Текст книги "100 знаменитых харьковчан"

Автор книги: Владислав Карнацевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Клочкова Яна Александровна

(род. в 1982 г.)

Четырехкратная олимпийская чемпионка в комплексном плавании. Неоднократная чемпионка мира и Европы.

В один из дней осенью 2000 года автомобиль с открытым верхом медленно двигался по улице Сумской в Харькове. Прохожих приветствовала высокая улыбающаяся девушка. Люди останавливались, улыбались ей в ответ, хлопали, кричали. Здесь не было специально «организованных» выгнанных для встречи именитой гостьи. Ее восторженно встречали без подсказки. Ведь это была двукратная чемпионка, всенародная любимица, гордость Харькова и страны Яна Клочкова.

Супруги Александр и Елена Клочковы рано оформили свои отношения. Они тоже могли бы серьезно заниматься спортом, но началась семейная жизнь. Пришлось Александру Васильевичу устраиваться на стройку. Впоследствии он брался за самую тяжелую работу, часто уезжал из своего родного Симферополя, работал в строительных бригадах в Монголии, Болгарии… Забот молодой чете добавило рождение первой дочери – Яны. Она родилась 7 августа 1982 года. Семья в то время жила в бывших татарских конюшнях с еще десятком семей. Удобства были во дворе. Затем отец Елены оборудовал маленький сарайчик под комнату. Отапливалось небольшое помещение масляным камином.

А Клочковых стало уже четверо – вторую дочь назвали Аней. Воды, которая станет для обеих девочек дорогой к успеху, не хватало. Особенно теплой. Поэтому отец в теплое время года утром выставлял на улицу металлическую ванну, а вечером дети плескались в ней.

Яна родилась крепкой, смуглой, ее часто дразнили «шоколадкой». При родах девочке сломали ключицу, но, к счастью для миллионов украинцев, хрящик быстро зажил. Природную спортивность в девочке поддерживали родители. Отец качал с Яной пресс, бегал на стадионе. Вся семья участвовала и побеждала в конкурсах «Мама, папа, я – спортивная семья». В первый раз на море Яну повезли в два года, и ее невозможно было вытащить из воды. Она и сейчас любит отдыхать в Крыму, в пору ее детства Клочковы ездили туда дважды в год.

В четыре года родители решили отдать девочку в секцию спортивной гимнастики. Дома устроили турник, а в секции девочка показывала определенные успехи, но секцию закрыли (а потом стало ясно, что заниматься гимнастикой девочка все равно не могла бы из-за высокого роста [37] ). Яну повели на художественную гимнастику, но там сказали, что у нее слишком развита мускулатура на ногах. И вот в семь лет произошел главный пока что поворот в биографии Клочковой. На улице ее заметили супруги Кожух, Нина Федоровна и Александр Емельянович, опытные тренеры по плаванию. Они обратили внимание на девочку, которая была, по их мнению, идеально сложена для плавания, и пригласили ее на тренировки в бассейн. Вскоре этот вид спорта стал занимать основное место в жизни будущей чемпионки.

По словам Нины Кожух, в секции были дети гораздо способнее Яны. «Поэтому не надо говорить, что Кожухам повезло, нашли талантливого ребенка и греются в лучах его славы». Клочкова отличалась от своих сверстниц большой старательностью, исполнительностью. Ни тогда, ни сейчас между Яной и ее тренерами нет никаких конфликтов, Клочкова и не думает о том, чтобы спорить с наставниками, считает их не только прекрасными спортивными специалистами, но и личными психологами. Уже 22-летнюю спортсменку Александр Емельянович и Нина Федоровна продолжают поучать как ребенка. Любимого, конечно.

В школе Яне больше всего нравилась биология и русский язык. (Она даже пыталась писать небольшие рассказы на манер сценариев латиноамериканских сериалов.) Хотя видели ее одноклассники не так уж и часто. Кроме постоянных тренировок, до и после уроков были еще сборы, соревнования и т. п. Хотя Яна не жалуется. Говорит, что довольна своим детствам. «Два раза в год мы выезжали в лагерь на море, в 11 лет я впервые попала за границу, часто бывала с семьей, много путешествовала, – не у всех детей есть такая возможность». Добавим, что сама по себе тренировка действительно любимая работа спортсменки. Сравнительно недавно она призналась, что на отдыхе в Турции ей было сильно не по себе, «не могу не тренироваться». Впрочем, Клочкова с обычной своей скромностью и жизнерадостным взглядом на мир все же немного кокетничает. Ведь жизнь спортсмена ее уровня лишена многого – в первую очередь того, что называют личной жизнью. До недавнего времени у нее не было времени даже интересоваться модой? Но за свой труд Яна Клочкова была вознаграждена.

Школу Яна закончила с хорошим аттестатом, а в 1997 году талантливая спортсменка вместе с семьей и тренерами переехала в Харьков, где возможностей для дальнейшего роста было больше. Яна поступила в физкультурное училище, тренировки продолжились в бассейне «Спартак». К этому времени у супругов Кожух не было уже никаких сомнений насчет славного будущего их воспитанницы. В 1996 году в Дании на чемпионате Европы среди юниоров Клочкова стала серебряным призером в комплексном плавании [38] на дистанции 400 м. В следующем году на аналогичном соревновании в Глазго Яна взяла первые места в комплексном плавании на 400 и 200 м. В том же году приняла участие в чемпионате мира в Севилье, где стала второй на 400-метровке и третьей на 200-метровке. Комплексное плавание у Яны выходило особенно хорошо. Оказалось, что она спортсменка разносторонних дарований – поэтому-то обходила своих соперниц, когда надо было плыть поочередно разными стилями. Кроме того, у нее был прекрасный вольный стиль. На чемпионате Европы среди юниоров, который проходил в 1998 году в Антверпене, Клочкова опять взяла два золота в комплексе. В 1999 году – те же два золота, но уже на чемпионате Европы среди взрослых спортсменов, плюс золото на дистанции 400 и серебро на 200 метрах на чемпионате мира в Гонконге. Добавила Яна в свою копилку и три первых места (в том числе на дистанции 800 м вольным стилем) на чемпионате Европы в 25-метровом бассейне (тот же 1999 год). О Яне уже много говорили в Украине и любители спорта всего мира. Стало очевидно, что молодая украинская спортсменка на рубеже столетий является, пожалуй, сильнейшей «комплексной» пловчихой мира.

2000 год убедил в этом даже скептиков. Чемпионат мира на короткой воде в Афинах – два золота (уже можно и догадаться, в чем и на каких дистанциях, достаточно посмотреть предыдущий список) и серебро на 400 м вольным стилем. Чемпионат Европы в Хельсинки в 50-метровом бассейне – два традиционных золота в традиционных видах. Предолимпийские успехи показали, что Клочкова просто обязана побеждать в Сиднее.

Олимпиада в Австралии сложилась для Украины крайне неудачно. После девяти золотых медалей в Атланте всего три медали высшей пробы. Одну из них неожиданно получил украинский стрелок. Две другие ждали с нетерпением все украинцы. Клочкова не дала усомниться в своем превосходстве над соперницами. 200 и 400 метров комплексом она выиграла настолько легко, что землякам даже не пришлось чутьчуть поволноваться. Каждый день украинские каналы показывали золотые заплывы «золотой рыбки». «І Яна вже попереду», – эти слова грели душу спортивным болельщикам. «Вже» – это еще задолго до конца заплыва. Преимущество 18-летней Клочковой над соперницами впечатляло. В каждом стиле есть спортсменки, для которых он коронный, то одна, то другая начинает рваться вперед. Но уже на третьем стиле впереди на лидерской средней дорожке видна довольно мощная фигура Яны Клочковой, в том, какой отрыв обнаруживается у стабильно идущей Яны, есть какая-то магия? А уж на последнем вольном стиле отыграть у нее что-либо просто невозможно.

Комплексом дело не ограничилось. Как бы подчеркивая свой олимпийский успех, украинская спортсменка взяла в Сиднее еще и серебро на дистанции 800 м вольным стилем.

По окончании Олимпиады успех Клочковой стал еще более очевиден. Шутка ли – две золотых награды из трех на страну. (Кстати, на Сиднейских олимпийских играх Украину представляло 239 спортсменов.) Так что на родине Яну ждал заслуженный триумф. Харьков же просто стоял, что называется, на ушах. Ей подарили «сузуки» с именным номером ЯНА (Клочкова еще долго не получала права, да и потом водила редко), дали квартиру и т. д. и т. п. Она стала постоянным героем телепередач, участвовала во всевозможных праздниках и церемониях. Тогда-то и узнали многие, что Клочкова исключительно приветливый, дружелюбный человек. Пресса не раз отмечала ее уважительное отношение к корреспондентам. Характер Яны выдает ее неизменная и искренняя улыбка, что называется, во все 32 зуба. «Я не собираюсь свешивать ноги с Олимпа!» – говорила она (и ведь правду говорила).

В 2001 году Яна окончила Харьковское училище физической культуры. А вскоре после Олимпиады-2002 покинула наш город. Не смогли здесь обеспечить прославленной спортсменке достойные условия для тренировок, да и с жильем было, судя по всему, не все в порядке. В интервью газете «Факты» родители Клочковой пожаловались, что квартиру возле Конного рынка им дали вовсе не такую уж прекрасную. Да и обшарпанный, грязный подъезд не совсем соответствовал традиционным представлениям о доме, где живет всемирно известная спортсменка. Так что Первая столица лишилась своего сокровища, уступив его просто столице. В Киеве Клочкова стала студенткой Национального университета физического воспитания и спорта Украины, но главное было – продолжение тренировок. Приходилось слышать, как Нина Федоровна Кожух выражает свое недовольство и столичными бассейнами – не хватает, например, оснащения, необходимого для контроля за техникой плавания. Но переезжать за границу Яна пока не хочет. Английский она знает слабо. «Да и вообще, чужие мы там будем всегда», – рассуждает о «больших западных возможностях» украинка.

В следующие за летними Олимпийскими играми в Сиднее годы Яна просто не знала себе равных. Как в свое время Сергей Бубка казался единственным человеком, который вообще способен к такому виду спорта, как прыжки с шестом, так и молодая пловчиха выглядела пришелицей с другой планеты, плавая комплексом. За 2001? 2004 годы она пять раз выигрывала чемпионат мира в различных бассейнах на дистанциях 400 и 200 метров, постоянно получала титул чемпионки Европы, ставила мировые рекорды. Были победы и в вольном стиле.В Афинах от Клочковой ждали только две золотых. Любой другой результат был бы воспринят как всеукраинская трагедия. Яна признается, что это оказывало на нее сильное психологическое давление. Хорошо, что застенчивая, совершенно неагрессивная в жизни, Клочкова в воде, по ее собственным словам, превращается в настоящую львицу. Никогда поклонникам Клочковой не забыть ее олимпийский заплыв 2004 года на коронной дистанции 400 метров комплексом. Впервые, пожалуй, за Яну пришлось так сильно переживать. Все складывалось нормально, Клочкова уже вскоре после старта была первой, но как-то не настолько, не так, как было привычно поклонникам. Вот последний поворот, остается 50 метров вольным стилем, и украинцы с ужасом видят, что Клочкову опережает американка Кэйтлин Сэндэно. А ведь она перегнала Яну как раз по ходу вольного стиля, так что? Клочкова потом признавалась, что следила за тем, как идет ее основная соперница из Венгрии, и просто не заметила, что к ней приблизилась представительница США. Увидев впереди Сэндэно, Клочкова подумала: «Умру, но не отдам». И это, наверное, почувствовали все ее земляки у телеэкранов. Яна добавила – было видно, как непросто ей это далось. Где-то за 25 метров до финиша она вышла вперед, а еще через несколько секунд явно изнуренная Клочкова была уже трехкратной олимпийской чемпионкой. Заплыв так утомил ее, что она не нашла в себе силы традиционно помахать рукой своим родным. Тогда Александр Клочков в одном из интервью сказал, что надеется, от Яны не ждут обязательного золота и на 200 м. Все-таки не одна она выступает за Украину на Олимпиаде, пусть остальные подтягиваются. Да уж, легкой победы больше не ждали.

Как оказалось, зря. На 200-метровке Яна пришла первой с привычным отрывом. Плыть отдельную дистанцию вольным стилем на этой Олимпиаде не стала.

В Украине популярность Клочковой сравнима с популярностью Андрея Шевченко. Она – Герой Украины. МВД присвоило ей звание капитана (Клочкова выступает за общество «Динамо».) Кроме того, она кавалер орденов Княгини Ольги, Креста Славы МВД, ордена «За заслуги»; мастер спорта международного класса.

На будущей Олимпиаде «золотая рыбка» предполагает, что будет старовата для 400 м, а вот для 200 – в самый раз. Так что продолжает соблюдать строгий режим. «Это в игровых видах спорта можно позволить себе немного расслабиться, – говорит Яна, – в плавании, где все решают сотые доли секунды, каждое отступление от режима таит в себе опасность». А Кожухи утверждают, что постоянно приходится ловить Клочкову на единственной сладости, от которой она не может отказаться, – мороженом.

Чем будет заниматься после ухода с дорожек, Яна не знает, но уверена, что останется в спорте. В последнее время ей активно предлагают сниматься в качестве модели для обложек популярных журналов у нас и на Западе.

Клочкова любит читать легкие детективы и любовные романы, играть в компьютерные игры, разгадывать кроссворды. Много времени уделяет Интернету, общается в чатах. (Правда, там не верят, что за выбранным именем скрывается действительно Клочкова.) Недавно у Яны появился собственный сайт, на котором размещены сделанные ею же цифровые фотографии (еще одно хобби). Прославленная спортсменка без ума от мягких игрушек, которыми уже заполнила всю комнату, собирает стеклянные фигурки дельфинов. Она очень домашний человек, идеальный день для нее – это день, проведенный дома. Переживает за свою сестру Аню, которая также занимается плаванием, правда, не на таком высоком уровне. Ведь, как пишут зарубежные газеты, «Клочкова – феноменальная спортсменка. Такие рождаются раз в сто лет».

Сейчас в Харькове многие молодые люди искренне уверены в том, что старинная улица Клочковская, на которой расположен бассейн «Спартак», названа так в честь нашего бесценного национального достояния – «королевы голубых дорожек».

Кнорозов Юрий Валентинович

(род. в 1922 г. – ум. в 1999 г.)

Историк, этнограф, расшифровал письмена древних майя.

Статья, напечатанная в американском журнале «Археология» осенью 1991 года, называлась «Триумф духа». Ее написал видный ученый Майкл Ко. А посвятил он ее одному из гениальных своих коллег Юрию Кнорозову. Вот что он писал: «Этот великий эпиграфист, которому до недавнего времени был запрещен выезд из Советского Союза в Мезоамерику, который никогда не видел воочию надписи майя, разгадал фонетический код системы письма майя, сидя в своем кабинете в Ленинграде. Благодаря Кнорозову мы можем читать древние иероглифы майя». Майкл Ко, как и большинство исследователей индейцев-майя, отдает русскому специалисту безусловное первенство в деле расшифровки загадочных росписей, которые оставили на манускриптах, камнях, статуэтках совершенно непостижимые создатели мощнейшей цивилизации в Америке. Его имя стоит в одном ряду с прославленным Шампольоном, открывшим для человечества секрет египетских иероглифов.

Юрий Валентинович родился под Харьковом 19 ноября 1922 года в интеллигентной русской семье. Впоследствии Кнорозов утверждал, что его настоящий день рождения 31 августа, а 19 ноября – ошибка паспортного стола. Бабушка его была первой народной артисткой Армении, выступала под псевдонимом Мари Забель. Утверждают, что армянская кровь отразилась в чертах лица ученого, он был похож на знаменитого певца Шарля Азнавура (как известно, армянина).

Отец Юрия был инженером, но его сын отдавал предпочтение наукам о человеке, искусству. Он играл на скрипке, рисовал, сочинял стихи и, конечно, много читал. Своим сотрудникам Кнорозов рассказывал, что успевающим учеником в школе он никогда не был, что его якобы хотели отчислить не то за плохие оценки, не то за хулиганство.

В 1939 году Юрий Валентинович поступил на исторический факультет Харьковского университета. Но уже в следующем году он переехал в Москву, где также сдал экзамены на исторический факультет МГУ. Более всего ученого интересовали древние цивилизации, древние ритуалы, шаманские обычаи. Долго заниматься всем этим Кнорозову не пришлось, началась война. Мать Юрия осталась в оккупации в Харькове, что потом стало «негативным» фактом его биографии.

В 1943 году Кнорозов оказался на фронте в качестве связиста, связистом он встретил и День Победы. С окончанием войны связана легенда, которую безуспешно пытался опровергнуть сам ученый. Якобы при освобождении Берлина в его руки попали чудом уцелевшие при пожаре библиотеки манускрипты – «Сообщение о делах в Юкатане» францисканского монаха Диего де Ланда и «Кодексы майя» в гватемальской публикации братьев Вильякорта. Кнорозов не участвовал во взятии столицы рейха, говорил, что книги вытащили из ящиков немецкой библиотеки какие-то советские офицеры, но как они попали к нему, Кнорозов так и не рассказал.

В 1946 году Юрий Валентинович вернулся в МГУ на кафедру этнографии, продолжил обучение, причем майя в тот момент вовсе не входили в круг его интересов. Он всерьез занялся древнекитайской письменностью, египтологией, японской и арабской средневековой литературой, шаманскими практиками среднеазиатских народов, помогал в работе заведующему кафедрой и своему научному руководителю Толстову, специалисту по Хорезму. На практике в Казахстане Кнорозов лично участвовал в обряде, во время которого шаман впадал в экстатическое состояние. Там же в Казахстане Юрий Валентинович знакомился с содержанием научных журналов, и ему на глаза попалась статья немецкого специалиста Шелльхаса «Дешифровка письма майя – неразрешимая проблема». Это-то и изменило всю судьбу Кнорозова, тезис Шелльхаса он воспринял как вызов. «Все, что создано человеческим разумом, может быть и разгадано человеческим разумом», – заявлял он.

Новое увлечение привело к разрыву с Толстовым, видевшим в способном студенте своего будущего соратника и преемника. Дошло до того, что заведующий кафедрой даже отказался подписать Кнорозову рекомендацию в аспирантуру. Так бы и остался Юрий Валентинович школьным учителем, если бы в дело не вмешался другой корифей этнографии профессор Токарев. Он находился во вражде с Толстовым и в пику ему поддержал молодого ученого, хотя в расшифровку письменности майя не верил. Впрочем, Кнорозову все равно объявили, что в аспирантуру он поступить не может из-за «плохой» анкеты.

По рекомендации Токарева Кнорозова приняли на работу в Ленинградский музей этнографии народов СССР. Юрий Валентинович поселился прямо в здании музея в длинной, пустой комнате. Говорят, уже тогда он довольно много пил, эта пагубная привычка принесла ему немало неприятностей. Еще он очень много курил – те же папиросы, что и «отец народов» – «Герцеговина Флор». А еще он очень много работал. Расшифровка древней письменности была работой рутинной, 99 путей из ста приводили в тупик. Не было ни билингв (надписей, сделанных одновременно на разных языках), ни сохранившихся похожих языков? Но с задачей своей Юрий Валентинович, тем не менее, справился.

Немного об истории проблемы. Народ майя обитал на территории современной Мексики, на полуострове Юкатан. Здесь в начале нашей эры им была создана развитая цивилизация, затем разрушенная другими индейскими пришельцами. В конце концов народы майя вошли в империю, созданную ацтеками, которая в свою очередь была уничтожена европейцами. Майя обладали довольно точными знаниями в области астрономии, медицины, математики и др. Ими была создана и своеобразная письменность. Большинство всех манускриптов были сожжены по приказу упоминавшегося уже Диего де Ланда, однако он же сохранил для нас некоторые сведения о письме индейцев в своем «Сообщении». В нем, в частности, был приведен некий алфавит из 29 знаков, названный алфавитом майя. Целенаправленные исследования письменности загадочного народа (образцы которой остались на единицах манускриптов, керамических изделиях, каменных столбах и плитах) начались лишь в XIX веке. Долгое время среди ученых царило мнение, что письменность эта ни в какой степени не является фонетической, т. е. не передает звуков. Таким образом, мистификацией назывался и алфавит францисканского монаха. Корифеем в деле изучения майя считался американец Эрик Томпсон, который со временем стал просто «давить» всех, кто выражал точку зрения, отличную от его собственной.

Кнорозов первым делом перевел со староиспанского «Сообщение о делах в Юкатане», после чего взял в качестве основной идеи своей работы мнение об аутентичности, т. е. достоверности ландовского алфавита. После этого он применил стандартную процедуру – позиционную статистику знака, которая помогает установить и изучить закономерности употребления знаков в письме и соотнести их с закономерностями языка, на котором написаны тексты. Второй важнейшей идеей Кнорозова было то, что многие слова в текстах майя записываются в разных местах разными способами, что заставило его прибегнуть к методике «перекрестного чтения» текстов. При всем этом Юрий Валентинович считал, что расшифровка невозможна без привлечения всех имеющихся сведений о культуре майя – только исходя из знаний реальной жизни народа можно понять их знаки и символы. Кропотливая работа увенчалась блестящим успехом. Кнорозову удалось расшифровать ряд текстов майя. Но еще важнее было то, что он смог доказать сначала самому себе, а потом научной общественности, что он находится на верном пути.

Первая публикация Кнорозова о результатах дешифровки «Древняя письменность Центральной Америки» вышла в 1952 году. Вскоре Токарев вместе с Толстовым добились для Юрия Валентиновича назначения на работу в Кунсткамеру (музей антропологии и этнографии народов мира). На очереди была защита кандидатской диссертации. Темой ее было «?Сообщение о делах в Юкатане? Диего де Ланда как этноисторический источник». Осторожность в таких делах была необходима. Под нейтрально звучащими словами скрывалось доказательство существования государства у майя и фонемного письма у этого же народа. Эти тезисы шли несколько вразрез с идеями, высказывавшимися самим Ф. Энгельсом. По теории немецкого классика марксизма, в доколумбовой Америке не было государств, а фонетическое письмо могло существовать только при возникновении классовых государственных образований. Так что защита диссертации могла обернуться для молодого ученого травлей в лучших советских традициях.

Защита проходила в Москве 29 марта 1955 года. По свидетельствам очевидцев, она продолжалась лишь три с половиной минуты и вызвала фурор. Юрию Валентиновичу тут же дали не кандидатскую, а докторскую степень – случай совершенно беспрецедентный. В следующем году Кнорозов был направлен на Международный конгресс американистов в Копенгагене. Больше до 1990 года историк никуда не выезжал. Причины этого не совсем ясны – то ли вспомнили родственников в оккупации, то ли были не уверены в моральном облике дешифровщика, которого многие справедливо считали чудаком.

В личной жизни ученый добился кое-каких успехов. Кнорозов женился, ему дали удобную квартиру в Ленинграде на улице Гранитной, вокруг собирался коллектив учеников и соратников. Вот только не давали ездить за границу – в ту же Мексику. А тем временем зарубежные коллеги с восторгом открыли для себя новое имя в мировой науке и обнаружили, что Юрий Кнорозов решил проблему, над которой они бились годами. В СССР полетели приглашения на многочисленные конференции, но их даже не передавали ученому, сам же Кнорозов злорадно говорил, что по его поводу собираются тысячи комиссий, члены которых сами были в Мексике уже не раз. Западным коллегам он говорил, что кабинетному ученому не обязательно лазать по пирамидам – достаточно работать с текстами. Эти коллеги сами приезжали в Союз, чтобы поговорить с дешифровщиком. Среди первых были крупнейший лингвист Дэвид Келли и археолог Майкл Ко. Крупнейшие американские майянисты – такие, как, например, Татьяна Проскурякова, – считали за честь присылать ему свои публикации. С особой гордостью Юрий Валентинович любил рассказывать о том, как в разгар холодной войны американская школа признала фонетизм письма майя и предложенный им принцип дешифровки.

Круг научных интересов Кнорозова был очень широк. Он занимался дешифровкой древних систем письма – майя, протоиндийской, народов острова Пасхи, лингвистикой и семиотикой [39] , археоастрономией, шаманизмом, арабской литературой, эволюцией мозга и теорией коллектива. Кнорозов щедро раздавал научные идеи в надежде, что кто-нибудь завершит их разработку. «Я же не осьминог», – часто повторял он. Часто он отправлялся в экспедицию на Курилы, где исследовал остатки айнской культуры и доайнской культуры. На Курильские острова его манила и близость этих мест к Берингову проливу – он был страстным сторонником теории переселения народов Азии в Америку через этот перешеек, теории, которую сейчас можно назвать вполне доказанной.

Конечно, особенно велики заслуги ленинградского ученого в истории Мезоамерики, истории майя. В 1963 и 1975 годах вышли две монографии: «Письменность индейцев майя» и «Иероглифические рукописи майя», которые сами по себе являются выдающимися событиями в развитии майянистики. Кнорозов, как уже было сказано, определил письменность майя как иероглифическую, подобно шумерской, древнеегипетской или минойской, и приложил к ней те же правила дешифровки, что и для других иероглифических систем. Ученый выявил сам механизм создания иероглифики. Он изложил основные положения, связанные с процессом дешифровки, опубликовал каталог графем, обосновал фонетическое чтение основных знаков письма майя, правила орфографии и каллиграфии, порядок фонетических переходов, подробно рассмотрел систему письма.

Дешифровка дала возможность приступить к серьезным филологическим и семиотическим исследованиям языка и культуры древних майя, к составлению морфемно-этимологического словаря древнего языка, переводу источников. В 60-80-х годах Кнорозов ввел в научный оборот важнейшие письменные источники, содержащие богатейший материал по культуре майя: им дешифрованы и переведены не только иероглифические рукописи XII?XIV веков (своего рода энциклопедия, охватывающая все стороны жизни древних майя), но и многие десятки надписей на монументах, поминальных сосудах, статуэтках и других предметах мелкой пластики, исторические хроники, мифологические, пророческие и ритуальные тексты.

Особое внимание Кнорозов уделял религии, мифологии и обрядности. В работах, посвященных дешифровке и исследованию семантики имен богов, их иконографии и функций, реконструкции структуры пантеона, календарной обрядности и космографических представлений у древних майя, ритуал и образы божеств превращены Кнорозовым в инструмент для исследования религии, хозяйственных, политических и исторических традиций майя. Кнорозов показал, как религиозные концепции создавались и использовались по ходу политической борьбы за власть.

Благодаря переводам Юрия Валентиновича были получены уникальные сведения о структуре подземного пантеона, титулах и функциях его богов, представлениях о душах, обрядах прорицания под действием наркотиков, ритуалах отправления посланников к богам (человеческих жертвоприношениях), инициационных обрядах, поминальных пирах, новогодних церемониях, первые сведения о храмовом землевладении у майя, о структуре власти, жреческой и военной организации, имена и титулатура правителей и военачальников.

Кнорозов доказывал (опираясь на серьезную документальную базу) генетическое родство ольмеков (во многом загадочных пришельцев с юго-запада США) и майя; государства ольмеков считал главным источником культурных заимствований для майя.

Далеко не все удачно складывалось в жизни для Юрия Валентиновича. Помимо «невыезда» были и другие проблемы, личные – тяжелая болезнь жены после рождения дочери, продолжающаяся борьба с пагубным пристрастием к алкоголю. На это накладывались и рабочие казусы. В 60-х годах его трудами воспользовалась группа программистов из Новосибирска, опубликовавшая псевдонаучную книгу по компьютерной дешифровке письменности майя. Этот труд, несмотря на то, что вскоре вышла упомянутая монография «Письменность индейцев майя», сослужил плохую службу ученому, вызвал справедливые сомнения в серьезности показанных им результатов, как в Союзе, так и за рубежом.

Кстати, особенно был раздражен работами советского коллеги Томпсон. В самых резких выражениях американский ученый обвинял других майянистов в том, что они стали «ведьмами, летающими верхом на диких нотах по полночному небу по приказу Юрия», убеждал, что идеи Кнорозова несостоятельны. В своем письме Майклу Ко Томпсон писал: «И потому у меня больше не повышается давление, как это было после прочтения последних откровений Юрия? Я спокойно воспринимаю все это, пока продолжается работа с моим каталогом иероглифов майя, который, я уверен, еще долго будет служить и для Юрия, и для многих других? Хорошо, Майк, ты доживешь до 2000 года… и рассуди потом, был ли я прав?». В 2000 году Ко заявил: «Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов, и теперь мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами».

Юрий Валентинович получил Государственную премию лишь в 1975 году после опубликования второй своей монографии.

Сотрудники Кнорозова вспоминают его как человека в высшей степени неординарного и непростого. За глаза они называли его «шеф», он же вообще половину своих знакомых награждал какими-то прозвищами. Друга Владимира Кузьмищева звал «Кузь». Мексиканку Тиахогу Руге, снявшую о нем великолепный фильм, он именовал не иначе как «Бешеная Дакотка», Майкл Ко был «Мишкой», Ельцин «кот Базилио». Многие считали его нелюдимым человеком, сам же он относился к своим подчиненным с крайней подозрительностью – больше всего не любил, когда между ними завязывались дружеские отношения, поэтому, бывало, специально стравливал людей. Но работать с ним было одно удовольствие. Он садился за стол, клал перед собой лист и лихо заявлял: «Ну, в атаку», мгновенно заражая рабочим азартом всех сотрудников. Об истории самых древних, самых загадочных государств он рассказывал за чашкой кофе и сигаретой, как о событиях, которые видел сам, и рассказывал исключительно занимательно, с какой-то кинематографической точностью. Кнорозов много читал, знал, казалось, всю литературу – от античной до современных детективов, к которым относился особенно хорошо. Наизусть цитировал стихи и прозу, например, любимого им Грэма Грина.