Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №11"

Автор книги: Владимир Лебедев

Соавторы: Александр Юдин,Сергей Саканский,Владимир Жуков,Василий Щепетнев,Леонид Панасенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Откуда вам столько известно? – всхлипнув, спросила девушка. – И про хриллов, и вообще?

– Да уж не понаслышке, – печально усмехнулся старик. – После Огненного Шторма я провел в Эдеме, превращенном Аском в свою потаенную столицу, еще долгих одиннадцать лет… Мне, как и всем остальным, кому он сохранил жизнь, пришлось работать на Аска и его прислужников. Но в конце концов мне повезло, причем дважды: я сумел сбежать из Эдема, а посланные за мною вдогон отряды хриллов меня не поймали.

– И с тех самых пор вы прячетесь?

– Я не прячусь, – чуть нахмурился старик. – Вскоре после побега я присоединился к повстанческой армии генерала Уилли Контуженого. Слышала о таком?

– Нет, – удивленно покачала головой Ника.

– Как-нибудь расскажу, – пообещал Дед. – В другой раз. Тем более история Уилли плохо кончается. С другой стороны, какие истории в наше время заканчиваются хорошо? А сейчас уже поздно, давайте-ка спать.

Ника послушно устроилась прямо на земле, подложив под голову свой сверток.

– А чё у тебя там завернуто? – полюбопытствовал Блямс. – Вещички какие?

– Ружье, – коротко ответила девушка.

– Что-о?! – разом подскочили Дед с Блямсом.

– Ружье, – подтвердила Ника.

– А… можно посмотреть? – осторожно спросил Дед.

Девочка молча протянула завернутый в несколько слоев

мешковины предмет. Старик размотал тряпку и присвистнул:

– «Ремингтон»! – воскликнул он, любовно оглаживая короткоствольный помповый дробовик с пистолетной рукояткой вместо приклада. – Вот это дело!

– Так чего ж ты там, в овраге, растерялась? – удивленно захлопал глазами Блямс. – Когда у тебя, вон, ружье? Ка-ак шандарахнула бы – блямс! блямс! блямс! – он изобразил, как палит во все стороны. – Только уши да хвосты полетели бы! Милое дело!

– Я пасюков до обморока боюсь, – с виноватой улыбкой пояснила Ника, – вот и растерялась. И потом, оно не заряжено.

– Э-эх! И впрямь не заряжено, – подтвердил старик, с сожалением возвращая ружье девушке. – А я было, старый дурень, возрадовался. А патронов к нему теперь достать – дохлый номер, доложу вам… Совсем невозможно.

– Патроны есть, – слабо улыбнулась девушка, – вот.

Она вытащила из кармана куртки картонную коробку и протянула Деду. Тот раскрыл коробку и пересчитал патроны.

– Целых двадцать штук! – восхищенно поцокал он языком, с явной неохотой возвращая коробку. – Десять с картечью, десять с пулями. Ты полна сокровищ, Ника.

– Если я отдам ружье и патроны вам, вы разрешите мне остаться? – робко спросила девушка. – Я ведь все равно не умею им пользоваться.

– Да мы и так не против, оставайся! – заявил Блямс. – Правда ведь, Дед?

– Но за ружье спасибо, – поспешно ответил тот, бросив на товарища выразительный взгляд. – И раз ты теперь с нами, будем считать, что оно общее. Хорошо? Вот и славно… А с ружьем мы, доложу вам… сила… Совсем другое дело, когда с ружьем-то… Теперь нас на испуг не вдруг! Так-так, посмотрим: магазин на три патрона… понятно… удлинителя к нему, конечно, нет… нуда ничего… ствол укороченный, десятидюймовый… для прицельной стрельбы слабоват, зато для обороны, доложу вам, в самый раз…

Продолжая бормотать в том же роде, старик увлеченно и с явным знанием дела занялся оружием; Ника тем временем легла поближе к костру и мгновенно уснула. Блямс покачал головой, потом снял куртку и заботливо укрыл девушку.

– Так-то лучше, – заметил он, – а то ночь-то, кажись, прохладной будет. – И добавил, обращаясь к товарищу. – Умаялась, девчонка. Глянь, только легла, а уж спит без задних ног. Оно неплохо бы и нам… Дед, кто первым караулить будет, ты иль я?

– Я покараулю пару часиков, – ответил старик, не поднимая головы от «Ремингтона», – спи.

Блямс широко зевнул, потянулся и направился к зарослям по малой нужде.

Когда он уже расстегнул штаны, ему неожиданно показалось, что за разлапистым кустом борщевика кто-то стоит. Пожалев, что не захватил биту, Блямс тихонько шагнул в сторону, заглядывая за широкие листья. В зарослях было темно, но там и впрямь кто-то был, какая-то смутная бесформенная фигура ростом с самого Блямса. Темный силуэт незнакомца странно колыхался и сверлил Блямса крохотными сверкающими глазками.

– Эй, – негромко окликнул неизвестного Блямс, – ты кто? Чего ты тут?

В ответ раздалось зловещее шипение, и фигура стремительно выросла на целую голову. От неожиданности Блямс шагнул в сторону и наконец разглядел незваного «гостя»: буквально в пяти метрах от него высилась целая гора… из пасюков! Не меньше полусотни крыс, стоя на спинах друг друга, образовали подобие живой пирамиды, вершину которой венчал сам крысиный король, угрожающе поднявшийся сейчас на задние лапы!

– Беда… – прошептал парень осипшим голосом; но тут же взял себя в руки и гаркнул во все горло: – Беда! Беда! Сючья лава!!! Де…

В следующий миг крысиный король прыгнул ему на грудь, норовя вцепиться в горло. В Блямса точно пушечное ядро врезалось. Он пошатнулся, едва устояв на ногах, но успел ухватить пасюка за шею и что было силы сдавил, одновременно стараясь удержать зверя на расстоянии вытянутых рук. Крысиный король бешено защелкал челюстями перед самым его лицом и принялся рвать когтями предплечья, а потом нанес несколько мощных ударов задними лапами в живот. Испугавшись, что пасюк вот-вот выпустит ему кишки, – Блямс зарычал и отшвырнул крыса прочь. Тот отскочил от земли, точно мяч, и вновь бросился на парня. Блямс пнул короля ногой, вторично отправив того в нокдаун, а сам развернулся и кинулся прочь – к костру, вопя во все горло.

Ника, которая только-только уснула, подскочила точно ужаленная. Ее глазам в неверном свете костра предстала жуткая картина: прямо на нее с вытаращенными глазами мчался окровавленный Блямс, его огромными прыжками настигал здоровенный пасюк, а за ними следом катилась живая волна крыс!

– Ложись! – раздался крик Деда.

Парень не заставил повторять дважды и упал, накрыв собою девушку. В ту же секунду грянули подряд три выстрела. Первый уложил крысиного короля, два других угодили в плотные ряды пасючьей лавы, скосив разом десятка полтора атакующих тварей. Потерявшие вожака звери дрогнули – их строй нарушился, и атака захлебнулась; крысы с визгом метнулись в разные стороны. Замешкавшихся настигла карающая рука Блямса, который успел вскочить и теперь вовсю орудовал битой, сопровождая каждый меткий удар обычным своим восклицанием «Блямс!».

Когда все было кончено, друзья подошли к догорающему костру и огляделись. Поляна вокруг них была густо усеяна телами мертвых и издыхающих тварей. В центре лежал сам крысиный король. Его могучие задние лапы конвульсивно подергивались. Блямс осторожно потыкал его носком ботинка.

– Сдох, сючье величество, – констатировал он.

– Так, говоришь, этой ночью не сунутся? – уточнил Дед с сарказмом в голосе.

– Оплошал малость, – вздохнул парень и болезненно крякнул, снимая располосованную пасючьими когтями рубаху.

– Ой, ты же весь в крови! – ахнула девушка. – Я перевяжу.

– Я и сам могу, – смутился Блямс.

– Перевяжи, перевяжи, – одобрил старик. – И на-ка вот, – добавил он, извлекая из недр безразмерного плаща флягу, – промой этим раны-то. Жалко, конечно. Ведь это, доложу вам, настоящее виски. Но иначе наверняка пойдет нагноение.

Ника умело приступила к обработке ран. Блямс лишь шипел, когда она обильно поливала его виски, но терпел. Особенно пострадали предплечья, которые пришлось забинтовать целиком. Но и на животе крысиный король оставил в память о себе восемь глубоких царапин, две из которых были скорее не царапинами, а резаными ранами.

– У вас найдутся нитки с иголкой? – спросила девушка.

– Это еще к чему? – обеспокоенно дернулся парень. – На мне и так все заживает.

– Найдутся и нитки и иголка, – кивнул Дед, довольно улыбаясь в усы; на друга же строго цыкнул: – А ты лежи, не рыпайся! Ника в этом деле больше твоего понимает, сразу видно.

Молодец, девочка! Что б мы без тебя делали? Теперь мы не только вооружены надлежащим образом, но и медицинской помощью обеспечены. Натуральное воинское подразделение! Как в старые добрые времена, у генерала Уилли.

На бинты пришлось употребить нижнюю часть рубахи Блямса; поэтому, когда он с помощью Ники надел ее снова, она едва прикрыла ему грудь.

Но вот с перевязкой было покончено, и Дед решительно поднялся.

– Утра дожидаться не станем, – заявил он, – уйдем сейчас.

– Чего так спешить? – попробовал возразить Блямс, успевший с молчаливого попустительства Ники незаметно хлебнуть из фляжки. – Передохнем еще чуток, запурхался я чтой-то. Теперь-то, без своего короля, сюки уж точно…

– Опять за свое? – насупил лохматые брови старик. – Снова «не сунутся»? Пойми, мой легкомысленный друг, тут их земля, и нашего присутствия они по-любому терпеть не станут. Мы для них теперь не столько добыча, сколько захватчики. А захватчиков надлежит уничтожать… Короче, не о чем говорить, уходим!

Блямс послушно встал, Ника тоже – она давно поняла, кто здесь главный, поэтому даже не пыталась спорить.

Глава 2
Уилли Контуженый

«Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли».

Надпись в Фермопильском ущелье

Мили полторы на юг маленький отряд двигался через все те же заросли колючего чертополоха и ядовитого борщевика, но постепенно их сменили черная полынь и пижма; идти сделалось полегче. Да и воздух перестал быть таким тяжелым. Горьковатый полынный дух приятно освежал тело и успокаивал душу.

Но Блямс, замыкавший шествие, то и дело останавливался и тревожно прислушивался. Наконец он не выдержал:

– Слышь, Дед, а сюки-то не отстают, так от самого оврага за нами и шуруют. И, кажись, много… Чё им надо-то, чё хотят?

– А я что тебе говорил? – напустился на него старик. – Смерти они нашей хотят, вот чего.

– Дык, шмальнул бы для острастки, – предложил парень.

– Щас! – рассердился Дед. – Семнадцать патронов осталось, а я буду по кустам палить.

Тем не менее он все-таки вытащил из-под полы «Ремингтон» и держал его теперь наготове, положив стволом на сгиб левой руки.

Через некоторое время Блямс снова обеспокоенно остановился.

– Слышь-ка, Дед, неладно что-то.

– Ну что опять?

– Раньше сюки сзади нас шебаршились, а теперь по сторонам их писк слышен.

– С флангов обходят, – мрачно констатировал старик, – значит, жди атаки. Или засады. Теперь будь начеку.

– Ага, – отозвался парень, взвешивая в руке биту.

Растительность снова изменилась, сделавшись более низкорослой; теперь отряд шагал по бескрайнему полю, поросшему ползучим пыреем, чередой и дурманом; кое-где живописными рощицами возвышались купы крапивных зарослей.

– А, чтоб ты сгорела! – выругался Блямс, безуспешно пытаясь вытряхнуть из ботинок колючие семена череды. – И чего это трава у нас, где ни возьми, такая вредная: то жжется, то колется, а нет – так воняет, хоть нос зажимай?

– Это оттого, – отозвался Дед, – что после Долгой Зимы выжили самые неприхотливые растения – мусорные. Вот потому, когда Солнце стало светить как прежде, земля поросла всякими помойными сорняками – колючими, жгучими да ядовитыми.

– Они не все мусорные и вредные, – первый раз за время пути подала голос Ника. – Тут много полезных трав. Череда, например, для глаз хорошо – тем, у которых они гноятся, отваром промывать. Крапиву и одуванчики вообще есть можно. Да и дурман тоже от разных болезней помогает.

– Эге, – улыбнулся старик, – у нас, доложу вам, не только доктор, но и повар свой появился. Теперь не пропадем!

– Ладно вам, – смутилась Ника, – просто в Гарбидж Хилле голодно было, вот и приходилось как-то обходиться.

– Я о том и говорю – повезло нам с тобой, дочка, однозначно…

Резкий отвратительный писк прервал их беседу. Из окружавших их зарослей конского щавеля послышались шорох, злобное шипение, а сама трава всколыхнулась, и тут же со всех сторон хлынули пасюки.

Дед с Блямсом среагировали моментально, как хорошо слаженная команда: разом заступили собой девушку и изготовились к битве.

Первые три или четыре пасюка достались Блямсу – он отправил их обратно в щавель точными и мощными ударами биты, сопроводив полет тварей своей обычной присказкой. С двумя другими расправился Дед – все еще не желая тратить драгоценные патроны, он перехватил ружье за ствол и орудовал им теперь, как палицей.

Не прошло и пяти минут, как вокруг валялось не менее дюжины пасюков. Но нападающих не убывало – все новые и новые крысы выскакивали из кустов щавеля, точно из пращи невидимого врага, и отчаянно бросались на людей. И уже не каждую тварь удавалось остановить на подступах – и Дед и Блямс были неоднократно покусаны.

Когда на левой руке и ногах парня повисли разом три крысы, Ника не выдержала и завизжала.

– Цыц! – строго прикрикнул на нее старик, помогая товарищу разделаться с агрессорами. – Стой, где стоишь! И молча!

Один особенно крупный пасюк, уже наполовину седой, размером не меньше дикой собаки, уклонившись от Блямсовой биты, едва не вцепился Нике в горло. Но Блямс перехватил его за хвост, еще в прыжке, хорошенько раскрутил над головой и швырнул в гущу наступающих врагов вместо метательного снаряда.

Неожиданно все пасюки отступили и скрылись обратно в заросли.

– Ага! Струсили! – обрадовался Блямс.

– Нет, – с мрачной уверенностью заявил старик, – арьергард поджидают. Сейчас сгруппируются и тогда кинутся все скопом. Ладно, – сдался он, передергивая затвор «Ремингтона», – делать нечего: сейчас я в их фаланге коридор прорублю, картечью! Значит, после третьего выстрела все бежим в ту сторону. И быстро! Пока не опамятуются…

Дед повернулся лицом к югу и один за другим произвел три выстрела, кладя заряды рядом. Картечь проделала в травостое и рядах противника широкую просеку.

– Дочка, не отставай! – крикнул старик, подавая личный пример.

Все трое что есть мочи кинулись в образовавшийся коридор.

Они бежали уже не менее четверти часа – не разбирая дороги, почти вслепую, – но по-прежнему слышали за собой возбужденный писк и легкое топотание преследователей. Пасючья стая не отставала. Ника заметно выдохлась и начала то и дело спотыкаться – вот-вот упадет.

– Под руку ее хватай! – скомандовал старик товарищу и подхватил девушку за локоть со своей стороны. Но он и сам выглядел не лучшим образом – дыхание с надсадным хрипом вырывалось из его груди, а бороду покрывали клочья пены, точно у загнанной лошади.

Вдруг Блямс заметил по правую руку от себя торчащие над травяным полем макушки деревьев.

– Дед! – просигналил он. – Двигаем к лесу! Там оборону держать легче.

Еще пять минут бега – и они наконец оказались на опушке. Ника совсем без сил повалилась за первое же дерево, Дед упал рядом и, развернувшись, приготовился отстреливаться; Блямс, тяжело дыша, оперся о ствол.

– Стреляй, Дед! – выдохнул он. – Чего ждешь? Давай: блямс! блямс! пали!

– По кому стрелять-то? – прохрипел тот в ответ.

Блямс удивленно вгляделся в предутренние сумерки: странное дело, но пасюки, которые секунду назад едва не хватали их за пятки, куда-то сгинули. Обрывающиеся перед самой опушкой заросли бурьяна стояли неколебимой стеной, только легкий ветерок слегка шевелил коричневые свечки конского щавеля.

– Куда они все подевались? – захлопал пушистыми ресницами парень. – Я уж думал все – не уйти нам…

– Может, тут граница, конец их территории? – предположил Дед, впрочем, не очень уверенно.

– А чья тут территория начинается? – поинтересовалась девушка.

– Откуда нам знать, – пожал плечами старик, – да и какая разница?

– Нет, но все-таки… если даже пасюки побоялись сюда соваться…

– Дело говоришь, дочка, – согласился старик, утирая шляпой лицо и бороду.

– А тихо-то здесь как, – заметил Блямс, – никакой живности не слыхать.

– Тоже тревожный знак, – нахмурился Дед.

Они огляделись вокруг.

Лес, на опушке которого они очутились, прямо сказать, был довольно странен: деревья с изогнутыми, словно скрученными неведомой силой стволами, покрытыми глянцево-чёрной корой, простирали над ними безлистные корявые ветви, с которых неопрятными космами свисали гирлянды влажного фиолетового мха. Мох источал малоприятный запах, какой-то… химический.

– Что делать-то? – спросил парень. – Идем дальше или как?

– Погодим, – после минутного раздумья решил старик. – Пасючья стая сюда, по всему видно, не сунется, а углубляться в лес, пока не выясним, что здесь к чему, тоже не резон. Тем более затемно. Так что разбиваем лагерь прямо тут. Отдых нам все равно необходим. А на восходе двинемся.

– Костер разжигать не будем! – остановил он товарища, собравшегося уже ломать ветки.

– Дык, огня всякий зверь боится, – попробовал возразить парень.

– А если пасюки не зверя испугались?

– Кого ж тогда?

– Кого теперь все боятся? – хмыкнул дед. – Хриллов.

Услыщав про хриллов, Ника тихонько ойкнула.

– Не бойся, – успокоил ее старик, – это я так, для примера. Скорее всего, никаких хриллов здесь в помине нет. Что им тут делать? Им добыча нужна – люди. Но с костром все равно давайте поостережемся. Тем более не так уж холодно, да и восход, доложу вам, не за горами.

Друзья удобно расположились между корней особенно толстого дерева.

– Спать станем по очереди, – скомандовал Дед, – первыми мы с Никой.

– Чего это вы первые? – в шутку возмутился Блямс. Я тоже с ног валюсь.

– Потому, мой плохо воспитанный друг, что я уже слишком стар для забегов на такие дистанции, а Ника, напротив, еще слишком молода.

– Ладно, ладно, – хохотнул парень, – плохо воспитанный, вишь, я… Кроме тебя, моим воспитанием никто не утруждался. Вот сам себя по лысине и лупцуй, воспитатель.

Блямс сел, прислонился спиной к узловатому стволу и поместил между колен верную биту, а старик с девушкой улеглись тут же рядом, на лесной подстилке из сухого мха.

Дед уже начал задремывать, когда его разбудил шепот Ники:

– Деда, а вы обещали рассказать про то, как воевали с хриллами, про Уилли Контуженого.

– Не спится? Это от усталости, бывает… Ладно, расскажу тебе… сказку на ночь. Слушай же про последнего в истории человечества генерала Уилли. – Старик набил трубку, раскурил и начал рассказ: – Я встретил Уилли на второй год после побега из Эдема. Он уже сформировал свою «армию», численность которой достигала тысячи бойцов. На самом-то деле никакая это была не армия, а, прямо скажем, всякий сброд, что называется, «с бору по сосенке». Но сброд неплохо вооруженный. Да и сам Уилли не был настоящим генералом. Огненный Шторм он встретил в звании майора ВВС США.

– А почему его прозвали «контуженым»? – спросила девушка.

– Потому что так и было, – просто ответил Дед. – Хотя все мы были тогда контужеными, в той или иной мере. А Уилли звали еще и «Бешеным», и даже «Горелым». Но, несмотря на контузию, командовать он умел. И бойцов своих, пускай своеобразными методами, но держал в узде. Когда я рассказал ему про Эдем, про проект «Адам», про создаваемую Агинским армию клонов, в общем, обо всем, что знал сам, – про истинные причины гибели Америки и вообще человеческой цивилизации, – он даже обрадовался.

– Гибели цивилизации?! – поразилась Ника.

– Нет, – засмеялся старик, – не гибели цивилизации, а тому, что теперь у него и его бойцов появился реальный противник – настоящий достойный Враг. Он немедленно переименовал армию в «Первую повстанческую», назначил меня своим личным адъютантом и велел вести прямиком к укрывищу Аска Первого, то бишь к Эдему. Разумеется, я согласился с радостью. Ведь и сам я горел тем же мстительным желанием. И привел Первую повстанческую армию к Эдему… прямо в лапы Аска Первого. – Дед замолчал – видимо, вспоминать про это ему было нелегко. – Что тут скажешь? Тогда я был еще молод, а значит, неопытен. И глуп тоже, пожалуй. Не без этого.

В Эдем можно проникнуть разными путями: помимо главного, центрального, внутрь скалы ведут еще несколько запасных, тщательно замаскированных входов. Мне известно о двух. Но их может быть и больше.

Запасные проходы никак не рассчитаны на тысячную толпу людей, они слишком узкие. Поэтому на военном совете был разработан следующий план операции: пока основная армия во главе с Уилли штурмует вход в центральный тоннель, остальные повстанцы двумя маленькими отрядами проникают в Эдем через запасные входы. Так сказать, отвлекающий маневр. Но вышло все наоборот. Начав открытый штурм, мы громко заявили о своем присутствии и тем самым выдали себя с головой. Понятное дело, хриллы не дураки и сразу догадались, что мы можем воспользоваться и другими способами проникновения. Собственно, для этого не надо быть особенным умником.

Центральный вход защищали многотонные стальные двери; чтобы вскрыть их, нам пришлось израсходовать весь имеющийся запас взрывчатки. И вот, когда вся армия повстанцев во главе с самим Контуженым ворвалась в центральный тоннель, на его стенах разом вспыхнули несколько больших мониторов, в каждом из которых появилось изображение Великого вана Аска Первого, и он тут же принялся хрюкотать что-то на своем неандертальском наречии.

Я, конечно, предупреждал Уилли об опасных способностях проклятого палеоантропа. И он принял кое-какие меры: инструктировал своих бойцов ни в коем случае не смотреть в глаза и не слушать никого из хриллов. Но все равно половина наших повстанцев растерялась и моментально превратилась в думмов.

А затем Аск Первый просто-напросто скомандовал новообращенным думмам напасть на своих бывших товарищей. В результате одна половина нашей армии атаковала вторую. Как ни странно, но мы оказались совсем не готовы к такому предсказуемому повороту событий. – И это только усугубило наши потери.

Люди убивали людей на потеху проклятому хриллскому королю! И ни я, ни Уилли ничего не могли с этим поделать. А потом из боковых коридоров выскочили десятки хриллов и окончательно довершили разгром Первой повстанческой армии. По всей видимости, отряды, пущенные Уилли в обход, к тому времени уже были уничтожены. Вот так все и случилось…

Так что Уилли Контуженый оказался никудышным генералом… Но дрался он тогда, доложу вам, как бешеный, полностью оправдав свое второе прозвище. Я сам видел, как он, уже дважды раненный, лично уложил полсотни думмов и не менее десятка неандертальцев, прежде чем пуля в живот окончательно его остановила.

Только горстке повстанцев – дюжине бойцов – удалось вырваться из расставленной хриллами ловушки. Я был, как ты наверняка догадалась, в их числе. Генерала Уилли я вынес из Эдема на руках.

Две недели мы уходили по горам от погони. В конце концов – на пятнадцатый день – от всей некогда грозной повстанческой армии в живых остались только четверо, считая меня и не считая нашего умирающего полководца. Мы укрылись в сырой пещере в каком-то глухом ущелье и боялись даже развести огонь, чтобы хриллы нас не обнаружили… Ну прямо как сегодня, хе-хе-хе! – невесело рассмеялся Дед.

– В последнюю ночь своей жизни, – продолжил он, Уилли призвал нас, четверых уцелевших, к себе и прошептал: «Я умираю… но я все еще ваш генерал, черт побери! Поэтому вот мой приказ вам, парни: поклянитесь мне – здесь и сейчас… поклянитесь всем, что вам еще дорого… не останавливаться и не успокаиваться, пока Эдем не будет уничтожен».

И мы дали ему эту клятву.

«Хорошо, – прохрипел Уилли, – принято. Я тоже клянусь, что никогда не оставлю вас, парни… и отныне буду каждую ночь приходить к вам во сне, чтобы вы – не дай бог! – не забыли…» Тут он привстал, схватил нас за руки, страшно выпучил глаза и помер.

Закопав полководца там же, в пещере, мы уговорились разойтись на все четыре стороны света, каждый – в свою. Условились при этом так: любой из нас, кто встретит на своем пути достаточное число вооруженных людей, сделает все, чтобы организовать их и поднять на борьбу с хриллами, вернуться в Эдем и довершить дело, начатое Уилли. Мне досталось южное направление. Вот с тех пор я иду на юг. Зигзагами, медленно… но иду.

– И что, ни разу за все время вам так и не удалось поднять людей на борьбу с Аском?

– Я предпринял еще четыре попытки, – глухо ответил старик, – все неудачные. Увы, время тут играет против нас, людей. Наши силы год от года иссякают, а силы хриллов, напротив, – крепнут. Ведь палеоантропы продолжают множиться, а мы – те из нас, кто еще остался, – чем далее, тем более деградируем, с каждым поколением что-нибудь утрачивая – старые технологии, прежние навыки и умения… Люди, доложу вам, повсеместно дичают… Но я не отчаиваюсь. И продолжаю свой клятвенный путь.

– А другие трое? Что произошло с ними?

– Понятия не имею, – вздохнул Дед, – как расстались тогда, над могилой генерала, так больше я с ними не встречался. Думаю, они давно сгинули. А теперь спи, дочка! Впереди у нас трудный путь… на юг.