Текст книги "Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг."

Автор книги: Всеволод Егорьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

На встречный вопрос наместника о намечаемых Иессеном действиях во исполнение директивы погибшего Макарова, командующий отрядом телеграфирует:

«23 марта (старый стиль) хотел сделать набег на Сангарский пролив, но накануне получил телеграмму, заставившую меня остаться и ждать дальнейших распоряжений. . . Считаю целесообразным сначала осветить корейский берег от Гензана, Шестакова или Плаксина к северу, потом произвести набег на Цуругу и, наконец, бомбардировать Хакодате, но все три похода совершить отдельно…».[106]106
  1 Рукопись Щербатова, л. 80.


[Закрыть]

«Выход в крейсерство главной цель мешать перевозке неприятельского десанта, считаю настоящее время полезным. При этом нахожу, что крейсер «Рюрик» должен оставаться во Владивостоке для поддержки всех ближних операций при посылке миноносцев и самого отряда в случае его отступления перед сильным противником. Считаю более целесообразным предварительный осмотр корейского берега, набег на Цуругу и Хакодате тремя крейсерами. Оставляю Вам свободу действий. При выходе и возвращении под Владивостоком образуйте партии, которые должны тралить впереди, имея в виду, что японцы набрасывают минные банки. Обладание японцами подводных лодок не доказано. Требуется большое внимание, но при этом надлежит не смущать напрасно офицеров и команды, которые должны лишь допускать возможность встречи у берегов таких лодок. Нахождение японского флота неизвестно».

Через день (23 апреля) Иессен с крейсерами «Россия», «Громобой» и «Богатырь» вышел в крейсерство, послав об этом телеграмму наместнику и дополнив ее лишь кратким пояснением:

«… поступаю точно указаниям . . ., но предполагаю произвести второе действие третьим, а третье– вторым».

Иначе говоря, в первую очередь-осмотр корейского побережья, во вторую – набег на Хакодате, в третью – на Цуругу.[107]107
  2 Интересна, в связи со слабой постановкой разведывательной службы а русской армии и флоте, следующая заметка в рукописи Щербатова (л. 100): «Из китайских источников адмирал знал, что эскадра адмирала Камимуры должна на-днях прибыть к Владивостоку, и поэтому, не желая с ней встретиться до выполнения задач крейсерства, проложил на карте вероятные пути этой эскадры из Симоносеки, Фузана и Гензана к Владивостоку, свой же курс расположил между ними». Источник, откуда Щербатов почерпнул эти сведения, а также и то, в какой мере эти разведывательные данные были серьезно обоснованы, имело ли место лишь совпадение событий со случайным слухом, – неизвестно.


[Закрыть]

Очевидно, катастрофа под Порт-Артуром (13 апреля 1904 г.), вызванное ею угнетенное политико-моральное состояние флота и неблагоприятное впечатление, оказанное ею в стране, вызвало попытку улучшить его путем достижения успеха хотя бы на второстепенном театре, каковым в то время являлось Японское море и Владивосток. Это обстоятельство вероятно ускорило решение об отправке отряда в море.

События, связанные с описываемой набеговой операцией крейсеров, удобно прежде всего рассмотреть в нижеследующей хронологической таблице.

Действия обоих противников в период 13-28 апреля 1904 г.

Дата	Время суток	Японцы	Русские
13 апреля			Гибель и Порт-Артуре «Петропавловска» и адмирала Макарова.
			Появление кавалерийских разъездов у Кенгшенга. 1*
16 апреля		Камимура получает приказ Того о походе к Владивостоку.	Русский кавалерийский разъезд в Сонзине (Дзи– осин или залив Плаксина).
		1*
20 апреля		Начало посадки 2-й армии на транспорты в Удзине (Хиросима).
22 апреля		Приход Камимуры в Гензан.
23 апреля		Выход Камимуры из Гензана на север.	Выход Иессена из Владивостока.
24 апреля		Движение на север в тумане.	На пути с отрядом к Гензану в тумане «Громобой» обнаруживает японское радиотелеграфирование.
25 апреля	6.00	Вследствие тумана Камимура поворачивает обратно в Гензан.	Русский отряд в тумане продолжает плавание к берегам залива Браутона.
	10.00	«Кинсю Мару» с миноносцами выходит из Гензана в Риген.	Иессен у Гензана.
	11.00		Русские миноносцы в Гензане топят «Гойо Мару».
	14.00	«Кинсю Мару» высаживает демонстративный десант в в Риген.	Миноносцы присоединяются к отряду. Все поворачивают на север.
	18.00.	«Кинсю Мару», приняв десант обратно, уходит назад. Конвоирующие миноносцы уходят в бухту Остолопова.	Потопление «Хагипура Мару» (к юго-западу от порта Шестакова). Миноносцы отпущены во Владивосток.
	22.20	Встреча «Кинсю Мару» с русскими крейсерами.

Дата	Время суток	Японцы	Русские
26 апреля	1.45	После 12.00 Камимура, подходя к Гензану, узнает о набеге русского отряда на Гензан. Поиски "Кинсю Мару* миноносцами.	Потопление «Кинсю– Мару».
	16.00		Отойдя на меридиан Владивостока, Иессен поворачивает к берега» Приморья.
27 апреля	Утром	Камимура выходит из Гензана. Весь день поиски крейсерами и миноносцами пропавшего транспорта.
	Вечером		Иессен возвращается во Владивосток. Миноносцы возвратились ранее.
28 апреля		Камимура под Владивостоком, В ночь на 29 апреля постановка японцами мин в Уссурийском и Амурском заливах.
29 апреля	14.30	Уход из Владивостока на юг в порт Лазарева (Сюден).
30 апреля		Возвращение в Корейский пролив.
2 мая		Камимура заменяет 3-ю эскадру на охране Корейского пролива	Основная задача отряда крейсеров на данный отрезок времени выполнена.

1* Об активности русских кавалерийских частей в Северной Корее в официальной русской истории «Русско-японская война» (сухоп.) в т. IX (Второстепенные театры военных действий), стр. 21 говорится:

В январе-феврале 1904 г. никаких действии русских войск не происходило.

Распоряжение о сформировании для действий в Северной Корее Уссурийского конного отряда в составе трех сотен 1 -го Нерчинского казачьего полка было сделано лишь 9 марта. На следующий день одна сотня (6-я) переправилась через р. Тюмень-Ула.

16 марта она пришла в Кентшенг, захватила телеграфную станцию с четырьмя аппаратами и задержалась там на несколько дней, связавшись с охотничьей командой в г. Хорьенг. Сотня производила высылку разъездов, сбор фуража и пр.

Никаких сведений о проникновении русских частей южнее Кенгшенга в указанном томе не приводится.

Очевидно, японские разведывательные данные, подтолкнувшие Того на посылку адмирала Камимура, говорили именно о разъездах этой единственной сотне казаков, находившейся в Кенгшенге.

Следующая сотня (1-я) получила приказание выступить в Корею для разведки местности лишь в мае.

Действия японцев

То же самое событие (гибель Макарова) толкнуло и Того на посылку своих крейсеров к берегам противника. Официальный японский историк так описывает это:[108]108
  1 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 12.


[Закрыть]

«Ввиду поражения, которое потерпел неприятель, за время с 13 по 15 апреля от атак соединенного флота на Порт-Артур . . . адмирал Того, угадывая угнетенное состояние духа неприятеля и предполагая, что он не предпримет никаких активных действий в продолжение некоторого времени, решил воспользоваться этим и послать часть флота для действий против Владивостока».

16 апреля 1904 г. адмирал Камимура с 5-ю броненосными крейсерами («Идзумо», «Адзума», «Кассуга», «Токива», «Ивате»), четырьмя легкими («Нанива», «Такачихо», «Цусима», «Ниитака»), посыльным судном «Чихайя», 4-мя эскадренными миноносцами, маткой миноносцев (он же депо мин) «Никко Мару» и транспортом «Кинсю Мару» вышел в море.[109]109
  1 Посылка транспорта «Кинсю Мару» была вызвана разведывательными данными (еще в начале марта) о появлении русских кавалеристов в Кенгшенге, а 13 и 19 апреля о продвижении конников соответственно в Сонзин (широта – 40°40' N) и Кильчжю (широта 40°48' N).


[Закрыть]

В Корейском проливе к эскадре присоединились легкий крейсер «Идзуми» и 6 миноносцев.

Все корабли направились в Гензан, куда прибыли 22 апреля чтобы принять уголь и воду.

Действия Иессена

В полном неведении относительно передвижений противника, на следующий день после прихода в Гензан отряда Камимуры, русская эскадра утром 23 апреля вышла из Владивостока.

Впервые за войну вместе с тремя крейсерами («Россия», «Громобой», «Богатырь») были взяты два номерных миноносца («205» и «206»).

Выход отряда сопровождался рядом мероприятий для сохранения его в тайне. Для этого в течение всего полуторамесячного периода население города приучали к тому, что крейсеры поодиночке или попарно выходят на короткие сроки в море.

В день окончательного выхода снялись с якоря все 4 крейсера (включая «Рюрик»).

Миноносцы вышли из Золотого Рога после выхода крейсеров. Среди личного состава кораблей были распространены сведения о том, что выход имеет целью практику а эволюциях.

При выходе в море отряд задержался вследствие тумана. Пришлось дважды становиться на якорь, сначала в Босфоре Восточном, затем у Скрыплева.

Последнюю стоянку адмирал использовал для совещания и инструктирования командиров кораблей. Тем временем подошли и миноносцы.

Только в 18 часов погода позволила итти дальше.

«Рюрик», как было намечено, направился обратно во Владивосток. Отряд же в составе крейсеров: «Россия», «Громобой», «Богатырь» и двух миноносцев в 20 ч. 15 м., находясь в 7 милях от о. Аскольд, лег на курс к мысу Пещурова (на 45 миль южнее его).

Около 21 часа отряд вновь вошел в очень густой туман; пришлось уменьшить ход до 7 узлов, выпустив туманные буи на 1,5 каб., миноносцам же следовать в 0,5 каб. расстояния от своих мателотов. Туман был столь густ, что даже на этих расстояниях корабли не видели друг друга.

С рассветом, 24-го видимость несколько улучшилась, но около 9 часов туман опять сгустился.

В 10 часов, находясь в широте 41°21' N и долготе 131° 10' О, «Громобой» принял японское радиотелеграфирование. В первый раз взятый в поход переводчик (студент Восточного института) перевел нечто вроде: «есть препятствие от густого тумана, акт передвижения неудобен, даже разного рода указания направления и ход передачи, затруднительны».

Поскольку произведенная за месяц до описываемых событий проверка взаимной радиосвязи между «Рюриком» и «Россией» выяснила, что связь поддерживалась до дальности в 24 мили, можно было считать, следовательно, что в расстоянии в два-три десятка миль находятся корабли противника.[110]110
  2 Правда, японские передатчики могли быть более мощными, однако, сомнительно, чтобы совместное движение японской эскадры требовало радиотелеграфирования на предельных мощностях.


[Закрыть]

Теперь мы знаем,[111]111
  3 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 13.


[Закрыть] что этот же туман явился для японской эскадры препятствием к продвижению вперед. Утром 25 апреля японский адмирал пришел к решению возвращаться в Гензан, тогда как владивостокские крейсеры продолжали крейсерство. Более того, заблаговременное приказание Иессена с утра 24-го прекратить переговоры по радио обеспечило русскому отряду скрытность его прохождения в тыл японской эскадры, внезапность и дальнейший успех операции.

Уже около 14 часов туман слегка поредел, но ненадолго. Однако, продолжали двигаться далее на юг, увеличив скорость до 12 узлов.

В 5 ч. 15 м. утра 25 апреля, определившись, благодаря значительному улучшению видимости, по мысу Пещурова отряд повернул в глубину залива Браутона-к Гензану.

Английская лоция 1904 г. дает следующее краткое его описание. Гензан-корейский город, занимает протяжение около одной мили и расположен у южной оконечности бухты.

Иностранный сеттльмент лежит на западном берегу. Японская часть его имеет консула. Имеется также китайский город, тоже с консулом.

Окружающие земли состоят в значительной степени из обработанных полей. Недалеко от города добывается медь. В соседних горах обнаружено золото.

Население состоит из 34 европейцев (из них 25 англичан), 1763 японцев, 120 китайцев и от 15 до 20 тысяч корейцев.

Две деревянные пристани (одна в 50, другая в 30 метров длины расположенные возле стены сеттльмента, имеют глубины у оконечности до 1,75 метра.

Гензан связан телеграфом с Сеулом при помощи японской и китайской линий. Имеется два почтовых отделения.

Три японских и одна английская пароходные компании поддерживают сообщение с Гензаном. Ежедневно ходят пароходы из Фузана через Гензан и в соседние к нему порты.

Главные предметы вывоза за границу: скот, бобы, сырые шкуры, сушеная рыба, китовый жир и кожа.

Ввоз: ткани, олово, хлопок, керосин и шелковые изделия.

В 1902 г. порт посетило до 325 пароходов, преимущественно японских и корейских и 41 русских. Вошло 86 парусных судов (82 японских и корейских и 4 русских). В порту около 30 перегрузочных судов, приблизительно каждое по 5 тонн.

В японском сеттльменте расположен госпиталь.

Подойдя к острову Халезова (ныне Ару Сому), отряд застопорил машины, и адмирал вызвал на «Россию» командиров обоих миноносцев. На них были посажены студенты переводчики, переданы подрывные патроны и батареи для их взрывания. В 8 ч. 30 м. миноносцы вошли в Гензанскую бухту, крейсеры же несколько продвинулись вслед в целях поддержки.

До 14 часов крейсеры держались перед Гензаном в районе между островом Анненкова (Сопу Сому) и полуостровом Нахимова, оставаясь в 15 милях от места назначения миноносцев.

Залив Лазарева и расположенные в южной его части бухты и город Гензан ограждены со стороны моря несколькими возвышенными островами с достаточно глубоководными проходами между ними (7-18 метров). В средний из них, придерживаясь возможно ближе к островам из опасения, что посередине проходов могут быть поставлены мины, и направились миноносцы.

Не встретив никакого сопротивления, оба миноносца прошли на рейд, на котором обнаружили небольшой японский пароход «Гойо Мару» (500-600 тонн), стоявший вблизи города.

На пароход с миноносцев были отправлены две двойки (с подрывной партией и вооруженными людьми). Экипажу было приказано убраться на берег, была забрана корреспонденция и заложены подрывные патроны. Попытки произвести опрос экипажа при помощи переводчиков, благодаря паническому состоянию японцев и корейцев на пароходе, не увенчались успехом.

Потопление парохода взрывом подрывного патрона не вышло, так как оборвались проводники. Выпущенной с миноносца торпедой «Гойо Мару» был потоплен.

На рейде Гензана, кроме потопленного парохода, находилась парусная шхуна. Поскольку миноносцы, задержавшись с пароходом, просрочили назначенный момент возвращения к отряду (полдень), старший из командиров, «опасаясь прибытия к берегу артиллерии и пехоты», решил оставить шхуну без внимания.

Во время набега миноносцев в городе подняли, где только можно нейтральные флаги-в подавляющем числе корейские и на одном из зданий – американский (США). На берегу собралась толпа в 2-3 тысячи человек.

Ни одного выстрела (кроме торпеды по пароходу) ни с той, ни с другой стороны не последовало.

Около 14 часов миноносцы через северный проход возвратились к отряду.

На время чистки котлов оба миноносца были взяты на буксир крейсером «Россия» и отряд 8-узловым ходом направился на север к порту Шестакова (Симпо).

В 14 часов корабли на короткое время опять закрыл туман. В ряде документов этот туман приводится в качестве причины, повлекшей за собой решение Иессена отказаться от осмотра порта Шестакова и повернуть в море.

Однако, был ли туман истинной причиной этого отказа, остается в должной степени невыясненным. Можно предположить скорее, что обнаруженное накануне телеграфирование японцев и нежелание с ними встречаться у чужих берегов привело командующего русским отрядом к указанному решению.

В 19 часов миноносцы подошли к крейсерам для приемки дополнительного запаса угли (до 4 тонн), чтобы иметь возможность самостоятельно возвратиться во Владивосток.

Через 3/4 часа на северо-востоке был обнаружен пароход. Крейсер «Богатырь», получивший приказание его осмотреть, установил, что это небольшой японский каботажник «Хагинура Мару» с грузом вяленой рыбы (около одной тонны).

После осмотра и снятия людей (15 японцев и 12 корейцев) пароход было приказано уничтожить. Сначала это предполагалось сделать артиллерийским огнем, но затем, чтобы не выдавать стрельбой своего присутствия – посылкой подрывной партии. Потопление парохода путем взрыва 12 кг пироксилинового патрона произошло в широте – 39°47' N и долготе-128°4' О, около 20 часов. На всю операцию с момента обнаружения до потопления ушло немногим более двух часов.

На пароходе были захвачены: карта с прокладкой, судовые документы, переписка и шифрованная телеграмма с декодированным ее содержанием.

Необходимо отметить нечеткость действий отряда во время этой операции, вытекавшей из того, что процесс захвата и потопления парохода производился не одним кораблем. Остановку парохода, посылку призовой партии и приемку к себе команды выполнял «Богатырь»: потопление судна артиллерийским огнем было поручено произвести «Громобою»; ему же затем было приказано послать шлюпку и взорвать пароход подрывными патронами.

Погода была близкая к штилю, море тихое.

Во время возни с пароходом оба миноносца были отправлены во Владивосток. Учитывая возможность встречи с неприятелем, старшему из командиров было приказано отойти в море на 50 миль, проходить мыс Болтина (Мюсю куци) в расстоянии не ближе 30 миль, оттуда итти к мысу Гамова, а затем-во Владивосток.

Миноносцы прибыли туда благополучно, не встретив в море никого.

Покончив с «Хагинура Мару» и расставшись с миноносцами, отряд проложил курс на Цугарский пролив в расчете на выполнение второй части набеговой операции – бомбардировки Хакодате.[112]112
  1 По невыясненной причине Иессен затем изменил это свое решение (см. ниже).


[Закрыть]

Следуя этим курсом, отряд должен был пройти уже в темное время в расстоянии около 10 миль от порта Шестакова (Симпо) и около 20 миль от рейда Паллада (Иион роад), пересекая таким образом пути между портами северной половины залива Браутона и портом Гензан.

Наступила лунная ночь с легкой дымкой на горизонте.

В 22 ч. 20 м. слева был обнаружен шедший с зажженными огнями на пересечку курса большой пароход. Сблизившись с ним (он сначала, видимо, принял крейсера за своих и тоже склонил курс для встречи), опросили его в рупор по-английски «Какой нации?» и получили радостный ответ «Japanese»! («японский»).

В 23 ч. 15 м. был послан гребной катер с призовой партией.

Подходя к транспорту, начальник партии обнаружил, что пароход спустил две шлюпки, которые уходят в сторону. Это заставило пойти за ними в погоню. Через 10 минут первая шлюпка была захвачена, причем перед сдачей из нее выбросили что-то за борт. Команда шлюпки, в числе которой было несколько унтер-офицеров и матросов японского военного флота, сдалась.

Такая же судьба постигла и вторую шлюпку с транспорта, остановленную после длительной погони.

Поиск и погоня были облегчены зажженными прожекторами крейсеров, а высадка с первой из захваченных шлюпок пленных на корабль-приблизившимся крейсером «Богатырь», которому Иессен приказал заняться уходящими шлюпками.

Тем временем к борту «России» и «Громобоя» на шлюпках подошли первые группы японцев, покидавших свой пароход.

На одной из них прибыл военно-морской представитель (комендант транспорта) капитан– лейтенант военного флота Мизугуци. Японский официальный исторический труд [113]113
  1 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 17.


[Закрыть] рассказывает: «На пароходе была сильная суматоха и, так как в течение одного часа нельзя было свезти всех людей, то капитан-лейтенант Мизугуци, дав дальнейшее распоряжение штурману (торгового флота) Акамуцу, сам вместе с ревизором Иида, капитаном судна Яги и двумя нижними чинами сел на шлюпку и отправился на крейсер «Россия» просить дальнейшей отсрочки» (потопления). – В. Е.).

Стремлением спасти людей, в том числе невоенную команду транспорта, при невозможности сражаться наличными тремя 47-мм пушками против трех больших кораблей противника, объясняет автор японского труда этот по меньшей мере странный поступок старшего военно-морского начальника японского военного транспорта.

Потому, что на пароходе началась суматоха (точнее-паника) он, военно-морской начальник, счел возможным вместе с капитаном парохода покинуть его, предоставив справляться с ней младшему штурману торгового флота Акамуцу.

Автор японского труда удивляется, почему Мизугуци, будучи встречен на «России» офицерами, на его просьбу об отсрочке «как будто бы получил согласие», но потом «вдруг был арестован».

Русский автор брошюры «На крейсере «Россия» описывает прибытие Мизугуци на флагманский корабль, как акт сдачи: «Один в военно-морской форме отдает при входе на трап старшему офицеру свою саблю».

Нет ничего удивительного, что сдавшегося старшего военно-морского начальника не отпустили обратно на свое судно, а отправили туда в сопровождении русского офицера, только некомбатанта[114]114
  2 «Некомбатант»-противопоставление слову «комбатант» или «воюющий». Под последним в международном праве того времени понимались «лица, входящие в состав вооруженных сил», «враги открытые и законные». К некомбатантам, пользующимся покровительством законов войны, относились, например: «врачи, военно-полевые интендантские и почтово-телеграфные чины» и др., а также «разного рода поставщики и маркитанты, корреспонденты газет…» (см. «Главнейшие сведения по морскому международному праву», составл. В. Сивере, СПБ, 1902, стр. 73-74). Автором настоящей книги термин «некомбатант» применен к «не носящим оружия» рабочим «кули» – носильщикам тяжестей и грузчикам, применявшимся в японской армии, а также к другим невоенным лицам, которые находились на японских транспортах и пароходах.


[Закрыть] – капитана парохода.

Гребной катер с призовой командой и подрывной партией с «России» и японским капитаном парохода подошел к борту транспорта.

Одна группа (лейтенант Петров) направилась вместе с капитаном производить осмотр судна, другая (лейтенант Рейн)-подготовлять его к взрыву.

Петров, «спросив еще раз командира, остался ли еще кто-нибудь на пароходе, и получив категорический ответ, что никого нет, с квартирмейстером Горышем и командиром пошел по палубам; у трапа были поставлены двое часовых с ружьями».[115]115
  1 Рукопись Щербатова, л. 108.


[Закрыть] Рейн спустился в машинное отделение.

Обнаружив неожиданно в одной из кают правого борта 6 японцев (из них 5 армейских офицеров), Петров, угрожая револьвером, обезоружил их и отправил на катер.

По японским данным, офицеры, получив перед тем приказание «разделить участь судна», выслушали это приказание и все прокричали вместе с солдатами три раза «банзай», а затем собрались в одном помещении, где приступили к прощальному пиршеству».[116]116
  2 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 18.


[Закрыть]В этом помещении они и были арестованы лейтенантом Петровым, а затем отвезены на катер.

«В это время» – пишет в своем рапорте Петров – «лейтенант Рейн крикнул мне, что у него все готово, и просил торопиться. Квартирмейстер Горыш обежал палубу, чтобы осмотреть, все ли наши люди сели на катер, и доложил, что в кормовом трюме есть солдаты с ружьями».[117]117
  3 Рапорт Петрова-по историческому журналу крейсера «Россия», л. 96.


[Закрыть] Попросив Рейна подождать со взрывом, Петров сообщил о находке голосом на крейсер.

Он следующим образом излагает далее в своем рапорте:

«Солдаты в числе около 150 человек, несмотря на предложение выйти на палубу, остались в трюме и щелкали затворами. Тогда я дал знать о положении дел на крейсер, на что получил приказание немедленно отваливать. Доложив лейтенанту Рейн, я забрал всех своих людей и отвалил от парохода. Проходя под кормой, я заметил на ней две 47-мм пушки, которые раньше не видел, о чем передал тотчас голосом на «Россию».[118]118
  4 Рапорт Петрова-там же


[Закрыть]

Другой упомянутый русский офицер (Рейн) в своем подробном рапорте излагает происходившее на транспорте с несколько иными деталями. Так как только оба рапорта вместе дают конкретную картину условий работы призовых и подрывных партий на захватываемом неприятельском судне, представляет интересным дать краткие выдержки и из этого донесения.[119]119
  5 Рапорт Рейна-там же, л. 97 и далее.


[Закрыть]

«Получив. . . приказание. . . отвалить на гребном катере, бывшем под командой лейтенанта Петрова, на названный пароход и взорвать последний средствами находившейся на катере подрывной партии, я направился к пароходу, проверяя по пути состояние взрывчатых материалов и давая указания о способе взрыва и о распределении людей для этой цели. На катере находился капитан парохода и один человек из его команды, взятые, как я узнал от лейтенанта Петрова, чтобы убедиться совместным с ними осмотром, что пароход действительно покинут и что на нем не осталось ни одного человека. С лейтенантом Петровым я условился, что зажгу фитильный запал, когда окончится осмотр парохода и люди все сядут на катер.. .»

Спустившись вместе с двумя людьми (из них один трюмный унтер-офицер) в машинное отделение транспорта, Рейн намеревался произвести закладку мины наивозможно скорее, потому что перед отправкой получил приказание не терять времени, так как на горизонте видны какие-то огни.[120]120
  6 Сообщение об огнях, по видимому, было ошибочное. Во всяком случае, судя по официальному японскому источнику, как теперь известно, никто из японских кораблей (кроме миноносцев в бухте Остолопова) поблизости не было.


[Закрыть]

Фактически Рейн спустился сначала в одну из кочегарок, в которой котлы были под парами, «по видимому, без всякого питания водой» в течение продолжительного времени. Заложить под котлами мину не удалось, так как не было ни времени, ни сил ломать кочегарные площадки, чтобы проникнуть под котлы. Перейдя затем в смежное с кочегаркой машинное отделение, он заложил там «как можно плотнее на самое нижнее дно» под передней частью машины 65 фунтов пироксилиновых зарядов.

К запалу был присоединен Бикфордов шнур, рассчитанный на горение и в воде. Длина его взята с расчетом горения не менее 10 минут, т. е. на время достаточное, чтобы сойти на катер и отойти от борта.

В машинном отделении была полная тишина, слышалось только шипение пара.

Когда все было готово, Рейн послал одного из своих помощников, чтобы узнать, закончила ли свое дело партия Петрова, как вдруг услышал наверху шум, а за ним крики: «Не взрывать, ни за что не взрывать».

Через несколько минут последовали разъяснения: «Нашли японского офицера», «нельзя взрывать», «держите револьвер наготове– нашли человек десять».

Учитывая, что на посадку десяти человек не требуется много времени и что крейсерам надо торопиться, Рейн решает открыть кингстоны и зажечь фитиль, тем более, что патроны заложены так, что в темноте (а он решил разбить все фонари) случайно оставшийся на пароходе и хорошо знакомый с расположением всех помещений не мог бы найти места патронов, если бы и подозревал, что они заложены.

Однако, кингстонов ему найти не удалось. В то же время сверху послышался новый крик: «нашли японских солдат человек 50».

Тогда Рейн сейчас же затушил фитили и пошел наверх, чтобы выяснить истинную обстановку, поручив своим обоим помощникам тщательно охранять заложенные патроны.

Найдя на палубе Петрова, он узнал от него, что арестовано 5 офицеров и «что в трюме находится около 130 человек японских вооруженных солдат, которые не выходят и держат винтовки в руках».

На доклад Петрова по мегафону о том, что японские солдаты не хотят выходить, с крейсера последовало приказание, несколько раз повторенное «немедленно отваливать, а затем взорвем миной Уайтхеда» (торпедой.-В. Е.).

«Увидев, что на уборку патронов и вынос их наверх придется употребит слишком много времени … я приказал,-пишет Рейн, – всем людям выйти из машины, немедленно сесть на катер, а затем сел сам и отвалил на крейсер. В это время японцы уже стали собираться на полубаке» (транспорта.-В. Е.). После того как катер отошел на достаточное расстояние от парохода, «Россия» выпустила торпеду.

Одновременно со взрывом торпеды оставшиеся на пароходе солдаты открыли частый ружейный огонь.

Будучи связан тем, что на воде за нестреляющим бортом стоит гребной катер, крейсер «Россия» был вынужден держаться с застопоренными машинами в 3,5 каб. от японского транспорта. Людям, находившимся на верхней палубе, было приказано лечь-этим сохранили команду крейсера от бесполезных жертв. Легко ранены были лишь рулевой у штурвала и вышедший на палубу кочегар. Следы японских ружейных пуль были обнаружены в надстройках во многих местах.

Чтобы ускорить агонию японского парохода, через несколько минут после взрыва торпеды был открыт артиллерийский огонь из легких и 152-мм орудий правого борта крейсера.[121]121
  1 С момента взрыва торпеды до гибели парохода прошло около 17 минут. Торпеда взорвалась в середине корабля, видимо, попав в угольную яму.


[Закрыть]

Дождавшись гибели парохода и подняв шлюпки, Владивостокский отряд в 2 ч. 15 м. лег на прежний курс.

От пленных, размещенных на «России» и «Богатыре», узнали, что на транспорте «Кинсю Мару» находилась 9 рота 37-го пехотного полка.

Японский официальный исторический труд отмечает, что на «Кинсю Мару» в момент его остановки находились: десант в составе 5 офицеров, 2 фельдфебелей, 121 солдат, 2 переводчиков, капитан-лейтенант флота (посредник), 72 человека судового состава, морской ревизор с подведомственными ему 17 человеками команды, 77 рабочих (кули) и 3 купца.

Из 45 человек японских солдат, спасавшихся на двух шлюпках, добрались до корейского берега едва лишь десятая часть.

Момента, когда эти две шлюпки отошли от парохода, русские крейсеры не заметили.

Всего на действия против японского транспорта было затрачено три часа. В последний момент, перед тем как следовать дальше, произошла небольшая задержка вследствие обнаружения японской шлюпки, на которой предполагались люди. Приблизившись и окликнув шлюпку по– японски, ничего на ней не нашли.

Поэтому в 2 часа крейсерский отряд лег на курс по направлению на Цугарский пролив.

В этот момент Иессен еще, видимо, не отказался от второго объекта крейсерства-обстрела Хакодате.

На крейсерах находилось более двухсот японцев и корейцев (на «России» 67, «Громобое» 100 и «Богатыре» 42).[122]122
  1 Характерным для внутренних взаимоотношений в японских вооруженных силах явился факт просьбы морских офицеров – разместить их на крейсерах отдельно от сухопутных.


[Закрыть]

От пленных удалось получить кое-какие сведения, и, в частности, сведения о нахождении в северных водах крейсеров эскадры адмирала Камимура, что совпало с фактом принятого на пути к Гензану радиотелеграфирования.

Поэтому, пройдя до 16 часов курсом на Цугарский пролив, Иессен принял решение возвращаться к своим берегам. Приблизительно на меридиане Владивостока отряд повернул на бухту Преображения.

В 19 часов, приближаясь к полосе холодного течения у берегов Приморья, отряд вошел в туман, который держался до утра. Шли к берегу по лоту.

В 9 ч. 30 м. 27 апреля открылись по носу очертания сопок залива Преображения. Поскольку считалось возможным, что японская эскадра ожидает отряд в заливе Петра Великого к западу от мыса Поворотный, отряд, повернув к Владивостоку, шел всего в двух милях от берега, стараясь возможно дольше не выдать противнику своего присутствия.

С поста на Поворотном получили известие, что у Владивостока неприятеля нет и не было, но что имеется сообщение о выходе из Симоносекского пролива большого числа военных транспортов.

К 17 часам подошли к острову Аскольд, с которого было получено более подробное сообщение о выходе японских транспортов.[123]123
  2 В рапорте Иессена наместнику сообщение с о-ва Аскольд изложено так: «Известия из Токио (? – В. Е.). 120 транспортов имеют на борту 2 дивизии; шестого апреля (старый стиль – В. Е.) вышли из Симоносеки, курс к северу». При оценке достоверности этого события в настоящее время надо учесть: 1) что в это время должна была происходить действительно интенсивная перевозка войск из Внутреннего моря через Симоносекский пролив, 2) что направление их из Симоносеки «курсом на север» не могло обязательно быть доказательством движения транспортов к берегам северной Кореи и русского Приморья, тем более, что выходной фарватер из Симоносекского пролива в Корейский направлен из узкости, в первую очередь, именно на север, и все идущие суда, за исключением мелких, хотя бы они затем должны были итти в Желтое море, сначала неизбежно ложатся на курс северных румбов (см. схему 6).


[Закрыть]

К вечеру отряд, пройдя Уссурийским заливом, стал на бочках в бухте Золотой Рог.

В ответ на поздравление с успехом, присланное из морского министерства, Иессен 29 апреля ответил телеграммой, характерной для военной оценки свойств дальневосточного морского театра.

«Искренне благодарю за внимание и добрые пожелания . . . благодаря туману удалось выкрасть у Камимуры из-под носа транспорт. Туман-наш надежный союзник».[124]124
  3 Дело ЛОЦИА №26451.


[Закрыть]