Текст книги "Я просто хотел, чтобы всё было хорошо"

Автор книги: Владимир Вечный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Я проснулся достаточно поздно, похоже, мой режим опять куда-то поехал, забавно, как он меняется у человека в зависимости от настроения, ситуации, времени года и как он совершенно не меняется в других сферах общества. Последнее время глаза я разлеплял через силу, казалось, что однажды я проснусь с закрытыми и просто не смогу их открыть, как бы проснулся, но темно, ничего не видно. Я почистил зубы и постучал в комнату Андреича, он уже давно не спал и отжимался. Окабанел и поддерживает форму.

– Ну что, чем до вечера займемся?

– А какие варианты?

– Зима на дворе, декабрь как-никак, надо если куда-то идти, то в помещение, долго на улице не протянем.

– Так погнали в императорский дворец.

– А ты там не был?

– Не, когда тут жил, он же на реставрации был, да и тогда я не сильно хотел в него, а сейчас сериал смотрю как раз наш, часть сцен в Твери снималась, вот и захотелось посмотреть.

– Великая сила сериалов, я так однажды после «Игры престолов» в Хорватию уехал.

– А что, его там снимали?

– Как минимум королевскую гавань – да, сцену вот эту про «позор» тоже.

– Это где актриса из терминатора?

– В точку. В общем, погнали, я и сам там не был лет семь, посмотрю, что изменилось.

Что ж, во дворце мы пробыли около часа, если мне не изменяет память, поменялось там все не сильно, все такое же величественное здание, украшенное огромным количеством картин, сказал бы, что похоже на третьяковку, да не был там никогда. Андреичу быстро надоело рассматривать картины, так что делать было нечего, пришлось шататься по улицам, бесцельно проходя от одной достопримечательности до другой. Времени было около четырех, когда я наконец сказал – все, надоело уже слоняться, погнали к Блуму, хоть узнаем, что он нам там рассказать захотел.

Обычно, когда знакомые люди давно не виделись, они проявляют бурю эмоций, это было не про нас. Впервые мы встретились вместе за долгие годы, но каждый был очень сдержан, я, правда, уверен, что ликование было у каждого, просто внутри. Андреич вкратце рассказал Блуму про ситуацию с женой, Блум ответил, что тот поступил слишком благородно и нужно было высылать жену из дома сразу же.

– Так, Блум, что ты там хотел сказать? – спросил я.

– Так я дом купил! – похвастался Блум.

– Поздравляю, где? – заинтересовался Андреич.

– Здесь, в Твери.

– Ты молодец, когда на новоселье позовешь? – уточнил я.

– В этом и есть новость, я купил трехэтажный, на днях будут готовы документы, и я подумал, что если вы хотите, то можете заезжать, но есть одно но, – предложил Блум.

– Спать с тобой не буду! – категорично сказал Андреич.

– Да я тоже как-то не горю желанием, – спохватился Блум.

– Только если будет много водки, – пошутил Андреич.

– Ну, если много, то и я подумаю, – резюмировал я.

– Идиоты. Нужно будет платить аренду год, даже так, если кто-то захочет, то этаж может выкупать, стоимость будет ниже рыночной, – озвучил условия Блум.

– Это как так? Ты что, миллионер теперь? – уточнил я.

– Если да, то мне бы миллиончик, чисто для поднятия морального духа, – предложил Андреич.

– Это специфика работы, можно сказать, мне просто несказанно повезло, в конце концов должно же в жизни хотя бы раз произойти какое-то чудо, вот мое и случилось! – сказал Блум.

– Так, не понял, а мое где? – спросил я.

– Да, мне тоже интересно, – произнес Андреич.

– Ваше в том, что можете тоже там жить, как мы и планировали когда-то, всегда вместе, – предположил Блум.

– Я ожидал большего чуда, – сказал я.

– А мне идея нравится, это считай у каждого своя квартира, но при этом все так же вместе, мы и правда об этом мечтали, – восхитился Андреич.

– Да, но потом разъехались, – констатировал я.

– Не звезди и не вспоминай, а то третьим не возьмут, – произнес Блум.

– Но нужно уладить дела, думаю, я смогу после Нового года, – сказал Андреич.

– Я могу и сейчас, только вещи перевезти, – подытожил я.

– Эй, эй, полегче, надо для начала все оформить, потом въезжать, – воскликнул Блум.

– Рассказывай давай, как ты это провернул, начал взяточки на заводе брать? – поинтересовался я.

Блум пересказал историю про салаты, встречу и что было дальше.

– Иди ты, сказки какие-то выдумываешь, если не хочешь говорить, то мог бы просто сказать, что это секрет, – расстроился Андреич.

– История, конечно, странная, но недавно один мой знакомый тоже нес ахинею в подобном стиле, ща даже покажу переписку, – сказал в оправдание я.

Я достал телефон и показал им сообщение в «Телеграме» от Алекса Светлова:

«Создается ООО, потом мы с шефом создали еще одно ООО, завод «Гранит» и «Стойпецтранс», под залог оборудования взяли 24 млн, 2 в общак, остальное пополам, ручкой банкирам помахали, мешок открыли и бабло посыпалось, банкротство ООО стоит 150к, я в суде стою, в багажнике 11 млн, я эти 150 отдал и пошел пару хат купил, главное, чтобы на себе ничего оформлено не было, потом банкиры сидят, считают, понимают, что их ребята с Краснодара обманули, берутся за голову, идут в полицию, а их посылают куда подальше, говорят, что, мол, дело открыть не можем, они же платят 2000 рублей в месяц, имущества у них нет, все».

– Ничего себе кто-то зарабатывает! – восхитился Андреич.

– Это не заработок, это обман, но если бы я не знал человека, не знал, чем он владеет, я бы ни за что не поверил, что так можно сделать, так что эта история для меня тоже была бы из разряда баек, которые никак не доказать, – парировал я.

– Я бы попросил заметить, что все же мое дело вполне чистое, банальное везение, – пояснил Блум.

– Я бы тоже попробовал такую схему, – задумался Андреич.

– Один не попался, другой попадется, не стоит играть в подобные игры, думаю, Блум может помочь тебе с работой, если твои сбережения на карте просядут, да, Блум? – спросил я друга.

– Без вопросов, за полгода мастером станешь, а там уже и зарплата вполне себе теплая, только работать много, – сказал Блум.

– Спасибо, рад, что могу на тебя рассчитывать, – ответил Андреич.

– Слушайте, приближается Новый год, раз уж мы снова вместе, предлагаю обнулиться, как это принято у нас, и, так сказать, забыть прошлые обиды, – предложил я.

– Давно пора было, надоело без друзей, – сказал Блум.

– Я за, – поддержал Андреич.

– Погнали на Новый год куда-нибудь скатаемся? Помните, как раньше? В Воронеж, например! – вспомнил я.

– Только не воспоминания про Воронеж, – ухмыльнулся Андреич.

– Да, я до сих пор помню, как ты открываешь глаза на полке поезда и спрашиваешь меня – мы зачем туда едем? – сказал Блум.

– А что? Было весело, – с ностальгией произнес я.

– Отель был хорош, но остальной Воронеж точно надо было сносить, – усмехнулся Андреич.

Блум рассмеялся.

– Ну, Кировск? Как насчет Кировска? – спросил я.

– Поехали, как раз праздники долгие будут, – согласился Блум.

– Мне еще нужно сказать, что я на старой работе увольняюсь, а то я отгулы по семейным взял, ну, как взял, просто позвонил и поставил в известность, в общем, я поеду улаживать дела, через неделю обернусь, – сказал Андреич.

– Я пока тогда домом позанимаюсь, посмотрю, что там, – ответил Блум.

– А я, по старой традиции, единственный, кто будет наслаждаться жизнью, – пошутил я.

– Как в старые добрые? – спросил Андреич.

– Как в старые добрые! – подтвердил я.

Путешествие

Оставшееся время я провел дома, мне звонили с «Адульта», сказали, что сценарий утвержден, правки вносят другие сценаристы, я там не нужен и могу отдыхать. Я на улицу особо не выходил, и все это время был заперт в четырех стенах. Нет, я чатился с людьми, конечно, но удовольствия особого мне это не доставляло. Так что бывает, сидишь на каком-то сайте, тебе пишут, ты отвечаешь, буквально за пару минут, ты понимаешь, что тебе уже неинтересно, что это не твой человек, ты начинаешь игнорировать, отвечать сухо, а то и вообще просто скобочкой, тебе пишут, что ты чсв, и банят. Им невдомек, что люди могут быть разные, что не все друг другу подходят, для них, если не проявлять интерес, то это какие-то дефективные люди. Я пялился часами в потолок, пытался рисовать, читал Чехова. Чехов хорош, воистину я бы хотел с ним пообщаться, он прочувствовал русскую душу так, как никто этого не сделал, может, и мою бы понял, как знать. Я было хотел записаться на прием к психологу, но судя по профилю в социальной сети она находилась не в городе, а где-то путешествовала. Интересный факт, пока вся эта цепочка событий наматывала мою серую жизнь на свои жернова, я даже не особо вспоминал, как к ней ходил, это хороший знак, наверное. В разделе «Интересные» высветился аккаунт Леры, он был закрыт для доступа, но аватарка была сделана недавно, похоже, она улыбалась искренне на ней, стоя посреди какой-то достопримечательности Алма-Аты.

За день до отъезда приехал Андрей, он был почти счастлив, но не стал говорить, что там произошло, похоже, мстя была очень одухотворяющей. Утром мы с Блумом встретились на железнодорожном вокзале. Предстояло путешествие. Зимняя погода давала о себе знать, от такси мы быстро бежали на вокзал. Внутри мало что изменилось, конечно, добавились более современные системы безопасности, но, например, те же самые пальмы, что стояли тут лет десять назад, стояли здесь и сейчас, наверное, это были дети старой пальмы, но я точно не знаю, сколько она там живет. Мы дожидались поезда, который вот-вот должен был подойти, переминаясь с ноги на ногу, в ожидании приключений, которые нас там ждут. Периодически мы бегали в зал ожидания, чтобы погреться, но почти сразу выбегали, боясь пропустить поезд. Некоторые поезда почему-то не могут постоять и подождать, они буквально за минуту распахивают свои двери, закрывают и улетают в горизонт, оставив тех, кто не успел, стоять на перроне с открытым ртом и выпученными глазами. Расписание всему виной, если в пути поезд задерживается, ему необходимо нагнать свой график, в противном случае отставание может обернуться серьезной аварией, ведь в другое время по этим же рельсам будет ехать другой поезд. Да, система сложная, но что поделать, не строить же шестиполосные рельсовые пути, на такое денег не напасешься. Тут объявили, что наш поезд подъезжает. Билеты проверила проводница и сообщила, куда нам идти. Поезд был новым, наше купе было недалеко от входа, третьим по счету.

– Ну что, в купе и другое место купили, чтобы купе было свободно? – спросил Андреич.

– Ха-ха, – усмехнулся я.

– Да, так и было запланировано, чтобы никто не мешал, – ответил Блум, – а то столько случаев было, когда вроде берешь в купе место себе, а тут то рыбу есть начнут, то носки пахнут, как рыба, то сам человек с запахом рыбы.

– У тебя какие-то проблемы с рыбками? – уточнил Андреич.

– Да, однажды я поймал золотую, но сжарил ее до того, как она сказала, что умеет исполнять желания, – отшутился Блум.

– Так может и не умеет? – уточнил я.

– Может, но я до сих пор надеюсь на лучшее, а лучшее – значит профуканное, – резюмировал Блум.

Мы расположились, я занял верхнюю полку, да, она самая неудобная, но я всю жизнь занимал нижние, пусть радуются. Да и сверху я мог видеть, как будто камерой слежения, фиксировать момент, когда друзья опять одной командой едут куда-то. Это и дежавю, и нечто новое одновременно. Было утро, поэтому спать никому особо не хотелось.

– Андреич, так ты не расскажешь, что в NN было? – спросил я.

– Да ничего, – начал рассказ Андреич, – приехал, пошел сразу на завод, там про ситуацию уже все в курсе были, город маленький, слухи ползут быстро, так что препятствовать увольнению никто не стал, отработок в две недели тоже не просили, уволили, пообещали отпускные накинуть, коллектив-то у нас хороший, по крайней мере до мастера точно, что в руководстве – кто его знает.

– Да ты от вопроса-то не увиливай, с женой что? – уточнил Блум.

– Сначала пошел к теще, думал, что она там будет с детьми, думал, что ей стыдно у меня жить, прихожу, нет ее, – продолжал Андреич. – Теща меня со слезами встречает, я аж опешил, никогда ко мне хорошо не относилась, а тут началось – прости ее, дуру глупую, не со зла она. И все в таком духе, я даже подумал – бывают ли хотя бы какие-то другие отмазки в таких ситуациях?

– Ага, полнолуние, – пошутил я.

– Или еще можно пытаться все валить на того, кому изменил, – предположил Блум.

– Откуда такие познания? – уточнил я.

– Ну так я жил все это время, хаахх, – усмехнулся Блум.

– Тогда объясняй, – потребовал Андреич.

– Представь, изменил ты девушке, потом она об этом узнала, ссоры, скандалы, – рассказал Блум, – она порывается уйти, а ты ей спокойно заявляешь, что это она во всем виновата, и начинаешь перечислять – секс у нас с тобой нерегулярный, так? Так, говорит она. Ты когда последний раз интересовалась, как у меня дела на работе? А ты знаешь, что меня понизили? Нет, говорит она, ты не говорил. Так в чем вопрос тогда? Ты понимаешь, что это уже не отношения, а какие-то соседи, которые едва познакомились и только на лестничной клетке здороваются?

– А почему тогда просто не прекратить? Сказать – я от тебя ухожу, – предложил я.

– Да, хороший вопрос, почему? – спросил Андреич.

– Потому что это твой дом, а ее тебе уже просто жалко, некуда ей идти или ты мямля, такое тоже бывает, не можешь прямо говорить такие вещи, – ответил Блум.

– Свинство какое-то, – сказал я.

– Не свинство, а рядовые ситуации, семья, отношения – это работа, но работа в удовольствие, то есть как бы серьезное хобби, если можно так сказать, – расшифровал Андреич.

– Вышивание? – уточнил я.

– Вышивание! – подтвердил Блум.

– Продолжаю! – сказал Андреич.

– Жги!

– Я матери сразу сказал, дочурка ваша может на все четыре стороны лететь, мне такая жена не нужна, – продолжил свой рассказ Андреич. – Но мать запричитала, говорит, а как же кровинушка твоя, у вас же детки, твои детки, зачем семью рушить? Ну погуляла, ты тоже сходи погуляй, она тебе и слова не скажет. «Наталья Владимировна, – говорю ей, – я вам не девочка легкого поведения, чтобы куда-то бегать, если не у вас, то дома что ль она?» «Да, тебя ждет, волнуется», – говорит теща. Я пошел домой, дети гуляли на заднем дворе, жена на меня молча посмотрела и продолжила пол подметать. Я ей – ну что, не скажешь даже ничего? А она – а что говорить? Сам все знаешь. Я отвечаю – зато ты не все знаешь, у врача я был, так вот, детки-то, оказывается, не мои. Как не твои? На меня хочешь всю семью из-за измены повесить? Не будет такого. Твои это дети. Я ей на пальцах объясняю, что мне врач сказал про группу крови. Так что, говорю, нагуляла ты детишек, сама с ними и мучиться будешь.

– Но разве ты к ним ничего не чувствуешь? Ты же любил их, ты же воспитывал их! Отец не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал, – сказала жена.

– Ты эту лапшу будешь другому оленю на голову вываливать, детей мне, конечно, жалко, но они не мои, поэтому скажи им, что я уезжаю в командировку, а потом сама что-нибудь придумывай, первый раз что ли врешь? Ты же в этом умная очень.

– Вот ты какая скотина, говорила мне мама!

– А бл**вать тебе мама, случаем, не говорила? В общем, раз я такой плохой, тебе надо бы съезжать отсюда.

– Как это? С чего бы?

– Напоминаю тебе, дорогая женушка, что дом мой, права на дом есть только у меня, а такую грымзу, как ты, я здесь видеть не особо хочу.

– Да я на тебя в суд подам!

– Будет весело, странная баба, с двумя чужими детьми, рассказывает о том, что ее выгоняют из дома, который ей не принадлежит.

– Но куда же я денусь? У матери-то тесно!

– А это уже твои проблемы, родная, головой надо было думать, а не звездой своей.

– Мне некуда съезжать, не будь сволочью, да и детей пожалей, дай хотя бы пару месяцев, чтоб найти выход из положения, коль простить меня не хочешь.

– Прощать тебя не за что, ты для меня мертвая и похороненная. Пара месяцев у тебя есть, я пока поживу в Твери, отдохну, потом вернусь, может дом продам, так что сильно не рассчитывай на то, что тебе здесь удастся задержаться.

А потом я ушел.

– Ну ты злыдень, конечно! – сказал я.

– А по детям скучать не будешь? – спросил Блум.

– Не поверишь, я когда узнал, что это не мои, будто переключатель сработал, то есть они для меня прямо стали такими, как дети на улице, да, я о них больше знаю, подтирал им задницы, но как будто это была часть моей работы, с которой я уволился и не переживаю по этому поводу, – ответил Андреич.

– Кремень! – похвалил я.

Зашла проводница:

– Чай будете?

Блум ответил:

– Будем, конечно!

– Только не чай, а кружки дайте нам, пожалуйста, – попросил Андреич.

– Без чая? – уточнила проводница.

– Чай у нас с собой, знаю я ваши цены в поездах, половину зарплаты на чай, вторую на еду, – резюмировал Андреич.

– Как хотите, заходите тогда ко мне, я вам все выдам.

Мы сходили за кипятком и снова уселись. За окном проплывали заснеженные поля, а в купе было уютно и тепло. Это те ощущения, которые вы испытываете, когда, например, греетесь у камина, а за окном гроза, молнии, смерчи, коровы летают, и вы сидите, в безопасности, сухости, спокойствии.

– Вилл, давно хотел спросить, каково это – получать деньги и не работать? – спросил меня Блум.

– Так я работаю!

– Он имеет в виду – без графика, – уточнил Андреич.

– Я так привык уже давно, еще после универа, сами знаете, я просто всегда так или иначе в работе, – ответил я.

– Это как? – заинтересовался Блум.

– Если электрик видит в поезде лампочку, он не думает о том, что надо ее посмотреть, проверить, может, скоро сломается, а там и проводку посмотрит по всему, ему на это плевать, его рабочий день закончен, зарплата будет в срок, остальное время он не думает о работе и занимается своими делами. У людей, которые имеют творческую профессию, все устроено иначе, они будто бы отдыхают каждый день, высыпаются и при этом имеют деньги, но на самом деле они постоянно в мозговой активности. Вот смотрите – мы проезжаем какой-то город, поезд едет достаточно тихо, я смотрю в окно и запоминаю детали зданий, потом в голове, если у меня есть какой-то сюжет для комиксов, я помещаю туда персонажей, прямо в эти улицы, смотрю, хорошо ли им там или нужно что-то заменить, вечером я набрасываю что-то, что понравилось, чтобы не забыть, утром я все переделываю в голове и в обед вношу правки и так далее. Если нет видимой работы – не значит, что она не идет и о ней никто не думает, – пояснил я.

– Вот так и происходит, одни работают и получают деньги, другие думают о работе и получают деньги, – пошутил Андреич.

– Ахахах, точно, – посмеялся Блум.

За окном явно стало холоднее, узор на стекле разросся на значительную площадь. Следующая станция – Беломорканал.

– О, прямиком в сигареты приехали, о чем можно еще мечтать! – произнес я.

– Надо выйти посмотреть, что там вообще происходит, – заинтересовался Блум.

Когда поезд остановился, мы вывалились из вагона, как и сотни других людей, курильщики засмолили, было похоже на ежиков в тумане. Я тут же накинул капюшон, похоже, было не меньше двадцати градусов мороза, крупными хлопьями летел снег. После последних весьма жиденьких зим было отрадно почувствовать себя на пути к северному краю страны. Подбежала местная собачка, я попросил Андреича сфотографировать меня на ее фоне, благо, перрон был освещен очень ярко, был будто день.

Поздно ночью поезд прибыл в Апатиты. До самого Кировска было километров 20, автобусы уже не ходили, был только один вариант – такси. Мы сняли заранее квартиру на одну ночь, потому что та, которая понравилась, была занята и освобождалась только на следующий день. Таксист вез нас по адресу, который мы ему назвали, попутно рассказывал о горах и показывал пальцем, это такая-то гора, по легенде там происходили такие-то события, это другая. Признаться, я был в полудреме, мозг работал неважно, но глаза отчетливо восхищались вершинами гор, было видно только их, они были ярко-белые за счет Луны, которая кидала на них свои светлые лапы. Красота. Думаю, мало кто вообще слушал бы таксиста в такие моменты, ты просто проваливаешься в картинку, любишь образ, готов быть преданным ему до конца своих дней. Раньше я уже видел горы, но именно здесь они мне с первого взгляда понравились больше всех других, не знаю, с чем это связано, с чрезмерной любовью к природе собственной страны? Когда нам вручили ключи от квартиры, мы тут же завалились спать.

Утром мы без всяких раздумий решили идти сразу смотреть горы, благо квартира у нас была метрах в двухсот от ближайшей. Так как начались предновогодние дни, народу было очень много. Первым делом мы решили забраться на гору и посмотреть с высоты на город. Это было опрометчивое решение, ведь физическая подготовка для такого путешествия была только у Андреича, мимо нас постоянно проезжали лыжники, сноубордисты, иногда даже детки с тюбингами, мы постоянно присаживались отдохнуть и смотрели вверх, чтобы понять, сколько осталось, на трети стало понятно, что сил больше нет совсем. Уже здесь мы видели город как на ладони. Конечно, довольно странно, что при такой природе весь городок усыпан страшными хрущевками, серыми, безликими. Судя по речи, здесь было много иностранных гостей, именно такой они запомнят Россию, природу-то они будут хвалить, а вот сам город – печаль, одним словом. Мы сделали пару фотографий и спустились вниз, сегодня решили не кататься, сил на это явно не было, а просто так платить за снаряжение не очень-то хотелось. Мы зашли в местное кафе, расположенное прямо на склоне, на удивление ценники были довольно демократичны, взяли по глинтвейну.

– За следующий шаг, – предложил Блюм.

– Я готов за такое пить, только когда у нас будет мама Стифлера, ни минутой ранее, – прокомментировал Андреич.

– Подумать только, нам уже четвертый десяток, а мы сидим и цитируем фильмы, которые вышли 30 лет назад, – сказал я.

– Так выглядит старость, привыкай, – ответил Блюм.

– Но это все равно хорошее время, вот прямо сейчас, в эту секунду! – с эмоцией произнес Андреич.

– Что, у кого-то сломалась теория о том, что чем дальше тем хуже? – предположил я.

– Помолчи, а то спугнешь, – прошептал Блюм.

– Что спугну? – не понял я.

– Эти мгновения, когда мы снова вместе, снова счастливы, – ответил Блюм.

Когда мы допили, я предложил обследовать местный заброшенный вокзал, который находился минутах в 30 от горы, пешая доступность, но не по склонам, должно быть легко. Оказалось, город сам по себе расположен с перепадами, местные жители, чтобы дойти из одной части в другую, должны были идти по десяткам ступенек то вверх, то вниз, с детства атлеты, так сказать. Мы это не учли, поэтому кряхтели во всю красу. Когда наконец вышли на плато, вдали показался кусок этого вокзала, стало ясно, что он разрушен так сильно, что ни внутри, ни снаружи просто нечего было смотреть, крыша, конечно, была, но только в некоторых местах. Тропинки туда не было, поэтому никто больше не захотел идти, я полез один. Как только шагнул с дороги, провалился по колено в сугроб. Что ж, ничего страшного, сугробы – не грязь, я пополз к зданию. Внутри все было испорчено граффити, только не настоящими рисунками, а тегами всяких дурачков, которым кто-то из взрослых продал-таки баллончик с краской. Я довольно быстро промок и понял, что нужно было сфотографировать здание с дороги и не лезть сюда. Поплелся обратно, видя мою недовольную рожу, Блум и Андреич еще издалека начали хохотать.

– Я там такое видел, зря не пошли, – рассказал я.

– Что? Само обморожение сидит прямо там? – пошутил Андреич.

– Не, наверное, там внутри поезд и люди, ожидающие, когда он тронется. Но тронулся только ты, когда полез туда, – засмеялся Блюм.

Нужно было идти домой, сушить вещи. По пути обратно мы зашли в магазин, больших маркетов тут не было, был маленький, зато цены в нем были явно немаленькие, овощи, фрукты, все стоило раза в два дороже, чем в Твери. Не то чтоб я обнаружил большие скидки на ту же рыбу, а ведь выход к Белому морю, судя по карте, был не так далеко. Дома мы жарили картошку, обычно жареное я не ем, тем более с какими-то консервами, но не вижу ничего страшного в том, чтобы разок перекусить подобным, тем более в приятной компании.

– Эх, так и хочется вспомнить Черногорию, – с ностальгией сказал я.

– Помните, как мы нашли парк возле школы? – спросил Андреич.

– Это когда вы купаться собрались? – уточнил Блюм.

– Ага, вода-то тогда ледяной оказалась, – сказал я.

– Они на зиму отопление моря отключают, – пошутил Блюм.

– Так вот почему билеты поздней осенью такие дорогие! – усмехнулся Андреич.

– Ахаахх, точно! – согласился я.

– Но все же согласитесь, что ощущения, когда только в отель заехали – непередаваемые, – спросил Блюм.

– Да, помню, сел покурить у входа, знаю, что в России сейчас грязь, снег, а тут в футболке сидишь, а тебя солнышко греет, – вспоминал Андреич.

– Ну, вас может и грело, а я в этот момент пытался администратору сказать, что кондиционер не работает, дубак редкостный в их домах, – не согласился я.

– Так от жары прячутся, – сказал Блум.

– На нас некоторые смотрели с широко открытыми глазами, идем по улице в зимних куртках, – предался воспоминаниям я.

– Я сам на себя так смотрел, хахах, – засмеялся Андреич.

– С самолета же, чай не из Африки прилетели, – сказал Блюм.

– А гранаты помните? – вспомнил Андреич.

– А то, я такое на всю жизнь запомнил, в России по сто рублей, а тут на ветках бесплатно висят, ждут, когда их сорвут, – с теплотой сказал Блюм.

– Растили явно не для тебя, – предположил я.

– Так я и взял один всего, – оправдывался Блюм.

– Твоя правда! – подтвердил я.

– Завтра Новый год, что делать будем? – спросил Андреич.

– А какие варианты? – уточнил Блюм.

– Днем – кататься, вечером пьяным валяться, – пошутил Андреич.

– Я в деле!

– Будто тут можно отказаться, – сыронизировал Андреич.

На следующий день с утра мы сходили за продуктами, традиционно не было ни салатов, ни нормальной еды, но таков уж путь, мы заказали какую-то пиццу, да, мне предстояло и ее есть, все же Новый год, суши на случай, если еды не хватит, и отправились выбирать вино. Собственно, Андреич и Блум всегда брали красное полусладкое, я брал сухое, классическая схема не изменилась. В любом случае, когда у кого-то кончалось, он уже особо не строил из себя любителя того или иного сорта. После пошли кататься, купили два сноуборда на двоих, ну, то есть не купили, а взяли напрокат, фотографий наделали больше, чем по времени катались, было вполне понятно, учитывая детский опыт на скейте, как на доске ехать, но было непонятно, как замотивировать себя еще раз подняться хотя бы метров на сто повыше. Тогда мы наконец-то решили воспользоваться подъемником. Скажу честно, в нем мне ехать совершенно не понравилось, около 15 минут тебя поднимают в кабинке, которая ходит ходуном, но ладно бы только это, окна заморожены полностью и тебе особо ничего не видно, из-за этого ты не можешь сфокусироваться на чем-то, что не дергается, и тебя начинает мутить. Ехать на нем обратно я решил точно отказаться, лучше уж кубарем с горы. Наверху было намного прохладнее, и дул сильный ветер. Было несколько трасс, которые напоминали рампы для скейта, на них мы и пробовали кататься, боясь, как бы не вылететь куда-то и не поехать вниз, все же опыта было ноль, так что рановато было такие поездки себе устраивать. Повыкладывались там пару часов, потом решили, что пора спускаться и готовиться к новогодней ночи. Я, как и говорил, решил спуститься по трассе, Андреич и Блум пошли со мной. Это был долгий путь, но довольно легкий, снег был утрамбован теми, кто съезжает, а вниз идти всегда легче, чем подниматься.

Дома мы расставили все на стол, включили телевизор, пожалуй, это было единственное новшество в нашем праздновании, ведь Интернета нормального не было, вай-фай в снятой квартире грузил посредственно, поэтому чтобы что-то болтало на фоне, решено было оставить включенным этот чудо-ящик, который уже, казалось, затерялся где-то в истории. По телевизору показывали сюжеты, которые сняли блогеры к Новому году, там увидел знакомое лицо, оно, конечно, постарело, но татуировка на шее указывала, что это был он.

– Эй, смотрите, это не Вечный? – спросил я.

– Какой еще Вечный? – не понял Блум.

– Да блогер, смотрели его лет 10 назад, – пояснил я.

– Не помню такого, – сказал Андреич.

– Это который все время ныл и ничего больше не делал? – уточнил Блум.

– Типа того, – ответил я.

– Я думал, он помер уже, – произнес Блум.

– Я тоже так думал! – подтвердил я.

– Сделай погромче, – попросил Блум.

Из телевизора донеслось: «В этом году я и моя команда съездили в несколько детских домов, чтобы подарить подарки и рассказать о пагубном действии алкоголя и веществ».

– Во заливает, сам же пил, как не в себя, – возмутился я.

Из телевизора продолжилось: «После нескольких лет саморазрушения я понял, что счастья это не приносит, поэтому попробовал сменить тематику мыслей, контента и перешел на полный ЗОЖ, чистота тела – чистота мыслей, теперь мы активно продвигаем программы за трезвую жизнь, в пример ставим нас самих».

– Что ж, не помер и делать что-то начал, кажется, это тоже успех, – сказал Блум.

– Я просто рад, что он жив, мне казалось, что он спился и где-то под забором издох, но нет, все же получил, что заслужил, даже по телевизору показывают и не в качестве фрика, – продолжил мысль я.

– Ну, наливаем, – скомандовал Андреич.

Когда мы выпили, Блум стал щелкать каналы и остановился на «Адультмульте».

Тут я не поверил своим глазам – шла первая серия моего мультсериала.

– Это же мой мульт, мой сценарий, по моему комиксу! – восхитился я.

– Да ладно? Тебя теперь и по телевизору крутят! – не поверил Андреич.

– Что ж, это успех! – подтвердил Блум.

– Да подожди ты, успех, еще неизвестно, понравится ли людям, – с сомнением произнес я.

– Да не парься, кому что-то может не понравиться в новогоднюю ночь, – успокоил меня Андреич.

– Точно, она полна чудес, так что и твое схавают, – поддержал Блум.

– Вот уж подбодрили, – сказал я.

Мы налили еще по бокалу и опрокинули. До Нового года оставалась минута.

– Вот сейчас понял! – произнес я.

– Что понял? – спросил Блум.

– Что счастье здесь, – ответил я.

– Десять! – начал отсчет Андреич.

– Девять! – поддержал его Блум.

Потом все вместе мы уже считали:

– Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! С Новым годом!

Мы чокнулись бокалами.

– Друзья, я бы хотел сказать тост, – начал я.

– Давай скорее, есть хочется, – поторопил меня Блум.

– Почту за честь, если отныне мы будем честно говорить друг с другом о проблемах, это самое важное, не нравится – давайте говорить об этом, а не копить обиды, чтоб снова не разбежаться.

– Отличный тост, может, тогда с себя и начнешь? – спросил Андреич.

– Давай. Осенью мой психолог сказала мне, чтобы я записал все, что меня беспокоит, на бумагу, там, кстати, многое есть про вас, потом дам почитать, если хотите, теперь это уже не так важно, я написал что-то вроде книги, разбив все по главам, по паршивым ситуациям, если можно так сказать, – продолжил я.