Текст книги "Дневники военных лет (1943, 1945 годы)"

Автор книги: Всеволод Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Полезно вспомнить, что в зиму 1941-1942-го эту борьбу вели истощенные от голода люди. И все-таки – выдержали!

Вечером пришли представители Театра КБФ. Они вручили мне договор, деньги... От денег я отказался – это мой подарок городу, флоту.

Посидел у окна. Полночь, тишина. На севере розовеет небо. Вспомнил, как 22 июня 1941 года мы с С. К. мчались на первом попавшемся грузовике из Переделкино{136} в Москву.

22 июня 1943 года. Два года войны (730 суток!)

День летнего солнцестояния. В Ленинграде он длится – 18 часов 52 минуты.

...В 9 утра снова слушал сообщение Совинформбюро. – Констатация изменения обстановки; четкость формулировок.

Существеннейшая часть – последняя: СССР сыграл огромную, решающую роль в войне; теперь многое зависит от того, как союзники используют (создавшуюся) обстановку... Указано, что Красная Армия горит желанием добить фашистского зверя. Дано ясно понять, что с созданием Второго фронта победа может быть достигнута значительно скорее и с меньшими жертвами.

...По-моему, документ очень серьезный, и его подтекст ясен: "Хотите воевать, кончать войну, добывать победу, – штурмуйте, уважаемые союзники, Западную Европу! За Красной Армией дело не станет!" От удара по Пантеллерии до удара по Европе – дистанция колоссальная. Это понятно всем.

В третий раз слушаю сообщение Совинформбюро. Глубже понимаю обстановку. Не случайно Черчилль твердит о победе в 1944-1945-м (!!). Он готов ждать! Пусть, мол, Россия действует, пусть Гитлер атакует на Востоке.

Англии можно ждать... Англия хочет прийти к финишу со свежими силами. Англия учитывает и перевыборы в США в 1944 году и пр. и пр.

Россия сделала больше, чем все союзники, вместе взятые. Чего же они хотят на самом деле? Уничтожения фашизма или "комбинаций", затяжек?..

Документ вызовет огромный вал откликов.

...Почему я так остро реагирую на подтекст сообщения?

В последние дни в английской прессе появились статьи, обзоры с вариантами вторжения: 1) в этом году, 2) в будущем году вместе с генеральным наступлением Красной Армии, 3) весной 1945-го (??). Тут что-то "зарыто".

В 11 утра воздушная тревога, зенитный огонь. Написал письма в "Красную звезду", Сельвинскому и Фадееву (отклик на его телеграмму).

Написал листовку "Проблема германской семьи" на материале письма, взятого в штабе 227-й немецкой пехотной дивизии – вопль к "фюреру" ефрейтора Креера: "Мне изменила жена, гибнет семья... Поймите, я теряю веру в родину, в победу..." и т. д.

Днем большая беседа о пьесе с членом Военного совета. – Много хорошего, приветствует пьесу и т. д., но боится перегрузки отрицательными фигурами. (Князь?! Без него пьеса будет серее, скучнее!)

Я молча слушал, записывал... Потом ответил: – Мне больно видеть эти ведомственные опасения, подсчеты. Многое забывается, – забыта и осень 1941-го. В пьесе все проверено, взято из жизни.

К вечеру свалился, едва прослушав "Последние известия". В этом месяце дневник веду не так подробно – устаю. Хочется полного выключения...

Ночью несколько воздушных тревог... Навязчивые военные сны... К утру какой-то пригород; высокие обрывы, покрытые зеленой травой, стрекозы, солнце. Идет зеленый замаскированный трамвай; ложные батареи, тоже зеленые... Номер в гостинице, – Бабочкин гримируется под Чапаева (для роли)...

23 июня 1943 года

Солнечно, тихо... Сегодня безоблачный голубой день. Листва стала темно-зеленой, плотной. Девочки с косичками бегают по саду, ловят бабочек, рвут цветы... Громыхает немецкая тяжелая артиллерия...

Телеграмма Рузвельта. Масса американских приветствий к 22 июня... Речь С. Криппса, – о взаимном недоверии Англии и России – в прошлом; об улучшении отношений – ныне. В Лондоне – вежливые митинги, посвященные англо-советской дружбе (!).

Был в Пубалте, в 1-м отделе. Ознакомился с последними данным по обстановке на Балтике...

Полночь. Совершенно светло. На севере розовые светящиеся облака.

По радио. – Во МХАТе состоялась премьера А. Крона – "Глубокая разведка". Публика тепло приняла спектакль... Рад за Крона.

24 июня 1943 года

С утра – методический обстрел. "Это они или мы?" – "Опи". Вой снарядов, сильные лопающиеся звуки. По радио – надоевшее: "Район подвергается обстрелу. Движение прекратить..."

Написал две листовки: "Военное положение Германии к июлю 1943 года", "Что происходит под Ленинградом" (два документальных цифровых обзора) и горячую речь к немецким солдатам о Гитлере (для звукопередачи).

В городе кто-то распространил слух о том, что медаль "За оборону Ленинграда" будут давать только военным и "избранным". Срочно пишу статью в "Ленинградскую правду" – о вручении медалей в самом ближайшем будущем всему сплоченному коллективу ленинградцев.

В 5 дня поехал на собрание сотрудников НКВД. Огромный двухсветный зал, где я уже не раз выступал. Душно – окна законопачены... Говорил час двенадцать минут.

Вечером с Успенским и Чуковским составили рек(омендательный) список художественной литературы для сотрудников Пубалта на темы о войне и пр.

Получил срочное задание Военного совета фронта (от А. А. Жданова) написать листовку к финнам (о положении в Финляндии и о новом снижении хлебных норм на 20 процентов). Видимо, Финляндия не поддается на уговоры и не идет в новое наступление, за что Гитлер и урезал ей паек. Работу кончил к 11 вечера. Устаю все больше. Что со мной?

25 июня 1943 года

Написал для 7-го отдела Ленфронта листовки: 1) "Песнь о Нибелунгах" очерк, связывающий немецкий эпос о походах на Восток с современностью и 2) "Для памяти" – список стран "оси" и рядом для сравнения длинный перечень Объединенных наций, численность их населения и т. д.

Центральные газеты опубликовали документы Чрезвычайной комиссии по определению немецких зверств, убытков и пр. Передовые статьи призывают народ к ответу делом!

Из обстановки.

...Мы не сомневались и не сомневаемся в своих возможностях разбить немцев и отбросить их с советской территории, но без Второго фронта нам труднее решать общую задачу: (уничтожение гитлеровской системы в целом, освобождение Польши, Чехословакии и т. д. В этом общем деле должны принять участие силы всех Объединенных наций. Вот в чем суть! Это разъяснение очень существенно. При минимуме документальных данных иные формулировки бывают не ясны. Политика и дипломатия союзников так туманны, что без авторитетной информации иногда трудно правильно ориентироваться в происходящих событиях.

Еще в 1934 году группа немецких генералов представила Гинденбургу меморандум с предупреждением о том, что Гитлер ведет Германию к войне, в которой у Германии будут лишь слабые партнеры против сильной коалиции великих держав.

Разбойничьи устремления Гитлера действительно органически исключили для Германии возможность крупных союзов, ибо фашизм добивался господства и в Европе и на Востоке, При таких условиях игры – крупных партнеров не найти!

Теории "молниеносной" войны похоронены, – в этом сознаются и немецкие руководители. Сейчас они упорно ищут выхода...

В промышленных кругах Германии господствует мнение, что война проиграна, пора заключать мир и готовиться к новой, третьей войне (!).

Вечером немного побродил по саду. В последние дни прошли дожди. Растительность буйно разрослась. На прополотых грядках – опять сорняки. Придется еще поработать.

У меня душевная усталость (реакция после сдачи и обсуждения пьесы?). Пытаюсь подытожить все прожитое, – это очень трудно. Временами мне кажется, что война и притупляет и вместе с тем утончает чувствительность... Раньше, еще год назад, я до слез волновался, слушая по радио лестные отзывы союзников о России. Сейчас – холод и нетерпеливое; "Довольно красивых фраз!" Их приторные слова; "Русский солдат легендарен!" – уже надоели. Сами знаем!

26 июня 1943 года

Передовые статьи наших центральных газет призывают к наступлению. Промышленность должна дать новые образцы вооружения, опередить противника. (Люблю читать такие статьи.)

Устал. Хочется на солнце, в лес, в поле... Шляться босиком по теплой земле, собирать землянику, вдыхать аромат цветов, любоваться лиловым иван-чаем, смотреть на березки, ворошить муравьиные кучи, ждать в лесу каких-то детских чудес, слушать кукушку, считать, сколько лет осталось жить, дышать и дышать полной грудью, беззаботно свистеть, забыть слово "война"... Бродить, жевать стебли трав, смотреть на кроны сосен, слушать шум моря и чувствовать под босой ногой теплый песок Балтики, Балтики – моря моей жизни, судьбы... Нагибаться к морским травам, собирать выброшенный волной янтарь...

Я хотел бы, как все здоровые, здравомыслящие люди, просыпаться в тишине, без шипения радиосводок. Вдыхать аромат свежей воды и душистого мыла, идти на солнце, думать и творить. В душе осталась жажда радости и жизни. Война не покалечила нас морально, и, несмотря на все пережитое за эти годы, мы не сгибаемся, не поддаемся. От грязи, ржавчины и крови, от воплей ненависти к врагу – мы сможем естественно перейти к образу жизни высокому и чистому, оставив в памяти все испытания, трагедии и беды.

Иногда пугает монотонность военной жизни, однообразие тем, речей, статей. Но это надо, это необходимо! Уже кажутся исчерпанными все оттенки чувств, эмоций, мыслей... Не утоляют лучшие книги мира: я знаю это, я перечувствовал это, я догадывался об этом... А потом упрямо: нет, будет и новое и неведомое... Мы дойдем! Мы услышим тишину мира!

Вечер... За окном – орудийные выстрелы. В "Октябре" холодно раскритиковали книгу стихов о Ленинграде... Далекий тыловой критик. Что ему до нашей жизни?

На душе тяжело, – мрак... Мне трудно снова переделывать пьесу, трудно отказаться от любимых образов...

И во сие – навязчивая тема войны...

27 июня 1943 года. Воскресенье.

Облачно, временами солнце...

Написал две листовки; "Обещания Гитлера" и "О тотальной мобилизации"...

Обзор "Правды" отмечает нарастающий разлад в европейском лагере Гитлера. В 1942 году на Востоке было до шестидесяти пяти дивизий вассалов. В 1943-м Гитлер потребовал еще сто двадцать, но реально он имеет только тридцать.

В Риме выступил фашистский идеолог Джентиле:

"Возможно, что даже стены и арки, свидетельствующие о величии Рима, рухнут".

Приветствие Черчилля Береговому флоту{137}, – призыв быть на высоте английских морских традиций в связи с наступательным духом британской стратегии (?!).

Мы все сосредоточенно ждем. Ждет весь мир! Воевать, стоя на месте, нельзя!

Пасмурный, холодный, ветреный вечер... Упорно отсыпаюсь, глотаю порошки, надо перебороть усталость...

Ночью из Москвы вернулся Крон, будет у нас завтра в 2 часа дня.

28 июня 1943 года

Чувствую себя несколько лучше.

Наметили с С. К. с 1 июля отправиться на форт "П". Быть на переднем крае на случай событий, пожить среди матросов.

Получил хорошее письмо и фото от Иоганна Альтмана (с фронта)... Письмо душевное и романтическое.

Сообщили, что отменено ношение противогазов!..

Ленинградскому фронту пора готовиться к сильному удару во взаимодействии с другими фронтами. Это поможет вывести Финляндию из войны, продвинуться в Прибалтику и создать угрозу Восточной Пруссии...

В 4 часа дня был в ПУ фронта. Прочел бюллетени НУ Ра, обзор деятельности 7-х отделов ряда фронтов. Мои тексты идут все...

29 июня 1943 года

Ответил Дзигану на его призыв: "Пьесу, сценарий!" Мне его уход в ВТО{138}, где "какой-то театр", не нравится. Что это за театр, худрук которого мечтает опять уйти в кино? "Не в ВТО нужно идти, а в жизнь", – вот конец моего письма.

Об обстановке, – Оперативная пауза на фронтах продолжается. Стороны готовятся к решающим сражениям. Они могут начаться в любой момент. Что их тормозит? Гитлер прозевал или выжидал май и июнь? В чем тут дело? Общий тон немецкой прессы и радио: выдержка, терпение, оборона... Может быть, это усыпляющий прием перед новым отчаянным броском? Ясно одно: на победу у Германии шансов нет. Однако не увлекаться! Германия еще имеет восьмимиллионную армию, большая часть которой сосредоточена на Восточном фронте.

Затишье может оборваться внезапно – ударом одной из трех сторон: Красной Армии, немецкой или союзной армии. (Последнее мало вероятно.)

Обзор по главным фронтам.

Восточный фронт. – Стабильно. Концентрация войск Красной Армии, видимо, в основном закончена. Судя по всему, у нас есть перевес.

Южно-Европейский фланг. – Положение явно выигрышное для союзников: прямой путь от Гибралтара до Суэца, двойное и тройное превосходство в воздухе и на море, Наличие шести-семи свободных армий.

...У Италии осталось три линкора и десять – двенадцать крейсеров. Авиация уже не способна к сопротивлению. Дело союзников вывести ее из войны. Это коренным образом повлияло бы на всю балканскую ситуацию и на Турцию, которая продолжает "уточнять" свои отношения с Англией и США...

Северный фланг, – Гитлер добился здесь известной прочности. По-прежнему Финляндия в руках у Гитлера...

Тихоокеанский фронт. – Япония пока отказывается от требований Гитлера начать удар против СССР. Японская армия терпит неудачи в Китае; разгром 10-й японской дивизии. В Китае на старте еще несколько корпусов. Союзники нажимают на Японию с Алеутского фланга (Атту, Кыска) и с южного (Новая Гвинея, острова). Таким образом, на данном этапе осложнения с СССР для Японии нежелательны.

Обзор основных франтов показывает, что обстановка благоприятствует Объединенным нациям. К этому надо добавить Атлантический морской театр, где у союзников – явный успех в борьбе с немецким подводным флотом... Если бы удар Красной Армии, – готовой к сражениям, – был поддержан мощным ударом союзников, Гитлер был бы разбит в кратчайший срок! Может ли Германия сопротивляться на двух фронтах? Вообще – да, по война на трех-четырех направлениях ей не под силу. Она может еще долго драться, но военный перевес демократической коалиции неоспорим. Поэтому-то Германия лихорадочно – дипломатическими средствами – ищет лазеек и выходов, вплоть до неоднократных предложений сепаратного мира то союзникам, то нам...

Англия и США до сих пор держатся позиции безоговорочной капитуляции фашистского блока.

(Вот тут я и задумываюсь: пойдут ли Англия и США до конца, хотят ли они полного разгрома фашизма? Видимо, этого-то они и боятся, и если будут продолжать борьбу, то не доводя дело до слома системы фашистской Германии и других стран "оси". Их бомбежки вместо Второго фронта тоже полумеры.)

В Западной Европе фашисты изменили тактику: предлагают создание национальных правительств (включая Прибалтику?!), экономическое сотрудничество. Расовая же теория остается только для "внутреннего потребления".

Сильнейшие удары наносят Германии оккупированные европейские страны: это и национально-освободительное движение Франции (подготовка вооруженного восстания), и партизаны Югославии, Албании и Греции, координирующие свои военные действия с нами и с союзниками... Немцы стали задумываться, сомневаться, колебаться. Это фактор серьезнейший – враг ослаблен, подточен.

Из опросов пленных на Ленинградском фронте.

– Итальянцы никчемные военные, надеяться можно лишь на себя, на финнов и на японцев. Евреев у нас всех перебили.

– Кто такой Томас Манн?

– Это какой-то техник, усовершенствовавший печь в сталелитейном деле.

– Эйнштейн?

– Не слыхал.

– Фейхтвангер?

– Не знаю.

– Энгельс?

– Впервые слышу.

– Либкнехт?

– Слышал, у него был дом в Берлине, где наводилась коммунистическая партия.

– О русской литературе что-нибудь знаете?

– Слышал о поэте Лео Толстом.

– А Горький?

– А... Максим Горький – это ваш корабль{139}.

– А Ленин?

– Русский революционер царского времени.

– Сталин?

– Президент Советского Союза.

– Что вы знаете о России?

– Это большая богатая страна, она сохранила часть своей индустрии на Урале, а основную часть потеряла на Украине.

– Назовите германских капиталистов.

– Их нет в Германии.

– Не лгать!

– Хорошо. Крупп, Борзиг, Сименс-Шуккерт...

(Ну и тип!)

Перебежчик из Испанской дивизии:

– У нас думают, что Россия голодает, но что снарядов У вас много... Говорят о скором штурме Ленинграда. Один немецкий сержант, увидя нас (испанцев), сказал: "Этот "фарш" прибыл прямо в мясорубку..."

...Пленные говорят о войне и о доме; война всем надоела. "Откуда у русских такие резервы и столько техники?"

Как ни скупы эти показания, они кое-что дают. Приоткрывается сегодняшний внутренний мир немцев. Напишут ли после этой войны новое "На Западе без перемен"{140}? Вряд ли, – на Западе будут перемены!

Надо перечитать Ремарка...

Убрал стол, книги. Готовлюсь к отъезду...

Думаю об обстановке. Еще раз, – между нашей формулировкой: полный разгром гитлеровской системы, гитлеровского "нового порядка" в Европе и гитлеровских вооруженных сил, и формулировкой Рузвельта – Черчилля: безоговорочная капитуляция фашистских держав – дистанция огромного размера.

а) Мы стремимся к уничтожению фашизма в целом, мы требуем кары для конкретных виновников.

б) Англичане и американцы хотят добиться капитуляции Германии и Италии, после чего начать переговоры и т. д. Добиться этого можно блокадой, бомбежками, дипломатическим давлением, ударами с моря, угрозой вторжения. Нажим союзников может быть постепенным.

Сейчас по сути решается один из главнейших вопросов войны: кто чего хочет?..

В "Ленинградской правде" сегодня все-таки напечатан мой очерк "Рабочие Кронштадта" – незначительные сокращения и одна опечатка. Это еще ничего! В "Комсомольской правде" – заметка об общественной читке моей пьесы в Ленинграде...

30 июня 1943 года

Сыро, прохладно...

В сводках по-прежнему "без изменений"...

Еще из допросов пленных.

"...Я работал в Германии. У Круппа рабочие получали двести граммов хлеба, немного маргарина, эрзацколбасу и три картофелины; работали по двенадцати часов в день, часто бастовали. Жили в бараках, под надзором. Было тяжело, Однажды вспыхнула драка с итальянскими рабочими. Дрались жестоко. В другой раз бросили полицейского в котел с супом и во время суматохи украли пятьдесят кило хлеба, потом были обыски, несколько человек выслали обратно в Испанию. Во время воздушных тревог полицейские стояли с автоматами у станков и не отпускали нас: "Arbeiten!"{141}. (Из допроса пленного испанца Рагоса, 250-я испанская дивизия.)

"...О России мы ничего не знали, в школах нам о ней не говорили. Нам сказали, что Россия сосредоточила свои войска летом 1941 года на германской границе, угрожая нам, и фюрер объявил войну. Мне все равно, как кончится война: победит Германия – надо работать; победите вы – надо работать. (Да, психология!) А сейчас надо выполнять свой солдатский долг..." (Даншевиц, пруссак, 23 лет, батрак.)

"...Русские хорошо отзываются о своем правительстве и о Красной Армии. (Научились у нас по-испански и объясняют нам...) Я видел, что пленные ходят в тряпках и подбирают оброненный обозный навоз. Одна русская, когда зашел разговор о штурме Ленинграда, показала кукиш: "Ленинграда немцам не взять..." (Э. Б. Восес, Испанская дивизия.)

Суммировать весь этот материал трудно. Внутреннее состояние немецкой армии, конечно, ухудшается, но оно не бедственно. Немецкие солдаты еще держатся, даже раненые, даже в плену. Они инстинктивно чуют, что поражение будет для Германии национальной катастрофой, – ведь так или иначе страна на длительный срок выйдет из ряда великих держав. Кроме того, боятся ответственности за все содеянное ими в СССР.

Дал Крону прочесть свою пьесу...

Залпом перечитал "На Западе без перемен". Двойственное ощущение: эта война отодвинула ту; многое уже сотни раз перечувствовано и отгорело – и моя поездка в Верден, и прежние работы, и новые военные ощущения... Все это уже внутренне отработано. Но многое еще берет за душу, – окопная убогость, солдатская тоска мне сродни, а сильная сцена встречи с матерью волнует до сих пор. Но в целом – мы крепче духом и здоровее, гораздо здоровее немцев.

Июль

1 июля 1943 года

С утра предотъездная горячка. С. К. торопит...

Звонит Крон. Прочел "У стен Ленинграда". Поздравляет: "Пьеса взяла, взволновала... Не успел и пометок сделать..." Позже прислал письмо:

"Вещь большая, заражающая своим темпераментом, беспокойно-ищущей мыслью, мужественной интонацией, смелостью. Что это по жанру? Это трагическая оратория; разрешенный сценическими средствами монолог, где все персонажи – различные модификации автора, Вишневского. Это ваш разговор с самим собой вслух, столь же для себя, сколь и для народа. Князь великолепен. Сибирцев очень хорош, но слишком ощущается интеллигентом, пожалуй, даже дворянином, пусть коммунистом. Ряд великолепных сцен: немцы, разоблачение предателей и пр. За сценическую судьбу пьесы боюсь..."

Это верно... "Постановочные" законы и их "так надо" я знаю, они у меня давно поперек горла...

Пора ехать...

Несемся на нашем "харлее"{142}... Лахта, Лисий нос, Сестрорецк. Пустынно. Нависшее серое небо... Три контрольно-пропускных пункта. Напротив, через залив – Петергоф, там все еще немцы. Поезда ходят по Сестрорецкой ветке только вечером.

К часу дня в Дубровке. В речном протоке спрятана шлюпка. Восемь матросов ждут С. К. и меня.

"Весла разобрать... На воду!" – вышли в залив. Низкой темной полосой Кронштадт. Высится купол Морского собора... Поставили паруса, покачивает. Виден финский песчаный берег. Финны сидят тихо. Наши форты их отучили брыкаться: сожгли поезда с боезапасом, потопили даже рыбачьи шлюпки, и вообще держат их в "страхе божьем".

Ребята на шлюпке – загорелые, матросские воротники выцвели на солнце, ленточки распластаны по ветру. Гребли хорошо... Подумалось: вот живая тема преемственности – старый Кронштадт, молодые матросы, но те же люди, та же кровь. Пахнуло чем-то удивительно знакомым, родным, простым. Ветер, море, гранитный камень... И над всем – бесконечное небо, молчание природы...

Сегодня на форту "П" радостный день – в Кронштадте выдают ордена девятнадцати товарищам и в их числе замполиту Суворову. Здесь я был зимой, в начале 1940 года (война с белофиннами). Узнал некоторых товарищей, – тут есть командиры, бессменно прослужившие уже десять лет (!). Форт – это глыба бетона и железа, немного дерна, крошечный садик.

Обошел батареи, был на сигнально-наблюдательном пункте. Как раз шла перепалка с противником – на вражеском берегу видны разрывы мин, дым, пыль... В стереотрубу видны их дзоты.

На КП посмотрел карту, пункты, куда форты должны давать СО (сосредоточенный огонь). Осмотрел американский звукоуловитель и прожектора. Весь форт с осени 1941 года изрыт дзотами (для круговой обороны). Смотрел места попадания неприятельских снарядов – отколот лишь тонкий слой бетона... Матросов для смены впечатлений иногда отправляют работать на берег: в лес и на огород. Форт имеет береговые участки в Дубровке, Тарховке (подсобные хозяйства).

Белая ночь... Артиллерийская дуэль... На заливе караван в дымзавесах. С. К. наблюдает для зарисовок. Дребезжат стекла. Все это уже быт – два года!

В вечернем воздухе полоса финского берега. Гора Пухтола. Мы здесь крепко поработали в войну с белофиннами (1939 – 1940). Но тогда мы не представляли себе всей подоплёки событий, знали одно – отодвинуть опасность от Ленинграда. Мы не знали, что Ленинград был первой целью Гитлера. Здесь, по его расчетам, должно было взвиться в 1941 году немецкое знамя... Гитлер планировал первый бросок от финской границы ("Линии Маннергейма") с дистанции в 35 километров. Но "Линия Маннергейма" нами была сломана в 1940-м, и Гитлеру пришлось изменить свой план.

...Глядишь на Кронштадт, на залив. На душе просто, гордо. Вот Кронштадт, о который разбились все попытки всех врагов.

2 июля 1943 года

1 час 10 минут дня. – По радио передают мою статью "Сила Ленинграда". Слушаем...

Зашел на сигнально-наблюдательный пост. Видимость средняя, но в стереотрубу хорошо различимы и петергофский и финский участки. Временами на берегу – в "мертвом лесу" – рвутся мины; видны дзоты финнов (сигнальщики показывают мне места их замаскированных батарей), вьется дымок; изредка автомашины. В прошлом году финны были храбрее, чувствовали себя как дома и даже днем ходили купаться. Их отучили шрапнельным огнем.

Сигнальщики рассказывали о себе, о своем житье-бытье на форту. Крепкий народ! Но матросы тоскуют по земле, и когда выходят на берег – гладят траву, обнимают деревья.

К концу дня пошли с начштаба Горюновым на шлюпке – глушить рыбу. (По совести говоря – занятие запрещенное, да как в такое голодное время отказаться от свежей рыбы?) Рыбы всплывали десятками: щуки, окуни, судаки. Мы вошли в азарт и, невзирая на близость финского берега, занимались рыбной ловлей до вечера. Стайки чаек кружили рядом, клевали всплывших окуней. На волнах мягко покачивало... Хорошо! (А матросам – чудная уха на ужин.)

Вечером в кают-компании, – за товарищеским "чаем" в честь новых орденоносцев, – командир дивизиона рассказывал мне о делах на батареях форта... Люди боевые. Большинство – кадровые. 52 процента всего личного состава – коммунисты и комсомольцы...

3 июля 1943 года

Плохая погода, – штормит...

Прочел центральные газеты. – Дана дислокация немецкой армии: на Восточном фронте – 211 дивизий (а не 180, как говорил Черчилль), 92 – в других районах Европы...

Подготовился к докладу о военном положении СССР для агитаторов и секретарей ячеек.

4 июля 1943 года

С 10 часов утра – доклады. Слушают хорошо.

Днем стреляли из тяжелых орудий по скоплению финнов.

Читал "Древние германцы" (Тацит, Плиний, Плутарх и др.). Как мне приятен этот суховатый и строгий стиль!..

К вечеру опять был на сигнальном посту. Видимость отличная, но финский берег сегодня почти мертв. Кое-где дымок я ни единого финна...

Меланхоличный-северный закат, – солнце садилось в иссиня-черную тучу, розово-дымчатые отсветы на облаках над Кронштадтом. Необычная тишина... Запах морской воды. Triste{143}...

5 июля 1943 года

На лекции для командиров форта обрисовал развитие Германии с XIX века... Затем о ходе войны за сорок шесть месяцев (1939 – 1943). Слушали внимательно. Много вопросов.

Днем – стрельба по финской батарее.

Зимой 1941-1942 годов на форту опухали от недоедания, но службу несли исправно; ходили в дозоры на лед; пытались отвлечься от чувства голода чем могли... У одного командира в январе родила жена. Товарищи мужа отдавали ей часть своего скудного пайка. Командир отправлялся в Ленинград к семье пешком, так как железнодорожное сообщение было прекращено. Шел – с утра и до вечера. Жену и ребенка удалось подкормить и летом 1942 года эвакуировать.

Вспомнил: мне недавно на кинохронике предложили посмотреть фильм "Дистрофия". Я отказался. Когда-нибудь потом, попозже...

Вечером ужинали с С. К., замполитом и начштаба (рыба, хлеб, масло, чай и по три стопки разбавленного водой спирта). Беседовали о прошлом, о будущем, о сроках войны.

С. К. говорит:

– Минимум год. Еще будем зимовать в Ленинграде.

Я:

– Ближайшие два-три месяца определят силы и намерения сторон. Союзники будут вынуждены так или иначе вскрыть свою позицию. Но кажется, они по-прежнему не торопятся... Черчилль каждое лето произносит скользкие речи: то о золотых полях Украины – 1941 год; то о том, что "Россия удивит немцев" – 1942 год; то о том, что неизбежны великие столкновения на Востоке – 1943 год... А Второго фронта нет...

6 июля 1943 года

6 утра, по радио. – Немецкая армия 5 июля начала наступление на Центральном и Южном фронтах. Уничтожено 586 немецких танков, 203 самолета.

Что это? Проба сил или "решающее наступление"? (Черчилль, вероятно, доволен...)

Англичане произвели разведывательный десант на остров Крит.

В авиационной катастрофе на Средиземном море погиб генерал Сикорский... (Видимо, он мешал Андерсу? Какой сервис!)

В 12 часов: упорные бои на Курско-Орловском и Белгородском направлениях...

Штиль... Сплошь серебристо-серые тона. Форт бьет по финским батареям.

Проводит! С. К., – она ушла на катере "СК-4"{144} в Кронштадт. Будет там рисовать "Петропавловск" и постановки дымзавес.

Опять стреляем по финскому берегу.

Перечитываю "Исповедь" Руссо. Сквозь призму войны эта вещь порой как-то странно далека, даже мелка. Может быть, вам стала так чужда эта насквозь индивидуалистическая мирная жизнь, что мы понимаем ее меньше, чем прежде?..

Взял историю форта "П". Надо прочесть.

К концу дня – солнечно. Единственная собака форта, которую зовут и Джек, и Бобка, и Май – ловит крыс.

Вдали лавируют парусные шлюпки. Пролетают самолеты. Катерок тянет баржу с форта "О". Красивые (Беггровские{145}) облака...

За бетонной стеной – глухие выстрелы, но в данный момент на этом участке относительно тихо.

За ужином – оживленно. Все обсуждают последнюю сводку. (Генеральное наступление Гитлера?)

Вечером рассказывал замполиту о литературной жизни, о некоторых писателях, которые ему интересны. Из подсобного хозяйства привезли землянику. Съел блюдечко. До чего хороша – два года не ел!

Крепкий сон.

7 июля 1943 года

Сегодня шесть лет войны в Китае, – упорное сопротивление.

В 6 утра, по радио. – На Орловско-Курском направлений наши части прочно держат оборону. На Белгородском – противник после отчаянных боев взял лишь два населенных пункта...

Во время обеда – сильный взрыв. В кают-компании задребезжали стекла. Оказалось, что в двадцати кабельтовых{146} тральщик подорвал мину. Как ощутим подводный взрыв!..

После обеда опять пошел на сигнально-наблюдательный пункт... Северные форты (в том числе форт "П") и батареи Кронштадта ведут огонь по противнику. Видны залповые разрывы шрапнелей. Стоит тяжелый грохот и гул. Стрелял и Лисий нос.

Видимость отличная, солнечно, West'овый{147} ветер (от 12 до 16 метров в секунду). При выстрелах – желтовато-бурые дымки, быстро относимые ветром... Узкий серп молодого месяца – на Ost'e{148}.

Стрельба продолжалась часа полтора.

Отличное самочувствие, – я несколько отдохнул, спал эти дни, принял ванну (на форту быт отлично налажен). Приятна и некоторая перемена в пище. А главное: выключился из работы над пьесой (которая отняла у меня столько душевных сил) и нахожусь в родной семье боевых балтийцев.

Капитан Завалишин – агитатор 1-го зенитного полка – попросил у меня консультацию. Сделал ему почти доклад об обстановке. У него возник ряд вопросов:

– Как СССР поступит в отношении Германии? У народа на сердце – месть.

– Это все так, – но вряд ли – надо после победы восстановить против нас весь восьмидесятимиллионный германский народ, тем самым навязывая себе новую войну через двадцать – двадцать пять лет, а то и раньше. История с Гитлером может повториться в новом издании. Он ведь был вскормлен и поощрен чемберленами и пр.

Завалишин:

– Не поймут краснофлотцы сразу... Они могут ответить: "Фашисты убивали наших детей".

Я:

– Надо суметь объяснить им, если это до сих пор не сделано, в чем заключаются государственные интересы.