Текст книги "Вампир"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Открой! – приказал Андрей.

Караульный снял ключ со своего пояса, опустился перед клеткой на колени и стал возиться с замком, который наконец, громко звякнув, открылся.

Внезапно Мария резко вскрикнула, одним прыжком оказалась возле клетки и попыталась дотянуться до скрючившейся фигуры. Андрей слышал, как она ахнула, поранившись о металлический шип. Когда он подошел ближе, чтобы помочь ей, в нос ему ударил сладковатый запах крови. Глубоко в нем что-то шевельнулось – голод, который перерос бы в неутолимую жажду, если бы он поддался ему.

Андрей с трудом подавил это чувство, нежно, но сильно отодвинул Марию в сторону и вытащил тело Доменикуса из клетки. Казалось, оно ничего не весит. Снова неодолимо запахло кровью, и он из последних сил подавил пылающую в нем жажду.

Угрожающим взглядом отогнал он Димитрия в сторону, перенес Доменикуса на два шага и осторожно положил на землю. Инквизитор был еще жив. Острые металлические шипы нанесли ему многочисленные раны, частично уже воспалившиеся. Палящее солнце изнурило его тело и сожгло кожу. Андрею показалось чудом, что он не умер от жажды.

– Доменикус! – в ужасе шептала Мария. – О боже мой! Что они… с тобой сделали?

– Что ему и причиталось, – пробормотал Андрей.

Мария бросила на него негодующий взгляд, но тут же снова склонилась над братом. Внезапно Андрей раскаялся в том, что вообще что-то сказал. Он не испытывал больше мстительных чувств при виде этого разбитого, жалкого, умирающего человека, которого Мария держала на руках. Доменикус заслужил смерть и испытываемую ежесекундно боль, но при этой мысли Андрей не чувствовал никакого удовлетворения.

– Он умирает, – всхлипывая, произнесла Мария. – Андрей, он умирает! Пожалуйста, сделай что-нибудь. Ты должен ему помочь!

– Я не могу, Мария. Поверь, это не имеет никакого отношения к тому, кто он и что сделал. Я вовсе не ненавижу его. Уже нет. – Он трагически покачал головой. – Я не могу.

Мария словно не слышала его.

– Ты можешь получить от меня все, что захочешь. Я принадлежу тебе, если ты этого требуешь, но… помоги! Спаси его!

– Прошу тебя, Мария, – бормотал Андрей. Ее слова настроили его на трагический лад и в то же время пробудили в нем нечто такое, что ему не нравилось и что он старался в себе подавить. – Я не могу. Я не волшебник. Он умирает. – Мгновение Деляну колебался. Но потом продолжил, зная, что делает ошибку: – Все, что я могу для него сделать, это облегчить его смерть.

Что-то во взгляде Марии сломалось.

– Ты должен ему помочь, – настаивала она, но уже изменившимся тоном, от которого у него мороз по спине пробежал.

Андрей обернулся к Димитрию. Если бы солдат достаточно быстро реагировал, он мог бы воспользоваться случаем и убежать, но тот продолжал неподвижно стоять в двух шагах и во все глаза смотрел на Андрея и Марию.

– Открой ворота, – приказал Андрей.

– Этого я… не могу, – запинаясь, промямлил караульный. – Цепеш за это…

– Открой ворота и беги как только можешь быстро, – резко повторил Андрей. – Очень скоро тут не останется живых. И твоего господина тоже.

Димитрий еще раз удивленно взглянул на него, потом бросился к воротам.

Андрей снова обратился к Марии:

– Тебе надо уходить. Воины Мехмеда скоро будут здесь. Я не смогу тебя защитить. Мне надо найти Фредерика.

Мария кивнула. Она встала и закинула руку Доменикуса за свое плечо, чтобы помочь ему встать. Он тихо застонал от боли, но сил подняться у него уже не было.

– Подожди, – сказал Андрей. – Я помогу.

Он подошел и хотел перехватить Доменикуса, но умирающий инквизитор выдернул руку и даже попытался ударить его:

– Не прикасайся ко мне, колдун! Я скорее умру, чем позволю, чтобы твои безбожные руки осквернили меня.

– Доменикус! – упрекнула Мария брата.

– Не трогай меня! – повторил он. – Я лучше умру.

Мария сделала нетвердый шаг. Она качалась под тяжестью Доменикуса, но изо всех сил старалась удержаться на ногах.

– Абу Дун ждет в лесу за замком. С ним еще несколько человек, – сказал Андрей. – Но это довольно далеко. Он слишком тяжел для тебя.

– Я его не оставлю, – ответила Мария. – Он мой брат.

– Я могу ей помочь, господин. – Димитрий отодвинул тяжелый засов и вернулся. Он тяжело дышал.

В первый момент это предложение показалось Андрею неприемлемым. Потом он понял, что солдат печется о своей жизни. Андрей пригрозил ему, что похитит душу, чтобы сделать его сговорчивым, но солдат все принял всерьез.

– Ты знаешь, что будет, если ты обманешь? – спросил Андрей. – Где бы ты ни спрятался, я найду тебя!

– Я знаю, господин, – с трудом проговорил солдат. – Я вас не обману.

Если Андрею когда-нибудь доводилось смотреть в глаза человеку, которые казались ему честными, то это были глаза Димитрия.

Он кивнул:

– Хорошо, отведи ее к людям, которые ждут в лесу. А потом беги.

Димитрий повторил его нервный кивок, быстро подошел к Марии и без слов взял отца Доменикуса на руки. Мария вздохнула с облегчением и, пошатнувшись, сделала шаг в сторону. Она посмотрела на Андрея, и выражение ее глаз вновь заставило его содрогнуться.

В них не было больше ничего. Если между ними когда-то и возникло что-то вроде любви, то все угасло, задохнулось и исчезло навсегда от той ненависти и зла, которые принес ей Цепеш.

– Иди к Абу Дуну, – сказал Деляну. – Он тебе поможет. И твоему брату тоже. Скажи ему, что я об этом прошу.

Он обнажил меч и повернулся к замку. Его руки были в крови. Он знал, где найдет Влада Дракулу.

18

Когда Андрей вошел в большой холл мрачного здания, то наткнулся на стражников. Их было двое, и относились они к своей службе так же небрежно, как их товарищи во дворе. Один спал, когда Андрей появился, но вскочил и схватился за оружие, второй реагировал чуть проворнее и бросился на Андрея с поднятым копьем. Деляну убил его молниеносным уколом меча, развернулся и сбил с ног его товарища, прежде чем тот обнажил свой меч. Оба умерли быстро и беззвучно, но копье одного из них упало на пол с долго не смолкавшим дребезжанием, которое могло разнестись по всему зданию.

Закрыв глаза, Андрей ждал. Для его неестественно обостренных чувств этот звук казался грохотом большого церковного колокола, но никакой реакции не последовало. Однако, когда звон у него в ушах стих, он услышал и другие звуки. До него доносилось теперь дыхание людей, неравномерное похрапывание, шевеление во сне. Сотни новых сигналов обрушились на него так быстро и с такой силой, что чуть не захлестнули. Голова шла кругом. Ему не без труда удалось устоять против этой лавины звуков, картин и запахов и оттеснить их настолько, что он смог уже сосредоточиться на важной для него информации.

Все еще были слышны крики, хотя теперь они больше напоминали стоны. Поблизости находились четверо или пятеро спящих. Но сон этот был, видимо, не очень крепким. Один-единственный крик или предательский шорох мог разбудить людей. Андрей должен был устранить их.

Полагаясь исключительно на слух, он скоро нашел помещение, в котором безмятежно спали пятеро солдат. Остановился возле дверей, прижал ухо к дереву и сконцентрировался. Он теперь даже чувствовал, что выпили эти люди.

Бесшумно открыв дверь, Андрей вошел в помещение и быстро огляделся. Слух не подвел его: пятеро солдат Цепеша спали, разметавшись на голом полу. Они были в полном обмундировании, а готовое к бою оружие лежало рядом с каждым.

Он убил всех.

Трое умерли не просыпаясь, двое имели возможность вскочить, схватиться за оружие, но едва ли поняли, что произошло. Крикнуть не успел никто.

Андрей вернулся в холл и снова прислушался. Дыхания больше не было слышно, но он чувствовал, что в доме есть еще несколько человек; чувствовал тем же безошибочным инстинктом, которым дикий зверь определяет близость добычи, не слыша и не видя ее.

Эта мысль обеспокоила его. Чем стали для него другие люди? Добычей?

И если это так, то кем тогда был он сам?

Возможно, страх, что этот вопрос так и застрянет в нем занозой, отвлек его, а может быть, его вновь обретенные чувства были ненадежны, но только следующее, что он услышал, был скрип двери, сопровождаемый удивленным возгласом и лязгом металла. Андрей обернулся и увидел перед собой четверку рослых воинов, которые были так же поражены его присутствием, как он – их появлением. Но свое удивление он преодолел первым.

Как демон ворвался Андрей в их группу и убил первого во внезапном, неудержимом порыве. Трое других испуганно отпрянули назад и мигом собрались для упорного сопротивления. Они были молодцами.

Андрей забыл все, что когда-то учил, о борьбе на мечах и отточенной технике. Он колотил противников с необузданной силой, не обращая внимания на то, ранен ли он сам, попал ли он, и если попал, то куда. Второй солдат упал смертельно раненый. В глазах остальных внезапно вспыхнул страх. Вместо того чтобы делать то, что подсказывал им воинский долг, то есть атаковать объединенными усилиями, что должно было неистовство Андрея превратить в беспомощное буйство, они впали в панику. Деляну почувствовал острую боль в боку, когда меч вонзился в его плоть. Нападение было предпринято от отчаяния и заставило солдата пренебречь собственным прикрытием. Меч Андрея пронзил его. Солдат был мертв, прежде чем его тело рухнуло на пол. Последний обратился в бегство.

Андрей бросился за ним, но не успел догнать. Солдат зашатался, схватившись за горло. Когда он упал, Андрей увидел рану на его шее. Колосс с пылающим взглядом, одетый в цвета ночи, размахивал своим окровавленным мечом.

Не раздумывая Андрей напал на него. Его сознание было выключено. Он действовал без плана, без расчета, без мысли, превратившись в беспощадную машину для убийства, готовую сокрушать все, что вставало у него на пути. Его меч проделал сверкающий серебром путь в три четверти круга и обрушился с такой силой на поднятый клинок черного великана, что высек из стали голубые искры.

Сила собственного удара заставила Андрея пошатнуться, но прижала черного гиганта к стене и обезоружила. Андрей воспользовался его смятением, снова набросился на него и занес вверх меч для последнего, решающего удара.

– Андрей! Нет!

В последний момент Деляну узнал голос пирата. Андрей попытался сдержать удар, но было поздно. Все, что он мог сделать, это отвести клинок в сторону. Тот вонзился в стену рядом с лицом Абу Дуна с такой силой, что треснул. Град осколков металла и камня засыпал Абу Дуна и окропил его щеку маленькими красными пятнышками.

Шатаясь, Андрей отступил назад и в ужасе смотрел на Абу Дуна. Его сердце бешено колотилось.

– Абу Дун?

– Я не совсем уверен, – сказал пират. Он потрогал рукой щеку и удивленно взглянул на кровь, прилипшую к пальцам. – Я мертв или это только кошмарный сон? В какой-то момент я действительно подумал, что ты хочешь меня убить.

– Меня это чрезвычайно огорчает, – начал Андрей. – Я думал… – Он оборвал себя и растерянно спросил: – Откуда ты взялся?

– Кто-то был настолько любезен, что оставил главные ворота открытыми, – сказал Абу Дун.

– Мария! Я…

– Она невредима, – поспешил успокоить его Абу Дун. – И ее брат тоже, даже если он не знает, хорошо ли, что еще жив.

– Нет, – ответил Андрей. – Это не так. Поэтому я и хотел, чтобы он остался жить.

– Иногда я не знаю, кого больше должен бояться, – сказал Абу Дун, – тебя или вашего Бога, который достаточно жесток, чтобы заставить жить с такими ранами человека, носящего рясу.

– А что караульный?

– Люди Мехмеда не убили его, если ты это имеешь в виду, – сурово ответил Абу Дун. – Но рука его больше никогда не поднимет меч. – Пират сделал резкий жест. – Он рассказал, что замок пуст. Воины Мехмеда уже там. Они никого не оставят в живых… Ты нашел парня?

– Нет. Но я знаю, где он.

– Так чего же мы ждем?

Замок гудел от звона мечей и криков сражающихся и умирающих. Если Димитрий сказал правду, то число людей по обе стороны должно было быть примерно одинаковым. Люди Мехмеда имели возможность штурмовать замок и подарить своему господину крепость, над которой уже развевался его флаг. Андрей был почти уверен, что они одержат победу, так как их противники сражались исключительно за то, чтобы только остаться в живых.

Ему было безразлично, кто победит и останутся ли выжившие на одной и другой стороне. Это была не его война. Она не касалась его. Он не позволит втягивать себя в нее, даже если это будет необходимо.

Они легко нашли лестницу, ведущую в подвал: своего рода жестокие указатели – оглушительные крики истязаемых – показали им дорогу. На пути им дважды встретились солдаты Дракулы, которые сопротивлялись с отчаянным мужеством.

Андрей убивал всех.

Он снова впал в это ужасное опьянение кровью, где было одно стремление – убивать, причем он был уже не он, а… механизм, который рвался вперед, неуязвимый, неудержимый, беспощадный. Абу Дун все время был рядом, но ни разу не обнажил меча.

Они достигли прохода, в конце которого находилась зарешеченная дверь в пыточную камеру. Крики снова перешли в стон, в хныканье истязаемого ребенка, который отчаянно молил о пощаде, хотя понимал, что никто не придет на помощь. Андрей знал, чей это голос. Он понял это в первый же миг, когда был еще на стене, и до сих пор не разрешал себе признаваться в этом.

Теперь он не мог закрывать глаза на правду. Это был голос Фредерика.

Перед дверью в другом конце прохода стоял высокий человек. Он спокойно и без тени страха смотрел на них. Это был Влад, доверенное лицо Цепеша, сыгравший роль Дракулы. На нем была теперь другая одежда, впрочем не менее варварская, чем одежда Цепеша. Андрей сразу почувствовал, как опасен этот человек.

– Я знал, что ты придешь, вампир, – сказал Влад. – Я уже рассчитался с тобой.

– Я устоял, – ответил Андрей. – И вот я снова тут. – Он поднял меч, который взял у одного из убитых. – Ты уступишь дорогу или я должен убить тебя?

– Ты можешь это сделать сам или тебе понадобится помощь твоего языческого друга? – спросил Влад спокойно. – Вас двое.

– Абу Дун не будет вмешиваться, – сказал Андрей. – Если ты победишь, можешь идти.

– О да! – сказал Влад, усмехаясь. – Человека, которого нельзя ранить. Победить которого невозможно. Ты делаешь мне не самое лучшее предложение, колдун.

– Тогда уйди с дороги, – сказал Андрей.

– И ты отпустишь меня? – не поверил Влад. Он переводил взгляд с Андрея на Абу Дуна и обратно.

Казалось, Андрей видит, что творится в его голове.

За дверью оглушительно кричал Фредерик. Его голос был таким измученным, что у Андрея кровь стыла в жилах.

– Пропусти нас – и будешь жить. Или оставайся на посту и умри за своего господина.

– За Цепеша? – Влад сделал отрицательное движение. – Разумеется, нет. – Он спрятал меч, еще раз коротко и горько усмехнулся и, выпрямившись, прошел мимо Андрея.

Андрей подождал, когда он отойдет на два шага, развернулся, поднял меч и вонзил его Владу в сердце. Темноволосый великан отлетел, словно сраженный молнией, в сторону, ударился о стену и бессильно рухнул.

Абу Дун вскрикнул:

– Почему ты это сделал?

– Потому, что он заслужил смерть. – Андрей испугался холода в своем голосе. Это было неправдой. Все так: человек, который столь часто оказывался в шкуре Цепеша, едва ли был лучше своего хозяина и тысячу раз заслужил смерть, но это не было причиной, по которой Андрей убил его. Истинная причина была намного проще: он хотел этого.

Абу Дун не ответил. Он только смотрел на Андрея. В его глазах было что-то такое, что напоминало выражение глаз Марии и страшило Деляну.

У них за спиной раздался новый, еще более пронзительный крик, и Андрей распахнул дверь.

Он знал, что увидит. Он был тут не впервые. И несмотря на это, картина, представшая его взору, вызвала у него красный туман ярости. Смерть. Он видел смерть – и хотел смерти.

Огромный подвал со сводчатым потолком был наполнен мерцающим красным светом. В воздухе пахло плесенью и разъедающим глаза дымом, а еще кровью, человеческим страданием и смертью. Большие металлические клетки, которые делили подвал на части, были заняты, как и прежде. Абу Дун освободил лишь малую толику пленных. В подвале оставалось не меньше ста человек.

Никто из них не шевелился. Они были мертвы. Все.

– Чудовище! – бормотал Абу Дун. Его голос дрожал. – Это… зверь. Ни один человек не сделает такого!

Андрей не слушал его. Его взгляд был прикован к пыточной камере. Вокруг не было ни одного караульного, ни одного солдата. Цепеш стоял спиной к Андрею и Абу Дуну. Он склонился над деревянной скамьей, на которой была распростерта маленькая фигурка. Андрей не мог разглядеть, что делал граф, но в его ушах еще звучали страшные, нечеловеческие крики Фредерика.

– Дракула! – крикнул Андрей.

Цепеш выпрямился. Его лицо, когда он увидел Андрея, исказилось. В руке он держал странным образом изогнутый клинок, с которого капала кровь. Андрей даже не решался представить себе, что он сделал с Фредериком.

– Дракула! – крикнул он еще раз. – Если тебе нужна кровь, попробуй взять мою!

До открытой двери пыточной камеры Андрею оставалось несколько шагов, но Цепеш был ближе. В тот же момент он, как и Андрей, устремился к двери. Деляну предстояло обогнуть пыточную скамью, к которой был привязан Фредерик, но Цепеш передвигался с почти невероятной скоростью и успел первым.

С беспощадной ясностью Андрей понял, что ему не хватает быстроты. До двери ему оставалось четыре шага, Цепешу – два. Тут он заметил одну весьма существенную деталь: на двери был хитрый замок, который невозможно открыть, не имея специального ключа. Цепеш достиг двери раньше. Может быть, на долю секунды, но раньше.

Что-то с отвратительным звуком пролетело мимо. Цепеш застонал, покачнулся и отпрянул к решетчатой стенке клетки, когда был на расстоянии вытянутой руки от двери. Из его левого плеча торчала рукоять кинжала, который метнул в него Абу Дун.

Андрей выбил дверь плечом, перескочил через Цепеша и одним прыжком достиг скамьи, к которой был привязан Фредерик. Деляну оцепенел от страха.

Ему стало дурно, когда он увидел, что Цепеш сотворил с мальчиком. Фредерик все это время кричал не переставая. Ужасный непрекращающийся крик эхом отзывался в ушах Андрея. Страшные раны, которые Цепеш нанес мальчику, кровоточили. Андрей знал, что кровь остановится, а раны затянутся. Но что делать с теми ранами, которые Цепеш нанес его душе?

Постепенно Фредерик перестал кричать. Его крик превратился в не менее тягостные всхлипывания и стоны, когда он повернул голову и посмотрел на Андрея. В глазах мальчика отражались непередаваемые словами боль и отчаяние. Бессмертие имеет цену, понял Андрей. Возможно, слишком высокую.

– Помоги мне, – простонал Фредерик, – пожалуйста, помоги мне!

Возможно, это было самое трудное. Мария требовала от него того же. Вероятно, это была единственная просьба, которую Деляну не выполнил. Он не умел помогать. Не умел исцелять.

Единственное, на что он был действительно способен, – разрушать.

Сзади раздался крик. Затем гулкий звук. Андрей даже не повернулся. Дрожа, он протянул руки к Фредерику, будто хотел коснуться его, однако не отважился на это и остановил их в нескольких сантиметрах от изувеченного тела. Раны Фредерика начали затягиваться. Кровь остановилась, стоны стали тише. Однако сам он страдал от боли. Ничто на свете не смогло бы смягчить муки, которые причинил ему Цепеш.

Андрей вышел из оцепенения. Он сделал для Фредерика лишь то немногое, что мог сделать: вытащил из-за пояса кинжал и четырьмя быстрыми движениями разрезал широкие кожаные ремни, стягивавшие руки и лодыжки Фредерика. Мальчик едва слышно всхлипнул, поднялся на пыточной скамье и потерял сознание.

Деляну закрыл глаза и попытался усмирить бушевавший в нем поток чувств. Немного успокоившись, он развернулся…

Абу Дун рывком поднял Цепеша на ноги и вырвал кинжал, торчавший из его плеча. Рана сильно кровоточила, и все-таки Дракула пытался вырваться. Но чернокожий гигант держал его так крепко, как ребенок держал бы куклу.

– Стража! – проревел Цепеш. – Стража! Ко мне!

– Даже не старайся, – холодно произнес Андрей, – там никого нет.

Он приготовил оружие и подошел ближе. Абу Дун выбил нож из его руки.

– Нет! Мехмеду он нужен живым! – Пират раскатисто рассмеялся. – Если тебя это утешит: Цепеш, возможно, был бы тебе благодарен, если бы ты убил его. Мехмед знает, что он сделал с Селиком и его людьми.

Андрей понимал, что Абу Дун прав. Не из простого милосердия султан приказал им взять Влада Цепеша живым. Если он желал отомстить, то его задачей было доставить Дракулу туркам, о жестокости которых было известно всем.

Тем не менее Андрей с трудом сдержал себя, чтобы не наброситься на Цепеша и не вырвать сердце из его груди.

– Свяжи его, – сказал Андрей, – и заткни ему глотку, чтобы я не слышал его криков.

Абу Дун поступил проще: он ударил Цепеша кулаком по затылку, и тот потерял сознание.

– Вытащи его наружу, – бросил Андрей, – я больше не могу его видеть.

Спустя некоторое время Фредерик очнулся. Его раны затянулись, а с лица спала мертвенная бледность. Когда он открыл глаза, они все еще были пустыми. Потом к нему вернулась память, а вместе с ней и боль.

– Что… – начал он.

– Приляг, – перебил его Андрей. Он попытался ободрительно улыбнуться, но понял, что вышло не очень убедительно. – Тебе надо еще немного отдохнуть.

– Мне было очень больно, – прошептал Фредерик. – Так… нестерпимо больно.

– Я знаю, – ответил Андрей. – Но теперь все позади.

– Ты его убил? – предположил Фредерик.

– Нет, – произнес Андрей почти не колеблясь. – Однако тебе он больше ничего не сделает. Абу Дун увел его.

– Куда?

– Султан пожелал получить его, – ответил Андрей. – Живым. Я мог бы себе представить, что он с ним сделает, но, думаю, не стоит.

Фредерик попытался подняться. Ему это удалось только с третьей попытки. Андрей подавил в себе желание помочь. Фредерик прошел через ад. Вероятно, он все еще под впечатлением, но это был тот путь, который он должен был пройти один.

– Он сказал, что… что хочет до конца проникнуть в мою тайну, – сказал Фредерик. Его взгляд был обращен в пустоту, однако эта пустота была наполнена болью и страданиями.

– Пытая тебя?

– Это моя вина, – прошептал Фредерик. – Я сам выдал ему ее.

– Что?

– Нашу тайну. – Голос Фредерика слегка дрожал. – Что нужно умереть, чтобы жить вечно. Он сказал, что… что боль – это сестра смерти. Он хотел стать таким же, как и я. Он сказал, что… что он раскроет тайну, если… если…

Его голос отказывался подчиняться.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – произнес Андрей.

– Он прав? – спросил Фредерик.

– Он окончательно сошел с ума. Не бойся. Теперь он уже никогда не причинит людям страданий. – Андрей ободряюще кивнул. – Можешь подняться?

Вместо ответа Фредерик попытался встать. Это потребовало от него усилий, и в первые секунды его качало из стороны в сторону, но все же он стоял.

– Что с Марией?

– Она в безопасности, – коротко ответил Андрей. – Пойдем.

Фредерик посмотрел на него вопросительно. Возможно, причиной тому был странный тон, которым ответил Андрей, но возможно, он знал, что произошло.

Они покинули подвал. Фредерик шел сам. На лестнице Андрею все же пришлось ему помочь, хотя Фредерик упрямо отказывался. Он восстанавливал силы медленно. То, что сотворил с ним Цепеш, почти убило его.

Из дальних уголков крепости доносились звуки боя, но Вайхс только что пал. Примерно половина воинов Мехмеда собралась во дворе. Многие из них были ранены, но, насколько мог судить Андрей, они никого не оплакивали.

Абу Дун и его пленник находились недалеко от ворот, окруженные четырьмя или пятью турецкими воинами. Кровь сочилась из раны на плече Цепеша, возможно, даже сильнее, чем прежде. Но никто не собирался перевязать его. Его руки были скручены за спиной. Струйка крови текла у него из носа. Андрей был уверен, что причиной этого не был удар, который нанес Дракуле Абу Дун.

– Может, запереть его в одной из его собственных камер? – предположил Андрей. – По крайней мере, до тех пор, пока не приедет Мехмед.

Прежде чем Абу Дун смог ответить, к нему повернулся один из воинов, тот самый, с которым он разговаривал ранее.

– Наш господин приказал немедленно доставить пленного к нему, – сказал он. – И вас тоже.

– Нас? – Абу Дун удивленно поднял бровь.

– Мы договорились, что передадим ему Цепеша! – запротестовал Андрей. – Живым. Кажется, так мы и сделали, или?..

– Я ничего об этом не знаю, – невозмутимо ответил воин. – Я только выполняю приказы. Мы немедленно выезжаем.

– Мы так не договаривались! – возмутился Абу Дун. – Ты что, пес, хочешь нарушить слово своего повелителя?

Казалось, воин Мехмеда на секунду растерялся. Потом он резко развернулся и перебросился с одним из своих товарищей несколькими словами на родном языке, правда немного резким тоном. Тот выбежал за ворота.

– Хорошо, – сказал турок. – Я послал моего человека за новыми приказами. Подождем, пока он вернется. – Янычар с ненавистью посмотрел на Цепеша. – Надо его запереть – для его же безопасности. Я не знаю, как долго мне удастся ограждать его от гнева моих людей. – Лицо мусульманина помрачнело. – И вообще, должен ли я это делать?

– Посадите его в клетку, – предложил Фредерик. – Пусть вкусит своих же плодов. Или дайте мне нож и оставьте нас наедине.

– Засуньте его в клетку, – произнес Андрей. – Там он будет, по крайней мере, в безопасности.

Воины растерялись, однако потом один из них, тот, с которым разговаривал Андрей, кивнул остальным. Двое османских солдат схватили Цепеша, поволокли его к клетке и грубо затолкали внутрь. Цепеш застонал от боли, ударившись о металлические шипы. Воины захлопнули дверь и подняли клетку при помощи цепи над землей.

– Где Мария? – спросил Андрей, повернувшись к Абу Дуну.

– Она в лесу, недалеко от того места, где мы ждали тебя, – ответил Абу Дун.

– Я пойду к ней. Позаботься о Фредерике.

Андрей не стал дожидаться ответа и, повернувшись, зашагал прочь. Однако он сумел пройти всего несколько шагов. Один из турецких солдат встал на его пути, а двое других незаметно подошли ближе.

– Что это значит? – резко спросил Андрей. Его рука невольно коснулась рукояти меча.

Воины не ответили, но и не ушли с пути. С видимым напряжением Андрей убрал ладонь с рукояти и расслабился. Он не имел права злиться. Тот факт, что эти люди пришли с ним и сражались против его врагов, вовсе не означал, что они друзья. Абу Дун, Фредерик и он были такими же пленниками, как и Цепеш, – возможно, с той лишь разницей, что их не ожидала верная смерть.

По крайней мере, он на это надеялся.

Небо снова затянулось тучами. По его подсчетам прошло немало времени, прежде чем он различил стук копыт.

Судя по звуку, возвращался не один всадник, а целая группа, ехавшая галопом. Андрей услышал их задолго до того, как и остальные услышали топот приближающихся коней, похожий на раскаты грома, который скорее ощущался, нежели слышался. По оценкам Андрея, это был большой отряд – человек пятьдесят, если не больше. Он не удивился, когда увидел, что во двор въехал султан Мехмед во главе своего маленького войска.

Мехмед выпрыгнул из седла раньше, чем остановилась его лошадь, обменялся несколькими словами с солдатом, который поспешил к нему навстречу, и быстрыми шагами направился к клетке, в которой сидел Цепеш. Он сделал незаметный знак рукой, и его люди опустили клетку вниз. Однако они не собирались ее открывать, а сам Мехмед остановился перед ней и смотрел на Цепеша. Андрей хотел подойти к нему, но Абу Дун удержал его и покачал головой, не сказав ни слова.

Осман долго стоял перед клеткой, потом повернулся и подошел к ним.

– Так, значит, это и есть ужасный Влад Цепеш – Сажающий на кол? – спросил он, качая головой. – Странно. Я думал, что он трехметрового роста, с рогами и хвостом. А он выглядит как обычный человек.

– Первое впечатление порой обманчиво, – холодно ответил Андрей.

Он сразу заметил, что такой тон не произвел на Мехмеда должного впечатления. Султан снова задумчиво посмотрел на пленника и произнес:

– Да. Теперь я это вижу.

– Мы сдержали свои обещания, – напомнил Абу Дун. – Цепеш – ваш пленник. Крепость Вайхс принадлежит вам. Правда, это не было оговорено, но примите ее как еще один дар.

– Великодушно, – с насмешкой произнес Мехмед. – Тем не менее, боюсь, я вынужден отказаться от вашего подарка. Крепость меня совсем не интересует, поскольку не имеет никакой стратегической ценности. Кроме того, затраты на ее разрушение были бы слишком высоки.

– А город? – спросил Андрей. – Петерсхаузен?

– Все так, как ты сказал, – ответил Мехмед. – Он не имеет значения. Многие воины погибнут, если мы захватим город, о котором никто ничего не слышал. Мое войско остановилось. И как только мы соединимся, сразу продолжим путь. Нам нужен был Сажающий на кол, мы его получили.

– С нашей помощью, – произнес Андрей. – Почему нас до сих пор держат здесь? Мы выполнили свою часть договора. Я требую, чтобы ты выполнил свою.

– Ты требуешь? – Мехмед слегка улыбнулся. – Я даже не знаю, что ты можешь потребовать!

– Он имел в виду совсем не то, – поспешно вмешался Абу Дун. – Простите его, повелитель, но я…

– Почему же? Как раз это он и имел в виду, – перебил его Мехмед, не спуская глаз с Андрея. – И он прав. Чем же я отличаюсь от такой твари, как Цепеш, если не держу своего слова?

– Никто бы этого не заметил, – сказал Андрей.

– Но я знал бы это, – покачал головой Мехмед. – Вы можете идти. А можете остаться, чтобы посмотреть на казнь Цепеша.

– Я увидел достаточно крови.

– Тогда идите, – сказал Мехмед. – И кстати, послушайтесь моего последнего совета. Идите, но только не на запад. Если мы встретимся еще раз, то встретимся как враги. – Он повернулся к своим людям и громко приказал: – Мы выезжаем! По коням! Приведите пленника! – Повернувшись к Андрею, он добавил: – Дождитесь, пока мы уедем. А дальше можете идти куда хотите.

– Спасибо, – сказал Андрей. – Вы человек чести.

– И человек, который держит свое слово, – добавил Мехмед. В его голосе прозвучало что-то вроде угрозы, которую Андрей не смог бы не услышать, даже если бы хотел. Султан повернулся и пошел к лошади.

Двое его солдат вытащили Цепеша из клетки и грубо поставили на ноги, третий отправился за лошадью, которую Мехмед привел с собой специально для пленника.

И вдруг позади них появилась маленькая фигурка. Абу Дун с ужасом втянул воздух, а Андрей отчаянно закричал:

– Фредерик! Нет!

Но было уже поздно.

В руке Фредерика сверкнул нож – отвратительный, зазубренный клинок, которым Цепеш пытал его в подвале. Андрей не видел его раньше. Должно быть, Фредерик подобрал его и незаметно спрятал под одеждой. Не было сомнений, мальчишка хотел пустить его в ход именно в такой момент.

Он сделал это с невероятной точностью и хладнокровием. Один турок закричал, когда Фредерик глубоко вогнал нож ему в ногу, оставив на ней длинную глубокую рану, другой получил ужасную резаную рану в предплечье, прежде чем его товарищ упал на землю. После этого Фредерик с криком бросился на Цепеша. Клинок рассек воздух и плоть с таким звуком, которое может издать перо, когда им стремительно проводят по бумаге. Цепеш беззвучно опрокинулся на спину. Его голова почти отделилась от тела.