355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владислав Савин » Морской волк. 1-я Трилогия (СИ) » Текст книги (страница 21)
Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 22:00

Текст книги "Морской волк. 1-я Трилогия (СИ)"


Автор книги: Владислав Савин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Вице-адмирал Кригсмарине
Август Тиле

Нарвик. Штаб «Адмирал Арктики». 3 сентября 1942 года.

– Итак, господа, нам необходима не просто победа, а полный разгром конвоя PQ-18. Другого шанса оправдаться фюрер нам не даст. Что у нас с одиннадцатой флотилией?

– Герр адмирал, если говорить откровенно… Мы потеряли одиннадцать лодок всего лишь за две недели! Все пять, ушедшие с «Шеером», U-209, U-251, U-255, U-486, U-601, – осмелюсь заметить, что я не верю в измену Петера Грау со всей командой! И из числа отправленных перехватить «Шеер», сначала U-88, U-376, U-408, а затем еще и U-355 и U-378, не выходящие на связь уже вторые сутки.

– Это всего лишь десять!

– Еще в Белом море должны были занять позиции U-591, U-592, U-703. Однако, же при переходе U-591 вдруг взрывается по неизвестной причине – кстати, это единственная лодка, судьба которой известна нам достоверно – после чего остальные две лодки, вынужденные до прояснения обстановки…

– То есть попросту струсили?

– Герр адмирал, экипажи деморализованы столь большими, а главное, непонятными, потерями! Боевой дух очень упал. Главное же – мы не знаем, с чем столкнулись: обычные меры противолодочной обороны никак не могут быть настолько эффективны! И опять же, последнее сообщение бедняги Маркса не дает нам покоя – а если у русских действительно появилось что-то новое, поражающее лодки на глубине? И мы в полной мере столкнемся с этим при атаке конвоя? Уже потеряно одиннадцать лодок из двадцати трех! Из оставшихся четыре уже находятся на позиции в Северной Атлантике, две ремонтируются, боеготовны шесть. Этого совершенно недостаточно, чтобы гарантировать полное уничтожение конвоя.

– Тогда, господа, остается одно. Во взаимодействии с люфтваффе и оставшимися лодками – удар по конвою главными силами эскадры. Не позднее десятого «Тирпиц» и «Хиппер» с эсминцами перебазировать в Альтен-фьорд. Подводные лодки развернуть завесой, обеспечив прикрытие от британской эскадры, по данным разведки – находящейся сейчас в море возле Исландии. Обговорить с люфтваффе взаимодействие – прежде всего, против эскадры прикрытия. Штабу разработать подробный план всех мероприятий. Исполнять!

В нашей реальности все было иначе.

«Немцы совершенно не заметили критический момент битвы, когда именно угроза появления надводных кораблей привела к расформированию конвоя и его гибели. Люфтваффе полагали, что именно их атаки привели к такому результату, но, это заключение было абсолютно неверным. Поэтому немцы принимали все последующие решения на основе неправильных выводов из своей величайшей победы.

Верховное командование ВМФ заблуждалось точно так же, как командование люфтваффе, хотя проявило больше скромности. По мнению моряков, успех был достигнут благодаря прекрасному взаимодействию между самолетами и подводными лодками. Так как авиация и подводные лодки добились результатов, о которых можно было только мечтать, было решено, что именно этот метод следует применять при атаках конвоев PQ, имеющих сильное охранение. Тяжелые корабли должны выходить в море для атаки менее защищенных обратных конвоев QP, где их задача будет заметно проще».

Оттого там «Тирпиц» против PQ-18 в море не выходил.

Но, там и поспешное решение фюрера о сдаче на слом крупных кораблей было принято после «новогоднего» боя в декабре 1942-го, когда «Хиппер» и «Лютцов» не могли справиться всего лишь с британскими эсминцами, прикрывающими конвой.

Надо полагать, в альтернативной реальности, после сдачи в плен «Шеера», реакция Гитлера будет еще более скорой и свирепой. И у командования Кригсмарине просто не будет другого выхода.

«Тирпиц» – в бой.

Капитан первого ранга
Лазарев Михаил Петрович

Подводная лодка «Морской волк». 3 сентября 1942 года.

Свершилось! Дошли…

Вот оно – устье Северной Двины. И тихо вокруг. Немецких лодок в пределах слышимости ГАС нет.

После того боя, завершившегося утоплением «англичанина», – союзники в Мурманске, как положено, сделали нам запрос, наши, естественно, ответили, что нигде ничего, передали информацию Кириллову, он сообщил мне – почти ничего не произошло. У входа в горло Белого моря акустика засекла трех «немок», внаглую прущих с норд-веста под дизелями. Если бы у нас было больше торпед… но, меня снова задушила жаба.

У нас осталось: «65-х» из штатных двенадцати десять, из них две ядерные. Против лодок – явный перебор. «53-х» четыре плюс две УГСТ плюс два «Водопада». И всего четыре «малютки» в «Пакете-П». Так ведь предкам надо оставить – для образцов!

Короче, одну лодку мы, не мудрствуя, утопили с дальней дистанции, «53-й». Уцелевшие две, судя по акустике, срочно погрузились и легли на обратный курс. Пожалуй, мы достали бы их, что «малютками», что УГСТ – но, тут уж приходилось выбирать: а если в Белом море нас ждут еще лодки, которые никак не обойти – эти же, судя по их курсу и скорости, опасности для нас не представляли. Потому я решил торпеды по ним приберечь, ну если только не пойдут на сближение – достаточно лишь подвсплыть и радировать информацию Зозуле, чтоб он распорядился силами Беломорской флотилии по указанным координатам. Чем там дело кончилось – не знаю.

Однако, же лодок нам больше не встретилось. Был, правда, авианалет – который мы благополучно переждали на глубине. Попаданий в наши корабли не было, зато зенитчики сбили трех «юнкерсов», причем одного – огнем с «Шеера». Еще троих свалили истребители, опоздавшие к началу налета.

Вот и кончается наша боевая служба, – думал я тогда. Как сказал Кириллов, место для нашей стоянки было уже готово. Как я и ожидал, в Северодвинске, на территории завода. Протянуты все коммуникации, электропитание, с соответствующими параметрами. Придем, станем к стенке – и начнется совсем другая жизнь…


* * *

От Советского Информбюро.

3 сентября 1942 года.

…севернее Сталинграда части и подразделения Красной Армии под командованием генерала Малиновского нанесли фланговый удар авангарду немецкого 14-го танкового корпуса. В ходе кровопролитных боев удалось отрезать от основных сил до дивизии гитлеровцев. Передовые части соединились с гарнизоном города. Танкистам полковника С., кроме бронетехники так же удалось уничтожить несколько штабных машин немецко-фашистских захватчиков и взять в плен четверых высокопоставленных офицеров. Танковый взвод младшего лейтенанта К. на устаревших легких танках типа БТ, осуществлявший фланговый дозор, перехватил и привел в свое расположение колонну из шести вражеских бензовозов.


* * *

Я сначала не понял, чего это Сан Саныч так возбужден. Пока не сравнил это сообщение с ходом истории в нашем времени. Немецкие танки, там успешно отбившие эту нашу атаку, – здесь, в измененном нами мире, еще двадцать третьего были сожжены зенитчицами 1077 ЗенАПа, благодаря нашей информации успевшими получить пехотное прикрытие из батальона ополченцев, и еще три тридцатьчетверки в поддержку с экипажами из курсантов, сформированными буквально накануне. История начала переводить стрелку – не только здесь, на второстепенном северном театре, где до сорок четвертого будут по сути «бои местного значения», но, и в решающем сражении этой войны. И если дальше все пойдет по нарастающей – ведь немцы, «в довесок» убитые там, уже не смогут убить никого из наших – а наши, оставшиеся в живых, убьют еще больше немцев. И мы, выходит, вмешались не зря!

Зозуля, однако, ну и жук! Не забыл про наше обещание. Оказывается, еще выходя из Диксона, он приказал ретранслировать ему все перехваченные немецкие радиограммы. Теперь же срочно требует от нас расшифровки. Поскольку дело действительно важное и нужное, послал на борт «Гремящего» лейтенанта Самусина из БЧ-4, с ноутбуком. Естественно, после того как Кириллов, поговорив с особистом из штаба флотилии, застращал его до потери пульса – что последует, если хоть кто-то кроме товарища начштаба взглянет на абсолютно секретный прибор или будет задавать ненужные вопросы, ну а если не дай бог утратите, лучше сразу стреляйтесь! Вроде проблем быть не должно – шифровальщики народ специфический и малоразговорчивый, излишнее любопытство у них и к ним со стороны абсолютно не принято.

Мелководье уже. Всплываем. Все ж приятно воздухом свежим подышать. Над нами истребители ходят кругами – молодцы предки, и это предусмотрели, что погрузиться мы здесь не можем, если авианалет. «Дежнев» с «Шеером» впереди, мы перестроились, прикрываем со стороны моря, вряд ли немецкая подлодка залезет в реку – хотя все же и там тральщик и пара «мошек» крутятся.

Сигнал с «Гремящего» – «имею передать важное сообщение». Что-то очень важное – «мошка» к борту, на нее посыльный с пакетом, и к нам.

«Тирпиц» выходит в море – как следует из перехваченных радиограмм. Песец пришел.

Поскольку все мы помним, как англичане в прошлый раз драпанули от него, как мыши. И где гарантия, что в этот раз опять? В нашей, той истории, конвой PQ-18 прорвался – но, там и «Тирпиц» против него не выходил.

И значит, надо срочно решать, что делать…

Кириллов, надо отдать ему должное, врубился сразу. Но, давать свое «добро» решительно отказался. Я же не стал, как в голливудском кино, рубить концы и прорываться в море – а спросил:

– А кто тогда может решить? Если это жизненно важно для Советского Союза? Единственный шанс добиться действительно весомого результата, имеющего не только военное, но, и политическое значение? Перед которым не так важны – и «Шеер», и «Лютцов», и какой-то десяток подлодок. Вы решить не можете – так свяжите с тем, кто может! Лаврентий Палыч, мне так кажется, должен все понять государственным умом!

И тут у товарища старшего майора мелькнуло какое-то злорадство на лице.

– Вы можете обосновать, как вы сказали, результат для всего Советского Союза? – спросил он. – Ну что ж, я вас свяжу с тем, кто решит. Только очень подумайте, ЧТО скажете вы сами! Ваш помощник справится с управлением кораблем?

– А мы куда?

– В штаб Беломорской флотилии, конечно. Где еще здесь – связь ВЧ на Москву?

«Мошка» все еще у борта – ждет ответа. Вызываю наверх Петровича, ввожу в курс дела. Он говорит – командир, нельзя вам без охраны, а вдруг фрицевские диверсы? Короче, через минуту наверху оказываются четверо большаковцев в полной боевой. Переходим на катер, еще забираем с борта «Гремящего» товарища Зозулю, а также особиста и заодно нашего Самусина с ноутом – и вперед по Двине!

От причала по берегу – совсем недалеко. Хотя по твердой земле идти невыразимо приятно. Штаб – не бетонный бункер, а обычный дом, двухэтажный, первый каменный, второй бревенчатый, как часто строят на севере. Охрана, правда, наличествовала, и очень даже бдела – но, узнав Зозулю и особиста, пропустила без особых помех. Проходим в комнату – где ВЧ (у двери часовой с ППШ).

– Срочно связь, – говорит Кириллов старлею-связисту. – Москва, Иванову.

И тут, если честно, меня взял мандраж. Поскольку помнил, что в войну это был псевдоним Самого. Я сейчас со Сталиным буду говорить?!

Путина я однажды видел. В двухтысячном, когда «Курск» погиб, он приезжал на СФ. Попутно спрашивал что-то дежурное – как служба, всем ли довольны. Обычный человек – не Борька-козел, но, и не божество, не генсек. Как и я для него – фигура не политическая, а значит, абсолютно малоинтересная, тогда еще каплей, один из многих, до Москвы далеко, служу честно, поощрений и взысканий по принципу «сейчас наградим непричастных и накажем невиновных» – уже как блох на барбоске. А так как служить кому-то надо – то что и за что по большому счету мог сделать мне хоть сам президент? Всем довольны, тащ Верховный, претензий нет! И как мне показалось, он искренне пытался разобраться, что и как, и помочь, чем возможно.

Хотя с «Курском» дело было ясное, что дело темное. Были нестыковки в официальной версии – а один мой знакомый, человек вполне опытный и профессионал, доказывал мне, что на деле «Курск» потопила американская атомарина, причем не тараном, а торпедами – и его объяснения были очень даже логичны. И говорил так не он один. И если это в самом деле так, а наш Всенародно Избранный знал и покрыл, то…

Ладно, это в будущем осталось – а вот что я Сталину скажу?!

Ждем. Конечно, Сталин, он не обязан у телефона наготове сидеть. У него других дел полно. От которых мы его сейчас отвлекаем. Подумать надо, как быстрее мне говорить, чтобы меньше его отвлечь. Ведь это САМ СТАЛИН!!

Сигнал. Кириллов отсылает прочь связиста, берет трубку, представляется. Излагает суть дела – привел «гостей» в Архангельск, но, вот они настаивают сейчас идти «Тирпиц» топить. Да, утверждают, что это жизненно важно для СССР – причем еще и по политическим причинам. Да, рядом со мной, их командир. Передаю трубку.

И что я сейчас скажу? А, ладно – представлю, что там наш Верховный!

– Слушаю, товарищ… Иванов (вовремя вспоминаю, как только что Кириллов в трубку сказал). У аппарата капитан первого ранга Лазарев, командир подводного крейсера «Воронеж» Северного флота Российской Федерации.

И слышу голос в ответ, с характерным акцентом:

– Фэдэрации? А почему – не Советского Союза?

– Так не было Союза… в девяносто первом упразднен указом последнего генсека.

– А сами вы в каком году родились?

– В семидесятом, товарищ Сталин (тьфу ты, надо было – Иванов).

– Значит, послэ, когда мы встретимся, вы сможете подробнее рассказать мне, как и отчего это случилось. Подумайтэ об этом. А отчего вы сейчас – помогаэтэ нам?

А, ладно! Что я теряю?

– Потому что мы хотим изменить то, что будет после. Слишком дорого нам досталась наша победа, чересчур большие потери мы понесли. И когда нам бросили вызов уже наши бывшие «союзники» – нас не хватило противостоять им.

– Была ещэ одна война?

– Нет. Хотя в историю это вошло как «холодная война» – без фронта, но,… Как было в конце тридцатых – войнушки на периферии, проба сил и постоянная готовность напасть, почуяв слабость. И непрерывная война морально-психологическая: был такой «план Даллеса», который им удался. А результатом стало – когда предателями оказались сам генсек и верхушка партии. И под лозунгом «мирного сосуществования», «разрядки», «перестройки» – прошла фактически капитуляция перед Западом. Одним из условий которой было – распад СССР на республики, во главе которых стоят «президенты», как положено по «общечеловеческим», то есть западным, стандартам.

– А что же народ? Да хоть вы, товарищ Лазарев – если вам в девяносто первом было уже двадцать один?

– Три причины, товарищ Сталин. Во-первых, все привыкли, что реально все решают наверху, и выступать против – чревато. Во-вторых, были радость и облегчение, что не надо рвать жилы ради так и не случившейся войны, и не будет такого, что полетят со всех сторон атомные бомбы и на планете не останется ничего живого.

– Это «атомное» оружие действительно так опасно?

– Товарищ Сталин, пока на земле самый мощный взрыв был в Галифаксе в семнадцатом, когда взорвался пароход «Монблан» с тремя тысячами тонн взрывчатки. И этого хватило, чтобы полностью разрушить город. В шестьдесят первом мы испытали на полигоне «Царь-бомбу», мощностью сто миллионов тонн тротила, сброшенную с самолета. К тому же при атомном взрыве образуется радиация – когда даже пыль, поднятая в воздух, становится смертельно ядовитой…

– Я прочел, очень внимательно, что вы передали, на эту тему. Но, вы назвали две причины?

– Третья была в том, что партия в мое время изменилась очень сильно. По крайней мере, ее верхушка – став чем-то вроде новой знати, бюрократией, очень далекой от народа – куда войти новому человеку было так же трудно, как в прежние времена получить дворянство простолюдину. В провинции так вообще доходило до того, что место первого секретаря в области или в районе передавали по наследству или покупали за деньги. Оттого народу и было безразлично, как называется первый, глава – генсек или президент – и даже приветствовалось, поскольку те, кто возглавлял «перестройку», так называемые «демократы», на словах выступали за новое и передовое, против бюрократизма, рутины, «лицом к массам» – и против партии, якобы «отжившей свое». Что, надо признаться, во многом и было. Не было веры, не было цели. За что сражаться – если предают вожди? А новых, за которыми можно было бы пойти, – не появилось.

– Что ж, мнэ будет очень интересно узнать от вас подробнее обо всем. Вы, однако, хотитэ сэйчас уйти в морэ топить «Тирпиц». Отчэго вы считаэтэ, что его утоплениэ так нужно СССР? В морэ возможно всякое – вы нужны нам здэсь, живыми и здоровыми!

– Товарищ Сталин, во-первых, после конвоя PQ-18 – который, кстати, в моей истории дойдет, хоть и с потерями, союзники, вернее Черчилль, категорически откажутся посылать нам караваны, ссылаясь на «угрозу германских надводных кораблей». Только так называемые «капельные рейсы» одиночных судов – и это продлится почти год! Во-вторых, насколько мне известно, как в наше время писали историки, сейчас американцы выступают за увеличение помощи нам, а британцы боятся, что это приведет к переформатированию «союзники и Россия» в «союзники и Англия» – этим и объясняется их предательство с «семнадцатым». А коли так, у меня нет никакой гарантии, что с «восемнадцатым» не повторится то же самое – поскольку у нас «Тирпиц» на перехват PQ-18 не выходил! А если англичане «испугаются» снова – а американцы, доверяя им как «наставникам» в морской войне, поверят? Таким образом, уничтожив «Тирпиц», мы, во-первых, оставляем северный путь открытым – поскольку тогда даже Черчиллю будет очень сложно найти предлог без потери лица. А во-вторых, имеем шанс ослабить очень нежелательный для нас союз Англии и США. Причем эта задача нам вполне по силам. Поскольку наш «Воронеж» как раз и строился как истребитель эскадр – в нашем времени намного более мощных, чем «Тирпиц» с эскортом. Мы прорвались сюда от берегов Америки, куда нас выкинуло в ваше время. Сейчас же предстоит всего лишь выйти в Норвежское море.

– Что ж, товарищ Лазарев, вы меня убедили. Но, – с несколькими дополнениями. Первое – вы же в Архангельске сейчас. Сколько у вас времени до выхода, чтобы успеть «Тирпиц» перехватить? Сутки-двое есть?

Быстро прикидываю – расстояние, нашу скорость. Считая, что «Тирпиц» выйдет где-то девятого-десятого. Успеем!

– Двое суток есть, товарищ Сталин!

– Вот и отлично. Тогда, чтоб время не терять, оставьте информацию. Как на катэрэ – вы жэ тогда на ходу приготовить успэли? Про «план Даллеса», что это за звэрь такой, про политичэскую историю вашэго мира – кто, что, когда… Кстати, товарищ Лазарэв, сколько мнэ там, в вашэм мире, осталось? Нэ бойтесь, говоритэ – когда? Я должэн знать – чтобы планировать.

– Март пятьдесят третьего, товарищ Сталин. То ли четвертого, то ли пятого – точно не помню.

– Что ж, это достаточно. Одиннадцать лэт – из них восэмь послэ войны. Хватит, чтоб навэсти порядок.

Ох, блин, я ж сейчас новый тридцать… вернее сорок седьмой спровоцирую! Придется информацию подбирать, и предельно тщательно!

– А тэпэрь, товарищ Лазарэв, какая помощь нужна от нас? От Сэверного флота? Да и вам вэдь всэм за то, что ужэ совэршили, награды положэны?

– Товарищ Сталин, о наградах, когда вернемся с победой. Помощь же – нужна. Прежде всего, чтобы свои по ошибке не утопили. Также, возможно, потребуется поддержка авиацией. Во-первых, активность над фронтом, чтоб фрицы меньше над морем летали, во-вторых, разведка. У нас есть очень дальнобойное оружие, до пятисот километров – которым мы по Киркенесу ударили – но, чтобы стрелять по кораблю в море, целеуказание нужно, координаты, где. Ну а если торпедами – разберемся сами.

– Что же, удачи вам, товарищ Лазарэв. Ещэ что-нибудь?

– Да, товарищ Сталин. Могу ли я использовать против «Тирпица» спецбоеприпас? Тут опасность может быть – союзники узнают прежде времени. И ускорят разработку своего. Пока что – даже для них это «кот в мешке», с очень неясной перспективой.

– Спец, это атомный? Задачу вы задали, товарищ Лазарэв… Страшное оружие, которое использовать с оглядкой. Разрэшаю – в исключительном случаэ. Под которым считаю: невозможность уничтожить врага иначе и гарантированное отсутствие вблизи англичан. Передачу вам свэдэний о нахождэнии их кораблэй и самолэтов, извэстных нам, – мы обэспечим. Если у вас все – то позовите к аппарату товарища Кириллова. А затэм – товарища Зозулю – он вэдь тожэ в числа посвящэнных? Двоэ суток – пусть он и составит план опэрации с расчэтом потрэбных сил и срэдств. Мы вэдь нэ махновская банда, товарищ Лазарэв, – во всэм порядок должэн быть, а на войнэ – в пэрвую очэредь.


Из речи У. Черчилля в британском парламенте. 3 сентября 1942 года. (Альт – история).

– Мы отдаем должное героизму русских солдат, которые истребляют сейчас гуннские орды, еще недавно грозившие вторгнуться в Британию. Мы также понимаем, что русские, из-за слабости своей промышленности и науки, испытывают огромные проблемы с современным вооружением. И мы в принципе не отказываемся совместно с нашими северо-американскими союзниками это оружие русским предоставить.

Но, русский правитель, Сталин, при всех его достоинствах – все же сугубо сухопутный человек! Он настаивает на увеличении объема наших поставок ему северным путем – привыкнув измерять расстояние по карте линейкой и совершенно не понимая, что в военно-морском деле даже для такой простейшей задачи, как переход из одного порта в другой, длительность совершенно не главное!

Взгляните на карту, господа! Этот путь на бумаге действительно короче других, проходит мимо оккупированной немцами Норвегии! Мимо настоящего осиного гнезда – где с аэродромов готовы взлететь сотни бомбардировщиков, где в шхерах наготове целые флотилии субмарин, и наконец, где совсем рядом с предполагаемым маршрутом находится главная база немецкого Арктического флота, по своей боевой мощи сравнимого – а с учетом близости к своим базам и воздушной поддержки – бесспорно превосходящего наш флот Метрополии! И пытаться провести там конвой – это занятие для самоубийц; конечно, Сталин имеет полное право распоряжаться грузом, уже принадлежащим ему, но, я не могу посылать на верную гибель наших моряков и наши суда!

С болью в сердце, по чисто политическим причинам, я не могу отказаться от посылки PQ-18, о которой была уже твердая договоренность. Мы выполним свой союзнический долг – но, сколько судов из отправленных на этот раз дойдут до Мурманска и Архангельска? Сколько из них падет жертвой торпед U-ботов и бомб люфтваффе? А когда конвой, уже ослабленный потерями, будет на кратчайшем расстоянии от немецких баз и максимально удален от наших, на перехват выйдет «Тирпиц», по силе равный двум нашим новейшим линкорам с соответствующим сопровождением – и что тогда останется от каравана? Это уже не атаки подлодок и бомбардировщиков, господа, – образно выражаясь, если атаки с воздуха и из-под воды могут лишь покусать конвой, то линкор съест его целиком, без остатка, никуда не спеша!

Поэтому моя позиция была тверда. У русских есть такие поговорки – «тише едешь, дальше будешь» и «лучше меньше, да лучше». Британия категорически возражает против отправки конвоев на убой и риска огромных потерь. Только южный маршрут – пусть немного более длинный, но, по крайней мере, там никак не может встретиться «Тирпиц»! Ну, и если русские так настаивают – можно посылать им изредка отдельные транспорты с малоценными несрочными грузами, которых не жалко. И так будет до тех пор, пока мы не найдем способ нейтрализовать германскую угрозу.


* * *

От Советского Информбюро.

5 сентября 1942 года.

В течение ночи на 5 сентября наши войска вели бои с противником северо-западнее и юго-западнее Сталинграда, северо-западнее Новороссийска и в районе Моздок.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю