Текст книги "Я просто хотел, чтобы всё было хорошо"

Автор книги: Владимир Вечный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Только не говори, что на эту камеру ты ее и спалил?

– Слушай, не перебивай. Так вот, мне в ночную надо было, а она давай настаивать детей маме своей дать, мол, отдохнуть хочет, должен же и у нее быть отпуск, я спорить не стал, хочет отдыхать – пусть отдыхает, я же люблю ее, хочу, чтоб она себя хорошо чувствовала, и согласился. Через час я повел детей, быстро сдал их, так сказать, из рук в руки и ретировался, общаться с тещей не хотелось. Прихожу домой, а там…

– Что, прям вот так? Хотела успеть до того, как ты придешь?

– Да пошутил я, нет, конечно, это уж совсем тупой надо быть, чтоб пытаться за час все провернуть. Я собираюсь на работу, вещи из сушилки достаю, как раз постирались, а она мне ужин попутно готовит, путевая баба, спору нет. Так я пошел на завод, ну, как завод, он уже давно на ладан дышит, бывает и месяцами без работы сидим, но пока платят, ходи, радуйся, что еще на плаву. Так вот, я ж ничего не подозревал, возвращаюсь, все как обычно, жена с едой встречает, дети уже дома, значит, сама сходила и забрала. Тут мне звонят с компании, которая наблюдение устанавливала, и говорят, мол, здравствуйте, вроде как все должно уже работать, проверяйте. Я говорю – что значит – вроде как, это что вам, полигон испытательный? Они ответили, мол, сотрудника пока прислать не могут, но исходя из мониторинга их приборов ошибку удалось устранить и доступ к камере теперь у него должен иметься. Хорошо, думаю, коль должен, трубку не вешайте, а сам к компу. Ввожу логин, пароль, появляется окно, вижу свое крыльцо в реальном времени, вижу улицу, камера 360 градусов, удобная, только картинку не конфузит, показывает в четырех направлениях просто и все, а все четыре вместе 360 градусов имеют охвата, то есть видно всё. Я поблагодарил, сказал, что и правда заработало, удобная штука, сижу, клацаю, смотрю то на свой дом, то на соседский через дорогу. Там пес куда-то в поле лаял, видать, зверь какой-то дикий бегал. В общем, игрался я. А тут решил посмотреть, что там у приложения еще есть, а оказалось, что архив уже имеется, похоже, что доступа к личному кабинету не было, а вот камера уже работала и писала. Решил глянуть куски, которые записались, вот по дороге с утра корову прогнали, тут машина проехала, потом вижу куски из дома, вот я веду детей, она уже тогда писала, вот я возвратился, потом уже в экипировке иду на завод, по логике вещей, должно быть еще три куска – я пришел с работы и жена до детей, жена с детьми, я смотрю, а там еще два ролика, аккурат перед женой, уходящей к маме. На первом прямо через калитку к нам домой уже поздним вечером заходит какой-то мужик, в руке пакет, с выпивкой, полагаю, ну, думаю, мало ли, знакомый за чем-то зашел, бывает же. Но судя по записи ушел он уже под утро. Я кричу ей, говорю, подойди сюда, родная, смотри, что покажу. Она заходит, я включаю запись, она молча смотрит, я вторую показываю.

Жена говорит – это первый и последний раз, честно.

А я ей – все вы так говорите, но как правило, это уже даже не первый.

– Честно, любимый, первый раз оступилась, не знаю, как могла, будто бы бес меня попутал, прости дуру.

Я ей говорить-то ничего не стал, кричать не стал, бить тем более, толку от таких вещей нет.

– Ты и не наорал? – спросил я его.

– Я и не наорал, понимаю, что этим ничего не исправить, во-первых, измена есть измена, прощать такое, да тем более, когда вы не только познакомились, а уже в браке с детьми – значит быть оленем, во-вторых, жить с таким человеком я точно не буду, спать с таким человеком тоже.

– А как же дети?

– С детьми все еще сложнее, поди объясни им, что их мать ш…, так что я пока так уехал, без объяснений, думать надо, как поступить, сложный это вопрос, только тут появляется и третья мысль – а мои ли это дети вообще, теперь, когда я знаю, что жена мне изменяет, во мне сомнения сидят, и никак я их отогнать от себя не могу, хоть стой, хоть падай.

– Точно, проверить тебе надо, а то мало ли, жить с таким грузом и делать вид, что его не существует, просто невозможно.

– А я о чем? Только детей впутывать не хочется, объяснять им, что и зачем, так что нужно как-то без них понять, чтоб раньше времени не расстраивать.

– К врачу сходить думаешь?

– Да, заодно и посоветуюсь, как быть, как узнать, не может же быть, чтоб без их участия ничего сделать нельзя было.

– Верно, не может, группа крови, например, может там как-то можно понять.

– Собственно, я сейчас и собираюсь в клинику, пока ты спал, я записался, если хочешь – поехали со мной, будет кому поддержать в случае чего.

– Помощник из меня так себе, Андреич, но если тебе будет легче – поехали, конечно.

Часам к трем мы были в частной клинике. Было людно, похоже, сезон всяких гриппов и ОРВИ еще не закончился, так что на входе нам предложили надеть маски, боже, как же глупо тут все смотрелись, каждый с прикрытым лицом, будто ниндзя, хорошо, что на улице носить такое не надо было. Минут пять мы ждали у двери, пока Андреича не позвали. Я читал вывески на дверях, смотрел, кто сидит рядом, думал о том, с кем бы хотел тут познакомиться и все такое, заниматься этим мне пришлось почти полчаса, а когда вышел Андреич, вид у него был мрачнее тучи.

– Что случилось? – спросил я, когда мы направились к выходу.

– Зашел я, рассказал про измену и свои страхи о том, что дети могут быть не моими, он мне сразу про тесты на отцовство, что брать надо, как аккуратно сделать, я отказываюсь, говорю, еще пути есть? Он говорит – если знаете группу крови, тогда можно и без них узнать. Я говорю – а это как? У моих, говорю, у обоих третья, знаю, все же дети мои. А у вас какая – спрашивает меня. Я отвечаю – у меня вторая. Так, хорошо, а у жены? Я говорю – первая. Он говорит, что такого быть не может, дескать у людей от первой и второй группы ребенок обязательно будет иметь первую или вторую группу крови, иного просто не дано. Говорит, это простое школьное знание, не знаю, видимо, я напрочь забыл то, чему там учили.

– Да, я этого тоже совсем не помнил. Так, а чего ты так долго-то тогда?

– Врач сказал, что раз уж я пришел, нужно и провериться попутно, сдал анализы, потом в sms придет, все ли в порядке.

– Что теперь будешь с детьми делать? С женой?

– Не переживай, убивать ее не собираюсь, побуду у тебя с недельку, хорошо?

– Да, сколько потребуется.

Блум берет жилье

Звонок, неожиданно заставший Блума врасплох на рабочем месте, заставил его забыть о поставках вагонов в Албанию и вообще вспомнить, что он так-то сидит в своем кабинете, а не где-то договаривается через переводчика о новой сделке. Он поднял трубку, сначала уточнили, попали ли они в администрацию предприятия, а после пригласили в ресторан. «Ресторан? – спросил Блум, – какой еще ресторан?» Дело в том, что акционеры приглашают его в свою компанию, дабы обсудить дальнейшие перспективы завода и понять, что он вообще за человек, ибо с момента его назначения лишь пара акционеров встречалась с ним лично и то исключительно по деловым вопросам. Приглашение было на более неформальное мероприятие, призванное тем не менее укрепить не только дружескую связь, но и отношения в рабочей среде. Блум немедленно согласился несмотря на то, что не любил посиделки с незнакомыми людьми, и вообще чувствовал себя неважно среди большого количества людей. Все же ему было понятно, что от этого зависит, надолго ли он останется на этом предприятии. А из-за того, что он принципиально ничего не воровал, понимая, что это ответственный пост и от него зависят и зарплаты, и производство, держаться за место нужно было изо всех сил, ибо он просто останется ни с чем. Так что он пошел выбирать себе костюм, форма одежды все же деловая, но непринужденная. Побродив по магазинам, он нашел прекрасный костюм, который сидел на нем как влитой. Дальше он отобедал в закусочной и отправился домой дожидаться назначенного времени. Тут ему пришла sms от Вилла: «Привет, не поверишь, кто теперь живет у меня».

«Кто? Неужели ты поселил к себе девушку?» – спросил друг.

«Кто-то знакомый из далекого прошлого», – ответил я.

«Да иди ты!», – не поверил Блум.

«Точно он, у него обстоятельства», – пояснил я.

«Например?»

«Я надеюсь, что мы встретимся втроем на днях, и он сам расскажет, если захочет, это немного лично, а может и не только расскажет, но и покажет», – написал я.

«Заинтриговал и скрылся – твоя тема», – возмутился Блум.

«Да, на связи».

Дальше Блум поехал в ресторан. Это было здание, которое явно построили совсем недавно, двухэтажное и деревянное, на окнах, дверях, косяках, крыше, всюду была резьба, ресторан назывался «Корни», так что закос был под славянскую культуру, значит, внутри ожидали борщи, пампушки, холодцы и все такое. Окна, надо заметить, были стеклянные, это удивительно, что в наше время кто-то заимел мужество и средства, чтоб вставить себе такое, хозяин, похоже, был очень заинтересован в аутентичности заведения. Меня встретил администратор, на нем были шаровары, а рубаха была как из кино – белая, с узорами на манжетах и воротничке, он обратился ко мне со словами: «Добрый день, Вы мистер Блум? Тогда вас ждут на втором этаже». «Хорошо, – сказал Блум, – но какой столик?» «Закрыт весь этаж, сэр, один из господинов является владельцем заведения, приятного отдыха». На первом этаже было достаточно людно, что ни говори, а на патриотизме у нас умеют делать деньги абсолютно все.

Блум вспомнил, как из бюджетов выделяются колоссальные средства на какие-то георгиевские ленточки, как по телевизору перед Днем Победы начинают крутить рекламу, предлагая бесплатно получить значок памяти, а когда звонишь, тебя просят оплачивать, приехать к ним в офис ты не можешь. Вспомнил, как магазины обязательно к 9 Мая начинают привозить товары с символикой, от наклеек «НА БЕРЛИН» до кружек «С Днем Победы», хавают это абсолютно все, так что и это заведение в почете бы было, даже если здесь была бы плохая кухня, а он надеялся, что это не так, выезжали бы на патриотической ноте. Он поднялся, за столом сидело порядка 10 человек, наверняка их бизнес заключался не только в доле завода. Судя по парковке, мимо которой прошел Блум, они тут половиной города заведовали. Он со всеми познакомился, его расспрашивали о том, кем он был до директора, он с удовольствием рассказал про свой путь от простого работника до начальника. Его хвалили за это, говорили, что именно такие люди и поднимут однажды страну с колен. Слушать было лестно, только не из-за таких ли дядь эта самая страна сейчас была на коленях – вопрос интересный, но оставленный без ответа, ведь Блум не самоубийца, чтоб об этом спрашивать. Время текло быстро, и вот все уже изрядно выпили, дело, казалось, в шляпе, начались какие-то полуигры. В центр зала выкатили большую белую мишень, похоже, это происходило здесь не первый раз, у богатых свои причуды, и начали из другого конца зала кидать тарелки с салатом, пытаясь попасть поближе к центру. Официант не успевал привозить свежие блюда, поэтому в дело пошло горячее. Такого свинарника Блум вообще никогда не видел, но это было весело, вообще кидаться едой, когда ты пьян – это весело. Что по этому поводу думал официант, а тем более администратор, который и вовсе не отрывал глаз, страшно представить, ведь они оба были трезвые. Так и в человечестве разочароваться недолго, хотя тот же официант наверняка уже давно разочаровался, приблизительно в момент, когда понял, кого он обслуживает.

В один прекрасный момент Блум начал попадать лучше всех остальных, это заметили другие члены группы, тогда один из них сказал:

– Мистер Блум, как вы смотрите на то, чтобы начать делать ставки на попадания?

– Простите, но я не так богат, чтоб играть на деньги.

– Так мы и не на деньги играем, мы играем на возможности друг друга, например, я владелец не только акций завода, но и заведения, в котором мы сейчас выпиваем – мое, я вполне могу обеспечить семье одного из вас целый год бесплатного питания, хотя очевидно, что никому из вас это не требуется, но это лишь пример возможности, у каждого они разные, ничего сложного, преступного или, скажем так, ничего за гранью закона, так, иногда, быть может, по его черточке.

– Что же, – ответил Блум, – пожалуй, я достаточно пьян для такой авантюры, но помните, убивать никого не буду, в задницу тоже не дам.

Все засмеялись.

– Правила просты, мистер Блум, кидаем и считаем очки, чем больше очков, тем больше шансов, что вы не вылетите, постепенно игроки будут отсеиваться, в конце останутся только двое, именно они и будут в итоге играть в схему «желание – выполнение».

– Понял, – сказал Блум.

Игра выдалась напряженной, но некоторые из игроков уже даже не добрасывали до новой мишени, которую выкатил тот же самый официант, с глазами собачки, которая ждет, что его кто-то пнет, он боялся, что в него что-то кинут, но нет, так вот, недобросы сильно раскрепощали людей, они смеялись. В конце Блум остался один на один с Федором Анатольевичем, так звали господина, они кинули по тарелке и долго спорили, кто же победил, дело дошло до того, что позвали и официанта, и администратора, но те вместо того, чтобы решить, сами заняли разные стороны, доказывая друг другу, что этот след ближе к центру, хоть и ребром попал, а другой может и дальше на сантиметр, зато полным дном приложился. В итоге вмешался тот, который был хозяином этого заведения:

– Друзья, я думаю, что сегодня нужно присудить победу мистеру Блуму.

Некоторые запротестовали.

– Прошу вас, – продолжил он, – это же наше первое знакомство, будут и еще игры, вы что, забыли, что мы тут устраиваем по праздникам? Мистер Блум – человек новый в нашем коллективе, надеюсь, это дружеский коллектив, ведь так?

Все согласились.

– Тогда пусть эта победа будет ему подарком от нас, за хорошую службу и за то, что не побоялся прийти сегодня к нам на такое мероприятие.

– Признаться честно, я не знал, что меня здесь ждет, – парировал Блум.

– Не важно, – сказал хозяин ресторана, – наслаждайтесь вашей победой, ура!

Все, кто мог, подняли стопки и опрокинули в себя. Федор Анатольевич подошел и сказал:

– Мистер Блум, данная игра для нас – дело чести, дело дружбы и залог хороших отношений, это что-то вроде клуба, в котором каждый поможет ближнему. Помимо акционерных дел, я являюсь владельцем клуба «Глазурный», заведение так себе, но прибыль приносит достойную. Также я застройщик, мы строим дома на окраине Твери, за заставой, с видом на реку и озеленением, поэтому если я чем-то могу вам помочь своими возможностями – вы можете обратиться.

Знаете, когда человек может действительно что-то попросить, даже если это будет стоить ему усилий, он в итоге победит и сделает то, что хотел? Правильно, под мухой, поэтому Блум выпалил как на духу:

– Мне нужен трехэтажный дом, в рассрочку, по закупочной цене, под ключ.

– Ого, а у вас губа не дура, мистер!

– Я просто знаю, что это не будет вам стоить ровным счетом ничего, дом у вас отстроен, деньги за него я вам отдам, единственное, чего вы не получите с него – прибыли, но, думаю, поддержание клубного авторитета не так уж и плохо, особенно за ноль вложений.

– Что ж, позвоните мне завтра, вот мой номер телефона, обсудим все на трезвую голову.

Блум не верил собственным ушам, ему действительно выпал такой шанс? Ему? Человеку, которому приходилось всего в жизни добиваться самостоятельно, и вот судьба дарит ему такой подарок? Если бы это ему кто-то другой рассказал, Блум бы не поверил и вообще обвинил бы человека, сказал, что он патологический лжец. Через час все участники встречи начали разъезжаться.

Блум сидел за почти опустевшим столом и смотрел, как некоторых выносят под руки. Да уж, посидели слишком сильно. Он достал телефон и написал Виллу: «Пес, похоже, наши мечты все же могут сбываться».

Когда мы зашли домой, Андреич выглядел так, что если я оставлю его одного, он просто прыгнет в петлю.

– Андреич, если соберешься вешаться, давай хотя бы не тут, ты ж тяжелый, как кабан, потом тащи тебя до соседнего подъезда.

Андреич улыбнулся:

– Да не переживай ты, нет еще такой женщины на свете, из-за которой я бы в петлю прыгнул, да и видел я твою люстру, она себя-то еле выдерживает, не говоря уже обо мне.

– Отлично, хотя бы улыбнулся, а то я подумал, что совсем беда.

Он решил послушать музыку и посидеть в своей комнате. Знаете ли, это ничем не отличалось от того, что было когда-то, один в один, разве что мы стали старше. Я вообще не стал даже начинать рассказывать ему о Лере, думаю, сейчас Андреичу и своих проблем вполне достаточно. Но свою я все же решил попробовать решить, так что начал звонить Лере. Телефон был выключен. Кому сказать, что все это время я скучал – не поверят, больше всего, когда мне было плохо – мне именно ее не хватало, но я сдерживался, не писал, а тут сорвался, набрал, но аппарат абонента выключен или бла-бла – это единственный ответ, которого я смог добиться.

Я вспомнил нашу первую встречу, я ведь не знал тогда, что ее уволили, об этом она мне сказала позже, тогда она мне сразу понравилась, причем это было не столько сексуальное притяжение, сколько какая-то духовная что ли связь. Вот говорят, что в жизни все сводится к сексу, это же не совсем верно, вот эти юношеские любви, которые случались в школе, казалось бы, тогда гормоны так играли, что я и дерево находил возбуждающим до чертиков, но при этом, когда влюблялся, во мне словно притуплялось животное, я уже не думал о том, как кого куда затащить, не фантазировал перед сном о всяком, я хотел держать за руку, гулять, целоваться, ходить в кино, просто находиться рядом. Вот интересно, как именно такое бы обозвали наши психологи и сексологи, они бы сказали, что это не любовь, тогда что это вообще? Сейчас нечто подобное я видел в Лере, так что я сожалел о том, что наговорил ей и как-то холодно отвечал тогда. Но со мной, правда, такое бывает, у меня такой характер, я бы и хотел попробовать исправить его, не ради кого-то, а для себя, но это довольно тяжелая работа над собой.

В комнату зашел Андреич:

– О чем задумался?

– Да ни о чем, беспокоюсь о том, как там мой комикс на канале, будет ли хорошо смотреться.

– Какой еще комикс?

Я рассказал ему, что происходит в моей жизни.

– Молодец, я тоже рисовать пробовал, да только забил на это дело, работа казалась важнее.

– Я помню, как ты рассказывал, как что-то на работе выжигал, вроде или вырезал, а к тебе подошли и спросили – что это за чудо? А ты ответил, что по приколу вырезал, чисто для себя, тебя все хвалили.

– Да, были времена, мог, даже хотел иногда.

– Слушай, мне надо отъехать по делам, вот тебе вторые ключи, если куда пойдешь или тип того, в общем, пользуйся, мой дом – твой дом.

– Спасибо, дружище.

– И, это, не сделай что-нибудь тут с собой, мы договорились, что если умирать, то вне дома.

– Хаахх, я помню.

Я оделся и вышел на улицу. Шел мокрый снег. Чертова осень не хотела сдавать позиции и из последних сил цеплялась за свою жизнь. Я собрал на лавке у дома снег в комок и запульнул в сторону кустов. Что же, пришла пора познакомиться с Лериной матерью, сестру-то я пару раз видел, она была ничего, и мы хорошо относились друг к другу, но после того, как Лера ночевала у меня пару раз, не думаю, что ее мама только и ждет шанса познакомиться со мной, разве что для того, чтоб сказать пару ласковых слов. Решил идти пешком, насладиться погодой и подумать о том, что я скажу Лере. Привет, Лера, извини меня за то, что я тогда сказал? Здравствуй, прости меня за то, ты понимаешь, о чем я. Привет, я говорил тебе, что сегодня прощенное воскресенье, пора меня простить. Блин, последнее точно не подходило, прощенное воскресенье когда-то в марте, не думаю, что такое прокатит в это время года. Волновался я как перед какой-то важной встречей, казалось бы, мы уже знаем друг друга, так чего переживать, но нет, сердце быстро стучало и дыхание запиналось на каждом вдохе. Выдыхать я старался плавнее, чтоб попытаться успокоить свое эмоциональное состояние, но ей Богу, не знаю, кто эту чушь придумал, мне это никогда не помогало, делал, скорее, по привычке и по общему чувству общества, которое считает этот метод действенным. Лера жила в новостройке, переехали туда недавно, выбрали предпоследний этаж. Когда я зашел в лифт и нажал кнопку, мандраж усилился: как все пройдет? Какое будущее меня ожидает? Что будет завтра? Я не знал, как самому себе ответить на эти вопросы, у меня начал подрагивать палец на руке. Я позвонил в звонок. Когда дверь открылась, мне сразу стало легче. Это была Полина – сестра.

– Привет, ты тут какими судьбами? Заходи, чай будешь? – предложила она.

– Привет, Леру позовешь? Мне с ней поговорить надо.

– Леру не позову, давай заходи, продует еще из-за тебя, вон опять какое-то курящее чудо окно за собой в подъезде не закрыло.

Я зашел.

– Раздевайся, проходи на кухню, сейчас подойду.

– А тапки?

– Да любые бери, что как маленький.

Я надел первые попавшиеся и пошел на кухню, на ней бегала какая-то крыса.

– Поля, иди-ка сюда.

– Сейчас, подожди.

– Тут какая-то крыса большая.

– Разве Лера уже вернулась?

Полина вошла на кухню.

– А, ты про Мусю, это наш хорек, вовсе она не крыса, да, Мусенька? – она взяла ее и поцеловала в нос.

– Так что с Лерой, где она?

– Тут такой скандал был из-за тебя, ты бы видел.

– Из-за меня? В смысле?

– На днях Лера прибежала вся в слезах, мать спросила, что случилось, она не отвечала и заперлась у себя, мать настаивала весь вечер, под конец Лера рассказала, что вы поссорились. Тут мать выдала тираду о том, что все мужики козлы, она ей говорила все про тебя и предупреждала, а теперь ее дитятку наверняка обесчестили и бросили.

– Так, а Лера-то где?

– Понимаешь, мать у нас очень строгая, поэтому она тут же сказала, раз ты такая непутевая, мужика себе даже выбрать не можешь, с работы тебя уволили, то отправляйся-ка ты к бабушке на перевоспитание, она сделает из тебя человека, потом еще благодарить меня будешь, так прям и сказала. В общем, сегодня утром они улетели в Казахстан, когда она вернется – неизвестно, может, после новогодних праздников, а может вообще не вернется, пока мать не разрешит, ибо жить ей негде будет.

– Обалдеть, я думал, что Лера уже достаточно взрослая, чтоб самой распоряжаться своей жизнью.

– Расскажешь это нашей маме.

– Так, а что же теперь делать?

– Это уже твои проблемы, лично я сегодня планирую устроить вечеринку и позвать всех друзей прямо домой.

– Это ты так Лерин отъезд отмечать собралась?

– Не выдумывай, глупенький, это я так отъезд мамы собралась отметить, знаешь, в каких она нас рукавицах держит?

– В ежовых?

– В двух ежовых, Вилл, в двух.

– Ладно Полин, спасибо за информацию, признаться честно, я немного опешил от всего этого, разве бывает такая реакция на обычную ссору.

– У маман и не такое бывает, сказывается долгая жизнь к Казахстане, там не забалуешь у родителей, быстро ремня дадут.

– Ладно, спасибо, я, пожалуй, пойду.

– Стой, а чайку попить?

– Не хочу, спасибо, еще раз спасибо.

Я ушел. Она улетела, одна маленькая ссора смогла изменить всю жизнь, сделав ее снова больше в серых тонах, чем в ярких. Я думал о том, что можно сделать, первым делом я решил написать ей sms: «Лера, почему ты уехала? А как же то, что между нами было?» Я отправил, но связь дала сбой и сообщение даже не отправилось, я решил, что пока это возможно, отменить отправку и придумать что-то получше, а то и вовсе не мешать ей забывать меня. В любовь на расстоянии я особо не верил, человек нуждается в человеческом тепле, для меня пары, которые несколько месяцев, а то и полгода, смогли пережить разлуку, казались каким-то чудом. Я не про тех, кто ссорился – это другое, я про тех, кто в отношениях сознательно идет на дистанционные контакты. Сначала хорошо, потом скучаешь, а потом плачешь от того, что все вокруг с друзьями, а ты один или одна, сидишь с телефоном, он твоя ласка, он твой друг, он твое все. В общем, это не невозможно, но для меня крайне тяжело, скорее всего, для нее тоже, так что лучшим решением, пожалуй, будет оставить ее и дать жить дальше. Она молодая, красивая, а я не уверен вообще, что смогу ей что-то дать. Я сел на лавку и заплакал. Это был второй раз за последнее время, я вылил слезы за мать, которой не стало, за Леру, которая уехала, и мы с ней больше не встретится, за Блума, в отражении которого я увидел старение, в такие моменты нужно брать бумагу и рисовать, такие моменты – топливо для истинного творчества, искренность которого так же чиста, как слезы. Я включил Deftones, уткнулся лицом в руки, которые локтями на коленях держались, и пускал слезу на перчатки, которые предусмотрительно взял с собой. В голове проносились моменты из детства, как мы бегали с ребятами и играли в царя горы, вспомнилось, как мама звала кушать, вспомнился ее голос, который для ребенка будто касание бога, жалко, ты это понимаешь чуть позже, когда взрослеешь, когда тебя уже никто не зовет. Я вспомнил, как мы с Лерой, укутавшись в плед, смотрели какую-то комедию и как она смеялась, звонко, громко. Может, Андреич прав, жизнь – это река с дерьмом, в которую ты постепенно, год за годом входишь все глубже, пока тебя не скрывает полностью? В такие моменты пытаешься вспомнить советы психологов, был такой, который рекомендовал искать плюсы в плохих событиях. Я попытался понять, что из этой ситуации положительного. Так, Лера, возможно, станет счастлива там, с кем-то достойным, но я при этом вообще не надеюсь, что найду такого же человека, я этого первый раз в жизни нашел, а лет мне уже немало, когда следующий? В 76? Ладно, допустим, ради ее счастья, худо-бедно, но найден плюс. Какой плюс в старости? Так, думай, думай, думай! Быть может, возраст сделал нас умнее, и мы снова будем дружить как раньше? Такое вообще возможно? Не знаю, но даже если здесь я найду что-то, то что, черт возьми, можно найти в смерти матери хорошего? Смерть матери или отца – это наказание ребенку в виде груза всех его ошибок, которые он когда-то совершил, он будет до конца дней вспоминать, как обижал их, до конца дней думать о том, что мало проводил с ними времени, что все могло быть иначе, но ему было не до этого, он был занят. Ну вот теперь человек не занят! Только и матери у него больше нет! Нет, увольте, таких шизофреников надо прятать далеко и надолго. Мысль о поиске плюсов отвлекла меня, и я вроде как успокоился, по крайней мере, больше не плакал. На холоде от ветра жгло глаза, я решил побыстрее поехать домой. В этот момент мне написал Блум: «Подваливай завтра, прихвати Андреича».

«Окей», – ответил я ему.

Андреичу я так ничего и не рассказал, зато сообщил о Блуме и его приглашении, отреагировал на это он вполне позитивно, давно, мол, не виделись, пора бы уже и собраться.

– Помнишь, как тогда, в детстве, мы пошли на костер к хлебозаводу?

– Это где мы с Павлом чуть не подрались?

– Да, и где Блум напился в такую усмерть, что домой мы его несли.

– Причем ко мне домой, как сейчас помню, Блум – тебе нормально? Нормально. Встает и падает лицом в землю.

– Удивительного ничего нет, все, что мы принесли, он один и выпил, поразительный человек.

– Тут не поспоришь, да, золотое время было, скучаешь по прошлому? Хотя с твоей теорией это глупый вопрос.

– Да ты даже представить не можешь, как мне всего этого не хватает. В семье я тоже счастлив был, пока не узнал, но это другое счастье, недетское.

– А ты со своей-то не связывался? Не говорил ей еще про то, что дети не твои?

– Пока нет, съезжу на днях, заберу свои вещи, дом ей оставлю пока, там как пойдет, дом-то на меня оформлен, просто если пойдет плохо – уедет к своей мамаше.

– Справедливо.

– Я тут пока в своих запарах даже нормально не послушал – сам-то ты как, помимо комикса твоего?

– Да в порядке, старею, как и все мы.

Блум утром позвонил Федору Анатольевичу.

Они договорились встретиться в его офисе. Здание, в котором он располагался, весь город называл рюмкой. Это совершенно убожеская постройка каких-то седых лет, которую не раз признавали одним из самых страшных архитектурных сооружений. В общем, в назначенное время Блум был у него.

– Мистер Блум, доброе утро, рад вас видеть, – встретил его Федор Анатольевич.

– Я тоже рад вас видеть, как самочувствие после застолья?

– Благодарю за учтивость, чувствую себя превосходно, если захотите, потом и вас познакомлю с секретом своего самочувствия.

– С секретом?

– Да, это наш общий знакомый, доктор из диспансера, в котором мы после таких гуляний полеживаем, пока нас прокапывают, не поверите, чувство потом такое, будто заново родился.

– Пока не попробую, не поверю, конечно, но обязательно хотелось бы. Так, собственно, я по делу.

– Да-да, я помню, вы попросили подсобить вам с жильем, но разве у вас нет хорошей квартиры?

– Есть, но квартира – это не то, мне в глубине души всегда дом хотелось, но даже при такой зарплате я не смог бы его себе позволить из-за конских процентов у банков, рубль-то опять шалит на рынке, так что банки страхуются, поднимают ставки.

– Милейший, я не меньше вашего знаю, что происходит с рублем, однако просьба у вас не такая легкая для меня, как вы сказали, рубль дешевеет, если я отдам вам дом по цене без процентов в рассрочку, то, согласитесь, каждый рубль, который вы будете мне отдавать на протяжении, скажем, 5 лет, будет дешеветь.

– Согласен, прошу прощения за наглость, я думал, что это исполнимо, могу идти?

– Не так быстро, мистер Блум, я не сказал, что это невозможно, просто нужно согласиться на кое-какие условия.

– Я слушаю, Федор Анатольевич.

– Делаем так, вы будете сдавать два этажа, отдавая деньги мне, это как раз покроет инфляцию рубля, которым вы собираетесь мне платить, пусть хотя бы год этот дом служит верой и правдой не только вам. Двери закроете внутри здания, а так на каждый этаж и с лестницы есть улица, все удобно, заранее рассматривали вариант, что брать дома будут и под маленькие семейные отели. Они уже достроены и стоят на продаже, один для вас мы просто снимем.

– В принципе, идея смысла не лишена, год можно и потерпеть, ради такого-то дела.

– Я и не сомневался, что вы согласитесь. Григория Аполлоныча помните?

– Да, а что?

– У него как раз своя сеть приложений под аренду посуточную и долгосрочную, он нам поможет, думаю, не откажет, тут нужно-то двух постояльцев или две семьи, как уж угодно будет.

– Позвольте попросить.

– Еще попросить? Трезвым на большие дела я точно не подпишусь.

– Нет, просто я знаю, кого туда хочу подселить, уже давно знал.

– Что ж, в этом я большой проблемы не вижу, по рукам мистер Блум.

Блум вышел довольный, здание, может, и страшное, но внутри ему было так хорошо, как никогда еще не было. Все прошло просто отлично. А еще говорят, что если раньше времени расскажешь – ничего не сбудется, сбудется, еще как сбудется, ничего не изменить, собрался и уже предрешено, а кому рассказал, не рассказал, все одно – ноль эффекта. Ключи от дома, документы по сделке и оформление должны были сделать в ближайшие пару дней. Блум думал о том, что ему делать со своей квартирой – начать сдавать, чтоб, например, обеспечить себе еду, оплату коммуналки, а в это время всю зарплату пускать на долг, или же продать квартиру и разом покрыть одну четвертую стоимости дома, так сказать, с места в карьер, взять быстрый старт. Вопрос требовал расчетов.