Текст книги "Сталинизм. Народная монархия"
Автор книги: Владлен Дорофеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Этот документ подписал и начальник Имперского генерального штаба фельдмаршал А. Брук, и начальник штаба ВМС и ВВС. Их анализ был подтвержден в сентябре 1945 года генералом Эйзенхауэром – в то время главнокомандующим союзными силами в Европе – и британским фельдмаршалом Б.Монтгомери.
Сегодня с полной уверенностью можно сказать, что благодаря политике Сталина была предотвращена третья мировая война.
Отступления и размышления
Пройдут годы. К власти в Советском Союзе придут Хрущевы, Горбачевы, елыдины и другие политические «вожди». Они извратят все, что сделал советский народ под руководством Сталина, и начнут переписывать историю заново. В стране образуется пятая колонна, которая за доллары будет продавать интересы государства. Не имея и сотой доли тех качеств, которыми обладал Сталин, они будут порочить имя Сталина, обливать его грязью, принижать его заслуги, чтобы хоть как-то возвыситься самим.
Даже трагическая смерть Якова будет поставлена ему в вину: мог спасти сына, обменяв его на немецкого фельдмаршала, но не сделал… И далее: если он так обошелся со своим сыном, то как он мог жалеть чужих детей?! Он гнал их на смерть, чтобы не потерять власть и спасти свою шкуру. До такого не могла додуматься даже геббельсовская пропаганда.
* * *
Но все это произойдет потом, когда Сталин уйдет из жизни. А пока – 1945 год, через два дня Парад Победы, итог его прожитой жизни. Он шел к этому дню долгих и неимоверно трудных 17 лет, преодолевая невероятные препятствия. У него было такое чувство, какое испытывает человек, подымающийся по отвесной скале. Со всех сторон кричали, что ему не одолеть этого подъема и не дойти до вершины, что еще шаг, второй – и он полетит в пропасть, увлекая за собой всю страну, с которой он был в одной связке. А он шел и шел вперед, стиснув зубы. За спиной осталась титаническая работа, неимоверное напряжение. Он сделал все, что мог. Он достиг вершины. Он победил. И он устал. Он ведь тоже человек. Смертный, как и все остальные, из плоти и крови.
«Гибель Спасителя»
О детстве вспоминать не хотелось. Ничего хорошего там не было. Были нужда и голод. Помнил согбенную спину отца, тачавшего сапоги, усталую и озабоченную мать. Отец хотел, чтобы он стал сапожником, а мать – священником. На этой почве часто возникали ссоры.
– В роду у нас не было священников, – говорил отец, – были землепашцы, есть сапожники, а священников не было.
– Не было, так будут, – возражала мама.
И в конце концов настояла на своем. Осенью 1888 года он поступил в Горийское духовное училище.
Иосиф Виссарионович старался вспомнить своих друзей по училищу и не смог – время и потрясающие события последних лет стерли их имена. Но он хорошо помнил атмосферу, царившую в том богоугодном заведении. От всех учеников требовали беспрекословного повиновения, подчинения и выполнения установленных правил. Их учили добродетели, терпению и умению прощать грехи и в то же время жестоко карали за малейшую провинность. Иосиф увидел здесь противоречие и сказал об этом отцам-преподавателям. Его тут же обвинили в вольнодумстве, а в его душу запали сомнения, пока еще не осознанные до конца, в правильности миропорядка, а также мысль о человеческом лукавстве: на словах одно, а на деле другое. Тут одно из двух: или порядки негодные, или их учат тому, чего нет в реальной жизни. Запавшие сомнения не давали покоя. Возможно, они и стали тем зерном, из которого вырос его нигилизм, который был сродни чувствам тургеневского Базарова.
При выпуске из училища отцы-наставники припомнили ему его вольнодумство и придирчиво экзаменовали по всем предметам. Однако не могли ни к чему придраться. Обладая незаурядной памятью, Иосиф наизусть цитировал целые страницы Священного Писания. Это успокоило экзаменаторов и начальство училища. За прилежание и безупречные знания он получил отличную оценку. И никто не знал, что его сердце томит и мучает крамольная мысль о несовершенстве существующего миропорядка.
В том же 1894 году Иосиф поступил в Тифлисскую православную Духовную семинарию. Однако его продолжали волновать не божественные, а мирские заботы. Он искал ответы на мучившие его сомнения. Они и привели его к подпольным группам русских революционеров, проживавших в Закавказье, которые и объяснили ему, в чем заключается суть царившего миропорядка. Здесь он получил свое первое марксистское образование и познакомился с произведениями Ульянова-Ленина.
Его жадность к знаниям не знала границ. Он изучает философию, политическую экономию, историю, естественные науки, увлекается поэзией и сам пишет стихи. Стихотворение «Гибель Спасителя», написанное в те годы, оказалось пророческим.
В этой стране был он тенью,
Гостем, пришедшим без вести.
Трогал он вечные струны.
Пел необычные песни.
Песни, рожденные светом,
Песни, рожденные болью.
Все в них была сама правда,
Все в них дышало любовью.
Песни его волновали
Даже остывшие души,
Делали ясными мысли
К свету из мрака идущих.
Но, неспособные слушать
Пение тех чудных песен,
Люди налили отравы
И, ослепленные спесью,
– Выпей, проклятый, – кричали, —
Это твой рок, ангел ада…
Правда зачем нам такая?
Нам таких песен не надо!
Увы, такова судьба всех пророков и тех, кто ушел далеко вперед от основной массы, кто видит дальше и делает больше. Он становится опасным для обывателя. Они видят в нем укор самим себе. Одни его ненавидят, другие завидуют, а третьи стараются принизить до уровня своего понимания. «Это случится и со мной. Я зашел далеко вперед от своего времени и изменил общественное устройство. По сути дела, создал новую социалистическую цивилизацию, и у меня много врагов как внутри страны, так и за рубежом. Они ждут удобного момента, чтобы расправиться со мной. Только кто это сделает?»
Исторические факты свидетельствуют, что пророков и вождей убивают и предают, как правило, люди из ближайшего окружения. Даже Иисуса Христа предал его ученик Иуда. Но есть ли Иуда в его окружении? Кто может поднять на него руку?
Молотов? Нет. Старый товарищ. Вместе, можно сказать, пуд соли съели. Он не способен на подлость.
Маленков? Во время войны, как член Политбюро, он курировал промышленность. Недавно Сталин узнал, что самолеты изготавливались с дефектами и во время войны многие летчики погибли не в боях, а в авиакатастрофах. Маленков, маршал авиации Новиков и народный комиссар авиационной промышленности Шахурин о том знали и не принимали никаких мер к устранению недостатков. Это возмутило Сталина. Он дал команду проверить все факты и виновных в преступном разгильдяйстве наказать со всей строгостью.
Он осознавал, что появится целая группа недовольных, которые если и не решатся поднять на него руку, то, во всяком случае, будут рады, если с ним что-то случится.
Кто еще? Хрущев. Был троцкистом, стал большевиком. Самый яростный борец с врагами народа. По составленным им спискам в Москве и на Украине расстреляны десятки тысяч человек. Сталин много раз пытался укротить хрущевскую резвость в этом вопросе, но не смог. Тот клал на стол правоохранительных органов все новые и новые списки врагов народа. Чрезмерная услужливость и рвение Хрущева настораживали Сталина. Он видел, что Хрущев делает все, чтобы забыли о его троцкистском прошлом. От страха, что ему напомнят о былых грехах, он прикидывался рубахой-парнем, отплясывал гопак и даже смирился с тем, что его называли придурком – числиться придурком менее опасно, чем попасть в разряд троцкистов. Трус пойдет на любую подлость, лишь бы спасти свою шкуру.
Кто еще? Берия? Опасный тип. Беспорядочные связи с женщинами. Есть сведения о том, что его особняк под видом любовницы посещает жена помощника военного атташе американского посольства в Москве – сотрудница Центрального разведывательного управления США. Жена Берии, урожденная грузинская княжна Нина Таймуразовна Гегечкори, поддерживает связь с белогвардейской эмиграцией в Париже.
Берия знает, что Сталин хорошо информирован о всех его проделках, и дрожит от страха. Он также служака, угодник и подхалим. Чтобы спасти себя, не остановится ни перед чем.
Почему-то вспомнилось предупреждение Троцкого: «Можно «захватить» власть, «узурпировать» ее отдельным лицам, отдельным руководителям и изменить общественный строй по своему усмотрению». Такое утверждение он высказал в двадцатых годах. Тогда Сталин наголову разбил его позицию. Спустя годы он почти дословно помнил все сказанное им по этому поводу. Он утверждал, что «захватить» власть в миллионной партии, совершившей три революции и потрясшей вековые основы миропорядка, практически невозможно, и все, что говорит Троцкий, – сущая глупость.
«Можно ли вообще «захватить» власть в миллионной партии полной революционных традиций? – спрашивал он тогда у своих сподвижников на объединенном заседании Президиума ИККИ и ИКК и сам же отвечал: – Нельзя. Если бы это было возможно, то первый, кто бы это сделал, был Троцкий. Он долгие годы боролся за власть в руководстве партии. Однако это ему не удалось. Почему? Разве он менее крупный оратор, чем нынешние лидеры нашей партии? Не вернее ли будет сказать, что как оратор Троцкий стоит выше многих нынешних лидеров нашей партии? Тем не менее ему не удается «захватить» власть в партии. Почему? Троцкий объясняет это тем, что наша партия, по его мнению, является голосующей барантой, слепо идущей за ЦК партии. Но так могут говорить о нашей партии только люди, презирающие ее и считающие ее чернью. Это есть взгляд захудалого партийного аристократа на партию.
Изображая партию как голосующую баранту, Троцкий выражает презрение к рядовым партийцам ВКП(б). Что же тут удивительного, если партия, в свою очередь, отвечает на это презрением и выражением полного недоверия Троцкому».
Так думал и говорил Сталин в 20-х годах. На тот период времени все сказанное им было правильно и выражало действительное положение вещей. На пути рвавшегося к власти Троцкого стоял тогда он, Сталин. Он сумел организовать ЦК на борьбу с оппозицией. Но если бы не он, а, скажем, Каменев или Зиновьев стояли во главе партии, то что бы произошло? Произошло бы то, о чем говорил Лев Давыдович. Демагоги и предатели во главе ЦК легко могли завести партию в непроходимые дебри.
Спустя почти два десятка лет те далекие события представлялись Сталину в новом свете. Он мысленно перебирал и оценивал все свое ближайшее окружение и пришел к неутешительному выводу, что его нужно срочно обновлять и пополнять молодыми кадрами. Он боялся не столько за себя, сколько за судьбу страны. Кто его сменит, если он уйдет из жизни? Никого из тех, кто сегодня находился рядом с ним, он не мог представить на своем месте: мелко пашут, узкий кругозор, не могут в целом охватить и осмыслить ситуацию в мире, связать ее с внутренним положением в стране и определить тактику и стратегию партии. Все они будут драться за власть и погубят дело социализма, дело всей его жизни. Будут заигрывать с американцами, и те облапошат их по всем статьям.
К этим мыслям Сталин возвращался снова и снова. Он всячески стремился упредить возможное развитие событий. Но так и не успел. Угрозу троцкистского реванша Иосиф Виссарионович осознал только в июне 1945 года, а троцкисты об этом не забывали никогда. Они медленно, упорно, ползком, пробивались на самый верх и прибирали к рукам командные высоты в партии и государстве.
Идею Троцкого о «захвате» верховной власти подправили, видоизменили и взяли на свое вооружение американские политические стратеги. Вот что по этому поводу еще при жизни Сталина говорил первый руководитель ЦРУ Аллен Далее:
«Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, – все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей… Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания.
Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства… Мы будем всячески поддерживать и подымать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство… Национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом… И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы духовной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов».
* * *
Надо отдать должное американским политикам: они четко и откровенно осуществляют намеченную программу. В конце XX и начале XXI века командные высоты в партии и государстве захватили «правоверные» троцкисты Горбачев, Ельцин, Яковлев, Шеварднадзе… и сумели повернуть развитие страны вспять, подобострастно выполняя волю США. Успешно решается и задача по оболваниванию народа, насаждается насилие, половая распущенность, наркомания…
Все это случится, когда Сталин уйдет из жизни. К слову сказать, его предвидение о том, что его убийцами станут люди из ближайшего окружения, оправдалось…
Свет среди тьмы
Уже в юношеские годы он видел всю несправедливость общественного устройства. На одном полюсе кучка ошалевших от избытка денег богачей, а на другом – его отец и мать, обездоленный, голодный и нищий народ. Никто не живет по заповедям Спасителя, ученье которого извратили и каждый толкует по-своему, кому как выгодно и удобно. Противоречивость евангельского учения была налицо. Здесь и непротивлению злу, и гневное осуждение богатых и праздных, и призыв к сопротивлению великим мира сего, и требование покорности им, ибо нет на земле иной власти, чем от Бога. Разобраться во всей этой путанице не позволяли семинарские преподаватели. На все вопросы они давали один ответ: «Нужно верить».
Но Иосиф уже усомнился в евангельской трактовке учения Христа. Ему ближе и понятнее было марксистское учение, где говорилось о классовой борьбе, несправедливости общественного устройства, которое призывало к перестройке мирового порядка. Он с головой уходит в революционную работу. Вначале руководит кружком в железнодорожных мастерских, потом возглавляет тифлисскую социал-демократическую партийную организацию, которая была создана по образу и подобию ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», издает газету «Бридзола» (Борьба).
Разумеется, его деятельность не могла не заинтересовать царскую охранку. В мае 1899 года Иосифа исключают из семинарии, а полиция берет его на заметку. Для семинариста Джугашвили это не стало трагедией. Он внутренне уже давно порвал с православной теорией. Однако он скрывает все случившееся с ним от мамы. Он знает, что для нее оно будет страшным ударом. Это крушение ее мечты. Иосиф жалеет ее, но уже ничего не может, да и не хочет изменить. «Мама, моя мама, – думает он, уже поседевший, на вершине своей бессмертной славы, – сколько же ты натерпелась из-за меня. Кто не хотел, и тот бросал в тебя камни».
После исключения из семинарии он кое-как перебивается уроками, а затем поступает на работу в Тифлисскую физическую обсерваторию в качестве вычислителя-наблюдателя. Это было удивительное время в его жизни. Он продолжал осваивать марксистскую науку, читал запрещенную литературу, которой снабжали его русские революционеры, писал листовки и прокламации, призывающие к свержению существующего порядка. По ночам любил смотреть в телескоп на звездное небо. Звезды были большими и яркими. Казалось, их можно коснуться рукой. Господи, господи, думал он, какая бесконечная ширь и чистота. Что там, за этими яркими звездами? И какое удивительное сочетание света и тьмы, а на земле правды и лжи, любви и ненависти. И так хочется больше света, больше любви и правды… И в его душе сами собой рождаются поэтические строки: поклонение свету среди тьмы.
Свет среди тьмы разрастайся,
Ты – как небесная совесть.
Тучи от света исчезнут.
Господа воля на все есть.
Ждет твоей светлой улыбки
Мраком покрытое поле.
С неба ты песнями лейся,
Есть на все Господа воля.
Знай! Окрыленный надеждой,
Он, хоть никто он сегодня,
Все равно неба достоин.
Воля на все есть Господня!
Что может быть лучше света…
Свет среди тьмы окрыляет.
Милая, пусть, как и раньше,
Все в тебе светом сияет.
Грудь распахну нараспашку,
Руки раскину – распятый,
Чтобы наполнился светом
Весь я… На то – и луна ты.
Полиция помнит о бывшем семинаристе и не спускает с него глаз. В марте 1901 года она производит обыск в обсерватории. Иосиф переходит на нелегальную работу. Он уезжает в Батуми, где создает социал-демократические кружки. А в апреле 1902 года его арестовывают и высылают на три года в Восточную Сибирь. В январе 1904 года он бежит из ссылки и снова появляется на Кавказе, сначала в Батуми, а затем в Тифлисе.
Сколько было пройдено дорог, сколько пережито и выстрадано! За первой ссылкой последовала вторая, третья, четвертая… Побеги, побеги, побеги…. С 1902 по 1913 год Сталина арестовывали семь раз. Однажды, при очередном побеге из ссылки, он провалился в прорубь и чуть было не утонул. Едва выбрался из ледяного плена, а пока добежал до ближайшего селения, одежда покрылась ледяной коркой. В какой-то избе его обогрели и отпоили травами. Собственно, вернули к жизни. Но с тех пор у него часто, особенно на перемену погоды, болели суставы и поясница.
В декабре 1905 года закавказские большевики делегировали его на первую Всероссийскую большевистскую конференцию в Таммерфорс (Финляндия). Здесь он впервые встретился с Лениным, с которым связал всю свою дальнейшую жизнь. Железная воля Владимира Ильича, его ум, энергия, знания во всех областях покорили Сталина. С этого мгновения они уже не порывали связи.
Вместе они боролись против меньшевиков, отстаивали единство партии, организовывали и руководили большевистскими газетами «Звезда» и «Правда». Сталин был рядом с Лениным на самых крутых поворотах исторических событий и решений: борьба с оппортунизмом, подготовка вооруженного восстания, нашествие иностранной интервенции, Гражданская война, заключение Брестского мира, борьба с голодом… Всего не счесть.
Личная жизнь
У Сталина фактически не было личной жизни в житейском толковании. В 1907 году он женился на Екатерине Сванидзе. Этого хотела мама, и это была его первая любовь. Но счастье было коротким. Като, так звали его избранницу домашние и подруги, родила сына Якова и умерла, когда малышу исполнилось всего два года, а его опять арестовали и сослали в Сибирь. Сын рос и воспитывался у родственников жены. О создании новой семьи не приходилось даже думать. Только спустя 10 лет он встретил и полюбил Надю Аллилуеву. Чувство было взаимным, но мешала большая разница в возрасте: ему 38, а Наде – 16 лет. Он знал ее родителей по партийной работе. Часто бывал у них в доме, помнил Надю еще ребенком и держал ее на руках. Потом он надолго исчез. Был в ссылке, вел подпольную работу, скрывался от полиции, а когда вновь появился в доме Сванидзе, то увидел уже не маленькую девочку, а взрослую девушку.
Из рассказов родителей Надя знала, что однажды Иосиф спас ей жизнь. Это случилось в 1903 году, когда Наде было всего два года. Играя на набережной в Баку, она упала в море. Ее мама отвлеклась и даже не заметила исчезновения дочери. Зато увидел случайно проходивший по набережной Иосиф. Он бросился в море и вытащил из воды тонувшего ребенка. После того случая Иосиф всегда был желанным гостем в доме Аллилуевых. И если он долго не появлялся, его не забывали. Что касается Нади, то в ее глазах он был не просто человеком, спасшим ей жизнь, но и героем, сражающимся (как говорили ее родители) с несправедливостью и злом.
В свои 16 лет Надя читала Чехова и любовные романы, тогда как Иосиф уже досконально усвоил марксистскую науку, философию, социологию, историю, издавал газеты и побывал в сибирских ссылках. Но любовь не учитывает разницу взглядов, возраста, опыта и отношения к жизни. Она вообще ни с чем не считается. Видимо, поэтому ее и называют слепой. Они поженились. Родители Нади благословили их брак. Но как объединить юную романтическую душу с душой, прошедшей огонь и воду, претерпевшей множество бедствий, которая знает жизнь не понаслышке, а людей не по романам. И эта разница в возрасте и взглядах станет трагедией Надежды и Иосифа, когда первая волна чувств схлынет.
Первые годы после революции они жили в кремлевской квартире. Не богато, но и не бедствовали. Родился сын. После работы Сталин спешил домой. Дом, семья, любимая жена – это то, о чем он мечтал всю свою неспокойную жизнь. Ради них он даже поломал свою привычку работать по ночам, изо всех сил стараясь выкроить время, чтобы чаще бывать в семье. Не всегда удавалось, но он старался. Не по душе ему были только многочисленные протекционистские просьбы тещи, Ольги Евгеньевны, к которым иногда подключалась и Надежда. Кому-то требовался хороший врач, кого-то нужно было пристроить на хорошую работу, кто-то нуждался в модной одежде. Сталин категорически и в резкой форме отказывался выполнять эти просьбы. Сам он был неприхотлив в быту. Ходил в поношенной шинели, шапке-ушанке. В сильные морозы одевал такой же поношенный полушубок и подшитые валенки, которые сохранились еще с сибирской ссылки.
Его отказы обижали Надю. Но особенно недовольна была его «жизненной философией» Ольга Евгеньевна. Теща была на четыре года старше зятя и почему-то считала, что он во всем должен ее слушаться. Это была эксцентричная женщина. Она вела бурный образ жизни, о котором говорила не стесняясь. Отношения между полами интересовали ее больше всего на свете. Что касается мужа, Сергея Яковлевича, тестя Сталина, то она его, как говорится, и в грош не ставила. С возрастом они вообще потеряли интерес друг к другу и только по какой-то непонятной причине продолжали жить под одной крышей. Сталин с большим трудом, но все же отбил у тещи охоту обращаться к нему с всевозможными просьбами. Однако обиделась и Надежда. В отношениях между ними образовалась первая малозаметная, но все же трещина. Впрочем, подобные разногласия случаются во всех семьях. Только конечный результат этих так называемых обид и недоразумений бывает разный.
У Иосифа Виссарионовича все оказалось сложнее. Во-первых, он не считал себя в чем-то виноватым; во-вторых, его обидело то, что самый близкий человек, жена, ставит его в ложное положение, не понимая, что всякий протекционизм противоречит его убеждениям; и, наконец, в-третьих, ему некогда заниматься подобной чепухой. Он уже тогда решал сложнейшие проблемы строительства государства, от которых зависели судьбы тысяч людей, целых отраслей промышленности и безопасность страны.
* * *
Первая мировая и Гражданская войны, иностранная интервенция дотла разрушили страну. Промышленность упала практически до нулевой отметки. В 1920 году продукции производилось почти в семь раз меньше довоенного уровня. Заводы и фабрики не работали, шахты и рудники были разрушены и затоплены, чугун плавила одна Енакиевская домна. Если в 1913 году Россия выплавляла 4,2 млн. тонн чугуна, то в 1920-м – всего 115 тыс. тонн. Это столько, сколько производили в 1718 году, еще при Петре I.
Количество индустриальных рабочих сократилось в два с лишним раза. В 1922 году страна отставала от США по производству чугуна в 72 раза, по стали – в 52, по добыче нефти – в 19 раз. В стране царил голод. Правда, новая экономическая политика, которая по замыслу Ленина должна была послужить фундаментом для строительства социализма, немного улучшила ситуацию в экономике. Появились мелкие частные предприятия, оживилась торговля… Однако наряду с этим выползли на свет божий всякого рода мелкобуржуазные элементы, спекулянты, перекупщики, ловкачи и просто грабители. Они набирали силу. На повестку дня ставился вопрос: кто кого. Было очевидно: еще немного, и страна попадет в полную зависимость от нэпманов.
Ленин был смертельно болен, и этим решили воспользоваться Троцкий и его единомышленники. Они подняли вопрос о необходимости внутрипартийной демократии и отмене решений X, XI и XII съездов, запрещающих фракционную и групповую деятельность внутри партии. Фактически ставился вопрос о целостности и единстве партии и превращении ее в дискуссионный клуб. А главной темой дискуссии являлась троцкистская теория о перманентной революции, где ленинское учение подменялось троцкизмом. Вместо реальной работы на восстановление страны, троцкисты вносили хаос и сумятицу.
Сталин, как Генеральный секретарь партии, был в центре всех этих событий. Его день, начиная со второй половины 1923 года, был расписан по часам и минутам. Он руководит работой пленумов, проводит совещания с ответственными работниками национальных республик и областей, выступает по вопросам о едином союзном государстве, готовит обращение «Ко всем народам и правительствам мира», публикует статьи «Октябрьская революция и вопрос о средних слоях», «О дискуссии…», работает над докладом на XIII конференцию РКП(б), где он намерен дать бой троцкистской оппозиции.
Он редко бывает дома, а когда появляется, то и тогда думает лишь о работе. Он все еще там, в самом центре политического котла, от которого он отошел, но в котором не перестал вариться; где один неверный шаг может привести к катастрофе, где все так зыбко и приходится не семь, а семьдесят раз все отмерить и только один раз отрезать. Он молча обедает или завтракает и уходит, или, запершись в кабинете, снова и снова просчитывает ходы и ищет ошибки.
Наде скучно. Она не понимает, чем объяснить такое поведение мужа. Первая мысль, которая приходит ей в голову: у него есть другая женщина. Разыгрывается дикая сцена ревности.
– Ты меня разлюбил, – заявляет Надя, – я больше так не могу. Ты не бываешь дома, а когда появляешься, все время молчишь.
Вначале он даже не понимает, о чем говорит жена. Он только что пытался сформулировать тезисы о положении партии в связи с новой троцкистской платформой.
– Ты это о чем? – растерянно спрашивает он жену. – Что случилось?
– Не притворяйся, – уже кричит Надя, – и не считай меня дурой. Ты думаешь, я не знаю, что у тебя есть женщина.
– Ну и ну, – внешне спокойно говорит Иосиф Виссарионович и уходит к себе в кабинет.
Сейчас, спустя годы, Сталин вспоминая взаимоотношения с женой, критически оценивает свое поведение.
«Возможно, нужно было тогда с ней поговорить, – думает он, – успокоить, сказать о своей занятости».
Но что он мог сказать жене о своей работе? Говорить ей о платформе Троцкого, о кознях оппозиции, о том, что за его спиной ведутся интриги с целью его отставки, о разрухе и голоде в стране… Он знал, что ей это неинтересно. Она была молодая, красивая, и ее не волновали мировые проблемы. Она чисто по-женски думала о себе, о своей судьбе, о своем неудавшемся замужестве с человеком, который вдвое старше ее и обременен государственными заботами. Ей было трудно подняться выше обычного житейского уровня и оценить роль мужа в происходящих событиях, понять его «странные» тревоги и дела. Ей хотелось более понятной, веселой и беззаботной жизни, хотелось компании, где бы она могла блистать, кружить головы мужчинам и ловить их восхищенные взгляды…