Текст книги "Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского"

Автор книги: Владимир Грибовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Офицеры получали взыскания и за упущения их подчиненных. Больше всего из командиров пострадал командир «Донского» – И. Н. Лебедев. На его корабле матрос, балуясь офицерским револьвером, по неосторожности застрелил своего товарища. Убийцу адмирал приговорил к церковному покаянию. Другой матрос «Дмитрия Донского» ночью 12 февраля утонул, упав со шлюпки.

Дисциплинарные проступки нижних чинов были, как правило, связаны с пьянством и «буйством» на берегу и на транспортах–угольщиках. Были случаи оскорбления унтер–офицеров, кондукторов и даже офицеров. В целом со стороны команд отмечалось больше «недобросовестности», чем со стороны офицеров. Это и понятно: большинство офицеров добровольно шли на службу и на войну, вполне сознательно исполняли свой долг.

Но и «моральное разложение» нижних чинов вовсе не носило опасного характера и не выходило за рамки опыта обычных плаваний мирного времени. Следует отметить, что с приходом отряда Л. Ф. Добротворского (он присоединился 1 февраля 1905 г. вблизи Нуси–Бе) и вспомогательных крейсеров общая численность только военных команд эскадры превысила 13 тыс человек, а это больше, чем было в Порт–Артуре в начале воины. В этой массе людей проступки и воинские преступления были исключением, а не правилом.

Согласно показаниям обер–аудитора [140] 140
  См. РГАВМФ. Ф. 17. Oп. 1. Д. 414. Л. 36.


[Закрыть], по дисциплинарным проступкам было возбуждено всего 49 дел, из которых только 12 были окончены и решены в судебном порядке. За два тяжких преступления (оскорбления матросами офицеров) полагалась смертная казнь, но З. П. Рожественский вполне обоснованно избегал крайних мер в поддержании дисциплины. Собственное буйство, ругань и даже рукоприкладство адмирала не отражались на приговорах. К чести командующего необходимо подчеркнуть, что, давая делу о нарушении дисциплины законный ход, он не только строго соблюдал закон, но и стремился смягчить наказание, предоставляя виновникам шанс искупить свою вину в предстоящем сражении. Во время одного разбирательства в ответ на мнение о возможном вреде излишней мягкости приговоров адмирал резко ответил [141] 141
  Сборник приказов и циркуляров… С. 459.


[Закрыть]: «Излишняя мягкость? – Ну, нет! Я не из жалостливых! Просто считаю бессмысленным. Можно ли устрашить примером смертной казни людей, которые идут за мной, которых я веду на смерть? Перед боем всех арестованных выпустят из карцера, и, как знать, может быть, они будут героями!» Смягчение приговоров командующим выражалось в замене каторги заключением в военно–морскую тюрьму и дисциплинарного батальона арестом. Ни одного смертного приговора вынесено не было.

В то же время Зиновий Петрович решительно пресекал массовые недовольства команд, каковых, впрочем, в Нуси–Бе было всего два.

Эти недовольства являлись следствием недобросовестности командующих офицеров и не вышли за рамки стихийного протеста. «Бунт» мастеровых на «Малайе» 9 января был пресечен вооруженной командой «Князя Суворова», которая арестовала и посадила по карцерам четырех вольнонаемных.

Пренебрежение командира «Адмирала Нахимова» капитана 1–го ранга А. А. Родионова питанием команды, которой выдавали сухари вместо свежего хлеба, как на других судах,10 января привело к заявлению претензии командиру во фронте А. А. Родионову с трудом удалось погасить недовольство и отправить команду вниз. На следующий день на крейсер впервые прибыл адмирал. По описанию А. С. Новикова–Прибоя, Зиновий Петрович был краток и обратился к выстроенной команде со словами: «Я знал, что команда здесь сволочь, но такой сволочи я не ожидал!»… «Он произнес это с таким ревом, что у него перехватило горло. Лицо его вдруг посинело. Он быстро повернулся, спустился по трапу и, усевшись на паровой катер, отправился к своему броненосцу…» [142] 142
  Русско–японская война. Действия флота. Документы, отд. IV. Кн. 3. Вып. 4. СПб., 1914 С. 142–149.


[Закрыть]

В приказе № 34 от 12 января 1905 г. З. П. Рожественский писал: «В команде крейсера I ранга «Адмирал Нахимов» среди честных слуг Царских завелись халуи (так в тексте – В. Г.) японские, сеящие смуту между несмысленными и прячущиеся за спины их.

Халуи эти будут найдены и будут наказаны по всей строгости закона. А пока их не найдут…» И далее следовал домашний арест для четырех ротных командиров и смещение на оклад содержания матросов 2–й степени четырех фельдфебелей.

«Халуев» – зачинщиков беспорядков – вскоре нашли, 22 февраля 1905 г. двоих из них приговорили к 4 годам каторги, одного – к 3 годам дисциплинарного батальона.

Надо сказать, что офицеров и нижних чинов эскадры в Нуси–Бе тяготили неизвестность, плохая доставка писем (пренебрежение руководства в столице), неважное качество захваченной из Кронштадта провизии, а также тяжелые известия из России и с фронта. На Мадагаскаре Зиновию Петровичу стало известно о полном провале попыток усиления эскадры «экзотическими» крейсерами и черноморскими броненосцами, о «кровавом воскресенье» и стачках, и, наконец, о поражении маньчжурских армий А. Н. Куропаткина под Мукденом.

Надежда оставалась только на его эскадру, успех которой мог нарушить сообщения Японии с материком. Сам Зиновий Петрович, оценивая свои шансы, писал жене (17 января): «У меня теперь какая ни есть сила, люди друг друга познали… Мы можем не одолеть японцев, но и они нас разбить не могут..»

Чтобы использовать эту силу, ее надо было подготовить. Однако, как об этом уже говорилось, организация боевой подготовки эскадры оставляла желать лучшего, а результаты невысоко оценивались многими командирами и самим командующим. Зиновий Петрович подписал целый ряд приказов с указанием порядка стрельб и оценкой результатов стрельбы и маневрирования. В приказах были такие выражения: «…за час десять кораблей не успели занять места…», «…В кильватерной колонне растянулись… на 55 кабельтовых…», «…стрельба велась

вяло…» и т. п. Выдержки их этих приказов В. И. Семенов, а за ним и другие авторы использовали для того, чтобы показать плохую подготовку офицеров и матросов. Так приказы и издавались Зиновием Петровичем для того, чтобы научить. Но приказов, даже с «фитилями», для этого было недостаточно.

Надо признать, З. П. Рожественский оказался не способен придать подготовке нужное направление. И немалую роль здесь сыграла недосягаемость командующего: он лично не провел ни одного разбора учений с указаниями, чего он ждет от своих командиров. Личных качеств командиров кораблей не развивал, хотя практически всем придумал оскорбительные прозвища, которые не стеснялся произносить на мостике флагманского корабля. Согласно показаниям Н. И. Небогатова, командиры были оскорблены грубым, заносчивым и презрительным обращением, престиж их упал, а командующий эскадрой «держал себя неразгадывемым сфинксом» [143] 143
  Семенов В. И. Указ. соч. С. 376.


[Закрыть].

Кроме «Адмирала Нахимова» адмирал посетил только «Аврору» капитана 1 -го ранга Е. Р. Егорьева, и поставил крейсер в пример за толковое расположение излишков угля на палубе. Потом, в апреле, побывал он и на броненосце «Орел», где устроил разнос за происшествие, аналогичное «нахимовскому»: команда «Орла» возмутилась обедом, приготовленным из мяса умиравшего быка. И это было все.

Интересно, что и с начальником военно–морского отдела своего штаба Зиновий Петрович тоже не откровенничал, а Владимир Иванович Семенов «дипломатично» не вмешивался. Опыт войны фактически не изучался и правильной оценки не получил, хотя в распоряжении штаба имелись донесения из Владивостока и из Шанхая от контр–адмирала Н. К. Рейценштейна. Некоторые документы были просто разосланы по кораблям, на которых устроили импровизированные защиты орудий и рубок из подручных средств: тросов, матросских коек и т. п.

В числе очень немногих, кто решался высказать адмиралу свои предложения, был командир «Олега», энергичный оригинал капитан 1–го ранга Л. Ф. Добротворский, хорошо знавший Зиновия Петровича по прежней службе. Он со своим отрядом перешел из Либавы на Мадагаскар через Суэц за 91 день, успев по пути провести учебные маневрирования, артиллерийские стрельбы, пробу кораблей на полный ход и даже пытался перехватить пароходы с военной контрабандой в Японию. Выслушав доклад Л. Ф. Добротворского о переходе, З. П. Рожественский ему сказал: «Ваш «Олег» окрашен как раз тем цветом («сереньким»), кой по французским испытаниям сказался наиболее невидимым, но вы все‑таки перекрасьтесь в черный с желтыми трубами» (как все корабли эскадры). Добротворский удивился: «Зачем, Ваше превосходительство? Позвольте оставить то же!» «Нет, уже перекрасьтесь. Трудно возобновлять и менее заметно ночью». И, как вспоминал Добротворский, прибавил: «Надо же нам отличаться от японцев» [144] 144
  Новиков–Прибой А. С. Цусима Т. 1. С.174


[Закрыть].

Между тем вопрос о маскировочной окраске был одним из важнейших тактических вопросов, уже решавшимся ранее с успехом на Соединенных эскадрах в Чифу в 1895 г. и на эскадре Тихого океана в 1903–1904 гг. Что помешало Зиновию Петровичу просто последовать примеру старших товарищей? Пренебрежительное к ним отношение и самомнение? Так или иначе, но корабли второй эскадры с их черными корпусами и желтыми трубами остались прекрасным объектом для наблюдения в бинокли, дальномеры и оптические прицелы японцев.

Впрочем, про возможность сосредоточения в Чифу адмирал неожиданно вспомнил при обсуждении с Добротворским плана операций после падения Артура. Добротворский заметил, что собраться в Чифу не позволят другие державы, «да и бесполезно». Он же вспомнил, что советовал адмиралу откровенно доложить свое мнение о возможности провала в Санкт–Петербург: «Нечестно вводить в заблуждение Государя и русское общество, что из посылки нашей эскадры что‑нибудь выйдет, кроме разгрома и позора».

Добротворский выступил и со своими предложениями по изменению тактической организации и по тактике действий в бою с японцами. Он, в частности, предлагал два варианта боевого порядка: составить кильватер «тихоходов» и фронт «быстроходов», или поделить все боевые суда на четыре части, перемешав сильные и слабые (крейсера в общем строю), а быстроходные «Жемчуг» и «Изумруд» с миноносцами иметь в стороне. Транспорты не брать или предоставить самим себе.

Мнение Добротворского было не бесспорным, но, безусловно, заслуживало обсуждения в собрании флагманов и капитанов или хотя бы среди чинов штаба Такого обсуждения, однако, не состоялось. В Нуси–Бе Зиновий Петрович собирал флагманов и капитанов дважды: первый раз. (после 8 февраля) он зачитал им январские указания из Санкт–Петербурга и свой ответ по поводу невозможности имеемыми силами завладеть морем, обременительности для эскадры присоединения старых судов (Небогатова) и необходимости с лучшими судами как можно скорее прорваться во Владивосток и оттуда действовать на сообщения неприятеля.

Второе, и последнее, совещание состоялось 2 марта, когда адмирал дал указания на предстоящий поход. Речь шла об экономии угля – на судах его имелось около 60 тыс. т., а на наших транспортах – еще около 55 тыс. т. Скорость на переходе – 9 уз. Получив последний «привет» от немцев и М. А. Гинсбурга – пароход «Регина» с сухарями, маслом, чаем, солониной, машинными и шкиперскими материалами, адмирал в этот день узнал, что Гамбургско–Американская компания согласилась снабжать эскадру до берегов Индокитая, и решил продолжать поход, проложив курс через Индийский океан и Малаккский пролив к французским владениям – Аннаму (Вьетнаму). О своем маршруте и графике движения он не поставил в известность ГМШ, что затруднило адмиралу Небогатову соединение с главными силами.

На «Князе Суворове» считали, что командующий сознательно «убегает» от небогатовского отряда, который в действительности (об этом стало известно позднее) 2 февраля 1905 г. вышел из Либавы.

3 марта 1905 г. эскадра в полном составе покинула Нуси–Бе и двинулась через Индийский океан. Через 28 дней океанского перехода – 1 апреля – З. П. Рожественский привел эскадру в бухту Камранг (Камрань). От Нуси–Бе до Камранга было пройдено 4560 миль со средней скоростью 7 уз. Новые броненосцы типа «Бородино» от Либавы до Камранга прошли более 17 500 миль, каждый израсходовав по 12 000 т. угля.

У берегов Индокитая 2–я Тихоокеанская эскадра провела более месяца, хотя первоначально ее командующий обдумывал вариант немедленного продолжения пути во Владивосток, до которого оставалось всего 2500 миль. По воспоминаниям

В. И. Семенова, адмирал 28 марта впервые (!) собрал совещание офицеров штаба, на котором сам Владимир Иванович предлагал продолжить путь, не ожидая Небогатова (внезапность и подъем духа), а лейтенант Е. В. Свенторжецкий – воспользоваться успехом сосредоточения в Индокитае и поспешить с заключением мира. Адмирал не подвел итогов, но 30 марта запросил корабли о количестве угля. «Император Александр III» показал недостачу в 400 тонн. Это якобы вынудило адмирала отказаться от немедленного прорыва и направиться в Камранг. Первые десять дней задержки были вызваны созданием необходимых запасов угля, а последующие – решением З. П. Рожественского ожидать отряд Н. И. Небогатова. Это решение было принято по прямому указанию из С. – Петербурга, куда командующий эскадрой ранее докладывал о неудовлетворительном состоянии вверенных ему сил, а также о тяжелой болезни Д. Г. Фелькерзама и собственном недомогании. В своем донесении З. П. Рожественский поставил вопрос и о назначении нового командующего морскими силами на Дальнем Востоке и намекал на целесообразность отозвания эскадры, не имевшей серьезных шансов на успех. Очевидно, что теперь он видел цель всего похода в крупной демонстрации, а император, генерал–адмирал и управляющий министерством надеялись на победу в борьбе с японским флотом.

Контр–адмирал Н. И. Небогатов, которому упрямый З. П. Рожественский не сообщил своего маршрута, тем не менее успешно решил поставленную задачу. Выйдя Суэцким каналом в Красное море, его отряд 30 марта – накануне прибытия 2–й эскадры в Камранг – достиг Марбата – английского владения на юге Аравийского полуострова. Из Марбата Н. И. Небогатов телеграфировал в Санкт–Петербург просьбу передать известие об эскадре в одну из трех избранных им точек по маршруту движения отряда. Именно в такой точке в 40 милях от Сингапура и состоялась передача сведений, позволивших объединить российские морские силы в водах Индокитая.

В пути отряд Н. И. Небогатова провел две примерно–боевые стрельбы с дистанции от 60 до 25 кбт. Для них израсходовали часть боевого комплекта тяжелых снарядов, а между стрельбами провели согласование дальномеров. Это позволило на второй стрельбе добиться относительно хороших результатов: все щиты были разбиты.

Наконец, около 15 часов 26 апреля 1905 г. в торжественной обстановке отряд Н. И. Небогатова присоединился к эскадре З. П. Рожественского вблизи бухты Ван–Фонг. Позади небогатовского отряда осталось около 12 тыс. миль, пройденных в рекордное время (всего за 83 дня) и при минимальном пользовании услугами портов. Расход угля на каждом броненосце береговой обороны составил около 2300 т.

По случаю присоединения отряда Н. И. Небогатова Зиновий Петрович издал специальный приказ (№ 229 от 26 апреля 1905 г.): «С присоединением отряда силы эскадры не только уравнялись с неприятельскими, но и приобрели некоторый перевес в линейных боевых судах… У японцев больше быстроходных судов, но мы не собираемся бегать от них… У японцев – важное преимущество – продолжительный боевой опыт и большая практика стрельбы в боевых условиях… Это надо помнить и, не увлекаясь примером их быстрой стрельбы, не кидать снарядов впустую, а исправить каждую наводку по полученным результатам.

…Японцы беспредельно преданы Престолу и Родине, не сносят бесчестья и умирают героями. Но и мы клялись перед Престолом Всевышнего. Господь укрепил дух наш, помог одолеть тяготы похода, доселе беспримерного. Господь укрепит и десницу нашу, благословит исполнить завет государев и кровью смыть горький стыд Родины».

Из приказа и послевоенных показаний Зиновия Петровича видно, что он достаточно высоко оценивал броненосцы береговой обороны и их 10–дюймовые орудия, хотя несколько удивился, что Небогатое сумел без приключений довести эти корабли до Индокитая. На встрече с Н. И. Небогатовым Зиновий Петрович ограничился поздравлениями и расспросами о походе, никаких дальнейших планов не обсуждалось, хотя это свидание было последним перед встречей адмиралов в Японии…

Под флагом командующего 2–й Тихоокеанской эскадрой у берегов Аннама собрался целый флот; 8 эскадренных броненосцев, 3 броненосца береговой обороны, 3 броненосных и 2 больших бронепалубных крейсера, 3 малых бронепалубных и 5 вспомогательных крейсеров, яхта – посыльное судно и 9 эскадренных миноносцев, не считая достаточно солидного плавучего тыла. По боевой мощи эскадра значительно превосходила флот Тихого океана, находившийся в Порт–Артуре под командованием С. О. Макарова. Сосредоточение столь крупных сил в 2000 миль от берегов Японии уже само по себе было крупным успехом Российского флота. Он был достигнут благодаря хорошей морской выучке и многолетней практике адмиралов, командиров, офицеров и инженер–механиков, самоотверженности и выносливости матросов. Немалую роль в успехе сыграли и личные качества З. П. Рожественского, его железная воля, с которой он двигал эскадру вперед, преодолевая различные препятствия. Это признавали многие офицеры эскадры.

Особые заслуги принадлежали флагманским штурманам полковнику В. И. Филипповскому и подполковнику Д. Н. Федотьеву, инженер–механикам подполковникам В. А. Обнорскому и Л. Н. Стратановичу, интенданту капитану 2–го ранга А. Г. Витте, корабельному инженеру Е. С. Политовскому, старшим инженер–механикам кораблей эскадры. Весь личный состав в сложных условиях плавания, особенно тяжелых и изнурительных в тропиках, отличился в многочасовых погрузках угля, вытеснившего людей из многих привычных жилых помещений, бдительно нес вахты, жертвуя здоровьем, а иногда и жизнью. За время перехода из более чем 16–тысячного личного состава эскадры погибли или умерли от болезней 5 офицеров и 32 матроса. Позднее, 11 мая 1905 г., на броненосце «Ослябя» от «удара» скончался контр–адмирал Д. Г. Фелькезам. 54 человека по состоянию здоровья были отправлены обратно в Россию, более половины из них заболели туберкулезом.

После присоединения отряда Н. И. Небогатова вице-адмирал З. П. Рожественский в свете указаний из Санкт–Петербурга принял решение прорываться во Владивосток. При этом он избрал кратчайший путь – через Корейский пролив, где следовало ожидать сосредоточения всего японского флота, опиравшегося на развитую и освоенную систему базирования. Варианты прорыва через Сангарский (Цугару) или Лаперузов проливы были отвергнуты командующим эскадрой без обсуждения даже с контр–адмиралом Н. И. Небогатовым, хотя последний обоснованно предпочитал более длинный, но безопасный путь вокруг Японских островов. Поход через Лаперузов пролив, в частности, позволял надеяться на сражение с японским флотом в выгодных условиях – вблизи Владивостока.

З. П. Рожественский также не возбуждал вопроса о присоединении двух больших крейсеров Владивостокского отряда. Идея похода «России» и «Громобоя» навстречу 2–й эскадре ранее была отклонена вице–адмиралом Н. И. Скрыдловым из‑за необеспеченности снабжения углем и проблематичности рандеву на неизвестном маршруте перехода. Теперь же обстановка изменилась, и присоединение крейсеров контр–адмирала К. П. Иессена с обстрелянными экипажами было вполне возможным и необходимым для боя.

1 мая 1905 г. 2–я Тихоокеанская эскадра после некоторой реорганизации и кратких приготовлений оставила берега Аннама и направилась во Владивосток. Вечером 5 мая ею был задержан английский пароход «Ольдгамия» с грузом военной контрабанды для Японии. Через три дня этот пароход с призовой командой отделился для самостоятельного перехода вокруг Японии. 12 мая, находясь в 90 милях от Шанхая, вице–адмирал З. П. Рожественский отправил туда большую часть транспортов под охраной вспомогательных крейсеров «Днепр» и «Рион». Проводив транспорты, «Днепр» и «Рион» должны были действовать на морских сообщениях противника в южной части Желтого моря. Аналогичная задача несколько ранее была поставлена крейсерам «Терек» и «Кубань», направленным к востоку от берегов Японии. Предполагалось, что крейсерские операции, носившие демонстративный характер, отвлекут часть японского флота от Корейского пролива. Но в действительности этого не случилось.

Японский Соединенный флот после завершения Порт–Артурской кампании сосредоточился в своих портах для ремонта. В середине декабря 1904 г. в Токио на совещании адмиралов Того, Ито, Ямамото (морского министра) было решено держать главные силы флота в Корейском, а с приближением русской 2–й Тихоокеанской эскадры, успех перехода которой тогда считался проблематичным, действовать по обстоятельствам [145] 145
  См. Русско–японская война. Действия флота. Документы, отд. IV. Кн. 3. Вып. 4. СПб. 1914. С. 51–52.


[Закрыть]. 20 января 1905 г. адмирал Того вновь поднял свой флаг на броненосце «Микаса», возглавив реорганизованный Соединенный флот. Всего в распоряжении адмирала Того в Корейском проливе находились три эскадры (6 боевых отрядов, 5 отрядов истребителей и 8 отрядов миноносцев), отряд судов особого назначения (вспомогательные крейсера и транспорты) и четыре портовых отряда миноносцев. Корабельный состав включал 4 броненосца 1–го класса, 8 броненосных крейсеров, 2 больших и 10 малых бронепалубных крейсеров, 3 авизо, старый броненосец «Тин–Эн», 3 судна береговой обороны типа «Мацусима», 21 истребитель, 43 миноносца и 13 вспомогательных крейсеров – вооруженных торговых судов.

Японцы имели количественный перевес в крейсерах и минном флоте, а русские – в броненосцах. Анализ соотношения сил требует также сопоставления боевой организации и качества оружия и корабельного состава. Главные силы адмирала Того включали 1–й и 2–й боевые отряды под личным командованием главнокомандующего Соединенным флотом адмирала Того (он же – командующий I эскадрой и 1–м боевым отрядом). В 1–й отряд входили четыре броненосца 1–го класса (по русской классификации – эскадренных броненосца) «Микаса», «Сикисима», «Фудзи», «Асахи» и два броненосных крейсера – «Касуга» и «Ниссин» (флаг младшего флагмана вице–адмирала Мицу). Во 2–й боевой отряд входили 6 броненосных крейсеров: «Идзумо» (флаг вице–адмирала Камимура, он же – командующий II эскадрой, 2–м отрядом и первый заместитель адмирала Того), «Якумо», «Адзума», «Токива», «Асама» и «Ивате» (флаг младшего флагмана контр–адмирала Симамура). Двенадцати японским броненосным кораблям противостояли двенадцать русских: 8 эскадренных броненосцев («Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино», «Орел», «Ослябя», «Сисой Великий», «Наварин», «Император Николай I»), три броненосца береговой обороны («Генерал–адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин», «Адмирал Ушаков») и броненосный крейсер I ранга «Адмирал Нахимов». Они подразделялись на 3 отряда, которыми командовали командующий эскадрой вице–адмирал З. П. Рожественский (1–й броненосный отряд, «Князь Суворов»), капитан1–го ранга В. И. Бэр (2–й броненосный отряд, «Ослябя» под контр–адмиральским флагом) и контр–адмирал НИ. Небогатое (3–й броненосный отряд, «Император Николай I»). Бортовой залп японских главных сил составляли 16 – 305–мм, 1 —254–мм, 30 – 203–мм. и 80 – 152–мм. орудий, русских главных сил – 26 – 305–мм, 15 – 254–мм, 2 – 229–мм, 6 – 203–мм, 46 – 152–мм. и 6 – 120–мм. орудий. III японскую эскадру возглавлял вице–адмирал Катаока (он же – командующий 5–м боевым отрядом и третий по старшинству из японских флагманов—т. е. второй заместитель Того). В состав 5–го боевого отряда входили крейсера II класса (своеобразные суда береговой обороны) «Ицукусима» (флаг), «Мацусима», «Хасидате» и броненосец «Тин–Эн» (трофей японо–китайской войны 1894–1895 гг.). Эти корабли, имевшие семь тяжелых орудий (калибром 305 и 320 мм) и реальную скорость от 12 до 15 уз., выполняли вспомогательные задачи, а их артиллерия в бою 14 мая оказалась неэффективной (устаревшие и неудачные системы в условиях качки произвели всего десять выстрелов). В состав 1–й, 2–й и 3–й эскадр японского флота входили также три отряда бронепалубных крейсеров – соответственно 3–й (вице–адмирал Дева), 4–й (вице–адмирал Уриу) и 6–й (контр–адмирал Того Масамити) боевые отряды. Они объединяли 12 крейсеров, из которых только два («Касаги» и «Титосе») относились к большим крейсерам 2–го класса, отличались хорошим ходом (22 уз.) и сильным вооружением Остальные были сравнительно небольшими (от 2400 до 3600 т.), слабыми и тихоходными кораблями (только три из них развивали скорость до 20–21 уз.).

Против шестнадцати японских кораблей крейсерских отрядов русская эскадра имела всего семь: два броненосных крейсера I ранга «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах», два больших бронепалубных крейсера I ранга «Олег» и «Аврора» и три малых – «Светлана» (I ранга), «Жемчуг» и «Изумруд» (II ранга). Скорость двух первых не превышала 14–15 уз., зато два последних по скорости (24 уз.) превосходили любой из японских крейсеров. Большие крейсера З. П. Рожественский объединил в один отряд под командованием контр–адмирала О. А. Энквиста. Командир «Светланы» капитан 1–го ранга С. П. Шейн командовал (под брейд–вымпелом) и разведывательным отрядом, включавшим также крейсера II ранга «Урал» (вспомогательный – бывший лайнер) и «Алмаз» (яхта), которые имели ничтожное боевое значение. По боевым качествам этим двум кораблям примерно соответствовали тринадцать японских вспомогательных крейсеров, сведенных в отряд судов особого назначения контр–адмирала Огура, но «Урал» и «Алмаз» превосходили японские корабли на 2–5 узлов в скорости хода.

При командующих эскадрами Соединенного флота состояли авизо (минные крейсера) «Тацута», «Тихайя» и «Яеяма». У русских подобных кораблей не было. Минный флот японцев составляли 21 истребитель (эскадренный миноносец) и 43 миноносца 1–го и 2–го классов. Они были сведены в отряды по три– пять единиц в каждом. 2–я эскадра Тихого океана насчитывала 9 эскадренных миноносцев (истребителей), подразделявшихся на два отделения. Отделениями у русских командовали старшие из командиров эскадренных миноносцев, у японцев – отрядами истребителей – отдельные отрядные начальники, отрядами миноносцев – как отрядные начальники, так и старшие из командиров. Погодные условия днем 14 мая исключали использование японцами миноносцев, которые были направлены адмиралом X. Того в бухты о. Цусима и только вечером появились на арене сражения. В сражении также не участвовал и 7–й боевой отряд контр–адмирала Ямада, состоявший из устаревших броненосца, крейсеров и канонерских лодок (всего 6 единиц, входил в III эскадру).

Из двенадцати русских броненосцев, составлявших главные силы, только «Адмирал Нахимов» и «Император Николай I» были сравнительно устаревшими (их элементы отвечали тактическим требованиям 80–х гг. XIX в.) Остальные десять строились на основе заданий, аналогичных заложенным в проекты японских броненосцев и броненосных крейсеров. Относительно слабым звеном русских главных сил были броненосцы береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», имевшие сравнительно малые размеры (водоизмещение менее 5000 т. против 9500–10 000 т. у японских броненосных крейсеров) и неполное бронирование. В то же время броненосцы береговой обороны, как и эскадренный броненосец «Ослябя», были вооружены 254–мм. орудиями, снаряды которых по бризантному действию были наиболее мощными в российском флоте. Броненосцы «Ослябя», «Сисой Великий» и «Наварин», подобно японскому броненосцу «Фудзи», отличались сравнительно слабой защитой оконечностей (скосы броневой – карапасной палубы, без вертикальной брони). Зато эскадренные броненосцы типа «Бородино» имели наиболее полную из кораблей обоих флотов защиту корпуса по ватерлинии и артиллерии (все 152–мм. орудия – в башнях, 75–мм. – в казематах), по времени постройки они же являлись и наиболее новыми.

Главные силы 2–й эскадры Тихого океана превосходили главные силы японского флота по количеству тяжелых (254 – 305–мм.) орудий в соотношении 41:17. Это неравенство отчасти компенсировалось превосходством японцев в количестве и качестве 203–мм. орудий (30 против восьми 203–мм. и 229–мм. – у русских). Максимальная действительная скорость русских броненосных кораблей составляла от 14 до 18 уз., японских – от 17 до 20 уз. Конечно, превосходство японцев в скорости имело большое тактическое значение. Однако его влияние на исход эскадренного боя могло быть решающим только при подавляющем превосходстве одного из противников в артиллерийском вооружении, чего в действительности не было в Цусимском сражении. Можно напомнить, что именно 3 узла эскадренной скорости уступал британскому Гранд–флиту германский флот Открытого моря в известном Ютландском сражении 1916 г. Это не помешало германскому адмиралу Р. Шееру даже уклониться от решительного боя с превосходящими силами британского адмирала Д Джеллико. Впрочем, aналогии в истории относительны и нуждаются в многочисленных оговорках, так как конкретные условия обстановки почти всегда уникальны.

Так или иначе, анализ соотношения сил японского Соединенного флота и российской 2–й Тихоокеанской эскадры показывает, что японцы не имели значительного превосходства в силах, которое могло позволить им безнаказанно уничтожить противника. Исход сражения между ними зависел от уровня подготовки и искусства флагманов и командиров.

По опыту Порт–Артурской кампании японцы сняли с корабельных мачт боевые марсы, усилили артиллерийское вооружение истребителей (на каждом стало по 2 – 76–мм. и по 4 – 57 мм. орудия), а также приняли меры к повышению качества взрывателей снарядов, но не добились в этом важном деле полного успеха. В ходе интенсивной боевой подготовки Соединенного флота ведущие места занимали эскадренное маневрирование, стволиковые стрельбы, практика в управлении сосредоточенным огнем и минные атаки.

Адмирал Того держал большую часть флота соединенно на рейде Мозампо (южное побережье Кореи), ограничившись лишь дальней блокадой и минированием подходов к Владивостоку, и разведками немногочисленных отрядов крейсеров до Сингапура и Филиппин (до марта 1905 г.). 11 мая 1905 г. на японской мине подорвался «Громовой», вынужденный встать в док. И во Владивостоке у русских остался единственный крейсер – «Россия».

Вскоре после 1 мая 1905 г. адмирал Того получил известие о выходе 2–й Тихоокеанской эскадры от берегов Аннама. Полагая, что З. П. Рожественский изберет кратчайший путь во Владивосток, японский главнокомандующий повысил готовность броненосных отрядов в Мозампо, а на подходах к Корейскому проливу развернул две цепи крейсеров–разведчиков. Передовую цепь в 100 милях от Мозампо образовали 4 вспомогательных крейсера [146] 146
  См. Русско–японская война. Действия флота. Документы, Отд. IV. Кн. 3. Вып. 5. Петр., 1915. С. 6–7,


[Закрыть], ближе к проливу держались малые бронепалубные крейсера, поддерживаемые главными силами III эскадры вице–адмирала Катаока (три корабля типа «Мацусима» и броненосец «Тин Эн»). 13 мая, узнав о появлении русских транспортов у Шанхая, Того усилил разведку четырьмя лучшими крейсерами вице–адмирала Дева.