Текст книги "Солдаты невидимых сражений"
Автор книги: Владимир Востоков
Соавторы: Дмитрий Медведев,Олег Шмелев,Михаил Смирнов,Михаил Колесников,Анатолий Марченко,Михаил Козаков,Виктор Егоров,Альберт Цессарский,Иван Лебедев,Рудольф Абель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
М. Колесников
РИХАРД ЗОРГЕ
Мы переходим к рассказу о шестнадцати месяцах, которые составили бессмертную славу организации Зорге. Это самый напряженный, самый плодотворный период в жизни всей организации. События достигли наивысшего накала. На карту было поставлено все, и даже забота о собственной безопасности отошла на задний план…
Начало драме положил приезд в июле 1940 года в Токио из Берлина специального посланника Херфера. Посланник прибыл с особыми полномочиями от Гитлера. Херфер считал себя искусным дипломатом. Такого мнения, по-видимому, придерживались и на Вильгельмштрассе, так как понятие о дипломатическом искусстве у нацистов носило весьма своеобразный характер: брать за горло всякого, с кем хочешь завязать «дружеские» отношения. Пренебрежение нормами международного права, вероломство, шпионаж, ложь – вот нехитрый набор фашистской дипломатии. Старая дипломатия исходила из убеждения: переговоры должны всегда быть процессом, а не эпизодом, они всегда должны быть длительными и конфиденциальными. Гитлер, наоборот, считал: чем быстрее, тем лучше. Нечего разводить церемонии! Дипломат обязан уметь запугивать.
Достойный ученик своего фюрера, Херфер олицетворял в своей особе все эти качества. Он жаждал действия.
Херфер обладал представительной внешностью и недалеким умом. На его толстых губах беспрестанно играла загадочная улыбка, хитроватые суженные глаза с подозрением ощупывали каждого нового знакомого: когда едешь с особой миссией, не доверяй никому, будь начеку, жди провокаций, покушений. Помни: иностранная разведка действует! Любой официант может оказаться агентом, твоим убийцей.
От шпиономании Херфер избавился лишь тогда, когда оказался в германском посольстве в Токио. Здесь его встретили с распростертыми объятиями старые добрые друзья – посол Отт, Мейзингер, доктор Зорге.
Неофициальный обед на дому у Эйгена Отта. В Европе война, а здесь мирно сияет солнце, пляжи переполнены, фольксдейче занимаются коммерцией, содержат рестораны и мастерские. Даже бои в Китае замерли.
Херфер приехал разрушить всю эту японскую идиллию. Он покровительственно похлопывает по плечу своего друга доктора Зорге. О, намечаются дела… К сожалению, до встречи с представителями японского МИДа он не имеет права разглашать…
Рихард мучительно думает. Группирует в мозгу события последнего времени, сопоставляет. С сентября 1939 года по июль 1940 года в Японии сменилось еще два кабинета: Абэ и Йонай. Они старались договориться с Англией и США. Франция потерпела поражение, Нидерланды, Бельгия оккупированы, Англия занята боевыми действиями. Япония нацелилась на Индокитай…
Осушив рюмку, Зорге смеется и в свою очередь похлопывает специального посланника по плечу. Государственные тайны… Секрет полишинеля. Как только посольство узнало о том, что Херфер едет в Японию, он, Зорге, сразу же сообразил: возобновляются переговоры о заключении военного пакта! Ведь здесь только и разговоров об этом. Япония сейчас сама ищет союза с рейхом, так как намечающаяся экспансия на юг непременно столкнет ее с Англией и Америкой…
Херфер поражен. Значит, здесь болтают… Что же, в таком случае задача намного облегчается. А он-то воображал, что Коноэ придется уламывать.
И специальный посланник теперь уже свободно начинает говорить о своей миссии. Фюрер не теряет надежды повернуть Японию с «юга» на «север», против Советской России. Договор с СССР – фикция. На Европе Гитлер лишь оттачивает зубы. Главное: сокрушить мощь Советского Союза. Япония должна стать союзницей.
Скоро сюда должен прилететь из Китая специальный представитель фюрера доктор Генрих Штаммер…
Надежды немцев на «молниеносное» заключение пакта и на сей раз не оправдались.
Три месяца лихорадило организацию Зорге: информация о каждом этапе переговоров отправлялась в Центр. Удастся ли германским дипломатам уломать Коноэ, повернуть Японию с «юга» на «север»? «Группа завтрака» собирается почти ежедневно. Одзаки призывает принца не верить Гитлеру. Гитлер не раз обманывал Японию. Почему провалилась «молниеносная» война в Китае, так хорошо задуманная Коноэ? Потому что Гитлер поставлял Чан Кай-ши оружие, держал у гоминдановцев своих советников. А как поступил Гитлер, когда японская армия терпела поражение за поражением на Халхин-Голе?.. Теперь он задумал ослабить японцев, втравив их в войну с Советским Союзом, а затем прибрать к рукам Китай, тихоокеанские колонии, которые некогда принадлежали Германии, а сейчас являются собственностью Японии. Человек, претендующий на мировое господство, ни перед чем не остановится. Или, может быть, экономика Японии окрепла за последние годы? Не мудрее ли полагаться на СССР, как на силу, могущую сдержать Гитлера в его стремлении на Восток? Разумнее всего сейчас же, немедленно начать параллельные переговоры с Советским Союзом о заключении пакта о ненападении. Россия вовсе не стремится к войне в Азии, разве не свидетельствует о том подписанное в прошлом году соглашение о продлении рыболовной концессии?.. На коварство немцев нужно отвечать коварством же… Интересы самой Японии требуют мирных отношений с Россией…
Рихард Зорге.
Эксперт по Китаю обратил свой взор на «север», и Коноэ внимательно прислушивался к каждому его слову. А почему бы в самом деле?.. Сдерживающая сила…
Гитлеру Коноэ не верил. А кроме того, он мечтал о создании «великой восточноазиатской сферы взаимного процветания», о продвижении на юг до Индонезии, в район южных морей, где легче одержать победы. Урок Халхин-Гола не выходил из головы принца. Он зол был на Гитлера, который в самый тяжелый для Квантунской армии месяц подписал с Россией договор о ненападении. Коноэ твердо решил последовать совету Одзаки и отплатить немцам тем же.
Снова затягивается тугой узел международных противоречий. Кабинет Коноэ категорически против того, чтобы военный пакт стран «оси» затрагивал отношения Японии с Советским Союзом.
Херфер, весь в мыле от усердия, носился по Токио, взывал к Рихарду Зорге и Эйгену Отту. Он даже привлек Зорге к редактированию пунктов военного пакта.
А японский премьер тем временем дал указание министру иностранных дел Мацуоке выяснить через советское посольство, как в Москве отнесутся к перспективе заключения японо-советского пакта. Ответ пришел положительный. В Москве уже знали из сообщений Зорге о потугах германской дипломатии и о вновь возникших разногласиях. Японо-советский пакт был бы хорошей пощечиной Гитлеру.
И пока Зорге помогал Херферу полировать статьи германо-итало-японского пакта, Одзаки на японской стороне был занят тем же. Иногда они встречались, обменивались мнениями и хохотали над комичностью своего положения.
Пакт получился расплывчатым, невразумительным. У всех было такое впечатление, что из него выпало что-то самое главное. Япония признавала руководство Германии и Италии в деле создания «нового порядка» в Европе, а Германия и Италия со своей стороны признавали руководство Японии в деле создания «нового порядка» в «великом восточноазиатском пространстве».
Дальше этого не пошло. Отношения с Советским Союзом в договоре не затрагивались.
Наконец-то прибыл из Китая специальный представитель Гитлера доктор Генрих Штаммер. Он остался глубоко неудовлетворенным текстом пакта, а когда Херфер заикнулся о заслугах Зорге, Штаммер вспылил. Херфер советовал пригласить Зорге на церемонию окончательного оформления договора. «Вы со своим Зорге испортили все дело! – закричал Штаммер, забыв о всяких дипломатических этикетах. – Черт бы всех побрал…»
На церемонию Рихарда не пригласили. Отт пытался уговорить Штаммера, но специальный представитель презрительно повернулся к нему спиной. Это означало крупную ссору. Не мог знать посол Эйген Отт, что скоро, очень скоро Штаммер усядется на его место.
Договор о трехстороннем военном союзе был ратифицирован в конце сентября 1940 года, а через три дня правительство Коноэ предложило Советскому правительству заключить пакт о ненападении. Он был подписан в Москве 13 апреля 1941 года.
Узнав о коварстве своего японского союзника, Гитлер пришел в бешенство. А Япония, вместо того чтобы повернуть на «север», ввела свои войска на территорию Северного Индокитая, стала поспешно готовиться к войне на Тихом океане.
Договор о военном союзе Японии со странами фашистской «оси» не затрагивал отношений, существующих между договаривающимися сторонами и Советским Союзом. Но значило ли это, что договаривающиеся стороны отказались от войны против социалистического государства?
Рихард успел изучить гитлеровские методы дезинформации и стратегической маскировки, они считались краеугольным камнем подготовки любой кампании. Фактор скрытности подготовки, внезапность нападения… Так было при планировании вторжения в Польшу, так было перед нападением на Францию. Ввести в заблуждение, обмануть…
Но то, что происходило в Германии, смахивало на правду: главный штаб верховного руководства разрабатывал планы вторжения в Англию. О Советском Союзе – ни звука! Англия, Гибралтар, Северная Африка – вот куда нацелился главный штаб. Операции «Морской лев», «Феликс», «Подсолнечник»; немцы перебрасывают войска в Норвегию для нанесения удара по Англии, сосредоточивают дивизии для вторжения в Грецию и Югославию…
Информация по поводу всех этих перебросок, перегруппировок поступала в посольство щедро. И это заставило Зорге насторожиться.
Может быть, за годы беспрестанного распутывания загадок международного масштаба он развил в себе некую интуицию, а возможно, иногда в мозгу происходят своеобразные вспышки, когда все внезапно озаряется и предстает в истинном виде, только вдруг он подумал: «А что, если вся эта возня гитлеровских штабов – грандиозный блеф?! Что, если все планируемые вторжения – мнимые, стратегическая маскировка, а истинные намерения Гитлера и Кейтеля сохраняются в строжайшей тайне?..»
Он задал прямой вопрос Отту. Посол ничего не знал. У Рихарда пылкая фантазия. Англия отказалась заключить мир, отклонила все предложения Германии; потому-то главный штаб проводит интенсивную подготовку вторжения в Англию. На побережье Ла-Манша, в портах, сосредоточиваются десантные суда, проводятся тренировочные учения. Гитлер недавно заявил: «Я решил подготовить и, если понадобится, осуществить десантную операцию против Англии». Какие еще нужны доказательства?
Эйген Гитлеру верил. А Зорге не мог отделаться от мысли, что все мероприятия военных руководителей Германии – всего лишь дезинформационный маневр.
Конечно, он не торопился поделиться своими соображениями с Центром. Не имея веских доказательств, нельзя делать вывод. Факты, факты, доказательства… Он был бы счастлив, если бы его гипотеза осталась только гипотезой. Истинные намерения главного штаба верховного руководства… Если Гитлер замышляет нападение на Советский Союз, о чем даже страшно подумать, то об этом должен знать определенный, пусть даже очень узкий, круг лиц. Высший генералитет, во всяком случае, посвящен во все планы, посвящен, разумеется, и Риббентроп. А если знает Риббентроп, этот коммивояжер от дипломатии…
Да, так было перед нападением на Польшу, так было перед вторжением во Францию. Но умозаключение по аналогии в большинстве случаев дает лишь вероятное знание. И все-таки это знание…
Нужно искать факты.
Рихард забывал об отдыхе, о еде. Он утратил интерес к событиям «странной войны», к японо-американским переговорам, к пресс-конференциям. Он почти не выходил из посольства. Только здесь можно узнать все. На удачу полагаться не следует. Нужна железная система: проверка секретной и совершенно секретной корреспонденции, систематический опрос всех лиц, приезжающих из Германии со специальными поручениями, особенно военных.
Корреспонденция… Нерасшифрованные телеграммы кучей лежали на столах Отта, Шолла, морского и авиационного атташе. Здесь пользовались очень сложным военно-морским кодом. Телеграммы… Колонки цифр, никакой закономерности. Обладай ты хоть феноменальной памятью, весь код выучить наизусть все равно невозможно. Кроме того, еще нужно знать ключ. Случалось, Отт доверял своему пресс-атташе толстую книгу в темно-синем переплете, и Рихард умел использовать случай. Нужно ли запоминать весь код? Если вас интересует ответ на определенный вопрос, достаточно сохранить в памяти десятка два-три шифровых сочетаний. Нацистская фразеология известна, образ мышления корреспондентов из МИДа изучен в совершенстве. Теперь следует лишь в самом закодированном тексте найти опору для комбинаторных сопоставлений. Ведь комбинаторный метод интерпретации основывается лишь на наблюдениях над самим текстом.
И тут начиналось самое поразительное: Зорге «угадывал» содержание телеграмм. То была сверхпроницательность. Кое-что он фотографировал и потом ночи напролет пытался дешифровать «нацистскую клинопись», и постепенно она превращалась в информацию о делах рейха.
Он изменил золотому правилу – не задавать наводящих вопросов. Отбросив излишнюю деликатность, а с ней и осторожность, он сразу же намекнул специальному посланнику Нидамейеру на то, что якобы посвящен в кое-какие секреты государственной важности. Все эти переброски войск в Норвегию и планы вторжения в Грецию и Югославию… А что думают по этому поводу русские? Ведь Нидамейер но дороге сюда останавливался в Москве…
Нидамейер пожал плечами. Пусть думают, что хотят. Ведь июльские совещания Гитлера, посвященные планам «уничтожения жизненной силы России», проходят в обстановке исключительной секретности, так что никто ничего не знает. Даже он, Нидамейер. Операция «Морской лев»? По-видимому, чистейший блеф; стянули в порты старые баржи, торговые и рыболовецкие суда… Зорге следует раз и навсегда запомнить: Германия никогда не воюет сразу на два фронта.
Отт слушал этот разговор с великим изумлением. Рихард посвящен в тайны, которые неизвестны даже ему, послу!.. Нужно запросить Риббентропа.
Посол пожурил Рихарда за излишнюю скрытность, и стал доверять ему еще больше.
А у Зорге дрожал каждый нерв.
18 ноября 1940 года он предупредил Центр о готовящейся агрессии.
Из Центра посыпались радиограммы с запросами. Рихард догадывался, какую тревогу вызвало его сообщение там. На мир неотвратимо надвигалось что-то страшное, призраки великой катастрофы уже витали в воздухе. Да, да, требуются подтверждения, вещественные доказательства… В такое невозможно поверить сразу.
Сейчас каждый факт, каждый штрих становился подтверждением. Военные рангом поменьше охотно делятся за бутылкой сакэ своими мнениями по поводу скрытой подготовки к блицкригу. Немецкие генералы изучают роман Льва Толстого «Война и мир»! Наполеон считал, что история – это роман и ни для чего другого она не пригодна. Гитлер считает себя главным героем этого романа. Все дивизии, предназначенные якобы для вторжения в Англию, оголены: технику перебрасывают на восток. Появились даже специальные технические войска… Еще три месяца назад фельдмаршал Браухич на совещании в генеральном штабе дал указание о перемещении 4-й и 12-й армий к границам Советского Союза. Так заявил Рихарду посланник Кольт.
28 декабря 1940 года «Рамзай» радировал:
«На германо-советских границах сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков – Москва – Ленинград…»
Помощник Зорге Макс посылал в эфир радиограмму за радиограммой, и каждая из них напоминала сигнал бедствия.
А японские дивизионы особого назначения каждый день перехватывали передачи «Рамзая», перебрасывали пеленгаторы, установленные на машинах, из одного района города в другой. Вся контрразведка поднялась на ноги.
Какой процент передач был перехвачен?
Макс Клаузен вспоминает:
«Я видел гору передач, перехваченных радиолюбителями, телеграфом, почтой, государственными радиостанциями и т. д. Если это четвертая часть того, что я передал в эфир за 6 лет работы, то это много. Некоторые передачи были записаны безупречно. В других – правильно записаны только отрывки».
Как видим, в охоту за радиостанцией «Рамзая» включились даже радиолюбители, проинструктированные контрразведкой, почта и радиотелеграф. Рацию «Рамзая» засекали и раньше, но в те годы Макс имел возможность уезжать в своей машине далеко за город, на побережье океана и оттуда вести передачи. Теперь же поездки стали почти невозможны: полиция часто задерживала иностранные машины, устраивала обыски. Осталось четыре точки: квартиры Зорге, Вукелича, дом и дача Клаузенов. Из Германии японцы выписали пеленгаторы усовершенствованных систем.
Для контрразведки было ясно одно: кто-то систематически проводит сеансы связи, нелегальная радиостанция находится в Токио. У каждого передатчика свой тембр сигналов, у каждого оператора своя манера передачи, свой почерк. Почерк Макса стал известен всем операторам пеленгаторных станций. Путем круглосуточного наблюдения за коротковолновым диапазоном установили время сеансов, смену волны и позывных, установили также: радист с большим опытом, хорошо знает таблицу прохождения волн на каждое время суток. Чаще всего он работал на волнах двадцать и пятьдесят метров, с половины сеанса переходил на запасную волну.
Догадывался ли Зорге, что организация уже попала в железное кольцо контрразведки, что это кольцо с каждым днем сужается? Не только догадывался, но и твердо знал.
Не так давно Отт рассказал Рихарду и Мейзингеру о визите начальника японской контрразведки в посольство. Эти японцы заражены шпиономанией. Кому нужны их жалкие секреты? Теперь вот засекли неизвестную радиостанцию, ищут агента. Почему-то он обязательно должен быть иностранцем. Во всяком случае, начальнику контрразведки Осаки не стоило бы соваться в германское посольство. Мейзингер придерживался точно такого же мнения.
Рихард перенес чемодан с наиболее ценными бумагами на квартиру Венеккера. Максу он ничего не стал говорить. Просто решил передавать только самое важное, сократить число сеансов до предела, попросил всех членов организации соблюдать крайнюю осторожность. Он знал: контрразведка не отвяжется. Сейчас самое главное – успеть проинформировать Центр о сроках предполагаемого нападения гитлеровцев, о количестве сосредоточенных на восточной границе войск.
Наступают такие моменты, когда ты вправе рисковать не только своей жизнью, но и жизнями других. Родина в опасности… В опасности первое в мире государство рабочих и крестьян. Что твоя жизнь в сравнении с жизнью миллионов людей, с благополучием огромной страны?..
Рихард мысленно ставил себя на место начальника японской контрразведки, взвешивал, сколько у того шансов на успех, какое время еще сможет продержаться организация. По подсчетам выходило: нужно торопиться! Японские ищейки уже идут по следу…
Наконец-то в руки Зорге попало то, что он так долго искал: совершенно секретные телеграммы Риббентропа послу Отту. По совету Рихарда Отт сделал запрос относительно сроков нападения на СССР. Пришел недвусмысленный ответ: Гитлер планирует вторжение в Россию на май 1941 года!
Вот они, вещественные доказательства!.. Центр получит их в самый короткий срок. 5 марта 1941 года фотокопии телеграмм были отправлены со специальным курьером по назначению. 6 мая «Рамзай» сообщает:
«Германский посол Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР. Возможность войны весьма велика. Гитлер и его штаб уверены в том, что война против Советского Союза нисколько не помешает вторжению в Англию. Решение о начале войны против СССР будет принято Гитлером либо в этом месяце, либо после вторжения в Англию».
После вторжения в Англию… Так ли это? Нет, не так, отвечает посланник Кольт. Немецкая армия «Норвегия» предназначается для вторжения в Советский Союз. Предполагаемые операции в Югославии или Греции носят вспомогательный характер. Вторжения в Англию не будет. Все силы сейчас брошены против России.
«В последнее время я часто встречался с посланником Кольтом. Он был отлично осведомлен о политической ситуации в Европе, необыкновенно эрудирован».
21 мая новое сообщение:
«Прибывшие сюда из Германии представители Гитлера подтверждают: война начнется в конце мая. Германия сосредоточила против СССР 9 армий, состоящих из 150 дивизий».
Если в конце мая, то когда же Гитлер рассчитывает закончить войну в Европе? Зорге теребит Отта. Пусть потребует разъяснений у Риббентропа по поводу вторжения в Англию. Риббентроп отвечает:
«С крахом России позиции держав «оси» во всем мире будут настолько гигантскими, что вопрос краха Англии или полного уничтожения английских островов будет являться только вопросом времени…»
Теперь все ясно. Значит, окончания ждать не будут.
30 мая Зорге вызвал Макса, и они разными маршрутами поехали на квартиру Вукелича.
Все трое находились в крайнем возбуждении. До начала войны остались считанные дни. Разум не хотел мириться с этим. Макс боялся, что перегорят лампы передатчика, Зорге и Вукелич опасались налета полиции. Если бы им в ту ночь пришлось отбиваться от полчищ врагов, они все равно выстояли бы, защитили грудью передатчик и Макса, склоненного над радиограммой. В эфир летело срочное сообщение:
«Риббентроп заверил посла Отта в том, что Германия совершит нападение на Советский Союз во второй половине июня. Это не подложит сомнению. Отт на девяносто пять процентов уверен, что война вот-вот начнется. Я лично вижу подтверждение тому в следующем: технический персонал германских воздушных сил получил приказание немедленно покинуть Японию и возвратиться в Берлин; военному атташе запрещено посылать важные сообщения через СССР».
На квартиру Зорге вернулся под утро. У дверей своего дома увидел Одзаки. Он простоял здесь всю ночь. Обстоятельства не терпят… Гитлер пригласил японского посла и официально объявил: 22 июня Германия без объявления войны совершит нападение на Россию. В тот же день на Дальнем Востоке против СССР должна выступить Япония. Посол ничего не мог сказать определенного, не посоветовавшись со своим правительством.
Не заходя в квартиру, Зорге помчался к Максу. Радиограммы, радиограммы…
«Военный атташе Шолл заявил: следует ожидать со стороны немцев фланговых и обходных маневров и стремления окружить и изолировать отдельные группы. Война начнется 22 июня 1941 года».
«Однажды в радиограмме содержалось до 2000 групп. Я передал сначала первую половину, а на следующий день – вторую, ибо передавать все сразу было бы тяжело и долго».
Макс не подозревал о том, что на карте командира радиодивизиона особого назначения его дом уже обведен красным кружком; засечку производили несколько раз. В красные треугольники на карте попали квартиры Вукелича и Зорге. Организация еще держалась каким-то чудом, продолжала действовать. Даже осторожный Одзаки пренебрег всеми правилами, целую ночь торчал у дома Зорге чуть ли не на виду у полиции. Все понимали: организация вступила в новую, возможно последнюю, фазу своего существования. Из оставшегося времени нужно выжать все, не думая о последствиях.
С растущим нетерпением ждал Зорге ответа из Центра. Но Центр молчал. Все радиограммы приняты… Но приняты ли они во внимание Советским правительством?.. Самое тягостное в жизни человека – ожидание. Шли дни. Давно отцвела сакура. Макс переезжал с квартиры на квартиру, передавал все новые предупреждения о надвигающейся катастрофе. Потом часами лежал, прижимая к сердцу пузырь со льдом. Центр молчал.
Что там происходило? Почему молчат?.. Какие еще нужны доказательства? Если бы можно было сесть на самолет и устремиться туда!.. Перегорали радиолампы, казалось, эфир накалился от страстного стремления этих людей предупредить, защитить…
Научные занятия, журналистика, музыка, искусство – все утратило смысл, все было по ту сторону войны. Сейчас разведчики как бы подводили итог восьми годам изнурительной работы, кипения в «адовом котле». Неужели их усилия не будут оценены по достоинству?.. 25 мая… 1 июня… 5 июня… 10 июня… Отт изучает походы Наполеона на Россию. А там, у западных границ Советского Союза, немецкие войска изготовились к прыжку. Застыли танковые армии; на наблюдательных пунктах генералы, вооруженные биноклями, разглядывают советскую территорию.
А Центр молчит. 12 июня… Или, может быть, там уже перебрасывают армии, вся гигантская военная машина приведена в действие?.. Дорог каждый день!
Пришел ответ.
Трясущимися руками взял Рихард радиограмму. Сосредоточился, раскрыл ежегодник, служивший кодом. Макс наблюдал за выражением лица друга. Внезапно Зорге побледнел, вскочил, схватился за голову: «Они не верят, они сомневаются!.. Ты слышишь, Макс? Сомневаются… Кто сомневается? Сталин? Теперь с меня хватит…»
Он опустился на стул. Глаза потухли. Впервые он ощутил бесконечную усталость, вспомнил, что ему сорок шесть лет. Те, кто составлял радиограмму, по-видимому, были чуткими товарищами: они пытались всячески смягчить выражения. Но разве возможно замаскировать смысл? Тон недоверия перекочевал в радиограмму. Почему, почему ему не доверяют? Или он плохо служил все эти годы? Где «старик» Берзин? Он-то должен знать, что Рихард не способен на ложь. Одиннадцать лет жизни отдано военной разведке…
Зорге скрипел зубами от собственного бессилия. Неужели все напрасно? Ведь должны же там располагать сведениями из других источников? Или в самом деле возможно передислоцировать 150 дивизий на восточные границы таким образом, чтобы этого не заметил никто? В немецком клубе в Токио фашистские молодчики во все горло кричат о войне против большевистской России, вся японская дипломатия занята тем, каким образом уклониться от прямого ответа Гитлеру. Отт и Шолл подсовывают Зорге все новые и новые документы, свидетельствующие о подготовке агрессии. Заговорила пресса Англии и Америки. Вукелич и шведская журналистка Лундквист, которой Рихард часто помогает в работе, каждый день приносят сведения, добытые через агентства.
Зорге диктует Максу:
«Повторяю: 9 армий из 150 немецких дивизий совершат нападение на советскую границу 22 июня! «Рамзай».
Радиограмму с последним предупреждением Клаузен передал 17 июня. А 22 июня фашистская Германия без объявления войны, поправ договорные обязательства, напала на Советский Союз. План «Барбаросса» вступил в действие.
Рихард вновь диктует Клаузену:
«Выражаем наши наилучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять пашу работу».
Пароксизм прошел, Зорге вновь был собран, деятелен. Он не верил в победу фашистов.
«У Рихарда была очень большая сила воли. Нервным его нельзя было назвать. Мы все нервничали, когда казалось, что война развивалась не в нашу пользу. При этом он ходил по комнате и говорил мне: «Ты знаешь, Макс, нам отсюда уже не выбраться… Теперь остается только успешно работать до конца, если не произойдут какие-нибудь решающие изменения, для того чтобы мы все-таки победили!»
Все как-то вдруг ощутили, что над организацией сгустились тучи. В дом Клаузенов стал наведываться полицейский Аояма. Вел себя развязно, сидел часами, словно на дежурстве, болтал всякую чепуху, заглядывал в раздвижные шкафы, где хранилась постель. Весь вид его как бы говорил: я-то знаю, что здесь не все чисто! Передачи приходилось вести на квартирах Бранко или Зорге.
У Вукелича 22 марта 1941 года родился сын Хироси. Иосико была не вершине счастья и не понимала, почему тяжелая печать легла на лицо мужа. «Я коммунист… а в Европе война. Немцы захватили Югославию. Безоговорочная капитуляция. Правительство удрало в Египет…» Она пыталась успокоить, хоть и понимала, что это невозможно. Мыслями он был там, на своей далекой родине, в неведомой ей Югославии. Он тревожился за судьбу своего народа, за участь своих родственников и старой матери…
Теперь, когда фашистские полчища рвались к Москве, Рихард всецело был поглощен одной мыслью: выступит ли Япония против Советского Союза? Кого мог успокоить в такой международной обстановке пакт о нейтралитете? Вероломное нападение Германии показало, чего стоят подобные пакты для империалистов. На политику правящих кругов Японии за последние месяцы все большее влияние оказывают различные шовинистические группировки. Генерал Тодзио, военный министр, метит в премьеры. Закоренелый враг СССР… Гитлеровские посланцы все время побуждают Японию к действию. Недавно сюда пожаловал специальный посланник Улах. Зорге выяснил: Улах имеет секретное задание Гитлера изучить возможности Японии для выступления против СССР. Японо-американские переговоры, начавшиеся еще в прошлом году, затягиваются.
Коноэ создал «Ассоциацию помощи трону», куда вошел Сайондзи. На императорской конференции 2 июля обсуждался вопрос: должна ли Япония немедленно напасть на Советский Союз? Конференция проходила в обстановке глубочайшей секретности. Одзаки нервничал. К трону его не пустили, хоть и считалось, что он помогает трону.
Еще не опустели залы императорского дворца, а Сайондзи принес весть: принято решение об отсрочке нападения на СССР!
Для Одзаки подобное известие прозвучало музыкой.
На запрос Гитлера, почему Япония медлит с выступлением, Отт по совету Зорге телеграфировал:
«В японской армии все еще помнят Халхин-Гол. В настоящее время Япония предпочитает воздержаться от нападения на Россию до более благоприятных времен; что же касается Англии и США, то вопрос, возможно, будет решен положительно: взоры Японии устремлены на Юго-Восточную Азию и на владения США и Англии в Тихом океане».
Фашистские орды стремительно катились к Москве. Захвачена Литва, Латвия, Западная Белоруссия, Западная Украина. В августе фашисты подошли к Ленинграду, захватили Киев, Смоленск. Началось наступление на Москву.
Вероятность нападения Японии на дальневосточные границы вынуждала советское командование держать в Сибири и на Дальнем Востоке хорошо снаряженные дивизии, артполки и танковые бригады. Если бы не существовало угрозы!..
Одзаки настойчиво доказывал принцу Коноэ: «Советский Союз не собирается нападать на Японию, и, даже если последняя вторгнется в Сибирь, он будет просто обороняться. Война с русскими явится близоруким и ошибочным шагом, так как империя не получит от нее каких-либо существенных политических или экономических выгод, если не считать неосвоенных просторов Восточной Сибири. Великобритания и Соединенные Штаты будут только рады, если Япония ввяжется в войну, и не упустят возможности нанести свой мощный удар после того, как ее запасы нефти и стали истощатся в борьбе с русскими. Зачем спешить? Если Гитлер одержит победу, что маловероятно, так как германское командование недооценивает возможностей Красной Армии, то Сибирь и Дальний Восток и так достанутся Японии, причем для этого ей не придется шевельнуть даже пальцем».
