Текст книги "100 знаменитых харьковчан"

Автор книги: Владислав Карнацевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Владимир Иванович Вернадский родился в Петербурге 12 марта 1863 года, а через пять лет Вернадские переехали в Харьков, где и прошло раннее детство ученого. Здесь, когда подошло время, он пошел в гимназию.

Владимир рано научился читать и перерыл всю отцовскую библиотеку, проглатывая книги без разбору. Больше всего его занимали книги о путешествиях, великих природных явлениях. Другим увлечением мальчика была история, языки (особенно греческий). Живя в Харькове, он много общался с кузеном своего отца – Евграфом Максимовичем Короленко, который, по единодушному мнению биографов Вернадского, оказал на будущего ученого исключительное влияние. Короленко был человек в высшей степени занимательный. Бывший офицер, выйдя в отставку, посвятил себя изучению науки и философии, был настолько независим в суждениях, что, оставаясь дилетантом, вырабатывал собственные взгляды на мир, человека, космос. И взгляды его были порой более чем интересные. Даже прогрессивные общепризнанные идеи так же могли оспариваться Евграфом Максимовичем, как и явно старые, отжившие. Это неприятие конъюнктуры в любом виде отличало потом и Вернадского. Идти своей дорогой, не принимать полностью никаких догм и постулатов – вот чему учил дядя племянника. И до сих пор исследователи отмечают новизну, свежесть, непредвзятость многих работ ученого. Чем бы он ни занимался – кристаллами, минералами, вулканами, – он не стремился повторить уже сказанное, его отличала непосредственность, почти детское восприятие мира.

В научно-философском мировоззрении Короленко явственно прослеживались мотивы, которые найдут свое отражение и в творчестве Вернадского. Владимир Иванович сохранил некоторые записи и передал некоторые афоризмы своего родственника. Так, Короленко не сомневался, что далекие миры населены живыми существами, он верил в то, что все миры, звезды и галактики представляют собой не хаос, а нечто единое, организованное и разумное (хотя Бога не признавал). «Мысль немыслима без материи, а материя без мысли» – такую фразу мог вполне произнести и сам Вернадский. Или еще более знаковая фраза Евграфа Максимовича: «Весь органический мир земли работает над перемещением материалов неорганического мира. В этой общей работе участвует все живое, переходящее через все три царства природы – растительное, протистов и животных. Громадны результаты работ, происходящих в лабораториях организмов первых двух царств, где перемещение вещества совершается посредством питания бесчисленного множества организмов во время их жизни и разложения после их смерти. Но в особенности деятельное участие принимает в этом перемещении неорганических веществ животный мир, начиная с самых мельчайших микроскопических существ до человека включительно». Впрочем, нельзя исключить, что ученый, вспоминая слова Короленко, переделал их на свой лад, высказал собственные идеи.

С третьего класса Вернадский учился уже в Петербургской классической гимназии. Это учебное заведение давало неплохие сведения по истории, классическим языкам, философии. Впоследствии Вернадский выучил еще несколько языков. Особенно хорошо владел английским, французским, немецким – некоторые свои статьи писал на этих языках, а вообще мог работать с научной литературой на пятнадцати языках и не мог понять, как некоторые его коллеги умудряются быть учеными без знания иностранных языков. Однако в гимназии давали довольно посредственные знания по естественным наукам. Ученый говорил, что именно такое отношение к ним и сделало его, в конце концов, естественником. Уже в гимназии старшими учениками было образовано энтомологическое общество.

Вернадский же метался между гуманитарными науками и химией, астрономией, биологией. Здесь проявлялась неуемная жажда Владимира Ивановича успевать все, его широкий круг интересов. Первой его самостоятельной работой стал доклад о положении славян в Австро-Венгрии (Вернадский, как и его товарищи, живо интересовался общественно-политической жизнью, делал записи в дневнике о Балканском вопросе и т. п.). А с другой стороны, домочадцы страдали от химических опытов со взрывами, которые ставил Владимир после уроков.

Уже в гимназии у будущего ученого стали проявляться те черты характера, которые отличали его и в 80 лет. С одной стороны, веселый нрав, энергичность, внимание к окружающим, с другой – сосредоточенность, дисциплинированность, некоторая даже замкнутость в том, что касается его занятий.

Окончив гимназию, Вернадский поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, где преподавали Бутлеров, Менделеев, Сеченов, Докучаев. Последний оказал на молодого ученого наиболее сильное влияние. Докучаев, как известно, был выдающимся почвоведом, Вернадского он увлек минералогией, кристаллографией, геологией. Как вспоминал Вернадский, «под объяснениями Докучаева мертвый и молчаливый рельеф вдруг оживал и давал многочисленные и ясные указания на генезис и характер геологических процессов, совершающихся в скрытых глубинах». Очень важно было то, что учитель Вернадского занимался именно почвой, т. е. той частью земной коры, где наиболее очевидным было влияние живых организмов на формирование и состав «мертвой материи». Деятельность Владимира Ивановича, таким образом, была уже направлена на изучение тех проблем, которые прославят его как ученого.

В университете Вернадский вступил в студенческое научно-литературное общество, секретарем которого был Александр Ульянов. Это впоследствии несколько отразилось на отношении к Вернадскому властей, для них он оставался человеком достаточно подозрительным, ведь жизнь свою он вечно связывал с разными неблагонадежными, революционно настроенными людьми. Владимир Иванович не мог не участвовать в общественной жизни страны. Эти принципы он полностью перенял у отца.

Кроме общества, Вернадский с друзьями создал и своеобразное братство. В него вошли братья Ольденбурги, Шаховский, Гревс и другие. Главными принципами братства были честность, дружба, взаимопомощь. Научные интересы у членов братства были различны, но моральные принципы – одни. Много времени молодые люди проводили вместе, выезжали на дачу, обсуждали проблемы, книги, идеи… Большое влияние на умы «побратавшихся» оказывали идеи Льва Толстого. Друзья сохранили прекрасные отношения на всю жизнь.

Во время одних посиделок в братстве Вернадский встретился с Натальей Егоровной Старицкой – дочерью прогрессивно настроенного адвоката. Вскоре они поженились и прожили вместе более 56 лет.

В 1885 году Вернадский окончил университет и был назначен хранителем минералогического кабинета Московского университета. Владимир Иванович с обычным своим рвением занялся классификацией и систематизацией материала, но в это время его уже интересовала далеко не узкая наука минералогия. Он всю жизнь занимался несколькими темами параллельно. Дома выстраивались шкафы, в которых были рассортированы материалы по минералам, кристаллам, химии; потом для разных наук были выделены разные письменные столы, разрасталась картотека. Вернадский внимательно знакомился со всей доступной научной литературой, отмечал порой, казалось бы, совершенно ненужные ему статьи, аккуратно переписывал данные об издании на карточки. Боковой карман сюртука ученого вечно был оттянут стопкой очередных бумажек с такими записями. Количество прочитываемого им за день не намного уменьшилось и впоследствии.

В 1887 году у Вернадских рождается сын Георгий. (Владимир Иванович в свое время посоветует ему заниматься историей, и Георгий станет профессором русской истории в Йельском университете США.) А через год Владимир Вернадский отправился в научную командировку, традиционную для соискателей профессорского звания. За границей Вернадский работает в химических и кристаллографических лабораториях Мюнхена и Парижа, совершает геологические экспедиции, участвует в Лондонском геологическом конгрессе и избирается членом-корреспондентом Британской ассоциации наук. Там же в Англии он получает приглашение преподавать в Московском университете.

В России Вернадский под руководством Докучаева участвует в экспедиции по геолого-почвенному описанию Полтавской губернии, становится приват-доцентом минералогии Московского университета, защищает магистерскую диссертацию, читает лекции. Особенно интересует его происхождение минералов, об их генезисе он пишет статью в Энциклопедию Брокгауза и Ефрона.

Ученики Вернадского вспоминали, что ученый не отличался особым красноречием, зато лекции его были совершенно ясные и точные. Вернадский был высок, ходил стремительно, двигался легко (и легкость эту сохранил до самой старости). Современников поражал взгляд ученого – какой-то особенно лучистый. Уже в молодости создавалось впечатление, что Вернадский смотрит куда-то вдаль, видит то, чего не видят другие. Вот как вспоминает один из современников Владимира Ивановича: «Узкое, точеное лицо, высокий выпуклый лоб ученого, темные волосы с сединой, каскадами поднимавшиеся над ним, поражали и удивляли. Но и они были только фоном для глаз, необычайно чистых, ясных, глубоких, казалось, что в них светился весь облик, вся душа этого необыкновенного человека. Впечатление еще более усиливалось, когда Владимир Иванович начинал говорить. Его голос был такой же, как глаза, – спокойный, ясный, приятный и мягкий, глубоко уходящий в душу». Отмечали, что Вернадский был необычайно вежлив, в споре абсолютно спокоен, несколько застенчив и совершенно не тщеславен.

Постепенно вокруг ученого формировался круг соратников, ассистентов. Владимир Иванович искал людей увлеченных, с широким кругозором, преданных науке. Подолгу разговаривал с теми, кто хотел работать вместе с ним. Вернадского интересовало, почему этот человек решил прийти к нему, что ищет в науке, знает ли литературу, языки, историю – то, что касается общего образования и эрудиции.

В 1897 году Владимир Иванович защитил докторскую по теме «Явления скольжения кристаллического вещества». Он явно тяготился тем, что приходится выбирать для диссертации столь узкую тему, посвящать ей свое время. Вскоре ученый стал профессором. Через год у Владимира Ивановича и Натальи Егоровны рождается дочь Нина (она стала психиатром; как и брат, жила, работала и умерла в США).

В начале века Вернадский позволил себе, наконец, опубликовать первые статьи философского характера, работы об истории науки. Тогда же он опять активно включается в общественную жизнь, не остается в стороне от революционных событий. В 1906 году Вернадский избирается членом Государственного Совета от Московского университета. Там он выступает за либерализацию страны. Когда непокорная Дума была распущена, Вернадский был среди тех членов Совета, кто подписал протест против действий властей. Дома у ученого собираются члены политического либерального общества. И при этом Владимир Иванович продолжает активно заниматься наукой. (Хотя и спрашивает у своих помощников: «И как это раньше ученые совмещали науку с общественной деятельностью?») Вернадский становится экстраординарным академиком, с 1906 по 1918 год выходят части «Опыта описательной минералогии».

В 1911 году ученый покидает Московский университет в знак протеста против наступления на университетские свободы, переезжает в столицу, где реорганизует Минералогический музей Академии наук. Вернадский занимается радиогеологическими изысканиями. В свое время он одним из первых в России оценил всю важность открытий Кюри, предсказал, что открытие радиоактивности даст совершенно новый способ добывания энергии. Вернадский подчеркивал большое значение радиоактивности в жизни земной коры, в судьбе минералов, его экспедиция обнаружила первые урановые залежи на территории России.

В 1915 году по инициативе Владимира Ивановича создается Комиссия по изучению естественных производительных сил России при Академии наук. (Из этой комиссии вышли многие современные институты при Академии.) В 1916 году Вернадский был избран председателем ученого совета при министерстве земледелия. В печати появляются его статьи по минералогии, геохимии, полезным ископаемым, истории естествознания, метеоритике. Приблизительно в это время он приступил к систематическому исследованию живой природы в атомном и планетарно-космическом аспектах, перейдя одновременно к естественно-историческому изучению человека и человечества, их настоящего и будущего.

В связи с развившимся туберкулезом в 1917 году Вернадский переезжает на юг – в Украину. Во время Гражданской войны он находился в Киеве и не занимал какой-то определенной позиции по отношению к борющимся группировкам. Как только положение чуть стабилизировалось (когда после Брестского мира к власти на немецких штыках пришел гетман Скоропадский), Вернадский пытается вновь приступить к организации научной деятельности в рамках той страны, какая есть. Он организует и становится во главе первой украинской Академии наук. Факт, которым гордятся украинские историки. Владимир Иванович сам посещает немало мест в Украине. Он работает в Киеве, Полтаве, Харькове, Ялте, Симферополе (где недавно решено переименовать в его честь один из центральных проспектов). Зарубежные коллеги предлагали ученому эмигрировать в Англию, но он не покинул родину.

В конце 1921 года Вернадский основал в Москве Радиевый институт, продолжал заниматься проблемами геохимии, разрабатывал учение о геологической роли живого вещества. Вскоре он уезжает читать лекции во Франции. Здесь в Сорбонне он работает до 1926 года, публикует лекции по геохимии, биогеохимии, химии моря, эволюции жизни, о геохимической деятельности и будущем человека. Вернувшись же в Россию, Вернадский издает самую, пожалуй, знаменитую свою работу – «Биосфера».

Пришло время остановиться на научных идеях Вернадского. Его нередко – и справедливо – называют «Ломоносовым XX века». Трудно назвать такую область естествознания, которая так или иначе не была бы затронута гениальным ученым. И особое место в его биографии занимают 1916–1926 годы. В этот период завершается в основных чертах формирование учения о живом веществе, биогеохимии как новой научной дисциплине и учения о биосфере как целостной общебиологической и геологической концепции. Этим разделам своих научных изысканий Вернадский посвящает большую серию работ под общим названием «Живое вещество в земной коре и его геохимическое значение», упомянутую уже книгу «Биосфера», ряд статей и заметок, опубликованных в отечественной и зарубежной печати, а также разделы монографии «Геохимия», опубликованной в 1924 году в Париже на французском языке, большое число (завершенных и оставшихся неоконченными) заметок, набросков, писем, сохранившихся в рукописных вариантах.

В системе биокосмических воззрений Вернадского ключевое положение занимает понятие живого вещества – совокупности всех растительных и животных организмов планеты. Он настаивал на том, что живые организмы являются компонентами земной коры, столь же естественными и «равноправными», как минералы и горные породы, но намного превосходящими последних по своей геологической активности, что особенно ярко проявляется в деятельности человечества – составной части живого вещества планеты. Таким образом, живое вещество становилось объектом геологии, появлялась новая наука – биогеохимия, изучающая, в частности, влияние живых организмов на формирование земной материи. «Без организмов не было бы химических процессов на Земле. Во все циклы входят неизбежно организмы», – это слова Вернадского.

Владимир Иванович обращал внимание на то, что живое вещество может иметь такие общие свойства, которые не присущи отдельным его компонентам (это тесно связано с современными физическими представлениями о системах). Так, Вернадский выделял такие свойства живого вещества, как массу, геохимическую энергию и т. д. Жизнь, по мнению Вернадского, подчинена тем же общим законам, каким подчинена и мертвая материя, и столь же извечна, как и мертвая материя.

Концепция биосферы, с которой неразрывно связано имя Вернадского, была тесно связана с положениями о живом веществе. Идея биосферы в общем виде была высказана им еще в середине 80-х годов XIX века в докладе на заседании студенческого научно-литературного общества Петербургского университета. Заключая доклад, Вернадский говорил: «Живая материя скопилась в виде тонкой пленки на поверхности земного сфероида: вверх, в атмосферу, она едва достигает верст 8?10; вниз, в глубь земного шара, – еще меньше». В 1926 году теория биосферы была уже в общих чертах разработана, что и нашло отражение в монографии. Вернадский назвал оболочку Земли, где протекают биохимические процессы. Оболочка эта тесно связана с другими сферами, формируется под их влиянием, но и сама влияет на них. Так атмосфера, по сути, является результатом геохимической деятельности биосферы. Учение о биосфере, как о мегакосмической системе, оказало влияние на развитие целого ряда наук – биоэкологии, биогеоценологии, экологической биогеографии, биогеологии, геогигиены, медицинской экологии, геохимической экологии, морской биологии. Здесь недаром указано столько экологических наук. Наука о биосфере подталкивала к иному пониманию роли природы в жизни человека как части этой природы, необходимости соблюдения экологического баланса, зависимости планеты от состояния биологической оболочки. Слишком много, как оказалось, в жизни Земли связано с живым веществом и его деятельностью. А человек в данном случае тоже оказывался вовлеченным в преобразование планеты, был ответственен за нее, как наиболее высокоразвитое существо. Для полного осмысления значения человечества для планеты Вернадским была разработана и теория ноосферы.История человеческого общества, подчеркивал Вернадский, – это не только и даже не столько история войн, смен династий, дворцовых переворотов и т. п.; это прежде всего история освоения человеком планеты. Стремление овладеть окружающей природой пронизывает всю историю человечества, отмечал неоднократно Вернадский. В конечном итоге ученый приходит к выводу, что в настоящее время на нашей планете протекает процесс перехода верхней, занятой живым веществом оболочки планеты – биосферы – в новое геологическое состояние – ноосферу, то есть область, преобразованную разумом и трудом человека сообразно своим целям и потребностям, возвышающим его как активно действующую, творческую личность. Главные движущие силы этого перехода – широкие народные массы, в своих действиях опирающиеся на достижения научного знания и всей общечеловеческой культуры. У Вернадского встречается различное толкование времени возникновения ноосферы. В окончательном виде позиция Вернадского складывается в 1941–1944 годах: многочисленные дневниковые записи и письма этого периода, как и статья «Несколько слов о ноосфере» (1943 г.), убедительно свидетельствуют о том, что создание ноосферы он относил к будущему. Он полагал, что с появлением на Земле человека разумного начался период идущего все ускоряющимися темпами становления ноосферы, но подлинная история ноосферы начинается с XX столетия – эпохи слившихся в единый поток величайших научных, технических, социальных преобразований, выдающихся культурных достижений. На первых порах локально, стихийно, а в дальнейшем в глобальных масштабах сознательно и целенаправленно биосфера будет преобразовываться в ноосферу трудом и разумом человека.

В 20-30-х годах научная школа Вернадского расширяется. Помимо геологов, минералогов, физиков, химиков, традиционно составлявших ее основной костяк, это были также биологи разного профиля – биофизики, биохимики, радиологи, кристаллографы, математики… Вернадский стремился создать в пределах Союза мощный научно-исследовательский центр, который бы организовывал и координировал разработку разнообразных биокосмических проблем, вынашивал идею основания Международного института живого вещества. В конце 20-х годов была создана Биогеохимическая лаборатория (на ее базе впоследствии возник Институт геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского АН СССР).

Уже в очень пожилом возрасте Вернадский был по-прежнему полон энергии, брался за все новые труднейшие проблемы. Во Франции он усвоил строгий режим – вставал рано, ложился всегда в 10 часов вечера (порой прерывая свой разговор с гостями, как бы интересным он ни был), любил прогулки, особенно на лодке, путешествия, музыку. Возможно, именно благодаря строгим правилам в еде, сне и работе Вернадский до конца жизни сохранял полную ясность ума и юношескую активность. Кроме того, ученый подчеркивал, что никогда не пил и не курил, несмотря на то, что его родители как раз делали и то, и другое.

С 1923 по 1936 год выходят в свет отдельные тома «Истории минералов земной коры» Вернадского; кроме статей на прежние темы, он пишет исследования о природных водах, круговороте веществ и газах Земли, о космической пыли, геотермии, проблеме времени в современной науке. В 1937 году Владимир Иванович в последний раз выступает на международном геологическом конгрессе с докладом: «О значении радиоактивности для современной геологии» и добивается создания международной комиссии по определению геологического времени.

В 1943 году в эвакуации в Боровом (Казахская ССР) умерла Наталья Егоровна, а в конце 1944 года у возвратившегося в Москву Владимира Ивановича произошло кровоизлияние в мозг, и 6 января 1945 года на восемьдесят втором году жизни Вернадский скончался. В 1963 году академик Наливкин заметил: «Мы с сожалением должны сказать, что второго Вернадского среди нас нет. Мы иногда даем выдающиеся, блестящие исследования и идеи, но все же для каждого из нас совокупность этих исследований, работ и идей не может сравниться с итогами научной деятельности Владимира Ивановича».

Виленкин Александр Владимирович

(род. в 1900 г. – ум. в 1900 г.)

Крупнейший космолог современности. Разработал гипотезу о множестве Вселенных.

С детских лет мы знакомы с термином «аксиома» и не привыкли подвергать содержащиеся в ней утверждения сомнению. Но воистину великие ученые не могут удовлетвориться тем, чтобы принять что-либо на веру. Откуда взялись наши самые простые, элементарные, фундаментальные убеждения? Почему Вселенная подчиняется каким-то физическим законам и подчиняется ли вообще? Что такое время и бесконечность, какова природа вероятности? Вот что волнует тех людей, которых считают величайшими умами современности. Об этих людях знают меньше, чем о поп-звездах, политиках, крупных бизнесменах. Поэтому и включают в списки знаменитых земляков… Такова судьба Александра Виленкина – человека, о котором не только не знают, что он харьковчанин, о котором вообще, как правило, ничего не знают. Впрочем, согласно теории крупнейшего космолога нашего времени, наверняка существует мир, в котором он является самым известным уроженцем Харькова.

Александр родился в Харькове в 1949 году в семье преподавателя геолого-географического факультета Харьковского университета Владимира Львовича Виленкина. Жила семья Виленкиных в коммуналке на Холодной горе. Некоторое время биография Виленкина складывалась вполне типично для одаренного харьковского ребенка. Он учился в престижной 27-й физико-математической школе, которая дала отечественной и мировой науке много славных имен. Здесь уже в старших классах увлекся физикой. Старших школьников водили на экскурсии в университет, в лаборатории УФТИ, где знаменитый Вальтер показывал будущим коллегам свои приборы. Виленкин любил также играть в шахматы (только его больше интересовал не выигрыш, а теоретический разбор возможных комбинаций), читал Ахматову и Мандельштама, участвовал в работе городского Клуба любителей фантастики. Одноклассники Александра Владимировича говорят, что их товарища отличала особая застенчивость, он легко краснел, никогда не выступал в самодеятельных концертах.

Без каких бы то ни было проблем выпускник 27-й школы поступил на физический факультет ХГУ, где тогда преподавали прекрасные физики во главе с Ильей Михайловичем Лифшицем. И здесь Виленкин не затерялся. Все экзамены сдавал на «отлично». Параллельно усиленно изучал на курсах английский язык, и к моменту выпуска уже свободно читал и довольно бегло говорил на основном языке науки.

На вечеринках Виленкина часто можно было увидеть с записной книжкой, в которой он записывал приходящие в голову мысли, хотя и так память у него была удивительная. Сам Виленкин вспоминает, что пропускал много занятий. «У нас хорошо преподавали физику твердого тела, но вот проблемы гравитации и космологии оставались за пределами программы – тогда на это не было большого спроса». Увлек молодого ученого идеями квантового подхода к космологии сотрудник УФТИ Петр Фомин (сейчас академик, работает в Киеве). С третьего курса Александр специализировался на кафедре теоретической физики. Темой его дипломной работы стал эффект рассеяния электронов на поверхности металла, научным руководителем был известный физик Эммануил Канер.

Казалось, перед закончившим в 1971 году университет Виленкиным открывались отличные перспективы. Маститые ученые из разных институтов стремились заполучить к себе прекрасно зарекомендовавшего себя студента. Так, Канер хотел видеть подопечного в своем Институте радиоэлектроники или в аспирантуре университета, завкафедрой теорфизики университета Игорь Фалько тянул Виленкина к себе. Но ничего из этого не вышло. Откуда-то сверху поступало распоряжение, и Александру в очередной раз приходилось выслушивать отказы. Канеру вообще запретили брать кого-либо в аспирантуру. Впоследствии Виленкин рассказывал, что однажды сотрудники университетского первого отдела предложили ему сотрудничать, а он отказался. Так что, возможно, двери перед ним закрывались именно поэтому.

Так или иначе, вскоре Александр оказался в армии – причем не где-нибудь, а в стройбате под Конотопом. Там он испытал все ужасы дедовщины, друзья и родственники даже ездили в часть, разговаривали с офицерами, добились более снисходительного отношения. По возвращении в Харьков Виленкин принялся искать работу. И нашел – стал… сторожем в харьковском зоопарке. Возле клеток с зебрами сидел молодой человек и писал в блокноте формулы, изучал теорию относительности. Как говорится, все это было бы смешно… Отработав в зверинце полтора года, отличник физического факультета устроился охранять винный ларек. Говорит, это была вершина его профессиональной карьеры на родине. «Не так и просто было получить эту должность, – продолжает Виленкин, – надо было сначала доказать, что я не алкаш».

Для Александра все закончилось относительно неплохо. Он решает эмигрировать в США и в 1976 году навсегда покидает Харьков. У его родителей, которые не пожелали последовать за сыном, потом были неприятности, но зато Александр Виленкин смог заняться тем, что ему было просто необходимо, – наукой. Уже через год после приезда в Америку он получает докторскую степень, защитив диссертацию о биополимерах, устраивается в университет Тафтса в Медфорде, штат Массачусетс, и в дальнейшем уже занимается только космологией.

Мировая известность (по крайней мере, среди людей науки) к Виленкину приходит в 1982 году, когда на страницах журнала «Physics Letters» он опубликовал статью «Творение Вселенной из ничего».

Эпохальной в изучении проблемы происхождения Вселенной стала теория Большого взрыва, разработанная тоже советским эмигрантом в США Г. Гамовым. Однако далеко не все в этой истории было ясно, не ясна была и судьба Вселенной. Виленкин подошел к этим проблемам по-своему.

В течение миллиардов лет из случайных сгустков материи возникали звезды и галактики. Со временем в разных уголках Вселенной появилось множество «локальных миров» со своей особой судьбой. История нашей планеты – и вместе с ней человека – всего лишь одна из возможных форм эволюции живого в мироздании. Анализируя подобное развитие событий, Александр Виленкин пришел к выводу: хотя Вселенная бесконечно велика, число «сценариев эволюции», возможных в ней, равно конечной величине. Поэтому каждая отдельная «история», – например, «история планеты Земля», – может повторяться бессчетное число раз, как и вообще любое событие. Или многократно варьироваться. И это не научная фантастика, это просто наука, которая во сто крат интереснее и поразительнее любых художественных выдумок.

Известно, что количество энтропии (образно говоря, беспорядка) во Вселенной растет. Однако столь же хорошо известно, что время от времени происходят так называемые флуктуации, в отдельных местах и в отдельное время наблюдается стремление к упорядочению – так, например, сама история Земли с ее самоорганизацией (в том числе возникновением жизни, эволюцией живых существ и т. д.) – это не более чем флуктуация. Вероятность такой флуктуации крайне мала, вероятность возникновения идентичной флуктуации исключительно мала. Но Вселенная бесконечно велика – значит, вероятность все же есть. Как говорит сам космолог, «для масштабов Вселенной любая 0 целых, ноль, ноль, ноль… становится обыденным делом». Повторяясь в общих чертах, история в разных мирах несколько варьируется в пределах всех возможных вариантов. Так что где-то обязательно есть миры, где Элвис Пресли еще не умер, а Виленкин так и остался сторожем в зоопарке.

С этими рассуждениями тесно связано учение об «обновляющейся Вселенной» или множестве Вселенных. Согласно Виленкину, в течение 10–35 секунд после Большого взрыва длилась некая «инфляционная эпоха», в ходе которой само пространство расширялось в бешеном темпе. В результате некое фундаментальное взаимодействие, единая сила, действовавшая в пространстве, распалась на отдельные силы. Однако «инфляционное расширение», возможно, прекратилось только в отдельных регионах, «пузырях» со своим пространством-временем, своими законами и т. д. Этот пузырь – это и есть видимая нами Вселенная. Но есть и другие «пузыри», общение с которыми невозможно, пространство продолжает расширяться, и мы не успеваем получить сигнал. «Пузыри-Вселенные» продолжают возникать и порождают новые Вселенные. Так что жизнь всей Вселенной продолжается вечно, и вечно возникают пузыри, в которых когда-нибудь да повторится Земная история, варьируясь в отдельных проявлениях типа выборов президента США в 1955 году или столкновения «Титаника» с айсбергом.

Со своим «множеством миров в одном» Виленкин стал одним из новых Лапласов, его теории кажутся чисто спекулятивными, но, возможно, в скором времени именно эти идеи окажут самое серьезное влияние на развитие наших взглядов на Вселенную. Сам ученый верит в то, что не за горами то время, когда мы раскроем тайну бесконечности Вселенной, опишем ее начало…