Текст книги "100 знаменитых харьковчан"

Автор книги: Владислав Карнацевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Об интересе к философии и религии надо сказать особо. Постепенно АИ вплотную занялся вопросами развития человеческой мысли, основами основ. Тут-то и понадобилось разобраться в религиозных представлениях общества. АИ все чаще говорил о Боге, находил общие черты в математическом символизме и символизме религиозных текстов, видел общность в идее Высшего разума и вере в Науку. На вопрос, верит ли он в Бога, Ахиезер отвечал, что для себя этот вопрос еще не решил. Зато совершенно точно можно сказать, что особым уважением выдающегося физика пользовался иудаизм, как первая монотеистическая религия в мире. В гостях у АИ бывал даже главный раввин Харькова Москович, с которым Ахиезер долго беседовал на интересующие его темы. В связи с такими своими размышлениями Александр Ильич в соавторстве с двумя коллегами пишет статью о Ньютоне и его пресловутом мистицизме, о котором в советской науке принято было говорить скептически или вообще не говорить. АИ утверждал, что он приблизился к пониманию истинного значения этого увлечения своего великого предшественника. Биографии ученых вообще всегда интересовали Ахиезера. На своих лекциях и в некоторых статьях он увлекательно рассказывал об Эйнштейне, Планке, Боре, считая, что жизнь человека нельзя оторвать от его научной деятельности, если мы хотим осознать все величие человека, все значение его достижений. Последней большой книгой харьковского физика стала «Развивающаяся физическая картина мира» – историко-физико-философское произведение, раскрывающее перед читателем торжественно-величавую историю осознания человеком природы.

В отличие от своего обожаемого учителя Александр Ильич был вполне домашним, семейным человеком. В 1938 году у него и его супруги – Софьи Исааковны родился сын Илья (Лека). В 47-м появилась на свет дочь Зоя, через семь лет – еще одна дочь, Татьяна. Илья Ахиезер пошел по стопам отца – стал физиком-теоретиком. Друзья вспоминают его как исключительно талантливого ученого, настоящего интеллигента, говорившего на нескольких иностранных языках (в отличие от самого АИ), любившего и знавшего музыку и литературу. Зоя Александровна говорит, что отец и сын постоянно разговаривали о науке, случайно зашедшие в дом люди не могли понять, почему Ахиезеры все время ругаются. Женщинам приходилось потихоньку объяснять, что это не ругань, а научный спор. Илья Александрович вместе с отцом писал книги и статьи, преподавал в университете. Александр Ильич с большим усердием воспитывал трех внуков, дожил и до правнуков и правнучек. Обладая унаследованной от отца врачебной интуицией, АИ сам занимался вопросами лечения детей. Вообще, родные вспоминают, что за Александром Ильичем вся семья долгие годы чувствовала себя как за каменной стеной.

К несчастью, Илья Ахиезер был довольно болезненным человеком. В детстве его один раз удалось спасти. АИ, когда все уже опустили руки, повез сына в Москву, воспользовался своими связями, положил Илью в хорошую больницу. Но в 1989 году, когда Илье Александровичу был всего 51 год, он умер. Смерть сына стала для Александра Ахиезера очень тяжелым ударом. Он не раз еще повторял, что если бы Илья был жив, они бы с ним еще много сделали… В середине 80-х болезнь начала одолевать самого АИ. Он постепенно терял зрение. После ряда операций в середине 90-х физик окончательно ослеп. В последние годы его жизни главным человеком в его окружении, няней и секретарем стала дочь Зоя Александровна Спольник. Она заменила ему глаза – читала научные и художественные книги, записывала диктуемые АИ статьи, водила гулять. Ахиезер и будучи абсолютно слеп, поражал своей памятью, умением четко выстроить в голове, разложить по полочкам текст любого труда – будь-то биографическая статья, наполненный формулами трактат или философские размышления.

В это время ученики сполна отплатили Ахиезеру за его многолетнюю заботу. Когда Александр Ильич уже не мог сам передвигаться и потерял зрение, десятки людей заходили в 20-й дом по улице Чайковского, обсуждали с ним проблемы науки, философии, политики, читали книги, пытались как-то помочь по хозяйству. Главным местом пребывания Ахиезера стало кожаное кресло у телефона, и ему звонили и звонили по самым разным поводам – не только для проформы. Уходя Зоя Александровна оставляла входную дверь в квартиру приоткрытой. Во дворе дома коллеги соорудили специальную скамейку, на которой вечерами устраивались «Ахиезеровские посиделки», в которых кроме самого главного героя и его сверстников участвовали и молодые ученые.

Александра Ильича Ахиезера не стало 4 мая 2000 года. Институту теоретической физики в составе НИЦ «ХФТИ» присвоили его имя. В 2002 году Александру Ильичу Ахиезеру была присуждена еще одна Государственная премия Украины за цикл работ, название которого столь же длинно и насыщенно, как и вся жизнь выдающегося ученого. Один из его бывших сотрудников недавно пожаловался Зое Александровне Спольник: «Если бы вы знали, как нам не хватает АИ. Он все моментально схватывал, отбирал главное и только говорил: «Давай, пиши, что я говорю». И на то, что у нас с АИ уходил день, сейчас мы тратим недели».

Багалей Дмитрий Иванович

(род. в 1857 г. – ум. в 1932 г.)

«Главный» историк Харькова и Слободского края.

Добрая половина того, что мы сейчас знаем об истории Харькова до начала прошлого века, того, что уже является общим местом для младших школьников города, была в свое время доказана, найдена, исследована Дмитрием Ивановичем Багалеем – выдающимся харьковским историком. Здесь слово «харьковский» означает и место работы ученого, и круг его научных интересов. Огромный фактический материал, огромная любовь к Слобожанщине и ее главному центру, огромные заслуги перед Харьковом… Все здесь в превосходной степени, и все уместно.

В это трудно поверить, но человек, влюбленный в Слобожанщину, главный харьковский краевед родился в Киеве и окончательно переехал в Харьков лишь спустя четверть века. Дмитрий Иванович родился 26 октября (7 ноября) 1857 года в Киеве в семье ремесленника. Семья довольно прочно стояла на ногах в финансовом отношении, и Дмитрий имел возможность получить вполне пристойное образование. Он выбрал для себя профессию историка, достигнув соответствующего возраста, поступил на историко-филологический факультет Киевского университета.

Багалей отличался либеральными, а в молодости – даже радикальными взглядами на политику и общественное устройство, более того, был сторонником автономии Украины. Многое он перенял у одного из виднейших украинских историков Антоновича и, вероятно, почерпнул у другого корифея науки – Костомарова. Последний, как известно, был в свое время членом Кирилло-Мефодиевского братства, в своих трудах отстаивал идею федеративного устройства славянской державы, подчеркивал отличия украинского этноса от российского (заключавшегося, в частности, в отсутствии тяги к сильной центральной власти). В Киеве Дмитрий Багалей вступил даже в патриотическую молодежную организацию «Кош». В 1876 году за участие в студенческом движении Багалей был исключен из Киевского университета. Тогда-то он полгода провел в Харькове, где продолжил обучение также на историко-филологическом факультете, затем вернулся в Киев.

По окончании университета Дмитрий Иванович был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. Научные интересы Дмитрия Багалея определялись его общественными взглядами, интересом к родному краю. Первой его серьезной работой стала монография «История Северской земли до половины XIV в.». Работа была оценена по достоинству, и вскоре после ее издания в 1883 году Багалей приглашается на кафедру русской истории в Харьковский университет. Материал, который читал в Харькове доцент Багалей (очень скоро он стал профессором, а с 1908 года был почетным профессором), он опубликовал уже в 1883?1884 годах под названием «Курс древнерусской истории до половины XIV в.». Вся его дальнейшая научная деятельность была связана с южными, степными окраинами России, историей Украины, Белоруссии и Великого княжества Литовского, Слобожанщиной, Харьковом. В 1887 году в Москве он защищает докторскую диссертацию, за монографию «Очерки по истории колонизации и быта степной окраины Московского государства» харьковский историк получает почетный отзыв Академии наук, впоследствии он дважды становился обладателем престижной премии Уварова. Среди его лучших работ «Магдебургское право в левобережной Малороссии», «Колонизация Новороссийского края», «Новый историк Малороссии», «К истории учений о быте древних славян», «Украинская старина». Дмитрий Иванович стал активно заниматься тем, чем сейчас занимается добрая половина всех харьковских историков, – краеведением, исследованием местных архивных материалов, историографией (историей изучения тех или иных вопросов в исторической науке).

Так, например, в архивном деле заслуги Багалея трудно переоценить. Он обнаружил в рукописном отделении Румянцевского музея в Петербурге и исследовал новые документы, касающиеся жизни и творчества Сковороды и посвятил ему свои работы. В Полтаве ученый открыл часть архива Малороссийской коллегии и Румянцевской описи Малороссии. В селе Бабаи Багалей открыл фамильный архив Донец-Захаржевских, Щербининых и Кропоткиных. С 1883 года Дмитрий Иванович заведовал Харьковским историческим архивом, он организовал в нем три новых отдела – полтавский, харьковский и бумаг местных деятелей; положил начало его справочной библиотеке.

Немало внимания Багалей, как ученый, привыкший работать с точными данными, проверенными источниками, уделял и археологии. Он вел раскопки курганов в Салтове, Янковке и Алексеевке, был одним из главных организаторов археологических съездов, самым серьезным образом повлиявшим на развитие этой науки в нашей стране. Дмитрий Иванович составил археологическую карту Харьковской губернии.

В отношении книг Багалея о Харькове и Слобожанщине можно говорить очень долго. Многие гипотезы о происхождении названий, истории возникновения и развития Харькова и других городов принадлежат именно Дмитрию Ивановичу, и многие так и не смогли оспорить последующие исследователи. Багалей ввел в научный оборот огромное количество документов, кропотливо изучал статистику, переписку, ведомственные документы и воспоминания. Его книги наполнены самыми мелкими подробностями. Главным его трудом по истории Харькова стала приуроченная к юбилею [8] «История города Харькова за 250 лет его существования». На эту работу в 1896 году харьковские власти выделили ученому тысячу двести рублей в год. (Простой рабочий, пишут историки, в это время получал не больше пятнадцати рублей в месяц.) За работу Дмитрий Иванович взялся вместе со своим любимым учеником Дмитрием Миллером. Первый том появился в 1905 году, второй – в 1911. Этот объемный труд до сих пор является гордостью харьковских историков, ведь на то время проект для нестоличного города был беспрецедентным. Собственно, эти два тома и сейчас не потеряли актуальности, появляются все новые их переиздания. Ценность труда, в частности, как раз в том, насколько аккуратен, беспристрастен Багалей. В ходе своей научной карьеры он пришел к выводу (хотя и спорному), что историк не должен разрабатывать теорий, должен воздерживаться от личных оценок, его задача – поиск, исследование, издание, сохранение источников, накопление материала. Так или иначе, сейчас книги Багалея сами по себе являются историческими источниками.

Дмитрий Иванович был первым крупным исследователем истории Харьковского университета (сейчас это тоже важная часть работы историков сего вуза). «Опыт истории Харьковского университета» вышел в двух томах в 1898 и 1904 годах. Вместе с другими видными харьковскими учеными Бузескулом и Сумцовым Багалей издал и «Краткую историю Харьковского университета». Дмитрий Иванович был главным редактором университетских юбилейных изданий (например «Биографического словаря»).

Главной же работой Багалея многие справедливо считают книгу, вышедшую в неспокойном 1918 году. Это «Історія Слобідської України» на украинском языке. Работа включает в себя важнейшие обзоры исторической географии и этнографии края, его социально-экономического и политического развития, историю духовной и материальной культуры, очерки быта населения. Написанная простым, понятным языком, книга эта стала пособием по внешкольному образованию и самообразованию (и до сих пор им остается – после распада Союза она была издана большими тиражами). Насыщенная богатым фольклорно-этнографическим, иллюстративным материалом, она для многих в те далекие годы стала даже первым учебником по украинскому языку.

Дмитрий Иванович Багалей был довольно заметной личностью в городе, он активно участвовал в общественно-политической жизни города, занимал высокие посты, в его доме бывали известные харьковчане и «гости нашего города». Немного об этой стороне деятельности ученого, о его личной жизни.

Женился историк еще в Киеве на своей ровеснице, знакомой по организации «Кош» Марии Васильевне Александрович. Супруги имели четырех детей – все они родились в Харькове. Это Наталья, Ольга, Мария и Александр. К несчастью, сын умер в трехлетнем возрасте (в 1894 году), Мария, родившаяся в 1899, погибла в 1920 году.

В Харькове семья снимала сначала маленькую квартирку, затем их приютил Александр Потебня (крупнейший филолог). Когда Багалею сделали заказ на «Историю Харькова», он нашел возможность приобрести собственный дом. Точнее, не приобрести, а построить. Дом Багалея расположился на Технологической улице (сейчас ул. Фрунзе). Профессор жил на втором этаже, первый сдавал помещику, приезжавшему время от времени из своего имения. После революции, наоборот, ученый оказался на первом этаже, а на втором разместилась кафедра истории культуры Украины.

Багалей был семейным человеком. Любопытно, что в своем доме супруги Багалеи, бывшие «кошовики», завели правило – говорить только по-украински. В гостях у них бывали Алчевские, Васильковский, Репин (он писал портрет ученого, советовался с ним по поводу своих знаменитых «Запорожцев»), Сумцов. Дмитрий Иванович дружил «домами» с выдающимся украинским драматургом Кропивницким, помогал тому устраивать представления. Главным увлечением Дмитрия Багалея (помимо истории, конечно) была рыбалка. В 1884 году историк бросил курить, а пить никогда и не пил.

Багалей много трудился для развития исторической науки и просвещения вообще. Он был не только членом Харьковского историко-филологического общества, но активно работал и в Обществе распространения грамотности, 12 лет был председателем правления Харьковской общественной библиотеки, председателем комитета по изданию книг для народа (при непосредственном участии профессора были изданы книги тиражом более миллиона экземпляров). Осенью 1917 года по его настоянию в Харькове было открыто несколько украинских гимназий, при городском коммерческом институте открылись постоянно действующие курсы украинского языка для учителей.

В 1906 году Дмитрий Иванович был избран ректором Харьковского университета, в 1909 году переизбран еще на одно трехлетие. Работу в университете Багалей совмещал с активной политической деятельностью, в которую окунулся после октябрьского манифеста 1905 года. Тогда начали появляться политические партии, началась выборная кампания. Дмитрий Иванович присоединился к одной из самых либеральных (и отчасти, даже радикальных) из влиятельных партий – партии кадетов. В ней Багалей занял далеко не последнее место. В начале 1906 года кадеты одержали убедительную победу на выборах в городскую думу. Багалей стал ее гласным. Более того, харьковский историк стал выборным представителем Академии наук и девяти российских университетов в Государственном Совете. (Им он был с апреля по июль 1906 года, а затем в 1910–1914 годах). Дмитрий Иванович активно отстаивал идею либерализма, необходимости конституции, более того – на встречах с избирателями в Харькове он говорил и о возможной автономии. В 1914 году Дмитрий Багалей стал городским головой, его заботой было благоустройство города – транспорт, электроэнергия, канализация, водопровод, дороги… На этом посту ученый оставался до революционного 1917 года, когда стало уже не до благоустройства. Багалей снова вернулся к просвещению и науке. Тогда-то и появилась первая книга в предполагаемом цикле культурно-исторической библиотеки – «История Слобожанской Украины». Дмитрий Иванович стал одним из активных участников организации Академии наук Украины при Скоропадском, главой историко-филологического ее отделения.

С советской властью Багалей бороться не собирался. К тому времени он уже совсем не хотел политики, слишком много всего произошло за последние годы. Кадеты, которые, казалось бы, только что считались самыми резкими, радикальными российскими политиками, оказались совершенно беспомощны у власти после февраля 1917 года, уступили место социал-демократам, но и те были сброшены большевиками. Белое движение представляло собой сборище совершенных антагонистов, ненавидящих друг друга, – конституционные демократы и монархисты, эсеры и октябристы. Еще недавно гордившиеся своей силой кадеты, среди которых было немало ученых, писателей, других представителей интеллигенции, теперь притихли, не находя в себе силы для вооруженной, ожесточенной борьбы с Советами. Дмитрий Иванович хотел только заниматься наукой. Вскоре он даже изменил свое отношение к новой власти, поскольку в Украине началась политика «коренизации».

В 20-30-х годах Багалей преподавал в Полтавском и Харьковском институтах народного образования. Он возглавил созданные в Харькове (не без его, конечно, участия) научно-исследовательскую кафедру истории Украины, институт истории украинской культуры, институт исследования творчества Тараса Шевченко, Центральное архивное управление УССР. Багалея называют одним из создателей высшей школы в Советской Украине, дважды он избирался председателем Бюро секции научных работников Украины. Дмитрий Иванович был академиком Академии наук УССР.Дмитрий Иванович Багалей умер 9 февраля 1932 года. Похоронили его на Городском кладбище. После закрытия кладбища прах его перенесли в почетный квартал кладбища № 13. Над могилой скромный памятник с лаконичной надписью. В доме Багалея до сих пор живет его правнучка Ольга. В свое время, в 1992 году на стене дома была установлена бронзовая мемориальная доска. Ее несколько раз пытались украсть, и Ольга Багалей сама засомневалась – не снять ли этот памятный знак до лучших времен, когда историю начнут уважать не только историки.

Барабашов Николай Павлович

(род. в 1894 г. – ум. в 1971 г.)

Выдающийся советский астроном, исследователь Луны и планет Солнечной системы.

Николаю Павловичу Барабашову повезло. Он дожил до того времени, когда его теоретические выводы подтвердились на практике. При его жизни человек вышел в космос, высадился на поверхности Луны. И вклад Барабашова в то, чтобы все это стало реальностью, очень велик. В приветствии Астрономического совета АН СССР академику Н. П. Барабашову по случаю его 75-летия говорилось: «Вам дано было пережить редчайшую для астронома радость: подтверждение космическими станциями Ваших выводов, сделанных у телескопа, о строении лунной поверхности».

В отличие от многих героев этой книги, Барабашов всю жизнь был тесно связан с Харьковом. Он настоящий, без оговорок, харьковчанин.

Родился Николай Павлович 30 марта 1894 года в довольно известной в городе семье. Отец его был врачом-окулистом, профессором, руководил глазной клиникой и кафедрой Харьковского университета. Мать была музыкантшей, но по специальности не работала, а занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. (Их у нее было четверо.) Любовь к музыке она привила и будущему астроному. Николай Павлович играл на скрипке и фортепиано. Коля Барабашов учился в престижной 1-й Харьковской гимназии, много читал. В свое время ему в руки попалась популяризаторская книга французского ученого К. Фламмариона «Живописная астрономия», и мальчик стал проявлять большой интерес к изучению планет и звезд. Вскоре Коле подарили подзорную трубу, через которую он мог хорошо разглядеть Луну и Венеру, кольца Сатурна, спутники Юпитера. Николай увлекался и фотографией – он совместил два своих увлечения и стал фотографировать Луну. На чердаке дома на Змиевской улице (сейчас проспект Гагарина) Барабашов устроил домашнюю обсерваторию.

Уже в 15 лет молодой астроном опубликовал во французском и русском журналах свои первые статьи о наблюдении солнечных пятен, Марса и Венеры. На эти публикации обратил внимание К. Э. Циолковский и написал автору из Калуги. Между пожилым ученым и гимназистом завязалась переписка.

Павел Барабашов поощрял научный энтузиазм сына и взял его с собой, когда поехал в научную командировку в Париж. Там Николая Барабашова познакомили с Фламмарионом. Француз подарил юноше свою книгу с автографом: «Моему коллеге Н. Барабашову от согражданина неба К. Фламмариона».

Николай Барабашов окончил гимназию с серебряной медалью в 1912 году. Встал вопрос о поступлении. Николай выбрал не Харьковский, а Юрьевский (Тартусский) университет, поскольку при этом университете была прекрасно оснащенная обсерватория. Барабашов был зачислен на физико-математический факультет. Но доучиться здесь Барабашову не удалось. Впервые проявилась болезнь, которая будет мучить ученого всю его жизнь, – туберкулез легких. С таким заболеванием лучше находиться не на севере, а на юге, и Барабашов возвратился в родной Харьков.

Свою учебу молодой астроном продолжил уже на физико-математическом факультете Харьковского университета. Здесь тоже работали видные астрономы: Струве, Евдокимов, Фесенков. В 1919 году Барабашов окончил университет и был оставлен при кафедре астрономии без права получать стипендию. Параллельно с работой на кафедре Барабашов преподавал в обычной школе, затем для него нашлась вакансия завхоза в штате обсерватории. Должность астронома-наблюдателя Барабашов получил лишь в 1922 году.

За четыре года до этого В. Г. Фесенков поставил перед своим дипломником Н. Барабашовым задачу – определить отражательную способность планеты Земля. Для этого необходимо было изучить, сколько света отражает Луна, освещенная солнечным излучением, отраженным в направлении Луны Землей (т. е. изучить «пепельный свет Луны»). Барабашов установил, что лунные «моря» имеют одинаковую яркость в полнолуние независимо от их положения на диске Луны и именно в полнолуние эта яркость достигает своего максимального значения. Николай Павлович в принципе правильно объяснил наблюдаемые особенности отражения света лунной поверхностью сильной ее изрытостью и шероховатостью.

Продолженные в последующем комплексные исследования оптических характеристик лунной поверхности привели астронома к заключению, что поверхность Луны сложена вулканическими породами базальтового типа, пористость которых достигает 60–70 %, а размер зерен колеблется от долей до нескольких миллиметров. Исследования лунной поверхности стали необычайно важны, когда встал вопрос о высадке аппаратов и человека на Луну. Долгое время многие ученые (а также фантасты, например Артур Кларк) полагали, что поверхность Луны покрыта многометровым слоем пыли, в которую может провалиться и космонавт и, тем более, любая соответствующая машина. Однако Барабашов убедительно доказал, что лунная порода, несмотря на свою пористость, обладает достаточной плотностью.

20-е годы – не лучшее время для занятий наукой. Страна переживала последствия Гражданской войны, не было простейших удобств – электроэнергии, воды? Не говоря уже о необходимом оборудовании, инструментах. А надо сказать, что Барабашов занимался не только наблюдениями, но всегда большое внимание уделял инструментам – сам шлифовал линзы, конструировал различные аппараты. Так, изготовленный им еще в студенческие годы рефлектор Барабашов в 1931 году передал обсерватории. В течение многих лет на нем проводились наблюдения Луны и планет.

В качестве завхоза, а затем – самого молодого астронома в обсерватории Николай Павлович проявлял огромную трудоспособность и изобретательность для обеспечения обсерватории всем необходимым, проводил в ее помещении многие часы. Вот лишь один эпизод из жизни астронома в то время.

В 1920 году в обсерваторию явился отряд красноармейцев. Командир объяснил молодому завхозу, что бойцы пришли прослушать лекцию об астрономии и посмотреть в телескоп. Барабашов сказал, что показывать нечего. «Прибор не действует, потому что его зеркало нужно покрыть серебром». «Серебра нет», – догадался командир. «Нет, серебро есть. Нет сахара, без которого это сделать невозможно». На следующий день красноармейцы притащили в обсерваторию мешок сахара. «Зачем столько? Мне хватило бы и нескольких десятков граммов», – удивился Барабашов. «Ничего, – ответил солдат. – Командир сказал: пусть делает свое зеркало и пьет чай».

В 1922 году на ремонт Астрономической обсерватории были выделены значительные средства, а Барабашов взялся за астрофизические исследования. Он исследует Солнце, переменные и новые звезды, наблюдает метеорные потоки и кометы. Но больше всего времени Барабашов проводит за наблюдением и изучением Луны и планет. В 1930 году он становится директором обсерватории. В 1933 году Николай Павлович возглавляет кафедру астрономии, а через три года по совокупности опубликованных научных работ Барабашову присваивают степень доктора физико-математических наук.

Интерес харьковского астронома прежде всего к Луне и планетам был обусловлен не только его личными пристрастиями, но и объективными обстоятельствами. Эти яркие объекты были доступны для исследований в не самой обеспеченной средствами (в первую очередь приборами) и расположенной не в лучшем месте университетской обсерватории. Метод изучения был также подобран исходя из имеющихся возможностей – фотографическая фотометрия. Харьковские астрономы под руководством Барабашова получали ряды наблюдений в разных участках видимой части спектра, это позволяло изучить зависимости яркости поверхностей от условий наблюдения, сопоставить их с лабораторными аналогами, перейти к физическим свойствам поверхностей и атмосфер планет.

Уже в довоенные годы были сформированы довольно правильные представления о лунной поверхности. Была также установлена природа полярных шапок на Марсе, выяснена величина атмосферного давления на этой планете, толщина надоблачной атмосферы Юпитера, проведены серьезные и результативные исследования колец Сатурна. Тогда же Николай Павлович занимается исследованиями Солнца, начинает свою работу Служба Солнца астрономической обсерватории ХГУ. В 1935 году под руководством Барабашова конструируется уникальный прибор для наблюдений Солнца – спектрогелиограф. В 1941 году Н. П. Барабашову было присвоено звание заслуженного деятеля науки Украины.

Барабашов не устает ставить перед руководством университета, областными и республиканскими властями вопрос о создании новой наблюдательной базы обсерватории за Харьковом. В Ленинграде велись переговоры об изготовлении специально для этой базы нового мощного телескопа. Наконец, Народный комиссариат просвещения Украины выделил соответствующие средства, был выбран холм для филиала Харьковской обсерватории. Но строительство не началось. Началась война.

Университет был эвакуирован. В Кзыл-Орде на базе Киевского и Харьковского университетов был создан Объединенный Украинский университет, кафедру астрономии и теоретической механики которого возглавил Барабашов. После возвращения в Харьков в 1943 году Николай Павлович был назначен ректором ХГУ. Опять астроному пришлось заниматься хозяйственной деятельностью, причем в больших масштабах – речь шла не только о восстановлении разграбленной Астрономической обсерватории, но о восстановлении всего университета. Барабашов оставался ректором до мая 1945 года, когда его свалил очередной приступ болезни.

Страна быстро восстанавливалась, выходила на новые рубежи советская наука. Вскоре стало ясно, что СССР готов бросить значительные силы и средства на изучение космоса, астрономия стала модной наукой. В 1948 году Академия наук Украины избрала Барабашова своим действительным членом. В 1949 году он выступил с предложением создать Комиссию по физике планет при Астросовете Академии наук СССР. Сам харьковчанин и возглавил эту комиссию. Разносторонняя деятельность этого учреждения сыграла громадную роль в том рывке, который был сделан в советской астрономии и космонавтике в 50-60-х годах.

Свой расцвет переживала Харьковская обсерватория. На основе фотографий, полученных с борта АМС «Луна-3», совместными усилиями Харьковской и ряда других обсерваторий был создан первый «Атлас обратной стороны Луны», одним из авторов и редакторов которого был, естественно, сам Барабашов. Харьковские астрономы принимали участие в подготовке и обработке результатов практически всех советских экспериментов по изучению Луны, Марса, Венеры и кометы Галлея средствами ракетно-космической техники. Харьковские астрономы принимали активное участие в выборе на Луне мест для посадки космических аппаратов и разработали карту глубин лунной пыли – поверхностного слоя реголита.

Результаты исследований Луны и планет Барабашов изложил в своих многочисленных трудах. Список его работ включает свыше 500 научных статей, монографий, учебных пособий, научно-популярных брошюр и статей. Особенно большую роль в развитии науки сыграла монография «Исследование физических условий на Луне и планетах», которая была опубликована в 1952 году. Работы Барабашова были хорошо известны и за рубежом (не все, конечно, – ведь Советский Союз не спешил делиться своими достижениями в области космических исследований).

В 60-х годах усилиями Николая Павловича наконец была создана загородная Чугуевская наблюдательная станция Харьковской обсерватории. С подачи Барабашова в Харькове был открыт планетарий. В 60-х он продолжает и педагогическую деятельность. Под его руководством в Харькове была создана своя астрономическая школа, многие ученики Барабашова стали виднейшими астрономами и сегодня продолжают свою работу в странах СНГ. Барабашов был награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени. В 1969 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

У Николая Павловича были разносторонние интересы – кроме фотографии, увлекался он и кинолюбительством. По примеру Льва Термена, создавшего «терменвокс», Барабашов сам сконструировал и изготовил электромузыкальный инструмент. В последние годы своей жизни, измученный болезнью, Барабашов работал дома. Аспиранты и студенты с благодарностью вспоминают о гостеприимстве хозяек дома – жене ученого Вере Арсеньевне и его дочери Валентине Николаевне. Николай Павлович умер 29 апреля 1971 года.В 1987 году Академия наук Украины учредила премию имени Академика Н. П. Барабашова за выдающиеся работы в области астрономии и экспериментальной физики. Астрономическая обсерватория Харьковского университета преобразована в Научно-исследовательский институт астрономии Харьковского национального университета им. В. Н. Каразина.