Текст книги "Образование единого Русского государства"

Автор книги: Владимир Мавродин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Феодальная война во второй четверти XV в. и ее политические итоги

Многолетнее (1389–1425 гг.) княжение Василия Дмитриевича характеризуется усложнением внешней обстановки. Выросли противоречия Руси с ее враждебными соседями – Литвой, к тому времени уже заключившей унию с Польшей и подпавшей под влияние последней, и Ордой. Кроме того, с Востока надвигалась на Русь грозовая туча – несметные полчища нового завоевателя Тимура.

Василий Дмитриевич начинает свое княжение с присоединения Нижегородского княжества. В 1391 г. он отправился в Орду и купил ярлык на великое княжение Нижегородское, Городец, Муром, Мещерский городок (Касимов) и Тарусу. Нижегородские бояре во главе с Василием Румянцем, тяготевшие к сильному московскому князю и тайно с ним сносившиеся, перешли на сторону Василия. Нижегородский князь Борис Константинович был схвачен ими, выдан Василию, и в Нижний Новгород были введены наместники московского князя. Племянники Бориса, суздальские князья Василий и Семен, правда, пытались отбить Нижний и «воевали» нижегородские земли в союзе с татарским царевичем Ейтяком, но в 1401 г. Василий направил против них воевод Ивана Уду и Федора Глебовича, которые, в свою очередь, «повоевали» Болгарскую и Мордовскую земли и вынудили Семена отказаться от своих претензий. Смирился и Василий Румянец. Покорены были и сыновья Бориса, Иван и Даниил, которым помогали татаро-болгарские жукотинские князьки[81]81
  Жукотин – один из городов древнего государства камских болгар, захваченного татаро-монголами.


[Закрыть].

Суздальское княжество также перешло к Василию Дмитриевичу и суздальские князья стали его «слугами».

В начале своего княжения Василий Дмитриевич поссорился из-за уделов с дядей, Владимиром Андреевичем Серпуховским, но вскоре они помирились, а когда Владимир умер (1410 г.), то завещал своим сыновьям во всем слушаться Василия.

При Василии Дмитриевиче новгородское боярство задумало было «отложиться» от Москвы. Новгородские бояре не хотели ездить в Москву на княжеский суд, а вслед за ними не пожелало судиться у митрополита и новгородское духовенство. Митрополит Киприан требовал у новгородцев признания его власти, «владычного суда»,[82]82
  «Владычный суд» – суд по церковным и некоторым гражданским делам, находившийся в руках новгородского архиепископа.


[Закрыть] приносившего ему большой доход.

Василий понял, что если Новгород «отложится» от митрополита, то вслед за тем попытается освободиться и от его власти. Поэтому он бросает свои нижегородские дела и все внимание уделяет Новгороду. Он потребовал у Новгорода уплаты «черного бора», всех княжеских пошлин и признания митрополичьего суда. Когда новгородцы отказались, Василий начал военные действия. Новгородцам пришлось заключить мир «по старине». Несмотря на договор, новгородские бояре не думали выполнять условия мира, и когда в 1395 г. приехал к ним митрополит Киприан, они отказали ему «в суде». Более того, новгородские бояре, стремясь «отложиться» от Москвы, заключили договор с литовским князем Витовтом и с немецкими рыцарями. Василий потребовал объяснений. Новгородцы ответили весьма уклончиво. Тогда московский князь посылает свои полки на север, в богатейшую новгородскую область – Заволочье, или Двину, лежавшую по течению Северной Двины. Это был край, прославившийся своими пушными богатствами, зверобойными и рыболовными поморскими промыслами. Здесь же были расположены соляные варницы, смолокурни и «будные станы», где производился поташ.

Москва давно стремилась к захвату богатой Двины, и это можно проследить хотя бы по ее приобретениям на севере и северо-востоке. Все они тянутся цепочкой по направлению к заманчивым для московских бояр и купцов новгородским землям на севере. В 1397 г. Василий Дмитриевич посылает своих бояр на Двину и предлагает боярам двинским и всем двинянам «отступиться» от Новгорода и принять его великокняжескую власть. Двиняне согласились и присягнули на верность Василию. Василий Дмитриевич дал двинянам особую Уставную грамоту.

Новгородская боярская знать и духовенство во главе с владыкой Иоанном не могли примириться с потерей Двинской земли, своей богатейшей «колонии». Бояре и церковь имели здесь земли, собирали подати и торговали, здесь же разворачивали свою торговлю новгородские купцы – «гости», грабили ушкуйники, отсюда совершавшие свои разбойничьи набеги. Новгородское боярство пыталось доказать Василию Дмитриевичу его неправоту, но он не обращал внимания на их увещевания. Пришлось прибегнуть к оружию. Летом 1398 г. с благословения богатейшего новгородского феодала, владыки Иоанна, двинулись в поход новгородские рати. Им удалось не только отбить Двину, но и «повоевать» великокняжеские земли. Василию пришлось уступить и снова заключить мир «по старине». Правда, не раз еще московские воеводы «воевали» Двинскую землю, но это были просто набеги, и Двина оставалась за Новгородом вплоть до его падения в 1478 г.

Если Василию не удалось расширить свои владения за счет новгородских «колоний», то зато укрепилось его влияние в Пскове. «Младший брат» Новгорода не только не получал поддержки от своего «старшего брата», но новгородцы не раз ходили войной на Псков. Псков, предоставленный самому себе в тяжелой борьбе с Литвой и немецкими рыцарями, вынужден был искать поддержки у Москвы и с 1399 г. начал принимать князей «из рук» великого князя московского.

Влияние Василия Дмитриевича выросло не только в вечевых городах Пскове и Новгороде (Новгород теперь «держал» свой договор «честно и грозно», боясь могущества московского князя), но и в других княжествах – Рязани и Твери, которые признавали его старшинство. Хотя Василий Дмитриевич еще был не в силах окончательно уничтожить сепаратизм отдельных областей, тем не менее он не только сохранил значение и силу великокняжеской власти, укрепившейся во времена Донского, но и сумел еще больше расширить круг ее влияния.

С конца XIV в. в состав земель московского князя фактически входит бассейн реки Вычегды, заселенный зырянами (коми) и носивший название «Малая Пермь». Зыряне жили небольшими родовыми общинами, занимаясь главным образом охотой. Здесь-то, в «Малой Перми», и развернулась деятельность проповедника Стефана Храпа, прозванного Стефаном Пермским. В устье реки Выми, притока Вычегды, он построил на месте языческого мольбища укрепленный городок, ставший опорой московского правительства в пермских краях и местопребыванием епископа пермского. Стефан Пермский сыграл большую роль в истории «Малой Перми». Он составил пермскую азбуку и перевел на зырянский язык несколько книг церковного содержания. Московское влияние начало ощущаться здесь с каждым годом все сильнее и сильнее, а епископия сыграла роль колонизационной базы и культурного очага в дремучих лесах Вычегды.

В конце XIV в. на востоке снова нависла грозовая туча – двигались на запад огромные полчища новых завоевателей во главе со стяжавшим себе славу непобедимого воина Тимуром (Тимур-Ленгом, Тамерланом). Тохтамыш, обязанный своим возвышением Тимуру, вздумал не подчиниться его требованиям и вышел с войском ему навстречу. В 1395 г. на берегах Терека Тохтамыш был наголову разбит Тимуром и бежал.

Огромные полчища Тимура двинулись на Москву. Руси угрожала страшная опасность. По русским землям двигались могущественные орды свирепого завоевателя, перед жестокостями которого бледнело все, совершенное Чингиз-Ханом. Сотни тысяч истребленных пленных, горы из отрубленных голов, башни с замурованными в них тысячами людей, разрушенные города, земли, превращенные в пустыни, – такую память оставил о себе Тимур. «Политика Тимура заключалась в том, чтобы тысячами истязать, вырезывать, истреблять женщин, детей, мужчин, юношей и таким образом всюду наводить ужас»[83]83
  Архив Маркса и Энгельса. Т. VI. С. 185.


[Закрыть]. Василий Дмитриевич собрал войско, выступил навстречу Тимуру и дошел до берегов Оки. Здесь храбрые московские войска ожидали великого завоевателя.

Тимур между тем дошел до Ельца, взял его и разрушил.

Трудность передвижения по лесистой и болотистой местности, опасение, что поход на Москву дорого обойдется и вряд ли приведет к успеху, перспектива захватить и ограбить богатый Крым – все это побудило Тимура повернуть на юг.

Население Руси облегченно вздохнуло. Подорванное Куликовской битвой былое могущество Золотой Орды уходило в область преданий. Поход Тимура был еще одним ударом по Орде. Василий Дмитриевич перестал ездить в Орду, возить подарки и дани. На требование взносов дани он отвечал, что край русский оскудел и обезлюдел, платить некому и нечем. Но татарская дань все же аккуратно собиралась с населения (с двух сох по рублю), только поступала она в княжескую казну. Ордынские послы и купцы, приезжавшие на Русь, подвергались насмешкам, оскорблениям и унижениям. Этим русские стремились отплатить за вековую забитость и гнет.

В 1408 г. мурза Едигей, ставленник Тимура, правивший за хана Золотой Ордой, внезапно напал на Русь. Василий Дмитриевич бежал с семьей в Кострому, оставив своего дядю Владимира Андреевича защищать Москву. Едигей был осторожней Тохтамыша и, памятуя урок, который дали москвичи татарам в свое время, не стал штурмовать город, а обложил его, задавшись целью взять измором. Отдельные отряды татар между тем опустошали города. Через месяц Едигей, решивший зимовать у стен Москвы, получил известие от хана, что на него напал какой-то татарский царевич. Хан требовал Едигея к себе. Хитрый мурза запросил у москвичей дани, после чего обещал снять осаду. Москвичи с радостью заплатили 3 тысячи рублей. Едигей повернул обратно.

Поход Едигея дорого обошелся Руси. Нижний Новгород, Серпухов, Дмитров, Ростов, Рязань лежали в развалинах. В 1412 г. Василию Дмитриевичу пришлось опять ехать в Орду к хану Джалаледин-Султану и везти подарки.

Сгущались тучи и на западе. Все сильней и опасней для Руси становилась Литва.

Василий Дмитриевич был зятем литовского князя Витовта, но это нисколько не мешало Литве и Руси враждовать друг с другом. Когда в 1368 г. Василий Дмитриевич бежал из Орды от Тохтамыша, он вынужден был ехать кружным путем, через Молдавию, Валахию и Литву. И здесь, в Литве, он дал слово Витовту жениться на его дочери. Когда Василий стал великим князем, он вынужден был осуществить в 1390 г. этот дипломатический брак и женился на Софье Витовтовне.

Несмотря на родственные связи, Витовт оставался врагом складывающегося Русского государства. Витовт подчинил себе Смоленск, «повоевал» Рязанскую землю, претендовал и на Новгород, заключив для этого союз с немецким Ливонским рыцарским орденом, которому он обещал помощь в борьбе с Псковом. Договор Витовта с магистром Ливонского ордена сплачивал силы врагов Руси.

Союз враждебных сил не был прочен. Энергичные действия псковичей, оборонявших свои рубежи от грабителей-рыцарей, и противоречия внутри самой немецко-литовской коалиции привели к тому, что Витовт не смог реализовать свои захватнические планы.

Витовт пытался вмешаться в дела Орды, приютив у себя изгнанного Тимуром Тохтамыша, а затем предпринял поход против Орды во главе огромного войска. На берегах реки Ворсклы в 1399 г. Витовт был разбит татарами и бежал в Литву. Неудачливый завоеватель притих. Прежде всего ему пришлось заключить мир с Новгородом. Отпал на время от Литвы Смоленск, и только измена некоторых бояр снова сделала Смоленск литовским городом.

Витовт, окрыленный возвращением Смоленска, усиленно разворачивал военные действия против Пскова, и так как Псков вскоре уже не смог один на один бороться с Литвой, то за него вступилась Москва. Василий Дмитриевич, некогда присягнувший своему тестю Витовту быть в мире с ним, снимает с себя присягу и идет походом на Литву. Московская рать осаждает Вязьму, Серпейск, Козельск, но хорошо укрепленные города обороняют многочисленные литовские гарнизоны, и Василий вынужден довольствоваться осадой.

Энергичные действия Василия Дмитриевича приводят к отъезду в Москву многих литовских и русских князей – вассалов Литвы, недовольных усилением власти Витовта. Так, в 1406 г. приехал служить московскому князю Александр Нелюб с многочисленными слугами: поляками и литовцами. Таких «отъезжавших» князей Василий встречал «честью и пожалованием».

В 1406 г. на реке Плаве встретились литовские войска Витовта и русские рати Василия, усиленные татарской конницей. Боя не было, так как князья заключили мир. Такая же стычка была и в следующем 1407 г., снова закончившаяся миром.

В 1408 г. «отъехали» на Москву брат короля Ягайло, северский князь Свидригайло, а с ним вместе владыка черниговский с духовенством, шесть князей и множество черниговских и северских бояр со своими слугами. Чем объяснить такой грандиозный «отъезд»? Дело в том, что со времен Кревской унии 1385 г., соединившей Польшу и Литву, в Литве усиливаются польское влияние и католицизм. Если ранее, при Миндовге, Гедимине и Ольгерде, захватывавшая русские земли малокультурная Литва подпадала под влияние русской культуры, то теперь усиливается польско-католическое влияние.

Ранее в Литве господствовала русская культура, русский язык, русские порядки, обычаи и нравы, русская православная религия. Многие литовские князья и феодалы обрусевали и принимали православие. Теперь же энергичные и жадные польские паны и католическое духовенство стремятся подчинить себе Литву, насадить в ней польскую культуру, язык, католицизм.

Ополячивается и окатоличивается прежде всего литовская княжеская и феодальная верхушка. Православный Витовт становится католиком. Все русское начинает преследоваться. Русских князей и бояр оттирают, отодвигают на второй план. Вместе с ними подвергаются преследованиям и обруселые литовские князья и бояре. Больше всего начинает ощущать новый национальный и религиозный гнет, переплетающийся с классовым угнетением, простой люд – крестьянство, горожане. Русские, белорусские и украинские крестьяне чувствуют всю тяжесть перемены, происходящей в Литовском княжестве в связи с укреплением польского влияния. Растет закрепощение крестьян, непосильными становятся налоги и повинности, падавшие на крестьян («хлопов») и простой («черный») городской люд.

В русских владениях Литвы было немало князей и бояр, русских и обрусевших литовцев, которые прекрасно понимали, что вместе с укреплением польского влияния падает и их значение, что место православных князей, бояр и «шляхты»[84]84
  Так в Литве и Польше назывались мелкие служилые люди, соответствующие дворянам на Руси.


[Закрыть] займут поляки и ополяченные литовцы – католики. Поэтому и феодалы, и народные массы русских земель Литвы были недовольны Кревской унией, открывшей путь к господству в великом княжестве Литовском польских панов и католической церкви. Боролся с Унией и Витовт, встречая поддержку со стороны зятя – Василия Дмитриевича: Витовту удалось свести унию почти на нет. В борьбе его с Польшей немалую роль сыграли города Белоруссии и Украины – Гродно, Брест, Полоцк, Киев. Но Витовт был далек от мысли пойти на уступки своим русским подданным. Опираясь на некоторые слои местных русских бояр, Витовт ликвидировал большинство владений обрусевших литовских князей-гедиминовичей. И хотя его успехи в деле централизации управления государством далеки от успехов московских князей, тем не менее и удельное княжье, и частично бояре явно недоброжелательно относились к усиливающейся власти великого князя литовского Витовта, оставаясь, по сути дела, сторонниками сепаратизма и феодальной раздробленности. Хотя московский князь был враждебен сепаратизму и весь смысл своего княжения полагал в уничтожении его, в ликвидации раздробленности, в подчинении удельных князей, собирании земель и централизации власти, но тем не менее конфликт с ним на этой почве у «отъезжающих» из Литвы князей и бояр был еще в перспективе, а пока он был противником католика и «ляха» (поляка) Витовта, заклятого врага Свидригайло и всех князей и бояр Литовской Руси. Вот эти-то обстоятельства и побудили Свидригайло и его сторонников к отъезду в Москву.

Василий Дмитриевич был весьма рад приезду сильного союзника, очень популярного в русских землях, подвластных Литве, и дал ему на «кормление» Владимир, Переяславль, Юрьев, Ржев и другие города. В сентябре 1408 г. Василий и Свидригайло выступили со своими полками в поход против Витовта. Польско-литовско-немецкое войско Витовта встретило их на реке Угре, но боя опять не было, так как оба противника помирились. Свидригайло был недоволен таким исходом, так как рассчитывал с помощью Василия вернуть себе былую власть в Литве, и в 1409 г. опять «отъехал» в Литву.

После столкновения на Угре Витовт становится еще осторожнее и прекращает наступление на Москву. Под конец своего княжения Василий Дмитриевич восстанавливает дружественные отношения со своим тестем.

Заключение временного союза между Витовтом и Василием Дмитриевичем было вызвано агрессивными действиями рыцарей Тевтонского ордена.

Агрессивным действиям тевтонских рыцарей в начале XV в. был нанесен сокрушительный удар объединенными усилиями русских, литовцев и поляков. Сигналом к борьбе послужило восстание жмуди[85]85
  Жмудь – область в Литве, некогда населенная литовским племенем жмудью.


[Закрыть]. Восставшие жмудины рассылали грамоты с призывом к совместной борьбе против немецких захватчиков. Они указывали, что рыцари «не душ ищут для бога, а земель наших для себя».

Тевтоны угрожали не только Литве, но и Польше. Ягайло, в то время уже польский король, и Витовт выступили против немецких рыцарей.

В июле 1410 г. у местечка Грюнвальд, недалеко от Танненберга, сошлись войска Ягайло и Витовта с войсками Ордена. В этой битве, решающей судьбы Польши, Литвы и русских, украинских, белорусских земель, входивших в состав обоих государств, сражались плечом к плечу поляки из Кракова, Познани и Гнезно, литовцы из Трок и Жмудских лесов, русские из-под Смоленска, украинцы с Карпат и берегов Днепра, белорусы из Полесья и с берегов Полоты, чехи из Праги и Моравии. Из 51 польской хоругви семь было украинских: Львовская, перемышльская, галицкая, Холмская и три подольские. Люблинская хоругвь тоже наполовину состояла из украинцев. Из 40 литовских хоругвей 36 составляли хоругви, набранные в землях украинских, белорусских и русских. В них входили воины из Дрогичина и Гродно, Ровно и Кременца, Стародуба и Витебска, Полоцка и Смоленска и других земель Западной Руси.

В четвертой и сорок девятой хоругви Ягайло сражались чехи и моравы во главе с Яном Жижкой, будущим полководцем гуситских армий. Принимали участие и татары. Таким образом, мы видим, что немалая часть Польско-Литовского войска состояла из русских воинов. Кроме русских подданных Ягайло и Витовта – украинцев, белорусов и русских – в походе Витовта на Орден принимали участие псковичи и новгородцы. Есть косвенные сведения о наличии в войске Витовта отдельных воинов из тверских и московских земель. У рыцарей было более 35 тысяч войска, в том числе не менее 16 тысяч тяжело вооруженных всадников – рыцарей. Соединенное войско поляков, русских и литовцев, даже учитывая чехов и татарскую конницу, не превышало 50 тысяч человек.

Немецкое войско славилось своей тяжелой рыцарской конницей, своими пушками и метательными машинами, тогда как у поляков, литовцев и русских преобладали пешие воины – вооруженное народное ополчение. Литва, жмудь, русские ратники были вооружены ножами, топорами, палицами, дубинами, косами. Им нелегко было бороться с закованными в железо, прекрасно вооруженными немецкими рыцарями. Только княжеские дружинники – литовские и русские – да польские рыцари были вооружены лучше и ни в чем не уступали немецким рыцарям. Тевтонские рыцари превосходили союзников в вооружении, но эти последние обороняли свою землю, родные леса и луга, поля и нивы, боролись за свои семьи, за свою самобытную культуру, обычаи и порядки, нравы и законы, за. свою свободу, за честь и жизнь своих матерей и отцов, жен и детей. Вышколенному, вооруженному до зубов, хорошо организованному рыцарскому орденскому войску противостояло народное ополчение, народная воля к победе, свободе и независимости.

Во главе союзного войска стояли осторожный до трусости, хотя и чрезвычайно хитрый польский король Ягайло, решительный и смелый великий князь литовский Витовт, краковский наместник Зиндрам Машковский, человек большого военного таланта и ума, и русский воевода, по отцу литовец, Юрий Лугвиниевич, князь Мстиславский. Рыцарями командовали сам гроссмейстер Ульрих фон Юнгинген, командор Ордена Куно фон Лихтенштейн и маршал Ордена Фридрих фон Вальроде.

5 июля союзное польско-русско-литовское войско покинуло свой лагерь у Червинска и двинулось в орденские земли. Ягайло по дороге вступил в переговоры с гроссмейстером, предлагая ему мир, но гроссмейстер был уверен в своих силах и стремился к войне.

13 июля союзники взяли захваченную немцами крепость Дубровну и двинулись на восток, к озеру Любень (Лаубен). К вечеру 14 июля тевтонское войско подошло к деревням Грюнвальд и Танненберг. В нескольких километрах от озера Любень стояло войско Ягайло и Витовта.

Готовились к битве. Накануне боя, в ночь с 14 на 15 июля, разразилась страшная гроза. Когда наутро проглянуло солнце, рыцари не стали ожидать момента, когда подсохнет земля и перешли в наступление. Ягайло передал командование Витовту и Зиндраму Машковскому, а сам отъехал в сторону. Поляки, русские и литовцы заняли опушку леса. Перед ними расстилалось огромное поле, а на западе стоял девственный лес. Польско-русско-литовское войско расположилось на большом протяжении, краями касаясь озер и болот, берега которых были покрыты дремучим лесом. Это затрудняло для рыцарей обход неприятеля с фланга.

Правый фланг занимали литовские полки, причем крайние отряды стояли около самого озера Любень. Поближе к центру были расположены русские, в частности смоленские полки, а на краю стояли литовцы и татарская конница. На левом фланге были расположены польские войска, которыми командовал Зиндрам Машковский. В составе польских войск поближе к центру были русские хоругви: галицкие, подольские и др. Союзное войско выстроилось тремя параллельными линиями, что давало возможность обороняться в случае прорыва.

Рыцари заняли более удобную позицию – на холме. Впереди рыцарского войска стояла артиллерия, позади – пехота. Правым крылом командовал Куно фон Лихтенштейн, левым – Фридрих фон Вальроде. Далеко позади, у Грюнвальда, стояли кругом обозные повозки и располагались резервы.

К полудню оба войска закончили боевое построение. Ягайло все еще никак не мог отдать приказ о начале битвы. Желая выманить противника из болотистого, заросшего лесом луга, где стояли войска Ягайло и Витовта, Ульрих фон Юнгинген послал к польскому королю гонцов, оскорбивших его достоинство и нагло призвавших его к битве. Терпение Витовта иссякло, он начал бой. Литовские и татарские всадники Витовта напали на войска рыцарей фон Вальроде. Ядра немецкой артиллерии не принесли им вреда, а грохот пушек не испугал их лошадей.

В то же время фон Лихтенштейн напал на левый фланг, которым командовал Зиндрам Машковский.

На правом фланге дела шли все хуже и хуже. Плохо вооруженные, самые слабые хоругви союзной армии не могли разгромить рыцарей фон Вальроде. Как ни старался Витовт подбодрить своих литовцев и татар, они, не выдержав натиска рыцарской конницы, начали отступать. Фон Вальроде был убежден в разгроме противника и бросил своих рыцарей в погоню за бежавшими литовцами и татарами.

Но левый край войска Витовта не дрогнул, не побежал. Здесь стояли три русских смоленских полка. Если бы они побежали, то это означало бы полное поражение союзников, так как поляки получили бы удар с незащищенного тыла и с правого крыла. Польский хронист Длугош пишет: «В этом сражении русские воины из Смоленской земли, ставши под тремя собственными знаменами, упорно сражались. Только они не были причастны к бегству и достойны похвалы, ибо хотя под одним знаменем наступление велось самым жестоким образом и знамя прямо до земли попиралось, однако в двух остальных как мужам и воинам подобает сильнейшим образом сражались и вышли победителями… И наконец, с польскими отрядами соединились».

Мужественное сопротивление трех смоленских полков под командованием смелого и умного Юрия Лугвиниевича остановило натиск немцев. Немало смоленцев было порублено, немало смоленских ратников сложило свои головы в бою с рыцарями, но рыцари не стали хозяевами поля битвы. Смоленцы не только задержали немцев, но и сумели бросить часть своих воинов на помощь Витовту, ударив по флангу рыцарей и приостановив бегство литовцев. Это дало возможность полкам перестроить свои ряды.

Взяв на себя инициативу командования, Витовт воспользовался мужественным сопротивлением смоленцев и бросил несколько отрядов третьей линии на правый фланг, на помощь смоленцам. Это подкрепление окончательно лишило рыцарей возможности разгромить смоленцев.

Вскоре Витовту удалось бросить польский отряд в обход к Грюнваль-ду. Поляки неожиданно вышли из леса и ударили во фланг рыцарей. Вернувшиеся на поле битвы литовцы и татары стремительно напали на немцев, а вслед за ними прорвались к Танненбергу и украинские хоругви великого князя литовского.

В пятом часу дня напор немцев стал заметно ослабевать, многие немецкие рыцари уже пали. Даже прибытие к фон Лихтенштейну резервов не могло спасти положения. К концу дня немцы начали отход к Танненбергу и Грюнвальду. Отступал один фон Лихтенштейн, так как войск фон Вальроде уже не было. В скором времени отступление превратилось в бегство.

Под вечер фон Юнгинген решил спасти Орден, бросив все силы в центр неприятеля. Колонна тяжеловооруженных рыцарей с силой тарана ударила в центр союзного войска. В ожесточенной схватке решалась судьба сражения.

В этой страшной резне погиб и сам великий магистр. Литовская рогатина пронзила ему шею. Остатки рыцарей собрались в круг и защищались с энергией отчаяния. Отсюда, из этого клубка тел, доносился скрежет кос, звон мечей, стук рогатин; звенели топоры, мелькали длинные литовские мечи, кривые сабли татар, булавы русских воинов. Через некоторое время рыцарское войско было окончательно разгромлено. Группками и в одиночку рыцари со своими кнехтами спасались бегством в Мариенбург. Часть рыцарей пыталась спастись в обозе, но и обоз был разгромлен и рыцари перебиты.

Начало темнеть. На холме, где утром была ставка гроссмейстера, стояли Ягайло и Витовт. Цвет рыцарского войска был разгромлен.

Ценой страшных усилий и колоссальных жертв русские, поляки и литовцы добились разгрома Тевтонского ордена. Военная сила его была уничтожена. В этом сражении выучке и вооружению, организации и дисциплине орденских рыцарей поляки, русские и литовцы противопоставили свое народное ополчение, преисполненное волей к победе, к сохранению независимости своего народа, свое воинское искусство, свои стойкость и героизм. Грюнвальд решил судьбу боровшихся с тевтонскими рыцарями народов, а исход Грюнвальдской битвы был предопределен боевыми качествами и мужеством, стойкостью и дисциплинированностью русских смоленских полков. Немецкий «натиск на Восток» вторично был остановлен героическими русскими воинами, сражавшимися плечом к плечу с поляками, литовцами и чехами против общего врага. В борьбе Литвы с Тевтонским орденом принял участие и московский князь.

Издавна князь московский опирался на церковь и в лице митрополита всегда имел сильного и деятельного помощника. Но православная русская церковь в те времена была поделена между Литвой и Русью. Митрополитом на Руси был Киприан, родом болгарин, по политическим симпатиям «литвин», который в угоду церковному единству не прочь был продать интересы Русского государства. Он хотел оторвать церковную политику от великокняжеской и быть митрополитом «всея Руси» (т. е. и Литовской Руси), а не только московским. Он старался, опираясь на константинопольского патриарха, провести в жизнь мысль о том, что митрополия – не русское религиозное учреждение и тем более не орудие великокняжеской политики, а орган «вселенской» восточной церкви. Тогда, когда его интересы совпадали с интересами великого князя, как например в вопросе о «владычном суде» в Новгороде и т. д., он помогал Василию, но часто выступал и против него, опираясь на авторитет константинопольского патриарха. Зато в делах литовских митрополит Киприан, бывший и митрополитом Киевским, не только не помогал Василию, но даже мешал ему. Киприан не прочь был заключить унию православной церкви с католической. Интересно отметить, что смерть Киприана (1406 г.) совпала с разрывом между Василием и Витовтом. Его преемник Фотий в начале своей деятельности также не считался с национальными интересами Руси и стремился к единению западно– и восточнорусских церквей.

Таким образом, в княжение Василия Дмитриевича старый союз московского князя и церкви дал трещину.

Дробление земель на уделы-вотчины, принадлежавшие потомкам Калиты, братьям и другим родственникам великого князя, в корне противоречило складыванию единого государства и централизации власти. Это противоречие могло быть разрешено только в результате решительной ликвидации самого принципа деления на уделы-вотчины по духовным грамотам князей. Из-за этого порядка выделения уделов Василий Дмитриевич имел столкновения со своим дядей Владимиром Андреевичем Серпуховским, удел которого стал почти самостоятельным княжеством внутри самого Московского княжества, со своими братьями, Константином и Юрием Дмитриевичами.

В начале XV в. процесс объединения и ликвидации удельных княжеств в великих княжествах Рязанском и Тверском уже закончился; в Московском княжестве, по сути дела, лишь начиналось феодальное раздробление. До конца XIV в. единство Московского княжества было обусловлено высокой степенью развития экономических связей внутри княжества, отсутствием больших городов, которые могли бы стать столицами мелких княжеств и положить начало уделам, и стремлением сохранить «единачество» власти в тяжелой борьбе за расширение и укрепление Московского княжества, за первенство в процессе «собирания Руси».

И если по духовным грамотам братья получали свои доли в доходах и землях, то «численный люд» в раздел не шел, старший брат считался «в отца место», «выморочные» владения, оставшиеся после умерших, возвращались в общую вотчину.

В конце XIV в. Москва поглотила много земель-уделов, достаточно независимых в экономическом отношении, слабо связанных с Москвой, возглавляемых довольно крупными городами, которые могли играть роль «стольных градов» возникающих уделов.

К старому Серпуховскому уделу прибавляются в начале XV столетия уделы-княжества Верейское и Можайское, где сидят потомки Владимира Андреевича Серпуховского. Правда, княжества эти были незначительны и их владельцы без посторонней помощи принести вред московскому князю не могли.

Иное дело Галицкое княжество (Галича Мерского или Костромского), доставшееся по духовной грамоте Дмитрия Донского второму его сыну Юрию Дмитриевичу. Густо заселенное, расположенное на плодородных землях, прославившееся своей добычей соли, оно представляло экономически могущественное феодальное «самостоятельное полугосударство» (И.В. Сталин), и естественно, что его князья стремились к политической независимости и к первенству в политической жизни Московского княжества.