Текст книги "Социальная философия (Учебник)"

Автор книги: Владимир Барулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 50 страниц)

1 Гизо писал, что история Франции "полна борьбой сословии или, вернее, сделана ею... Борьба классов – не теория и не гипотеза, это – самый простой факт", поэтому "не только нет никакой заслуги за теми, которые его видят, но почти смешно отрицать его" (цит. по: Философская энциклопедии Т. 2. С. 528).

Классовая борьба, далее, является важнейшей детерминантой политической эволюции общества. Выражается это прежде всего в том, что сами политические институты представляют собой не что иное, как прямое порождение классовой борьбы, ее выражение. Кроме того, и само развитие, совершенствование политических институтов осуществляется под прямым воздействием размаха, особенностей классовой борьбы. Исторически доказано, что чем выше размах этой борьбы, тем тоньше, многообразнее и функционирование политического механизма в классовом обществе [1].

1 В каждой республике существуют два различных устремления: одно народное, другое – высших классов... и все законы, благоприятные свободе, порождены их борьбой" (Макиавелли Н. Соч. М., 1934. Т. 1.С 79).

Наконец, следует отметить влияние классовой борьбы на духовную жизнь общества, общественное сознание. Именно на почве классовых антагонизмов вырастают различные идеологические концепции, именно во имя реализации определенных классовых интересов воздействуют они на различные стороны общественного сознания – общественное мнение, искусство, науку и т.д.

Раскрывая значение классовой борьбы, социальная философия отнюдь не уклоняется от дифференцированного анализа роли каждого из классов, каждой из сторон в этой борьбе. Так, было бы неверным, исходя из социально-прогрессивной роли классовой борьбы, одинаково оценивать вклад каждого класса. Ведь в принципе нельзя ставить на одну доску действия эксплуататорских классов, направленные на закабаление масс, и борьбу трудящихся классов, защищающихся от эксплуатации. При характеристике роли каждого класса нужен конкретно-исторический подход, учитывающий всю специфику того или иного этапа классовой борьбы, особенности общественного развития.

Роль классов, классовых отношений, а на определенных этапах истории классовой борьбы тесно связана с ролью народных масс в истории. Ведь народ, начиная с рабовладельческой формации, состоит из классов, и роль соответствующих классов в истории это и есть не что иное, как определенное выражение развития роли народных масс.

Вместе с тем нельзя отождествлять влияние на ход истории народных масс и соответствующее влияние классов. Как нам представляется, различие связано с тем, что классовая дифференциация означает более широкую степень активности, инициативности социального воздействия. Так, влияние народных масс на ход истории вытекает из социальной значимости тех дел, которые совершаются народом. Народные массы могут не ставить перед собой задач какого-то изменения, тем более кардинального изменения общества. Но от этого их воздействие на ход истории не меняется. Ибо поскольку они занимаются своими будничными, повседневными материально-предметными делами, постольку из огромной суммы этих дел как их совокупный общественный результат вырастает и их решающее воздействие на ход истории. Классовое бытие людей не просто побуждает их заниматься своими повседневными производственными делами. Воплощаясь в сложной системе социальных отношений, классовое положение более детерминирует социально-активную позицию людей, оно побуждает их либо к закреплению своего классового статуса, либо к его изменению. А такие действия неизбежно проявляются вовне, они захватывают в свою орбиту другие классы, другие социальные слои, они выражаются в том, что воздействуют на другие классы в определенном направлении. Все это свидетельствует о том, что классы, их отношения представляют собой более мощные детерминанты социальной активности, чем просто народная общность, отношения народа. Они возмущают, взрывают повседневное течение общественной жизни, придают большее значение ее изменениям.

Апологетика классовой борьбы в социальной философии марксизма. Классовая борьба в истории – это реальный факт общественной жизни, и роль ее весьма значительна. Поэтому заслуга К. Маркса и его последователей, внесших значительный вклад в понимание классов, их отношений в обществе, весьма велика. Думается, что задача дальнейшего исследования классов, их отношений сохраняет свое значение и для сегодняшнего дня, как сохраняет свое методологическое значение и обращение к теоретическому наследию К. Маркса в целом.

Вместе с тем, рассматривая учение о классовой борьбе в социальной философии К. Маркса, недостаточно просто констатировать научную значимость этого учения. Необходимо обратить внимание и соответственно оценить абсолютизацию классовой борьбы К. Марксом и его последователями. Это проявилось во многом. Так, под этим углом зрения рассматривалась история обществ. "История всех до сих пор существовавших обществ, – провозгласили К. Маркс и Ф. Энгельс в самом начале своей деятельности, – была историей борьбы классов" [1].

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 424.

Это проявилось в том, что в системе движущих сил они выдвигали на первый план именно борьбу классов. "В течение почти сорока лет, – писали они, – мы выдвигали на первый план классовую борьбу как непосредственную движущую силу истории, и особенно классовую борьбу между буржуазией и пролетариатом как могучий рычаг современного социального переворота" [2]. Обобщая подобные тенденции, В.И. Ленин сделал вывод, что идея классовой борьбы – вообще главная в марксизме. "Может ли кто-нибудь, хоть немного знакомый с Марксом, – писал он, – отрицать, что учение о классовой борьбе центр тяжести всей системы его воззрений" [3].

2 Там же. Т. 19. С. 175.

3 Ленин В.И. Полн. собр. соч. T. I. 320.

Мы не будем касаться всех общих отрицательных последствий апологетики классов и классовой борьбы в социальной философии К. Маркса. Скажем сейчас лишь о тех негативных методологических последствиях, которые проявились в области теории движущих сил общества.

Во-первых, абсолютизация классовой борьбы затушевывала, смазывала единство общества как социального организма на каждом этапе общественного развития. Борющиеся классы – это не метеориты, прилетевшие из разных галактик и столкнувшиеся друг с другом, а стороны, грани единой социальной общности – народа. Они и выступают при самых острых столкновениях как проявление, развитие, реализация этой общности.

Во-вторых, односторонний крен в сторону классовых антагонизмов оставил в тени другие очень важные грани отношений классов. Речь идет о том, что в истории непрерывно складывались формы союзов классов, многообразных и сложных контактов классов, хотя их экономические интересы были зачастую прямо противоположны. Эти союзы классов были противоречивы, наполнены внутренним драматизмом, изменчивы, но эти формы были. Да и не может общество существовать, если между его основными социальными силами не складывались самые разнообразные контакты, связи, которые, понятно, не появлялись сами собой, а являлись продуктом сложной и многообразной деятельности самих классов. Деятельность по налаживанию таких связей была важной составляющей созидательной роли классов в истории. Более того, с точки зрения сохранения социальной стабильности, оптимальных условий сохранения, развития, функционирования общества тенденции социального единства являлись более важными, чем силы социального расщепления, противостояния. Да и само это противостояние было не чем иным, как своеобразным этапом, средством к становлению именно социальной целостности.

В-третьих, абсолютизация классовой борьбы затушевывала созидательный, творческий вклад каждого класса в общественное развитие. Вольно или невольно получалось так, что главное содержание отношения классов сводилось к взаимной борьбе. Создавалось впечатление, будто классы появляются в обществе лишь затем, чтобы одним безоглядно эксплуатировать, другим столь же безоглядно ниспровергать эксплуататоров. Да и сами названия "эксплуататоры", "эксплуатируемые", "господствующие", "угнетенные" несли в себе оттенок абсолютного противостояния, взаимоотторжения. А между тем ведь каждый класс входит в общественную жизнь со своей созидательной миссией, в этом его главное предназначение, исток его отношений с другими классами. Акцентировка же на классовых особенностях, противостоянии затушевывала эту миссию применительно к так называемым господствующим классам. А ведь именно в деятельности этих классов развивалось и организационно-политическое, и духовное творчество в обществе.

В-четвертых, абсолютизация классовой борьбы закономерно приводила к выводу о неизбежности диктатуры класса вообще и диктатуры пролетариата в частности. Конечно, в истории классового общества никогда не было, нет и не будет идеальной сбалансированности интересов классов, а приоритетность интересов определенного класса – явление закономерное. Но приоритетность интересов одного класса в общем балансе классовых интересов – это одно, а диктатура одного класса над другими – это совершенно другое. Диктатура класса есть его воина, открытое подавление и угнетение других классов. Если она и была в обществе, последнее всегда стремилось уйти от диктаторского режима. Апологетика же классовой борьбы превращает диктатуру класса в едва ли не оптимальную и желанную форму устройства общественных отношений.

В-пятых, абсолютизация классовой борьбы в марксизме как бы сместила нравственные акценты в ее оценке. Эта борьба стала рассматриваться как некое абсолютное благо, как великое достоинство общества. И вот уже ожесточенная схватка классов в революции объявляется "праздником угнетенных", бунт оказывается делом правым, а сама классовая борьба объявляется безусловным прогрессом общества. А между тем классовая борьба помимо своих объективных следствий несет горе и несчастье обществу; это отвлечение сил людей от задач созидания, это признание неразвитости общественных отношений, неспособности общества цивилизованными средствами решать свои проблемы. Классовая борьба, тем более ее обострение, в истории нередко расчищала дорогу тирании и тоталитаризму. Так что нравственная оценка классовой борьбы, принимая ее как неизбежность, по меньшей мере не может быть однозначно положительной.

В-пятых, апологетика классовой борьбы явилась почвой для трактовки ее как центрального звена марксистского учения. Но марксистское учение объемно, социальная философия – его составная часть. Между тем согласиться с тем, что главное в социальной философии К. Маркса – это учение о классовой борьбе, – значит принизить, дискредитировать философию К. Маркса и современную марксистскую социальную философию. Учение о классовой борьбе лишь один из фрагментов теории движущих сил в социальной философии, фрагмент – отнюдь не главный. Да и вообще следует сказать, что из всего социально-философского учения К. Маркса вовсе не следует ни однозначного признания центральной роли классов, ни тем более признания решающей роли классовой борьбы в обществе. И если К. Маркс допускал высказывание, дающее повод для такого истолкования, то это свидетельствует о противоречивости его учения, о давлении идеологических приоритетов на философские прозрения К. Маркса.

Наконец, в-шестых, следует отметить, что апологетика классовой борьбы все больше приходит в противоречие с реальностями социального развития XX в. В современном цивилизованном обществе и классы уже другие, и тем более отношения между ними кардинально изменились [1]. В этих условиях ориентировать философию на признание особой значимости и роли классовой борьбы – значит обрекать ее на отставание от жизни и потерю своей фундаментальной роли в духовной культуре общества.

1 "Понятие "основные классы" не может сегодня отразить ни капиталистическую, ни социалистическую действительность. В странах развитого капитализма рабочий класс уже не выступает как единая социальная общность: далеко не всегда его взгляды и позиции прогрессивны, а самое главное, социальный антагонизм не может быть сведен к антитезе "рабочий класс – буржуазия". В целом же классы как социальные группировки человечества утрачивают свои всепроникающие, детер-минир) юшие общественную жизнь способности, а трактовка классовой борьбы как движущей силы исторического процесса становится просто неприемлемой" (Ташков В.А. Социальное и национальное в и стори ко-антропологи ческой перспективе//Вопросы философии. 1990. No 12. С. 7).

Комментарий к письму К. Маркса И. Вейдемейеру. Пожалуй, наиболее концентрированно свой вклад в учение о классах и классовой борьбе Маркс сформулировал в известном письме Вейдемейеру 5 марта 1852 г. Он писал: "То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства; 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата; 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов, к обществу без классов" [1]. Остановимся на этих доказательствах.

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 28 С. 427.

1. К. Маркс утверждает, что классы возникли в связи с определенными фазами материального производства. То, что классы связаны с материальным производством, это, конечно, верно. Но считать, что они связаны только с ним, было бы неправильно, истоки классов более обширны, нежели только материальное производство. Так что эту "первую" идею К. Маркса о классах можно считать неточной.

2. Классовая борьба ведет к диктатуре пролетариата. Этот тезис можно понять так (и он именно так и был понят всеми), что диктатура пролетариата выступает как некое закономерное и неизбежное следствие классовой борьбы, что, какова бы ни была классовая борьба, ее единственно возможным результатом является диктатура пролетариата. Что же показала история? Она, на наш взгляд, подтвердила, что в определенных условиях такой финал классовой борьбы возможен. Но он отнюдь не является единственным, фатально предопределенным. Оказалось, что отношения классов имеют такие резервы в капиталистическом обществе, которые позволяют им наладить и развивать совместное сотрудничество и уж тем более избегать такого результата, как диктатура пролетариата. Более того, опыт XX в. показал, что путь развивающегося сотрудничества классов наиболее естествен и типичен для большинства стран, а путь революционного обострения борьбы и диктатуры пролетариата – скорее историческое исключение, которое свидетельствует о неразвитости социальных отношений в обществе, о попытках насильственно изменить естественный ход событий. Рано или поздно это исключение отбрасывается обществом как чрезвычайно антисоциальный путь. Так что второй тезис К. Маркса в лучшем случае говорит о частном варианте развития отношений классов, выданном за всеобщую закономерность.

3. Сама диктатура пролетариата является переходным этапом к обществу без классов. Если эту идею понимать в рамках признания всеобщности перехода к бесклассовому обществу, то с ней можно согласиться. Но в этом смысле в обществе вообще нет таких событий, которые не вели бы к обществу без классов. Разумеется, эта идея имеет и более узкий смысл. И заключается в признании особой роли диктатуры пролетариата в этом процессе перехода к бесклассовому обществу. Здесь хотелось бы заметить следующее.

Во-первых, нельзя считать, что диктатура пролетариата является обязательной ступенью и формой перехода к бесклассовому обществу, что вне и помимо нее этот переход вообще не может свершиться. Опыт истории, в особенности истории XX в., показал, что этот переход уже совершается весьма успешно в странах развитой цивилизации, где диктатуры пролетариата не было и в помине. Так что полагать, будто человечество иначе чем через эти ворота, именуемые диктатурой пролетариата, к бесклассовому обществу не придет, было бы ошибочно.

Во-вторых, исторический опыт XX в. свидетельствует, что диктатура пролетариата в странах, где она сложилась, не только не способствовала переходу к бесклассовому обществу, но, напротив, консервировала классовую структуру общества, препятствовала естественному развитию социально-классовых отношений. Так что диктатура пролетариата, несмотря на все лозунги и идеологические декларации, реально была не катализатором перехода общества к бесклассовым отношениям, а величайшим тормозом на этом пути.

3. Личность как движущая сила общественной жизни, как субъект истории

Важной проблемой социальной философии является проблема роли личности и общества в истории. Личность выступает как социальный облик каждого человека, выраженный в конкретной индивидуальной характеристике.

Наиболее глубокие истоки роли личности в обществе заключены в ее общественной природе. Но что означает признание социальной, общественной сущности человека? Это значит, что все проблемы общества, его объективные потребности, возможности развития, его перспективы и цели в конечном счете живут, функционируют не в какой-то своей абстрактной всеобщей самостоятельности и отдельности, а как переплавленные в реальные индивидуально-конкретные потребности, интересы, заботы, цели каждой личности, каждой индивидуальности.

Истоки роли личности в истории – и в ее неразрывной связи с социальными общностями, социальными отношениями. Принадлежность личностей к различного типа общностям реально выступает как определенный импульс жизнедеятельности каждой личности, каждого человека. В то же время, находясь в конкретных обстоятельствах своей микросреды, проживая собственную жизнь с присущими ей неповторимыми возможностями и тенденциями, личность также получает достаточно импульсов, обусловливающих ее жизнедеятельность, ее социальную активность.

Одним словом, каждая личность обладает целым ансамблем импульсов своей жизнедеятельности, своей социальной активности или пассивности, который включает в себя как факторы широкого общественного происхождения, так и неповторимо индивидуальные обстоятельства жизненного пути каждого человека. Будучи "заряжена" этим множеством импульсов, она живет, активно действует в обществе и выступает как его движущая сила. Общественная жизнь, история человечества и предстает как разнообразный процесс бесконечного множества жизнедеятельностей отдельных индивидов. В этой связи и разрабатывается в марксистско-ленинском учении теория личности.

Какова же особенность личностей как движущих сил истории, какое место занимают они в совокупности субъектов социальной жизни?

Прежде всего следует отметить, что именно в личностях, их действиях находит свое преломление, воплощение роль народных масс, классов и других социальных общностей в истории. Подчеркивание этого момента имеет принципиальное значение. Ведь народ, класс, нация вообще сами по себе не действуют как некие социальные всеобщности. Никаких их действий, отношений, никакой их борьбы нет и быть не может вне и помимо конкретных действий, поступков отдельных личностей, отдельных индивидов. Без этого признания любые трактовки роли социальных общностей оказываются урезанными а поэтому допускающими возможность фаталистического, мистического понимания истории общества.

Но дело не только в том, что личность как движущая сила истории завершает, конкретизирует роль масс и других общностей, но и в том, что личность как движущая сила истории имеет и свое собственное содержание, которое не растворяется ни в каких общностях, ни в каких совокупных действиях. Именно от личности, от ее действий, конкретных поступков зависит неповторимый колорит общественной жизни, ее уникальность.

Все сказанное свидетельствует о том, что роль личности как движущей силы истории – это не некая "добавка" к роли общности, не некое иное наименование действия других социальных сил. Эта роль представляет собой важное, относительно самостоятельное слагаемое истории. Роль личности в качестве движущей силы истории всеобща и абсолютна. Это означает, что в обществе на всех этапах его истории личности выступали движущей силой общественного развития. Это означает далее, что движущей силой истории является каждая личность без всяких изъятий и исключений. И является она таковой потому, что качество быть движущей силой истории есть существенное имманентное качество человека вообще. Если человек это человек, общественное существо, то он суть движущая сила истории.

Отсюда следует, что если нам необходимо во всей полноте и многосторонности понять сложный механизм общественной жизни, движущие силы истории, то в этом понимании описание личностей как движущих сил истории должно занять свое законное место. Без этого материалистическое понимание общества является неполным.

Признание личности как движущей силы истории фиксирует ее существенную характеристику. Эта сущность отнюдь не означает одинаковости, однообразия роли личности, отсутствия ее развитых, исторических и иных модификаций. Остановимся на некоторых более конкретных аспектах роли личности в общественной жизни.

Особенности исторических процессов и возрастание роли личности. Мы полагаем, что роль личности в истории связана с особенностями протекания исторических процессов. Так, исторические процессы можно в общем плане разделить на эволюционно-функци-ональные и революционно-экстремальные. Первые представляют собой процессы функционирования общества в рамках качественно устойчивой структуры, вторые – своеобразные переломные ситуации в обществе – включают в себя периоды революционной ломки налаженной общественной жизни, экстремальные ситуации типа войн, требующие максимальной мобилизации сил общества и концентрации его усилий. Нам представляется, что различие этих процессов проявляется и в том, что создаются различные условия и для более или менее полного выявления роли отдельных личностей, индивидуальностей. Так, периоды эволюционно-функционального развития общества менее благоприятны для раскрытия личностных качеств людей, или эти качества реализуются с меньшим общественным резонансом. Что же касается революционно-экстремальных процессов, то само их содержание таково, что здесь значимость тех или иных перемен – даже локальных, сосредоточенных в одной точке общественной жизни, в один момент исторического времени – и их влияние на дальнейший ход истории резко возрастают. И в этих условиях особо широко раскрывается роль личностей, индивидуальностей, судьба которых оказывается тесно связанной с этими преобразованиями. Не случайно эти периоды как бы выносят на авансцену истории имена людей, вчера еще никому не известных. Так вошли в историю Спартак, Жанна д'Арк, герои войн – Иван Сусанин, Александр Матросов и многие другие.

Так что, как мы полагаем, сам характер исторических процессов не безразличен к раскрытию роли личности в истории. В экстремальных ситуациях она возрастает. Думается, что и в целом в ходе истории по мере углубления преобразований, по мере наполнения истории революционными событиями роль личности как движущей силы развития общества раскрывается полнее и многограннее.

Особенности роли личности в истории в связи с социальными общностями и их отношениями. Как ясно из предыдущего изложения, роль личности в истории неотделима от социальных общностей и их отношений. Собственно социальные общности определяют характерные особенности, типы личностей.

Вместе с тем хотелось бы отметить, что если каждая общность представляет собой своего рода социальный фон для выявления, реализации индивидуальных особенностей личностей, то фон этот у разных общностей весьма неодинаков. Вероятно, одни общности как бы безразличны к индивидуальным особенностям личности или даже гасят их, другие, напротив, способствуют выявлению и расцвету этих особенностей.

Диалектика социальной общности и индивидуальных качеств личности в рассматриваемом аспекте исследована крайне мало. Ясно, что здесь необходим конкретно-исторический анализ социальных общностей с точной расстановкой акцентов. Тем не менее, как мы полагаем, можно высказать некоторые общие соображения.

Так, нам представляется, если иметь в виду поляризацию трудящихся и господствующих классов, что социально более благоприятные условия для раскрытия индивидуальных начал личности были у классов господствующих. Это связано с характером деятельности этих классов (управление, духовное производство), большим набором социальных возможностей, с более высокой культурой и образованием, с их малочисленностью. На этом фоне из среды господствующих классов выделялось большое количество заметных своим индивидуальным вкладом личностей. Что же касается трудящихся классов, то условия их жизни, зачастую задавленность непосильным трудом, отгороженность от многих социальных возможностей и т.д. – все это резко ограничивало общественные проявления индивидуальных начал. Естественно, речь идет только об ограничениях, а не об аннигиляции этих проявлений.

Вероятно, различия в проявлениях индивидуально-личностных начал усилились социальным разделением в обществе физического и умственного труда. В области этой социальной дифференциации отчетливо прослеживается усиление индивидуально-личностных начал в среде социальных групп, занимающихся умственным трудом.

Особую грань рассматриваемой проблемы занимает связь микросоциальной структуры общества и роли личности. В силу локальности микросоциальных объединений, особенностей их складывания и функционирования условия для выявлений, развития индивидуальных качеств личности здесь особо благоприятны. Можно утверждать, что в мире микросоциальных общностей роль личностных начал в целом неизмеримо выше, чем в области макросоциальных общностей. Микросоциальные общности – это вообще колыбель развития, выявления индивидуальных качеств личности, это область, где такие качества имеют особый вес.

Роль микросоциальных общностей на разных этапах истории человечества неодинакова. Были периоды расцвета этих форм – скажем, феодализм с его общинными формами крестьянской жизни, цеховой организацией производства. Были периоды, когда роль микросоциальных общностей отступала в тень на фоне крупных социальных поляризаций. В связи с этими колебаниями роли микросоциальных объединений в истории соответственно то расширялись, то сужались возможности развития индивидуальных начал личностей, связанных с этими общностями.

Итак, роль личности в истории представляет собой своеобразное единство всеобщесущностного и специфического содержания. Всеобщим в данном случае является то, что все люди, личности, индивиды без всяких исключений на любом этапе истории человечества, в любых общественных преобразованиях являются активными субъектами истории, ее движущими силами. Специфическим в данном случае является то, что данное качество бесконечно модифицируется, варьируется, изменяется, развивается применительно к различным историческим условиям, различным социальным группам, разным сферам общественной жизни, различным состояниям общества. Роль личности как движущей силы истории и должна быть теоретически осмыслена в богатом и сложном взаимодействии своего всеобщего и специфического содержания.

Как нам представляется, в нашей философско-социологической литературе существует недооценка роли личности как движущей силы истории. О личности, ее связи с обществом, классами, закономерностях ее формирования и развития пишут много и многие. Естественно, в этих исследованиях много позитивного. Но вот о том, что личность – причем каждая конкретная личность – является творцом истории, ее действительной движущей силой, говорится весьма невнятно.

Деформации в понимании роли личности связаны и с определенным выпячиванием объективных законов общества, и противопоставлением их деятельности людей. На этом фоне, конечно, прежде всего пострадала отдельная личность. Деформировано и понимание соотношения народа, классов, коллективов и личности. Десятилетиями мы сами учились и учили других, что классы, коллективы, общности имеют явный приоритет перед личностью. И как-то незаметно эта массированная научно-идеологическая работа привела к тому, что личность вообще стала рассматриваться как ускользаюше малая величина [1]. Наконец, оценка роли личности явно была занижена подчеркиванием роли выдающихся, исторических личностей. Рядом с историческими фигурами как-то растаяла роль простого человека, рядовой, так сказать, массовой личности.

1 Известно, что B.C. Соловьев выступал против тех. кто, "видя в жизни человечества только общественные массы, признают личность за ничтожный и преходящий элемент общества, не имеющий никаких собственных прав и с которым можно не считаться во имя так называемого общего интереса" (Соловьев B.C. Соч.: В 2 т М 1988. Т. 1.С. 283).

Разумеется, мы нисколько не ставим под сомнение необходимость исследовать объективные законы общества, признаем приоритет социальных общностей, значимость изучения роли исторических личностей. Но все дело в мере, в том, чтобы, отстаивая одни истины, невольно не плодить новые заблуждения. А такое нарушение меры и произошло, итогом чего стала явная недооценка роли личности, индивидуальности как движущей силы истории.

Нам представляется, что сказать об этих крайностях сегодня особенно необходимо в свете тех преобразований, которые переживает наше общество. Ведь острейшее проявление кризиса нашего общества состоит и в явной недооценке человека, конкретной личности. Не случайны слова поэта: "единица – вздор, единица – ноль". Именно она, эта единица оказывается отчужденной от экономической жизни, политических структур да и от духовных проблем. А стержнем наших преобразований должно стать такое положение, чтобы каждый человек, каждая личность была действительно заинтересованным созидателем нашего общества.

Думается, винить одних философов в сложившейся девальвации личности и ее роли в истории было бы несправедливо. Но их доля вины в этом есть. Заключается она в том, что на протяжении многих десятилетий многие философы видели в личности, человеке только выражение классового типа, частичку народа, члена коллектива, и только с таких позиций понималась его роль. Что же касается его собственного интереса, его неповторимости, его собственной, глубоко интимной по своему происхождению активности, то об этом думали очень мало. Более того, даже к попыткам помыслить об особой роли индивидуального начала относились с подозрением. И по большому счету вся наша общественная наука, социальная философия в первую голову, выступала своеобразным оправданием гипертрофии социально-коллективного начала. Мы не только не били в набат, когда личностное начало растворилось в общем, но и считали такое движение чуть ли не вершиной социального прогресса. Оказалось же, что это далеко не прогресс. Поэтому выправить данное положение, в полный голос сказать о роли личности, о ее самоценности, воспитывать у общества своеобразный культ каждого человека, каждой личности – наш и теоретический, и идеологический, и нравственный долг.