Текст книги "Великая Война (СИ)"

Автор книги: Владислав Афинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

Меня везли на коляске, будто я какая-то немощная.

Где Дрон раздобыл это допотопное средство передвижения, неизвестно. Ржавое корыто и то лучше выглядело, чем инвалидное кресло, на котором я восседала словно королева.

Я маленькая, а коляска огромная. Вдобавок грязная и скрипучая.

Однако в целом я в своем старом линялом халате, в шерстяных носках и с нечесаной головой с инвалидкой гармонично смотрелись.

Наверняка, увидев подобный тандем, я бы рассмеялась. Чего тогда удивляться, что встречающиеся мне люди улыбались.

А, может быть, дело не во мне, а в моем сопровождающем?

Сзади, размеренной поступью вышагивал Зверь, толкая кресло вместе со мной.

— Тебе удобно? Может помедленнее ехать? — мужчина явно насмехался.

Я же сцепив зубы смотрела вперед. И мечтала когда-нибудь, возможно, в другой жизни, отплатить Зверю за эту дорогу позора.

— Зверь, сделай лицо попроще. Ты же не в цирке, — рядом шел Дрон, делая вид, что не с нами.

У него плохо получалось мимикрировать под обыкновенного пациента. Зато злить меня удавалось на полную катушку.

— Улыбайся, Дрон. Пока я тебе зубы не выбил, — в голосе Зверя веселость внезапно сменилась на угрозу.

— Да пошел ты! — огрызнулся помощник.

— Лучше дверь открой. Приехали, — приказал Зверь, останавливая коляску перед дверью с табличкой «Заведующий гинекологическим отделением. Акушер-гинеколог высшей категории Уфимцев А.В.»

Я непонимающе посмотрела на вывеску.

Что мы здесь делаем? Мне надо к другому врачу.

Скорее всего, Зверь как и все мужчины не знает, что с гриппом надо к терапевту, а не к первому попавшемуся доктору.

— Дрон, чего стоишь? Открывай! Долго буду ждать? — недовольно рыкнул Зверь.

— А может там кто-то в кресле … того, — мужчина замялся, не зная как точнее объяснить. Внятному объяснению мало способствовали сидящие вдоль стеночек беременные разной степени созревания.

— Скинешь, нахер, — выругался в ответ Зверь. — Быстрей давай!

К счастью или нет, но дверь открылась сама и оттуда вышла глубоко беременная женщина.

— Следующая по номерку, — раздался приятный мужской баритон.

С лавочки поднялась молоденькая девушка без признаков пополнения в талии. И собралась шмыгнуть в открытую дверь.

— Куда? — рыкнул на нее Дрон. — Сидеть. Не видишь кто следующий? Неужели не знаешь, что стариков и инвалидов без очереди.

Девушка в испуге отшатнулась в сторону. Я же сгорела от стыда, не зная куда прятать глаза.

— Дрон, да ты кадрист, — меня вместе с коляской вкатили в кабинет.

— Что вы…? — из-за стола начал подниматься мужчина в очках. — Ой. Сергей Леонидович, какими судьбами?

Доктор Уфимцев А.В., если на табличке было указана его фамилия, шел навстречу и улыбался. Но не мне, а кому-то за спиной.

А сзади только Зверь и Дрон.

Тогда кто такой Сергей Леонидович?

Знакомы черные брюки и край кожаной куртки показались в поле зрения.

Зверь и Уфимцев пожали друг другу руки. Дрон стоял в отдалении, охраняя входную дверь.

— Прими девушку, — после приветствия на полном серьезе попросил Зверь. — Проверь по полной программе, анализы, наличие болезней. Короче, от тебя нужен полный отчет по ее состоянию здоровья.

— Но я же гинеколог?!

— Вот по своей специализации и проверь. Бля. Я же не зубы прошу посмотреть. Но если и их проверишь, то хуже не будет. И найди ей какие-нибудь тапки. Не везти же назад мне ее в этом корыте, — у Зверя кончилось терпение.

— Ты предлагаешь мне провести ее осмотр? — осторожно спросил Андрей Васильевич.

— Тебя, бля, что мухи на голову насрали? — выругался Зверь, меняясь в лице. — Я русским языком сказал — осмотри бабу. Проверь. Целка или нет. Здорова или нет. Анализы там, мазки. Фигню всякую. Что там у баб проверяют? Мне тебе рассказывать?

Я слушала и холодела от ужаса.

Неужели это все происходит со мной? Неужели это обо мне говорят?

Нет. Не может быть. Это все неправда. Нельзя так о живом человеке. Я же не лошадь, чтобы меня обсуждать, словно рядом нет.

— Все понял. Понял. Сейчас сделаю по высшему разряду, — засуетился Андрей Васильевич.

Мужчина испугался не меньше меня и стал похож на дрожащий осиновый лист.

— Девушка, прошу сюда, — указал он на гинекологическое кресло. — Раздеться можно за ширмочкой.

Я ошарашенно смотрела то на Уфимцева, то на Зверя и не находила слов, чтобы выразить свое отношение. У меня же просто отнялась речь.

С места так и не сдвинулась, думая, что нахожусь в самом страшном кошмаре. И с минуты на минуту должна проснуться.

Время шло.

— Ты какого хрена сидишь? — вдруг рявкнул на меня Зверь. — Мне некогда. У меня еще дела. Быстро залезла на кресло. Человек ждет.

От окрика я сжалась и задрожала. Происходящее было не просто ужасно, оно поражало своей нереальностью. Такого не могло быть на самом деле.

Помощь пришла откуда ее не ждала.

— Сергей Леонидович, может вы с помощником выйдете, а мы тут с де… пациенткой сами разберемся?

Зверь смерил доктора тяжелым взглядом, от которого не только у меня бежали мурашки по спине.

— Дрон, выйди, — приказал он.

Я с облегчением вздохнула.

— А я останусь. Должен же я видеть товар лицом, — сказал, как припечатал.

Послушный помощник, не говоря ни слова, выскользнул за дверь.

В комнате повисла свинцовая тишина.

Никто из нас троих не двигался. Руки онемели.

Я через раз дышала, боясь посмотреть в сторону Зверя. У него от злости даже вены на лбу вздулись. Страшное зрелище.

— Марш трусы снимать! — рявкнул мужчина. — Или мне их самому сорвать? — в лице Зверя не осталось ничего человеческого. Еще немного и сорвется. А вот что будет дальше одному Богу известно.

И опять на помощь пришел Уфимцев.

— Сергей Леонидович, как девочку зовут? — отвлек на себя внимание.

— Лялька, — рыкнул. Тут же добавил. — Ляля, — сверля меня взглядом. Его чувствовала даже не поднимая глаз.

— Лялечка, — Андрей Васильевич взял меня за руку. — Пойдем, девочка. Я помогу, — и потянул из кресла.

Глава 5

Ляля вывела Зверя. Всему есть предел. И его терпению в том числе.

Сидела, строила из себя недотрогу египетскую.

Бабы должны слушаться. Непослушная баба это головная боль. А от боли он привык избавляться. В первую очередь устраняя причину. Иногда, снимая голову.

Радикальные меры на сегодня не запланированы. Но показать кто хозяин положения стоило.

Ляля должна знать свое место. И понимать когда можно покапризничать, а когда стоит засунуть свое мнение в карман поглубже, чтобы не выглядывало.

Зверь прекрасно владел собой. Всегда тонко чувствовал ситуацию. Не будь у него этой способности, не быть ему на вершине пищевой пирамиды.

Но об этом никто не знал.

Он великолепно играл на струнах человеческой души, подмечая слабости и недостатки.

О Ляле ему почти ничего не известно, кроме основных фактов. На первое время достаточно. Но на будущее следовало разжиться более обширной информацией.

Тайны людей являлись его слабостью. Он их коллекционировал, используя в своих целях.

Как женщина Ляля ему приглянулась, стоило взглянуть на фото в телефоне. В ней сочетались несочетаемые вещи. Невинность и опытность. Наивность и рассудительность.

Снимок позволял заглянуть в глаза девушке. Чтобы сделать основные выводы Зверю этого хватало. Более глубокий анализ требовал личного общения.

Зверь прекрасно видел состояние здоровья Ляли, ее хворь. Понимал о необходимости показать врачу. Но еще видел, что она уязвима, а значит легко откроется, покажет себя. Свое внутреннее я. Стоит только надавить.

Вот и ставил в нестандартные условия, наблюдая за реакцией.

Пока понял одно. Ляля как и он сам, когда не играл на публику, была очень осторожна. Настоящие эмоции прятала глубоко в себя, не позволяя прочитать что думает или чувствует на самом деле.

Зверя это заводило со страшной силой. От этого в брюках становилось тесно. И хотелось сбросить напряжение. Немедленно. Не ожидая пока останутся наедине. Его не смущал ни старый халат, ни уставший вид, ни возможные свидетели. Хотя, от свидетелей стоило избавиться в первую очередь. Чтобы не болтали лишнее.

— Сергей Леонидович, может быть вы присядете. Пока мы будем осматриваться.

Уфимцев быстро выдвинул из под стола стул.

— Я хочу видеть все. Пусть раздевается при мне, — продолжал настаивать Зверь.

Он с интересом заядлого энтомолога наблюдал за Лялей, все сильнее закручивая гайки. Ломал. Ждал когда сорвется.

Пока Ляля лишь испуганно взирала, не говоря ни слова. Взгляд девушки метался перескакивая с предмета на предмет. Она судорожно теребила ворот халата, как будто за ним можно спрятаться.

— Ляля, — Уфимцев потянул руки, желая помочь с халатом. — Можно я осмотрю твою грудь, прежде чем перейдем на кресло.

Девушка застыла соляным столпом, не делая никаких движений.

Если бы Зверь не видел ее глаза, судорожно бегающие от сильнейшего душевного волнения, то подумал, что ее совершенно не смущает ситуация.

— Не хочет раздеваться, — у Зверя лопнуло терпение. — Тогда я помогу.

И рванул Лялю за руку, собираясь рывком распахнуть халат. Он так и не сел на предложенный стул.

Чем больше Ляля молчаливо сопротивлялась, не показывая эмоций, тем сильнее Зверь распалялся.

— Не надо, — сквозь сведенные зубы прошипела Лиля. — Я сама.

Голубые глаза острыми лезвиями полоснули по мужчине. Он даже на миг за смотрелся, настолько противоречиво и до неприличия привлекательно это выглядело. Спокойное лицо с бушующим ураганом в глазах.

Да девочка не проста, как кажется на первый взгляд. С виду робкая и запуганная. А что внутри?

Зверю с огромной силой захотелось узнать так ли она страстна на самом деле как ему показалось.

Не будь рядом Уфимцева, он бы разложил девочку тут же, не смотря на протесты и возражения. Похоть в чистом виде накрыла Зверя с головой.

В это время Ляля отвернулась, став спиной к Зверю, и резко развела в стороны полы халата. И как только умудрилась сделать это столь быстро? Как фокусник.

Зверь ухмыльнулся.

Хитра.

Непонятно как, но ей удалось стать между гинекологом и Зверем. При этом не касаясь его. За полами халата ему ничего не было видно. Разве что обойти по кругу и как юнцу таращиться на голые сиськи.

Мужчина мысленно зааплодировал. Если она провернула это сознательно, то девчонка мало того что хороша, так еще и не глупа.

Убойное сочетание, от которого Зверь приходил в восторг. Трахать глупую приятно, но не более того. А вот с умной можно и поговорить после секса, продлевая тем самым удовольствие.

Уфимцев не стал терять времени даром.

— Грудь небольшая. Упругая. Развита анатомически правильно. Уплотнений не имеет. Чуть позже сделаем узи всех органов. Думаю, что результаты будут замечательные. Уж поверьте моему опыту. Я с первого взгляда вижу здоров человек или нет.

До Зверя дошло, что на Ляле под халатом нет лифчика. А иначе как бы врач ее ощупывал.

Кровь резко прилила к паху.

Слышать и не видеть. Представлять и не дотрагиваться. Хотеть и не получать.

Гремучая смесь.

От нахлынувших ощущений чуть не застонал.

Вот бы Ляля с Уфимцевым удивились, услышав болезненный стон со стороны Зверя. А Дрод так и вовсе бы заржал, аки конь, узнав что вызвало реакцию босса.

Зверь уже и сам был не рад, что остался в кабинете гинеколога. И как только Уфимцев терпит, видя каждый день сотни голых баб. Хотя, может он играет за другую команду. Надо бы поподробнее разузнать о личной жизни гинеколога.

Зверь видел глаза Уфимцева и в них кроме профессионального внимания ничего не было. Никакой заинтересованности. Даже искры мужского интереса не наблюдалось.

— Все отлично, — донеслось до Зверя. — А теперь на кресло.

Ляля запахнула халат. Каким-то немыслимым движением, не задирая ее, быстро сняла трусики, не забыв спрятать в карман. Все проделала не оборачиваясь.

И резвой козочкой забралась на гинекологическое кресло. Как будто делала это десятки раз на день.

При этом халат по-прежнему прикрывал все стратегически важные места.

— Доктор, я готова, — хрипло произнесла она, поторапливая Уфимцева.

Смотрела строго перед собой. В потолок. Волнение выдавала лишь судорожно бившаяся жилка на виске, да закушенная жемчужными зубками нижняя губа.

— Сейчас, сейчас. Только инструменты возьму.

Глава 6

Холод металла заставил вздрогнуть, как не пыталась расслабиться. Полностью отключиться от происходящего не удавалось. Будь я наедине с врачом, восприняла происходящее как досадную необходимость.

Сколько раз нас в школе гоняли на медосмотры?! Много, всех и не упомнишь. Неприятно, да. Но необходимо. После того как в седьмом классе одна из школьниц забеременела неизвестно от кого, всех девочек старше двенадцати под конвоем из учителей отправили на проверку. К счастью, больше желающих стать мамами не обнаружили.

После принудительного осмотра учителя начали шептаться кто из учениц в каждом классе оказались не девственницами. Эта информация достигла посторонних ушей. Началась травля девочек. Особенно досталось тихоне Алине из девятого «а». Никто даже подумать не мог какие будут последствия. Из-за разразившегося скандала Алина наложила на себя руки. Повесилась в туалете на трубе.

С Алиной я близко не дружила, но частенько оставалась поболтать после уроков. Ее смерть что-то перемкнула у меня в мозгах. Тогда я поняла, что мужчины это зло. И держаться от них надо подальше.

— Все в порядке. Никаких патологий не выявлено. Я взял мазки на анализы. Результаты будут чуть позже, — в уши ворвался голос Уфимцева.

Я настолько абстрагировалась от ситуации, что не заметила как пережила неприятную процедуру.

— Это все хорошо. Ты скажи мне целка она или нет? — грубо оборвал Зверь гинеколога.

— Э-э-э, — тот на миг завис.

— Нет что ли? — Зверь вплотную подошел к креслу. От него исходила угроза. Пересилила желание отшатнуться. Нельзя показывать что боишься.

Поскольку осмотр закончился я сняла ноги с держателей и теперь сидела на кресле как на стуле.

— С этим все в порядке, — заверил Уфимцев. — Девственная плева не нарушена.

— Тогда в чем проблема? — Зверь начал терять терпение.

— Сергей Леонидович, у девушки жар. Ее лечить надо. Я могу посоветовать хорошего терапевта.

— Сам разберусь, — оборвал гинеколога Зверь.

— Пошли, — это относилось уже ко мне.

Уходить из кабинета не хотелось. Но если не пойду сама, понесут как тюк на плече. Итак стыда натерпелась, пока везли в инвалидном кресле.

— Ой, девушка же босая, — засуетился Уфимцев. — Вы подождите пару минут, что-нибудь придумаю.

И выскочил из кабинета, отправившись на поиски обуви.

Я рассматривала свои ногти, так и не встав с кресла, когда в поле зрения появилась мужская рука.

Одного мига хватило, чтобы она запечатлелась в памяти.

Длинные музыкальные пальцы с глубокими лунками ногтей, коротко постриженных плавной дугой, коснулись моего подбородка. Потянули вверх. Ладонь широкая, как и полагалась мужчине, со следами давних мозолей, переходила в крепкое запястье с выступающими венами, отливающими синевой. Жгуты сухожилий предплечья четко прорезались под загоревшей кожей. Рука не совсем трудяги, но и не интеллигента. Скорее того, кто в состоянии выполнить при необходимости тяжелую работу, не боясь испачкаться. Ладонь поперек пересекал давний шрам. От ножа. Такой, который остается, если схватиться за лезвие без перчаток.

Красивая рука, ею можно любоваться часами. Если не знать кому она принадлежит. Моя творческая натура, заметив объект для исследования, требовала продолжить его изучение. Только не время и не место. И не тот человек, которого можно использовать в качестве натуры.

Своими красивыми руками Зверь расправился не с одним врагом. И мне шею свернет, не задумываясь. Или перегрызет. Ему не впервой.

Сильнее сцепила зубы, загоняя страх внутрь себя.

— Ты меня не боишься?! — в голосе уловила нотки превосходства.

Какого ответа он ждал? Согласия или отрицания?

Я боялась.

До чертиков.

Как боятся диких животных. Но с животными нельзя показывать страх, иначе разорвут. Так и со Зверем.

Наши глаза встретились. Мои голубые и его насыщенно синие, способные менять цвет в зависимости от настроения. Яркие, когда Зверь в хорошем настроении. И стремительно чернеющие от злости или ярости.

— А надо?

— Меня все боятся.

Мужчина подался вперед. Оказавшись так близко, что смогла разглядеть мелкую, едва заметную, сеточку морщин в уголках глаз. Сколько ему лет?

— Как скажете. Надо бояться, значит буду.

Пока до конца не разобралась в ситуации, лучше не нервировать Зверя. Что ему от меня нужно? Для чего я нужна?

То, что тетка продала меня, как последнюю скотину, стало ясно сразу же. Ее рыдания до появления Зверя слишком хорошо все объясняли. Вначале сделала, а потом пожалела. Это ее обычное поведение. Могла ударить ни за что, а потом переложить всю вину на меня. Привыкла, что со мной все сходило с рук.

Терпела ее выходки, податься мне некуда. Ни денег, ни жилья.

Родителей нет. Самой на улице не выжить. Образования нет. А из доступных занятий только работа прислугой в трактире или проституткой в борделе. Ничего из них мне не подходило. Потому как оба варианта вели на дно.

Я же не собиралась вечно прозябать в грязи.

Мечтала о достойной работе, уютной квартирке. В которой непременно жил бы пушистый кот. Он сидел на окне, встречая меня с работы. Вечерами я приносила ему различные кошачьи вкусняшки, а себе трубочки с кремом. И мы вместе ужинали, рассказывая друг другу о прошедшем дне. Он о своих кошачьих делах, а я о своих.

Мечты, которым не суждено исполниться. Я надеялась, что пока не суждено.

— Умная?! Это хорошо. Оставайся такой умницей и мы поладим.

Последнее прозвучало как предупреждение.

Переводилось как, если сделаешь глупость будешь наказана, а за хорошее поведение получишь конфетку. Или печеньку. Что там дают животным за удачно выполненный номер?

Наверняка, он ждет от меня послушания. Такие люди как Зверь не терпят когда что-то идет против их воли.

Если даже мужики его боятся, то что делать мне?

Смотреть в оба и подмечать малейшие нюансы поведения. Единственное, что в моих силах.

Внезапно пальцы, которыми любовалась несколько мгновений назад, сжались железной хваткой на подбородке.

Мужчина стремительно приблизился ко мне вплотную, не давая пошевелиться. Его губы, пахнущие сигаретным дымом с тонким ментоловым ароматом, накрыли мои.

Властно. Жестко. Требовательно.

Губы не дарили ласку. Они клеймили. Оставляя после себя след.

От неожиданности не успела даже вдохнуть. Лишь удивленно вытаращила глаза. Видя, что и Зверь не закрыл свои, продолжая наблюдать даже со столь близкого состояния.

Резкий укус в нижнюю губу заставил вскрикнуть.

На ласку это совсем не походило.

Руки сами собой взметнулись, отталкивая. Только разве сдвинешь железобетонную плиту?

Зверь он и есть Зверь. Не даром его так кличут.

Мужчина так же резко отстранился, продолжая сверлить меня своим иссиня черным взглядом, в котором я четко прочла острое желание. Он хотел меня. Здесь и сейчас.

Глава 7

Зверь не выдержал. Сорвался.

На вкус Ляля оказалась сладкой, сочной, словно вишня. Ее губы манили своей свежестью. А взгляд сводил с ума.

Не испуганный и забитый, какой она транслировала. А непреклонный, свободолюбивый и очень осторожный.

Чем больше Зверь находился рядом с Лялей, тем сильнее ощущал притяжение. Мужская природа рвалась наружу, требуя покорить девушку. Не медля ни секунды. Познать ее всю. Прочувствовать ее мягкость. Испытать податливость. Сломить сопротивление.

Даже не вымолвив ни единого лишнего слова, Ляля своим неприступным видом противилась. Зверь ощущал ее внутренний протест. Нежелание выполнять приказы. Она вроде бы делала как он хотел, но по-своему. Иначе.

Мнимая покорность.

Чутье Зверя никогда не обманывало.

Ляля затаилась. Приняла правила игры. Его игры. Но в любой момент могла сделать по своему, если посчитает что настало время.

Зверя это заводило. Со страшной силой.

Он хотел ее.

Желание огненной волной ударило в голову и раскаленной лавой стекло вниз. Минуя пряжку ремня. Восстало. Вздыбилось. Требуя выхода.

Зверь жаждал почувствовать ее эмоции. Желал вывести Лялю из искусственного равновесия, в которое она себя заключила, временно подчинившись.

Ее выдавали глаза. Чистые и прозрачные, как утреннее небо. В глубине которых плескался океан неповиновения. Спрятанный ото всех, так думала Ляля. Только она ошибалась.

Зверя с его способностью читать людей, как открытые книги, не провести.

Они знакомы меньше суток, а Зверь эмоционально чувствовал Лялю так, как будто они прожили бок о бок вместе не один год.

И он хотел ее трахнуть. Не обращая внимание на на что. Ни на место. Ни на скоротечность знакомства.

Короткий поцелуй не служил прелюдией к сексу. Он — метка. Зверь поставил на Ляле свое тавро, закрепляя власть. Избежать его девушка не могла. Зверь не дал бы. Прогнул. Подчинил. Заставил, но добился своего.

Острая похоть завладела сущностью Зверя. Все человеческое отступило на дальний план. Знание, что под халатом у Ляли ничего нет, возбуждало со страшной силой.

Всего лишь требовалось расстегнуть ремень и спустить штаны, а затем вогнать свой поршень до отказа в девственное лоно девушки. И, наконец, сбросить накопившееся напряжение.

Не просто так Зверя волновал вопрос, а девственница ли Ляля. Первобытное стремление быть первым во всем, в том числе и первым мужчиной, волновало его со страшной силой. А разочаровываться он не любил. Особенно в женщинах. Это могло закончиться плохо. Особенно для женщин.

Теперь он уверился на сто процентов, что до него никто не пахал эту целину. Никто другой не протоптал тропку к сокровенному местечку. От осознания у Зверя сносило крышу.

Поцелуй-укус оставил привкус крови на губах мужчины. Он слизал языком кровь, распаляясь еще сильнее.

Рывок и вот он меж разведенных ног девушки. А она сама от рывка падает назад, придавленная сверху сильной рукой.

Еще рывок и полы халата, как крылья бабочки опадают в сторону. И теперь взору Зверя предстает обнаженная плоть. Лишь пояс удерживает халат от полного распахивания.

Розовые створки женского естества прекрасны в своей наготе.

Зверь не сдерживается. Прикасается к ним. Проводя большим пальцем сверху-вниз. Снизу-вверх. Заставляя раскрыться.

Яркий женский аромат проникает в ноздри, вызывая очередную волну желания. В паху становится настолько тесно, что брюки чуть не трещат под давлением рвущейся наружу мощи.

Ляля пытается возражать.

Зверь рычит, требуя замолчать. Он занят. Ему мешать нельзя.

Большой палец ныряет между розовых створок. Надавливает. И проникает во розовую влажность.

Блядь. Какая же она желанная.

Где-то на периферии сознания бьется мысль, что он выбрал не самое удачное время и место. За дверью толпа разъяренных баб, из которых любая в любой момент может войти и застать Зверя за интимным процессом. Дрон, конечно, боец, но разве он устоит против полтора десятка разгневанных женщин. Беременных женщин.

Зверь хочет Лялю. Это сильнее него.

Щелкает пряжка ремня.

Возбужденная до предела плоть рвется наружу.

Еще рывок. Девичье тело съезжает по креслу вниз. То что нужно.

Нежные бедра разведены до предела. Ляля раскрыта Зверем так, как гурман раскрывает створки устрицы, в желании насладиться сердцевиной.

Мужская рука ныряет под резинку белья, извлекая возбужденное древко. Проводит вниз по стволу, оттягивая кожу. Возвращается к навершию, чтобы приставить орудие прямо ко входу в девственное лоно.

Толчок. Еще толчок.

Как же туго.

Зверь стонет от наслаждения, мысленно матерясь.

Сильные руки обхватывают бедра, притягивая к себе.

Женский крик бьет по ушам и тут же замолкает, заглушаемый закушенным кулачком.

В сознании Зверя падают все барьеры. Врываясь в девственное лоно с остервенением бешеного быка, он таранит Лялю так, как будто до этого ни разу не знал женщины.

Девичье тело под мощными ударами торса скользит по креслу. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Ляля не кричит, не стонет. Лишь слезы горошинами льются из глаз. Зубы сведены. Она молчит. Глаза закрыты.

Зверь вдалбливается в тело до тех пор пока не накрывает разрядка. Лишь в последний момент он успевает выскользнуть из девичьего тела, орошая семенем живот Ляли.

Запоздалая мысль посещает Зверя. Ляля нездорова. Зачатие нежелательно.

Наваждение медленно отпускает сознание мужчины.

Картина, представшая взгляду, удручает.

Ляля безвольной куклой лежит на кресле. Халат сбился на две стороны, обнажая худенькое тело с чуть выступающими ребрами. На животе девушки белесой кляксой разлито мужское семя.

Чресла Зверя и нежная плоть Ляли испачканы кровью. Ее следы видны и на еще не опавшем древке.

— Блядь. Что за хрень? — ругается Зверь.

Ляля молчит.

До Зверя запоздало доходит что именно произошло.

— Блядь, — повторно вырывается изо рта Зверя.

Ничего подобного с ним никогда раньше не случалось. Женщины к нему сами липли, как мухи на мед. Он никогда никого не брал силой. В том не было необходимости.

С Лялей впервые. Не секс. Помутнение сознания. Ни от одной женщины у него не срывало тормозов. А тут как с цепи сорвался. Красная пелена в глазах и дикое желание в паху.

На миг Зверю самому стало страшно от глубины испытанных чувств.

Ляля не двигалась. Слезы больше не текли. О них напоминали мокрые дорожки, тянущиеся к вискам.

Не будь Зверь тем, кем был, схватился бы за голову от осознания произошедшего.

Однако он привык вначале действовать, а затем рефлексировать, если останется время.

С минуты на минуту появится Уфимцев. Негоже, чтобы он застал в таком виде Лялю.

Отчего-то Зверя волновал не он сам, а девушка, ее состояние, в котором она оказалась именно по его вине.

Зверь быстро осмотрелся. Увидел стерильные салфетки. Одной отер себя, заправился. На все ушло несколько секунд.

На то, чтобы привести в порядок Лялю потребовалось гораздо больше времени. Пришлось действовать не в пример деликатнее.

Сделанного назад не вернуть, а вот новых страданий причинять не хотелось.

Все имеет свою цену. И Лялина загубленная девственность в том числе. Твердил себе Зверь. Рассчитается. Еще и благодарна останется.

Совесть, хоть и в небольшом количестве, у Зверя присутствовала. Только о ней мало кто догадывался.

Использованные салфетки Зверь не выбросил в мусорное ведро, положил себе в карман. Не стоит Уфимцеву знать что в его отсутствие произошло в кабинете.