Текст книги "Образование единого Русского государства"

Автор книги: Владимир Мавродин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Такое расположение русского войска делало честь военному таланту Дмитрия Ивановича. Действительно, когда грянула битва, татары не только не смогли обхватить с флангов русское воинство, что было для них выгодно вследствие численного перевеса, но не могли ни продвигаться вперед, ни маневрировать, «ибо несть места, где им расступитися». Кроме того, «западный полк», служа общим резервом, вместе с тем прикрывал переправы через Дон.

Дмитрий прекрасно понимал, что всей тяжестью своего удара татары обрушатся на левый фланг, с тем чтобы отрезать русских от переправы и, перейдя Непрядву, прижать их к Дону в том месте, где не было переправ и где берега Дона были заболочены. Расположив свое войско в боевом порядке, Дмитрий объехал ряды воинов, подбодряя их и вселяя в их сердца мужество и уверенность.

Затем князь переоделся в доспехи своего любимого боярина Михаила Бренка, который взял его стяг, а сам Дмитрий надел простой плащ, сел на чужого коня и отправился в «передовой полк». Князь не щадил своей жизни – его пример вдохновлял воинов.

В двенадцатом часу дня показались передовые отряды татар и вскоре начали сходиться с русскими. В центре татарского войска шла наемная пехота, набранная из осетин, генуэзцев, черкесов. Она была одета в темные кафтаны, черные шлемы и вооружена длинными копьями. Копья свои они клали на плечо идущих впереди, поскольку у задних воинов копья были длиннее, чем у передних. По бокам сплошной лавиной спускалась с Красного Холма подвижная татарская конница, вооруженная кривыми саблями, луками и стрелами.

Татары были в темных одеждах, в шлемах и панцирях из кожи, с железными чешуйками. Лихие наездники и искусные стрелки из лука, умевшие метко стрелять на всем скаку, они были опасными противниками. В бою они строились в несколько отрядов – авангард, главные силы и фланги, но часто татарская лава полумесяцем охватывала врага.

Сплошной лес копий двигался на русских, тяжелая поступь воинов и топот копыт лошадей слились в один сплошной зловещий гул. Шла сила страшная, могучая, но ей противостояла неодолимая великая русская рать.

Подойдя на расстояние полета стрелы, татары остановились.

Дмитрий вернулся в «большой полк», чтобы возглавить основные ратные силы. Начались стычки. По обычаю, русский богатырь Пересвет вызвал на единоборство татарского богатыря Темир-Мурзу. Богатыри пустили коней вскачь навстречу друг другу. От страшного удара кони присели, оба богатыря были убиты.

Столкновение богатырей послужило сигналом к началу битвы. Раздались звуки труб, крики, конский топот, загремело, зазвенело оружие, засвистели стрелы, раздался боевой клич.

Мамаевы орды ударили на «передовой полк». Мужественно рубилась с татарами русская пешая рать, но татары подавляли численностью, и вскоре «передовой полк» был почти весь изрублен. Смертью храбрых пали славные русские воины. Вслед за тем татары обрушились на «большой полк», врезались в его середину и разбили московскую дружину. Началась страшная сеча. Теснота была такая, что многие задыхались, убитые не падали. Немало воинов погибло под копытами лошадей. Бились грудь с грудью. Звон и лязг оружия, крики и стоны раненых и умирающих, храп лошадей – все это смешалось в страшный гул.

«Звенят доспехи злаченные, стучат щиты червленые. Гремят мечи булатные, блистают сабли острые около голов молодецких. Льется кровь богатырская по седлам кованым и катятся шеломы позлащенные коням под копыта», – так описывает сражение «Сказание о Мамаевом побоище».

Прорвав центр, татары пробились к великокняжескому стягу и изрубили его. Боярин Бренк был убит. Но вскоре владимирские, суздальские и брянские дружины под командованием Тимофея Вельяминова и Глеба Брянского, вступив в бой, потеснили татар и восстановили положение. «Большой полк» выдержал натиск врага.

Тогда татары лавиной устремились на левый фланг. «Полк левой руки» был разбит и начал отход к Непрядве. Прорвав линию русских войск к трем часам пополудни, татары вышли в тыл «большого полка». Правый фланг помочь не мог; хотя здесь русские стояли крепко, но командовавший «полком правой руки» Андрей Ольгердович не решался двинуться вперед, опасаясь, что центр, «большой полк», будет смят и тогда он окажется в западне. Между тем татары продолжали теснить русских. Победный вой и свист раздался уже по полю.

Давно уже порывался вылететь из Зеленой Дубравы «западной полк», но опытный полководец Дмитрий Боброк-Волынец сдерживал горячих. «Не время еще», – говорил он.

Но вот подул встречный ветер; увлеченные кажущейся победой татары не видели ничего, ничего не ожидали. «Пора!» – скомандовал Дмитрий Боброк-Волынец. И свежий «западной полк» вылетел на поле брани. Неожиданный удар заставил татар дрогнуть и пуститься в бегство. Воспользовавшись этим, русские воины «большого полка» перешли в наступление. Татары не выдержали нового удара и побежали. Мамай, наблюдавший за ходом битвы с Красного Холма, бежал, оставив русским свой богатый шатер и драгоценности. Русские воины преследовали татар 30 верст, до реки Красивой Мечи. Только к вечеру начали возвращаться на Куликово поле разгоряченные погоней русские воины… Татары были наголову разбиты.

К. Маркс отмечает, что «битва на широком Куликовом поле» это – «полная победа Дмитрия»[77]77
  К. Маркс. Хронологические выписки // Архив Маркса и Энгельса. Т. VIII. С. 151.


[Закрыть].

Кончилась Куликовская битва. На закате солнца Владимир Андреевич Серпуховский, став под стягом великого князя, приказал трубить сбор. Измученные, окровавленные, в измятых доспехах собирались у стяга уцелевшие в битве славные богатыри земли Русской. Клич победы раздавался на Куликовом поле. Под радостные возгласы победители провозгласили тут же, на поле боя, Владимира Андреевича Серпуховского «Хоробрым».

Владимир Андреевич приказал искать Дмитрия Ивановича. Стали опрашивать – видел ли кто князя Дмитрия? Одни воины отвечали, что видели его, сражающимся с четырьмя татарами. Другие сообщали, что видели его, «едва идуща», всего израненного. Но все знали, что он «преже всех стал на бой, на первом сступе, и в лице с татары много бился». Долгое время нигде не могли отыскать князя. Наконец Дмитрий был найден. Князь лежал без памяти под срубленным деревом в измятых и изрубленных доспехах. Храбро рубился князь Дмитрий, но одолела его «татарская сила», и лишь прекрасные доспехи спасли его от верной смерти. Как простой воин бился мужественный князь. Придя в себя, Дмитрий объехал поле сражения и приказал подсчитать потери.

Больше 60 тысяч русских воинов легло на поле битвы.

Татар полегло еще больше. Огромных потерь стоила Русской земле Куликовская битва: не стало, как говорит летопись, «ни воевод, ни ратных людей». Но тем не менее значение ее огромно; она была первым ударом, и ударом страшной силы, нанесенным ненавистной Орде, началом всенародной борьбы против татарского ига. Воспрянул духом русский народ, окрепли патриотические чувства, появилась надежда на скорое освобождение от ханского ига. Стало ясно, что упорство, мужество, самоотверженность воинов русских, объединение и централизация всех сил земли приведут к ликвидации татарского ига. Даже то объединение сил Русской земли, которого добился Дмитрий Донской, привело к победе.

Значение Куликовской битвы заключалось еще и в том, что отныне Москва считалась избавительницей Руси от нашествия Мамая; ее авторитет и популярность в народе еще более укрепились и выросли.

Эти симпатии народных масс к Москве вынудили новгородскую боярскую знать, враждебную Москве, пойти на уступки новгородским «меншим людям», «худым мужикам вечникам», восхвалявшим Москву и ее князя за то, что «боронят» его ратные люди «всю землю Русьскую» от «ворогов». Даже в Рязани, князь которой Олег Иванович сыграл столь печальную роль в годину Куликовской битвы, было написано Сафонием знаменитое произведение древнерусской патриотической литературы «Задонщина», составленное в духе прославления Москвы, грудью вставшей на защиту всей земли Русской.

Куликовская битва дала толчок подъему самосознания русских людей и явилась величайшим фактором идеологической подготовки образования великорусской народности и единого Русского государства.

Значение Куликовской битвы трудно переоценить. Вопрос о том, кто станет во главе объединения Руси, был решен, и решен бесповоротно, в пользу московского князя. Москва начинает превращаться в экономический и политический центр Руси, центр национальной жизни русского народа.

Княжение Дмитрия Донского – важный этап формирования русского государства.

Куликовская битва явилась исторической вехой в борьбе русского народа за свою независимость. Хотя татарское иго было окончательно свергнуто только спустя столетие, и всего-навсего через два года после битвы на поле Куликовом Москва была разорена Тохтамышем, тем не менее после разгрома Мамая Орда уже выступала по отношению к Руси далеко не в той роли, как ранее.

«Димитрий Донской мечом, а не смирением предсказал татарам конец их владычества над Русью», – писал Белинский[78]78
  В.Г. Белинский. Избр. соч. ОГИЗ, 1949. С. 873.


[Закрыть].

Дмитрий Донской распоряжался Владимирским великим княжением, ярлык на которое давал хан, как своей «отчиной», а в своем завещании он писал с уверенностью о скором окончательном освобождении от татарского ига: «А ци переменит бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду», предсказывая в недалеком будущем прекращение уплаты Золотой Орде дани («выхода»).

Куликовская битва представляет собой вершину русского военного искусства того времени.

Слава о Донском прошла по всей Руси. Это был талантливый и храбрый полководец, «стражу земли Русскые мужеством своим держаше». Дмитрий Иванович проявил на поле Куликовом личную храбрость и полное отсутствие тщеславия, которое так характеризует королей и полководцев стран Западной Европы вроде французского короля Иоанна Доброго, польского короля, а в прошлом великого князя литовского Ягайло, шведского короля Карла XII и других. Он предпочел принять участие в битве в качестве простого воина, переодев в свои доспехи Михаила Бренка; этим самым он предотвратил обычную панику, овладевавшую войском, когда падал под ударами вражеских мечей княжеский стяг.

Полководческое искусство Дмитрия Донского характеризуется прежде всего инициативой. Учитывая, что лучшая форма обороны – наступление, Дмитрий Донской действует активно, быстро и решительно. Удачно выбрав момент удара, он разбивает главного врага и, решив частный вопрос, решает и всю стратегическую задачу, так как литовцы Ягайло, узнав о поражении Мамая, отошли.

Замечательно организовав разведку, Дмитрий Иванович был хорошо осведомлен о противнике, что и дало ему возможность все время удерживать инициативу.

Удачный выбор поля сражения сочетался с умелым и своевременным введением в бой резервов, решивших исход битвы, и настойчивым и успешным преследованием разбитого противника.

Чрезвычайно удачно использовал Дмитрий Донской «западной полк» (засаду), т. е. резервы.

Высоко оценил народ русский и Куликовскую битву, и самого Дмитрия Ивановича. Народные предания сравнивали новую победу с величайшими успехами древнерусских воинов, а самого Дмитрия, чья воля и мужество привели к победе, с такими популярными князьями, как Владимир Мономах и Александр Невский, «страдальцы (борцы) за землю Русскую». В память о Куликовской битве слагались песни и сказания – «Задонщина», «Повесть о Мамаевом побоище». За победу на Куликовом поле Дмитрий Иванович получил прозвище «Донского».

Навеянное ужасным Батыевым нашествием и систематическим террором татар представление об их непобедимости было развеяно, и магическое очарование «непобедимых» татар пало под ударами русских мечей на Куликовом поле.

Куликовская битва положила начало освобождению Руси от ханского ига, но Орда была еще сильна и новый хан Тохтамыш, ставленник грозного завоевателя Тимура (Тамерлана), в 1382 г. с огромным войском, соблюдая строжайшую тайну, двинулся к Москве. Князья нижегородские и Олег Иванович Рязанский вышли навстречу Тохтамышу, упросили не трогать их владения, а Олег Иванович даже указал татарам броды через Оку.

Тохтамыш быстро двинулся к Москве. Обескровленный Куликовской битвой Московский край не мог выставить большое войско, и Дмитрий, не получив поддержки даже от Владимира Андреевича, покинул Москву, переехал сперва в Переяславль, затем в Кострому, где и начал собирать полки. Татары тем временем овладели Серпуховом. Покинутые своим князем, ушедшим вместе с боярами из города, москвичи заволновались; поднялся «мятеж велик», и на сходке решили не сдавать врагу родного города. Трусов и изменников избивали, хотевших убежать из города не выпускали. Власть взяли в свои руки «черные люди». В Москве скопилось множество людей: «елико осталося граждан и елико бежан с волостей збежалося, и елико от инех збежалося».

Как видно из указания Рогожского летописца, в Москве нашли приют многочисленные беглецы из окрестных лесов и городов, множество крестьян и «черных людей».

Горожане деятельно готовились к обороне. Купцы-суконники, сурожане и другие, ремесленники и прочие «гражане», крестьяне-беглецы – все начали готовиться к отпору грозного врага. Москвичи кричали: «Не устрашимся нахожения татарьского, имеем бо град камен, тверд и врата железны». В город еще до его осады успел приехать князь Остей, внук Ольгерда, служивший московскому князю. Горожане поручают ему командование. По инициативе восставших горожан началась подготовка города к обороне и к «осадному сидению».

Горожане сожгли посады, заборы, тыны, вырубили вокруг города все деревья, чтобы неприятелю негде было укрыться и сделать «примет» к стенам. Приготовления покинутых своим князем москвичей к осаде показывают, с какой любовью относились московские посадские люди к своему городу, за который они готовы были сложить свои головы. Они свидетельствуют и о том, что среди москвичей немало было опытных и храбрых воинов: в трудную минуту горожане не только не растерялись, но вооружились и обдуманно и быстро подготовили город к обороне.

И когда 23 августа 1382 г. к стенам города подошли передовые татарские отряды Тохтамыша, высыпавшие на неприступные каменные стены Московского Кремля вооруженные горожане выражали готовность москвичей сражаться не на жизнь, а на смерть. Татары спросили, в городе ли князь Дмитрий, и получили отрицательный ответ. Объехав кругом города, они не нашли ни одного уязвимого пункта и вернулись к хану. На следующий день подошел Тохтамыш с основными силами. Началась осада. Татары посылали на городские стены целый дождь стрел, от которых пало немало храбрых защитников Москвы, по лестницам лезли на стены. Осажденные москвичи лили на татар кипяток, горячую смолу, метали камни, отвечали стрелой на стрелу.

Москвичи пустили в ход и огнестрельное оружие – тюфяки. Это – первое летописное упоминание об огнестрельном оружии, примененном русскими. Огнестрельное оружие впервые появилось в городах, и это было не ручное оружие, а пушки, стрелявшие пороховой мякотью и каменными ядрами. Первыми научились владеть ими не бояре и дворяне, а горожане, и в руках опытных московских посадских «огненный бой» был новым грозным оружием.

Первый приступ татар был отбит. Они отступили и стали в отдалении от несущих огонь и смерть стен Московского Кремля. Но и здесь их доставали стрелы и ядра искусных стрелков из луков, самострелов, тюфяков и пушек. Так, например, на зубцах стены у Фроловских ворот стоял суконщик Адам. Адам долго выбирал цель для своей стрелы и наконец направил ее в грудь одного знатного татарского царевича, любимца Тохтамыша. Летопись указывает, что смерть царевича заставила Тохтамыша и всех татар «тужить о том».

Три дня бились татары, три дня храбрые москвичи, простые горожане, отбивали татар. Тохтамыш потерял надежду взять город штурмом и решил прибегнуть к хитрости. Нижегородские князья, действуя от имени хана, пообещали москвичам, что Тохтамыш их «хочет жаловати»: против москвичей он ничего не имеет, а сражается только с Дмитрием Ивановичем.

Горожане поверили словам врага и изменников. 26 августа москвичи отворили ворота и вышли навстречу татарам с князем Остеем во главе. Татарам только этого и надо было. Остея заманили в ханскую ставку, где и был убит этот храбрый князь, а затем татары ворвались в город, начали избивать его защитников, грабить, жечь. Сожжено было немало и книг, которые горожане спрятали в Москве, ценя книжную ученость того времени. Перебито было больше 24 тысяч человек.

Но память о Куликовской битве еще была свежа и, разгромив несколько городов, Тохтамыш повернул назад. Вчерашнего «победителя» москвичей, обманом овладевшего городом, напугало сообщение разбитого Владимиром Андреевичем татарского отряда о том, что идет сам Дмитрий Донской. Татары поспешно покинули Русь.

Оборона Москвы показала, на что способен русский народ, когда дело идет о защите родной земли. Без князя, бояр, без княжеских воинов грудью стал на защиту города московский люд, и только вследствие измены князей смог Тохтамыш захватить Москву. Но дорого обошедшаяся русскому народу Куликовская битва обескровила Русскую землю, и это дало возможность татарам опустошить страну.

Осенью вернулся в разгромленную Москву Дмитрий Донской. Пришлось снова признать зависимость от хана, и Дмитрий вынужден был послать своего сына Василия в Орду, к Тохтамышу, с большими дарами и просить у него ярлык на княжение. В Орде Василий был задержан, и только позднее ему удалось бежать. В 1383 г. Тохтамыш наконец дал ярлык, но заставил уплатить огромную дань «с деревни по полтине».

Олег Иванович Рязанский, прекрасно понимая, что после неоднократных измен ему не приходится ожидать ничего хорошего от Дмитрия Донского, бежал в Литву. Вернувшись оттуда, он был вынужден в 1381 г. заключить мир с Дмитрием Ивановичем. По миру, Олег Иванович, так же как и тверской князь Михаил, признал себя «молодшим братом» Дмитрия, став к нему в такие же отношения, как и Владимир Андреевич Серпуховский. Олег обязался порвать связи с врагами Руси – Литвой и Ордой, не «искать ярлыка» и т. д. Кроме того, Олег уступил Дмитрию Донскому Мещеру и еще ряд рязанских городов и «татарских мест», татарские и мещерские князьки которых зависели не от Орды, а от русских князей.

В мире с Олегом большую роль опять-таки сыграла церковь. В Рязань поехал Сергий Радонежский, заставивший Олега смириться.

Таким образом, оба крупных княжества – Тверское и Рязанское, не потеряв своей самостоятельности, в то же самое время оказались на положении подчиненных Москве. Как и Владимир Андреевич Серпуховский, двоюродный брат Дмитрия Донского, тверской князь Михаил и рязанский – Олег должны были «служить без ослушания» московскому князю (за что последний обещал «кормить» их «по службе»), не «искать» ярлыков на великое княжение, а по отношению к Орде, Литве и другим князьям держаться той же политики, что и князь московский. Последний, кроме того, получил право вмешиваться в отношения князей с их боярами.

Что же касается удельных князьков, то Дмитрий Донской их всех подчинил своей власти и превратил в «подручников». Строго поступал Донской и с боярами удельных князей и московским боярством. Им была уничтожена должность тысяцкого и казнен на Кучковом поле в Москве последний тысяцкий московский Иван Вельяминов, «передавшийся» на сторону Твери.

Дмитрий Донской «сидел», т. е. княжил, и в Новгороде, причем им был заключен с новгородцами «ряд» (договор), по которому Новгород обещал помогать Дмитрию в войнах с Литвой и Тверью, а московский князь, в свою очередь, обязывался помогать Новгороду в борьбе с немцами, Литвой и Тверью. Два раза князь выполнял условия «ряда» и помогал Новгороду в войне с немцами (1364 г.) и Тверью (1373 г.). Но новгородские ушкуйники – «удалые молодцы», грабители – не раз нападали на московские земли и не всегда удавалось московским воеводам отбить их налеты. Ушкуйники громили и сжигали города, как например Кострому и Нижний Новгород, уводили в плен население, продавали его «басурманам» в Булгары и Орду, грабили купцов. Опустошительные налеты новгородских ушкуйников, грабивших русские города и села, заставили Дмитрия Донского в 1385 г. пойти на Новгород, принять меры для их обуздания и привести в покорность надменную новгородскую боярскую аристократию. Новгород смирился и заплатил дань. Прекратились на время и хищнические набеги ушкуйников.

Дмитрий Донской был сильнейшим князем Руси, которому фактически подчинялись все русские земли, кроме западных. Дмитрий Донской рассматривает великое княжение Владимирское как свою «отчину». Как мы уже видели, не только удельные, но даже нижегородские, тверские и рязанские великие князья подчинялись ему. При Дмитрии Донском к Москве было присоединено Белоозерское княжество.

В результате развития производительных сил, под давлением внешней опасности, в борьбе с Ордой и Литвой, росло стремление к единству сил, росла тяга к централизованному Русскому государству с единым правительством и руководством.

«…Чувство общей опасности и общего страдания связывало разъединенные русские княжества и способствовало развитию государственной централизации через преобладание Московского княжества над всеми другими. Единство более внешнее, чем внутреннее, но тем не менее все же оно спасло Россию»[79]79
  В.Г. Белинский. Избр. соч. ОГИЗ, 1948. С. 488.


[Закрыть].

Общепризнанным центром объединяющейся Руси становится Москва. В борьбе с Литвой Москва объединяет воинские силы князей нижегородских и кашинских, ярославских и городецких, ростовских и белозерских, брянских и смоленских, стародубских и оболенских, тарусских и новосильских и других; причем этот боевой союз оформляется договором, по которому Москва будет и впредь «борониться с ними» и возглавлять их союз.

Мы говорим о Москве как об общепризнанном центре Руси (это, конечно, не исключает борьбы против нее со стороны отдельных князей и новгородской боярской олигархии) потому, что уже «докончальная» грамота 1375 г., заключенная между московским и тверским князьями, является документально оформленным со стороны самого опасного противника официальным признанием Москвы национальным центром Руси и руководителем общерусской политики. Так расценивали роль Москвы и «вороги» ее за рубежом – Орда и Литва, договорившиеся между собой о совместных действиях против Дмитрия Ивановича.

Поход на враждебную Москве Тверь рассматривался в Орде «как преступление против хана».

Фактическое превращение Москвы в руководителя общерусской политики дает возможность Дмитрию Донскому предъявить и формальные права на эту роль. Как мы уже видели, московский князь начинает рассматривать великое княжение Владимирское, а с ним вместе и Новгород как свою вотчину.

Могущество московского князя было столь велико, столь велико было значение Куликовской битвы, которое не умалило даже «нахождение» Тохтамыша, что Орда вынуждена была признать право Дмитрия Донского и на «купли» Калиты, и на все великое княжение Владимирское, которым он в своей духовной грамоте «благословил» старшего сына Василия Дмитриевича.

В объединении сил русского народа князь опирался на растущий и умножавшийся посадский люд и боярство.

Росли торговые связи Москвы. Торговые договоры (грамоты) Москвы с Новгородом (1380 г.), с Рязанью (1381 г.), Тверью (1369 и 1399 гг.) устанавливают право московских купцов всюду «торговать без рубежа» и «мыта держать прежние». Через Новгород и Тверь в Москву поступали товары из Западной Европы: сукна, вина, пряности, драгоценные изделия и т. д. С Востоком торговали через Нижний Новгород, Рязань и Орду. Упоминаются «шеломы черкасские», «байданы бесерманские», «блюда езднинские» (из города Иезда, или Езда, в Иране). Торговали и с Югом – генуэзской колонией Сурожем (Судаком). Крупных купцов, торговавших с Сурожем, называли гостями-сурожанами. Московские купцы – «сходници суть с земли на землю и знаеми всеми в Ордех и Фрязех».

Не забыт и путь в Византию, но теперь сносятся с нею через генуэзцев. Московские купцы-сурожане, суконники и другие – богатая и влиятельная группа. Требования выросшей торговли заставили Донского приступить к чеканке собственной монеты. Растет ремесло. Посад превращается в серьезную социальную и политическую силу.

Крепнет боярство. Складывается влиятельная группа богатых бояр, крупных землевладельцев, окружающих Донского. Они – воеводы, наместники, советники князя. В их рядах мы встречаем уже известного Дмитрия Михайловича Боброка, выехавшего при Донском из Волыни, женатого на сестре Дмитрия Анне, окольничего Тимофея Васильевича, Ивана Родионовича Квашню, Андрея Кобылу и сына его, Федора Андреевича Кошку, Федора Андреевича Свибла, Михаила Челядю, Александра Плещея и ряд других родоначальников знатных боярских фамилий. Многочисленное, богатое и энергичное московское боярство сыграло большую роль в княжение Донского. Недаром, судя по его «житию», Дмитрий Донской обращается перед смертью к своим сыновьям, указывая: «Бояр же своих любите и честь им достойную воздавайте и противу дело коегждо без их думы ничего не творите». Обращаясь к боярам, Дмитрий говорит: «Всех чествовах и любих и в чести велицей держах, радовахся и скорбел с вами; вы же нарекостеся у меня не бояре, но князи земли моей». Так подчеркивает значение боярства и свое отношение к нему Донской.

Княжение Дмитрия Донского можно охарактеризовать как кризис системы феодальной раздробленности и начало превращения Москвы в центр Руси.

Вопрос о том, кто станет во главе объединения Руси, решен в пользу московского великого князя Дмитрия Донского. «Великое княжение Владимирское» и Московское княжение сливаются в «отчину» потомков Калиты. Москва превращается в экономический, политический центр Руси, центр складывающейся великорусской народности.

Из летописи мы узнаем о характере и наружности Дмитрия Ивановича Донского. Он был настойчив в достижении цели, а главной целью его было «собирание» русских земель, укрепление и возвышение Москвы, борьба с «ворогами» и усиление княжеской власти.

Письменные источники и народные предания пронесли образ Дмитрия Донского через столетия. Это был рослый, плечистый, полный человек, черноволосый и чернобородый, острым взором, стойкий и мужественный, умный, хотя «книгами не научен добре», честный и скромный, не любивший пиров и забав и все время отдававший «ратным» подвигам да «думам» о государственных делах.

В своей исторической речи на параде Красной Армии в Москве на Красной площади 7 ноября 1941 г. наш великий вождь и учитель товарищ Сталин, обращаясь к доблестным воинам земли Советской, говорил: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»[80]80
  И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. Изд. 5-е. 1949. С. 40.


[Закрыть]

Так высоко оценил деятельность Дмитрия Донского Иосиф Виссарионович Сталин.