Текст книги "Я просто хотел, чтобы всё было хорошо"

Автор книги: Владимир Вечный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

В итоге и я принял тот факт, то лучше научиться довольствоваться малым, если не хочешь навсегда стать несчастным.

Тут же хочу дописать, что без денег действительно многого не получишь, но не обязательно будешь обречен. Однако, когда я был на берегу моря в Британии, я сидел на каменном пляже и смотрел вдаль, в дали, через залив были видны берега Франции, над морем бушевали тучи, солнца видно не было, людей не было на пляже, рядом с берегом летали чайки, счастье ли это было? Да, это было оно определенно, я часто сейчас вспоминаю об этом моменте, даже фотография такая есть, но мог бы я увидеть силу настоящего моря, мог бы я поверить в то, что природа может быть такой удивительной? Неизвестно, ведь на эту поездку нужны были деньги, без них я бы не увидел всего этого. Справедливо было бы подумать, что кто-то живет у моря. Да, но не видит гор, кто-то не видит города, кто-то рек, кому-то никогда не посчастливится взглянуть на северное сияние, кто-то не увидит глыбы льда в Антарктиде, от этого люди не станут грустнее. Если им не хочется этого видеть, если они не бредят этими путешествиями, но в то же время, очевидно, что никогда не смогут насладиться этими ощущениями.

В течение жизни нужно пытаться собрать побольше хороших моментов, ведь если быть честным, кругом столько дерьма, что иногда хочется выть. Не знаю, когда именно мне взбрело в голову, что счастье – это реализация больших нужд и мечт и что в деталях его нет. Раньше я витал от поцелуя с девушкой, которая нравилась, я бежал домой пританцовывая, когда мне давали конфеты, я радовался, когда шел на природу с друзьями, был счастлив, да даже смотря на звездное небо. Я помню, как в детстве мы забирались на сарай Блума вчетвером и смотрели на августовский звездопад, интересно, сейчас кто-то так делает? Помню, как делали дымовую шашку из расчески и фольги, дымило на всю округу, тогда тоже был счастлив.

Амбиции однажды переросли кораблик под названием «Вилл» и не давали больше искренне чувствовать себя счастливым. Я купил как-то книгу, называлась она что-то вроде «10 секретов счастья», там через сюжетную линию тебя пытаются сделать счастливым. Все не помню, но каждый день нужно просыпаться и говорить себе, какой ты хороший, у меня так почему-то не получается, кажется, что я сам себе комплименты отвешиваю, говорю, мол, сегодня ты был хорош. Из всех больше всего запомнился рассказ о бабуле, которая вела себя, как ребенок, все думали, что она спятила, но при разговоре с ней понимали, что она вполне адекватная. Так вот, она могла взять и залезть на дерево, учила языки, ходила в университет, путешествовала, на вопрос: «Как и почему? Ведь давно пора лежать и ждать отхода в мир иной», она сказала, что главное – это продолжать жить, хранить в себе ребенка, который интересуется чем-то, живет и иногда позволяет себе шалить. Кто-то вообще после 17 лет залезает на деревья? Наверное, только электрики, которые ремонтируют очередной прорыв линии электропередач. А в душе нужно хранить ребенка, ребенок знает, что тебе хочется, ребенок умеет привести к счастью. Наблюдали ли вы такую картину – взрослые мужики собираются около дома и творят какую-то несуразицу, пытаются движок от «Урала» в мотоцикл поставить, а потом все это поджечь и рискнуть на этом прокатиться? В них ребенок сидит, напоминает, что они и сейчас могут быть счастливыми. К чему это я? К тому, что мой всегда со мной, то есть теоретически хотя бы один пункт из книги я выполняю, я и в грязь на дороге могу лечь, если это покажется мне забавным, прохожие мимо будут идти, а я буду прихрюкивать, мелочь, а приятно.

О счастье писать довольно сложно, иногда ты рад тому, что тебя пригрело солнце в первый весенний день, а иной раз ходишь и не замечаешь, хотя что изменилось? В другой раз ты радуешься, что тебе улыбнулась красивая девушка. В третий ты услышал классную песню, и она подняла тебе настроение. Но это настолько рандомно, что неясно. Цель моя ясна – я осознал, что нужно пытаться радоваться очень незначительным событиям, чтобы быть счастливее в жизни, но пока не научился этого делать, повторю, я не несчастный человек на данном этапе жизни, просто радости как таковой мало, надеюсь, у меня получится найти себя.

Я закрыл последний листок. Господи, под чем я это писал? Мысли спутанные, логика сбитая, а эта книга о 10 секретах? Если бы это кто-то читал, отправили бы меня в палату Блума, да не выпустили бы в итоге.

Sms от Андреича: «Несколько дней назад у меня умерла мать, извини, что сорвался».

«Прости, я не знал», – отвечаю.

«Понимаю, не твоя вина», – вновь пишет он.

«Я могу чем-то помочь?» – спрашиваю друга.

«Это надо просто пережить», – присылает он.

«Мы можем встретиться?» – задаю вопрос Андреичу.

«Я больше не живу в Твери», – отвечает он.

«А где же ты?»

«В NN, в доме родителей», – присылает он адрес.

«Давай, я приеду завтра? Может, помогу чем, стеснять не буду, останусь в гостинице», – предложил я.

«Как хочешь», – был ответ.

Андреич

С утра я написал sms Лере: «Привет, мне нужно скататься в NN на денек, приеду ночью».

Она отвечает: «А можно с тобой?»

«Мама отпустит?» – спрашиваю.

Лера: «Нет, но мне не пять лет? Да и лучше извиниться потом, чем получить отказ сейчас».

«Я возможно останусь там на ночь, тебе придется сидеть в гостинице одной, ты уверена, что совместная поездка у нас должна быть именно такой?» – задаю ей вопрос.

Лера отвечает с романтическим настроем: «С милым рай в шалаше».

«Подъезжай к 10 на вокзал», – приглашаю я ее в поездку.

В 10:20 мы уже ехали на автобусе.

Я решил поинтересоваться у нее, что с ее работой.

– Я же говорила, что ищу ошибки в приложениях? – ответила она. – Так вот, я думаю над тем, чтоб создать свое приложение.

– Я думал, что ты работала официанткой.

– Да, но это же не карьера, нужно думать о будущем, поэтому я устроилась к знакомым в фирму, мне вот-вот начнут платить, я была на тесте.

– Какая ты умничка, горжусь целеустремленными людьми.

Я достал листок бумаги и карандаш из сумки и быстро нарисовал скетч, где Лера сидит за компьютером, а над ней облачко, в котором Гомер бьет по тарелкам. Она рассмеялась:

– А ты неплохо нарисовал нас.

– Что? Нас?

– Да, разве Гомер – это не ты?

– Хахахх.

– В общем, я хочу сделать свой софт, он будет нацелен на быстрые знакомства.

– Разве таких уже не существует вагон и малая тележка?

– В том приложении нельзя будет писать людям.

– Что? Зачем тогда оно нужно?

– Для встреч и только для них!

– Подробности в студию.

– Эксклюзивные материалы будут дорого тебе стоить.

– Готов тратить любые средства.

– Приложение будет основываться на геолокации, человек, если захочет в нем быть, обязательно должен разрешить отслеживать его положение, когда он в сети, дальше он заходит, загружает свое фото, может пару фотографий и заполняет интересы.

– Пока это стандартное приложение.

– Да подожди ты. Потом человек смотрит, кто сейчас онлайн возле него и, если ему нравится этот человек, отправляет ему «встречку», выставляя конкретное время или же нажимая кнопку «сейчас». Человек с другой стороны подтверждает, если хочет прямо сейчас или в назначенное время идти гулять. Нет никаких сообщений и другой лишней болтовни, люди берут и идут знакомиться сразу, без прелюдий, так они быстрее научатся общаться вживую, не будут переводить знакомство в сферу вечного Интернета, будут дружить и узнавать друг друга.

– Знаешь, идея неплохая, но ведь для такого нужен пиар, большие средства, чтоб привлечь всех этих людей.

– Понимаю, но надеюсь, что идея распиарит саму себя, ведь многое в этом мире создавалось без особых средств, а потом приобретало дикую популярность только за счет удобства. Мне жаль, что в тех же приложениях знакомств не сделают эту кнопку как дополнительную, подталкивая друг друга к встрече, там наоборот, подарки какие-то придумали, смайлики, стикеры, гифки, видеосвязь, аудиосообщения, все это ведет к тому, что больше людей просто остаются в Сети.

– Но как быть с количеством допустимых запросов? Ситуаций, когда ты отправляешь тому, кто показывается в сети, но уже вышел, и все другие нюансы?

– Это все решаемые мелочи, например, чтоб не быть онлайн, пользователь, закрывая приложение, выбрасывается из профиля и не дает лишних надежд сидящим. Ты только представь, как бы это приложение улучшило жизнь тем, кто не спит до утра, мается, что ему не с кем погулять, за окном рассвет, птицы поют, весна, душа плачет от радости, хочется просто с кем-то пройтись, чтоб словить этот момент, сделать его особенным, а друзья твои не могут, кто-то спит, кто-то на работе, кто-то гулять не ходит, в приложениях искать – дичь, там принято дооооолго общаться прежде чем куда-то звать, а тут залетаешь во ВСТРЕЧКУ, видишь, что буквально в соседнем доме сидит такая же скучающая девочка, ты отправляешь запрос и вы идете гулять. Точку для встречи ставит автоматом приложение, посредине между вами.

– Теперь это звучит неплохо, я бы даже сказал, перспективно, но такие проекты требуют очень больших средств.

– Помни, что мечтать не вредно, вредно не мечтать, чем выше думаешь, тем большего достигнешь.

– Возможно, но это только возможно, что я смогу попробовать найти инвесторов, – блин, это звучит как ложная надежда, зачем я это сказал.

– Ого, подкат 80lvl.

– Приехали, подкат, давай выходить. Тут недалеко есть Ржевский мемориал, хочешь, прокатимся на такси? Или сразу в гостиницу?

– Давай в гостиницу, утомляют эти поездки на автобусе, с детства их не люблю.

– Кого? Автобусы?

– Да, это самая отвратительная техника, которую придумали люди – колесная техника, укачивает прямо с детства. Представляешь, я думала, что так же возненавижу самолеты, меня пугали тем, что там еще больше укачает, но совсем нет. Так что поезда и самолеты – любовь навсегда.

– Я и сам не любитель автобусов, особенно древние пазики, которые выхлопную трубу, судя по запахам, прячут где-то в салоне.

– Ахахах, это точно.

– Пойдем пешком? Тут минут 15?

– Конечно, город маленький.

Гостиница была приемлемой, снаружи это было старое советское здание, но внутри все же отделали на совесть, ну, как на совесть, выглядело так, как будто старались, но дизайнера интерьера не было точно. Наша комната была на втором этаже, было две кровати.

– Ого, две кровати? С нами приехал еще кто-то?

– Да, мы всегда втроем, ты, я и моя совесть.

– Ах она негодница, однажды я отобью тебя у нее.

Я достал телефон и написал Андреичу: «Я в NN, пора встретиться».

Андреич: «Приходи, жена с детьми у мамы, я один».

«Буду через 30 минут», – ответил я.

– Лера, как я и говорил, у меня дела, тебе придется посидеть здесь, а я вернусь через пару часиков, и мы пойдем гулять, если ты не будешь спать, коль устала с дороги.

– Хорошо, посмотрю пока какой-нибудь фильм, телевизор здесь вроде есть, надеюсь, рабочий.

– Должен работать, не скучай.

Я поцеловал ее в щеку и пошел на встречу своему прошлому.

На пороге в его квартиру стоял огромный боров.

– Похоже, ты немного подкачался?

Андреич:

– А ты схуднул.

– Есть такое, но ты теперь совсем гигант, употребляешь что-то?

– Да, жизнь, жру ее вприкуску с белком. Заходи, коль пришел.

– Как не стало тёти Вали? Мне об этом никто не сказал.

– А кто должен был? Письмо тебе с уведомлением оправить?

– Успокойся, все же в одном городе родились, да и друзьями были.

– Именно, что были, прошедшее время, Вилл.

– Не расскажешь?

– А ты любишь бросать соль на рану! Некоторое время назад у нее начались головные боли, никто не знал, что это и не мог ничего поделать. Ее положили в местный стационар, там у нее начались галлюцинации, она никого не узнавала, кроме меня. Когда я приходил, мама всегда знала кто я, иногда кричала и звала меня, говорила, сыночек, миленький, иди сюда, как же мне было плохо без тебя. Я подходил, а она отталкивала и выла – уходи, это все из-за тебя, это ты во всем виноват, я тебя ненавижу, зачем я родила тебя на свет.

– Боже (я заплакал).

– Нет, ты слушай, ты же просил, тебе же интересно, любопытно! Врачи ничего не понимали, один врач говорил, ей надо лежать, другой приходит и говорил, чтоб она ходила, никто ничего не мог сделать и только недоуменно переглядывались, один колол ей одно, другой колол третье. Кое-какими усилиями я со старшим братом договорился, чтоб ее срочно везли в Москву на реанимации. Здесь эти тупицы были бессильны. В машине скорой мать продуло и в московскую клинику ее привезли не только в бреду, но и с воспалением легких.

– Просто ужас!

– Дальше больше, в златоглавой они собрали консилиум врачей, где совещались о том, что же это такое, никто не решался дать конкретный диагноз, а соответственно не было и лечения, от всего этого бреда у брата моего немного поехала крыша.

– В дурку что ли попал?

– Нет, но пошел к гадалке-колдунье, которая пообещала, что поможет. Он ходил к ней изо дня в день, она давала ему надежду, он отдавал ей все деньги. Та проводила какие-то обряды, все это время он мог проводить рядом с матерью, но предпочитал не быть с ней, а с этой мразью!

– Он не виноват, надежда и борьба за близкого – они такие.

– Да плевал я на твои надежды! В конце концов ее не стало! Не стало, б***ь! Если бы не моя жена, если бы не дети, я бы вскрылся! Я всегда любил мать несмотря ни на что, да, мы плохо ладили, мало общались, но она была для меня долгие годы единственным лучиком света.

– Я знаю, я помню, как ты о ней заботился, как чинил дом.

– Когда ее не стало, брат даже не пошел выбивать дух из этой магической твари. Законы я пытался посмотреть в Интернете, чтобы посадить ее, чтобы хотя бы кому-то это стало уроком, но нет таких законов, есть только незащищенные люди.

– А с матерью-то что, сказали в итоге?

– Ага, ты что, нашу страну не знаешь? Вообрази себе, ни один врач так и не дал диагноз, когда она умерла, никто не ставил подписи под причиной смерти, от вскрытия старший отказался, но нужно было, конечно.

– Да уж, не стало человека, непонятно почему, так еще и ответственности ни на ком нет, сюрреализм, в котором мы живем, не знаю, что дальше ожидать от всего этого мира.

– Я знаю, чем дальше, тем всё хуже.

– Твоя философия ни на йоту не изменилась?

– А чего ей меняться? Самые счастливые годы – годы беззаботной юности, платят за тебя родители, бегаешь с девочками гулять, свободного времени завались, друзья опять же не предают, да? Потом универ или технарь, уже сложнее, общага, начинаешь соображать, что придется выживать, а дальше тебя, как ссанного котенка, выкидывают в мир квартир, аренд, ипотек, кредитов, бесконечных заработков на хлеб, дум о будущем, скуки, алкашки, грязи, вранья, лжи, дальше ты начинаешь стареть, начинаешь ссаться, что скоро умрешь, ничего не оставив, попутно обрастая болезнями. Назови мне хоть одну вещь, которую люди пробуют после 20 лет? Ее нет, ты т*******ся, пьешь, а потом остаешься в пустоте и однообразии до конца дней, зато проблем становится все больше.

– Да разве все так плохо? А дети, а жена?

– Их я люблю, теперь они мое все, ради них я готов на все, но из этого цветочного мира ты все равно выбираешься наружу!

– Ты из-за них переехал сюда?

– Да, когда встретил Настю, решил, что это серьезное, нужно быть рядом, чтобы что-то получилось.

– Мне всегда думалось, что именно ты первым заведешь семью.

– Почему?

– Сложно сказать, если честно, то мне думалось, что ты будто бы под нашим с Блумом влиянием, но это не твои ценности, вон, Блум до сих пор в холостяках! ХА!

– Ты его видел?

– Да, буквально недавно заходил к нему в гости, вспомнить молодость, да спросить, как дела вообще.

– С водкой, небось?

– Не без этого, в целом он в порядке, если тебе интересно, директор завода.

– Кто? Ленивый Блум? Да не смеши! Если только кроватного производства.

– Да не, вагонного, ему нужен был толчок для развития, похоже, наша история в итоге дала ему то, что он заслужил.

– Пойдем во двор, покажу кое-что.

– Что покажешь?

– Как выглядит современный мир.

Мы пошли во двор, он открыл гараж и показал руками – смотри!

– Тут ничего нет!

– Правильно, но, может, в гараже должна стоять машина?

– Наверное, смотря для чего он вообще используется, не всегда же под транспорт.

– Только ты использовал бы гараж под свои закидоны, Вилл, нормальные люди используют его для техники.

– Так где твоя машина?

– Слушай историю вселенского счастья. Купил я себе машину, все в ней было хорошо, катался, нарадоваться не мог, но что-то поднадоела, есть у вещей такое свойство, сам знаешь, особенно если это дружба, так вот, решил я ее продать. Оформил на сайте продажи, документы чистые, машина без нареканий, все хорошо, бери – поезжай домой. Приходит ко мне тип мутный, так смотрит, этак, вроде нравится ему, я говорю, если хочешь, покупай, даже со скидкой тебе отдам. А он мне – дай прокатиться, попробую хоть, я дал, но только попросил паспорт оставить, документ все-таки, потом найти легко будет, он сел и уехал.

– Аахаахха.

– Смешно тебе? Пошел я в полицию писать заявление на этого хмыря, день жду, неделю, ни ответа, ни привета, пошел узнавать в чем дело, прихожу, а заявления моего нет, будто я и не приходил. Я поорал, да что толку, как с гуся вода. Пришел домой грустный, жена говорит – надо адвоката нанять, он поможет, он все знает. Покумекали с ней, выделили деньги из бюджета, сами мы не бедные, но адвокаты, сам знаешь, дорого берут, но на благое дело не жалко. Наняли, он пошел узнавать в чем дело, оказалось, что мое заявление лежало, лежало, да истекло, ибо им никто не занимался, то ли менты в отпуск ушли, то ли просто брать не захотели. Мой адвокат написал претензию в прокуратуру, чтоб начали разбирательство, да не только машину нашли, но и виновных в отпуске заявления на самотек наказали. День проходит, два, вроде как даже менты что-то делать начали, когда им прокурор в тыкву дал, а потом все как-то опять завязло, и, ты не поверишь, дело снова вернулось в прокуратуру, мол, истекло. Адвокат пошел на этот раз прямо к прокурору, мол, что за дела? Вашим ментам даже сказали, кто машину украл, а они вообще ничего не делают, только игнорируют да сливают. Так шло время, однажды я узнал, что этого парня посадили, причем за кражу автомобильных сидений, а не за то, что мою тачку угнал. Я говорю адвокату – а моё-то когда? найдут хотя бы? А коли не найдут, пусть этой суке сроку накинут, адвокат пыжился, пыжился, а в итоге встретил меня однажды и говорит – ты знаешь, дело твое сложное, долгое, хочешь, я тебе половину денег отдам, и мы забудем, неизвестно, что вообще из этого получится! Какой-то додик угоняет мою машину, у меня его паспорт, его сажают, они могут просто с ним поговорить и все, а оказывается это сложное дело. В общем, взял я у этого адвоката деньги и забил, не вспоминал до сегодняшнего дня, но тут ты весь такой счастливый приперся, рассказывать, что все не так плохо.

– Скверная ситуация, не спорю, помочь даже нечем, знакомые если и служат в органах, то делают не больше, чем те, что искали твою машину, а по городу тачка не светилась?

– Светилась, однажды попросил у знакомого гаишника помощи, он по камерам пробил, проезжала она один раз, как раз в день угона, больше ее и не было видно.

– Дела… Какие теперь планы вообще?

– Сначала надо с делами матушки разобраться, потом буду думать детей на ноги ставить.

– В Тверь не планируешь?

– А кому я там нужен? У меня там дома нет, в отличие от некоторых.

– Ты говоришь так, будто тебе кто-то мешал завести свой!

– Ну я же не х**жник-писака! Рабочим людям немного сложнее!

– А ты не помнишь, как я предлагал вам покупать недвижимость и всем быть в доле? Со студий начать, нет? Забыл, наверное?

– Не помню, зато помню, из-за чего мы разъехались, а я так и не съездил тебе по роже.

– А мне-то за что? Я вообще не при делах.

– Знаю я твое «не при делах». Опять выбесил.

– Да ты по жизни какой-то нервный, огрызаться, похоже, твое хобби!

– Да я огрызался, потому что вы вели себя, как свиньи, будто меня нет вовсе!

– Да если бы ты не огрызался на каждое слово, мы бы общались! А то спросишь – ну как дела? А в ответ одно рявканье, не мы одни не хотели это слушать изо дня в день, поэтому меньше задавали вопросов.

– Так это я виноват, что мне было сложно? Что мне казалось, что вы дружите со мной как-то меньше? Я?

– Нет, не ты, я тоже в этом виноват, извини.

– Я уже говорил, куда ты себе свои чудные извинения засунуть можешь, туда же можешь и сам идти.

– Да уж, не на такой прием я рассчитывал.

– А ты не загадывай в следующий раз.

– Если он будет.

– Не переживай, я тоже надеюсь, что вижу твою старую рожу в последний раз.

– Прощай.

Я ушел в полнейшей растерянности, да уж, не так должны общаться старые друзья, хоть и бывшие старые друзья.

По душам

На улице стояла солнечная погода, лужи утром были покрыты корочкой льда, но сейчас его не было, похоже, лучи в очередной раз смогли растопить холодную поступь зимы. Я шел пешком по знакомым с детства улицам, но не ловил никаких впечатлений, когда я приезжал сюда раньше, я хотя бы что-то хорошее чувствовал, теперь это был прокураторский город, в котором меня никто не держит, я волен его покинуть. Мне было здесь плохо, на душе тоска. Почему-то мне казалось, что это наш последний разговор с Андреичем, больше мы никогда не увидимся. Хорошо, что со мной приехала Лера, мне в этот момент была необходима поддержка, хотя бы в виде присутствия другого человека. Когда я пришел, она не спала.

– Ты вообще ложилась? – спросил я ее.

– Задремала на часок, а потом в окно пробилась ужасная вонь, я встала закрыть окно и уже не смогла уснуть.

– Должно быть, это местная свиноферма.

– Разве они должны так пахнуть?

– Нет, но этот город давно продан. Пошли перекусим, а я расскажу тебе историю этого места.

Мы сели в маленькой столовой, в которой, тем не менее, нашлись блюда по душе.

– Этот город богат историей, знаменитые купцы строили здесь свои дома, которые потом становились памятниками архитектуры, но за ними, как ты поняла, пока мы шли сюда, никто особо не ухаживает. В городе или под городом присутствовало много знаменитых людей, Ахматова, Шишков, Андреев – это тот, который придумал русский оркестр, город пылал историей и возможностями. В городе появлялись производства, которые обеспечивали людей стабильной работой, но из-за наплевательского отношения властей постепенно все сошло на нет, туризм, который мог бы стать меккой области, никому не интересен, если не на что смотреть, а кто хочет смотреть на развалины? Пара заводов была продана москвичам, постепенно обанкрочены, другие производства и вовсе рас*****ли, как это бывает.

– И жители молчали, глядя на все это?

– Жители сначала сказали, что им это не нравится, но их протест быстро сошел на нет, а потом, барабанная дробь, им запретили голосовать, отняли право выбирать администрацию, отняли выборы. Поначалу люди собирали подписи, но итог один, ничего им не вернули. Дальше – больше, тогдашняя администрация начала продавать земли рядом с городом под свиноферму, тогда говорили, что сам губернатор сажает корм для будущих свинок, поэтому все так гладко шло, они палили деревни, отнимали у жителей участки, но все это было так тихо и безропотно, что даже диву даешься. А потом построили свой комплекс, расширять начали, несколько раз их ловили на сливах нечистот, город воняет ужасно, люди задыхаются. Позже, откуда-то сверху, прислали других казачков, чтоб городом управлять, выборов-то не было уже, сами они вообще неместные были, да и наказ у них один – делайте, что хотите, а свинокомплекс не трогать, там интересы губернатора и других более важных людей.

Теперь представь, что рядом с городом появляется ферма, такая огромная, что чуть ли не самая большая в стране, бесконечное производство без нормальных систем очистки губило и природу, и жителей. Жители кинулись на митинг, но ты же знаешь, что такое митинг в этой стране?

– Представляю, бывала там не раз.

– Ничего не изменилось, более того, свиноферма начала хитро делать, в социальных сетях специальные люди создавали имидж того, что в городе все всех устраивает, в прямом смысле боты писали, на праздники комплекс устраивал бесплатную раздачу шашлыка. Боже, ты бы видела, как они давились за куски мяса, которые им чуть ли не с лопаты давали, мнение о «Коралле» начало меняться. А потом они сказали, что построят для города бассейн, который обещали еще мэры до моего рождения, тут и сказочке протестной конец. Потом я узнал, что бассейн не они строят, а на деньги из федерального бюджета, но при этом там же конкурсы, «Коралл» подсобил именно в этом, то есть представь размах этой смертоносной руки, которая может влиять на государственные конкурсы.

– Не удивлена, думаю, все, что в этой стране приносит прибыль, так или иначе числится за правительством, может, через третьи руки или как-то так.

– Да, но итог один, жители реально смирились и начали думать, что это, наверное, даже благо для города, места рабочие есть, что еще надо? Только деньги и только сегодня. Какой вред организму наносится от таких предприятий, никто слушать особенно не хочет, хотя очевидно, что резкий запах – это уже показатель вреда, что происходит с почвой, в которую сливают нечистоты, с речками, озерами, зверьем, которое рядом живет – страшно подумать.

– Но разве люди не понимали, что на эти деньги потом здоровье не купишь? Уж если речь не про свое собственное, то наверняка у многих есть дети.

– Не понимали, оппозиция пыталась объяснить, что даже если не вы, то ваши дети будут иметь такие последствия от такого выбора, что вы об этом горько пожалеете, но все без толку, в том числе поэтому я и уехал из города, я перестал верить в людей, они больше не хотят жить.

– Печальная история, но я тебя понимаю, нет смысла бороться за то, что само не хочет сражаться за свою судьбу.

– Итог плачевен, население за 10 лет сократилось на треть, если у тебя есть возможности – ты уезжаешь, если нет – обречен работать за копейки, дышать смрадом и ждать смерти.

– Я тут загуглила, оказывается, в городе Z жители смогли отстоять свою землю от такого же агрессора.

– Отстаивать свои права – это вообще не про жителей NN, им бы потереть, а там само лучше станет. Повторюсь, туризм по NN плакал тогда, волшебные дома с резкой, исторические памятники, уютные улочки, приводи в порядок город, латай ямы, делай освещение, экскурсии, процветай, но нет, быстрая прибыль и плевать на жителей. Хотя им и самим на себя плевать.

– Не стоит переживать о тех, кто не хочет переживать о самом себе, хочешь, скатаемся на мемориал, вроде это не так далеко или у тебя еще какие-то дела?

– Нет, теперь я в полном твоем распоряжении.

Мы сели, поймали попутку, ехавшую в ту сторону, и двинулись к мемориалу. Когда-то на его фоне говорили даже два президента, о дружбах народа и все такое, теперь это было обшарпанное место, за которым никто особо не ухаживал, так, перед 9 Мая протрут и все.

– Теперь, когда все знают, что ветеранов больше нет, похоже, никому и не нужны больше эти мемориалы, – констатировала Лера.

– Нужны, как память, но память эта теряется, как и состояние этих памятных единиц.

– Я не помню, как они доживали свои дни, тогда была маленькой, ты должен помнить.

– Это было ужасное время, Лер, после войны и развала союза их фактически кинули, оставили с дыркой в карманах, в начале двухтысячных пенсии у немцев были в разы выше, у немцев! Тех, кто захотел воевать, тех, кто пришел к нам с мечом, тех, кто проиграл.

– Ужас какой, по-моему, моя прабабушка жила не так уж и плохо, но я не знаю, возможно, ей помогали дедушки с бабушками, меня тогда еще не было, но на фотографиях она всегда улыбается.

– Улыбкой Гарольда?

– Нет, вполне довольной выглядит.

– Так вот, как тогда обстояли дела, на 9 Мая каждый политик пел фанфары в честь ветеранов, культ победы был так высок, что в парадах принимали участие даже дети, маршировали в военной форме, с муляжами, кучи значков, атрибутики, напоминало Marvel, но основанный на реальных событиях. Только если заглянуть за сам праздник, который и не праздник вовсе, а день памяти, то там была тьма. Нищенствующие ветераны, которым в буквальном смысле иногда дарили просто продукты, можешь представить себе, чтоб какой-то офицер нацистский на старости лет нуждался в продуктах? Я – нет. В учебниках современной истории об этом умалчивают, но даже жить не всем было где, а если было, то там то крыша течет, то стена отваливается. Прям в этот дом заезжали депутаты от партии президентской, с цветами и улыбками, их встречал старик или бабуля, которые как будто только что из концлагеря сбежали, худые, бледные, а тут жирные дяди в костюмах, да с хлебушком. И ведь до того довели, что встречали их с радостью, мол, как хорошо, что хоть сейчас вспомнили, но были и те, кто палкой прогонял, ибо не за такую страну они воевали, да и вообще не за эту страну, той страны, где они жили, уже нет, а в этой они нужны были только куклами на праздниках.

– Звучит грубо, не находишь?

– Не нахожу, было еще хуже, к людям относились, как к скоту, миллионные салюты, какие-то законы об оскорблении ветеранов, а в итоге этот ветеран домой приходит и жрет тушенку времен Второй мировой, меня это настолько сильно бесило, что я даже петицию создавал, мол, прекратить растраты миллионные бюджета на все эти праздники бесполезные до тех пор, пока не будет обеспечен каждый ветеран ВОВ, который все еще жив. Их уже тогда мало было, сейчас-то вообще нет, даже не все деньги с торжеств бесполезных уходили бы, салют тоже был бы, просто скромнее.

– Петиция? У нас? Ахаах, помогло?

– Подписало ее пару десятков тысяч человек, видимо, праздничка всем хочется, а что там со стариками – не их дело. В любом случае вспоминать об этом нет смысла, разве что в контексте современной истории, о том, какими мы были да какими стали.

– Вся страна теперь хочет казаться, а не быть.

– И не поспоришь…

– Меня всегда раздражала подобная показуха, хотя конкретно твою я не застала особо, точнее, не интересовалась тогда, наверное, но все эти красивые фасады, а сзади помойки, все эти бесконечные покраски травки и уборки, когда кто-то приезжает, рассказывают про уровень жизни, мол, все у нас хорошо, а самим-то гуманитарка требуется не меньше, чем тем, кто ее отправляет.

Мы сели на лавку возле мемориала. Я приобнял ее.

– Может, кофе?

– Да, было бы неплохо.

Палатка с кофе стояла неподалеку, я пошел один, оставив Леру. Оказалось, что у них нет кофе из автомата, значит, можно только три в одном, чего я не захотел, не стал брать и ей.

– У них нет кофе, поехали домой.

– В Тверь?

– Не знаю, а ты хочешь?

– Да, здесь я себя не очень хорошо чувствую.