Текст книги "Полдень, XXI век (июнь 2012)"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
Жанры:
Публицистика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Ему объяснили.
Возможно, дело не в ошибке.
Возможно, дело просто в свойствах времени.
«Все равно не понимаю», – сказал бывший десантник.
Ему еще раз объяснили. Время по-разному течет в разных областях космоса. На Земле, например, оно течет не совсем так, как на корабле, правда? Наше восприятие времени всегда немного извращено, понимаете, о чем я? Не надо обижаться, Кэл, не все земляне обрадовались вашему возвращению. Нет, нет, я сейчас не о «гамбургерах», речь не идет о ксенофобии. Космос щедр на неожиданные, в том числе чрезвычайно неприятные подарки, а Земля – это громадный мир, Кэл. Мы не любим угроз со стороны. Этнические соперничества, вражда культур, противостояния религий и мировоззрений для землян остались далеко в прошлом. Мы – одна семья. У желтых, белых, красных, черных есть только один противник – спейсвурмы. Грозные, непонятные черви пространства-времени. Вот почему ваше появление в Пальмовом бору, Кэл, возбуждает толки. Карта Героя… Вы питаетесь филзой… Нет, нет, Кэл, никаких таких подозрений, все знают, что вы прошли самые сложные тесты, вы с нами, вы по нашу сторону, но…
По представлениям Кэла на «Сограда фамила», и в модуле, и в уютном уединенном домике Хлои время текло, в общем, равномерно.
«Вы же не хотите снова меня допрашивать? – спросил он. – Я вернулся, чтобы отдохнуть. Я вернулся домой».
Сотрудник ВВР опустил глаза:
«Не лучшее время для отдыха, Кэл».
«Что значит, не лучшее?»
«Время не ждет, Кэл».
«Не понимаю».
«Мы хотим вас вернуть, Кэл».
«Много ли сейчас с меня толку?»
«Это зависит от поставленной перед вами задачи».
«И куда вы хотите вернуть меня?»
«На “Сограду фамила”, Кэл».
«Как вас понимать?»
«Буквально, Кэл!»
И ему объяснили, что уже сутки (по стандартному земному времени) крейсер «Сограда фамила» дрейфует в созвездии Девы. Корабль возник из ничего также неожиданно и загадочно, как до того пропал.
«Мы перебросим вас на “Сограду”», – пояснил сотрудник ВВР.
Наверное, он был тут главный. Первый совсем стушевался, сидел молча.
«Крейсер “Сограда фамила” всплыл из ничего. Никто этого не ожидал. Мы тоже многого не понимаем, потому и не хотим рисковать. Принято решение переоборудовать крейсер в базовый транспорт. Знаете, что это такое? Стационары, разбросанные по разным частям гигантской сферы безопасности – вокруг всей Солнечной системы. О числе таких баз и их назначении вам, Кэл, знать не надо. Чем меньше знает десантник, тем лучше он готов к неизвестному. Вас ведь так учили? – Сотрудник ВВР усмехнулся. – Понятно, вы встретите на “Сограде” прежних сослуживцев, но не торопитесь бросаться им на грудь, они могут не узнать вас.Присматривайтесь, обдумывайте увиденное. Можете появляться во всех отсеках крейсера, кроме командного пункта. Но появляться на КП вам и раньше не разрешалось. И еще, Кэл, запомните: поедать филзу вам придется, только запершись в кубрике. Это в ваших интересах. Доходит? Мы с вами на одной стороне, но осторожность не мешает, правда? Мы ведем войну с грозным противником. Вы ведь знакомы с “Историей” Витцеля?»
«В самом кратком изложении».
«Тогда представляете, о чем я говорю».
Кэл представлял. Он даже рукой провел по лицу – багровому и рыхлому.
Впервые спейсвурмов – Чужих – встретили полвека назад (по земному времени) как раз под созвездием Девы. Впрочем, встреча была условной: просто в определенных секторах уже, казалось бы, изученного пространства начали пропадать земные корабли. Никаких следов, полное отсутствие связи. Возможно, спейсвурмы – пространственные черви – действительно пользуются кротовыми норами, почему нет? – но пока это только предположение. Кстати, на одном из кораблей пропал основатель медали Дага – человек, придумавший статус Героя и доказавший, что такая медаль должна вручаться только посмертно. Постепенно сложилось мнение, что опасность для землян исходит из областей Тукана, Девы и Волопаса. Похоже, именно оттуда землян пытались вытеснить. Пропало еще несколько кораблей, прежде чем в космос вышел новейший крейсер «Сограда фамила» и несколько кораблей того же класса. Теперь при первых признаках опасности земляне сами открывают огонь на поражение. К сожалению, вспышки от аннигиля-ционных ударов можно засекать на гигантских расстояниях. Спейсвурмы стали осторожнее. Теперь они пользуются золотыми сетками. Золотые – это определение цвета, Кэл, не больше. Мы не знаем, чем эти сетки являются в чисто физическом смысле…
«А если я откажусь?»
«Сгноим на отдаленной базе».
«Но я – Герой. Это что-то значит?»
«Только то, что вы должны быть мертвым».
«Значит, если я приму предложение…»
«…завтра же окажетесь на “Сограде”».
«И что я должен там делать?»
«Наблюдать».
«А точнее?»
«Займетесь делами, Кэл. Мы придумаем вам кучу дел. И сами придумывайте что-нибудь такое, мозг не должен простаивать. Займете прежний кубрик или поселитесь в любом другом, не имеет значения. На крейсере сейчас не до вас. В судовую роль вы внесены под своим именем, для всех вы все тот же Кэл, ну, скажем… побывавший в переделке… А для нас вы – холодный наблюдатель, живой, все фиксирующий прибор. Как телескоп Хаббл или ускоритель Теватрон. Понимаете? К тому же, на крейсере вы будете не один».
«А кто еще?»
«Десантники Кокс и Рот».
«Они сейчас тоже на “Сограде”?»
«Наша инициатива, Кэл».
«Что они сообщают?»
«Пока ничего».
«То есть?»
«Связь с ними потеряна».
«Как такое может случиться? – не поверил Кэл. – Связь десантника не зависит от его собственного желания или нежелания. Связь включается и работает вне зависимости от его желаний. Все это знают. Или крейсер… или часть его… захвачен спейсвурмами?»
«Заметьте, я ничего такого не произносил, – сотрудник ВВР не спускал с Кэла глаз. – Но утечка информации отмечена…»
«В чем выражается эта утечка?»
«Ну, скажем, стоит нам расставить гравитационные ловушки, как время в занятом пространстве меняет ход. Не спрашивайте – как, мы этого тоже не понимаем. Просто появляются и исчезают “пылевые мешки”, проявляются незнакомые эффекты. Впрочем, это неважно».
Неважно? Кэл задумался.
Ну да, мы же на одной стороне.
Но офицер Сол будет счастлив, если я уберусь с Земли.
И Хлое будет спокойней. Она получит право чувствовать себя вдовой.
Я всем принесу успокоение. Ненавистники филзы оправятся от потрясения. И сотрудники ВВР почувствуют себя при большом деле. Возможно, я даже исчезну. Возможно, я даже навсегда исчезну. В этом тоже есть хорошая сторона. Хлою могут утвердить в статусе вдовы…
Вслух он спросил: «Медаль Дага останется за мной?»
«Разумеется, – подтвердил сотрудник ВВР. – Посмертно».
И добавил негромко: «Мы ведь вместе, Кэл. Мы на одной стороне. Нам важно оттеснить Чужих как можно дальше от Солнечной системы. Кем бы они ни были, мы должны оказаться на порядок сильнее. Если мы отступим хотя бы на шаг, если мы в чем-то проявим слабость, нам не устоять. Органика легко разрушается, Кэл. Чужие захватили несколько наших кораблей, значит, получили о нас достаточно полное представление. По крайней мере, знают, что органика легко уничтожается».
«А если новая “Сограда фамила” – всего лишь ловушка?»
«Поэтому мы и посылаем на нее опытного десантника».
Часть втораяВоенный ландшафт (Свои)
Никто Кэла не встретил, и первые два часа на «Сограде» он провел в полном одиночестве – на нижней кормовой палубе, на так называемом берегу Маклая. Длинная, округленная, эта палуба упиралась в керамитовую стену – опаленную, местами оплавленную, видимо, на нее пришелся главный термический удар, заодно выбросивший десантный модуль в пространство. Лифты, ведущие на верхние палубы, не действовали. Не обязательно потому, что были выведены из строя. У одного валялась на полу черная сумка.
В оплывшей стене Кэл увидел свое отражение.
Громоздкий, сбросивший скафандр человек. Конечно, человек, но стоял чуть наклонно, не очень, но это бросалось в глаза, лицо казалось широким и рыхлым. Впрочем, таким оно и было. И «Сограда фамила» за семнадцать месяцев, проведенных Кэлом на базах и на Земле, изменилась. Когда-то эти стены из-за множества тесных тренировочных лазов сравнивали со швейцарским сыром, теперь все лазы были закупорены.
Кэл толкнул дверь ближайшего кубрика.
Когда-то его занимал Рот. Может, он и сейчас на корабле?
Десантников на крейсере было семеро.
Бригадир Маклай; рядовые – Рот, Кокс, Фест, Скриб, Торстен, Кэл.
Десантникам не нужны длинные имена. Им вообще не нужны имена, надежнее короткий оклик. Правда, Скрибу это не помогло. В аварийном модуле он ослабел первый. Царапая нёбо обезвоженным языком, Скриб с трудом выдавливал нелепые обрывочные слова… «Бабушка…» Даже это давалось ему нелегко. «Кабанчик…» Нелепые слова всплывали из глубин подсознания. Скриб вспоминал то, чего сам никогда не видел. Ну да, бабушка… кабанчик… У кабанчика были красивые глазки… Зарезать кабанчика? Кажется, Скриб просил бабушку отдать ему его глазки. Прошлое неумолимо убивало десантника, к счастью, в раскаленном пространстве модуля появились неопрятные обрывки филзы…
В своем кубрике Кэл задержался.
Прошло не три дня, прошло семнадцать месяцев.
Вода в стакане давно должна была испариться, но она все еще на треть заполняла стакан. И заклепки, приготовленные для ремонта силового пояса, валялись там, где он их бросил, одна только скатилась на пол. Портрет Хлои висел на месте. Силовой пояс, кстати, принадлежал Маклаю. Бригадира Кэл недолюбливал, но приказы, тем более просьбы его выполнял незамедлительно. На берегу Маклая бригадир доводил десантников до полного изнеможения. А вот в модуле погас, тоже, как Скриб, бормотал что-то… Белая юбка выше колен… У каждого было что вспомнить… Топ-корсет в стиле пин-ап… черный-черный, в белый горох… И заткнулся бригадир только когда филза начала действовать…
Почти три месяца в раскаленном пространстве.
«Человек может вынести все, если его не остановить».
Бригадиру верили. Только Фест не удержался: «Вынести трудности? Или вещь?»
Впрочем, Фест и раньше недомогал умом. Зато десантник Торстен и в раскаленном модуле остался лучшим. Он всех землян считал своими, потому что чужих среди них быть не может. Все крепкие. Как яблоки налитые. Ни одного червивого! Старина Дарвин, конечно, прокололся: не все люди произошли от обезьян. Правда, и церковники облажались: не всех людей создал Бог…
В кубрике Кокса валялась грязная рубашка.
Наверное, Кокс собирался пустить ее в утилизатор, но не успел.
Но вообще-то он все успевал. В раскаленном модуле он первым распробовал филзу. Даже в судовой роли «Сограды» числился первым, хотя десантников обычно держат в тени, они, как правило, идут отдельным списком. Кокс, кстати, и с доктором У Пу подружился первым. Ученый китаец отличался нестандартными взглядами на жизнь во Вселенной. Это не все терпели. В отличие от общительного Кокса, Кэл, например, разговоров с китайцем избегал. Даже голос доктора – монотонный, уверенный – Кэла раздражал. О чем можно судить, собственно, на чем можно строить выводы, если единственный разумный вид (спейсвурмы), обнаруженный землянами в космосе, остается неуловимым?
«Что вы думаете об этом, Кэл?»
«Спейсвурмы везде, но никто их не видел».
Китаец улыбался: «А что вы думаете о наших возможностях?»
«Думаю, что они не безграничны».
«А возможности Чужих?»
Кэл повторил: «Спейсвурмов никто не видел».
«Так уж и никто? Совершенно никто? А экипаж “Плутона”?»
Кэл промолчал. Тогда китаец загадочно добавил: «Я не исключаю».
Он имел право так говорить. Он имел доступ к закрытым отчетам. Он не исключает. Мнение десантников было ему особенно интересно. Кто знает, может, именно им удастся увидеть спейсвурмов первыми. Доктор У Пу восхищался смесью невежества и напора десантников. Оно и понятно: чем меньше десантник знает, тем легче ему принять неизвестное. Кстати, экипаж «Плутона» никогда не утверждал ничего определенного. Ну да, видели… Вереницу неясных теней… На фоне мощного квазара… Легких, просвечивающих теней… Звезды за ними начинали мерцать…
Кэл чувствовал, чувствовал, что за ним наблюдают.
Иначе и быть не могло. Никто бы не стал отключать систему контроля, даже если корабль и не принадлежит землянам. Он ступал по оплывшей легкими волнами шершавой броне и всей спиной чувствовал тревогу – неопределенную, но явственную. Ржавые пятна на стене… Оплывший металл… Термический удар коробил керамитовую броню, а вода в стакане не испарилась… Правда, клепка для пояса упала на пол, и портрет Хлои чуть-чуть перекосился… Но это ничего, подумал Кэл, офицер Сол позаботится о моей вдове…
У лифта Кэл снова увидел сумку.
Кто ее оставил? Пространственные черви?
Или техник, по делам спускавшийся на берег Маклая?
Фест в таких обстоятельствах сориентировался бы сразу. Оружие вспарывающее, режущее, прожигающее, вся динамика нападения в развернутом спектре – в этом Фесту не было равных. И в анализе тоже. Настоящая счетная машина – с лошадиными зубами. На Земле Фест жил при большом конезаводе, и все десантники знали его любимого жеребца, весело, как и хозяин, скалившегося с объемных изображений, украшающих кубрик. Фест чаще всех мечтал об отставке. Хотел осесть на Алтае, завести лошадей, разбить сад, найти садовницу.
«Зачем тебе садовница? – интересовался Рот. – Секса не хватает?»
«А ты девушек приглашаешь на шашлыки только в надежде на секс?»
Фест умер на базе. Ему перестали давать филзу. Считалось, что организм быстро перестроится, но Фест умер.
Кэл оглянулся. У лифта приподнял сумку, не открывая ее.
Килограммов семь… Открывать не стоит… Начну с бара. Там в любое время можно встретить интересных людей. Скажем, доктора У Пу. За семнадцать месяцев многое могло произойти на корабле, но если китаец жив, он непременно сидит в баре.
Раньше правила для завсегдатаев были просты:
а) не играй с доктором У Пу в джанго,
б) не занимай у доктора У Пу ни одной фаги,
в) не верь самым клятвенным обещаниям доктора У Пу.
С секретными службами всегда лучше дружить, но верить секретным службам необязательно. У них свои интересы. Как правило, ученые на военных кораблях автоматически входят в состав секретных подразделений, и доктор У Пу не был исключением…
Думая так, Кэл рассматривал девушку, явившуюся из его снов.
Неброский маникюр и серебряное церковное колечко. Он пропустил девушку, сам вошел в лифт. И впитывал, впитывал, впитывал каждый жест, каждую (известную из собственных снов) деталь.
Все сходилось.
Все было так, как виделось в долгих снах.
Брюнетка. Бледные натуральные губы. Подкрученные реснички.
Он сказал: «Хорошо выглядите».
Она кивнула согласно.
Пока тело слушается, пока руки не дрожат, ноги держат уверенно – считай, ты выглядишь хорошо. Наверное, она и о Кэле так подумала. Ну да, наклонный здоровяк с рыхлым лицом, с неопределенным и неприятным взглядом, но крепкий, крепкий… хотя бы с этой точки зрения он выглядел хорошо… В глубине опаленной, хорошо прожаренной памяти Кэла звездочкой вспыхивало ускользающее имя… Оно пока ничего ему не говорило… Аша… Кажется, так…
«Вы с бака?»
Ну да, он, конечно, с бака.
Откуда еще мог явиться такой верзила?
Узнать Кэла Аша никак не могла, уж слишком он изменился. А бак – носовая часть крейсера – всегда походил на муравейник. Невозможно запомнить всех баковых, даже с такой рыхлой мордой, как у Кэла. Доктор У Пу, ученый консультант десантников, любил повторять: «Если во дворе сушатся штаны, не проходи под ними». Но баковым на все было наплевать. Они бегали по кораблю, как муравьи. Нет, как яблоки. Ни одного червивого.
Казалось, память Кэла вскипает. В ней образовывались черные воронки.
С Ашей когда-то дружил Кокс. В стальных руках черного десантника она, наверное, не раз плакала и стонала. Не от боли, конечно. Нет, не от боли. И теперь улыбалась, глядя на Кэла. И не догадывалась, кто он. И не догадывалась, какие странные мысли в нем так странно вскипают.
Семнадцать месяцев – срок немалый.
Потертые кресла, стойка с парой знакомых царапин на цинке.
Вместо музыки – метроном, работающий в сглаженном диапазоне. Пульсар Цефеи – надежнее не бывает. Кофейный автомат. Кэл почувствовал первый, совсем легкий, можно сказать, легчайший приступ голода, скорее, напоминание о голоде, ведь филза могла появиться часа через три, не раньше. Сотрудники охраны (Кэл судил по синей форме) – мордастые, уверенные – сидели верхом на высоких табуретах у стойки. На большом плакате красовался крепкий красавец, щеки туго налиты. «Мы им вломим!» Еще трое – в оранжевых рубашках технического состава – поглядывали на чудесных птичек, испускаемых включенным инфором.
«Сколько там еще осталось?»
«Три часа сорок две минуты».
На птичек поглядывали – и бармен, и сотрудники охраны, и техники, и доктор У Пу– он! он! Старый китаец нисколько не изменился. Аша, кстати, подойдя, обняла китайца. Несомненно, как все, ждала новостей. Здесь все ждали новостей с таким нетерпением, что наклонный человек остался незамеченным. Кэла это устраивало. Семнадцать месяцев назад тут все знали, что в кресло у стены обычно садится только он – десантник Кэл, а теперь просто пришел какой-то человек с бака и сел, где ему захотелось. Что с него возьмешь? Это Кэл всегда садился так, чтобы видеть все входы и выходы. Привычка десантника, не больше… но Кэл считал, что ему так нравится… Рука машинально прошлась по кожаному подлокотнику. За семнадцать месяцев мебель могли сменить, по крайней мере, обивку, но ничего такого не произошло… Палец привычно скользнул в незаметную щель распоротой кожи и нащупал фагу – выпуклую, как сердечко, прохладную, маслянистую…
Может ли фага храниться больше года?
Нет, конечно! Через три месяца (исключений просто не бывает) фага самоуничтожается. Никаких соблазнов удачливому игроку Кэл незаметно поглаживал пальцем фагу. Семнадцать месяцев… Тревога! Тревога! Такого быть не может… Он сам сунул эту фагу в щель в тот момент, когда на «Сограде» взвыли боевые сирены…
Кэл незаметно приглядывался.
Доктор У Пу… Охранники… Бармен… Аша…
Чего-то не хватало для правильного восприятия реальности.
Вдруг до него дошло: юбка! В черной юбке с высоким поясом он видел Ашу и семнадцать месяцев назад. Десантники посмеивались над юбкой, но Коксу нравился стиль ретро. И все же, все же… Какая женщина будет постоянно появляться в одной и той же юбке? Даже на боевом крейсере… Вон на докторе даже любимая хламида сменилась: цвет привычный, оранжевый, но покрой иной, рукава шире. И на спинке высокого кресла иероглифы подправлены: «Жилище Гун Шу-баня, уроженца Ло». Профессия доктора У Пу – не скрывать проблем. Блестящие глаза, румяные щечки. Глядя на китайца, трудно сказать, что время вообще движется. И Кэла доктор У Пу будто не видел. Что охотнику на кабанов какой-то муравей? Доктор У Пу всю жизнь занимался спейсвурмами, наверное, он знал о них больше, чем они сами. А морда Кэла говорила лишь о неумелом обращении с техникой…
«Да не укусит она!»
Голос показался Кэлу знакомым.
Чудесные, испускаемые инфором птички успокаивали.
И оранжевая хламида успокаивала. И кофейный автомат. И эти давно знакомые слова: «Да не укусит она». Усатый техник за соседним столом явно торговал киберсобаку.
Кэл видел, как Аша приняла от китайца бокал с чем-то газообразным.
Ничего особенного в баре не происходило. Вот только эта киберсобака.
Семнадцать месяцев назад усатый техник торговал, похоже, ту же самую киберсобаку. «У нее, – твердил он тогда, – специальные настройки. Нападая, не просто показывает клыки, они у нее от ярости раскаляются добела. Не допрыгнешь до дерева, потом будешь рвать перья из головы, жженые раны лечить труднее». Техник счастливо хохотал. Он гордился своей киберсобакой. Обещал ее научить вынюхивать виртуальные следы спейсвурмов.
«Маклай расскажет…»
Тревога! Кэл впитывал каждое слово.
Нуда, киберсобака многое может. «Маклай расскажет…»
Хозяин киберсобаки, понял Кэл, недавно задал ей неправильную программу.
Кубрик оплошавшего техника не только закоптился, техник сам чуть не задохнулся в дыму. «Вот дождемся Маклая…» Киберсобака бесновалась, прыгала, раскаленными клыками рвала мебель. Тревога! Тревога! Откуда явится Маклай? Какой Маклай? Бригадир десантников? Что расскажет?.. Свой торг механик начал семнадцать месяцев назад… И Аша носит все ту же черную юбку… И фага, спрятанная в кресле, не самоуничтожилась… И вода в стакане не испарилась… Не зря на плакате – прямо за барменом – краснощекий молодец неистовой тройной молнией убивал, убивал и никак не мог убить крутящегося в ужасе пространственного червя.
«Не надо думать, что спейсвурмы окажутся похожими на червей…»
«Я научу собаку идти по следу…»
«Маклай расскажет…»
«Не надо думать, что спейсвурмы окажутся похожими на червей, – негромко повторил китаец. Кэл хорошо слышал каждое слово. Губы у китайца были маленькие. Такие же маленькие улыбки порхали по губам. – Чужие грызут пространство, дырявят его, как сыр. – Все внимательно прислушивались. – Но не надо думать, что однажды мы действительно увидим спейсвурмов. Разве устрица видит хищную брахиоподу, прожигающую кислотой отверстие в ее перламутровой раковине? Нет, конечно. Она и боли никакой не чувствует. Из нее высасывают жизнь, вот и все. Мы можем гоняться за спейсвурмами как угодно долго, можем даже научиться бороться с ними, но увидеть… Не знаю, не знаю… Мы хорошо изучили ископаемые останки дикинсоний, трилобитов, археоциат, но разве мы видели их живыми?»
