Текст книги "Великая Война (СИ)"

Автор книги: Владислав Афинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 53

Проснулась, потому что разбудили. Не медсестра. Не врач. А малыш. Усердно толкался. Я так и не смогла определить чем. Ручкой или ножкой.

— Что случилось? — положила ладонь на живот.

Погладила.

Раз. Другой. Третий.

Мне ответили с другой стороны меня.

Толкнули.

Не очень-то аккуратно.

— Ах ты, шалун. Не надо. Маме больно, — заговорила я, называя про себя ребенка малышом. Хотя пол ребенка так до сих пор не знала. При осмотре мне предложили озвучить. Но я опять отказалась. Кто родится, тот и родится. Лишь бы был здоровенький. А там кого Бог дал, значит, тому и на свет суждено появиться.

Я лишь интересовалась развитием малыша. Спрашивала все ли в норме. Как определить его состояние. Все ли органы и части тела сформировались. Для меня это было самым главным. Все остальное производное.

Крошечку я любила.

Еще не видела, не брала на руки, но в сердце моем жила любовь. Такая, которую можно пощупать руками. Сильная. Крепкая.

Ради малыша я была готова на все.

Все то, что приготовила мне судьба. Лишь бы он был здоров.

Ко всем беременным время от времени приходят глупые мысли о том, что может случиться всякое. Например, врачам придется выбирать между жизнью ребенка и жизнью матери. Я для себя заранее решила, что пожертвую своей, если вдруг такой выбор встанет.

После аварии поняла, что в один миг все может измениться. И жить нужно сейчас, ведь завтра может не наступить.

Сергей боролся за жизнь. Цеплялся за нее. Зубами. Руками. Всем чем только можно.

Но ведь он сам подверг ее опасности. Сам допустил возможности непоправимых последствий. После того как он поправится. А я верила, что с ним будет все хорошо. Я обязательно с ним поговорю о наших отношениях. Они не должны так болезненно бить по обоим. Больше подобное не должно повториться.

— Разговариваете? — в палату зашла Арина Родионовна.

— Да. Общаемся. Я голосом, а мне в ответ тычками, — пожаловалась с улыбкой.

Непроизвольно продолжала гладить живот.

Пройдет не так много времени и от живота останутся одни воспоминания. Зато на руках у меня появится маленький сверточек. Я ждала этого момента и в то же время боялась.

А буду ли я хорошей матерью? Смогу ли дать своей дочери или сыну все, что потребуется? Не будет ли он или она в чем-то ущемлен?

Тетка научила меня тому, что жизнь сложная штука. И может подставить подножку в любой момент.

— А ты повернись. Ему уже тесно у тебя в животике. Хочется вытянуться, распрямиться, — посоветовала женщина.

Я так и сделала.

Совет пришелся малышу по вкусу. Он затих.

— К своему пойдешь? — спросила Арина Родионовна.

— А можно? — я переживала, что меня могут не пустить в реанимацию.

— Тебе можно, — мне подмигнули. — Кое-кто кое-кого подмаслил

Я даже догадалась кто решил данный вопрос с главврачом. Илья постарался.

— А когда лучше?

— После того, как выполнят все назначения. Я тебе шепну, — взяла из рук Арины Родионовны протянутые таблетки.

— Хорошо. Спасибо, — поблагодарила. Всегда помнила, что доброе слово ничего не стоит, но ценность его огромна.

Глава 54

Я стояла возле кровати Зверя и держала его за руку, когда глаза мужчины открылись.

Вот так сразу. Без подготовки. Меня.

То были закрыты. Даже веки не дрожали. И вдруг бац, и распахнулись.

Я даже на миг испугалась. Чуть не отпрянула прочь. Зверьева боялась на интуитивном уровне. Сумел он мне внушить к себе страх.

И так же стремительно закрылись. Как будто и не было ничего.

Но я точно видела.

Никогда не страдала галлюцинациями.

— С-сергей Л-леонидович, — спросила, заикаясь. — Вы меня слышите? С-сергей Л-леонидович? — продолжала негромко звать.

Миг. Еще один. Ничего не происходила.

Начала уверять себя, что все привиделось. Но глаз со Зверя не сводила.

Я буквально впилась в лицо мужчины. Следила за каждой черточкой. Каждым волоском. Боялась дышать, чтобы не обмануться.

И когда уже подумала, что показалось, он вновь открыл глаза. И они оставались открытыми еще целое мгновение, прежде вновь закрылись.

— С-сергей Л-леонидович? — звала.

— Что ты там шепчешь? — к кровати подошла санитарка, моющая полы в проходе.

— Я не знаю. Я не уверена. Но он, кажется, пришел в себя, — залепетала.

— Так что ты молчишь? Надо врача звать. Хотя, подожди. Он же покурить пошел. Сейчас придет.

— Да. Да. Вы правы. Надо звать, — согласилась с женщиной, продолжая сжимать руку Зверя.

Надеясь почувствовать ответное рукопожатие. Однако рука его была все так же расслаблена.

— Что тут у нас такое? — врач появился через пару минут. От него слабо несло табаком.

Все люди. И все жить хотят. И курить. Особенно в ночную смену. Подумала отстранено, принявшись рассказывать о произошедшем.

— Сейчас все проверим. Сейчас посмотрим. Глаза открыл. Это хорошо. Это динамика. Значит, на поправку пошел. Очень хорошо, — бормотал мужчина, щупая, трогая, оттягивая, подсвечивая.

Маленький фонарик в руках доктора не выглядел игрушечным. Когда он проверял реакцию зрачков.

— Да, похоже ему получше. Реакции есть. Значит, в сторону выздоровления. А ты это хорошо придумала. Разговаривать. С больными надо разговаривать. Они так быстрее поправляются. Жаль, что по правилам нельзя. Но я знаю, что можно. Так надо. Ты сейчас иди к себе. Отдыхай. А утром придешь. Я по смене передам. Может к тому времени и вовсе в себя придет, — принялся наставлять меня мужчина.

Я кивала, как китайский болванчик.

Сказал прийти, значит, приду. Мне не сложно. Тем более мне ходить надо. Врач постоянно говорил, что при беременности это полезно. Если не во вред. Вот и буду ходить. По ступенькам. Вверх и вниз. Вниз и вверх.

Я медленно шла к себе в палату, обдумывая случившееся.

То, что Зверьев начал приходить в себя это хорошо. Но вот что будет дальше? Как он поведет себя когда увидит? Может не ходить к нему больше?

Нет. Нельзя.

Что подумают люди?

Человек при смерти. А я не хочу помочь. Вытащить его из комы. Надо помочь.

Обязательно надо. Я дернула дверь к себе.

В комнате кто-то был. Это я поняла еще до того, как интуитивно шагнула через порог.

Сердце усиленно забилось.

Глава 55

— Заходи, курва малолетняя, — скрипучий голос Дрона полоснул по нервам.

Я хотела выскочить. Убежать. Спрятаться. Лишь бы оказаться подальше от мужчины, вгоняющего меня в ужас.

Вот только не успела я и шагу ступить, как заметила в руках Дрона вороненую сталь.

— Куда? Стоять. Зашла внутрь, — приказал.

И ослушаться я не могла.

Я мелкими шажочками прошла в комнату, чувствуя как по спине струится пот. В висках бьют молоточки. А ноги окутывают пудовые гири.

— Дверь закрыла. Быстро, — голос Дрона царапал натянутые до предела нервы.

Помедлила все еще надеясь на чудо. Думала, что мне все это снится. Что все неправда. И ночь, и Дрон, и пистолет только в моем воображении.

— Ты чего застыла статуей? Выполняй, а то я помогу, — злобно прошипел он.

Я дернулась, как от удара током.

Этот мужчина вряд ли пощадит. Даже не сомневалась.

Потянула на себя дверь, прикрывая. Она закрылась с тонким скрипом.

Как крышка гроба, подумала я, чувствуя в груди разрастающийся ледяной ком.

— Молодец, хорошая девочка. Послушная, — довольно ухмыльнулся мужчина.

Дрону потребовалось всего пара шагов, чтобы оказаться рядом. Он больно ухватил меня за руку, потянул на себя. На свет, падающий из окна от фонаря на улице.

— Дай я на тебя посмотрю. Пузатая. Быстро Зверь постарался. Признавайся, его ребенок? — пальцы мужчины с силой сдавливали мою руку.

Я поморщилась, но протестовать не спешила.

— Его.

Внутреннее чутье побуждало говорить правду. Знала, что Дрон знает о том кто отец моего ребенка.

— Вот и отлично. Месть будет слаще, — довольно оскалился он.

Я вскинула глаза на мужчину. Что он хочет этим сказать?

— Думаешь, курва, перехитрила меня? Натравила на меня Зверя и останешься безнаказанной? Как бы не так. Сволочь перекрыл мне весь кислород. А все из-за тебя, падла. Но ничего. Я отомщу так, что мало не покажется. И ты мне в этом поможешь, — недобро заулыбался мужчина.

— Что вы от меня хотите? — не выдержала нервного напряжения, сковывающего по рукам и ногам.

— Хочу чтобы ты сделала хорошо и мне, и себе, — начал Дрон.

Я шарахнулась в сторону. Только далеко уйти не смогла, мужчина держал меня крепко, причиняя боль, которую старалась не замечать.

— Стой, дура. Не трону я тебя. Пузатые меня не возбуждают. Вот когда скинешь Зверьева урода, тогда и покувыркаемся, — злобно шипел мужчина, выкручивая руку.

— Мне больно, — не выдержала и вскрикнула.

— Терпи, курва. А то больнее будет, — угрожал ненавистный Дрон, поигрывая пистолетом.

Оружие не давало мне покоя. Оно лезло в глаза. Пугало. Страшило до обморока. Я не так боялась за себя, как за малыша, которого носила. Понимала, что если что-то случится со мной, то ребенку не выжить. Оттого терпела. Но всякому терпению приходит конец.

— Я и без выкручивания рук хорошо слышу, — постаралась достучаться до сумасшедшего, которым с каждой секундой представлялся мне Дрон. Что-то в его голосе, манере речи, повадках выдавало ненормальное состояние. Интуитивно я чувствовала, что с мужчиной не все в порядке. Он сам на себя не похож.

— Закрой пасть, — прикрикнула на меня мужчина. Однако хватку ослабил.

Я затихла, внимая.

— Что со Зверем? Докладывай четко и ясно. Мне сказали, что он в реанимации. Это так?

— Да, — ответила односложно.

— В каком состоянии? — продолжил допрашивать меня Зверь.

— В бессознательном, — я не стала говорить о положительной динамике.

— Вообще ничего не понимает? — уточнил.

— Он, как трава. Можешь у медсестричек спросить, — что-то останавливало говорить правду.

— Очень хорошо и очень плохо. Добить дохлого нет никакого кайфа, — разочарованно произнес мужчина.

— Он очень плох, — добавила, желая добавить черных красок в общую картину.

— Значит, так. Будешь докладывать мне обо всех изменениях относительно Зверя. Поняла? — командирским тоном заявил Дрон.

Я утвердительно кивнула.

— А как станет лучше — решим что делать. Все ясно?

Вновь кивнула, соглашаясь. Желая только одного, чтобы он ушел как можно быстрее.

— Телефон есть? — я отрицательно замотала головой.

— Нету.

— Ну и не надо. Он может быть на прослушке, — тут нашелся Дрон. — Зверьев и не на такое горазд.

Я оставила его слова без ответа.

— Я скоро вернусь, а на прощанье оставлю тебе кое-что на память, чтобы помнила.

Не успела запротестовать, как оказалась в сильных руках мужчины. Промелькнула мысль, что он меня поцелует. Даже приготовилась вытерпеть неприятные ощущения. Только он сделал иное. Укусил. За шею. Больно. До крови.

Взвизгнула от неожиданности. Только звуку не дали далеко улететь. Дрон зажал рукою рот.

— Вот так. Будешь помнить кто хозяин положения, — на прощание сказал мужчина, прежде чем кинуть меня на кровать.

Глава 56

Всю ночь не сомкнула глаз. Как только закрывала, так сразу чудилось, что в палату входит Дрон. С намерением сделать мне что-то плохое. Так и промучилась до утра. А утром, как только прошел обход побежала в реанимацию. К Сергею.

Меня тянуло к нему со страшной силой. Магнитом. Хотелось прикоснуться к руке. Посмотреть на суровое лицо. Ощутить его силу.

— Можно я рядышком посижу? — попросилась у врача.

Он со вздохом, оглянувшись по сторонам, как будто проверяя, а не смотрит ли кто-то посторонний, согласился. Почему-то была уверена, что не появись в больнице Илья, не видеть мне разрешения.

— Твой-то спит. И проспит еще долго. Накололи его, — сообщила мне медсестра, обрабатывающая больного, доставленного по скорой.

Мужчине на голову упала огромная балка. Проломила голову. Ему ночью провели срочную операцию. Теперь ждали результата.

— Он выздоровеет? — спросила.

— Здесь у всех два пути, либо в одну, либо в другую сторону, — ответили мне.

Я взяла Сергея за руку, переплела пальцы. На миг даже показалось, что он сжал руку.

Говорить о том не стала. Побоялась, что выгонят, чтобы проверить. Так и продолжала сидеть рядом, не сводя глаз. Все вспоминала о визите Дрона. Переживала.

Медсестра вышла, мы остались со Зверем наедине.

Я гладила руку мужчины и тяжело вздыхала. Спать хотелось неимоверно. Но я боялась идти в палату. Вдруг туда заявился Дрон?

— Ох, Сережа-Сережа? Что же мне делать? — произнесла тихо-тихо.

Мне показалось, что веки мужчины дрогнули.

Я замолчала, внимательно вглядываясь. Ничего не происходило. Я продолжила думать о своем.

Тревога с каждой минутой нарастала. Приближалось время, когда мне следовало уходить и не мешать медперсоналу делать свою работу.

Когда-то слышала, что если рассказать о болезненном опыте вслух, то станет легче. Никогда не делала подобного, а тут меня как прорвало. Я в сердцах выложила все о появлении в палате Дрона, о его угрозах. Обо всем. Даже о том, что видела Игоря, к которому тоже не знала как относиться. Боялась, что он тоже может оказаться такой же как Дрон.

Пару раз за мою исповедь мне казалось, что рука Сергея реагирует. Но я не обращала внимания, боясь не успеть сказать все, о чем думала.

Как только это произошло, так сразу стало легче. На порядок.

И даже стало не страшно возвращаться к себе.

Весь день я старалась находиться рядом с кем-нибудь из медперсонала, так было спокойнее.

А поздно вечером опять пошла навестить Сергея.

Не успела я зайти в палату, меня перехватил врач.

— Вы жена Зверьева?

Я замялась. Пришлось признаться, что нет.

— Хотел вас предупредить.

— О чем вы хотели со мной поговорить? — мне стало неуютно.

— Завтра Зверьева переведут в хирургию. Он будет долечиваться там.

— Это же очень хорошо. Он же пошел на поправку? Ведь так? — врач оставил мой вопрос без ответа.

— Там за ним нужно будет приглядывать.

— Конечно-конечно, — закивала я головой.

— Это еще не точно. Диагноз еще под вопросом. Он еще будет уточняться…

— Не томите, — поторопила.

Сердце билось в грудной клетке со страшной силой. Меня пугали слова мужчины. Что-то было не так. И об этом хотели мне сказать. Однако не решались.

— У Зверьева выявили амнезию.

Я замерла, переваривая услышанное. Это что он сейчас сказал? Смысл до конца не доходил до меня. Я вопросительно уставилась на доктора.

— Ваш муж… вернее, ваш знакомый. У него обнаружили проблемы с памятью, — доктор смог сформулировать сообщение.

Видела, с каким трудом ему давался разговор. Как не хотелось мужчине сообщать плохие вести. Однако он пересилил себя, как того требовал врачебный долг. И поставил в известность.

— Как так? — спросила удивленно. — Разве такое бывает?

— Бывает и очень часто.

— Но никто ничего не говорил, — произнесла рассеянно.

— Выявили только при более глубоком обследовании.

— А это проходит? — надежда на лучший исход не покидала меня.

— У кого-то проходит, а кто-то так и остается с этим навсегда.

Вот и как мне теперь жить с этим знанием? Хотела задать врачу вопрос. Да постеснялась.

Глава 57

Насыщенно синие глаза Сергея смотрели на меня и не узнавали.

— Сережа, здравствуй! Как ты себя чувствуешь? — я присела на стул рядом с кроватью.

Зверева перевели в хирургию, как и обещали. Провели все процедуры, осмотрели со всех сторон. Собрали консилиум врачей, где думали что с ним делать и как лечить. Результаты не утешали. Врачи не знали вернется ли к нему память. Так же не знали насколько сильно она пострадала в результате аварии.

— Ты новая медсестричка? — мне не понравился вопрос.

— Нет, — ответила испуганно.

— А кто? — красивые губы скривились в ухмылке. Глаза обежали мою фигуру. Задержались на животе.

— Я… я… ваша знакомая, — не нашла другого ответа.

— От меня беременная? — задал он вопрос в лоб.

С ужасом посмотрела на мужчину. Сказать правду? И как он на нее отреагирует, неизвестно. Солгать? Вроде как не по-людски. Неправильно все это. Ведь ребенок на самом деле его. Зверьев и так пострадал в аварии. Еще неизвестно насколько серьезно и какие последствия выявятся со временем. Не получится ли так, что завтра ему станет еще хуже. Ведь бывали случаи, что состояние пациентов после черепно-мозговой травмы ухудшалось через неделю или через месяц. Мне рассказывала одна знакомая девочка, что у ее брата случилось несчастье во время службы в армии. Он повздорил с командиром отряда. Парни подрались. Брата моей знакомой ударили кирпичом по голове. Вначале все было нормально. А спустя некоторое время у него в голове начала расти опухоль. Нехорошая опухоль. Ее обнаружили не сразу, а только после того, как у парня начало садиться зрение. У парня отнялась одна сторона тела. Он перестал ее чувствовать. Срочно провели операцию. Опухоль удалили. Потом был долгий реабилитационный период. К счастью, молодой организм справился с последствиями и пошел на поправку.

Так что в жизни в сякое бывает. Может быть и у Зверьева будут последствия после аварии.

— Вам надо отдыхать. Мне сказал врач, что вам вредно много говорить, — принялась увиливать от ответа.

— Значит, от меня, — сделал он заключение. — Это хорошо. Я давно хотел детей.

Мужчина откинулся на подушку.

— А как тебя зовут? — перевел взгляд на меня.

— Ляля, — имя было самой нейтральной информацией, которую могла сообщить мужчине.

— Красивое имя. И ты красивая. У меня хороший вкус, — Зверьев говорил о себе, как будто о чужом человеке. Это настораживало. Да что там?! Откровенно пугало. Сбивало с толка. Я не знала как себя с ним вести. Что стоит делать, а чего нельзя.

— Спасибо, — пробормотала, помня о том, что на комплименты всегда надо реагировать. Так принято. Так положено.

— А долго ли мне здесь лежать, Ляля? — Зверьев цапнул мою руку. Сжал в сильных пальцах.

Я не ожидала ничего подобного. Испуганно ахнула. Не сумев сдержаться. Слишком уж стремительным было движение мужчины.

— Я не знаю. Доктор не говорил ничего.

— А ты спроси в следующий раз.

— Хорошо. Я спрошу, — пообещала.

По внутренней стороне ладони пробежался большой палец мужчины. Приятно и нежно. Как крыло бабочки пролетело, нечаянно задев.

— А что ты тут делаешь? — продолжал атаковать меня вопросами. — Пришла меня проведать?

— Да.

— А где ты живешь?

— Здесь, — ответила.

На лице мужчины вопросительно взметнулась бровь.

— Я тоже лежу в больнице. За мной наблюдают. Вернее, за моим состоянием. Следят все ли в порядке с ребеночком. Нет ли каких-нибудь последствий.

— Последствий чего? — сразу же ухватился Зверьев.

— Аварии, — не стала скрывать о случившемся. Хотя, с запозданием подумала, что надо было спросить по этому поводу у лечащего врача, можно ли Зверьеву рассказывать о произошедшем или следовало помолчать.

— Ты попала в аварию? А что случилось? — спросил мужчина. — Что-то серьезное?

Я с облегчением вздохнула. Он никак не связывал свое нахождение на больничной койке со мной.

— Нет. Пустяки, — принялась уверять Сергея в том, чего не было на самом деле. — Легкое ДТП. Отделалась царапинами. Скоро выпишут.

— Я рад за тебя.

— Время посещения истекло. Пациенту пора делать процедуры, — в комнату вошла дородная медсестра с суровым выражением на лице.

Я подскочила. Сергей не хотел отпускать мою руку. Но и держать не мог. Пришлось ослабить хватку. Я оказалась свободной.

— Ты еще придешь, Ляля? — спросил у меня Зверьев. — Обещай, что придешь.

— Приду, — ответила после некоторой заминки.

— Я буду ждать.