Текст книги "Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб"

Автор книги: Владимир Бирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 32 страниц)

Преданные союзники

В начале 1920-х гг. Альфред Розенберг, один из идеологов германского фашизма, завязал тесные отношения с лидером украинских националистов Евгеном Коновальцем. В то время Организация украинских националистов (ОУН) вела активную террористическую деятельность на территории Советской Украины, и Розенберг счел необходимым познакомить Коновальца с офицерами абвера. Так установилось сотрудничество подпольной военной Организации украинских националистов с германской военной разведкой.

В 1937 г. советский разведчик Павел Судоплатов получил от Сталина личный приказ ликвидировать Коновальца. 23 мая 1938 г. в роттердамском ресторане «Атланта» Судоплатов во время очередной встречи с Коновальцем оставил ему коробку любимых им шоколадных конфет, в которой находилось взрывное устройство.

После гибели Коновальца лидером ОУН стал его официальный преемник Андрей Мельник, резидент адмирала Канариса, который возглавлял Управление военной разведки и контрразведки фашистской Германии (абвер).

В том же 1938 г. Канарис предложил Гитлеру план операции «Вайс». Согласно этому плану, предполагалось силами украинских националистов сразу же после вторжения Германии в Польшу начать в глубоком тылу поляков на Западной Украине диверсии, а затем организовать массовые беспорядки. Планировалось также создать независимое государство Галиция во главе с Мельником.

Под руководством людей Канариса из оуновцев начинают формировать воинские подразделения и обучать их в лагерях абвера. План осуществлялся быстрыми темпами. Уже к концу 1938 г. численность националистических формирований, которые должны были участвовать в операции «Вайс», достигла 12 тысяч человек, в том числе 1500 офицеров, а к середине 1939-го увеличилась до 20 тысяч, причем среди них было уже более 4 тысяч офицеров.

Вся эта армия должна была мелкими группами проникнуть на территорию Галиции еще до начала войны, а после по условному сигналу начать активные боевые действия под видом польских воинских частей.

Для этого требовалось обмундирование и соответствующие фальшивые документы. Такого количества польской формы у немцев не оказалось, и Канарис распорядился сшить ее в Германии по имеющимся образцам и фотографиям. При этом не обошлось без ляпсусов. Так, например, сукно было выбрано не то и кожаные ремни заменили пластмассовыми. В итоге вид «польских» солдат получился неважный. Но решили, что даже в этой форме войско оуновцев будет выглядеть более подходяще, особенно издали, чем в германской униформе.

Отряды украинских националистов стали постепенно просачиваться в Галицию, когда в августе 1939 г. между СССР и Германией был заключен пакт о ненападении и секретный договор о разделе сфер влияния. 1 сентября части вермахта перешли границу с Польшей, а уже 10 сентября главари ОУН, прибыв в берлинскую штаб-квартиру абвера, сообщили Канарису, что приступили к диверсиям и готовы поднять восстание. Спустя несколько дней Гитлер дал «добро», и тысячи обученных оуновцев хлынули в Галицию. Но вторжение дало осечку.

После начала польской кампании между Германией и СССР была достигнута договоренность о разделе территории, по которой эта область отходила Советскому Союзу. Фюрер понял, что восстание в Галиции ему в данный момент невыгодно, поскольку оно могло перекинуться на Советскую Украину, а ссориться со Сталиным он не решился. Таким образом, бунт не состоялся, и дело ограничилось лишь мелкими стычками оуновцев с частями Красной Армии, в результате которых большинство попало в советский плен.

Согласно достигнутым договоренностям польские военнопленные должны были быть разделены между СССР и Германией. Немцы возвращали нам тех польских военнослужащих, части которых изначально дислоцировались на территориях, отошедших к СССР, а также 30 тысяч украинцев, призванных в польскую армию. А Советский Союз возвращал Германии тех поляков, подразделения которых дислоцировались на территориях, попавших в зону немецкой оккупации.

Естественно, что для советских спецорганов не составило большого труда определить, что часть пленных не поляки, а германская «пятая колонна», но тем не менее в числе прочих их тоже предложили к выдаче Третьему рейху. Документально подтверждено, что при обмене Германия отказалась принять около 20 тысяч «поляков», ссылаясь на то, что они по договору не попадают под немецкую юрисдикцию. Очевидно, это и были оуновцы из ведомства Канариса, и фюрер, не желая портить отношения со Сталиным, попросту отказался принимать своих украинских союзников.

Таким образом, в результате этого предательства в руках советского руководства оказалось 20 тысяч хорошо подготовленных немецких диверсантов украинского происхождения.

Встал вопрос: что с ними делать, отпустить на свободу или отправить в Сибирь? По-видимому, было принято решение, как сообщает советский историк Константин Смирнов, отделить рядовой состав и отправить его в глубь страны вместе с пленными поляками, а командный состав уничтожить. Решение жестокое, но справедливое. Во время высадки в Нормандию союзники уничтожали немецких диверсантов в своем тылу прямо на месте, не отделяя рядовых от командиров.

О том, что в Катыне под Смоленском в 1940 г. были уничтожены именно оуновцы, говорят многие факты: и фальшивая форма на трупах, и число убитых, почти точно соответствующее количеству офицеров диверсионной армии. Находит объяснение и тот факт, что немцы сообщили миру об обнаруженном ими захоронении в Катыне только в 1943 г., через полтора года после страшной находки.

Все это время гитлеровцы готовили захоронение к предъявлению мировой общественности. Зная, кто погребен в Катыне, они изымали найденные при трупах фальшивые документы, которыми снабдило оуновцев ведомство Канариса, и заменяли их подлинными, изъятыми у пленных польских офицеров. Для вящей убедительности они подхоронили к «катынцам» и несколько сотен трупов настоящих польских военнопленных, из тех, что были переданы немцам советскими властями в 1940 г. Официальный протокол эксгумации, проведенной после войны, указывает, что жертвы были умерщвлены выстрелами в затылок из немецких пистолетов марки «Вальтер» Р-38, запущенных в серию в 1939 г. и состоявших в то время на вооружении только у вермахта и спецслужб Третьего рейха. Однако застреленных из «Вальтеров» в захоронениях было немного. Большинство же, как видно на фотографиях, убиты штыками или пулеметными пулями крупного калибра.

Надо иметь в виду, что в результате краха Польши советским войскам сдалось более 300 тысяч военнослужащих. Из них несколько десятков тысяч – офицеры. Практически все пленные были вывезены в Сибирь и в дальнейшем составили две польские армии – Людову и Крайову, из которых первая сражалась в составе Советской Армии с фашистами, а вторая, возглавляемая генералом Андерсом, по требованию правительства Сикорского в Лондоне была переброшена через Иран на Запад.

Возникает законный вопрос: если советские власти вознамерились уничтожить весь попавший в плен польский офицерский корпус, то почему из всей огромной массы поляков они расстреляли только 4500 человек?

Можно сказать, что Президент Советского Союза Михаил Горбачев поторопился в 1990 г. признать вину СССР в Катынском расстреле именно поляков. Если изложенная версия верна, то не исключено, что поляки, приезжающие ныне в Катынь почтить память погибших соотечественников, горюют над останками тех, кто готовился нанести удар в спину их отцам и дедам.

Рейдеры выходят в океан

В начале Второй мировой войны Великобритания оказалась перед угрозой не только нападения немецких субмарин, но и надводных рейдеров на свои океанские торговые суда. Три немецких «карманных» линкора, строительство которых разрешалось Версальским договором, были спроектированы непосредственно для уничтожения торговых судов. Шесть 11-дюймовых орудий, скорость 26 узлов и крепкая броня – все это было совмещено немецкими конструкторами с дозволенным пределом водоизмещения 10 тысяч тонн. С подобными кораблями не мог соперничать ни один английский крейсер. Немецкие крейсера, вооруженные 8-дюймовыми орудиями, были более современного типа, чем английские, и использование их в качестве рейдеров для ударов по торговым путям также представляло грозную опасность для Англии.

Накануне войны английские спецслужбы сообщали, что один, а может быть и более, «карманный» линкор уже отплыл из Германии. Действительно «Дойчланд» и «Адмирал граф Шпее» покинули рейх между 21 и 24 августа 1939 г., прошли опасную зону и оказались в океане еще до того, как англичане организовали блокаду и создали на севере систему патрулей.

3 сентября «Дойчланд», пройдя через Датский пролив, скрылся в водах Гренландии. «Адмирал граф Шпее» незаметно пересек торговые пути в Северной Атлантике и находился далеко к югу от Азорских островов. Каждый из этих кораблей сопровождало вспомогательное судно для пополнения его горючим и боеприпасами. Оба линкора сначала не проявляли активности и затаились в океанских просторах. Они не наносили ударов, но зато и сами находились вне опасности.

Приказ немецкого военно-морского командования от 4 августа был хорошо обдуман и гласил:

«Задача в случае войны. Расстройство и уничтожение вражеской морской торговли всеми доступными средствами. Военно-морские силы противника, даже если они уступают по мощности нашим, должны подвергаться удару только в том случае, если это будет способствовать выполнению основной задачи.

Частое изменение позиций в оперативных районах создаст неуверенность и ограничит морскую торговлю противника, даже если не будет ощутимых результатов. Временный уход в отдаленные районы также породит у противника неуверенность.

Если противник будет прикрывать свои торговые суда превосходящими военно-морскими силами так, что нельзя будет добиться непосредственных успехов, то сам факт ограничения его судоходства будет означать, что мы в значительной степени подорвали его снабжение. Ценные результаты будут также достигнуты, если «карманные» линкоры останутся в зоне прохождения конвоев».

Вскоре рейдеры приступили к выполнению приказа. 30 сентября 1939 г. английский пассажирский пароход «Клемент» водоизмещением 5000 тонн, шедший без сопровождения, был потоплен линкором «Адмирал граф Шпее» у побережья штата Пернамбуку (Южная Америка). Известие об этом заставило английское Адмиралтейство зашевелиться. Было немедленно создано несколько охотничьих групп, в состав которых вошли все имевшиеся авианосцы, действовавшие при поддержке линкоров и крейсеров. Считалось, что каждая такая группа, состоящая из двух или более кораблей, может перехватить и уничтожить «карманный» линкор. Всего в течение следующих месяцев на поиски двух рейдеров было направлено девять групп, в состав которых вошли 23 мощных военных корабля. Кроме того, англичане были вынуждены выделить три линкора и два крейсера для дополнительного эскорта крупных караванов в районе Северной Атлантики. Все эти изъятия нанесли тяжелый урон ресурсам флота Метрополии и средиземноморского флота. Действуя с широко разбросанных баз в Атлантическом и Индийском океанах, охотничьи группы могли охватить основные районы пересечения английских морских путей. Чтобы нанести удар по морской торговле, противник должен был находиться поблизости, по крайней мере, от одного из этих районов.

Американское правительство в то время считало основной целью воевать как можно дальше от берегов США. 3 октября делегаты 21 американской республики, собравшись в Панаме, приняли решение объявить американскую зону безопасности, представляющую собой пояс шириной 300–600 миль от побережья Америки. Внутри этой зоны не должно вестись никаких боевых операций. Англичане горячо поддержали это решение и стремились оказать помощь, чтобы не допустить военных действий в американских водах; в известной степени это давало им преимущество. Поэтому У Черчилль немедленно известил президента Ф. Д. Рузвельта о том, что если Америка обратится к воюющим сторонам с просьбой воздержаться от военных действий в этой зоне, то Англия тотчас же заявит о готовности удовлетворить эту просьбу. Черчилль не возражал, чтобы эта зона безопасности заходила далеко на юг при условии ее надежной охраны. Ведь чем больше военных кораблей США будет крейсировать вдоль южноамериканского побережья, тем лучше для англичан, ибо в таком случае немецкий рейдер, за которым ведется охота, предпочтет покинуть американские воды и направиться в район торговых путей близ Южной Африки, где английские корабли смогли бы с ним справиться. Но если надводный рейдер будет оперировать из американской зоны безопасности или находить там убежище, англичане должны либо иметь защиту, либо получить разрешение защитить себя от любого ущерба, который рейдер мог им причинить.

В это время англичане еще не имели точных сведений о гибели у мыса Доброй Надежды трех своих судов, которые были потоплены в период между 5 и 10 октября. Все эти корабли плыли отдельно и держали курс на Англию. Не было получено никаких сигналов бедствия, и подозрение возникло только после того, как истек срок их прибытия в порты назначения. Лишь через некоторое время можно было предположить, что они стали жертвами рейдера.

Немецкий линкор «Дойчланд», задачей которого было нарушение коммуникаций снабжения, проходящих через Северо-Западную Атлантику, весьма осторожно толковал полученные им от немецкого командования приказы. Ни разу в течение рейда, продолжавшегося два с половиной месяца, он не приблизился к какому-либо конвою. Его стремление избежать встречи с английскими кораблями привело к тому, что он потопил только два судна.

В начале ноября «Дойчланд» вернулся в Германию. Однако уже само присутствие этого мощного корабля на основных торговых путях противника держало английские эскорты и охотничьи группы в Северной Атлантике в большом напряжении. Англичане предпочитали иметь дело непосредственно с самим «Дойчландом», нежели с угрозой, которую он воплощал.

«Карманный» линкор «Адмирал граф Шпее» проводил более дерзкие и хитро задуманные операции и вскоре оказался в центре внимания в Южной Атлантике. В этом обширном районе в середине октября в игру вступили мощные союзные силы. Одна группа состояла из авианосца «Арк Ройал» и линейного крейсера «Ринаун», действовавших из Фритауна вместе с французской группой из двух тяжелых крейсеров и английского авианосца «Гермес», базировавшегося в Дакаре. У мыса Добрoй Надежды находились два тяжелых крейсера «Суссекс» и «Шропшир», в то время как у восточного побережья Южной Америки крейсировала группа коммодора Харвуда, прикрывавшая важнейшие линии связи с Ла-Платой и Рио-де-Жанейро и состоявшая из кораблей «Камберленд», «Эксетер», «Ахиллес» и «Аякс». Последний был взят из состава новозеландского флота, и команда его состояла в основном из новозеландцев.

«Адмирал граф Шпее» обычно быстро появлялся в том или ином месте, наносил удар и вновь бесследно исчезал в океанских просторах. После своего второго появления еще дальше к югу от мыса Доброй Надежды, где он потопил лишь одно судно, приблизительно месяц о нем не было никаких сведений. За это время англичане обшарили все районы, причем особо тщательные поиски проводились в Индийском океане. Оказалось, что именно туда направлялся линкор, 15 ноября он потопил небольшой английский танкер в Мозамбикском проливе между Мадагаскаром и Африкой. Проведя таким образом обманный маневр в Индийском океане, чтобы направить поиски в том направлении, командир линкора «Адмирал граф Шпее» капитан 1 ранга Лангсдорф, опытный моряк, быстро повернул обратно и, держась далеко к югу от мыса Доброй Надежды, снова вошел в Атлантический океан.

Англичане предвидели этот маневр, но их намерению перехватить линкор помешала быстрота его ухода. Адмиралтейство, по существу, не знало даже, имеет ли оно дело с одним или двумя рейдерами: поиски проводились и в Индийском, и в Атлантическом океанах.

Позже командование английских военно-морских сил узнало, что «Адмирал граф Шпее» вновь появился на пути от мыса Доброй Надежды во Фритаун и потопил два судна 2 декабря и одно – 7 декабря.

Коммодору Харвуду с самого начала войны поручили особую задачу охраны английского судоходства у Ла-Платы и у Рио-де-Жанейро. Он был убежден, что рано или поздно «Адмирал граф Шпее» подойдет к Ла-Плате, где он мог рассчитывать на крупную добычу. Коммодор тщательно разработал тактику на случай такой встречи. Действуя объединенными силами, его крейсера «Камберленд» и «Эксетер», вооруженные 8-дюймовыми орудиями, и крейсера «Ахиллес» и «Аякс» с 6-дюймовыми орудиями могли не только настигнуть, но и уничтожить противника. Однако, учитывая необходимость заправки горючим и возможного ремонта, вряд ли можно было предполагать, что все четыре корабля окажутся на месте в нужный момент. Но даже если бы это и было так, исход дела был спорным.

Узнав, что 2 декабря был потоплен пароход «Дорик Стар», Харвуд правильно предугадал дальнейший ход событий. Хотя «Адмирал граф Шпее» находился на расстоянии более чем 3 тысяч миль, коммодор решил, что немецкий рейдер направится к Ла-Плате. Он даже рассчитал, что этот корабль появится здесь около 13 декабря. Поэтому он приказал кораблям своей группы собраться к Ла-Плате к 12 декабря. «Камберленд», увы, стоял на ремонте у Фолклендских островов. Утром 13 декабря «Эксетер», «Ахиллес» и «Аякс» встретились у скрещения торговых путей у устья реки. И действительно, в 6 ч 14 мин на востоке был замечен дым. Час долгожданного боя приближался.

Коммодор Харвуд, находясь на «Ахиллесе», расставил свои силы таким образом, чтобы атаковать германский «карманный» линкор со всех сторон и заставить его вести огонь на различных румбах. Небольшая эскадра Харвуда на полной скорости устремилась вперед.

Капитану Лангсдорфу вначале показалось, что он имеет дело с одним легким крейсером и двумя эсминцами. И он тоже продолжал идти вперед на полной скорости. Но прошло несколько секунд, и Лангсдорф увидел, с каким противником столкнулся, и понял, что ему предстоит бой не на жизнь, а на смерть. Сближаясь со скоростью около 50 миль в час, противники начали бой почти одновременно.

Тактика Харвуда оказалась более выгодной. В самом начале боя «Адмирал граф Шпее» был накрыт залпами 8-дюймовых орудий «Эксетера». В то же время английские крейсера, вооруженные 6-дюймовыми орудиями, наносили сильные и ощутимые удары. Немецкий линкор оказался с трех сторон под огнем.

Атака англичан становилась все более результативной, и скоро рейдер повернул, прикрывшись дымовой завесой, явно направляясь к реке Ла-Плата. Этот бой длился 1 ч 20 мин. В течение всего остального дня «Адмирал граф Шпее» шел в Монтевидео, преследуемый английскими крейсерами, лишь изредка обмениваясь с ними огнем.

Вскоре после полуночи немецкий линкор вошел в гавань Монтевидео и встал на якорь. На корабле немедленно занялись устранением повреждений, пополнением запасов, эвакуацией раненых на берег и передачей донесений Гитлеру.

Английские крейсера «Ахиллес» и «Аякс» оставались на внешнем рейде, твердо решив довести преследование до конца в случае, если «Адмирал граф Шпее» отважится выйти в море.

16 декабря Лангсдорф радировал немецкому командованию: «Нахожусь в Монтевидео. Помимо крейсеров и эсминцев, «Арк Ройал» и «Ринаун», плотная блокада по ночам. Ускользнуть в открытое море и прорваться в отечественные воды невозможно. Прошу решить, затопить ли корабль, несмотря на незначительную глубину у устья реки Ла-Плата, или предпочесть интернирование».

После совещания у фюрера, на котором присутствовали Редер и Йодль, было решено дать следующий ответ: «Попытайтесь всеми способами продлить пребывание в нейтральных водах. Если возможно, прорвитесь с боем в Буэнос-Айрес. Никакого интернирования в Уругвае. Если придется затопить корабль, попытайтесь основательно разрушить судно».

Когда немецкий посланник в Монтевидео сообщил, что дальнейшие попытки продлить 72-часовой срок пребывания «Адмирала графа Шпее» в Монтевидео оказались тщетными, германское Верховное командование подтвердило свой приказ. декабря во второй половине дня с рейдера было переправлено более 700 человек с багажом на немецкое торговое судно, находившееся в порту. Вскоре после этого «Адмирал граф Шпее» в 18 ч 15 мин снялся с якоря, покинул гавань и медленно направился в море, где его нетерпеливо ожидали английские крейсера.

В 20 ч 54 мин, когда солнце уже село за горизонт, самолет с «Аякса» сообщил: ««Адмирал граф Шпее» взорвал себя». Линейный крейсер «Ринаун» и авианосец «Арк Ройал» находились все еще в тысяче миль от места событий.

Капитан Лангсдорф не мог пережить потери своего корабля. Несмотря на то что его поступок был полностью санкционирован Гитлером, 19 декабря он написал следующие строки: «Теперь только своей смертью я могу доказать, что боевые силы третьей империи готовы умереть за честь своего флага. Я один несу ответственность за потопление «карманного» линкора «Адмирал граф Шпее». Я счастлив искупить своей жизнью какую-либо тень, падающую на честь флага. Я гляжу в лицо своей судьбе с твердой верой в будущее нации и моего фюрера». Ночью он застрелился. Ни один германский рейдер больше не появлялся на океанских торговых путях до весны 1940 г. Исход боя у реки Ла-Плата вызвал ликование у англичан и повысил престиж Великобритании как Владычицы морей во всем мире.