Текст книги "Дневники военных лет (1943, 1945 годы)"

Автор книги: Всеволод Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Не успеваю все записывать...

18 октября 1943 года

Был на телеграфе, послал С. К. телеграмму. Прошелся по городу. Он все такой же – старый, задумчивый Кронштадт... Памятники укрыты, обшиты досками, в щелях прорастает трава...

В 3.15 дня на катере – в Ораниенбаум. Внимательно всматриваюсь. "Марат" весь закамуфлирован под кирпичную стенку...

Осень стоит мягкая, солнечная. Видимость на заливе отличная. Вот Петергоф, – не верится, что там немцы... Гляжу на море, на природу вокруг и человеческие дела кажутся такими преходящими!

В Ораниенбаумском порту стоит "Аврора". Вся изранена осколками. Ветер шевелит флаг и гюйс. Придет день – корабль опять займет свое место на Неве, – это будет хороший в(оенно)-м(орской) ист(орико)-рев(олюционный) музей.

Мимо парка, по береговому шоссе. Сосновый лес, море, зловещая тишина... Бурые поля, иногда ярко-красный кустарник.

К вечеру прибыл в Н-ское соединение, – выступил.

Усталость...

19 октября 1943 года

Встали рано. Бодро, дружно... Люблю фронтовую, флотскую среду! Все осмотрел и поехал дальше, в Н-ский укрепленный сектор. Там встретил члена Военного совета генерал-майора Вербицкого, начальника тыла КБФ генерала Москаленко и командующего КМОРом{202} контр-адмирала Левченко. Побеседовали... Уже намечается ряд мероприятий по выдвижению баз и складов на запад.

– Мы еще вернемся – и вы, товарищ Вишневский с нами – по старой дороге в Таллин.

Сделал в клубе доклад, – на этот раз о методах пропаганды, о листовках и радиопередачах для немцев. Здесь в этом плане – широкое поле деятельности.

Вечером с М. И. Москаленко на машине – обратно в Ораниенбаум, затемно на катере в Кронштадт, Ночная Балтика, ветер – в лицо... Очень хорошо!

Ужинали у контр-адмирала Левченко...

Прослушали вечернюю сводку. – На Витебском, Могилевском и Гомельском направлениях операции несколько замедлились. Киевская группа наступает, взят Вышгород. Овладели Пятихаткой. Упорнейшие бои за Мелитополь.

В Италии "неторопливые" действия 5-й американской и 8-й английской армий.

Ночью на катере – в Ленинград...

Поездкой доволен: кое-что посмотрел, выступал у моряков в нужное время.

20 октября 1943 года. Дома... Теплый осенний день, временами стрельба. В Москве. – Совещание трех министров иностранных дел.

16 – 17 октября был VI пленум Славянского комитета...

Идет передвижка войск по всему Ленфронту... Срочное обучение всех шоферов управлению иностранными машинами: немецкими, американскими и пр. "Если фронт двинется – на две-три недели всех заберем, возить нас будете..." (Мой шофер Смирнов сдал экзамен досрочно.)

Просмотрел текущие дела, корреспонденцию... Усталость... Ночью канонада.

21 октября 1943 года

Читаю Ленина, и прибавляются новые силы, светлеет на душе. Какая воля, какая энергия! Праздничная энергия!

Написал для ПУРККА листовку к Октябрьской годовщине. Работал весь день...

В 5.30 поехал в Дом партактива почитать свежие материалы...

22 октября 1943 года

Деревья облетели... В саду осенний прелый приятный запах...

В 3 часа дня – в Пубалте. Разведотдел штаба просит у них выступить. Сделаю доклад о русских адмиралах...

"Правда" прислала нам посылку: пакет с американским маслом, три коробки консервов, мешочек риса и пол-литра водки. Меня трогает это внимание...

В "Красной звезде" на днях напечатали очерк о Георгиевском кавалере казаке; в "Ленинградской правде" (от 21 октября) очерк о Георгиевском кавалере пехотинце – Иване Беляеве, запросившем командование, может ли он носить Георгиевский крест 3-й степени, полученный в боях 1915 года. Ответ положительный. Крест был прикреплен к его груди – перед строем роты! (Сохранились ли дома мой Георгиевский крест и медали? Ленточки я, уезжая на фронт, захватил с собой.)

23 октября 1943 года.

Работаю над листовкой о мятежах в германском флоте.

В 5 часов поехали с С. К. в ЛССП на чтение сценария Ольги Берггольц и Ю. Макогоненко. Чтение длилось 2 часа 10 минут. Это лирико-бытовая психологическая повесть о голодной зиме 1941-1942-го. Много верно наблюденного, тонкого, душевного, чистого. (В основе сценария: комсомольская тема – бытовые отряды.) Сумеет ли кино передать правду о Ленинграде, о его людях, об их душах?..

Ночью, радио. – Взят Мелитополь, – прорван укрепленный район немцев, запиравший путь к Крыму и Нижнему

Днепру.

Очень устал, плохо сплю. В последнее время все снится война.

24 октября 1943 года. Воскресенье.

Народная армия Югославии насчитывает уже семнадцать дивизий плюс ряд мелких отрядов. Усиливается ее техническое оснащение. Для борьбы с Югославской армией назначен генерал Роммель. Шесть карательных походов немцев уже сорвались...

В 7 вечера, по радио: "Вчера Камерный театр вернулся в Москву". Рад!

К 8 поехали с С. К. в Радиокомитет. Дождливо... Во тьме – синие и белые пятна фар, красные огни.

У пульта – оживление. Репродукторы передают и Ленинград и Москву. Еще раз проверил свой текст, подсократил его. Послушал рассказы товарищей.

– В доме отдыха в Парголово – тринадцать мужчин и тридцать женщин. Отдыхать так отдыхать! Патефон, танцы. Но из всех мужчин умеют танцевать только трое... Я оказался в числе трех. Образовалась живая очередь. Нам, танцорам, давали усиленное питание – добавочный стакан простокваши!! (Хохот.)

Как всегда, вспоминаю, какой замерзшей и грязной была эта комната зимой 1941-1942-го; обросшие щетиной, голодные люди и упорное: "Говорит Ленинград..."

Выступил в 8.35. – Говорил о молодежи Ленинграда и сам разволновался. Знаю, что слушают десятки тысяч – наши питерцы, семьи тех, о которых говорю, и те, о которых говорю. Выступление длилось 30 минут.

Домой шли пешком, под дождем, по лужам... Ни одной проверки... Мрак и кое-где пятна фонариков (у пешеходов) или узкие полосы света из плохо замаскированных окон... Над Невой – туман,

25 октября 1943 года

Читал Ленина о 1905 годе, о развязке войны в 1918-м. (Тянет меня к крупным темам, к обобщениям.)

В 8 вечера поехали в Дом флота на общефлотский смотр самодеятельности... Концерт шел отлично. Сколько силы, задора, таланта в наших моряках! Один танцевальный номер – просто шедевр: какая мимика, пластика. Буря восторгов. А танцор-морячок в потертых штанах... Ставлю "пять с плюсом". Надо узнать, кто он?

Балтийский флот имеет мощную самодеятельность, – надо умело ее использовать.

26 октября 1943 года

Солнце сквозь тучи... Резкие выстрелы...

Немцы последнюю неделю сбрасывали листовки: "Мы, может быть, уйдем, но крепко хлопнем дверью". Посмотрим, кто кого хлопнет – теперь мы хлопаем немцев!

Несомненны признаки успешного хода Московской конференции трех министров, Сталин принял К. Хэлла и Гарримана...

У меня какое-то нервное, приподнятое состояние. Мысль рвется на просторы страны... Да, абсолютно, непререкаемо – идет Победа!

На правобережье Днепра – вторжение наших танковых корпусов на немецкие тылы. Рушится вся система немецкой обороны Крыма и Нижнего Днепра. Завтра-послезавтра возникнет Николаевское направление. Красная Армия не теряет темпа, – движение вперед ускоряется подобно лавине. В воздухе что-то праздничное, Октябрьское! Мы верим, знаем – наш народ всегда творит новое, хорошее. Иначе быть не может! Газеты полны материалами о победах и – что трогает душу больше всего – о колоссальной восстановительной работе в освобожденных областях. Правительство, весь народ помогают освобожденным с истинной щедростью, заботливостью, Во всем – необыкновенная дальновидность партии...

6 часов вечера. – Глухие удары разрывов. Методический обстрел города. Предупреждение по району: "Немедленно под укрытие!" Сумерки. Догорает заря...

27 октября 1943 года

К полудню – сильная канонада...

В 4 часа дня – на заседание редколлегии "Звезды". Говорим о ленинградских писателях, их темах. Со многими не согласен.:. Внимаю, подаю реплики. Но... сейчас ни унции энергии на литературные споры! Это после войны!

К 6 вечера – в Дом Красной Армии. (Впервые с 1917 года приколол сегодня свои три истертые Георгиевские ленточки...) Я люблю здесь бывать, люблю свои встречи с Армией, мою любовь и уважение к ней. – Словом, люблю!

Побеседовал с начальником Дома... Начали в 6.30. Немного мешало хождение запоздавших. Потом сразу взял аудиторию и – говорю честно – это был мой "Большой день". Я рассказал молодому офицерству о России, о Балтике, о ее людях, об Октябре, о взлетах русской души. После полуторачасового доклада мне говорили теплые, дорогие моему сердцу слова. Мне было хорошо от людей, от времени, от силы, которая переполняет нас всех; от того, что мы – мы! Это иначе не объяснишь... Да, я временами взлетал и аудитория взлетала, – это восторг бытия, воображения, надежд... Я говорил открыто, прямо, брал широко и жил каждой секундой этой речи, этой встречи. Я хотел праздника! Я вспоминал праздники юности, дни вручения Георгиевских наград в 1915 и 1916 годах, сравнивал и был счастлив от сравнения... Страшная внутренняя устремленность, восторг, видения будущего – передавались аудитории, волновали души людей... Когда-то мне, мальчишке, так говорили о жизни, о войне – старые матросы и солдаты. Конечно, жестче, грубее, но семена запали... Это было в типографии "Знания", в горьковском "Знании", – Невский, 90/92 (в доме, где я жил). Говорили со мной наборщики, бывшие матросы Цусимы. Видимо, судьба такая, – за Цусиму отвечаем, ответим мы! Об этом я и говорил – о старой России, о Балтике, о поколениях русских воинов и матросов, завоевавших свое Отечество и давших нам Революцию. И; о нашей преходящей жизни – о том, что должны сделать мы в общем потоке, вечном потоке жизни...

28 октября 1943 года

Был в Пубалте... Идут серьезные операции под Киевом: наши части обходят Киев с севера и с запада. Железная дорога Киев – Коростень нами перерезана...

У Гитлера затруднения с нефтью; со всей оккупированной им европейской территории он получает в год 9 000 000 тонн и 3 000 000 – синтетической немецкой нефти.

СССР имеет 35 000 000 тонн своей нефти, – то есть у нас превосходство почти тройное.

На улицах на стенах домов нанесены голубые квадраты, на которых белыми буквами: "Эта сторона улицы при обстрелах является наиболее опасной".

Приветствие ЦК ВКП (б) – комсомолу. Теплое, деловое. Без особых "праздников", – война прежде всего.

Беседа с Всеволодом Азаровым о его пути, о его творчестве. Дал ряд товарищеских советов, может быть и суровых. Весь день просидел над его рукописью – сборником стихов. Есть хорошие стихи. Но есть и абстрактные, условные... Написал письмо – подробный разбор. Пусть будет ему и трудно, но, может быть, он поймет до конца, чего сейчас ждет народ, какие нужны слова, какой нужен стиль. Ведь кое-что он уже нашел. Видимо, сказывается глубокая 'усталость... Надо помочь...

Перед сном читал новую повесть М. Зощенко{203}. Грустная и горькая вещь. Не понравилась мне.

30 октября 1943 года

С утра – в Пубалте. Будем передавать четыре раза в месяц специальные флотские радиопередачи для войск противника...

Геббельс играет в правду – уже говорит о кризисе, но молчит об его причинах, об его корнях.

Союзники, как обычно, не спешат. Все напряженно ждут решений Московской конференции.

В Октябрьских призывах: "Да здравствуют доблестные англо-американские войска, ведущие борьбу в Италии!", "Привет англо-американским летчикам!", "Да здравствует победа англо-советско-американского блока!" – Симптомы как будто благоприятные.

31 октября 1943 года

Мысль забегает вперед, – в духовное, культурное будущее России! Вижу его светлым... Сил у народа и партии уймища! И Гитлер и все его европейские вассалы (а в 1941-м это была сила) не смогли даже подломить эту силищу. Только дайте нам простор! Хлынут новые проекты, развернутся стройки; упорное соревнование с Англией и США...

Беседовал с разными людьми. "Будут товары, все будет?" – "Неужели все быстро восстановится?"

Я рассказываю о стремительности процесса возрождения, о колоссальной потенции нашего народа. Слушают внимательно. Я видел восстановление нашей страны с 1921 по 1941 год и абсолютно убежден именно в стремительности процесса восстановления освобожденных областей и районов. Товарищи из обкома мне говорили, что недавно освобожденный Демянский район уже дал льна больше, чем до войны. Уверен, что весной Донбасс, Днепропетровский, Днепродзержинский и Запорожский промышленные районы – оживут. Страна их подымет, наладит. Работать мы умеем!

Днем на просмотре третьего акта "У стен Ленинграда". Начало еще не найдено, некоторые затяжки... А затем – круче, острее... Все просто, верно, – это органика Балтики, это Ленинград. Меня потрясла сцена с ранеными (как всегда, забывал, что я автор)... Финал почти найден. Еще осталось доделать несколько штрихов. Театр сумел решить пьесу.

Вышли в город. Побродили... На улицах афиши "У стен Ленинграда". Тепловатый сырой день. У нас с С. К. смешиваются общие ощущения дня. И успех и надежда на близость нормальной жизни вытесняют прежние ощущения блокадной сдавленности, "томления". Открываются просторы!.. Взглянул на зашитые фанерой окна и витрины, – в сущности тут работы всего на несколько дней нескольким заводам. Все будет вычищено, выкрашено, заблестит, заживет. Памятники будут раскрыты, Невский вспыхнет огнями, кони Клодта опять вздыбятся на цоколях Аничкова моста; двинутся лавины людей, потоки машин. Жизнь войдет в свои права!

Вечером читал "Восемнадцатый год" А. Толстого. Хочу проследить эволюцию стиля в этом романе...

Ноябрь

1 ноября 1943 года

Написал статью в газету летчиков Н-ского укрепленного сектора.

Заезжал командир Офицерского полка Ленфронта{204}. Просит приехать и выступить на тему "Литература и война". Побеседуем – главным образом о войне. О литературе – потом...

Вечером в Пубалте. Зашел к Добролюбову, – он готовит Октябрьский доклад – пишет, курит, сипит трубка... Потом говорит мне:

– Шесть лет я не был в отпуску. Семья зовет, молит... А ехать нельзя, не время... Когда возьму отпуск, – первое, что сделаю, – две недели спать буду.

(У каждого свое, но каждый обязан идти до конца. Лишь порой прорывается что-то личное, которое прячешь сам от себя.)

Записал информацию о потерях противника на Балтийском море за июль октябрь 1943 года (пригодится для листовок).

...Балтика свой счет увеличивает. Главные удары сейчас наносит балтийская авиация.

Вечером, по радио. – Наши войска, преодолев сопротивление противника, прорвались через "Турецкий вал" в Крым. Пути отхода немцев из Крыма – до суше – отрезаны. Пленных до 6000 человек за два дня.

2 ноября 1943 года

Тихо... У нас все еще длится пауза – подготовка.

В 11 утра слушал декларации СССР, США и Англии. Да, содержание их глубокое, обстоятельное, с учетом самых различных моментов: и военных, и политических, и экономических, и юридических, но еще далеко не полное и не завершающее. В тексте упомянуты "объединенный штаб", подготовка новых военных операций. Затем – ряд принципиальных соглашений о Европе, – в частности, намечен статус демократической Италии. Ряд соглашений на будущее: о неприменении вооруженных сил в других государствах без взаимной консультации; об ограничении вооружений после войны и пр.

Обязательно надо подробно ознакомиться с комментариями иностранной прессы. Обращает на себя внимание тот факт, что конкретные сообщения о Европе ограничены Италией и Австрией.

Днем – в городе. Теплый, тихий, серый день... Листва облетела, и только некоторые деревья еще чуть рыжеют.

Прошелся по Невскому, был на Марсовом поле. Снова иное восприятие города, природы. Блокадная боль постепенно проходит, – ощущения все здоровее. Тема восстановления – перехода к будущему строительству – все увереннее входит в жизнь. История уже решила вопрос – кто победитель.

Опьянения, хмеля у меня на душе нет. Мы столько пережили, глядим так реально на жизнь, что воспринимаем все наши успехи и победы просто, сосредоточенно, трезво. В газетах энтузиастических выступлений, статей нет... Подождем дел, вытекающих из новых соглашений.

Из быта. – Дети учатся... Один паренек (из заводских) за "аренду" учебников отдает другу свои неказистые игрушки.

– Зачем отдаешь?

– Я вырос, мне теперь книжки нужны. Мальчонке самая пора – играть, но он уже рабочий на заводе и пережил блокаду, ему не до игрушек!

В городе выдача праздничного пайка: 400 граммов риса, 300 кондитерских изделий; творог, огурцы, сахар, чай, мыло, спички; 400 граммов мяса, 200 – масла, полтора литра пива, пол-литра водки, четверть литра вина, 250 граммов сухофруктов, 500 – компота, а детям – какао, сгущенное молоко, шоколад и орехи.

На расклеенных вчера по городу газетах это извещение (напечатанное внизу, в правом углу) – оборвано. Каждый хочет точно запомнить, "что дают"...

Ночью прочел до конца "Восемнадцатый год". Ряд очень ярких картин: бой под Екатеринодаром, Москва, анархисты; есть и "проходные" эпизоды. Трилогия – в целом – крупна, сама в себе несет эволюцию стиля, духа. Менялось мировоззрение автора, менялась и вещь. В последней части чувствуется некое "на тему". Первые части свободнее. Местами автор густо публицистичен, спускается до фельетона. Это портит трилогию, во есть места проникновенные, из глубины души. Вещь – очень русская...

3 ноября 1943 года

Солнечно... Но уже во втором часу дня ложатся тени, как ранним летним вечером...

В немецкой прессе уже поговаривают об оборонительной линии Рига Одесса; в английской – о линии Рига – Брест – Карпаты... Военная обстановка для Германии с каждым часом все труднее. Заменить кадры, создать новые ударные армии, возродить былую мощь немецкой армии – Гитлер не сможет.

Английские генералы говорят, что русские воюют с таким стратегическим мастерством, которое немцам и не снилось. Мы теперь бесспорно имеем все преимущества ив резервах и в технике.

Немцы сейчас теряют Крым. Красная Армия получает новые стратегические базы и аэродромы...

После Днепра, форсированного с хода, что значит для нас Днестр?!

У нас идет непрерывная подготовка к зимним грандиозным наступательным операциям. Духом наступательного порыва проникнута вся Красная Армия, вся страна. Немцы передышки не получат!..

Политические результаты побед Красной Армии. – Мир, как Фома неверующий, "вложил персты", – прощупал немецкую армию, былое пугало! Мир увидел, что Красная Армия крепче, опытнее, искуснее. Советское руководство, советский народ, советская система выдержали испытание огнем. Советские люди заняли свое место в первых рядах человечества.

Наступление Красной Армии определило и определяет международную дипломатическую деятельность. Заседания Конференции трех министров – не в Лондоне, а в Москве!..

Хлебные нормы в Европе: в Германии – 345 граммов в день, во Франции 300, в Бельгии – 250, в Голландии – 257, в Норвегии – 260, в Греции – 220. (Маловато!)

В 6 дня – на заводе имени Макса Гельца...

Сделал доклад о XXVI годовщине Октябрьской революции. Собрались в Ленинском уголке. Полно! Очень внимательна слушали. Потом традиционный концерт и бал... Я после доклада ушел, – усталость.

4 ноября 1943 года

Широчайшие мировые отклики на Московскую конференцию...

Немцы главным образом интересуются военной стороной

соглашения. Есть сведения, что они продолжают переброску войск из Италии на Восточный фронт.

Идеи будет вести переговоры в Каире с министром иностранных дел Турции – Менеменджиоглу. Турция пора быть активней.

Упорнейшие бои у Кривого Рога... Наши десанты у Керчи, По английским данным, в Крыму находится пять немецких дивизий плюс двести тысяч раненых, больных и выздоравливающих солдат (вывезти их уже не успеют),

(Весь день методический обстрел города.)

5 ноября 1943 года

Пока тихо. С утра, в Пубалте, писал с увлечением очерк о торпедных катерах КБФ для "Ленинградской правды". Затем тут же написал статью для "Смены".

Отряд торпедных катеров КБФ при встрече с восемью немецкими тральщиками утопил пятерых и подорвал трех.

6 ноября 1943 года.

В газетах – карта фронта на 5 ноября. Внушительное продвижение!

Из откликов и заявлений.

Бурные изъявления чувств со стороны американцев и англичан: они очарованы приемом в Москве, духом России и т. и.

В Москве создана военная миссия – видимо, англо-американская – для постоянной связи с Верховным главнокомандованием СССР.

Союзники представили планы операций, разработанные в августе в Квебеке. "Русские с ними как будто согласились. Это должно закончить полемику о Втором фронте". (Английская газета.)

Англия и США довольны тем, что СССР согласился вступить в Международную организацию. (Страх перед возможностью заключения СССР "самостоятельных" блоков?)

Союзники обещают не повторять ошибок первой мировой 'войны разобщения стран-победительниц и изоляции России.

"Вопросы о Польше и Прибалтике будут решены наилучшим образом"(?!).

Все ждут освобождения Киева...

В городе праздничная атмосфера. Очереди у магазинов, выдача водки, белого хлеба. – С изюмом! Господи...

Подумал: что сейчас предпримет Гитлер? Что думает его окружение? Кольцо сжимается, игра явно проиграна. Что произойдет с Германией? В связи с этим интересен недавний допрос немца-перебежчика. Это матрос из батальона "Ostland"{205}, уроженец Вупперталя. Бычья шея, огромные лапищи, мундир стального цвета, пуговицы с якорями, ботинки на гвоздях. Ведет себя самоуверенно – либо флотская немецкая "шпана", либо вышколенный разведчик:

– В Германии все говорят: "Jawohl"{206}, – никто не говорит: "Nein"{207}. Но все про себя думают: "Нет". За Гитлера? Процентов десять, не больше... Я? А что он мне дал? Моя отец в Вуппертале – хозяин упаковочной мастерской, мать – врач. Я с 1939 года на флоте, но как-то в Румынии (о, это было чудное житье, девушки, вино!..) сказал, что наши сами бомбят Париж, а сваливают на англичан, чтобы обозлить французов. И вот готово: я в штрафном батальоне. На Балтийском море три таких учреждения: лагерь в Хэла (полуостров), в Виндаве и батальон "Ostland" на Финском заливе. В Хэла – побудка в 4 часа утра. Потом весь день с полным ранцем приходилось бегать по дюнам или таскать с места на место тяжелые бревна. Одни гибнут, а другие становятся дисциплинированными... Потом меня перевели в батальон "Ostland". О чем у нас говорят? Всякое. О Геббельсе вы не беспокойтесь, мы знаем его. Это величайший лжец. Ему и цветок придуман (есть такая игра – в цветы) "львиный зев", а Гитлеру – "пальма победы", а Гиммлеру – "незабудка", а народу – "травка, которая вечно дрожит"... У нас в батальоне ребята со всего флота. Гитлер боится флота, помнит 1918-й.

Но на вопросы: "Кто именно и что говорит? Кто против Гитлера? Назовите фамилии, части..." и т. д., – упорно молчит. Может быть, боится "просыпаться"?

– Мне надоело караулить побережье. Я сговорился с четырьмя... Ночью пошли. Нас заметили, обстреляли. Я переплыл реку Воронка, а остальные не сумели. Куда меня теперь пошлют? Что со мной будет?

Вот и разберись с таким субъектом. Один из подобных "перебежчиков" оказался диверсантом, расстрелян...

В 4.30 дня – важное сообщение... Ура! Взят Киев!

В штурме Киева участвовало: двадцать семь дивизий, три гвардейских танковых корпуса и другие части.

По-видимому, немцы попались на предпринятый нами Криворожский удар, туда они бросили резервы, там они отчаянно контратаковали, гам они пытались спасти марганец и железную руду, которые им все равно не удержать. А глав-вый удар грянул под Киевом. После Киева, наверное, пойдем на Буковину и Румынию. А охват: Николаев – Херсон – Кривой Рог – Кировоград – Одесса будет отработан фланговым маневром Красной Армии. Потеря Киева символизирует потерю Гитлером "восточного жизненного пространства", потерю Украины, то есть проигрыш всей войны на Востоке!

...Да, наш народ сумел отметить праздник! Все личное растворяется... Грандиозный взлет России – СССР неизмерим!

Вспоминаю Октябрьские дни 1941 года, свою взвинченность, абсолютную веру в победу, выступление на Подплаве. В 1942 году в этот день – премьера в Музыкальной комедии{208}. Завтра в этом же театре 100-й спектакль "Раскинулось море широко". (Прожит год!)

Думаю, что каждый должен оглядеться, подвести итоги, – разговор с самим собой. Выше творческую требовательность! Жестче – в глубины "я", в глубины духа, как бы трудно это ни было. От философского "равновесия" и духовного "покоя" меня всегда спасает мое нутро, мое боевое "я", моя революционная традиция. Сторонним наблюдателем, ироническим философом, циником или "вежливым" членом общества – я никогда не стану. Моя душа не такова.

Впервые за всю войну ворота нашего дома украшаются флагами. Три женщины стучат молотками. В нашей квартире предпраздничная уборка. Ухожу на час, чтоб не мешать.

В Пубалте готовится банкет-бал (75 рублей с персоны).

Звонок от генерал-лейтенанта Москаленко: "Пришлите, пожалуйста, за октябрьской посылкой". Отлично! – устроим и на Песочной банкет.

Седьмой час вечера! Радио передает Москву. Идет украинский концерт, а мы все (в домике) собрались у репродуктора – ждем передачу торжественного заседания в Москве... А радио все передает марши и марши...

Думаю о развитии военных событий. Мысли о том, что германские фронты будут нами разрезаны, не оставляют меня. На очереди безусловно вся группировка "Nord", с которой будем расправляться мы – Ленфронт и КБФ.

"Товарищи! Говорит Москва! Через несколько минут будем транслировать торжественное заседание Московского Совета..." Несколько минут длится пауза... Затем – "ур-ра!" Нервный, счастливый комок подкатил к горлу Россия!

Пытаюсь записывать, но слышимость плохая. Речь И. В. Сталина сжатая. Очень краткий обзор военных действий. Высокая оценка трудового тыла... Использовать все возможности для ускорения разгрома врага. Конкретное нацеливание: освобождение Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии (мне послышалось – и Молдавии)...

Вечером были с С. К. у В. Инбер... Все радостно возбуждены, разговоры, тосты... Сегодня у нас настоящий праздник! Вернулись домой в 4 утра.

7 ноября 1943 года

Хороший солнечный день... Канонада – бьет наша артиллерия.

Получили телеграммы от "Правды", от многих московских друзей. Послали ответные...

Вечером – на 100-й спектакль "Раскинулось море широко". Играют с удивительным подъемом, легко и чисто. После второго акта – за кулисами короткий митинг. Приветствие директора театра; председатель Ленинградского комитета искусств зачитал приказ – благодарность театру, авторам и художнику. Мое ответное слово...

После спектакля поехали в гости. Собралась литературно-театральная компания. Бодро, "выключенно".

8 ноября 1943 года

Весь день дома – у С. К... Отдых...

Вечером читал "Русские поэты о Родине" (Фет, Некрасов, Блок, Белый, Брюсов, Есенин и др.). У Блока какая-то особая напряженность, щемящая боль... (Знание Петербурга особо помогает мне понять его.) Но как все горько, с надрывом, с душой в слезах.

Усталость от промелькнувших праздников... Иногда одолевает грусть: смутное предчувствие, неизвестность судьбы... Ночная тишина... Город отпраздновал – спит...

9 ноября 1943 года

Солнечно, прохладно... Редкий обстрел города...

Мы уже не так настойчиво требуем Второго фронта, которого союзники, по-старому, побаиваются, ибо их дивизии все еще питают "страх божий" перед немцами...

Вечером гуляли. Лунная мягкая ночь, еще есть остатки праздничности в толпе, в радиопередачах. Трамваи, впервые за время войны, – с цветными отличительными огнями. Трамвай No 3 с красным и зеленым фонарями выплывает – как корабль – из мрака Новой деревни.

Зашли в кино, смотрели "Битву за нашу Украину".Фильм – в традиции документальных советских фильмов: довоенный пролог, все лирично; громы войны, трупы, пожары, разрушения, а затем – начало освобождения. В нескольких эпизодах чувствуется Довженко. Недостатки вещи: отсутствие подлинной эпичности, монтаж ряда однотипных хроникальных кусков, абсолютное отсутствие показа того, что гитлеровцы делали почти два года на Украине...

Ночь, тишина... Лежу и пробую хоть немного разобраться в том, о чем мало пишут и почти не говорят, – в людском, в "законе человеческом", в нормах, которые потрясены до основания... Пройдет война, выстроят новые дома, зацветут поля... А что будет с психикой людей, с выбитой из колеи жизнью? "Время исцелит одних, погубит других, народятся третьи". Этот ответ слишком упрощенный...

Я думаю: после войны надо искать цельности внутреннего мира, а главное – ощутить покой, прочность, я не решаюсь сказать – счастье. Наше поколение настолько отравлено войнами, непрерывными сдвигами, изменениями, рывками, настолько утомлено и ко всему еще так привыкло к постоянному нервному возбуждению, что, может быть, нам уже не дано ощутить покой и тишину, – мы и сами их оттолкнем и опять окунемся в стремительный поток жизни, привычно рассекая его течение... Война!..

10 ноября 1943 года

Если вдуматься в "ритмику" войны, в соотношение сил, в появление новых, разрушающих Германию факторов, – станет ясным, что дело близится к развязке.

Гитлер, между прочим, упорствует не из простого расчета "затянуть войну", а из желания создать новую "героическую" легенду – пусть после нового Zusarnmenbruch'a{209} – для продолжения сопротивления фашистской Германии в любых вариантах... Он хочет остаться в истории Германии, в ее будущем.

Наша задача – я думал об этом и раньше – убить все "легенды" о Гитлере, хотя это, может быть, труднее, чем разбить его армию. Немецкий национальный комитет ведет свою последовательную тактику духовного разложения этой гитлеровской установки.

Я хочу развить мысль, пришедшую мне в голову в ночь на 7 ноября: в канун нашего Октября, грянувшего еще во время первой мировой войны, действовало не солдатское "долой войну", а исторически необходимое: "России нужна иная организация, более высокая..."

Россию нужно было сохранить, сберечь – так хотела история. Мы выполнили это веление, – и в прошлом и сейчас... Во что нам все обошлось особая тема. Ее постараются раскрыть историки и писатели. Но, в общем, это естественно: все действия, решающие судьбы наций, дорого оплачивались. Рыдаем ли мы сегодня над жертвами России во время татарского ига? Очень ли мы убиваемся сегодня по поводу "смутного времени"? Некий процент сил, жизней нужно отдавать в борьбе. Вспомним героев Гражданской войны. Это как жертва! И Ленинград – в ряду этих жертв за будущее... Из опросов военнопленных; – почти все читают советские листовки (их сотни тысяч), слушают наши радиопередачи. Снята с фронта особенно прислушивавшаяся к нашей пропаганде рота 212-й пехотной дивизии, состоявшая из эльзасцев. Читают сообщения о нормах питания военнопленных в СССР (моя листовка). Говорят, что "русские кормят пленных сытнее, чем в немецкой армии". (Сообщение 2-й роты, 58 и. д., 25 мая 1943 года.)