Текст книги "Дневники военных лет (1943, 1945 годы)"

Автор книги: Всеволод Вишневский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

...27 июля Черчилль в своей речи в парламенте угрожает в случае сопротивления Италии обуглить и испепелить ее от края до края и, во избежание этого, предлагает ей начать переговоры о капитуляции...

Бадольо с опаской оглядывается на Германию – не грянут ли с Бреннера{158} немецкие дивизии для оккупации Италии, но в то же время, несмотря на протесты Гитлера, выводит войска из Югославии и Франции. Это важнейший факт! Южно-Европейский фронт таким образом оголяется. Это открывает союзникам исключительные возможности и на Балканах и во Франции.

Обстановка накаляется, – все зашевелились...

Разговорился на улице со старым питерским дворником:

"Я всегда сыт. Лучше всего жил в первый год войны – на покойниках зарабатывал. Могилки рыл – хорошо платили. Покойники кончились – это к 1943-му... Умом пораскинул. Стал эвакуированных к вокзалу возить, конечно тележку приобрел. Опять же сыт. Потом кончились эти эвакуированные. Дома стали ломать. Я тут тоже руку приложил – дрова есть, и опять же сыт. Теперь вот огород завел – у меня пятьсот кочанов одной капусты. Пока хватит... А дальше? В столовую одну дворником зовут, опять же сыт буду... Но не ворую, – я по-честному..."

Рассказывает с хитрецой, – старый пошлый тип, все видел...

За полночь – воздушная тревога, но потом ночь прошла относительно спокойно.

30 июля 1943 года

Солнечно, тихо...

Работаю над пьесой. Как ее встретят в Москве, какая судьба ждет ее? Ведь столько труда вложено. Но, видимо, надо брать поправку на время, на условия работы и на требования начальства...

Брожу по саду... Все мелочи – прочь! Думать еще напряженнее о современных людях, о России, и, может быть, написать новую пьесу...

Пока тишина... Днем кончил два акта. Еще день-другой работы. (Опять обстрел, резкие разрывы снарядов...)

Приехал Н. Воронов. Он вернулся из командировки в штаб Н-ской ударной армии и перед отъездом в Москву зашел повидаться.

Хотя наступление на Мгу и не получило успешного развития, но наши, однако, вплотную подошли к Синявинским ключевым высотам... Говорят, что скоро грянет удар всей (включая и Балтийский флот) артиллерии Ленинградского фронта по находящимся в Урицке осадным батареям противника, обстреливающим Ленинград. Давно пора!..

С утра редкие залпы по нашему району... Свист снарядов... Дождутся эти немецкие артиллеристы!

Работаю весь день... Многое в пьесе делается более четким, цельным, упругим... Найдено.

Из международной обстановки.

Генерал Эйзенхауэр, от имени правительств США и Англии, обратился к итальянскому народу с призывом прекратить всякую помощь немецким войскам. "Вы можете получить мир немедленно (!), причем на почетных условиях". (Вот когда союзники заторопились.)

...В палате общин Идену был задан вопрос: будут ли Италии возвращены ее африканские колонии, если она решится на "почетную капитуляцию"? Идеи ответил: "Нет". Это серьезнейший прецедент!

Радио от 30 июля: немецкие войска перешли Бреннер. Немцы вторгаются в Северную Италию. Ими захвачены Триест, Фиуме, Пола, Истрия. Началось сопротивление итальянцев – немцам!

...Роммель приехал в Грецию. Беспокойство в Болгарии – острые политические споры об ориентации. Передвижение румынских войск в Бессарабии и Буковине.

Налеты на Гамбург 27 и 28 июля были чрезвычайно ожесточенными. Они продолжались по сорок пять минут.

Из немецких сообщений:

"В Гамбурге не осталось ни одного целого здания, – горы обломков, воронки, везде пожары. В полдень 28-го было темно, как в полночь. Торговый центр весь в дыму!"

Гамбург – основной порт Германии, и англосаксы, видимо, убирают конкурента с присущим им хладнокровием и расчетом.

...Германский посол дважды посетил в Токио японского министра иностранных дел.

Признаки острейшего беспокойства в Берлине.

Из обзора генерала Дитмара (от 30 июля):

"В войне с Советским Союзом мы имеем дело с превосходством противника в живой силе, с превосходящей силой инстинкта. Военные и политические возможности Советского Союза непрерывно растут, несмотря на громадные потери..."

Любопытные признания!..

Какой вал событий! Они нарастают все время. Август-сентябрь будут остро напряженными!

Август

1 августа 1943 года. Воскресенье.

Сегодня двадцать девять лет со дня объявления первой мировой войны. Двадцать девять лет моей военной службы...

Несколько последних поправок к пьесе... На репетициях я, конечно, увижу еще ряд недостающих деталей. Ровное светлое настроение. Ясность в служебных делах – боевая готовность, и ясность литературного плана:

1. "У стен Ленинграда" – издание, постановка;

2. Книга "Крепость Кронштадт" – издание;

3. Сборник очерков и речей – издание;

4. Текущая работа (газеты, выступления, радиоречи и пр.);

5. Новая пьеса. Вперед!

Солнечно, ослепительно голубое небо. Нет артобстрела... Иллюзия покоя и тишины. Хорошо!..

Под Орлом новый рывок наших войск... Вот бы к 8 августа – "черному дню немецкой армии" в 1918 году{159} – взять Орел...

Взял книгу Ромен Роллана о композиторах прошлого{160}. Хочется выключиться, погрузиться в мир искусства...

Ночи все темней и темней. Воет воздушная тревога, но обошлось без стрельбы и бомб.

2 августа 1943 года

В 5 утра – разрыв снарядов, звон битого стекла. Это – немецкое "с добрым утром".

По радио. – Налет американских бомбардировщиков на Плоешти, откуда Гитлер получает 35 процентов горючего (высококачественный бензин!).

Союзники объявили, что, поскольку с 25 июля и до сих пор итальянцы не приняли решения о заключении сепаратного мира, – удары по Италии будут наноситься с возрастающей силой.

С утра написал три листовки к немецким солдатам... Днем еще три...

Время от времени залпы, свист немецких снарядов. Написал еще листовку "Говорит Гитлер" (обработал два его выступления...)

Вечером звонок из Москвы: редактор "Красного флота" Мусьяков просит отклик на злодеяния фашистов, которые клеймят наших пленных каленым железом. Вопиющее сообщение!..

Читаю Роллана о Берлиозе, Моцарте, Штраусе, но к вечеру усталость, даже читать трудно...

Ночью тревога, вспышки зенитного огня. К утру – дождь.

3 августа 1943 года

Солнечно... После дождя сад и огород – еще пышнее... Тыква раскинула во все стороны свои огромные листья и побеги. Мак облетел, а семенные чашечки стали темно-зелеными.

Огород для нас огромное подспорье: несколько листьев капусты, репка, две-три морковки, одна-две свеклы – и обед готов.

Работая над листовками, пользуюсь немецкой энциклопедией и туристскими справочниками. И сама тема, и материал, и работа – остры. Драка серьезная! Тошно будет Гитлеру!

В 8 вечера – залпы по району. Сильные разрывы, – близко...

Артиллерийские обстрелы города немцами начинаются большей частью как раз перед радиопередачами. Может быть, это намеренно?..

Из рассказов соседа Обертышева:

"Мы теперь по чердакам ходим, ищем шпионов-корректировщиков. А ведь плохо они действуют – немец метит по кораблям, по штабу флота, по заводам, а достается гражданскому населению. Отогнать бы их подальше, хоть за Пушкин..."

Ночью вышел в сад. Прислушался... Отдаленные выстрелы с фронта... Шуршание пролетающих снарядов, удар неразорвавшегося снаряда. Вспышки. Пулеметная очередь, близко, – это в подвале завода имени Макса Гельца испытывают новые пулеметы... Пролетел "У-2" – низко-низко... Деревья недвижны. В ночной теплыни жужжат комары... Возглас часового: "Стой!"

Смутные ощущения, мысли, споры с самим собой и с другими. Зарождение новой пьесы... Когда-то я ее напишу?

4 августа 1943 годы

В 10 часов утра – на партбюро... Выборы нового бюро-Вечером – на партсобрании... Ряд выступлений о практике работы на местах, о необходимости большей инициативы и т. д. и т. п.

Я коснулся вопроса о работе с офицерством... Мое выступление вызвало острейшие отклики. Офицерская тема в сущности была центральной на партсобрании. Член Военного совета предложил продолжить собрание (для дальнейшего обсуждения) 6 августа в 2 часа дня. Меня избрали в партийное бюро...

Наши войска ворвались в Орел!

Еду на творческую дискуссию в ЛССП...

Душно, к грозе... И город и мы, ленинградцы, непрерывно эволюционируем, – ибо эволюционирует война, и это непрерывное ощущение движения неизмеримо острее, чем до войны. Меняются люди, облик города, субъективное отношение к пейзажу. Обостренность чувств уступает место ощущениям более прочным, более тяжеловесным, что ли. Нервные романтические взлеты 1941-1942 годов заменяются тяжелой уверенной поступью. Дорога дальняя, трудная. Надо собрать и рассчитать силы...

В ЛССП виделся с Тихоновым, Лихаревым и другими писателями...

Во время совещания, часов в семь, – опять обстрел города.

Просмотрел в союзе No 7 журнала "Ленинград" (к 240-летию города). Там и мой очерк. Получил в подарок сборник – поэты о России. Хорошо издан, для осажденного Ленинграда – просто отлично. Горком рекомендовал взять курс на солидные, высококачественные издания.

Во время докладов Инбер и Саянова началась гроза. Из окон видна темная Нева с рябью от налетающих шквалов. Стоят закамуфлированные корабли... Удары грома. (Хороши стихи Анны Ахматовой в No 7 "Ленинграда" о звуках грома и артиллерийской стрельбы.)

Лепной потолок в зале заседаний в желто-серых пятнах, – крыша пробита осколками, протекает. Перед трибуной – лужа. Но в зале – красные ковры, дорожки, люстры, "юпитера", пальмы, – все чисто, как полагается. Бегло вспоминаю московские пленумы, съезд писателей.

Рукопожатия, краткие беседы с товарищами, прибывшими с фронтовых участков.

Вера Инбер делает литературный обзор. С вежливой, милой, но язвительной улыбкой щиплет ряд поэтов, вонзает "ножик" под ребро Ольге Берггольц за ее минор, тоску, "устаревшую" тему блокады и т. д.

В. Саянов:

– Оборона Ленинграда особая: не немцы наступают, а мы, – мы их бьем, выматываем, терзаем...

В некоторых выступлениях нет ни силы, ни правды! Чириканье о форме, "шепотом" о событиях, истины о том, что надо, мол, трудиться (сейчас ведь весь народ трудится но покладая рук!)...

Нечего записывать!

В докладе о драматургии – только перечень пьес и пересказ содержания.

Сижу – слушаю. Временами жарко от "юпитеров", душно. В зале начинается "хождение". Армейские делегаты идут в биллиардную, летят записочки, экспромты, шутки. А мысли уходят далеко-далеко от этих литературных старых разговоров на новые темы...

Все переполнено войной, иных тем нет. И даже вдыхаемый воздух – с пороховой пылью...

Дома – в десятом часу вечера. Лежат газеты, письмо от А. Штейна.

Включил радио:

"Сегодня, 5 августа, между 11-11.30 вечера будет передано важное сообщение".

Догадки...

С. К.:

– Война с Японией? Что-либо в отношениях с союзниками? Мир с Финляндией? Я:

– Подождем полчаса...

А сам думаю: что за сообщение? Может быть, об Орловской битве? Тогда был бы обычный "Последний час". Может быть, о применении немцами ОВ{161}? Или внешнеполитический акт? Что-то серьезное, раз повторно оповещаются страна и весь мир о важном сообщении Москвы.

Тишина... Тикают часы. Закрыты затемненные окна. Репродуктор пока молчит. Отдельные шорохи. Капли дождя... Лампа прикрыта газетами; чуть пробивается ее желтоватый свет. Ждем... Что входит, что нового войдет в судьбу пашу? В репродукторе – шум, фон.

11.16. – Снова все затихло. Пауза. Опять метроном{162}... Почему не позывные? Неужели помешает очередной обстрел?

Включение! "Слушайте нашу радиопередачу..." – и полное молчание. Затем – тиканье метронома. Текут минута за минутой. Опять молчание.

11.35. – Опять метроном.

11.36. – Позывные Москвы!

11.40 – "Внимание! Слушайте, говорит Москва! Работают радиостанции на волнах..."

Сегодня 5 августа войска Брянского фронта при содействии Западного и Центрального фронтов в результате ожесточенных боев овладели городом Орел. Сегодня же войска Степного и Воронежского фронтов сломили сопротивление противника и овладели городом Белгород.

...Отличившимся в боях дивизиям присваивается наименование Орловских и Белгородских. В 24 часа в Москве будет салют в честь наших доблестных войск: двенадцать артиллерийских залпов из ста двадцати орудий!

Записал тут же, на слух. Конечно, все не запомнить. Завтра прочтем в газете. Первый салют Москвы – победителям! Блестящая победа...

Стрелка у полуночи. Старая традиция: орудийные залпы в честь побед! На улицах ленинградские радиорупора повторяют салют. Гулкое ночное эхо... Грохот салюта сливается с канонадой орудий Ленинградского фронта...

6 августа 1943 года

Наступление Красной Армии продолжается...

Итак, попытка Гитлера и генерал-полковника Модля (танковая армия) удержать плацдарм Орловского выступа для будущих ударов в сердце России сорван...

В 4.15 поехал на трамвае в город на вечернее заседание в ЛССП. Выступил с речью о некоторых задачах писателей...

Вечернее радио о битве на Орловско-Курско-Белгородском направлении... Так было ликвидировано летнее "наступление" немцев. Их надежды на благоприятный поворот в ходе войны – рухнули. Орловская победа окончательно сняла опасность для Москвы. Теперь война устремится не на Восток, а на Запад. Вот что главное! Думаю, что нового удара Гитлера не должно быть и не будет.

Написал короткую статью-отклик на Орловскую победу.

Не спится... В голове усталые мысли о писательском совещании. Оно было скомканным. Николай Тихонов верно говорил: "Боюсь, что слишком много стихов. Все повторяются, агитируют; все однотипно". Увы, некоторые писатели не на высотах времени.

7 августа 1943 года

В 10 утра пошел в горком комсомола. На Кировском – следы вчерашнего обстрела: воронки, верхушки деревьев срезаны снарядами. Дворники подметают мусор, битое стекло. Лица прохожих невозмутимо спокойны, просты. За решеткой госпитального сада столпились раненые. Долго-долго смотрят на прохожих... Стосковались, видно, бойцы.

Утро чистое, – голубой отблеск неба на всем: на брусчатке, на асфальте... И на душе светлеет. Шагаешь в сотый, в тысячный раз по проспекту – впитываешь отдельные впечатления.

В горкоме комсомола меня ждали: "Рады вас видеть". Побеседовали...

Вспомнили митинг молодежи во дворце Урицкого 14 сентября 1941 года{163}.

– Товарищ Вишневский, а вы знаете, что после этого митинга около пятисот тысяч человек ушло на фронт добровольцами? Запись была колоссальная, – почти все комсомольцы города. Всего за июнь – сентябрь 1941 года Ленинград дал семьсот тысяч добровольцев из молодежи.

Просмотрел чистые экземпляры пьесы для ЦК, Комитета искусств и Ленинградского горкома. У меня отношение к ней уже объективное. Холодно перечитываю, вижу все недостатки. Хочется писать другое, новое.

Был парторг ЦК с завода имени Макса Гельца:

– Мы данное вам обещание сдержали: июльский план выполнен на сто шесть процентов. Просим и вас сдержать обещание: опять побывать на заводе, выступить.

– Буду!

Завод улучшил поточную систему, ввел новые технические приспособления, подтянул трудовую дисциплину. Прежде станки запускались в течение двадцати минут, а сейчас на это уходят одна-две минуты. Пулеметы по качеству все лучше. На днях делегаты завода едут на фронт проверить свою продукцию в деле...

В "Правде" от 6 августа большая статья о Втором фронте. Тон решительный, требовательный. Ироническое упоминание о том, что в Северной Африке союзники имели дело с четырьмя немецкими дивизиями, в Сицилии – с двумя, тогда как Красная Армия третий год воюет с двумястами сорока дивизиями противника. Обязательство союзников об открытии Второго фронта в 1942 году не выполнено, фронт не открыт и к весне 1943 года. Указанный Черчиллем девятимесячный срок с января 1943 года подходит к концу ("листопад" скоро начнется), а Второго фронта не видать.

Московский радиообзор. – О забастовках в Венгрии и Греции. В Венгрии и Румынии антифашистские демонстрации с требованием мира...

Наступление на Брянск и Харьков развивается.

8 августа 1943 года. Послал пьесу в Смольный и в Военный совет КБФ.

Когда страна приступит к созданию Большого флота? Как фатально нам с флотом не везет!.. Попытки создать новый флот были прерваны войной 1914-1918-го; разруха, прекращение судостроения в Гражданскую войну. Новые попытки создать флот – и опять война 1941 года. Теперь создадим! История ставит нас лицом к лицу с морскими державами. Это должно дать толчок. Работа уже идет, конструкторы думают... Хотя говорят, что в Генеральном штабе есть противники флота: "Моряки только красивую форму носят..." Эх!

Днем – огневой налет на Петроградскую сторону, Васильевский остров. Жертвы.

В 1944 и 1945 годах англосаксам хочется быть в Европе полицейскими, а после войны – хозяевами, туристами и купцами...

Был замполит Суворов. Рассказывал, что, когда наши "катюши" били по одному из участков, финны кричали: "Бейте подальше, там немцы" (?)...

В 11 вечера, по радио. – Наши войска в 17 – 25 километрах от Харькова. Взят Богодухов. На Брянском направлении наше наступление успешно развивается.

Читаю Фламмариона – поэтический и скептический ум. Живописные, по-французски выспренные картины мироздания, вызывающие грустные мысли о бренности земного. Насколько Джине острее, глубже....

Ночь совсем темная... Дрема, потом проснулся, – какое-то вечное беспокойство. Вспомнилось, что в США за семь месяцев текущего года построено 1046 судов водоизмещением в 10 485 000 тонн (!)...

9 августа 1943 года

Написал письмо Тарасенкову: о значении писателей в низовой печати, о своей работе, о событиях.

Наконец пришло письмо от Пронина. Несмотря на то, что он лишь кандидат партии, его назначили комиссаром партизанского отряда... Письмо боевое, бодрое. Просит рекомендацию в партию. Немедленно пошлю.

Огневой налет, – лопающиеся звуки, свисты, грохочущие тяжкие разрывы снаряд за снарядом! Близко... Немцы бьют 8-дюймовыми!

Вчера на Садовой снаряд попал в толпу. Санитарные автомобили подбирали куски тел... На улице – лужи крови, обрывки платьев, чья-то уцелевшая шляпа...

На рынке картофель стоит 250-300 рублей кило, морковь и огурцы по 200, ягоды – 450. Небольшая кучка сыроежек – 120 рублей...

Читал Льва Толстого – рассказы. Его пьесы отложил на завтра. Какой он мучительно-тревожный, вопрошающий, подвергающий все, без исключения, беспощадному анализу.

10 августа 1943 года

День солнечный... Возвращаясь по Невскому, разглядывал сохранившиеся довоенные вывески, щиты с потухшей световой рекламой. Сейчас все это в каком-то анабиозе.

Я в сотый раз представил себе будущий Невский – в движении толп, в блеске, в огнях... Все дождется своего часа – зашевелится, засверкает. На душе было легко, – смотрел в голубые небеса.

Часа два поработал в международном кабинете Дома партийного актива. Прочел очередные бюллетени с 27 июля по 7 августа...

В 6 дня сделал доклад на заводе имени Макса Гельца. Встретились как старые знакомые. Много народа, слушали хорошо...

11 августа 1943 года

Жду отзывов о моей пьесе из Смольного и из Военного совета. Дискуссионные моменты неизбежны. Вспоминаю прошлые работы... Да, habent sua fata libelli{164}. Надо определить дела с пьесой и идти дальше!

Днем из поездки на Среднюю Рогатку и в Колино вернулась С. К.:

– Мы видели места боев, руины, разбитое, замаскированное сетями шоссе. Были в окопах. Я до конца поняла, как оформлять твою пьесу... (С. К. поразила пустынность фронта.) Все в земле. Зарисовки в Колпино запрещены. На Средней Рогатке удалось порисовать. Потом поехали дальше. Мы так увлеклись, что чуть не попали к немцам. Спасибо постовому красноармейцу окликнул, остановил...

Я доволен, что Пергамент тоже увидел эти места и от предполагавшихся "парков, дворцов и оград" пришел к ощущению голой фронтовой земли, руин.

Приехала Нина Кравец с командиром Н-ской стрелковой дивизии генерал-майором Синкевичем. Он после мгинских боев отвел дивизию на переформирование. Это вояка, в армии с 1918 года, бритый, в пилотке, выпуклые серые глаза, нервозный, сдержанный, чуть "под мухой".

Из его рассказа:

"Идем по торфяным топям. Саперы у меня – орлы, но и они построить мостки не смогли. Сроду не видел я таких топей. Все черно – торф, вода. Посидели, покурили... Бойцы говорят: "Не шутить идем, помирать идем". Авиация двенадцать дней долбила фашистов. Те, конечно, изготовились. Артиллерия нам дала огонь, а потом – поддержку. Рванули мои!.. Немцев положили много... Вот, прочтите письмо одного моего бойца..."

Я прочел это сжатое письмо раненого к своему командиру (снял копию)... Оно написано народным языком, дышит пылом боя и неукротимой злобой к врагу...

Вечером, по радио. – Наши войска в 12 километрах от Харькова. Перерезана железная дорога Харьков – Полтава.

12 августа 1943 года

Получил сообщение из Москвы от 3 августа, что "Раскинулось море широко" разрешено к постановке всюду (на это потребовалось девять месяцев!)...

В И вечера, по радио. – Наступление на Брянском направлении продолжается. Взят город Чугуев – у Харькова. Гаулейтер и наместник Э. Кох: "Я выжму из Украины последнее, чтобы обеспечить вас и ваши семьи" (декабрь 1942 года, из его письма к армии).

Старая тема Украины! Для фашистов – это политический и территориальный центр войны: это 40 000 000 населения; это чернозем, хлеб, скот, порты, руда, уголь... Ясно, что главные операции там, – на Юге.

13 августа 1943 года

Ветрено, дождливо... Уже осень?

Неясное холодноватое сообщение ТАСС о том, что в Канаде на совещании Рузвельта и Черчилля глава Советского правительства и другие советские представители присутствовать не будут (?).

Сегодня дал Оттену письма для передачи в ЦК, Комитету искусств, в "Правду", адмиралу Исакову, Рогову, Фадееву, журналу "Знамя" и пьесу для Таирова. Ну, "У стен Ленинграда" двинулось в Москву...

Написал ко Дню авиации очерк "Летчики Балтики"...

В газетах вопиющие материалы о фашистских зверствах. – Одного старика за отказ от работы приговорили к повешению. Убили семилетнюю девочку за слова "наши придут", подслушанные ею у взрослых... Бешенство подкатывает к сердцу! Чем ответить, как отплатить этим фашистским скотам?!

Радио, в 11 вечера. – Наши войска взяли Большую Даниловку (в полутора километрах от Харькова). Бои в шести километрах от Карачева. Взят Спас-Деменск (смелый обходный удар на болотистой местности). Натиск Красной Армии усиливается.

Где же будет главный удар? А союзники второй месяц доламывают две немецкие дивизии и итальянские части в Сицилии...

14 августа 1943 года

В 11 утра, по радио. – Активность английской авиации: налеты на железнодорожный узел Рима, на Северную Италию, на Берлин. Американская авиация совершила налет на Курильские острова.

Черчилль все еще в США. Видимо, нужны новые решения: с Италией дело не вышло – психологический момент ими явно упущен, а прямая атака Италии – это верная зимняя кампания. Не логичнее ли – вместе с Красной Армией – нанести главный удар по Германии?

Был в Пубалте. По штабной карте изучал развитие нашего наступления на Украине...

Виделся с генерал-майором Филаретовым (член Военного совета ВВС КБФ). Он говорил, что у нас под Мгой был некоторый просчет. Вся высота, вся местность были покрыты воронками от наших бомб ("все всмятку")... Но противник глубоко зарылся в землю, а наша наступавшая пехота попадала под их губительный огонь. Кроме того, ударить надо было основательнее.

Я:

– Возьмем Мгу до зимы?

Филаретов:

– Возьмем. А пока что мы сковываем двадцать три дивизии. (Хвалил прекрасные качества ваших серийных самолетов.)

Обстановка.

В апреле – мае – июне шла война в воздухе. Это было прологом летних битв... Фронт сохранял прежние очертания, но мы ликвидировали ряд немецких "выступов" (Демянский, Ржевско-Гжатско-Вяземский и пр.). С юга немецкий фронт был прикрыт Таманским плацдармом с их "Голубой линией"...

Теперь планы противника на 1943 год вскрыты, все кажется – просто! Но надо было эти планы разгадать, подготовить нашу оборону, подвести войска, технику.

...Противник (по оценке иностранной прессы) держал в треугольнике Москва – Курск – Брянск 100 дивизий, то есть около 50 процентов немецкой армии. Исключительно высок был процент танковых дивизий: на участках, подготовлявшихся к наступлению, Гитлер давал на одну пехотную дивизию одну танковую. За всю войну не было подобного соотношения. Во главе немецких войск был фельдмаршал фон Клюге, который в свое время справился с "Линией Мажино" и называется "завоевателем Франции". Во главе танковых дивизий – генерал Гудериан, "старый знакомец". Таким образом, готовилась "битва техники".

...После десяти дней уже стало ясно, что немецкий удар на Орел – Курск провалился. Попытка Гитлера: взять в "клещи", окружить и ликвидировать отборные советские дивизии на Курском выступе; выпрямить фронт; взять реванш за Сталинград; высвободить несколько десятков дивизий для маневра и вырваться на равнину, к Москве – сорвалась!

Это больше чем провал наступления, – это новый срыв немецкой стратегии в целом. Гитлер похож на фехтовальщика, который, сделав сильный выпад, потерял равновесие.

Битва 5 июля – 5 августа была не только "битвой техники", но и "битвой тылов". Тут сказался упорный труд советского народа, его выдержка, терпение, его жертвы. Слились воедино усилия науки, промышленности, транспорта и сельского хозяйства. Народ един!

Политический рост народа несомненен! В 1942 году в ряды ВКП(б) вступило 1 340 000 человек; за шесть месяцев 1943 года – 900 000 человек. Люди идут в партию, зная, что партия посылает своих членов вперед, на самые ответственные, опасные участки.

Красная Армия в процессе битвы, с ходу, без передышки, "раскачки" перешла в наступление. OKW рассчитывало, что мы потратим время на переброски, реорганизацию и т. д. Напрасно!.. Кинжал, направленный в стратегическое сердце России, был выбит из рук Гитлера. Война повернулась с Востока на Запад. Вот отчего, по-моему, так особо отмечена Орловско-Белгородская победа.

...Вслед за нашим Орловским ударом последовал Харьковский. Темп развития операции еще стремительней. Мы имеет дело с глубоким прорывом немецкой обороны. Наши войска начали битву за Украину, за Донбасс. Это угроза для всей южной группы войск противника (Донбасс, Крым, Тамань).

Мы добились только первых успехов. Решающие битвы и победы еще впереди, но вся обстановка коренным образом изменилась. Гитлер скрывает от немцев суть событий. Германские радио и пресса лгут! Но тут же вынужденные признания:

"Советы имеют огромное количество танков прекрасного качества". "Советы имеют многочисленную артиллерию высокого боевого уровня". – "Советы имеют мощную авиацию".

...Успехи Красной Армии вызвали новые сдвиги в Германии и германской армии. Процесс ухудшения п(олитико)-морального состояния немцев и разочарование в Гитлере углубляется. В этой связи особо важна организация Комитета "Свободная Германия". В его составе – широко известный германский поэт Эрих Вайнерт, внук Бисмарка, – граф Эйнзидель ("символ разумной политики в отношении России"), пастор Клей, писатели Л. Фейхтвангер, Томас Манн и другие политические и общественные деятели Германии.

Многие члены Комитета разъехались по лагерям военнопленных. Тысячи откликов. На выпады американских и английских реакционеров в адрес Комитета можно было бы ответить и так:

"Не мешало бы английскому и американскому правительствам высказать свою точку зрения о будущем Германии".

Главное: обстановка благоприятна для создания демократического германского центра. Даже в правящих кругах Германии происходят сдвиги и переоценка гитлеровского руководства. Ряд крупнейших немецких деятелей эмигрировал в нейтральные страны.

...Мы заявляем ясно: на своей территории мы немцев разобьем. Но встают проблемы судеб всех европейских народов; встает вопрос о том, чтобы сохранить сотни тысяч людей от гибели; вопрос о коренном уничтожении фашизма; вопрос о сроках – об ускорении конца воины.

Победа может быть близкой! Красная Армия ее обеспечила.

Народные массы США и Англии опять выступают за то, чтобы немедленно открыть Второй фронт.

Выводы. – Самоуспокоение вредно. Гитлер может еще раз попробовать ринуться в наступление, но самое трудное и горькое – для нас позади. Впереди – разгром армии Гитлера. Она должна быть разгромлена полностью! На это у нас хватит сил!

Возьмем неизбежные поправки на жизнь, на ее неожиданные повороты. По опыту прошлой зимы несколько сбавим оптимизм. Нельзя механически подсчитывать: по десять километров в день – и мы за месяц-два выйдем к старым границам. Может быть, потребуется больше времени; скажутся и новые внутриевропейские факторы. Может быть, выступят, наконец, и союзники. Хотя призрак колоссального СССР пугает их смертельно, – гораздо больше (думается мне), чем надломленный, просчитавшийся Гитлер.

15 августа 1943 года. Воскресенье.

Сводка за 14 августа глуховатая. Немцы ли успели подбросить резервы? Замедлилось ли наше наступление? Или готовится что-то новое?

Вчера был в горкоме комсомола (с 6 до 10), выступал на вечере выпускников политических курсов. Много беседовал с молодежью. Там же был и Н. Тихонов.

С утра снова работаю для 7-го отдела Ленфронта. Уже написал пять иронич(еских) информационных листовок...

Был Николай Чуковский. Он работает в Лесном, в подвале – в редакции газеты ВВС КБФ. Держится...

Я, по обыкновению, рассказал ему некоторые военно-политические новости, обстановку...

Сегодня День авиации. Третий раз за время войны он отмечается в боях. Война застала нашу авиацию в период перевооружения. Немецкие самолеты превосходили наши скоростью, маневренностью, интенсивностью огня. Все бои в 1941 году – это неравные упорные поединки, из которых, – к чести наших летчиков, – они все же не раз выходили победителями... Немцы рассчитывали смять нашу авиацию. Но это им не удалось.

...Страна напрягла все усилия. Конструкторы, геологи, металлурги, рабочие, летчики работали не покладая рук – выросла новая авиация. "Немой и глухой" индивидуальный бой истребителей сменился боем, в котором все летчики были обеспечены радиосвязью – с командованием и с соседями в строю.

В ВВС КБФ – 30 Героев Советского Союза и свыше 1500 орденоносцев (считая техников и др.).

К вечеру – усталость. Был доктор Смагин. Нашел, что у меня опять повышено кровяное давление. Прописал какое-то лекарство.

Волнует ожидание: как отнесутся к пьесе в Москве, что скажут в Ленинграде?..

16 августа 1943 года.

Получил четыре экземпляра моих листовок, изданных 7-м отделом Ленфронта...

Читаю немецкие письма (это, может быть, одни из наиболее объективных документов, ибо на допросах пленные большей частью трусят, привирают, а фашистские обзоры тоже "подгоняются").

В этих письмах – и усталость, и фаталистическая покорность, и "надо выдержать", и "подождем", и "вот еще немного, и будет решение..." Я сужу по июньским – июльским письмам 1943 года, взятым на поле боя и у пленных. Сравниваю с письмами 1942 года. Немцы еще упорствуют, они не понимают хода событий; они не представляют себе сил коалиции; они еще на чужой земле в тысяче километров от германских границ; они не знают подлинной правды о состоянии германской армии и ее реальных перспективах. Даром прогнозов фашистский солдат не обладает, впрочем, как и их "фюрер" – Гитлер...