Текст книги "Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг."

Автор книги: Всеволод Егорьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Бой в гибель крейсера «Рюрик».

Тем временем на «Рюрике» происходило следующее: в седьмом часу утра[274]274
  2 Составлено по донесению последнего, вступившего в должность командира крейсера лейтенанта Иванова, приведенному в «Русско-японской войне». Документы, отд. II, кн. 1, изд. 1910 г. стр. 204-205. Это донесение составлено им в плену, очевидно, по памяти, так как все оставшиеся в живых с «Рюрика», в том числе и Иванов, после гибели корабля пробыли некоторое время в воде и никакой документации с собой захватить не могли. Отсюда, между прочим, неверны в этом донесении моменты по часам. Фактически повреждение руля «Рюрика» было не в восьмом, а в седьмом часу, гибель же крейсера зарегистрирована японцами в 10ч. 30 м. (по владивостокскому времени), а не в конце двенадцатого часа, как это упоминается в донесении. Обстоятельства, приведшие к потери «Рюриком» возможности управляться, более подробно изложены у Кладо (справочник «Военные флоты и справочная книжка на 1906 год», приложение: «Очерки военных действий на море во время русско-японской войны», стр. 48) следующими словами: «В самом начале боя были ранены командир, старший офицер и повреждены рулевые приводы в боевой рубке, вследствие чего пришлось перенести управление крейсером в рулевое отделение – на боевой штурвал. Но вслед затем, вследствие нескольких подводных пробоин в корме, грозивших прекращением кормовой подачи, пришлось задраить рулевое отделение, наполнявшееся водой, и, следовательно, отказаться от управления рулем. Поэтому поставили руль прямо и начали управляться машинами. Но очень скоро крейсер вдруг бросился вправо и перестал быть послушным управлению машин, все время имея стремление к циркуляции вправо, несмотря на полный назад левой машины. По предположению командира в задраенное румпельное отделение, вероятно, попал новый снаряд и заклинил руль в положении… на борт».


[Закрыть] неприятельским снарядом был поврежден руль, оставшийся положенным на борт. Так как подводной пробоиной затопило румпельное и рулевое отделения и одновременно с этим была перебита вся рулевая проводка, то управление машинами, вследствие положения руля, было крайне затруднительно. Крейсер не мог следовать сигналу адмирала итти полным ходом за уходящими крейсерами «Россия» и «Громобой», ведущими бой с четырьмя броненосными крейсерами, отстал и принял бой. с подошедшими вновь двумя крейсерами «Такачихо» и «Нанива». Последние, пользуясь затруднительным положением управления противника, держали его под продольным огнем справа и наносили большие повреждения. Попытка «Рюрика» таранить их была замечена японцами и они легко уклонились.

Огонь русского корабля постепенно ослабевал и в начале одиннадцатого часа дня прекратился совершенно. К этому времени вес орудия были подбиты, была большая убыль в личном составе. Из единственного уцелевшего аппарата была выпущена торпеда, но она не достигла цели; остальные аппараты были разбиты. Командир и старший офицер были смертельно ранены в самом начале боя. Из 22 офицеров убиты и умерли от ран шесть, ранено девять, остались невредимыми семь. Из 800 человек команды 200 было убитых, раненых тяжело и легко 278.

Не имея возможности управляться из-за порчи руля и перебитых главных паровых труб, уйти от неприятеля крейсер не мог. Ввиду приближения четырех японских броненосных крейсеров, возвращавшихся из погони за русскими крейсерами и появившихся еще трех японских крейсеров 2-го класса с пятью миноносцами, лейтенант Иванов, в этот момент командовавший крейсером, решил взорвать корабль. Попытка, однако, не удалась, так как часть бикфордовых шнуров была уничтожена в боевой рубке взрывом снаряда, а другая находилась в затопленном рулевом отделении; поэтому было приказано затопить крейсер, открыв кингстоны. Это и было исполнено механиками. Оставшееся до погружения крейсера время было посвящено на спасение раненых.

Вскоре по прекращении огня с «Рюрика» перестал стрелять и неприятель. В это время к месту агонии русского крейсера подошли, кроме упомянутых двух японских крейсеров, еще три легких – «Ниитака», «Цусима» и «Чихайя», а вслед за ними броненосные адмирала Камимура и миноносцы. В половине одиннадцатого «Рюрик» пошел ко дну, а всплывшие люди были подобраны неприятельскими кораблями и перевезены в Сасебо. Всего было спасено и взято в плен 625 человек, из которых 230 раненых.[275]275
  1 Не все оказавшиеся в воде люди были спасены. Так погиб старший механик «Рюрика» и некоторые другие.


[Закрыть]

Бой устарелого и плохо бронированного «Рюрика» сначала в общем строе с двумя другими русскими крейсерами против броненосных крейсеров Камимуры, а затем в уже беспомощном состоянии, без руля, с крейсерами «Нанива» и «Такачихо» был оценен как образец доблестного поведения не только русскими, но и рядом иностранных авторов.

Даже в японском официальном труде отмечается:

«Несмотря на то, что руль был уже поврежден и перебиты рулевые приводы, так что судно потеряло способность управляться, крейсер все еще продолжал доблестное сопротивление. С японских судов сыпался град снарядов; оба мостика были сбиты, мачты повалены, не было ни одного живого места, куда не попали бы снаряды; большая часть бывшей на верхней палубе команды была или убита или ранена, орудия одно за другим были подбиты и могли действовать едва лишь несколько штук. Четыре котла было разбито и из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода и крейсер понемногу садился кормой.».[276]276
  2 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, стр. 72.


[Закрыть]

Про первые часы боя с «Рюриком» крейсеров «Нанива» и «Такачихо» тем же источником приводятся следующие подробности:

«Рюрик», будучи атакован вторым боевым отрядом, одно время почти остановился и огонь с него значительно ослабел, но как только 2-й боевой отряд ушел и к нему подошли «Нанива» и «Такачихо» силы его как будто бы вернулись и он пошел было на север скоростью от 8 до 12 узлов.

Встретив преследование двух наших судов, он описывал круги, пытаясь от них удалиться, и оказывал самое доблестное сопротивление, но, не имея уже большей части боевой силы и будучи расстреливаем двумя судами с близкого расстояния… потерял скорость хода… сила огня его значительно ослабела, а в 10 ч. 5 м. (9 ч. 53 м. по владивостокскому времени. – В. Е.) он окончательно замолк. Корма крейсера понемногу погружалась в воду; в 10 ч. 20 м. крен усилился, и крейсер опрокинулся на левый борт, на мгновение обнажился таран и в 10 ч. 42 м. крейсер окончательно затонул».

Упомянутые два японских крейсера из отряда адмирала Уриу были еще более старыми кораблями, нежели «Рюрик», однако, для добивания уже обессиленного и очень плохо бронированного в своих надводных частях русского крейсера были вполне пригодны, имея в сумме восемнадцать 152-мм пушек.[277]277
  1 Первоначально на «Нанива» и «Такачихо» стояло по два 259-мм орудия и по 6-152-мм (на каждом). Момент их перевооружения на единый 152-мм калибр автору установить не удалось. Не исключается возможность, что стрельба по «Рюрику» велась ими из 259-мм орудий в 35 или 40 калибров длиной.


[Закрыть]

В 8 ч. 30 м. «Нанива» подошел первым к «Рюрику» и открыл огонь с 37 каб. Через несколько минут к нему присоединился и «Такачихо». Ввиду связанности движений противника, японцы свободно могли управлять дистанцией боя и через полчаса стреляли уже на расстоянии 33 каб., постепенно сближаясь в соответствии с ослаблением ответного огня. Дистанции к концу боя сократились до 20 и даже до 15 каб.

Несмотря на тяжелое положение «Рюрика» и полную возможность для японских крейсеров маневрировать в пределах тех секторов русского крейсера, в которых он уже не мог вести огня, оставшимися пушками его были все-таки нанесены японцам некоторые повреждения. Японский историк отмечает, одно попадание в крейсер «Нанива» (2 убитых, 4 раненых) и одно – в «Такачихо» (13 раненых).

Действия японских крейсеров и миноносцев. Первым предупреждением эскадры адмирала Камимуры о наступившем периоде новой активности Владивостокского отряда явилось полученное известие о том, что 10 августа после полудня 8 русских миноносцев в сопровождении большого судна появились у берегов Северной Кореи в районе Сонзин (залив Плаксина).[278]278
  2 Автору не удалось документально установить факт выхода в эти дни к корейским берегам русских миноносцев. Однако возможность его вполне увязывается со следующими событиями: а) 8 и 9 августа русские казачьи части производили усиленную рекогносцировку вдоль берегов залива Браутона до Гензана, б) 11 августа в Охотское море вышли в операцию против хищнического японского промысла в русских водах «Лена» с тремя малыми владивостокскими транспортами. Кавалерийскому рейду миноносцы могли оказать непосредственную огневую поддержку. Для операции транспортов-выход отряда миноносцев на юг мог иметь значение обеспечивающее, демонстрационное.


[Закрыть]

Камимура, находившийся с эскадрой в Корейском проливе, приказал своим кораблям быть в полной готовности. Однако, в 17 часов того же дня пришло извещение, что Порт-Артурская эскадра вышла в море.

Приказав кораблям, стоявшим в базе, грузиться углем, он предупредил суда, находившиеся в дозоре и разведке, об усилении бдительности.

Последовавшие извещения ознакомили его с ходом боя в Желтом море, утром же 11 августа японский адмирал получил приказание адмирала Того – выйти в Желтое море к островам Росс.

В 10ч. 30 м. 11 августа четыре броненосных крейсера Камимуры и крейсер «Чихайя» вышли по назначению, оставив в пределах Корейского пролива корабли адмирала Уриу и миноносцы.

Чтобы не пропустить вырвавшиеся из боя 10 августа на юг русские крейсеры «Аскольд» и «Новик» (о которых Камимура получил сообщение уже в море), он разделил свой отряд на две части: крейсеры «Ивате» и «Токива» пошли южнее острова Квельпарт (Сайсу), сам адмирал с «Идзумо», «Адзума» и «Чихайя» направился между Квельпартом и Корейскими шхерами (схема 12).

12 августа в 6 часов корабли Камимуры подошли к назначенному им пункту (о-ва Росс) и встреченные здесь шестым боевым отрядом (малые легкие крейсеры) получили более полную информацию об итогах боя в Желтом море.

Опасаясь, что вырвавшиеся из Желтого моря на юг русские корабли могут повернуть на север и пройти через Корейский пролив, японский адмирал расстался с 6-м боевым отрядом и спешно направился обратно, а на рассвете 13 августа подошел к восточному берегу о-ва Цусима.

Считая, что навстречу идущим из Артура русским крейсерам из Владивостока выйдет отряд крейсеров, Камимура решил со 2-м боевым отрядом ожидать его к северу от о-ва Цусима, крейсеруя на курсах норд-зюйд. 4-му боевому отряду (Уриу) было приказано нести дозорную службу в проливах, крейсеру «Ниитака» – находиться у южной оконечности Цусимы, а миноносцам 1-го класса – с рассветом 14 августа присоединиться ко 2-му боевому отряду к северу от острова.

В 1 ч. 20 м. в широте 35°40' N и долготе 130° 10' Ost отряд Камимуры лег на курс 213° и шел малым ходом до 14 ч. 13 м., когда слева по носу был замечен огонь. Через 20 минут достаточно рассвело, и сквозь утреннюю мглу японцы распознали очертания трех кораблей Владивостокского отряда.

На этот раз долгожданный и до этого времени всегда ускользавший от японцев противник был в положении, когда Камимура мог заставить его вступить в решительный бой.

Основные факты последовавшего сражения описаны выше. Здесь излагаются лишь некоторые специфические моменты, относящиеся к боевым действиям японцев.

Японский историограф отмечает, что первой задачей адмирала Камимуры было не дать противнику выскользнуть из создавшегося положения на север.

Вступив в артиллерийский бой, японцы пользовались преимуществом в освещении цели. Взошедшее солнце они имели у себя за спиной. Низкое солнце за японским отрядом, наоборот, мешало русским артиллеристам.

Японцы отмечают, как выгодные для себя, следующие моменты (см. по схеме 14):

1. Отставание «Рюрика» в самом начале боя было использовано ими для сосредоточения по нему огня, что создало трудное для русского крейсера положение.

2. Момент, когда после половины шестого часа утра русские крейсеры несколько уклонились вправо, что позволило крейсерам Камимуры поражать их в течение нескольких минут «анфиладным» (продольным) огнем.

3. Поворот «России» и «Громобоя» около 6 ч. 30 м. назад к «Рюрику» для его защиты. И здесь японский историк отмечает стремление японцев воспользоваться выгодой сосредоточения по ворочающим русским кораблям «анфиладного» огня.

4. В 6 ч. 43 м. – момент, когда, подойдя к «Рюрику», русские крейсеры заслонили один другого. Пользуясь этим преимуществом, говорят японцы, они продолжали жестокий огонь и, по видимому, нанесли особо тяжелые повреждения «Рюрику», бывшему в то время в расстоянии 26-27 каб. (ближе 5000 м).

5. Вторичное возвращение русских к «Рюрику» сейчас же после 7 часов, когда они вновь подверглись жестокому обстрелу на близких дистанциях.

6. Третья попытка Иессена защитить «Рюрик» в период с 7 ч. 15 м. до 7 ч. 40 м., приведшая к новым поражениям русских крейсеров снарядами.

7. Четвертый поворот к подбитому крейсеру (в 7 ч. 56 м.), когда по «России» стреляли «Идзумо» и отчасти «Адзума» и «Токива», по «Громобою» тот же «Адзума» и частично «Токива», «Ивате» же – по «Рюрику».[279]279
  1 Приведенные здесь моменты, которые японским историком считаются критическими для русских крейсеров, не отражены полностью в русском варианте схемы маневрирования. Между ним и японским вариантом наблюдаются наибольшие расхождения именно для этой центральной фазы боя.


[Закрыть]

Дальнейшая и последняя фаза боя – двухчасовой неравный бой на параллельных курсах для японцев – отмечается следующими фактами:

В 9 ч. 18 м. на «Адзума» случилось повреждение в машине и он вышел из строя, а «Идзумо» остался один под сосредоточенным огнем неприятеля. Однако, вскоре на место «Адзума» подошел «Токива», а «Адзума», исправив повреждение, стал третьим в строю, «Ивате» же продолжал итти концевым.[280]280
  1 «Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи», т. 3, ст. 63.


[Закрыть]

Среди выходивших во время войны в Японии на английском языке агитационношовинистических сборников под названием «The Russo Japanese War» в выпуске за сентябрь 1904 г. (на стр. 504-509) помещен очевидно, менее продуманный, но более хвастливый пересказ реляции Камимуры о бое 14 августа. Нижеследующие детали заслуживают быть заимствованными из него:

1. До 14 августа в районе Цусимы устойчиво господствовал туман, рассеявшийся к утру дня

боя.

2. Японцы считают, что русские обнаружили противника значительно позднее, чем они.

3. Все дальнейшее маневрирование Камимуры объясняется как стремление к занятию позиции «горизонтальной палочки у буквы Т» (охват головы или хвоста противника).

В первый раз в цитируемом рассказе этот термин употребляется по отношению к моменту, когда русские начали отвечать на только что открытый артиллерийский огонь японцев.

«Наша эскадра затем образовала горизонтальную палочку над Т».

Ни русский, ни японский варианты схем маневрирования для первых 45 минут боя не подтверждают этого. Только в исходе шестого часа утра отворот русских вправо (по Иессену из-за крейсера «Нанива») позволил японским крейсерам сосредоточить огонь по хвосту русской колонны и поражать ее сосредоточенным огнем в момент поворота.

От буквального понимания «палочки над Т» японцы были все-таки далеко.

Излюбленный термин этот вторично употреблен японцами в совершенно фантастической форме:

«Наши корабли еще и еще раз препятствовали движению противника, ведя с носов (!?) продольный огонь по вражеским кораблям, причем почти каждый снаряд попадал в них. Позиция японцев в виде «палочки над Т» была решительно невыгодна для противника, так как поэтому только крейсер «Россия», будучи головным, мог стрелять, остальные два были закрыты его корпусом и стрелять не могли, тогда как все наши корабли могли сосредоточить свой огонь на ближайшем из неприятельских. Стремление избежать такого невыгодного положения заставило русских менять галсы».

Третий раз все та же «палочка» приводится для объяснения положения сторон в то время, когда «Россия» и «Громобой» циркулировали возле поврежденного «Рюрика».

В буквальном виде никакой «палочки над Т», кроме последнего («третьего раза») случая,

японцам применять не удавалось, тем более не было случая, чтобы эскадра Камимуры находилась в ином, строе, чем кильватерный.[281]281
  2 А для того чтобы стрелять всем «с носов», надо находиться в строе «фронта», «пеленга» или хотя бы «уступа».


[Закрыть]

В этой первичной «реляции», средактированной очевидно «для печати», фантазии была дана большая свобода. Для большей эффектности пожары на русских крейсерах раздувались «сильным ветром» – в то время, когда во все время боя был почти штиль, максимум 1-2– балльный ветерок. Попадания японских артиллеристов были всегда безошибочными, а дистанции всегда настолько малыми, что японские артиллеристы редко не попадали в цель и т. д.

Упорное повторение версии о «палочке над Т» свидетельствует не столько о фактически достигавшихся японской эскадрой положениях, сколько о стремлении Камимуры применять этот крепко привившийся в японской морской тактике того времени маневр.

Как известно, он более успешно был применен адмиралом Того в самом начале Цусимского боя.

В бою 14 августа эта тенденция («принцип») выражалась в том, что, пользуясь преимуществом в скорости, японцы в некоторых случаях смогли сосредоточить огонь по хвосту или голове русской колонны:

1) сохраняя на очень короткие сроки после уже происходившего поворота русского отряда свой прежний курс или 2) несколько обгоняя противника, если не выходя ему в голову, то все-таки слегка опережая его.

При сравнении русской и японской схем маневрирования сражавшихся сторон, между ними легко обнаружить особенно значительные расхождения, как отмечалось выше, для второй фазы боя (см. схемы 13 и 14).

По русской версии в период с 6 ч. 30 м. до 8 ч. 30 м. «Россия» и «Громобой» сделали шесть крутых поворотов, а японцы пять.

Японская версия отмечает за тот же срок 10 поворотов русских крейсеров и не менее 9-10 (изменений курса) японского 2-го боевого отряда. По-разному трактованы в схемах моменты поворотов и курсы сторон на отдельных отрезках времени. Так, в период 7 ч. 32 м. – 7 ч. 53 м. на японской схеме русские крейсеры, якобы, продвигались на норд-ост и частично на норд, тогда как по русской они шли на норд-вест. Японское маневрирование у японцев с 7 ч. 25 м. показано в гораздо более южных участках поля сражения, а с 7 ч. 49 м. до 8 ч. 02 м. отряд Камимуры, якобы, шел почти на ост, тогда как русские (по японской версии) в это время шли к «Рюрику» курсом, близким к зюйду (7 ч. 53 м. – 8 ч. 10 м.).

В эти 13-17 минут японцам (исходя из японской схемы) действительно, якобы, удалось осуществить классический охват головы русских («провести горизонтальную черту буквы Т»).

Однако, ни в русских официальных документах, ни в воспоминаниях участников этот тактический успех японского маневрирования не отмечается.

В одном из русских источников упоминается, что уже в самом начале боя на крейсерах наблюдались колебания картушки компасов (в то время только магнитных) до 8 румбов (90 градусов). В ходе боя при израсходовании боезапаса, непрерывном вращении тяжелых масс железа (орудий), сотрясений при своих выстрелах и взрывах неприятельских снарядов показания компасов могли сделаться еще менее достоверными. Одна эта объективная причина могла привести к разнобою в схемах маневрирования сторон.

Нельзя поэтому с достоверностью утверждать, что русский вариант схемы маневрирования для этого периода боя вполне правилен. Японцы имели гораздо больше возможностей тщательно записывать и фиксировать все перемещения обоих противников, чем русские.

На русских же крейсерах вторая фаза боя протекала в столь тяжелых условиях, что ведение тщательных наблюдений было крайне затруднительно.

Кроме броненосных крейсеров, вблизи во все это время находились необстреливаемые и сами почти не стрелявшие японские крейсеры 2-го класса, главным делом которых и было наблюдение. Вообще же при магнитных компасах и отсутствии более или менее точных дальномеров[282]282
  1 Горизонтально-базисных дальномеров (Барр и Струда) в то время на русских кораблях не было. Применялись так называемые микрометры Люжоля, для измерения расстояния которыми необходимо было знать высоту мачты, трубы, корпуса или другого, имеющего протяженность по вертикали, предмета. Точность их для больших дистанций была неудовлетворительной.


[Закрыть] говорить о составлении вполне верных схем маневрирования сторон в то время не приходилось.

Русскому варианту маневрирования свойственны в полной мере указанные недочеты. Единственное в нем качество – это то, что составлен он был «по свежему следу», сейчас же после боя – в течение второй половины дня 14 августа.

Пользуясь японской официальной схемой маневрирования в бою, следует, однако, помнить отзыв немецкого критика Меурера (см. выше – «От автора») о пристрастности и грубых грехах против истины, в которых он обвиняет японское официальное описание.

Причина отказа Камимуры от дальнейшего преследования «России» и «Громобоя» (недостаток снарядов) по японской официальной версии изложена выше.

Она, однако, не в полной мере объясняет фактическое положение. Авторы английского официального трехтомника о «Русско-японской войне»[283]283
  1 «Official History of the Russo-Japanese War», vol. I, стр. 391.


[Закрыть] рассуждают так:

«Можно отметить, что в течение всего боя японцы вели его на больших дистанциях. Делали это они, полагаясь на лучшую подготовку своих артиллеристов, нежели учитывая превосходство в численности своей артиллерии. На более близких дистанциях цели боя были бы достигнуты гораздо более быстро, но вероятно дороже бы стоили победителю.

За исключением неожиданного окончания сражения, в то время когда решительный успех был в его власти, тактика Камимуры вполне соответствовала тактике адмирала Того, а принимая во внимание всю стратегическую обстановку, а также отсутствие (у японцев. – В. Е.) резервов, может быть оправдана».

Мы не имеем конкретных данных к тому, чтобы оспаривать справедливость японской версии о причинах отказа Камимуры от окончательного завершения успешного боя с русскими крейсерами. Длительность артиллерийского боя с русскими вполне могла привести к тому, что действительно на «Идзумо», да и на других японских крейсерах боезапас был близок к исчерпанию.

Русскому командованию еще до войны было известно, что при заказе английскому заводу Армстронг боеприпасов для японского крейсера «Адзума» (построенного во Франции) корабельный запас их исчислялся для 203-мм в 45 кал. по 120 выстрелов на орудие а для 152-мм – по 140.

Очевидно, что такие же боезапасы были и у прочих броненосных крейсеров Камимуры. Для того, чтобы расстрелять это число снарядов при исправной материальной части, требовалось совсем не 5 часов боя, а гораздо меньше. И то, что русские крейсеры вернулись во Владивосток с неизрасходованными боезапасами, объясняется только тем, что почти с середины боя у них почти не оставалось исправных орудий.

Однако и другие обстоятельства могли способствовать решению японского адмирала.

На крейсерах Камимуры могло быть не вполне благополучно с углем. Как выше отмечалось, 10 августа, узнав около 17 часов о выходе Артурской эскадры, Камимура «приказал всем судам принимать полные запасы угля», а на следующее утро уже вышел из Озаки в Желтое море к о-вам Росс. Успел ли он принять действительно полные запасы, неизвестно. Переход к о– вам Росс и возвращение назад в Корейский пролив были произведены спешно – в течение 40-42 часов. Сопоставляя расстояния и затраченное время, крейсеры шли со скоростью порядка не менее 15 узлов, а учитывая напряженную предбоевую обстановку,-со всеми котлами под парами. Немедленно по возвращении к о-ву Цусима Камимура, без захода в Озаки, прошел навстречу владивостокским крейсерам и ожидал их в море около суток. После этого имел не менее 5 часов форсированного полного хода в бою.

В немецкой литературе[284]284
  2 Штенцель-«История войны на море с точки зрения морской тактик» стр. 429.


[Закрыть] имеются указания, что одной из причин отказа Камимуры от продолжения боя с двумя русскими крейсерами были «многочисленные повреждения и большие потери».

Этот автор отмечает, что «один из крейсеров получил подводную пробоину и ему пришлось немедленно войти в док» и что «на этом корабле было ранено и убито 75 человек; три остальных крейсера потеряли всего 3 человека убитыми и 16 ранеными».

Штенцель более резко чем англичане критикует недостаточную решительность Камимуры в доведении боя до победного конца:

«Как и Того, Камимура зашел слишком далеко, заботясь о сохранении всех судов для будущих сражений. Ему следовало бы уничтожить своего противника, имевшего надежное и безопасное убежище в своем порту в противоположность Порт-Артурской эскадре, не располагавшей таковым. Камимура был вдвое сильнее своего противника и ему не следовало упускать последнего из рук, не лишив его боевой способности, тем более, что он имел еще впереди весь день».

Английский официальный историк дает следующие цифры потерь японских крейсеров в личном составе:

«Идзумо» – 3 убитых, 6 раненых

«Ивате» – 39 убитых, 37 раненых

«Адзума» – 8 раненых

«Токива» – 3 раненых

«Такачихо» – 13 раненых

«Нанива» – 2 убитых, 4 раненых

Всего: 44 убитых, 71 раненых.

Теперь хорошо известно, что большинство русских снарядов того времени или вовсе не разрывались, или имели весьма слабое фугасное действие. Очень быстрый в течение боя выход из строя русских орудий способствовал тому, что большого числа попаданий в противника русские крейсеры не имели.

Японский официальный историк дает следующий перечень попаданий в японские крейсеры:

Флагманский «Идзумо», больше чем другие подвергавшийся обстрелу русских, получил до 20 попаданий (2 убитых, 17 раненых). «Адзума»-свыше 10 попаданий снарядов (8 раненых).

В «Токива» «попало несколько снарядов» и было ранено 3 человека.

«В концевой корабль «Ивате» было также несколько попаданий: в 7 часов утра выпущенный с «Рюрика» 8" «снаряд проник в батарею 6" орудий и взорвался вместе с нашими (японскими. – В. Е.) снарядами, вследствие чего были выведены из строя три шестидюймовых и одно 12-фунтовое орудие, а также нанесены большие повреждения вблизи». При этом было убито 40 человек и ранено 37.

Это попадание отмечается и в русских донесениях. Иессен в своем рапорте в момент, соответствующий японской версии, сообщает: «На «Ивате» вспыхнул пожар сразу в двух местах, почему он вышел из строя; однако, быстро справился с ним и занял свое место».

Это повреждение было, по видимому, наиболее крупным из всех: полученных японскими крейсерами. Однако, случилось оно в 7 часов утра и после него в течение трех часов «Ивате» продолжал, находясь в строю, сражаться с крейсерами Иессена.

Слабое фугасное действие русских снарядов не противоречит возможности получения японцами подводных пробоин, но, как будет видно далее, почти все попадания русских снарядов сопровождались лишь небольшими пробоинами, почти соответствовавшими по диаметру калибру попавшего снаряда.

В пользу версии Штенцеля о значительных повреждениях, нанесенных русскими крейсерами своему противнику, могло бы говорить сообщение, приведенное в «Морском Сборнике» № 3, 1906 г.:

«Когда после боя 1 августа японские крейсеры пришли в Сасебо, то пленные офицеры с «Рюрика» видели в иллюминатор кран с орудиями и станками на палубе, который подошел к соседнему крейсеру для снятия поврежденных орудий и станков и установки новых». Однако, замена орудий сейчас же после боя могла потребоваться не вследствие повреждений их русскими снарядами, а по причине естественного износа каналов орудий от напряженной долговременной стрельбы. В пользу этого предположения говорят материалы, которые имелись в распоряжении русского командования еще до войны.

«Как теперь оказывается, – говорилось в одном официальном русском издании 1900 г., – качества орудий Армстронга далеко не так хороши, как предполагали японцы, давая заказы.

Употребляющийся в них кордит до того разъедает орудия, что уже после 150-200 выстрелов камора и канал делаются похожими на кусок дерева, источенный червями».

Пусть это сравнение в буквальном его выражении несколько «гиперболично, но надо помнить, что в период перед русско-японской войной вопрос о неожиданно сильном износе орудийных стволов, при применении нитроглицериновых порохов (к каким относился и английский кордит) был очень острой проблемой.

К неоднократно цитированным (выше) справкам из английского ежегодника Брассея можно добавить здесь еще следующее:

1) «Мы знаем, что наши тяжелые орудия (говорится про английские. – В. Е.) нетерпимо быстро изнашиваются настолько, что мы не можем рассчитывать при принятых скоростях снаряда на значительное число выстрелов» («Брассей», 1900 г. стр. 335) и

2) «Установлено, что при достижении таких скоростей и применении нитроглицериновых порохов, среди которых кордит и баллистит являются лучшими из известных образцами, износ (эррозия), наблюдаемый в каналах, внушает большие опасения» («Брассей» 1901 г., стр. 333).

Только через довольно длительный срок после боя личный состав Владивостокского отряда получил непосредственные свидетельские показания о повреждениях, которые получили японцы. Они не были утешительными. В марте 1905 г. из японского плена приехал отпущенный на родину очевидец с «Рюрика». Он рассказал адмиралу Иессену следующее:

«После потопления «Рюрика» шлюпка, принявшая его с воды, доставила на броненосный крейсер «Адзума», на котором он был доставлен в Сасебо. На «Адзума» «он видел в кают– компании и во многих других местах следы наших снарядов, пробивших борт с одной стороны и вылетевших затем в другой борт, очевидно не разорвавшись. Переведенный с крейсера «Адзума» на крейсер «Ивате», он на последнем увидел весьма значительное разрушение, произведенное снарядом, разорвавшимся правильно около середины судна по ширине его. На его вопрос ему сообщили, что этот снаряд будто бы 8" с крейсера «Рюрик».

Это свидетельство было первым, приоткрывшим глаза русскому командованию на то, какое негодное оружие (снаряды) было на вооружении русских кораблей.

То, что русские снаряды не взрываются, а в случае разрыва эффект его бывает ничтожным, Камимура мог знать еще до боя 14 августа. Ряд артиллерийских боев имел место с начала 1904 г. (Чемульпо, Порт-Артур):

Японский адмирал мог это обнаружить, если не в первые минуты, то во всяком случае в первый час боя 14 августа. А, обнаружив это обстоятельство, мог и должен был реагировать на столь благоприятно изменившуюся для него обстановку, перейдя к более решительным действиям, следуя на сближение с русскими, чтобы вслед за «Рюриком» нанести более значительные повреждения остальным русским крейсерам или быть может и вовсе уничтожить их. Он имел явное превосходство над русскими в скорости хода, не говоря о преимуществах в артиллерии и бронировании. Они видел, наконец, что огонь с «России» и «Громобоя» в ходе боя все ослабевает и ослабевает, – что еще более должно было подсказать необходимость более энергичных действий.

Ограниченность запаса снарядов не могла быть причиной осторожности. Наоборот, если говорить о средней фазе боя, пока оба противника не легли на параллельные курсы, ведущие в направлении на Владивосток, именно в эту фазу, когда у 2-го боевого отряда оставалось еще боезапаса на 2 часа боя, здесь-то и следовало их использовать с наибольшим результатом – на коротких дистанциях. Но, как мы знаем, этого не произошло. Японцы не допускали сближения с ними русских крейсеров более чем на 30 каб. И, в конечном счете, упустили два сильно подбитых русских крейсера.

В выдержках из сочинений английских и немецких историков уже были освещены некоторые из возможных причин отказа Камимуры от более решительных действий.

Наиболее убедительно звучит довод английского официального труда в виде «отсутствия резервов» у японцев и необходимости беречь свои корабли для боя с начинавшей в это время свое движение из Европы второй русской Тихоокеанской эскадрой. Это мотив порядка стратегического.

С точки зрения тактической японцы могли бояться, что русские снаряды, не имевшие фугасного действия, могут оказаться хорошими бронебойными, а уменьшение дистанций боя приведет к тому, что броня крейсеров Камимуры начнет пробиваться снарядами «России» и «Громобоя». Но ведь артиллерия этих последних была настолько уже ослаблена, что преимущество японского огня должно было сказываться при сближении все более и более решительно.

Оставшиеся же у русских единичные исправные пушки не могли нанести противнику значительного вреда.

Так или иначе столь восхваляемый японскими историками «долгожданный» случай, когда Камимуре удалось принудить к бою не раз успешно уходившие от него владивостокские крейсеры, не был использован до конца. Изложенное в этой главе и содержание последующей, в которой говорится о преступной негодности материальной части царского флота, приводит к убеждению, что «Россия» и «Громобой» не были уничтожены не только потому, что доблестно дрался личный состав этих крейсеров, не только потому, что, стреляя из непрерывно убывающего числа орудий, комендоры русских кораблей все-таки наносили японцам некоторые повреждения, но также и вследствие нерешительности поступков, недостаточной инициативы и отсутствия твердой уверенности в победе у японского командования.

Действия остальных японских крейсеров (2-го класса) и японских миноносцев. Кроме четырех броненосных крейсеров адмирала Камимуры, непосредственных участников в операции 14 августа, в Корейском проливе в этот день находились крейсеры 4-го боевого отряда: «Нанива» (флаг адмирала Уриу), «Такачихо», «Ниитака», «Цусима» и авизо «Чихайя», затем миноносцы 9 и 19-го отрядов: «Аотака», «Кари», «Цубаме», «Хато», «Одори», «Камоме», а также 11, 14, 15, 17 и 18-й отряды миноносцев.

Однако, непосредственно в боевых действиях участвовали не все указанные корабли.

Легкие крейсеры и миноносцы в ночь на 14-е занимали сторожевые посты в разных точках Корейского пролива. В ожидании возможного прорыва русских кораблей как с юга, так и с севера сторожевая служба была, по видимому, усилена.

«Нанива» с вечера 13 августа находился к северо-западу от Цусимы на параллели 35°, в долготе 130° 10' Ost.