Текст книги "Над бездной"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Андрей сделал последнее движение, разделявшее их. Его руки, будто самостоятельные существа, находили путь, скользили по ее спине. Он ждал, что Мария его оттолкнет, позовет на помощь пронзительным криком и подоспевшая городская стража схватит его как похотливого соблазнителя, чтобы вскоре обнаружить, что их добыча куда крупнее, чем они предполагали, и что отец Доменикус распорядится учинить над ним суд.

Когда он уже держал в руках ее трепещущее и одновременно требовательное тело, мелькнула мысль, что девушка ведет с ним коварную и злонамеренную игру, нацеленную в конечном счете на то, чтобы заманить его в ловушку к золотым рыцарям. Но думать об этом он был не в силах.

Изголодавшийся, Деляну прижимал ее к себе, осыпая лицо неуклюжими, но настойчивыми поцелуями. К его удивлению, она ответила на его страсть: нежно притянула к себе, и их губы встретились в бесконечном поцелуе. Все происходило быстрее, чем должно было быть, судя по тому, как они касались друг друга; все преграды внутри куда-то исчезли: он был безоружен и не мог защититься от внезапного наплыва страсти.

Их тела слились воедино. Его рука ласкала плечи, продвигаясь медленно, но настойчиво к ее груди. «Слишком быстро, слишком быстро, слишком быстро», – стучало у него в голове. Под его прикосновениями Мария трепетала, и этот резонанс не давал ему возможности прекратить начатое.

Андрей забыл, где находится, забыл, что в любой момент кто-то может пройти мимо и стать свидетелем их любовного действа.

Его губы блуждали по ее шее, в то время как он и она совместными усилиями освобождались от ее дорогого платья. Наконец его губы добрались до ее груди, нежно лаская округлости и пробиваясь к розовым соскам за вырезом платья. Он коснулся их языком, и они, затвердев, словно вытянулись ему навстречу. Ее руки нежно гладили его голову, шею и замерли на спине. Так, в тесном объятии, они сползли на землю.

Мир вокруг них погрузился в небытие. Да и что был весь мир в сравнении с происходящим?

– Я искала тебя, – шепнула Мария на ухо Андрею. – С первого же момента, едва увидев, я уже знала, что хочу тебя. Знаю, так говорить неприлично, но…

Она не закончила. Андрей сомкнул ее губы поцелуем.

– Со мной происходит то же самое. Что-то с нами случилось… У меня такое чувство, словно ты меня околдовала.

Откуда-то извне донесся едва слышный шорох, и жгучий ужас пронзил его. Он вдруг вспомнил, где находится. Резким движением оттолкнувшись от девушки, Деляну вскочил; его рука непроизвольно потянулась к рукояти меча, и он был готов ко всему: к засаде, подстроенной Марией, к патрулю городской стражи, привлеченному их сладострастным занятием, к ватаге грубых парней, случайно проходивших мимо и не отказавших себе в удовольствии поглазеть на двух влюбленных, забывших обо всем на свете.

Но ничего этого не было.

– Фредерик… – простонал Андрей, пораженный и перепуганный одновременно, в то время как его глаза бегали окрест в поисках посторонних, ожидая, что мальчик не один, как призрак, появился из ночи. – Скажи, Бога ради, что ты делаешь здесь?

– Я услышал звуки, – замялся Фредерик.

– За тобой кто-то следил? – взволнованно спросил Андрей.

– Нет… Надеюсь, что нет.

– Тебя что-то выгнало из убежища?

Фредерик снова отрицательно помотал головой:

– Мне просто стало… страшно.

Андрей глубоко вздохнул. С большим удовольствием сейчас он надрал бы этому молодому Деляну уши!

– Подожди меня там, в тени дома, на углу, – рассердился он. – Я скоро приду. Ты поступил не так, как я тебе велел!

Фредерик не стал возражать, видимо почувствовав, что зашел слишком далеко. Молчаливым кивком он дал Андрею знать, что понял и теперь будет делать то, что от него требуют, и ушел прочь быстро и бесшумно.

Андрей повернулся к колодцу, чтобы по возможности объяснить Марии случившееся. Но там, где они только что были вместе, теперь лежали лишь его льняной мешок да опрокинутый кувшин, – сама она бесследно исчезла.

– Проклятие! – пробормотал Андрей.

В его душе царил полный хаос. Умопомрачительное возбуждение, еще недавно владевшее им, уступило место чувству утраты и тоски. Он все еще ощущал в своих руках ее влекущее тело, тогда как, возможно, потерял ее навсегда. К тому же он не знал, какую часть его разговора с Фредериком она слышала. Будь Деляну на ее месте, он задал бы множество вопросов, например о каком убежище говорит Андрей и почему боится, что за его племянником следят.

Может быть, после неожиданного появления Фредерика Мария испугалась и так быстро исчезла, что не обратила внимания на резкие слова Андрея. Он мог на это только надеяться. С другой стороны, молодая женщина, которой он невольно заморочил голову, представляла для них опасность. Намека, который она могла бы случайно дать своему брату, занимавшему, судя по всему, высокое положение, вполне хватило бы для того, чтобы начать их преследование, тем более что его, Деляну, считали поджигателем или даже турецким шпионом.

10

Андрей долго не мог заснуть. Мыслями он то и дело возвращался к Марии, чувствовал запах ее кожи, и по телу пробегала приятная дрожь, когда он воображал, как ее руки ласкают его, а ноготки нежно царапают ему кожу. Но были и другие картины: страдание и насилие, горящий трактир, смерть невинных людей, золотые рыцари… Все эти воспоминания сливались воедино, будто зависели друг от друга, и на ускользающей границе сна и яви его встречало безотчетное ощущение, что светлые и мрачные события последних дней каким-то непонятным образом согласованы. Но как это могло быть?

Спасительный сон одолел его лишь на рассвете. Но спал он недолго и проснулся весь в поту, измученный забытьём, даже не сразу сообразив, где находится. Наконец встал, подошел к окну и сквозь узкую щель между досками взглянул на улицу. По ней оживленно двигались люди, и это означало, что наступил день.

Несколько моряков шли со своими заплечными мешками, вероятно, в направлении гавани, сокращая себе путь по задворкам прилегающих к этому району домов. Андрей знал, что богатством Констанца обязана исключительно выгодному местоположению на Черноморском побережье. Для «восточной Венеции», как называли город, это обстоятельство имело решающее значение и определяло тесные связи с портовыми городами как на Черном море, так и в Средиземноморье.

Впрочем, на улице были не только моряки. Торговец, который толкал перед собой деревянную тележку с товаром, не без труда протискиваясь между бедно одетыми и возбужденно галдящими женщинами, торопился на базар. Тут же неслась куда-то шумная ватага ребятишек. При виде их у Андрея заныло сердце. И его сын мог бы находиться сейчас среди них или Фредерик, если бы его детство не кончилось так рано.

Его взгляд обратился к спящему мальчику. Разве что во сне – а он лежал на боку, калачиком, подтянув колени к самому подбородку, и его лицо покоилось на сложенных, как в молитве, руках, – он еще оставался ребенком.

Фредерик открыл глаза, удивленно взглянул на Андрея и в испуге вскочил:

– Вот это да! Я проспал?

– Нет, – успокоил его Андрей. – Не волнуйся. Нам все равно придется где-то переждать этот день. До вечера мы не должны показываться в «Одноглазом медведе».

– А что мы будем делать?

– Мы пройдемся по городу, – сказал Деляну. – Но осторожно, никому не бросаясь в глаза.

– Почему бы нам не остаться здесь? – спросил Фредерик.

Андрей покачал головой. Он долго об этом думал.

– Мы только в крайнем случае должны пользоваться этим убежищем, – объяснил он. – Может случиться, что солдаты оцепят этот район и перевернут все вверх дном.

Они собрались быстро, но без особой спешки и, выждав подходящий момент, незаметно покинули дом.

Чувства Андрея были напряжены до предела. Он тайком изучал каждого встречного и постоянно был готов вместе с Фредериком, в случае появления оранжево-белой униформы, быстро и незаметно скрыться. Тем не менее он решил взять быка за рога. Золотые рыцари и городская стража едва ли рассчитывают на то, что он осмелится появиться на главных улицах Констанцы. Если они и впрямь ищут его, то станут прочесывать укромные уголки, обыскивать каждую дыру. Поэтому перед уходом он привел ночное убежище в первоначальный вид – на случай, если в их отсутствие солдаты станут обыскивать дом. Тогда они еще раз, может быть даже ближайшей ночью, смогут воспользоваться этим местом.

Обдумав ситуацию, Андрей намеренно выбрал путь, ведущий к замку. В их планах он играл центральную роль, и было жизненно необходимо хорошо ориентироваться в переплетении ведущих к нему улиц и переулков.

Андрей внимательно изучал все увиденное. В его памяти предельно точно запечатлевались протяженность улиц и особенности застройки, при этом он старался вести себя абсолютно непринужденно, проходя мимо постов охраны.

К счастью, им не встретились ни золотые рыцари, ни инквизиторские ищейки.

– Пойдем на базарную площадь, там больше людей, и в толчее на нас не будут обращать внимание, – сказал Андрей Фредерику, когда расположение солнца подсказало ему, что подошло обеденное время.

Как и накануне, они с трудом пробирались сквозь плотную массу народа, стараясь не потерять друг друга из виду. Со всех сторон их грубо толкали и пихали. В одном месте образовалась толпа, под ее напором закачался один из прилавков с овощами и, накренившись, рухнул на землю. Все бросились подобрать что-нибудь из продуктов, валявшихся под ногами. Андрей и Фредерик тоже было наклонились, но вовремя заметили, что к месту происшествия приближается герцогская охрана, чтобы навести порядок, и решили ретироваться. Издалека они наблюдали, как разгорелся спор между торговцем, с одной стороны, и несколькими дерзкими расхитителями – с другой; гадали, что станут делать стражники.

– Нам лучше исчезнуть, – шепнул Андрей, – пока нас не притянули к этому делу.

Он повернулся, чтобы как можно быстрее покинуть площадь, и вдруг застыл. Прямо перед ним стояла Мария.

– Как… вы оказались тут? – растерялся Деляну.

Множество мыслей пронеслось в его голове. Их встреча прошедшей ночью показалась ему растаявшим сном, который никогда уже не вернется. Что же произошло? Для юной дамы из хорошего дома он был, вероятно, не более чем очередной игрушкой – из тех деревенских простаков, которым легко задурить голову.

– Я увидела вас там. – Она указала позади себя на улицу, ведущую к замку. – То есть я надеялась, что это вы. К тому же я в долгу перед молодым человеком, а я не люблю быть в долгу. Прежде всего это касается леденца на палочке!

Фредерик со смущением смотрел на их лица.

– Ну ладно, – сказал Андрей. – Но у нас действительно…

– Нет времени, я знаю, – закончила фразу Мария. – Впрочем, у меня его тоже нет. Мой брат наверняка ищет меня. Пошли.

Она схватила Фредерика за руку и прямо-таки потащила парня за собой. Андрей присоединился к ним, то и дело озираясь по сторонам. В какой-то момент Деляну спросил себя, не сошел ли он с ума. Он относился к Марии с доверием, но, с другой стороны, его не оставляла странная уверенность, что она умалчивает о чем-то чрезвычайно для него важном. Возможно, ее приставили с целью войти к нему в доверие и выведать тайные планы. Он понимал, что это глупость, но не мог отделаться от подобной мысли.

У него было сложное чувство к этой женщине. Мария притягивала его, делала беспомощным, и он трепетал при одной мысли о том, что снова прикоснется к ней. Кроме того, он ничего не мог противопоставить ее чрезмерно смелому и независимому поведению. Она была… необычной и пугающе откровенной, как ни одна из женщин, которых ему довелось знать прежде. Возможно, она дочь богатого дворянина или жена рыцаря, который гостит в замке. Но при тех обстоятельствах, в которых они оказались, нельзя было доверять никому.

Сейчас у них почти не оставалось времени – они могли не успеть на встречу к назначенному часу. Но теперь Андрей не думал об этом, – возможно, он просто задолжал Фредерику эти несколько драгоценных минут.

Они пересекли базарную площадь, причем Мария, несмотря на толчею, продвигалась так быстро, что Андрей едва поспевал за ней. Наконец они подошли к прилавку, где, помимо фруктов и свежих овощей, продавали всякие сладости. Мария предложила Фредерику самому выбрать то, что хочется, и тот подошел к делу основательно.

Андрей не мог сдержать улыбку, видя выражение его лица. Руки Фредерика едва заметно дрожали, и он был сосредоточен, как ювелир, выбирающий драгоценный камень для дорогого украшения. Наконец мальчик указал на то, что юная дама и предложила ему с самого начала: леденец на палочке.

Мария обернулась к Андрею и улыбнулась. Она была необыкновенно хороша в этот момент и выглядела так привлекательно, что у Андрея голова пошла кругом. На этом грязном и шумном базаре девушка была совершенно неземным созданием. Андрей не хотел ничего другого, как только неотрывно и восторженно смотреть на нее, однако от него все же не ускользнуло, что Мария даже не попыталась заплатить за угощение. Продавец почему-то посчитал это вполне естественным. Андрей – нет. Но ему не хотелось сейчас думать об этом.

– Ну, Андрей, – спросила она нежно, – разве эта улыбка не стоит потерянных минут?

Сначала эти слова показались Андрею забавными. То, как Мария стояла, радостно улыбаясь, освещенная ярким солнцем, с искрящимися темными волосами, околдовало его, и сама она казалась лишь немногим старше Фредерика. Ее беззаботный смех заставлял его сердце биться сильнее, а веселость была настоящим благом для мальчика. Однако было в ней нечто такое, что почти пугало Андрея, и ощущение какой-то мрачной тайны за ней было непреодолимым.

– Да, – согласился он, пожав плечами, и отвел глаза. Он пребывал в смущении, если не сказать – в смятении, и неспособность преодолеть разлад в своих чувствах тяготила его.

Однако Мария так легко не сдавалась.

– Откуда вы, Андрей? – спросила она. – С запада?

– Это так заметно? – отозвался он, думая о том, сколь многое их разделяет.

– Я и сама не знаю. Мне не доводилось бывать в Трансильвании, это дело моего брата, но мне рассказывали, что в горах еще обитают варварские племена, которые молятся языческим богам… – Девушка осеклась, и на ее лице промелькнула растерянность. – Вы… могли меня неправильно понять. Я не хотела сказать, что вы выглядите как языческий варвар, только… – Она запуталась, замолчала и попыталась спастись, весело рассмеявшись. – Мой брат прав. Я иногда говорю такие глупости, что самой страшно.

– Но обычно ты не признаешься в этом, – сказал неожиданно кто-то за спиной Деляну. – Во всяком случае, когда я недалеко.

Андрей хотел обернуться, чтобы приветствовать брата Марии, но замер, увидев состояние Фредерика. Лицо мальчика внезапно побледнело, глаза стали огромными… и черными от страха.

Резко повернувшись, Андрей с трудом сдержал возглас изумления. Сзади стоял высокий широкоплечий мужчина с холодными темными глазами и коротко подстриженными черными волосами. Пурпурная мантия выглядела теперь, когда он был не в седле, скорее роскошно, чем устрашающе, а диковинную широкополую шляпу он держал в руке. На груди у него висел золотой крест весом не меньше фунта, украшенный драгоценными камнями.

Отец Доменикус скользнул по Андрею быстрым, но очень внимательным взглядом, после чего снова обратился к Марии.

– Я всегда говорю об этом, – вздохнул он. – С тебя ни на минуту нельзя спускать глаз. Надеюсь, моя сестра не обременила вас? Да будет вам известно, иногда она бывает довольно дерзкой.

Андрей ничего не возразил на это замечание, он был уверен, что Доменикус не рассчитывает на ответ. Инквизитор не был священнослужителем того типа, какой знал Андрей, – человеком из народа. Он стоял над народом и понимание этого нес перед собой как щит.

Но прежде всего он был убийцей его сына, Барака и других людей из долины Борсы.

Сознание этого настигло Андрея лишь через несколько секунд. Вдруг и у него тоже задрожали руки, и фигура священника отодвинулась на задний план. Сердце бешено забилось, изо всех сил он старался овладеть собой – не выхватить меч и не убить этого человека на месте. Если бы Доменикус посмотрел на Андрея в этот момент, то, безусловно, прочел бы все это в его глазах.

Но Доменикус смотрел не на него, а на Фредерика, и притом весьма странным образом: не сказать, чтобы враждебно, но с недоверием и в замешательстве.

– Почему ты так испугался, малыш? Разве мы знакомы?

– Вы… вы… – запинался Фредерик.

– Я понимаю, – сказал инквизитор, вздохнув. – Да, ты прав, мой мальчик. Я действительно отец Доменикус. Но что бы тебе ни рассказывали, ты не должен бояться меня.

– Но вы же…

– Помолчи, Фредерик, – сказал Андрей. Его голос дрожал. Он откашлялся и постарался придать своему лицу безразличное выражение, прежде чем обратиться к Доменикусу. – Простите моего племянника, ваше преподобие. Он глупый ребенок и подхватывает всякие нелепости, которые слышит.

– Какую же нелепость он подхватил? – спросил Доменикус холодно. Его рука в задумчивости играла с золотым крестом, висевшим на груди. Он улыбался, но это была самая холодная улыбка, какую Андрею когда-либо приходилось видеть.

– Я не знаю, – ответил Андрей. – Пожалуйста, простите еще раз. Нам действительно надо идти. Фредерик, пошли!

Казалось, Фредерик не слышал его слов, он продолжал неотрывно смотреть на инквизитора. Тогда Андрей взял его за плечи и притянул к себе. Коротко кивнув Марии, он повернулся, чтобы уйти. Но тут отец Доменикус сказал совершенно неожиданно:

– А почему вы так спешите? Я бы охотно побеседовал с вами, Андрей Деляну.

Андрей застыл. Его руки крепко сжимали плечи Фредерика, а сердце стало биться тяжело и медленно.

Потом он отпустил Фредерика, слегка оттолкнул его от себя и снова повернулся к Доменикусу. Его рука отвела в сторону порванный плащ и легла на рукоять меча.

Инквизитор был уже не один. За ним стояли двое охранников в черных кожаных доспехах и длинных тяжелых шерстяных плащах. Андрею не надо было оглядываться, чтобы почувствовать, что у него за спиной тоже появились вооруженные люди. Золотых рыцарей видно не было, но он хорошо знал, что они где-то поблизости.

Андрей искал глаза Марии. Она растерянно переводила взгляд с брата на него и снова на брата. Девушка или ничего не понимала, или была самой лучшей актрисой, которую он когда-либо видел.

– Доменикус, что…

– Тебе сейчас лучше уйти, Мария, – сказал инквизитор. – Тут может быть опасно.

– Что это значит?! – Голос Марии звучал резко, почти агрессивно. – Я требую объяснений! Ты знаешь этого человека?

– Это значит, что вы заманили меня в ловушку, – сказал Андрей. – Я догадываюсь, что вчера вы обратили внимание вашего брата на нас, если он все так ловко подстроил.

Мария побледнела.

– Это правда, Доменикус? – спросила она.

Ее брат коротко взглянул на нее, поднял левую бровь и снова обратился к Андрею, не ответив на вопрос сестры.

– Сдавайтесь, Деляну! – сказал он. – У вас нет шансов.

– Это мы еще посмотрим, – возразил Андрей.

Внешне он выглядел абсолютно спокойным, хотя в душе у него царил полный хаос. Солдаты по обе стороны от священника положили руки на свои мечи, но оружия пока не обнажали. Тем не менее напряжение, в котором они находились, ощущалось все отчетливее.

– Я знаю, как вы опасны, Андрей Деляну, – серьезно ответил Доменикус. – Безусловно, вы способны убить одного или двух моих людей, прежде чем мы с вами справимся. Но я прошу вас осознать, где мы находимся. Пострадать могут невинные люди. Вы действительно хотите этого?

Андрей уже чувствовал, что сзади к нему приближаются по меньшей мере двое, а возможно и больше, и что один из золотых рыцарей тоже находится здесь.

– Сдайтесь без сопротивления, и я гарантирую вам честный процесс, – продолжал Доменикус. Он улыбался, хотя и нервничал, видя, что Андрей не реагирует.

– Так же, как и Бараку? – спросил Деляну, выдержав паузу, показавшуюся бесконечной.

– Бараку? – Понадобилось время, чтобы Доменикус вспомнил это имя. Потом он кивнул: – Упрямый старик в долине Борсы.

– Вы быстро забываете имена людей, которых замучили до смерти, – сказал Андрей. – Или их уже так много, что вы перестали запоминать?

– Барак Деляну был колдуном, – холодно возразил Доменикус. – Он сознался, что продал душу дьяволу. Вы тоже приверженец сатаны?

– Если бы я им был, вам бы не пришлось это спрашивать, – отозвался Андрей. И крикнул: – Фредерик! Беги!

Он развернулся, сильно толкнул Фредерика, так что тот едва удержался на ногах, и отметил беспорядочное движение вокруг себя. Он ошибся, – сзади стояло не двое, а гораздо больше солдат, и среди них один золотой рыцарь; это был тот самый богатырь, с которым Деляну уже сражался и чуть не погиб! Тогда рыцарь пообещал, что они еще встретятся, но Андрей не мог предположить, что это произойдет в центре Констанцы, да еще в присутствии инквизитора.

Солдаты атаковали Деляну. Ловким движением он нанес одному из них мощный удар в голову, который, скорее всего, лишил его жизни; солдат обмяк и завалился на бок. Клинок второго солдата выбил из камня искры рядом с Андреем.

Солдат, который пытался обезглавить его, предпринял новую атаку. Андрей уклонился, отбросил руки нападавшего и ребром ладони ударил его в горло. Удар оказался неточным и недостаточно сильным: солдат выронил меч, пошатнулся и отступил назад, прижав руки к горлу.

Третьему нападавшему Деляну нанес неожиданный удар ногой и, отскочив в сторону, получил секунду передышки.

С начала боя прошло всего несколько мгновений, но ситуация кардинально изменилась: только трое из четырех солдат непосредственно участвовали в нападении. Четвертый, очевидно, попытался схватить Фредерика, но промахнулся и тяжело упал на колено. При этом он сильно поранил лицо и самостоятельно подняться не мог. Золотой рыцарь, тот самый, с которым Андрей сражался в лесу, неподвижно стоял поодаль и наблюдал за схваткой с ленивым любопытством. До сих пор он не удосужился обнажить меч и, видимо, не собирался делать это и дальше. Андрей догадался, что со стороны этого противника ожидать открытой и честной борьбы нельзя. Он подождет, пока другие одолеют Андрея или, по крайней мере, поставят его в безвыходное положение, и тогда нанесет решающий удар.

– Сдавайтесь, Деляну! – резко потребовал Доменикус. – Или вы непременно хотите умереть, глупец?

Оба стражника по правую и левую руку инквизитора не делали попыток напасть. Один схватил Марию и крепко держал ее. Второй обнажил меч для защиты своего господина и встал между ним и Андреем. По непонятной причине наемники явно стремились избежать боя.

И внезапно Андрей понял почему.

Люди на площади, когда солдаты изготовились к бою, образовали живую, более чем на десять шагов в диаметре арену, в центре которой находились Андрей и его противники. Тут были десятки, а возможно, и сотни свидетелей. Ни золотой рыцарь, ни инквизитор не были заинтересованы в том, чтобы Андрей расстался на этом месте с жизнью, – они хотели видеть его под пытками, а потом сожженным на костре.

Деляну до сих пор тоже не обнажал меча.

И вдруг у него за спиной раздался сдавленный вопль: кто-то кричал, задыхаясь. Андрей бросил быстрый взгляд в ту сторону и с ужасом увидел, что четвертый солдат все-таки поднялся и схватил Фредерика. Тот защищался изо всех сил, но в схватке со взрослым человеком у него не было никаких шансов. Исполинский рыцарь за спиной у обоих положил руку на меч.

Андрей молниеносно взвесил возможность одним прыжком добраться до насильника и освободить Фредерика, но сразу же отказался от этого плана. Солдат будет мертв, прежде чем поймет, что произошло, однако Андрей не сомневался, что золотой рыцарь в этом случае без колебаний лишит Фредерика жизни.

– Сдавайтесь, Андрей Деляну! – повторил отец Доменикус. – Уже пролилось слишком много невинной крови. Я дал слово, что с вами поступят по справедливости.

Какую-то долю секунды Андрей размышлял, как броситься – не к Фредерику, а к инквизитору и его взять в заложники, чтобы он на своей шкуре почувствовал, что такое справедливость. Но Деляну отверг и эту мысль уже из-за одного того, что по лицу последнего понял: такую попытку он допускал и подготовился. Доменикус был не из тех церковников, которые проводят время в молитвах и благочестивых деяниях. Перед Андреем был воин.

Деляну увидел, но еще больше почувствовал, как трое стражников начали приближаться к нему с разных сторон. Они были напряжены – они боялись.

– Пора! – приказал золотой рыцарь.

Трое солдат одновременно прыгнули вперед. Андрей понял, что такую тактику нападения они тщательно отрабатывали; она была какой угодно, только не рыцарской, и потому весьма действенной. Даже самый лучший боец с мечом не в состоянии защититься от троих, атакующих его одновременно с разных сторон.

Одним движением Андрей выхватил сарацинский меч из ножен, и это было началом его нападения. Не более чем на полсекунды застыл он с выброшенной вперед рукой. Клинок так быстро рассек кожу и плоть, что на острой как бритва стали не оказалось ни капли крови. Солдат был уже мертв, только тело его, казалось, не осознало этого. Все еще держась на ногах, не выпуская меча, он по инерции шел на Андрея, но на его лице уже отпечаталось выражение, среднее между удивлением и покорностью судьбе; тем временем его кожаные доспехи разошлись и обнажили грудь с тонкой, словно проведенной красным пером, линией.

Деляну спокойно шагнул навстречу убитому, одновременно описав молниеносный полукруг сарацинским мечом. Он не стал нападать на двух других солдат и таким образом побудил их отказаться от продолжения атаки и позаботиться о собственной жизни. В тот момент, когда тело убитого, не в силах более держаться на ногах, медленно опустилось на землю, Андрей прыгнул в своем развевающемся плаще на Доменикуса и его охранника.

Вокруг раздались пронзительные крики. Живая арена, в центре которой они находились, взорвалась: теперь сторонним наблюдателям угрожала вполне реальная опасность.

Где-то сбоку сверкнули золотые доспехи. До Андрея донесся крик Фредерика. Все это было уже не важно. Он слился воедино со своим мечом; ему не надо было прилагать усилий, чтобы направлять свое тело; он сам стал движением – бешеным, быстрым, неукротимым, – которое в глазах охваченных ужасом зрителей промелькнуло тенью, такой стремительной, что ее едва можно было проследить. Сарацинский меч рассек воздух со звуком рвущегося шелка.

Телохранитель Доменикуса все же успел отреагировать. Андрей с удивлением отметил, что этот человек действительно готов ради господина пожертвовать собой; он оказался необычайно быстрым для того, кто не обучался тайнам боевого искусства у Михаила Надасду. Однако его реакция была запоздалой, к тому же и бессмысленной. Сарацинский меч обезглавил охранника и уже был готов нанести смертельное ранение стоявшему за ним инквизитору.

Но Андрей не собирался убивать отца Доменикуса. Его смерть неотвратимо повлекла бы за собой гибель Фредерика и, предположительно, захваченных в плен жителей Борсы.