Текст книги "Дикий остров"

Автор книги: Владимир Цыбульский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

3

Жариков и не думал таскать дрова, ощипывать фазанов, готовить ужин. Сидел на порожке, подперев плечом дверной косяк. Весь перемазанный в саже, дымом пахнет, а очаг в доме погас. Совсем холодный.

– Блин, ты тут чем занимался-то? – взревел разочарованно голодный Тартарен.

– А че? – уронил Гена.

– Огонь погас, птица нещипана, жрать нечего… – перечислял раздраженно Тартарен.

– А я че, нанялся тут вас кормить? – скосил питбулий глаз на Тартарена Жариков.

– Что-о? Да пока ты тут отсиживался, мы, блин, своими головами рисковали.

– Ваше дело, – пожал плечами Гена. – Капитан дикарей проспал, девицу умыкнули. Помогать ему вы сами вызвались. Так что…

– Ах ты крысеныш… – попер на Гену Тартарен, намереваясь как минимум приподнять его за грудки и потрясти легонько, постукивая головой о стену. Чтоб в себя пришел парень.

– Тартарен, остынь, – остановил Крис. Поинтересовался: – Ген, ты про уговор наш не забыл?

– Уговор… – растянул губы Жариков. – Хм. Я должен выполнять приказы капитана. А ты мне ничего не приказывал, между прочим. И потом, как я мог зажечь огонь, когда спички этот юный борец с наркотиками уволок. А птицу я видел только в супермаркете – там она уже ощипана и упакована.

– Оставь его, Крис, – брезгливо дергая перья из фазана, трясущего мертвой головой на длинной шее, сказала Катя. – Ты что, не ви-и-дишь – толку от него…

– Вон как ты заговорила. После дикарей, – процедил едва слышно Гена. Но Крис услышал. Так на него посмотрел, что тот скривился, выдавил, глядя под ноги: – Ладно. Пойду схожу за дровами.

И вышел.

Под крышей из пальмовых листьев стало тихо.

– Зря ты его так отпустил, – произнес Тартарен.

– Не нравится мне этот тип, – согласился Юнг.

– Вы бы с ним поосторожнее, – предупредила Светка.

– Ты о чем? – сделал вид, что не понял, Крис. – Если знаешь что – скажи.

– Да ничего я не знаю, – досадуя на себя, отмахнулась Светка, припомнив смутно жаркую каменистую улочку, двоих полицейских в синем «сеате», человека, говорящего по-русски, который предлагает ей сесть с ним в такси. – Кроме того, что от таких только и жди бед.

– Этого мало.

– Для чего?

– Для того, чтобы выбросить человека в джунгли. За советы всем спасибо.

Катя щипала птицу. Светка, подсевшая к ней, ловко рубила длинные фазаньи шеи, вспарывала толстые брюшки, вынимала внутренности, смывала кровь водой из половинки кокоса.

Тёма разводил огонь в очаге.

– Между прочим, почему меня никто не спрашивает?

– О чем? – спросил Крис.

– О том, что я там у них узна-а-ла? – сбившись на секунду, досказала Катя фразу.

– Оно тебе надо? – Светка отобрала у Кати тушку, показала наглядно, как надо ощипывать птицу, чтобы ужин готов был не к завтраку. – Послушай меня, подруга: забудь ты все это. Чем скорее, тем лучше.

– Я не… о том, что они хо-о-о-тели со мной сделать, – перевела с трудом дух Катя. – Я о том, что они при этом говорили. И… как.

– И что же они говорили? – просунул Юнг голову снаружи в узкий проем окна.

– Ну они обсуждали, как… меня… – начала Катя, скривилась болезненно, потянула юбку на колени. Перешла к главному: – Знаете, на каком языке они говорили?

– Попробую угадать, – откликнулся Крис. – На полинезийском? На языке племен Новозеландских островов? Нет? Ну тогда, может быть, на языке племени чероки?

– На австралийском, – подкинул Юнг от окна.

– Или африканском, – подпаливая перышки на тушке, предположила Света.

– Все мимо! – покачала головой Катя. – Какие еще будут соображения?

Участники «викторины» примолкли, почесывая затылки.

– На английском, – просто сказал Тёма.

– Точно!

– Как это ты так догадался? – спросил Юнг, завидуя.

– Язык международного общения, – подбрасывая сучья в огонь, напомнил Тёма.

Крис с Юнгом повернулись разом к Кате.

– Ну да. Только вот язык этот…

– Ломаный?

– Скверный…

– Грязный, – протягивая слегка почерневшую от сажи тушку Тёме, определила Света.

– Все вместе, – кивала Катя энергично. – И к тому же у каждого свой.

– В смысле?

– Они в разных странах английский учили.

– Как это?

– Кто в Германии, кто во Франции. А один вообще, по-моему, в России.

– Откуда тебе знать? Ты что, раньше с ним встречалась? – посмотрел на нее с опаской Тартарен.

Крыша поехала у девчонки. Точно – такие вот приготовления к групповому изнасилованию, когда насиловать собираются именно тебя, так просто не проходят.

– Не знаю, – вспомнила жиденькую бороденку, запах изо рта Катя. – Может быть.

– Где ж ты могла в Москве такого встретить? Я там что-то ни одного с полосатой рожей в набедренной повязке не видала, – усмехнулась Света.

– Да где угодно, – сказал в окно Юнг. – Например, в университете.

– Вообще-то у нас на курсе таких не было, – силилась вспомнить Катя. – Но где-то я эту мерзкую бородку уже видела. И голос этот, квакающий. Но… где?

Бросила птицу, встала, руки на груди сложила, прошлась из угла в угол, утопая по щиколотку в песке.

– Брось, – сказал ей строго Крис. – Потом вспомнишь.

– Показалось, – опрокидывая кокос с водой и смывая под струйкой кровь с ладоней, сказала Света. – Когда на тебя так… лезут. Все что хочешь покажется.

– Показалось? – переспросила Катя. – Думаете, у меня помутнение рассудка? Крыша, как вы говорите, тронулась? А вот это мне тоже показалось?

Опустила руку в кармашек юбки, сунула им под нос ладонь с чем-то зажатым в ней. Светка потянулась поглядеть. Крис пододвинулся. Юнг вытянул шею. Катя раскрыла ладонь.

На ней лежала черная пластмассовая коробочка, похожая на те, что болтались у них на шее с начала экспедиции.

Тёма глянул Кате на ладонь последним. Осторожно взял коробочку. Повертел. Вытащил свою на шнуре. Сравнил. Спросил:

– Откуда она у тебя?

– Я, когда они меня схватили… отбивалась, – стараясь не смотреть на Криса, говорила Катя. – Сколько могла. Этому, с бородкой, щеку расцарапала. А ему хоть бы что. В общем, наверное, эту штуку я у него с шеи сорвала.

– Та-ак, – сказала Светка. – Я ж говорила – эти дикие из той же компании.

Хотя ничего такого она не говорила.

Крис осторожно взял пластмассовую коробочку. Повертел перед глазами. Пальцем потрогал едва заметную щель сбоку. Крохотные винтики. Маленькое круглое окошко.

– Тём! Ты можешь все-таки сказать – чем это тут нас всех окольцевали?

– Чего это тут у вас? – спросил из-за спин неслышно подошедший Жариков.

Глава одиннадцатая

1

– В общем, так, – аккуратно разложил на банановом листе поближе к свету от очага крышечки, винтики, проводки и стекляшки из развинченного прибора Тёма, – никакие это не радиомаяки.

– Зря вы это затеяли, – опасливо поглядывая на мелкие детали, сказал Жариков. – Я ведь говорил, эти штуки вроде талисмана. Все, кто от них избавляется…

– Погибают?

– Вот именно. И у этих черных они неспроста оказались. Дикари в талисманах понимают.

– Они не дикари, – поправила Катя.

– Да какая разница, что в этих штуках! Выбросить их, и все. Непонятно, почему мы раньше этого не сделали. – Тартарен прислушался к голодному урчанию в животе. Фазанье мясо голод утоляло плохо. – И вообще… Хлеба бы сейчас.

– Хорошо бы, – поддержал Юнг. – Только вот увидим мы хлеб или нет, зависит…

– Продолжай, Тёма, – остановил Диму взглядом Крис.

– В общем, я, конечно, не специалист… – перекладывая крохотные детали, покачал головой Тёма, – но… по-моему, это что-то вроде… передающей телекамеры.

– Ха! Не знаешь – так и скажи! – нагрубил Жариков. – Где ты такие видеокамеры видел? Как они могут влезть в такую крохотную коробочку? Да еще что-то там передавать.

– Тёма, может такое быть? – не глядя на Жарикова, спросил Крис.

– В принципе да, но…

– «В принципе»!

– Я не знаю, – бормотал Тёма. – Есть такие нанотехнологии. Там все на уровне атомов и молекул. В таком вот объеме можно разместить все что угодно – компьютерный центр, телестудию. Но, честно говоря, я думал, что это только прогнозы, теория. Появление таких штук предсказывают лет через двадцать.

– Погоди, – вскочил Тартарен, оборвал шнурок, заглянул, как в зеркало, в болтавшуюся у него на шее пластмассу. – Ты хочешь сказать, какая-то сволочь сейчас за нами наблюдает через эту хрень?!

– Полагаю, да.

– Ну что ж… – начал Крис и вдруг умолк.

Все сидели, смотрели на болтавшееся у соседа на груди хитрое подглядывающее устройство – Светка равнодушно, Катя гадливо, Юнг с негодованием, Гена с досадой. Тартарен сжимал в своей лапище соглядатая с явным намерением раздавить его, как змею.

– Тогда понятно. – Юнг аккуратно снял через голову шнурок, повертел в руках мини-телекамеру.

– Что?

– Кто и зачем ни забросил бы нас сюда, без этих штук его игры теряют всякий смысл.

– Ну да… – хлопнул себя по лбу Тартарен. – И в указаниях дурацкой фирмы «Артур» говорилось об этом…

– И Гене нашему страшилку втюхали – снимешь и помрешь, – усмехнулась Света.

Юнг взвесил телекамеру в руке. Замахнулся, с явным намерением бросить в огонь.

– Подожди, – остановил его Крис. – Если мы сломаем им весь их кайф, как вы думаете, что они сделают?

– А вот что! – в азарте крикнул Тартарен, обращаясь к своей коробке. Потряхивая ее и скалясь, он кричал тем, кто, возможно, притаился у экрана на том конце сигнала: – Эй вы, уроды! Думаете, мы тут кролики подопытные? Сидите там в креслах, виски дуете, ждете, когда мы тут передушим друг друга? Не дождетесь! Сейчас мы эти ваши телештучки перебьем, а когда вы явитесь сюда, чтобы с нами разделаться, вот тогда посмотрим. Только запомните – это мы на вас смотреть будем. А вы – жрать друг друга. Поняли?

Тартарен ахнул телекамеру о бревенчатую стенку.

Брызнули пластмассовые осколки и упали прямо в очаг, плавились там, пуская разноцветные дымки, пшикая и пованивая запахом далекой цивилизации.

– Аккумуляторы там уникальные, – вздохнул Тёма. – Думаю, без подзарядки месяца два работать могут.

– Ну так как, – подвел черту Крис, – все с Тартареном согласны?

Катя, держа приборчик, гадливо морщась, двумя пальцами, как ту сколопендру, сбросила его в огонь. То же сделали Света и Юнг, разом и не сговариваясь. Крис от подглядывателя избавляться не спешил. Смотрел на Жарикова и ждал.

– Ну, – сдвинул брови Крис.

– Что ну? – сжал зубы Жариков, и волосы у него на голове вновь пошли волной.

– Я жду!

– А если я ее не брошу, вы что же… меня из-за этого на съедение дикарям отдадите?

– В интересах команды, – сказал Крис. – Только сначала у тебя эту штуку отберем. А потом отправишься на все четыре стороны.

– Как же, отдал я…

Крис показал глазами Тартарену.

Леша встал во весь рост, – в срубе потемнело.

– Ладно, черт с вами, – прижал уши Гена. – Когда подыхать будете, вспомните меня… Только… сначала ты свою выбросишь.

Крис повертел портативную штуковину и без сожаления отправил ее в огонь. С тихим хлопком она расплавилась.

– Теперь ты.

Гена выбросил руку вперед.

Черная пластмасса полетела по дуге. Все дружно провожали ее глазами.

Крис вдруг сделал молниеносный выпад – перехватил коробочку по дороге к огню.

– Э-э! Ты чего? – привстал Гена.

– Тём, а можно ее отключить? – спросил Крис. – Так чтобы наверняка?

– Конечно. Аккумулятор вынуть, и все…

– Вынь, пожалуйста, – протянул Тёме камеру Крис.

Тёма нажал какую-то клавишу, сдвинул заднюю крышку, отсоединил аккумулятор, протянул Крису.

– Аккумулятор пусть у тебя побудет. – Крис сунул камеру в карман.

– Э-э-э, мы так не договаривались, – сжав кулаки, встал Гена. – Она моя! И ты мне ее вернешь. А не то…

– Сиди спокойно, – опустил гигантскую ладонь Тартарен Гене на стриженую голову, и тот осел на песок. – Но… В самом деле, Крис, почему ты решил сохранить эту штуку… И зачем заставил нас уничтожить свои?

– Я не обязан объяснять свои решения, – сухо заметил Крис.

– Не обязан, – согласился Тартарен. – Но, может быть, все-таки объяснишь?

– Я думал, и так понятно, – вздохнул с досадой Крис. – Мы же через эту камеру можем общаться с теми, кто нас здесь выбросил. Тогда, когда это нам понадобится.

– И мы сами будем решать, что они увидят и услышат, а что нет? – догадался Юнг. – Здорово!

Крис нехотя кивнул.

– Водить их за нос, заманивать в ловушки?

– Ставить условия, – добавил, улыбнувшись, Тёма.

– Крис, ты гений! – восхитился искренне Тартарен.

– Он капитан, – поправила Катя.

– Верните мне мою вещь, – ни на кого не глядя, гундел Гена.

– Господи, да увянешь ты, наконец? – не выдержал Тартарен. – Сказано тебе – твоя камера теперь работает на команду. Выберемся, получишь в целости и сохранности. А теперь сиди и не ной.

Гена отполз к стене, тихо рыча и скаля зубы.

– Да, вот еще что! – вспомнил Тёма. – Теперь я точно могу сказать: мы на острове не одни.

– А как же! – согласился Тартарен. – Кроме нас еще с десяток придурков среднего веса и человек шесть тяжеловесов.

– Я не об этих, – возразил Тёма.

– О ком же?

– Камеры эти уникальны, но сигнал они дают все-таки несильный. Радиус действия километров десять, не больше, – сказал Тёма и замолчал.

До отряда дошло мгновенно.

– Эти наблюдатели… они что, на острове?

Тартарен завертел головой так, точно их мучители притаились где-то здесь, по углам бревенчатого форта, и можно немедленно их обнаружить и надавать как следует по шее за все их шутки.

– На острове, – подтвердил Тёма. – Или на яхте где-нибудь в бухте.

– Блин, так что ж мы тут сидим! – подскочил Тартарен.

– А что мы можем сделать? – уныло спросила Катя.

– Найти этих подонков, перебить им их телевизоры, угнать их яхту. Да мало ли что!

– Сначала их надо обнаружить, – вернул Тартарена на землю Юнг.

– Так давайте искать! И поскорее. Мне, честно говоря, эта жизнь на подножном корму вот где сидит.

– А это точно? – переспросил Крис. – Насчет радиуса действия?

– Точно, – уверенно сказал Тёма. – Причем десять километров – это максимальная величина. Реально они должны быть ближе.

– Черт, – медлил с решением отправляться на поиски Крис, – вот если бы был способ засечь их место нахождения. Знать точно, куда идти.

– Если бы… – согласился Тартарен. – Но…

– Есть такой способ, – просто сказал Тёма.

Их отлично было видно на огромном, во всю стену, плазменном экране и на сотне других, мелких кристаллических, на другой стене.

Тёма чертил на песке странную конструкцию, напоминающую скелет огромной птицы. Крис с сомнением качал головой. Гена Жариков подполз поближе, уши навострил. Катя смотрела на Тёму как одинокая интеллигентная дама на электрика, занятого починкой проводки. Светка сидела, обхватив колени, беспокойно оглядываясь на Юнга с Тартареном. Те изучали чертеж, тихо переговариваясь.

Человек с одутловатым лицом и прозрачными глазами откинулся в кресле, нажал кнопку пульта. Пульт пискнул, увеличил фигуры Юнга с Тартареном.

Картинка разошлась на весь экран. В гулком зале, где по стенам за стеклом неслышно скользили тени акул и покачивались пышные лепестки похожих на хризантемы актиний, тихие голоса ребят звучали отчетливо и ясно.

– Ты пока Крису ничего про Светку не говори, – сказал Дима Тартарену.

– Да? А если она опять?

– Но откуда…

– А в этот раз где она взяла?

– А ты уверен, что там что-то было?

– Не знаю. Может, и не было. Может, только бычок из листьев.

– В том-то и дело! Не могла она на те стенки одна залезть!

– А ты как влез?

– Честно говоря, сам не пойму, – признался Юнг. – Что-то на меня нашло. Всякий страх потерял от злости.

– Тогда что это такое мы видели? Что с ней было-то? Припадок, что ли?

– Не знаю. – Юнг старался не смотреть на Свету. – Что-то вроде нервного срыва.

– Что-то этот срыв мне напомнил. Ты вообще с обкуренными общался когда-нибудь?

– Ну видел таких…

– А я общался. И сам… знаю, что это такое.

– Хорошо, давай так – я присмотрю за ней. Если что замечу, сам Крису расскажу.

– Присмотри, – улыбнулся в усы Тартарен. – Я заметил, ты давно к ней присматриваешься. А она к тебе.

– С чего ты взял? – покраснел Юнг.

– Да я еще там, в самолете, заметил. Решил вам не мешать. А то девчонка давно бы со мной была, – приосанился Леша.

Человек с прозрачными глазами, оттопырив губу, хлебнул, звякнув кубиками льда в стакане, нажал кнопку на пульте, послушал звонок.

Даже не оглянулся, услышали его или нет. Не повышая голоса, сказал что-то вошедшему в странной форме – камуфляжный комбинезон, белая рубашка, зеленый галстук, на ногах лакированные туфли. Тот выслушал, ничем себя за высокой спинкой кресла не обнаружив, подождал, не будет ли еще указаний, и исчез.

Сидевший в кресле пикнул пультом, увеличил изображение Светы – тонкая шея, ключицы торчат, ежик светлых волос и глаза огромные и темные в полумраке форта.

Вдруг лицо чуть повернулось – и глаза эти встретились со взглядом сидевшего в кресле. Человек вздрогнул. Потом рассмеялся. Не могла же девчонка в самом деле знать, что она сейчас на экране.

2

«21 мая.

Тот же остров. Те же люди.

Запись ведет Дима Юнкович.

Пятый день экспедиции.

Я спросил у капитана Криса, есть ли теперь какой-нибудь смысл вести этот журнал. Крис сказал, что смысл есть. В конце концов, эти записи нужны нам не меньше, чем тем, кто устроил нам такую жизнь.

Да, теперь мы знаем, что все это время за нами велось тайное наблюдение и что наблюдатели эти где-то здесь, на острове.

Тёма придумал, как найти их базу, не прочесывая остров вдоль и поперек.

Затея рискованная. План авантюрный. Тот, кто завтра попытается его осуществить, вполне может не вернуться. Но, кажется, это единственная возможность выяснить, действительно ли наши противники где-то рядом, и если да, то где именно, сколько их и что они замышляют».

В конце серой книжицы были сделаны следующие отрывочные замечания личного свойства:

«Характер проявляется в экстремальных условиях.

Если человек по жизни привык душить всех, кто ни попадется, он и на острове под дикарями такой будет. А если был с хорошими намерениями, но слаб в городе, то и в пустыне от него толку будет мало.

Перемены случаются. Но не вдруг.

Тартарен сказал про Свету странную вещь. Может, он и заметил что-то еще в самолете. Если бы он сказал мне об этом сразу после единственной нашей с ней прогулки по лесу, я готов был бы с ним согласиться. Но с тех пор она меня как-то упорно не замечает. А смотрит так, как будто хочет сказать что-то очень важное, но не решается. И вместо этого вдруг начинает кокетничать со всеми подряд.

Сразу после разговора с Тартареном я подсел к ней. Попробовал заговорить. А она от меня тут же к Крису. Спрашивает его о чем-то, ответов не слушает, смеется ни с того ни с сего. Крис был удивлен. Катя недовольна.

Похоже, она все время что-то придумывает, точно прячется. И не было у нее никогда никаких богатых папиков. А было что-то проще и страшнее.

А если Тартарен прав и она действительно…»

Глаза у Юнга на этой фразе закрылись сами собой, и он уснул подле очага, как и все прочие – в эту ночь уснувшие там, где сидели.

Крис, вызвавшийся дежурить, провел эту ночь во дворе форта, пытаясь воспроизвести идею Тёмы на песке.

Он чертил при свете костра тонкие линии. Они тянулись, пересекались, ломались и ложились штрихами, образуя контур странной древней птицы.

3

Можно было увидеть, как вылупляется (вылепляется, вывязывается) нечто птеродактильное, перепончатокрылое во дворе форта.

Юнгу, например, и Свете отлично все было видно с банановой крыши. Как Тёма выложил и связал бамбук для позвоночника. Как потянулись от него коленчатые «косточки» плеча. Как, перевязанные шпагатом, растопырились тонкие пальцы каркаса для будущего крыла.

Скелет дельтаплана из бамбука связывался Тёмой, Крисом и Катей внизу на песке перед фортом. Света с Юнгом снимали просушенные и задубевшие листья банана с крыши – пойдут на оперение для летающего крыла. На место снятых стелили свежие, зеленые. Крыло оперялось на глазах, в крыше появлялись сочные заплатки.

– Вот блин! – Свете надоело все дергать и дергать без толку сушеный лист банана – рванула изо всех сил. Пергаментная ткань с треском лопнула.

– Не так, – мягко остановил ее Дима. – Там есть скрепки. Давай покажу.

Накрыл узкую кисть. Света медленно раздвинула длинные пальцы. Юнг, поглаживая лист ее пальцами, подвел их к скрепке, подшившей лист к каркасу, нагнулся, подцепил скрепку, вынул, снял лист.

– Все равно у вас ничего не выйдет, – тихонько щекотнула она снизу руку Юнга.

– Почему? – замер тот.

– Не полетит она.

– Кто?

– Эта ваша машина. А если полетит – разобьется. И тот, кто на ней, – тоже.

Как-то странно вытаскивал Юнг следующую скрепку. Обнял зачем-то Свету за плечи и гладил вовсе не лист банановый. Говорил тихо, почти шепотом:

– Полетит. Не разобьется. Надо верить.

– Во что? – шевельнулись губы, и глаза потемнели.

– Не знаю. В то, что в детстве мы все летали.

– Смотря какое было детство.

– Летали. Надо только вспомнить.

– А как?

– Увидишь, – пообещал Юнг и осторожно вынул скрепку.

– Эй, голуби! Вы чем там занимаетесь?

Юнг со Светой отпрянули друг от друга.

Тартарен захохотал. Жариков смотрел снизу вверх, прикрывшись от солнца.

– Гули-гули-гули, – дразнил Леша. – Спускайтесь с небес. Поклюйте плодов природы.

И высыпал из приспособленной под тару сумки Тёмы кучу чего-то похожего на разноцветные мячики. Или груши. Или картошку.

– Что это? – спросил с досадой Юнг.

– Это ты должен сказать. Ты ж у нас ботаник.

– Географ, – побормотал под нос Юнг. – К тому же бывший.

И полез спускаться.

– Ух ты! Сколько тут всего, – восхищенно перебирала Катя собранное Тартареном и Геной.

– Ну да! – гордо топорщил усы Тартарен. – Мы вниз по реке спустились, а там… Всего полно. Шишки лиловые, потом вот эти оранжевые, и другие зеленые, и еще вот такие, на груши похожи. А это такие маленькие апельсинчики, я их видел в Москве в супермаркете. Вон Юнг знает. Как они называются?

Юнг пожал плечами. Отобрал зеленые с фиолетовой чешуей шишки. Желтые авокадо. Оранжевые манго. А синюю, крупную, похожую на помидор ягоду подозрительно понюхал, надавил. Из зеленой мякоти брызнули желтоватые косточки.

– Это где нашел?

– Да их там целая плантация!

– На кусте, на дереве?

– Кусты там вот такие, – ребром ладони в грудь. – Вам по шейку будет.

– Не советую, – коротко сказал Юнг.

– Что?

– Есть эти штуки.

– Это почему же? – не поверил Тартарен.

– Эти растения из пасленовых. Я их не знаю. Могут быть ядовитыми.

– Да ты что… Вон их сколько здесь.

– Я предупредил, – пожал плечами Юнг. Он, честно говоря, был раздосадован бесцеремонностью Тартарена, кричавшего им снизу про голубей, и сейчас слегка злорадничал.

– Хочешь сказать, – взяв в руки помидор баклажанного цвета и повертев его, начал Тартарен, – если я его откушу, тут же концы отдам?

– Ну не сразу, – не удержался Юнг. – Помучаешься.

Тартарен сделал вид, что не поверил. Держа двумя пальцами, изучал. Потом поднес ко рту, повертел и раскрыл рот для укуса.

– Эй! – тихо окликнул его Крис.

– Леша, не надо! – вскрикнула Катя. – Нам хватит. Вон сколько всего собрали.

– Не собрали, а собрал! – опустив запретный сизый плод, гордо сказал Тартарен. – Жариков только пропадать мастер. Куда ты все пропадал-то? К дикарям на свиданку бегал?

– Не-а, – лениво ответил Гена.

– Ладно. – Тартарен чувствовал себя победителем и потому был снисходителен к промахам и слабостям других. – Тут на всех хватит. Можно даже не охотиться. А завтра я еще что-нибудь соберу.

Катя с Крисом переглянулись. В мощном теле Тартарена, в этом прирожденном по виду охотнике дремала душа истового собирателя и земледельца, человека размеренного, хозяйственного и оседлого, тайного законопослушника, фермера и собственника.

Дельтаплану по просьбе Кати дали имя Дак (от птеродактиля и знаменитого гуся).

Дак оказался типом занудным и сварливым. Все время, пока поднимали его на руках и веревках на ближайшую террасу, он скрипел, вздыхал, не предвещая ничего хорошего из дурацкой затеи – заставить летать связку бамбуковых палок и кучу банановых листьев.

Терраса представляла собой довольно ровную дорожку метров десять – пятнадцать шириной. Тянулась вдоль склона сотню метров. Шла под уклон. Если пилот сумеет, приподняв за привязанную под крылом трапецию, разогнать конструкцию достаточно сильно и вывернуть в последнюю минуту к обрыву, а там попасть в восходящий поток горячего воздуха, он, скорее всего, взлетит.

– А если он в поток не попадет? – резонно заметил Тартарен.

– Ну тогда… сами понимаете, – развел руками Тёма.

Дунул ветер.

Дак сокрушенно вздохнул.

– А кто пилот-то? – спросил Жариков.

Ему идея Тёмы с самого начала казалась безумной.

– Он должен быть достаточно легким…

Все посмотрели на жилистого и худого Гену.

– Э-э! Вы чего? Да эта хрень и пяти метров не пролетит – грохнется! Кто придумал, тот пусть и летит.

– …имеющий навыки пилотирования дельтапланов, – продолжил Тёма.

– А^_а. Тогда это не ко мне, – улыбнулся сквозь губы Гена. – Я эти штуки только по телику видел. И всегда считал летающих на них за…

– Я готов, – поколебавшись, тронул Юнг за крыло Дака.

Тот предостерегающе скрипнул.

– Может, хватит валять дурака, – выступила Светка. – Ежу ж понятно – покалечится человек, и будем мы его на себе таскать всю дорогу. А если вам все равно – давайте меня запрягайте.

– Нет уж, ты не полетишь. И не думай, – мотнул головой Юнг.

– Это почему же?

– Ты никогда не летала.

– С чего ты взял?

– Сама говорила.

– Просто забыла. А теперь вспомнила.

Пока спорили, Тёма подлез под скрипучего Дака, ухватился за трапецию, приподнял…

Дельтаплан вздрогнул и слегка накренился. Но набок не упал. Тёма легко удерживал его на весу.

– Крис, Юнг, помогите-ка, – послышался голос Тёмы из-под крыла.

Встали с двух сторон. Юнг – ближе к обрыву.

Тёма объяснил, что делать.

– Э-е! – крикнула Катя снизу. Она там осталась, так и не решившись на этот раз лезть по стенке. Дима помахал ей рукой.

Тёма дал команду. Побежали втроем, неся над собой самодельный дельтаплан. Метров через тридцать неслись уже как на стометровке.

– Юнг! – крикнул Тёма.

Юнг отпустил крыло, упал на землю, покатился, ободрав колено, в самый последний момент зацепился за край обрыва, повис, услышал крик Светы, точно оттолкнувшись от него, в одно движение забросил себя на террасу.

Без Юнга Дак стал крениться набок и сползать к обрыву.

– Крис! – крикнул Тёма.

Крис отпустил крыло. Тёма с силой оттолкнулся, вспрыгнул грудью на трапецию, ноги забросил вверх, зацепился ими за две петли из лиан в хвосте Дака.

Дак заскрипел и рухнул вниз. Наверху замерли. Катя вскрикнула. У самой земли дельтаплан вдруг дернул тупым носом вверх, взлетел, мелькнул мимо ребят, как огромный и нелепый голубь из серой и мятой бумаги.

– Сработало! – подпрыгнул Юнг.

– Вот блин! – открыл рот Тартарен.

Дак попал в тот самый восходящий поток и поднимался теперь почти вертикально, унося Тёму и уменьшаясь на глазах. Вот он пересек пространство над лесом. Нацелился на скалы с той стороны реки. Не долетев до них совсем немного, сделал вираж, пошел. Поднялся еще метров на сто и снизу стал совсем как обычная птица, парящая в небе. Несколько, правда, крупноватая птица. К тому же без головы и хвоста. И с какой-то палочкой под брюхом.

Палочкой снизу казался Тёма.

Какое-то время Дак парил в небе, чуть покачивая сросшимся в одно своими крыльями. Потом вдруг качнулся сильнее. Накренился. Задрал конец крыла. Сделал маленький и быстрый круг. Вдруг завертелся, стремительно теряя высоту.

Видно было, как болтает Тёму под крылом, как он пытается удержать дельтаплан, как рвутся и облетают с крыльев листья банана. Катя села разом на корточки и закрыла лицо руками. Юнг смотрел вверх, не в силах отвести взгляд. Тёма падал. Видеть Юнг этого не хотел. Но не смотреть не мог.

Тёма попробовал повернуть дельтаплан к лесу (падать, так хоть на деревья), но тот упорно тащил его к той самой террасе, с которой они только что взлетели. Летел под углом, кружась, но не сворачивая.

Катя с ужасом ждала удара о землю. Его все не было. Раздвинула пальцы на лице, глаза приоткрыла и даже крикнуть не смогла – Дак с Тёмой летели прямо на нее. Зато на террасе закричали.

Катя не двинулась. Не долетев до нее метра два, растерявшая перья птица дернулась, задрала тупой нос кверху, застыла на секунду метрах в трех от земли.

Тёма трапецию выпустил, упал рядом с Катей. Дак нырнул и с треском врезался в слоеную стенку террасы. Тёма сел, озабоченно потрогал голову и улыбнулся Кате, точно светляка в ладонях показал.

Сверху спускались по слоеным ступеням кто как мог. Обступили Тёму, тормоша и проверяя, все ли кости целы.

– Погодите, погодите… – пытался сказать важное Тёма.

Его не слушали.

Катя освободилась от рук Криса, подошла к обломкам Дака, лист банановый подняла.

– Птичку жалко? – ухмыльнулся Гена.

– Жалко, – серьезно сказала Катя.

Присела, погладила переломанные косточки из бамбука. Обернулась, точно пожаловалась Крису:

– Он, между прочим, Тёму спас и меня. А сам погиб.

Все притихли, глядя на Катю, не понимая, когда смеяться.

Крис подошел к остаткам дельтаплана. Сдвинул их поближе. Достал из кармана зажигалку. Сказал последнее слово:

– Жизнь нашего друга Дака была коротка и ослепительна, как вспышка салюта. Он вылетел в этот мир на неокрепших крыльях. Мир его поразил. Столкновения Дак не выдержал. Надеюсь, смерть его была не напрасной.

– Так я и говорю… – начал Тёма и замолчал.

Крис поднял руку. Скрипнул колесиком, поднес огонь к обрывку листа. Обломки вспыхнули. Катя всхлипнула.

Помолчали, глядя на огонь первой их общей потери.

– Ну и что же ты сверху увидел? – повернулся Крис к Тёме.

Тёма отозвался не сразу. Он следил, как исчезают в пламени бамбук, листья банана и куски шпагата, из которых он так тщательно создавал крылья дельтаплана.

Теперь он уж точно не узнает, с чего бы это – он ясно слышал – стали лопаться одна за другой там наверху веревочные петли, на которых держалась конструкция, после чего и полетели во все стороны банановые перья. Обломки сгорели, черный ящик не обнаружен. Причина катастрофы не установлена. А жаль. Знающий причины предсказывает будущее.

Собрались моментально. Да и что там было собирать? Одна сумка на всех. С чем пришли, с тем уходят. Запас полусъедобной экзотики да чашки из половинок кокоса – все, что нажито за эти дни.

Постояли перед фортом, пока Тёма набирал в очистительный термос воды из родника. Юнг предложил сесть на дорогу. Так и сделали.

– Ничего не забыли? – спросил кого-то Дима.

– Чего уж тут забывать, – хмуро сказал Гена Жариков.

Не хватало им всем чего-то. А чего, собственно?

«Ключи», – подумал Юнг.

Уходя в городе из дома, доставали ключ, звенели в замке, чтоб вернуться на то же место и все было цело. А тут ни дверей, ни ключей. Да и не дом это вовсе – убежище. Значит, и покидать его не жаль. Перелезали через частокол с легким сердцем.

– Знаете, что я первым делом сделаю, если сюда вернемся? – спросил Тартарен, зависнув меж острых зубьев частокола.

И не дождавшись вопроса: