Текст книги "Ritchie blackmore. ловец радуги"

Автор книги: Владимир Дрибущак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Сам Ритчи считает этот альбом одним из лучших в дискографии DEEP PURPLE. Был он доволен и концертными выступлениями группы. Поэтому может показаться странным, что Блэкмор согласился на увольнение Тернера. Эта история весьма запутанная, и у каждой стороны – своя правда.

Гловер утверждает, что Тернер «пытался превратить DEEP PURPLE в обыкновенную американскую хэви-группу по типу MOTLEY CRUE». Лорд – что Джо слишком заботила своя персона и он «хотел быть поп-звездой, одним своим появлением на сцене вызывая обморок у девочек, что, в конечном счете, вредило имиджу DEEP PURPLE».

У Джо своя версия происходивших событий. Он утверждает, что главной причиной, по которой Лорд, Пэйс и Гловер ополчились против него, была попытка упорядочить распределение прибыли между членами группы. «Блэкмор просто устал от этой дерьмовой благотворительности. Я имею ввиду то, что миллионы и миллионы долларов просто раздавались, делились во имя якобы справедливости, но при этом в ответ подобной справедливости не получалось. Так что однажды он просто дал задний ход и сказал: «Все, с меня хватит». Я, разумеется, сказал то же самое. Суть нашего предложения: тем, кто ничего не сочиняет, мы даем 15% «навара». И мы считали, что это было более чем справедливо». По словам Тернера, услышав это, «они были вне себя от ярости».

Тем временем, у Пэйна возникла идея в канун 25-летия DEEP PURPLE вновь собрать оригинальный Mark II. И он был не против воспользоваться увольнением Тернера, чтоб вернуть в группу Гиллана, тем более, что фирма грамзаписи не хотела выпускать очередной альбом с Джо в роли вокалиста. Лорд, Гловер и Пэйс тоже желали вернуть Гиллана, но Блэкмор был непоколебим. «Я могу быть учтивым и спокойным. Но если я попадаю в стрессовую ситуацию, я буду бороться. Коллегам по группе не нравится, когда я в разговоре с менеджментом и звукозаписывающей компанией говорю: я этого делать не буду! Они навешивают на меня ярлык «сложного человека», ибо я не хочу делать то, чего желают они».

Но Блэкмору пришлось уступить.

«Ритчи полгода отстаивал меня, – говорил в интервью Тернер. – Он убеждал: этот парень чертовски хорош, мы здорово звучим, впервые за долгое время мы собрали оптимальный состав PURPLE. А группу в это время продолжали называть DEEP RAINBOW и все такое, и они (остальные члены группы, – прим. автора) становились все более ревнивыми и все больше бунтовали против меня. Как однажды сказал Ритчи: «Им нужен был жертвенный агнец – вот Джо им и стал». Но что поделаешь – таков он, жестокий мир рок-н-ролла. Вот она – правдивая история DEEP PURPLE».

Согласившись на увольнение Тернера, Ритчи, тем не менее, не хотел возврата в группу Гиллана, предложив кандидатуру малоизвестного певца. Гловер пробовал работать с ним в студии, накладывая вокал на уже готовую инструментальную подкладку (следует отметить, что новый альбом был уже в большей степени записан). Результат оказался малоутешительным. В конце концов, Ритчи «дал добро» на возврат Гиллана. Что же побудило Блэкмора изменить мнение? Нынешние участники DEEP PURPLE, да и сам Ритчи, стараются этой темы не касаться. Тернер же считает, что главным аргументом тут служили деньги: «Ритчи даже слышать не хотел об этом – он ненавидит Гиллана. Блэкмор согласился на его возврат, ибо ему предложили миллион долларов на запись нового альбома, что могло значить возрождение RAINBOW. Он сказал: „Ха, миллион долларов на создание RAINBOW! Что ж, я согласен на возврат Гиллана“. Он прикинул: „Сделаю альбом, потрачу деньги, а потом пошлю всех на фиг и буду делать то, что хочу“. Так Ритчи и сделал, a DEEP PURPLE подцепили сначала Сатриани, а потом и Морса».

Конечно, 100% уверенности в том, что дела обстояли именно так, быть не может. Но, судя по реакции менеджмента и музыкантов DEEP PURPLE на уход Блэкмора в ноябре 1993 года, версия Тернера похожа на правду. Уж очень эмоционально они реагировали на решение Блэкмора покинуть группу и, обуреваемые праведным гневом, не жалели резких слов. Как будто он действительно нарушил некие договоренности.

В 2003 году, прочитав интервью Тернера в «Electric Basement», в котором Джо опять вспомнил про этот миллион, Гловер заметил: «В первый раз я услышал от кого-то, что компания звукозаписи предложила Блэкмору аж миллион, чтобы он принял Гиллана назад в группу. Если это правда, то сей факт иллюстрирует захватывающую борьбу за власть. Ритчи в такой степени не хотел работать с Иеном, что потребовался целый миллион, дабы заставить его капитулировать. Компания звукозаписи настолько хотела Иена, что выложила Ритчику «лимончик». И, наконец, компания звукозаписи настолько боялась ухода Ритчи, что не отважилась просто нагло отказаться от выпуска очередного продукта без Гиллана».

Вернувшись в DEEP PURPLE, Гиллан, по сути, сочинил для альбома новые мелодии, напев вокальные партии на инструментальную подкладку. Но Блэкмор результатом остался недоволен: «На моем счету два действительно ужасных альбома. Один – это The House Of Blue Light, другой – The Battle Rages On. Хотя второй, если б не вокальные партии, должен был бы стать хорошим альбомом. Если б вы послушали инструментальную подкладку, то убедились бы, насколько здорово она звучит. Но после того, как наложили вокал…»

Интересно, что еще до прихода Гиллана в работе над материалом для нового альбома Блэкмору, Тернеру и Гловеру помогал Джим Петерик (Jim Peterik) из группы SURVIVOR.

Блэкмору очень нравились две песни, записанные с Тернером: «Stroke Of Midnight» и «Lonely For You». Особенно Ритчи выделяет вторую: «Если б ее выпустили, она стала бы хитом № 1, она была такой „цепляющей“ – совершенно замечательная песня. Я подумал: „Если мы возьмем Гиллана, то должны записать ее именно в таком виде“. И я спросил у менеджмента:

– Гиллан понимает, что ему нужно будет спеть эту песню в таком же виде?

– Конечно же, он все знает.

– Отлично. Это – одно из условий его возвращения в PURPLE.

Но когда я поговорил с Гилланом, оказалось, что он ничегошеньки об этом не знает! Я увидел его в студии:

– Ты знаешь, что тебе нужно делать с песней „Lonely For You“?

– Нет.

– Разве Брюс Пэйн не сказал тебе, что я хочу, чтобы ты спел эту песню с той же мелодией?

Он ничего об этом не знал. Это была вина не Гиллана, а менеджмента».

Иен, конечно же, понимал, что отношения с Ритчи будут непростыми.

Об этом же догадывалась и пресса, пытаясь выудить информацию о взаимоотношениях музыкантов. Летом 1993 года Гиллан, отвечая на вопрос журналиста, верно ли, что иметь дело с Блэкмором по-прежнему тяжело, ответил: «О да, определенно. Ритчи не только отменил практически все намеченное в связи с выходом диска, он даже песен еще не слышал. Но эксцентричность такого рода – всего лишь часть игры. Иначе бы это все утомляло. Главное – мужик-то играть умеет. Когда-то его выходки меня страшно доставали и выводили из себя. Теперь это уже не раздражает, а только щекочет, и я всякий раз пытаюсь предугадать, что он еще выкинет. То есть какое очередное громадное препятствие он возведет на нашем пути? Если мы не сможем эту преграду обойти – группе снова конец. Но если сумеем перебраться или пробиться, то продолжим двигаться вперед».

На гастроли с группой отправилась и Кэндис. Она вспоминает, что очень нервничала (подруги ей прожужжали все уши насчет нахальных группиз). «Но Ритчи обещал, что вся их европейская аудитория состоит из мужчин. Я ему не поверила и паковала чемоданы, чтоб быть готовой к соперничеству. Мини юбки, кожа и тому подобное… Первый концерт проходил в Италии, и он оказался прав насчет аудитории – там были сплошь мужики-итальянцы. Кажется, мне досталось в тот вечер больше оваций, чем музыкантам DEEP PURPLE».

У читателя может возникнуть вопрос, почему это зрители аплодировали Кэндис? А ларчик просто открывался – Ритчи, ничтоже сумняшеся, не предупредив коллег, выводил ее на подпевки в нескольких песнях. Складывалось впечатление, что Блэкмор специально нарывается на конфликт. Он всячески афишировал свое активное неприятие Гиллана. Рано или поздно это должно было не привести к конфликту. А Иен, увы, как раз давал повод для этого. Алкоголь и табак – не лучшие друзья голосовым связкам, и вскоре после начала тура «The Battle Rages On» Гиллан потерял голос. К тому же начала проявляться традиционная для него плохая память на тексты песен. А Ритчи не собирался прощать Гиллану никаких промахов.

Еще до гастролей он спросил, сможет ли Иен исполнять «Child In Time». Тот уверял, что он освоил особую дыхательную гимнастику, которая позволит ему петь эту песню. Но уже на третьем концерте тура Гиллан подошел к Блэкмору и сказал, что у него проблемы с голосом: «Давай, не будем исполнять „Child In Time“». Та же ситуация повторилась и на следующем выступлении. «Я знал, что так будет и дальше, – говорит Ритчи. – Для меня „Child In Time“ – самая великая композиция. Это изумительная песня, и Иен поет ее замечательно (конечно, когда он действительно поет!). Никто не сможет спеть эту вещь так, как Гиллан. И я подумал: он будет „съезжать“ на каждом выступлении, отказываясь ее исполнять. Так быть не должно».

И вот на концерте Блэкмор начал играть вступление к «Child In Time». Ничего не подозревающий Лорд подхватил мелодию, и публика с восторгом зааплодировала. Гиллану ничего не оставалось, как спеть ее.

«Я подлавливал его на каждом концерте», – с явным удовлетворением утверждает Блэкмор. Когда же Гиллан сообщил Ритчи, что у него настолько болит горло, что ему даже разговаривать тяжело, тот поинтересовался:

– Так ты идешь домой, чтобы лечь в постель и выпить горячего молока?

– Нет, я ухожу на всю ночь с друзьями, у нас пирушка.

«На следующий день его голос был еще хуже. Очень разумное поведение!» – возмущается Ритчи.

Как правило, во время концертов Блэкмор полностью погружен в себя и не очень-то следит за происходящим на сцене. Но после одного выступления у него появилось чувство, будто «что-то было не так». Пытаясь разобраться, Ритчи подошел к техникам и осветителям. Но те в один голос утверждали, что все было нормально. И лишь один, замявшись, признался: «Мне кажется, Гиллан забыл слова в двух песнях».

«Это было глупо, все боялись рассказывать мне об этом из-за того, что я могу уйти из группы, и все останутся без работы. 20 роуди станут безработными!»

Масло в огонь подливал только Роб Фоддер, пресс-агент Блэкмора – «Да, жуткий концерт получился сегодня», – говорил он Ритчи. Свои услуги предложила и Кэндис: «Может быть, мне стоит записывать то, что может быть причиной твоего недовольства?»

– «Да, я не могу их четко сформулировать сразу после концерта, – ответил Ритчи. – Что-то меня злило, но пока она не начала вести записи, я не мог вспомнить, почему меня не устраивали наши выступления.

– А может тебе не понравился сегодняшний концерт из-за того, что Гиллан забыл это, Гиллан сделал то, Гиллан вот тут спел невпопад; вот здесь освещение было отвратительным – они направили прожектор на Джона Лорда, а в это время им следовало «высветить» тебя…

– Да, именно из-за всего этого я так зол!

А всех их (Блэкмор имеет в виду обслуживающий персонал, – прим. автора) менеджмент предупредил:

– Не говорите Ритчи о том, что вам не понравился концерт, говорите, якобы все прошло отлично».

Блэкмор и не собирался искать компромисс, подчеркивая своим поведением, что ему неинтересно выступать в группе и мнение коллег его не интересует. Он мог уйти со сцены во время концерта и мило беседовать с Кэндис в раздевалке; иногда, не предупредив остальных музыкантов, выводил ее «на подпевку».

Развязка наступила в Праге 30 октября. Ритчи вырвал из паспорта японскую визу и бросил в лицо Брюсу Пэйну. Концерты в стране восходящего солнца, намеченные на декабрь, оказались под угрозой, так как Блэкмор заявил, что после окончания европейского тура он покидает DEEP PURPLE. Причиной своего ухода он назвал нежелание работать в одной группе с Гилланом.

Однако, в интервью, которые Ритчи давал после своего ухода (а последний концерт с DEEP PURPLE он сыграл 17 ноября 1993 года в Хельсинки), Блэкмор называл и другие причины, побудившие его на столь кардинальный шаг.

«На протяжении последней пары лет я очень тяжело работал. Так пахал, что почти перестал получать удовольствие от музыки. Я думал, что приговорен быть в этой группе до конца своей жизни, словно тебя заковали в кандалы.

Чувствую, что могу сделать больше, чем я делал в DEEP PURPLE. Когда есть пять эгоцентричных маньяков, очень тяжело донести свое мнение, ибо у каждого из них свой собственный взгляд на вещи. Поэтому мне хотелось быть в группе, где я мог бы делать то, чего хочу. И это не потому, что я стремлюсь стать диктатором, а потому, что я верю – можно делать музыку лучше».

В свою очередь, оставшаяся четверка не скрывала своего раздражения от поступка Ритчи. Они возмущались тем, что Блэкмор поставил группу в затруднительное положение, уйдя накануне японских концертов, билеты на которые были уже большей частью проданы. Претензии к гитаристу были растиражированы при помощи видеофильма «Соmе Hell Or High Water».

В интервью для ряда музыкальных изданий коллеги обвиняли Блэкмора в диктаторстве, нежелании прислушиваться к чужому мнению, в том, что он навязывал свои музыкальные вкусы.

Не сдержался даже Роджер Гловер (обычно – само воплощение политкорректности): «Ритчи Блэкмор – самая интригующая личность из всех, кого я когда-либо знал. С одной стороны – превосходный мастер своего дела, с другой – ничтожный человечишка. Пока он чувствует, что власть в его руках, все идет гладенько. Но как только он теряет контроль над ситуацией, его темная сторона выходит наружу. Я был свидетелем тому неоднократно. Вспоминаю репетиции в RAINBOW. Наш ударник Бобби Рондинелли был уволен безо всякой видимой причины и заменен парнем по имени Чак Берги. Талантливый восторженный паренек из Нью-Йорка, жизнерадостный и уверенный в себе – вам знакомы люди такого типа. В течение нескольких дней этот парень превратился в ходячую руину. Ритчи не дал ему никакой возможности развернуться интеллектуально.

Я не знаю что Чак Берги представляет собой сейчас, но я видел, как за несколько дней он превратился из живого воодушевленного человека в нечто подавленное и униженное. Да… просто невероятно… И все же, несмотря ни на что, я испытываю глубокое восхищение Ритчи Блэкмором. Он – гений. Это должны признать все, кто общался с ним. У него аура звезды, что присуще, на мой взгляд, очень немногим. Она есть у Фрэнка Синатры, у Рэя Чарльза, есть она и у Ритчи Блэкмора. В сравнении с величием его личности, его талантом, мы все – просто проходящие мимо людишки. Включая и меня, и Гиллана, и Лорда с Пейсом. Он безумен, бесподобен и холоден, но, в конце концов, мы, стоя на голых коленях, должны благодарить Господа за то, что нам представилась возможность работать с Блэкмором».

Узнав, что его обвиняют в диктаторстве и неприятии чужих идей, Ритчи сказал: «Я имел обыкновение усесться поудобнее и спросить:

– Ну, выслушаем ваши идеи.

А идей у них не было. Кратко сформулировал все это Пэйси. Он подошел ко мне и сказал:

– Ты сегодня на репетицию так и не появился.

– Ну да, и что из того? – говорю я.

– Было неудобно.

– А что было неудобно?

– Джон Лорд…

– Ну, и что там было не так?

– Он ничего не смог написать. Мы провели на репетиции 2 или 3 часа, но из-за того, что ты отсутствовал, а значит некому было нас подталкивать и говорить, что нам нужно делать, мы так ничего и не сочинили».

Лорд отреагировал мгновенно, высказавшись о Блэкморе: «Для меня это трагическая фигура. В основном, потому что он исключительно талантлив. Ритчи изобрел новый стиль игры на гитаре. Это был человек с экстраординарной индивидуальностью. Я употребил слово „был“ потому что в последнее время в его музыке уже нет того огня, она звучит устало, без страсти.

Когда мы играли в DEEP PURPLE, приходилось все время быть „на чеку“. Иногда он не хотел играть на бис, в другой раз мог посреди концерта просто уйти со сцены. И мы должны быть готовы к этим сценическим вы…бонам (Лорд употребляет матерное слово, – прим. автора). Чертовски трудно в таких условиях дать слушателям положительный заряд.

Ритчи хотел превратить нас в какое-то подобие RAINBOW! Он отказывался принимать наши идеи, желая играть только свой материал. Недавно он сказал: „Джон Лорд не предложил ни одной идеи в течение последних 25 лет!“. У меня было много идей, но он отказывался их играть. Этой репликой он хотел досадить мне. А почему – черт его знает».

А на вопрос журналиста, почему в таком случае группа так цепко держалась за «бяку» Блэкмора, Лорд ответил: «Наверное, нам казалось, что мы зависим от него. Может быть, сыграло свою роль чувство непонятой дружбы, ведь некоторое время мы были близкими друзьями. Все мы считали, что Ритчи нам нужен».

Вот так, в атмосфере взаимных обвинений и неприязни, прошло расставание Блэкмора с музыкантами, в компании с которыми он создал композиции, вошедшие в золотой фонд рок-музыки. Лорд, Гиллан и Гловер после хельсинского концерта даже не попрощались с Блэкмором. В раздевалку к Ритчи зашел только Иен Пэйс и пожелал ему удачи. В течение последующих шести лет практически никаких контактов с Блэкмором бывшие коллеги не имели.

Судя по всему, Ритчи все-таки мучила совесть, ибо 6 марта 2000 года в том же Хельсинки, он явился с бутылкой шампанского в отель, где жили музыканты DEEP PURPLE…

Глава 7. РАДУГА ВОСХОДИТ СНОВА

Фото Дидя Цилля

Уйдя из DEEP PURPLE, Ритчи сразу же принялся за создание собственной группы RAINBOW MOON.

Барабанщиком Блэкмор взял Джона О’Рейли (John O’Reilly), ранее игравшего с Ричи Хейвенсом, Джо Кокером и Джо Линном Тернером. В 1992 году О’Рейли выпустил свой сольный альбом (среди приглашенных музыкантов, записавшихся на нем, были гитаристы Закк Уайлд (Zakk Wilde) и Стив Морс).

Клавишником RAINBOW MOON стал Пол Моррис (Paul Morris). Он выступал с WARLOCK, а позже и с группой вокалистки этой немецкой команды, Доро Пеш (Doro Pesch). В свое время Пол даже проходил прослушивание у Блэкмора, будучи потенциальным кандидатом на место, освободившееся после ухода Дона Эйри.

Наибольший послужной список среди музыкантов имел бас-гитарист Грег Смит (Greg Smith). (Роб де Мартино из VIRGIN STEEL, проходивший прослушивание ранее, Блэкмора не устроил). Грег начал играть на басу в 1977 году. Среди людей, оказавших на него влияние, он называет Джона Пола Джонса, Гленна Хьюза, Гизера Батлера (Geezer Butler, BLACK SABBATH), Гедди Ли (Geddy Lee, RUSH), Джеймса Джеймерсона и Жако Пасториуса (Jaco Pastorius).

Свои первые гастроли Смит провел в 20-летнем возрасте, сопровождая певицу Венди О’Уильямс (Wendy O’Williams, экс-PLASMATICS). Грега приметил бас-гитарист KISS Джин Симмонс (Gene Simmons), продюсировавший альбом Венди, W.O.W.Позже Смит записался на диске Kommander Of Kaosи в саундтреке к фильму «Reform School Girls». Семь месяцев он выступал со Стивом Томпсоном (Steve Thompson), сопровождая его в туре по раскрутке альбома Everyone Loves A Winner.Грег также помогал в записи альбома Винни Мура (Vinnie Moore) Meltdown. Но самым большим успехом в его карьере, несомненно, стало приглашение в группу Элиса Купера. Смит записался на альбоме The Last Temptationи гастролировал с Элисом. Его можно увидеть в фильме «Мир Уэйна», где группа Купера исполняет «Feed My Frankenstein».

Приходилось Смиту работать и с бывшими участниками RAINBOW. В группе RED DAWN, с которой Грег записал альбом Never Say Surrender, играли Дэвид Розенталь и Чак Берги. А в 1993-1994 годах он выступал в группе Джо Линна Тернера. Смит записан также на альбоме Тернера Nothing Changed. Его брали с собой на гастроли и BLUE OYSTER CULT.

Самым важным звеном для Блэкмора всегда был певец группы. Ведь именно от него Ритчи хотел получать помощь в сочинении песен. Вокалистом RITCHIE BLACKMORE’S RAINBOW («BMG» настояла, чтоб группа называлась именно так) стал шотландец Дуги Уайт (Doogie White).

Дуглас Уайт родился 8 мая 1963 года в шотландском промышленном городке Мазеруэлл. Первое знакомство с рок-музыкой у него произошло благодаря телепрограмме «Тор Of The Pops». Увидев выступление Дэвида Боуи (David Bowie), Дуги напялил пижаму, одел мамины красные туфли и с важным видом стал носиться по комнате.

«Потом, после просмотра фильма „А Hard Day’s Night“, я захотел стать барабанщиком, но у меня не было ни чувства ритма, ни умения держать паузу, а это, ясное дело, очень важно для ударников».

Дуги пел в хоре мальчиков в воскресной школе, а в 14-летнем возрасте, в high school, познакомился с Кенни Джонсоном (Kenny Johnston), который умел играть на ударных. Ребята создали группу TRYXTER, просуществовавшую «целых» 9 месяцев. Первой песней в их репертуаре была «The Wizard» URIAH НЕЕР. «Мы играли все: от FOREIGNER до BLACK SABBATH, включая в репертуар и свои композиции», – вспоминает Уайт.

Дуги на всю жизнь запомнил концерт RAINBOW, проходивший 4 сентября 1976 года в Эдинбурге (мог ли он тогда предполагать, что станет вокалистом в группе своего кумира?!). Уайт интенсивно «впитывал» и «пурпурную» классику. Сначала он прослушал Come Taste The Band, затем Burnи Made In Japan: «Казалось, прошли годы, а на самом деле это произошло в течение трех недель».

Окончив школу, он выступал еще в нескольких группах, исполняющих каверы популярных рок-исполнителей. В 1984 году Дуги вошел в состав LA PAZ, которая была создана его приятелем Чиком Макшерри (Chic McSherry) после распада группы RED ELLIS. Они выпустили два альбома и даже удостоились хороших рецензий в журнале «Kerrang!».

LA PAZ была достаточно популярна в Шотландии, и несколько раз выступала в лондонском клубе «Marquee». В одно время группой заинтересовалась фирма грамзаписи «Atlantic», но до подписания контракта дело не дошло. Ребята начали распространять свою музыку самостоятельно – записывали композиции на аудиокассеты и продавали их перед концертами. Тираж их, правда, не превышал 1.000 экземпляров. Записали они и демонстрационную ленту. По словам Дуги, из двенадцати часов, которые были выделены для работы, восемь ушло на запись сольных партий гитариста, а для того, чтоб наложить вокал, оставили всего один час.

Как-то Дуги познакомился с гитаристом Алексом Диксоном (Alex Dickson). И когда Алекс позвонил ему, спросив, не хочет ли его старший брат, Иен, стать вокалистом лондонской группы MIDNIGHT BLUE, Дуги сказал, что он и сам не прочь попробовать себя в этом амплуа. Так что в 1988 году Уайт перебрался в Лондон.

На первый концерт группы явилось всего 19 человек. Но менеджеру ребята понравились, и он организовал контракт, по которому MIDNIGHT BLUE неделю предваряли концерты Литы Форд. Там их заметил менеджер MARILLION Джон Арнисон (John Arnison). Он даже вел переговоры (правда, безрезультатно) с представителями фирмы грамзаписи «Chrysalis», пытаясь подписать контракт на выпуск альбома MIDNIGHT BLUE. Но зато менеджер URIAH НЕЕР оказался посговорчивее, и вскоре Дуги с коллегами предваряли концерты английских рок-динозавров.

В составе MIDNIGHT BLUE были, кроме Уайта: басист Найел Кеннинг (Niall Canning), барабанщик Эдди Финчер (Eddie Fincher), гитарист Алекс Диксон и клавишник Джем Дэвис (Jem Davis). Музыканты жили гурьбой в одном доме, и этот период, когда в нем собиралось порой до 14 человек, вследствие чего частенько доводилось спать на лестнице, Дуги называет «хаосом». Микрофон он установил в санузле, и приятелям нередко приходилось пользоваться туалетом на первом этаже, пока Уайт репетировал.

«В тот период жизни я открыл для себя виски „Jack Daniels“ и вино „Thunderbird“ – ничего этого я больше не пью. А от запаха „Thunderbird“ меня уже просто тошнит».

После распада MIDNIGHT BLUE, Дуги перебивался случайными заработками, а в 1991 году присоединился к PRAYING MANTIS, сопровождая их в двухнедельном туре по Японии. Тогда же произошло событие, которое через несколько лет круто изменило жизнь Уайта. В Лондон приехали его кумиры. «У меня совсем не было денег, а тут DEEP PURPLE дают четыре концерта в «Хаммерсмит Одеон»! (В то время в группе был Джо Линн Тернер). Я позвонил своему другу, работнику фирмы грамзаписи:

– Послушай, я никогда не обращался к тебе с просьбами, но мне так хочется пойти на концерт PURPLE…, – и он ответил:

– Ну да, я знаю, что ты их большой поклонник…»

Приятель Уайта знал еще и то, что у Дуги банально не было денег. «Он дал мне билет и пропуск на вечернику, предупредив:

– Валяй, но веди себя пристойно – там будет халявная выпивка».

Уайт захватил с собой кассету с записями песен MIDNIGHT BLUE. На вечеринке Дуги «вычислил» Колина Харта и всучил ему кассету с просьбой передать ее Блэкмору (что тот и сделал).

Уайт пользовался любой возможностью пристроиться к какой-нибудь группе, регулярно проходя прослушивания. И вскоре ему представился шанс стать рок-звездой. Когда Дуги был в Бельгии, работая над альбомом группы LA SALLE, ему позвонил брат гитариста IRON MAIDEN Яника Герза (Janick Gers), сообщив, что Брюс Дикинсон уходит из ЖЕЛЕЗНОЙ ДЕВЫ.

Уайт прервал работу над альбомом, отказался подписывать контракт с LA SALLE и вернулся в Лондон, где усердно изучал песни IRON MAIDEN, «что было очень тяжело, ибо они достаточно сложны для исполнения».

«Они меня прослушивали дважды. Я был первым и последним, не зная, хорошо это или плохо. Потом Стив (Steve Harris, лидер IRON MAIDEN, – прим. автора) позвонил мне и сказал: „Извини, но ты нам не подходишь“. Позже Яник угостил меня пивом».

Дугласа пригласили на прослушивание в группу, создаваемую Кози Пауэллом, Нилом Мюрреем и гитаристом Марком Казуэллом (Mark Caswell). Несмотря на хороший результат, Уайт решил перестраховаться и вылетел в Германию, где проходили пробы певца группы PINK 69 (их старый вокалист как раз перешел в HELLOWEEN). Дуги пять дней провел в г. Хайдельберг, где записывался и даже сочинял новый материал. А вернувшись в Лондон, он увидел на своей двери прикрепленный бумажный лист, на котором было написано, что ему звонил из США Ритчи Блэкмор…

Оказалось, что Кэндис Найт, убирая в доме, нашла ту самую кассету. На ней было написано имя и лондонский номер телефона Уайта. Прослушав запись, Ритчи обратил внимание на вокал шотландца. Особенно понравилась Блэкмору песня «Until Tomorrow», в которой Дуги подражал манере Пола Роджерса (эту песню можно услышать на альбоме Take The Money And Runгруппы MIDNIGHT BLUE, изданном японским лэйблом «Zero Records» в 1995 году).

Уайт был приглашен на аудиенцию в США к явному неудовольствию Пауэлла: «Ритчи просто украл его из-под моего носа».

«На прослушивании были Пол Моррис со своей девушкой, еще какой-то гитарист и Джон О’Рейли, который настраивал ударную установку. Я начал «распевку», исполняя «Rainbow Eyes», а Ритчи, сидя в кресле, сказал:

– Я знаю эту песню!

– Парень, ты же сам ее и написал!

В тот раз мы исполнили «Mistreated» и ряд других песен, после чего играли в футбол. Через пару дней я уехал».

Ему позвонил роуди Ритчи, Джим Маннгард (Jim Manngard), и сказал, что Блэкмор хочет, чтоб Дуги еще раз приехал на несколько дней, добавив в конце разговора: «Я думаю, это – хорошие новости».

На этот раз Ритчи и Дуги пробовали работать над новым материалом: «Мне кажется, он хотел проверить, сможем ли мы вместе сочинять песни».

Результат Блэкмора устроил, и Дуги был принят в группу: «Мне очень повезло с Дуги Уайтом. Он точно знает, чего я хочу от певца, и сочетает в себе все сильные стороны, присущие вокалистам «старой школы», но в то же время имеет свой собственный стиль».

Когда же масс-медиа стал известен состав группы, многие недоумевали, не видя там именитых исполнителей. Часто Блэкмору задавали вопрос, почему он не пригласил Дио или Тернера.

«Дио – очень хороший вокалист, – объяснял Ритчи, – но он сильно ограничен в тех стилях, которые я хотел бы услышать от нового певца, посему я с ним не связался. А потом кто-то предложил кандидатуру Джо Линна Тернера. Джо хорош, но в настоящее время у него проблемы с голосом, так что и его я тоже не пригласил. Мне нужен был кто-нибудь, сочетающий качества Дио и Тернера, но с более блюзовым голосом, типа Пола Роджерса. Я не хочу совершать ошибки, сотрудничая с теми же музыкантами. Проехали! Все это уже было и прошло. К тому же, я люблю работать с неизвестными людьми. Это – своего рода протест против системы. Большинство музыкантов предпочитают подцепить кого-либо, зарекомендовавшего себя хорошим исполнителем, но мне нравится использовать шанс, работая с новыми людьми. Мне импонирует их энтузиазм. Я люблю вливать в группу новую кровь. Это здорово – гастролировать с молодыми ребятами, которые не так искушены в этих вопросах и еще не превратились в брюзг. Если подобное делать с профессионалами, которые «зубы съели» на гастролях, то это нагоняет скуку».

Работа над альбомом проходила в конце лета 1994 года в большом старинном доме колониальных времен с названием «Tahigwa» в Колд Спринг (штат Нью-Йорк).

«Мы работали каждый день в течение шести недель: джемовали, выступали в «Bavarian Inn» и местных барах перед байкерами, играли в футбол и записывались. Это была своеобразная «притирка». Все это я записывал, чтобы ничего не упустить, и, в конце концов, накопились кассеты с часами записей. Там было большое количество идей, множество риффов. Во время этих сессий мы сочинили «Stand And Fight», «Black Masquerade» и «Silence». На альбом так и не попала «Ask God For That», написанная тогда же – песня, основанная на очень тяжелом риффе с замечательной мелодией и мощным текстом, выдержанная в стиле RAINBOW», – вспоминает Дуги.

Не была включена в альбом и баллада «I Have Crossed Oceans Of Time» («языческая любовная песня», как ее окрестил Уайт). Ее даже начали записывать, но Ритчи потерял интерес к этой композиции.

За исключением «Hunting Humans» и «Ariel» группа наработала по 6-7 версий для каждой песни. «Ритчи хотел быть уверенным, что ничего из этого не пропадет. Пришлось собрать все эти пленки и отдать ему. Возможно, они все еще лежат в коробке где-нибудь в углу его гаража», – говорит Дуги.

В работе над альбомом приняла участие и Кэндис – она написала слова песен «Wolf То The Moon», «Ariel», «Black Masquerade», «Hall Of The Mountain King», а также выступила в роли бэк-вокалистки.

Свою лепту в сочинение материала внесли продюсер Пэт Ригэн (Pat Regan), которого Ритчи увел из стана DEEP PURPLE («Too Late For Tears»), и Пол Моррис («Black Masquerade»). Но все же основным помощником Блэкмора в процессе сочинительства был Дуги. Он соавтор семи из десяти композиций альбома. Работа проходила легко, музыканты работали с удовольствием. Однажды утром, проснувшись, Дуги с удивлением обнаружил, что в комнате полумрак, на окнах висят шторы (когда он ложился спать, их не было). И тут над ним склонился Ритчи, одетый точно так же, как и в клипе «Death Alley Driver», в цилиндре и черном сюртуке. «Он произнес: «Доброе утро». И что было действительно странным, Блэкмор просто «выплыл» из комнаты. Он не шел, а именно парил по воздуху», – уверяет Дуги.