Текст книги "Чекисты рассказывают. Книга 6-я"
Автор книги: Владимир Востоков
Соавторы: Владимир Киселев,Теодор Гладков,Леонид Леров,Алексей Зубов,Алексей Авдеев,Евгений Зотов,Сергей Ананьин,Дмитрий Корбов,Борис Стекляр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
КАК ХЕЛЛЕР СТАЛ РУЖИНСКИМ
В одном из жарких боев 1941 года рядовой Александр Хеллер, раненный в плечо, попал в плен. Фашисты бросили его в лагерь под Смоленском.
Ему повезло. Оказавшийся вместе с ним в бараке врач быстро залечил рану.
А когда фашисты узнали, что Хеллер немец, долго живший в Москве и работавший радиотехником на заводе, его сразу же перевели в другой барак, где лучше кормили и даже давали по пачке сигарет на два дня. И люди там содержались другие: дезертиры, уголовники, бывшие белогвардейцы... В общем, всякий сброд, но все они были или москвичами, или из Подмосковья. Таких набралось около пятидесяти. В начале ноября 1941 года начальник лагеря обер-лейтенант Крюгер торжественно объявил им:
– Дни большевистской столицы сочтены. Еще одно усилие солдат фюрера, и она падет. Но чтобы ускорить падение ее, нужны надежные помощники. Кто готов служить великой Германии и фюреру, запишитесь у меня. – И многозначительно добавил: – Не пожалеете.
Даже среди этого разношерстного сброда нашлось немного желающих служить фюреру. Тех, кто согласился, тут же развезли по разведывательным школам. Так Александр Хеллер очутился на окраине белорусского городка Борисова.
– Нам срочно нужны сведения из Москвы, – твердил руководитель школы. – Какие и откуда подходят части, их вооружение, численность, места базирования аэродромов, артиллерии, зоны сосредоточения войск, минные поля, их ограждения, проходы, настроение жителей Москвы... Для этого мы вас и готовим.
Абверовцы торопились. Обучение шло ускоренно. Агентов учили работе с радиопередатчиками и приемниками, шифрованию, тайнописи. Задание было сформулировано коротко и четко: внедряться в части Красной Армии или устраиваться на работу на оборонные предприятия. Учителя тут же подсказывали – как это сделать.
Неподалеку от Катыни, где расположился штаб абвергруппы, из наиболее отпетых головорезов готовили террористов. Их тоже нацеливали на Москву. За выполнение задания агентам сулили большие блага при «будущем новом порядке». Но это после победы над большевиками. А пока надо точно и беспрекословно выполнять задания начальства, готовить себя к большой работе, чтобы приблизить час победы фюрера.
Позднее к множеству заданий прибавилось еще одно, особо важное.
– У большевиков, – сказал шеф, – появилась ракетная пушка. Она применялась в боях под Оршей и в других местах. Если нападете на след, – шеф повысил голос, – можете больше ничем не заниматься! Нам нужны все подробности об этом дьявольском оружии русских: устройство, сколько имеется таких пушек, какие части вооружаются ими.
Речь шла о знаменитой «катюше», наводившей ужас на гитлеровцев. Фашистские военные разведчики тщательно и с пристрастием допрашивали каждого советского пленного, пытаясь по крупицам собрать сведения о ракетных минометах. Но тщетно.
Казалось, предусмотрено все: и фиктивные документы, и легенды, и явки, и пароли, и крупные суммы денег для агентов, и соответствующее обмундирование. Однако не учли, что в тяжелые для столицы дни советские люди стали особенно бдительны.
Наши контрразведчики получили данные о готовящейся заброске абверовских агентов и обезвредили большинство из них. Но Хеллеру удалось скрыться.
После второго ранения он попал в советский госпиталь. Когда поправился, получил новые документы и направление в часть. Вероятно, так и затерялся бы на полях сражений Великой Отечественной войны, если бы снова не попал в плен. Там Хеллер нашел способ связаться с абверовцами и вторично прошел подготовку в школе. Затем его, якобы избитого на допросе, водворили в лагерь для советских военнопленных.
Шел февраль сорок пятого года.
Абвер реально оценивал обстановку. Война проиграна, крах неизбежен. И Хеллеру было дано задание: «Когда придут советские войска, вас вместе с другими русскими военнопленными отправят в Россию. Проверка предстоит серьезная, но вы обязаны выдержать. Затаитесь и ждите. Помните – час реванша рано или поздно наступит. И вы вновь понадобитесь. Мы вас найдем».
...Не сложилась жизнь у Хеллера. Ни дома, ни семьи. Потянуло к вину, легкой жизни. Одолела боязнь разоблачения, покоя не знал он ни днем, ни ночью. Постепенно созрело решение: «Чтобы скрыть прошлое, надо приобрести документы на другую фамилию». Задуманное долго не удавалось осуществить, но все же нашлись люди, которые за приличную сумму сделали новый паспорт. Так Хеллер стал Александром Борисовичем Ружинским.
ПРИВЕТ ОТ МАКСА ГЮНТЕРА
Комфортабельный автобус привез большую группу иностранных туристов во Владимир. Гости с большим интересом всматривались в открывшуюся перед ними панораму города-музея. В числе других из автобуса вышел элегантно одетый мужчина средних лет – дон Кастильо.
Туристам была предложена обширная программа экскурсий: площадь Свободы, монумент в честь 850-летия города Владимира, историко-художественный и архитектурный музей-заповедник, картинная галерея, храм Покрова – памятник архитектуры XII века и многое другое. Гости изрядно устали и, вернувшись в гостиницу, пообедали и разбрелись по номерам. Отдых! Завтра утром – в Суздаль.
Но Кастильо приехал работать. Когда все разошлись, он вышел из гостиницы, остановил такси. Долго петлял по городу, где-то пересел в другую машину. На окраине вышел, прошелся немного, тщательно осмотрелся и юркнул в подъезд двухэтажного дома. По едва освещенной лестнице поднялся на второй этаж и нашел нужную квартиру. Позвонил. Дверь открыл мужчина средних лет.
– Вы Ружинский? Александр Борисович?
– Да, Ружинский.
Хозяин выразил недоумение – человек ему не знаком. И, кажется, иностранец.
– Разрешите войти?
Не дожидаясь приглашения, гость решительно переступил порог, на ходу бросил:
– Вы один дома?
И, видимо, желая убедиться в этом, прошел в комнату, заглянул в туалет, на кухню, после чего бесцеремонно уселся. Явно шокированный поведением гостя, хозяин продолжал стоять, растерянно разглядывая его. А потом сердито спросил:
– Быть может, соизволите объяснить, кто вы такой и что привело вас ко мне?
Гость улыбнулся и с нарочитым добродушием сказал:
– Не надо сердиться... Садитесь, у нас серьезный разговор.
Присев, Ружинский хмуро буркнул:
– Слушаю вас.
– Вам передает привет Макс Гюнтер.
На лице Ружинского отразилось только недоумение.
– Гюнтер? Не знаю такого.
– Не валяйте дурака, Александр Борисович, – в голосе Кастильо слышалась угроза. – Не шутите с огнем. Вам он хорошо знаком. Или память изменила? Не рановато ли?
– Уверяю вас, извините, не знаю вашего имени...
– Мигуэль Кастильо.
– ...Я впервые слышу фамилию Гюнтер.
– Придется помочь. Макс Гюнтер – бывший сотрудник абвера. Точнее, один из руководителей абвергруппы, – и Кастильо назвал номер группы. – Вы служили под его началом.
Услышав это, Ружинский побагровел, вскочил, едва справляясь с дрожью в ногах.
– Это ложь, ложь! Я не знаю никакого Гюнтера и в абвере не служил! С чего вы взяли? – Он бегал по комнате, нервно пожимал плечами, наконец, дрожащими руками вытащил из кармана пиджака папиросы, спички и закурил. Несколько раз затянулся и глухо проговорил: – Вы пришли шантажировать меня?
– Успокойтесь, «Артист», – такая, кажется, кличка была у вас в абвере? – невозмутимо спросил Кастильо.
– Откуда вы знаете? – прохрипел Ружинский и, спохватившись, что, по существу, сейчас он выдал себя, стал вновь упрямо твердить: – Это ложь, шантаж! Я не служил у немцев! Я честно воевал, был ранен!
– Если, как вы говорите, честно воевали и у немцев не служили, то почему стали вдруг Ружинским? Ведь ваша действительная фамилия... – не закончив фразу, Кастильо в упор уставился на «Артиста», выдерживая паузу. – Может быть, назовете ее сами?
Ружинский молчал.
– Что же вы молчите? Будьте мужчиной, посмотрите правде в глаза. Вы – немец Хеллер. Под этой фамилией призывались, служили в Красной Армии, сдались в плен, служили в абвере. А теперь стали Ружинским. Просто так фамилии не меняют.
Ружинский почти шепотом спросил:
– Откуда вам все это известно?
– Из вашего досье по абверу, которое теперь у меня. Я в него время от времени заглядываю. – И, перейдя на доверительный тон, гость начал успокаивать хозяина дома: – Вы напрасно паникуете. Я вовсе не собираюсь доносить на вас Комитету госбезопасности. Полагаю, что вы человек разумный и мы найдем общий язык. А если нет – пеняйте на себя. Поступлю так, как сочту нужным.
Ружинский прошелся по комнате, сел.
– Что от меня надо?
– Вот это уже по-мужски, одобряю.
Кастильо похлопал Ружинского по плечу, голос стал прямо-таки медовым:
– Я из ЦРУ Фирма в рекомендации не нуждается. Абверовская агентура давно работает на нас. И ваш бывший шеф Макс Гюнтер тоже. Кстати, он лестно отзывался о вас.
– Я хочу знать, – уже спокойно спросил Ружинский, – как вы меня нашли, не зная нынешней фамилии?
– Отвечу. Это было нелегко. Помогли люди. В досье осталась ваша фотография. Опять же примета – отсутствие пальца.
– Что вы от меня хотите, господин Кастильо?
– Работы и только работы.
– Что я должен делать?
– То, что вы делали в абвере. Добывать информацию. Впрочем, вас, старого разведчика абвера, учить не нужно... Пригодится любая информация. Однако должен предупредить, что вознаграждение будете получать в зависимости от ценности ваших сведений.
Из внутреннего кармана пиджака Кастильо вынул пачку денег и сунул их Ружинскому.
– Это аванс.
У хозяина заблестели глаза, и Кастильо подумал: «Такой мать родную продаст. Макс Гюнтер был прав, рекомендуя «Артиста».
Ружинский с явным удовольствием взял деньги. Гость улыбнулся.
– Для порядка – прошу расписку. Как говорят русские, деньги счет любят, а я отчитываюсь перед шефом.
– Расписку? Это можно, – согласился Ружинский. Написал расписку, подписал и поставил дату, хотя об этом и не просили.
– Вот и прекрасно. Будем считать, что главная часть дела сделана. Остались детали... – И Кастильо извлек из портфеля небольшой сверток. В нем находились миниатюрный фотоаппарат и кассеты к нему.
– Вы, надеюсь, не разучились обращаться с этим?
«Артист» повертел аппарат в руках.
– Покажите, как пользоваться им, как заряжать?
Кастильо продемонстрировал несложную технику.
– Думаю, излишне напоминать о максимальной осторожности. Не хуже меня знаете, чем кончается провал агента в Советском Союзе. Но если вдруг... Уличающие вас доказательства уничтожить, а при задержании и допросе все начисто отрицать. Меня вы не знаете, я вас тоже... Ясно?
– Ясно, господин Кастильо. Но я хотел бы знать, как будем поддерживать связь?
– Запишите адрес... Жаклин Жаньен, улица Ваграм, 75018, Париж, 65, Франция, Лучше, если запомните. Собрав достаточную информацию, отошлите по этому адресу письмо с таким текстом: «Милая Жаклин, я очень доволен поездкой, полон прекрасных впечатлений. Хочется, чтобы ты была здесь, рядом со мной. Скучаю, целую, твой Жаньен». Вместо обратного адреса укажите – «проездом». Открытку опустите в Москве. Слева, не забудьте, именно слева, проставьте дату отправления, любую. Это будет означать, что пишите не по принуждению. В противном случае дату пишите справа. Значит, с вами что-то случилось... Получив открытку, мы пришлем вам письмо с тайнописным текстом. Его тоже отправят из Москвы. Видимый текст будет чисто бытовым, а между строк после проявления обнаружите указания, как действовать дальше. Потом перейдем на безконтактную связь, через тайники. Об этом дадим вам знать. А теперь получите средства тайнописи и проявления. – Кастильо достал небольшую коробочку. – На дне ее – инструкция. Дело не хитрое. Спрячьте подальше.
– Не беспокойтесь, я живу один.
– Мне известно, что вы занимаетесь валютным бизнесом. Это опасно, особенно в вашей стране. Легко очутиться за решеткой. Кончайте с этим, порвите все связи с валютчиками.
Ружинский удивился: неужели и это известно новым хозяевам?
– Видимо, фирма не зря платит деньги, господин Кастильо... Такая осведомленность...
– Мы знаем о вас больше, чем предполагаете, – недобро усмехнулся тот и спросил: – Как у вас с работой? Поговорим о возможностях сбора информации.
– Я скромный советский служащий. Снабженец фабрики местной промышленности. Участвую в художественной самодеятельности: солист ансамбля, пою, и, кажется, неплохо. Играю на разных инструментах. С самодеятельностью разъезжаем по предприятиям Владимира и других городов страны... Пользуемся успехом. Бывают и шефские концерты в воинских подразделениях.
– О, это прекрасно! – перебил Кастильо. – Отличная возможность собирать интересующую нас информацию. Только не вздумайте дурить! С нами шутки плохи. Отыщем! Нашел же вас, когда понадобились.
– Вы зря угрожаете мне. Я и так навеки связан с вами.
– Вот и хорошо. Люблю людей, понимающих с полуслова. Желаю успеха.
...Через час Кастильо примкнул к своей группе.
Утром иностранные туристы выехали в Суздаль. Кастильо больше никуда не отлучался и вел себя как добропорядочный экскурсант, жадно внимавший тому, что рассказывали экскурсоводы...
Тем временем Бутов докладывал Клементьеву о встрече Кастильо с Ружинским. Тут еще много неясного. Не агент ли этот «Артист». А если да, то где и когда его завербовали?
– Скорее всего, во время войны, – высказал предположение генерал Клементьев и распорядился собрать как можно больше сведений о Ружинском, тщательнее разобраться с его прошлым.
ЗНАКОМАЯ ЛИЧНОСТЬ
Вечером в квартире Бутова раздался телефонный звонок. Виктор Павлович только что приехал домой и еще не успел снять плащ.
– Алло! Это вы, Виктор Павлович? – прохрипело в трубке.
– Да.
– Извините, что тревожу дома, здравствуйте.
– Рад слышать вас, Захар Романович. Как здоровье?
– О здоровье поговорим потом. Пришло письмо от нашего общего знакомого.
– Правильно. сделали, что позвонили. Вы один дома?
– Да, один. Молодые к себе поехали.
– А что, если я через час-полтора приеду к вам? Не возражаете?
– Буду рад.
– Договорились.
Бутов внимательно рассматривал письмо. Почтовые штемпели только московские. Ничего не значащий текст. Проявили и обнаружили перечень вопросов, на которые Захару Романовичу надлежит ответить. Перечень большой, и все о деятельности научно-исследовательского института, в котором работает Рубин. Требовали назвать наиболее перспективные и важные с государственной и военной точек зрения разработки, кто их ведет и в какой они стадии. Дать характеристики людям, отметив их увлечения, наклонности, пороки. Сообщить, кому из них предстоят зарубежные командировки, когда, в какие страны. Цель командировок. Добытые материалы надо по частям закладывать в тайник. Далее следовало точное описание местонахождения тайника, приметы, инструкции, как удобнее к нему подойти, как пользоваться. Положив в тайник свое сообщение, «Сократ» должен позвонить по указанному в инструкции телефону, а услышав ответ, молча два раза подуть в трубку, после чего положить ее. Это условный знак – все в порядке, информация в тайнике. Дальше уже не его дело. Через этот тайник он и в дальнейшем будет получать задания, инструкции и вознаграждение.
Захар Романович умоляюще смотрит на Бутова:
– Что же мне делать?
– Будем вместе готовить информацию, точнее, дезинформацию, – с улыбкой ответил Бутов. – Само собой разумеется, никаких секретных данных. Только общеизвестные сведения. Материал подготовьте сами, но прежде чем закладывать в тайник, покажите мне. Постарайтесь заранее ознакомиться с тайником, внимательно осмотрите подходы к нему. Первая закладка желательна дня через три. Времени хватит?
– Думаю, что для первой информации хватит, – неуверенно ответил Рубин. – Во всяком случае постараюсь.
– Значит, договорились. Письмо заберу. Не возражаете?
– Да, да, конечно. Как вам будет угодно.
– Мне, вероятно, не надо предупреждать вас, что о письме и о намеченных нами действиях никому ни слова. Будьте здоровы. До скорой встречи. Звоните в любое время и на службу и домой.
...Отправляясь на доклад к генералу, Бутов уже знал, кому принадлежит тот телефон, по которому должен звонить «Сократ».
– Вот справка на этого человека.
– Оперативно сработали, Виктор Павлович, – и генерал углубился в чтение справки. – Ах, вот это кто, – он поднял глаза на Бутова. – Знакомая личность. Лоро, первый советник посольства. Давно он у нас на подозрении. На этот раз мы, должны взять его с поличным у тайника. Подумайте, как это сделать.
– Я уже думал. Возьмем его после того, как Кастильо вторично прибудет в Москву и встретится с Ружинским.
– Когда его ждете?
– Недели через две. Кстати, Ружинский тоже получил письмо от Кастильо. Спрашивает, когда приезжать.
– А как Ружинский?
– Теперь никаких сомнений – он агент Кастильо. Не раз замечен в районе расположения воинских частей и важных оборонных объектов. Несколько раз фотографировал их. Каждое его действие документируется. Вместе с органами МВД мы разобрались в его валютных операциях. Есть все основания для ареста, МВД уже обезвредило ряд крупных валютчиков, в частности Манухина – партнера Ружинского и Шелвадзе. Я вам уже докладывал, Шелвадзе на следствии подробно рассказал об этих сделках, Ловко орудовали, ничего не скажешь – поистине золотые руки... С милицией договорились – Ружинского арестуем мы, когда сочтем нужным.
– А когда сочтете?
– Будем брать при его встрече с Кастильо в момент передачи информации. Тогда и испанца задержим.
– Что же, добро! Только не прозевайте гостя. Он не лыком шит. Умен и ловок... Действуйте!
НА ФИНИШНОЙ ПРЯМОЙ
События развивались без каких-либо осложнений. Рубин, несмотря на возраст и все свои хвори, оказался человеком крепким. Он составлял в меру убедительные и насыщенные фактами информации об институтских делах, так что и самому проницательному разведчику из филиала ЦРУ не найти в них какую-либо червоточину. И держал себя, направляясь к тайнику, достаточно, как говорил Бутов, аккуратно, зная, что кто-то из стана противника, вероятно, следит за ним. Судя по реакции на первые «закладки», зарубежные хозяева «Сократа» удовлетворены работой. Бесконтактная связь стала регулярной, господин Лоро не заставлял себя долго ждать.
Человек военный, он был предельно точен в исполнении приказов начальства. Сразу же после телефонного сигнала мчался за город изымать донесение «Сократа», чтобы в тот же день, зашифрованное, оно ушло в штаб-квартиру. Столь же оперативно господин Лоро сам закладывал в тайник задание штаб-квартиры. Операции эти он никому не перепоручал и, положив в тайник очередное письмо хозяев, тотчас же звонил «Сократу» из ближайшего автомата: «Говорят из книжного магазина... Заказанная вами монография получена». Рубину ясно – завтра надо ехать за город...
Подтверждая получение очередной информации, хозяева иногда просили что-то уточнить, давали новое задание. Рубин нервничал, тяжело вздыхал, чесал затылок: «Бог ты мой, где это я добуду?» Но после встречи с Бутовым успокаивался. «Не расстраивайтесь, Захар Романович, что-нибудь сочиним».
В последней весточке «с той стороны» сообщалось, что в ближайшее время, между 20 и 25 октября, Кастильо прибудет в Москву. Он не уверен, что сможет повидать «Сократа», но позвонит Рубину, отрекомендуется сотрудником журнала «Природа» и спросит: «Готова ли заказанная вам статья?» Это означает: «Готово ли ваше очередное сообщение, которое вы должны положить в тайник?» Строго предупреждали, что ответ должен быть один: «Да, статья готова, можете посылать за ней». После телефонного звонка в тайник должно быть заложено очередное сообщение Рубина. Кастильо ознакомится с ним в Москве и тогда, возможно, пожелает встретиться с «Сократом», о чем договорится по телефону.
«Категорически настаиваем, – подчеркивалось в письме, – на точном выполнении этого нашего указания».
Такое указание несколько озадачило и Клементьева и Бутова. Не допущена ли где-то промашка? Не подозревают ли Рубина, не оплошал ли он? Чем вызвана категоричность?
Письмо «с той стороны» лежит на столе Клементьева, и жирной красной чертой подчеркнуто:
«Тогда, возможно, пожелает встретиться с «Сократом»...»
– Игра подходит к концу, Виктор Павлович. Продумайте, как будем действовать с учетом вот этого послания. Возможны всякие неожиданности... В любом случае сделайте все, чтобы успокоить «Сократа». Судя по вашей информации, его весьма взволновал тон письма. Объясните, что в любом случае ему ничто не грозит. Он может спокойно выходить на тайник, так же уверенно, как прежде. И еще скажите ему – мы постараемся сделать все, чтобы больше его не тревожили.
Последняя заключительная акция... Контрразведчики разрабатывали ее тщательнейшим образом. У них были основания предполагать, что, прибыв в Москву, Кастильо не замедлит отправиться к Ружинскому. «Артист» подал сигнал: «Все для вас готово. Приезжайте». И как только хромоногий выедет во Владимир, вероятнее всего с экскурсией для иностранных туристов, Рубин должен заложить очередное сообщение в тайник. Не позже и не раньше.
Если господин Лоро будет задержан до отъезда Кастильо во Владимир, хромоногий в тот же день узнает о случившемся. И, вероятнее всего, не поедет во Владимир. И тогда рушится замысел – поймать Кастильо с поличным в момент встречи с Ружинским, в момент, когда тот будет передавать испанцу подготовленные им шпионские данные.
Если позже – Лоро узнает об аресте Кастильо и поймет, что дорога к тайнику «заминирована»...
Все эти детали не дают покоя Бутову. Мысленно он «проигрывает» разные варианты, придумывает за противника самые каверзные ходы. Пожалуй, все задуманное должно получиться, но в ушах звучит строгое генеральское предупреждение: «Смотрите же, Виктор Павлович, чтобы осечки не вышло»...
У Рубина все подготовлено – донесение составлено умно и ловко.
Нет, кажется, все идет отличнейшим образом. Вчера к Бутову поступило долгожданное сообщение: в Париж отправлена еще одна весточка «Артиста» – уточнял место и время встречи с хромоногим во Владимире. Теперь Виктор Павлович может уверенно сказать Рубину: «Ждать осталось считанные дни»...
