Текст книги "Я просто хотел, чтобы всё было хорошо"

Автор книги: Владимир Вечный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– И бросился наутек, Нейтон, вроде бы.

– Да, бабуля умерла потом, не выдержала того, что ее испугались, испугались ее старости.

– Печально все это, я когда-то подумывал о том, чтобы заморозить себя.

– Но заморозил только мозги?

– Ауч!

– Я пытаюсь отвлечь.

– Я понимаю, так вот, криокамеры тогда были популярны, можно было заморозить все тело, можно было только голову.

– И что дальше?

– А дальше ждешь и надеешься на то, что за те деньги, которые ты на это потратил, однажды наука сможет тебя разморозить без каких-либо повреждений.

– Звучит фантастично.

– Уже через несколько лет все эти фирмы обанкротились, а тела и головы просто повыкидывали на улицы, их не хоронили, количество было такое, что администрация места под это дело на кладбище не смогла купить, да и работать было некому, чтобы таскать, копать, в итоге их самосвалом закинули в яму, оставшуюся от бывшего родника, засыпали чем-то и грейдером прикопали. Конечно, если были родственники, желающие взять на себя бремя долга за похороны, тело старались отыскать. Потом были коллективные жалобы, попытки кого-то посадить, но все было добровольно, а в договоре прописан отказ от ответственности.

– Страсти какие, а законы что?

– А законы не запрещают, да и повторюсь, я сам бы хотел заморозиться, проснешься в будущем – хорошо, могут лечить по-новому, все иначе устроено, а не проснешься, так и сожалеть не о чем.

Мимо проходило мало людей, а в сквере через дорогу и вовсе никого не было, мы наслаждались тишиной. По вечерам все же даже в таких отдаленных местах собирались люди, чтобы выпить, как правило, они горланили песни, чокались, свистели проходящим мимо дамам, но в снегопад, в месяц перед зимой, предпочитают делать это в подъездах, не показывая уши на мороз.

– Меня в тебе восхищает стремление учиться, я вот уже успокоился в этой теме, с другим временем не сравнить, – сказал я.

– Мне же не завтра помирать, – ответила Лера.

– Язвочка, я о том, что ты вот и в баре работала, и в универе учишься, и работаешь попутно тестировщиком приложений, где вообще нужно много всего знать, и я не представляю, как такой объем информации можно запомнить, ты машина? У тебя в голове вместо мозга ssd?

– Нет, я рада, что ты мной восхищаешься, это очень приятно, я хотела доказать себе, а может и всем другим, что девушка тоже многое может. Когда я работала официанткой, то чувствовала, что никто меня не воспринимает как умного человека, скорее, как девочку, которую надо ударить по попе. Я всю жизнь больше ощущала именно это, а не восприятие меня сквозь призму моих мозгов, так что когда я нащупала наконец-то сферу, которая мне интересна, вцепилась в нее зубами, изо всех сил пытаясь чего-то достичь.

– Ого, ты талант, как Мила из Хорватии.

– Какая еще Мила?

– Да знакомая, когда был в Хорватии, с ней познакомились через приложение, мне было одиноко, не с кем поговорить, вот мы и пересеклись, она сама из Латвии, но знала русский, вот когда я услышал ее уровень английского, спросил – а как ты выучила, так вот, она поступала в университет, а когда начались пары, оказалось, что они на английском, представляешь? И она буквально с нуля выучила язык до хорошего уровня, молодец, да?

– Отлично, Лера не молодец, а Мила – молодец!

– Да чего ты завелась-то, я же просто сказал, что это тоже достижение.

– А не надо меня с кем-то сравнивать вообще!

– Лера, прекрати, и так настроения нет, еще ты портить его будешь дальше.

– Ах так, я еще и настроение тебе порчу? Так бы и сказал, тогда я бы и не приходила.

– Воистину разговор с женщиной – хождение по минному полю.

– Ты ходить научись, тогда безопасно будет.

– Давай не будем, у меня только сердце успокоилось, и тебя переклинило.

– Давай не будем, потому что я пойду, а ты можешь тут сидеть.

Она заревела и побежала за угол соседнего дома. Да уж, подумал я, вечер перестает быть томным. Пошел следом, что ж делать. Лера сидела и плакала, а около нее стояли двое молодых ребят, наверное, они были парой, спрашивали у нее, все ли в порядке. Я подошел и ответил за нее, что у нее все нормально и не надо мешать. Они ушли.

– Ну вот, теперь они, скорее всего, думают, что я еще и бью тебя, закажу сюда такси, поедем домой.

– Я к себе поеду.

– Как скажешь.

Она уехала, а я пошел домой пешком, да уж, снег, не знаю, сколько тебе теперь придется выпасть, чтоб хоть как-то скрасить этот вечер. По дороге я взял себе бутылку вина, очевидно, что без нее я сегодня не усну, может, порисую под бокал вина, а может, сразу усну, как знать. Пока шел, думал, что же так сильно могло ее задеть и почему она так отреагировала. Пришел к выводу, что не стоило сравнивать ее достижения с какой-то незнакомой женщиной, мне бы тоже это не было приятно, но я надеялся, что наше общение немного на другом уровне, и мы понимаем, что все, что мы говорим – это не попытка обидеть друг друга. Писать сам я ей пока не буду, захочет – напишет, не захочет – будет время отдохнуть от меня. Завтра должны доставить прах матери, поставлю дома, иронично, следующую часть жизни она проведет в квартире и при этом ни разу не выпьет. Какой же я мерзкий.

Ключ долго не влезал в личину, видимо, я нервничал, дверь поддалась, я зашел в коридор, швырнул ботинки и быстро прошел в большую комнату, плюхнулся на диван. Боже, как я устал. Жизнь моя таким ключом раньше не била, может и правда после 30 все только начинается, а к 40 набирает такие обороты, что хоть стой, хоть падай.

Я так и не выпил, так что можно сказать, что я молодец, сегодня предстояло взять себя в руки, ибо нужно подготовить сюжетец для первой серии. Значит, необходимо все выбросить из головы и понять, что и как нужно построить, дабы это понравилось зрителю.

Как протекает мой творческий процесс? Я сижу и думаю, пока не вылезет идея, дабы регулярно напрягать себя и что-то в итоге делать, при этом я обычно что-то попутно кушаю, потому что очень люблю есть, просто со времен бурной молодости заменил всякие чипсы каким-нибудь виноградом или орехами, в этот раз был кишмиш, я промыл его под раковиной, а потом поставил чайник. Всё, что я ем с кожурой, я окатываю кипятком или же срезаю кожу, если это яблоки, их, как оказалось, воском натирают, чтоб они имели рекламный вид, я не знал, трескал, во мне теперь свеча целая, не меньше. Смывать парафин не очень удобно, так что срезаю. Чайник готов, я кладу виноград в сеточку пароварки и ставлю всё это в раковину, а сверху выливаю почти целый чайник кипятка. Возможно, такая мойка и не работает вовсе, но я уже привык так делать, так что и в этот раз не изменил традиции.

Я принес виноград к столу, на котором лежали все мои записи, зарисовки, вообще говоря стол весь был усыпан бумажками, кто-то называет такое свинством, но я знаю, что где лежит, и что это мой порядок, единственный, который мне нужен и который меня устраивает. Я сел в кресло и достал карандаш, им и буду набрасывать сюжетную раскадровку. Я просидел, наверное, часов пять, в итоге получилось следующее. Главный Герой обманом на работе получает новую должность, старого работника увольняют за махинации, которых он не совершал. Г.Г., если вообще его можно так назвать, после работы едет к любовнице, пока дома его ждут жена и сын, которому он обещал сегодня прийти на его выступление в школе. Мальчик, конечно, раздосадован в итоге, но все же приходит его мать, зная, что отец как обычно забудет или скажет, что у него дела. Г.Г. у любовницы проводит весь вечер, а ночью возвращается домой. Жена устраивает ему скандал, с расспросами, где он шлялся, у него не удается нормально отвертеться, и в итоге подозрения жены перерастают в закономерную веру в то, что муж ей изменяет. Здесь выходит мальчик из-за двери, он следил за скандалом и молча ждал, когда будет пауза между двоими родителями, когда таковая появилась, он сказал: «Папа, я тебя проклинаю». Думаю, слушать подобное от собственного ребенка – это уже само по себе наказание, но тем не менее из-за того, что мальчик был на хорошем счету у смерти, она отчетливо слышала его слова, за которыми нужно следить даже хорошим людям, вроде него. Отец бесится, уходит спать в машину. Ночью он видит большую Луну, такую, которой он еще никогда не видел, но не придает этому кармического значения, просто присматривается к большим пятнам и думает, на что похожи эти рисунки. Как в тесте Роршаха, только интереснее, потому что в конце тебе никто не скажет, что ты сходишь с ума. Он накрывается своей курткой и засыпает. Утром он немного проспал, потому что сбил режим. Не заходил в дом, дабы почистить зубы или хотя бы переодеться, он опаздывает на работу, мчит со всей дури, но попадает в большую пробку, если бы выехал вовремя, как он обычно это делал, то ее бы миновал. Он решает обогнать по левой полосе, она была не встречная и набирает скорость, тут из правого ряда появляется такой же умник – огромная машина, на которой привязаны бревна. Г.Г. резко сбрасывает скорость и едет прямо впритык к фуре, вправо не уйти, там весь ряд занят, и никто не пускает, когда найдется дырка для того, чтобы вклиниться – пока непонятно. Трос машины впереди лопнул, бревна стали вести себя вольготнее. «Только бы не как в «Пункте назначения», – шептал герой, но тут лопается еще один трос, и бревно летит в его лобовое стекло, в последний момент он уворачивается на своем авто и вылетает на встречную полосу, где как раз велись ремонтные работы, так что аккурат в яму от водоканала он и угодил. Экскаваторщик только и успел, что рот отрыть и увидеть, как машина летит на дно. Конечно, Г.Г. не выживает, машина смята, капота почти нет, он превратился в бутерброд, а он еще и пристегнут не был. Приезжает скорая, ждали ее недолго, однако подобраться к Г.Г. они не могут – машина заблокирована. Вызывают спасателей, те едут дольше, по приезде снимают крышу и домкратом растягивают часть машины, даже не вынимая ее из ямы. Герой стонет, когда его достают, он погибает, и скорая констатирует смерть. Г.Г. открывает глаза, глядя на то, как его труп откачивают, и не может поверить и понять, что это вообще значит и почему он видит себя со стороны. Тут над ним начинается вихрь, перерастающий в маленький смерч, и его затягивает куда-то. Тьма, он открывает глаза в темной и пустой комнате, ничего не видно. Судорожно он пытается найти телефон в кармане, чтобы подсветить, но ничего не выходит, телефона нет. Он начинает приглядываться к тьме, пытаясь понять, сумерки это или кромешная, то есть та, в которой ничего не будет видно, даже если постараться. В итоге он замечает синее свечение вдали, кажется даже, что это больше сотни метров, на глаз, он ползет к этому свету, идти боится, щупает руками поверхность и только тогда переваливает вес. Оказывается, что это была дверь, которую он приоткрывает и оказывается в огромном зале, таком гигантском, который трудно вообще себе вообразить, предметы были человеческих размеров, стол в зале подходил по размеру для восседаний, но уходил при этом далеко, почти за горизонт. На секунду Г.Г. вообще засомневался, настоящий ли он, кому такой нужен, да и как такой построить – основные вопросы, которые сидели в его голове, помимо главного – черт возьми, где Г.Г. находится? Тут он приметил трон, который стоял к нему спиной, за ним явно кто-то сидел. Он обошел и обомлел от ужаса. На троне величаво восседала смерть, вернее, тогда он не знал, кто это, но череп оголенный подсказывал, что это явно не фея. Глаза ее светились голубыми огоньками, череп был полностью оголен, на ней был балахон, черный, но не дырявый, как на обычных картинках, было видно, что он дорогой, в него были инкрустированы какие-то черные камни, прямо в плащ, капюшон был накинут, и, словно черного цвета золотом, был сделан воротник, плотно державший место, где должна быть шея. В руке у смерти был серебряного цвета бокал, отделанный красными камнями, наверное, рубинами. Смерть приложила палец к губам и крик Г.Г. прекратился, точнее, он продолжал истошно кричать и даже попытался ползти назад, но словно оцепенел, а голос просто пропал, связки напрягались, он кричал изо всех сил и чувствовал это, но ни единого звука, сердце бешено колотилось и казалось – вот-вот случится сердечный приступ. Смерть улыбнулась и сказала: «Здравствуй, Ларри, – глаза ее прищурились, она провела пальцами по подбородку, изображая думу. – Не беспокойся, Ларри, у человека, который уже умер, не может быть сердечного приступа».

Конец первой серии, я старался как мог, вырисовывал и дополнял детали, для меня было важно, чтобы конечному зрителю понравилось. Конечно, художники все перерисуют, но основы все же возьмут именно с моих скетчей с раскадровкой. Все это дело нужно было доставить каналу «АдультМульт», но когда я закончил, мрачные мысли снова начали меня поедать, поэтому я решил отправить почтой, которая была в двух шагах от моего дома, к тому же скоро должны были привезти прах матери, нельзя было не быть дома в этот момент. Вроде скорость отправки нынче хорошая, уже вечером, а край – завтра утром, весь материал передадут куда надо. Так я и решил сделать, предупредив Олега Максимовича об этом в sms. «Странное решение», – сказал он в ответ, но я пояснил, что у меня проблемы, он сказал: «Главное, что сделал работу, решай свои дела и ни о чем не беспокойся, справимся пока и без твоего присутствия, если что-то нужно будет, напишу, уточню или подъедешь, по ситуации». Почта уже не была тем, чем раньше, вернее, скорость работы увеличилась, а вот система отделений осталась на том же уровне. Линолеум что 5 лет лежал тут поверх бетона, что сейчас так лежит, идут по нему люди и поднимают пыль, сами-то они ей не дышат, дышат ей в итоге сами работники, от того и злые, наверное, постоянно. Я взял талончик из автомата, из колонок сообщили, что клиент номер такой-то, до вас один человек. Но тут из одного окна высунулась оператор и сообщила – вы знаете, сегодня не работает автомат, он слишком много талонов навыдавал, у нас теперь все в порядке очереди. Я чертыхнулся, это уже классическая система, ее не справят мелкие заплатки, такую нужно рушить и начинать создавать с нуля. По пути к заветному окну попытался без очереди влезть мужик, которому только спросить, он был послан, настроения на таких сегодня не было. Наконец-то меня принял оператор:

– Здравствуйте, чем я могу помочь?

– Здравствуйте, хочу вот отправить листы, адрес тут же, в Твери, – я назвал ей адрес.

– Хорошо, сейчас посмотрю, сколько будет стоить.

– Жду.

– Будет триста рублей.

– Какие триста рублей, тут два шага пройти и отдать, вы что-то путаете.

– Мужчина, вы сказали адрес, цену выдала машина.

– А чем вы отравляете?

– Посылка, первый класс, самая дешевая, триста рублей будет.

– Девушка, какая посылка? Это бумага, ее можно за сто рублей бандеролью отправить.

– Так и говорите, что вам бандеролью, нечего тут из себя незнайку строить.

– Это я еще и виноват, что вы тут пытаетесь с каждого клиента содрать денег побольше?

– Я не пытаюсь, мне как выдало, так я и сказала. Так что, бандеролью?

– Да.

– Секундочку.

Она отошла и вернулась через две минуты.

– Не во что вложить, пакеты для отправки кончились.

– На почте кончились пакеты?

– Я что, невнятно сказала?

– Внятно, просто это почта! Тут все это должно с избытком лежать, а у вас то конвертов нет, то пакетов, то свет отключили, безобразие.

– Отправлять не будете?

– А есть варианты?

– Можно в коробку положить и отправить, какая разница? Сомнем ее и будет такое же вложение.

– Сколько?

– Сто пятьдесят рублей за коробку.

– Да вы обалдели что ли тут все?

– Тогда заходите в другой раз.

Я расплатился и скрипя зубами вышел на улицу. Мавроди так россиян не разводил, как это делает почта России, а еще государственная структура, сто процентов акций принадлежит правительству.

Отправив, я почти одновременно зашел в подъезд вместе с курьером, он назвал мне номер квартиры, я сказал, что хозяин я, но он не поверил, поэтому мы поднялись, и я отпер ключом дверь. Расписавшись за посылку, он ушел. Ну что ж, мама, вот ты и дома, и хотя ты здесь никогда не бывала, тут живет твой сын, а значит, дом и твой по праву. Я подумал о том, как сожалею, что перестал с ней общаться, как мне ее теперь не хватает, хотя ранее я не ощущал надобности. Я встретился с тобой ошибкой, которую сам же не раз описывал – миритесь сейчас, боритесь за близких в эту минуту, говорите, общайтесь, понимайте друг друга, старайтесь помочь, а теперь уже что? Теперь человека нет. Я распаковал коробку и поставил вазу с прахом на полку. На ней были выгравированы ее инициалы. Я сел на диван, включил ноут и решил пересмотреть серию «Двух с половиной человек», ту, где умер Чарли и его привезли домой в вазе, которую успешно рассыпали уже через пять минут, а мимо проходила уборщица, увидела все это и сказала – я его убирать не буду. Интересно, просмотр этой серии – это мой личностный мазохизм, или я пытаюсь увести свою боль в шутку? Недавно я виделся с человеком, который сказал, что много шутит, когда ему больно, что ж, в таком случае мне больно всегда и сейчас тоже. От греха подальше я решил заказать полку с углублением, чтобы по неосторожности никто не просыпал бы случайно сосуд. Так странно, когда она была жива, то была не рядом, а теперь она всегда будет со мной, это похоже на то, как по легендам предки присматривают за тобою с небес.

Первая любовь

Дома нечего было есть, поэтому я решил пойти в какую-нибудь закусочную. Ладно, не в какую-нибудь, а в свою любимую, там редко бывает много людей днем, зато хорошие скидки на вкусные комплексные обеды. Я решил взять комплекс, чтоб не бегать с подносом и не выбирать еду, в обед входили грудка, гречка и витаминный салат, плюс компот, но его я не пил, взял еще чашечку черного кофе.

Когда я вышел в зал с едой, то увидел ее. Мою первую любовь, она кормила ребенка, но сидела одна. Я решил поздороваться.

– Привет, Ань, давно не виделись, ты теперь в Твери?

– Я вас знаю? – ответила девушка?

– Это же я, Вилл, неужели я так сильно изменился с 11 класса?

– Ой, извини, ну, ничего, богатым будешь, присаживайся, поболтаем, пока я Ксю кормлю.

– Так как ты здесь оказалась?

– Вышла замуж, переехала.

– Но ты же всегда хотела жить в NN.

– Сердцу не прикажешь, Вилл.

– Твоему-то точно.

– Я бросила там работу учителя, на которого выучилась, единственная с курса, кто по специальности был устроен, у него была здесь своя квартира.

– Почему была?

– Сейчас дойду до этого.

Было видно, что ей хотелось рассказать о какой-то несправедливости, у меня так же, если что-то случается, то обязательно пытаюсь поделиться, так становится легче.

Аня продолжила:

– Мы жили душа в душу, пока я не забеременела, это в его планы не входило, вообще, в мои тоже, но я решила оставить ребенка, а он решил оставить меня. Так я оказалась беременной на улице, потом я сняла комнату здесь.

– А почему не уехала обратно?

– Стыдно стало, никто не хотел отпускать, сестра, мама, папа, все твердили, чтобы не ехала, многое потеряю и вообще, счастья там не будет, не послушала.

– Но разве твой ребенок для тебя не счастье? Не хотела бы его – не рожала, разве не так?

Она вздохнула:

– Так-то оно так, но, понимаешь, тяжело быть матерью-одиночкой, дело даже не в деньгах, а в том, что это потребляет все свободное время, это ответственность, к которой я не была готова, теперь приходится справляться, ей уже три года, скоро полегче должно стать, а пока она очень капризная.

– Выглядите мило, она на тебя похожа, у нее такие же красивые глаза.

Аня улыбнулась, глаза ее были очень уставшими, как будто человеку было очень тяжело, по глазам всегда можно понять не сиюминутное настроение, а общий посыл в жизни, так что даже если она сейчас была в хорошем настроении, глаза выдавали грусть.

– Спасибо, надо было выходить за такого парня, как ты, но я всегда больше тяготела к совсем плохим парням, не то чтоб ты был хороший, тоже хулиган еще тот, но тихий какой-то.

– Да, именно поэтому ты после поездки и начала с диджеем встречаться, помнишь?

– Помню, он умел общаться, а ты не хотел даже пытаться этим заняться.

Я тяжело выдохнул:

– Признаться честно, я и сейчас не особо этому научился.

– Тоже тяжелое время?

– Да, Ань, забавное совпадение.

– Не хочешь заглянуть к нам с Ксю сегодня? Мы тебя покормим, настроение появится.

– Вечером разве что, тогда можно, часов в девять.

– Хорошо, буду ждать.

Я поцеловал ее в щеку и понес тарелки на полку для грязной посуды. Я вышел на улицу и словил странное ощущение, нет, Аня не притягивала меня, это больше было похоже на то, что ты уехал в далекое путешествие, лет так на десять, обколесил мир, а когда вернутся, то сразу с поезда ты видишь знакомые улицы и будто трогаешь их, дергаешь за нити прошлого, а потом заходишь в свой дом, где ничего не изменилось. (Хотя этот дом изрядно располнел, надо признать.) В этом доме ты трогаешь вещи, которые трогал много лет назад, проводишь пальцем по столу, собирая пыль, ты плачешь, но вы знаете – это не тот плачь, от которого тебе плохо, это не слезы радости, это вода просветления, она как душ для души, дает гармонию с самим собой.

Я ждал девяти вечера, гуляя по городу и слушая музыку, адрес она забила мне прямо в телефон. Когда пришло время, я позвонил в домофон, и она, даже не спрашивая, кто это, открыла мне дверь. Жила она в сталинке, из-за высоты потолков лестница строилась квадратами, первый этаж был чуть приподнят, а по классической традиции внизу была устроена свалка особо одаренными местными жителями. Сам подъезд был пестрых цветов, но заметно было, что дом очень старый, на переходе стены к потолку виднелась черная плесень, которую было очень хорошо видно благодаря желтым стенам и, собственно, белому потолку, хотя он уже не такой белый был. Она жила на четвертом этаже, мимо проносились двери квартир, и, скажу я вам, они были небедными. Но это классическая система устройства, моя квартира – мое, а все остальное мне все равно. Таким образом и мусор во дворах появляется, и балконы достраиваются чуть ли не в отдельные дачи, и подъезды исписываются и изгаживаются, это отличительная особенность нашей страны, которая проявляется буквально во всем, не мое и хрен с ним. Когда она открыла дверь, я заметил, что она очень сильно накрасилась, подвела глаза так, что это было похоже на две черные дыры. Я спросил, не плесенью ли она это сделала с первого этажа, Аня лишь хихикнула и сказала, что ни капельки я со школы не изменился. А я и не планировал меняться, все, что я хотел бы изменить в себе – это меньше принципов, больше честного общения и довольства жизнью, характер меня мой всегда устраивал.

Аня накрыла стол прямо в комнате, собственно, больше было негде, кухня была общая, поэтому приходилось тесниться втроем. Ксюша спала в своей колыбельке весь вечер и ни капли не мешала своей матери пытаться устроить свою жизнь, золотой ребенок, жаль, что отец конченый. Она села прямо возле меня, даже не напротив, и налила по бокалу вина. Вино – это то, что мне сейчас было нужно, поэтому я не отказался.

– Прости меня, – сказала Аня.

– За что?

– За то, как поступила с тобой в школе, мне порой кажется, что нужно перед всеми извиниться, кого обидела, чтоб карма восстановилась и жить стало хотя бы чуточку легче.

– Да ладно тебе, ты что, давно это было, теперь мы уже другие люди, ты другая.

– Что, уже не такая красивая?

– Да нормальная, не переживай.

– Но то, что красивая – не сказал.

– Для кого-то может и красивая, но мои вкусы давно изменились, если быть откровенным, ты хочешь?

– Да.

– Я понял, что ты мне совсем не нравишься, когда ты решила остаться в NN навсегда, есть люди, которые подходят тебе по духу, они тебя притягивают, но насколько бы человек ни был красив, если он не в твоей теме, он тебе разонравится рано или поздно, даже возможно неприязнь испытывать будешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Кто из нас отличница? Я о том, что я всегда хотел большего, мыслил категориями, которые отличаются от твоих, мне хотелось свободы, путешествий, друзей, новых поисков, я хотел стоять на вулкане и кричать в жерло о том, что я его люблю, да так громко, чтоб он подавился и забрал меня к себе, а ты была совсем не такая.

– Кажется, я поняла, ты считаешь, что мне нужно было куда-то ехать и как-то расти, но разве нельзя расти в своем городе?

– Можно, но шансов меньше, город маленький, сейчас он вообще на грани вымирания, я не думаю, что там вообще есть, чем заняться, ну вот ты была учителем, какие дальше перспективы?

– Да много каких, ну вот я переехала в Тверь и что вышло?

Она прослезилась.

– Да, здесь мне нечем крыть.

– Зато мне есть чем.

Она начала меня целовать, я нехотя поддался этому желанию, тут ее рука легла мне на джинсы и попыталась расстегнуть верхнюю пуговицу, я отдернул ее руку, резко встал, схватил куртку и пошел на выход.

– Куда ты?

Я молчал.

– Да что не так? – спросила она.

Молчание.

– Да скажи уже!

Я ушел, не сказав ей ни слова, когда она было побежала за мной, но заплакала ее дочка, поэтому выбор у нее был невелик, Аня с лестничной клетки побежала успокаивать ее. На улице было морозно, прекрасная погода и, самое главное, прекрасное ощущение! Если бы меня в этот момент спросили – а что, собственно говоря, произошло, я бы ответил, что обида на близких людей – это одно, ее нужно забывать, чтоб потом не страдать, но если это какая-то там первая любовь, которая с годами себя к тому же еще и запустила в конец, то на кой фиг давать ей это прощение? Нет, я серьезно, что за дурацкая привычка – нагадить в душу, а когда становишься никому ненужным, возвращаться, делать вид, что считай ничего и не было и пытаться строить какие-то планы на этого человека. Да на такое только олень поведется, другого слова у меня в голове не было. Пусть этот поступок был мелочным, хотя в чем его мелочность? Я не переспал с женщиной, которая в таком отчаянном положении, в поиске отца для своего маленького чада, что хватается за соломинку, которая сгнила уже 20 лет назад! Я не дал ей совершить ошибку, и пусть сейчас она там плачет, в итоге поймет, что это хорошо. Благородство? Нет, это побочная благодать, так я ее называю, мне же просто было приятно наконец-то сказать «нет» человеку, который не ценил меня и предпочитал других, вот и все.

Андреич и его жена

Ночью мне плохо спалось. Я купил себе тонометр и по совету врача мониторил собственное состояние здоровья два раза в день. Кто бы мог подумать, что такие простые действия заставят меня ощущать себя старым. Но вроде как все более-менее стабильно, если не нервничать, только нервничаю я много, столько всего в последнее время происходит. Итак, я лег около трех ночи и долго ворочался несмотря на то, что дома было прохладно, все же я вспотел и подушка стала мокрой, одеяло из пододеяльника я вытащил, в нем в принципе пока не было необходимости. Перед сном я пытаюсь представлять что-то, чтоб быстрее засыпать, завтрашний день, например, или какой-то успех, когда как, иногда, конечно, эротические забавы с какой-нибудь дамой, все это во сне, к сожалению, не продолжается, он неосознанный и ни разу у меня не получалось входить в осознанные сновидения, хотя с темой этой я с удовольствием заигрывал не одну неделю. В общем, я кое-как заснул, но в пять утра просто открыл глаза, я спал два часа. Глаза мои болели, потому что не выспались совсем, они еле разлипались и представьте такое – очень хочешь спать, ты чувствуешь тотальную усталость, но мозг как-то переключается с режима сна и делает команду «не спать и даже не пытаться». Тогда я привстаю с кровати, точнее привожу себя в положение полусидя, и начинаю сидеть в телефоне, играть в слова, пока не почувствую, что меня отпустило. Но что отпустило? Я так и не понял. Последние разы, когда в таких ситуациях я измерял давление, оно было отличным, тут или сломался тонометр, или какие-то психические закидоны собственного организма, может, потаенные стрессы, стремящиеся не давать спать, самое странное, что время всегда одно и то же, будто организм от меня что-то хочет, но я упорно не могу понять, чего, давая ему только поиграть в слова, от которых, признаться, уже давно воротит, но они стали моей соской, без которой засыпается еще хуже.

Через полчаса игры мне пришла sms от Андреича, вот уж от кого я точно не ожидал что-то получить в ближайший век, а то и два: «Жена мне изменила. Не знаю, что делать».

«Так, стой, с чего ты взял? Может это раздуто фантазией, как это обычно бывает?» – пишу в ответ.

«Я все видел своими глазами», – отвечает Андреич.

«Не спрашиваю, как произошло, ты ее не того хотя бы?» – вновь спрашиваю я.

«Нет, я просто ушел из дома», – пишет друг детства.

«Сочувствую, я думал, ты счастлив», – говорю ему.

«Я тоже так думал. Слушай, извини, что наехал тогда», – оправдывается он.

«Да ладно, я сам виноват», – отговариваюсь я.

«Нет, правда, я был не в себе из-за сам знаешь чего», – просит прощения Андреич.

«Да не вопрос».

«Я хочу побыть в другом городе, знаю, что после той истории это не очень красиво, но можно остановиться у тебя?» – спрашивает друг.

«Без проблем, свободная комната всегда есть и ждет всех друзей», – оптимистично отвечаю я.

«Я рад, что у меня есть такой друг», – утверждает Андреич.

«Когда ждать?» – спрашиваю его.

«Признаться честно, я уже еду, невыносимо было оставаться здесь хотя бы еще секунду», – написал он.

Через час раздался звонок в дверь, судя по всему, писал sms-ки он мне уже будучи в пути, в его стиле, надо сказать, но я был готов, да и спать мне особо не хотелось. Я показал ему комнату, в которой он останется.

– А ты чего не спишь-то? Вроде, самое время, чтоб ложиться для тебя, не?

– Да, как раз планировал.

– Отлично, а то я не знал даже, как сказать, что хочу побыть один, расскажу тебе, что случилось, когда поспишь, я тоже может немного подремлю, если получится, – рассеянно сказал Андреич.

Когда я в следующий раз проснулся, был уже полдень.

– Слышал о твоей матери, сочувствую, теперь, получается, мы оба сироты.

– Получается.

– Переживаешь?

– Да как сказать, это как стать инвалидом, лишившись чего-то, придется свыкнуться, но нужно жить дальше.

– Это правильно, тем более, столько непонятного еще впереди.

– Так что случилось? Толком объяснишь?

– Дело было так. На днях заказал я себе видеонаблюдение, так, на участок поставить, чтоб как в большом городе было, но только для себя, да и акция там была на все это, оборудование выдавали. Камера реагирует на движение, видел в Интернете ролики с дикими животными у дома? По такой же системе работает, если кто-то идет или что-то движется, камера запись включает. Привезли мне все это дело, установили, жена в это время на работе была, я ей и не говорил, потому что ничего еще не работало, что-то у них там после установки не заладилось, сам знаешь этих работничков, первое препятствие и уже звонят на горячую линию техподдержки, чтобы что-то спросить и уточнить. В общем, пыжились они, пыжились, уехали ни с чем, сказали, тут какой-то сбой интернетный не дает нормально все соединить. Камеры сами рабочие, к вайфаю все подключено, а заход в личный кабинет как отрезало. Жена с работы пришла, даже не обратила внимание на то, что на заборе камера, я ее этим вопросом тоже тревожить не стал, сам понимаешь, как с работы люди приходят, язык на плече, отдых им нужен.