Текст книги "Социальная философия (Учебник)"

Автор книги: Владимир Барулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 50 страниц)

В общественной жизни складываются довольно сложные и неоднозначные взаимосвязи между развитием сознания общества, общественного сознания, с одной стороны, и духовной сферой общества – с другой. Общественное сознание, будучи универсальным, многогранным идеальным отражением общественного бытия, выступает идеально-духовной основой развития духовной сферы. Само общественное сознание, его элементы на определенном этапе развития функционируют в структуре духовной сферы, подчиняясь ее законам. В то же время и духовная сфера – это не просто социально-материальная оболочка общественного сознания, а весьма важный и активный фактор развития общественного сознания, сознания общества. В формах духовной сферы многие элементы общественного сознания получают более полное развитие, способствуя тем самым максимальной реализации возможностей человеческого духа. В сложной взаимообусловленности развиваются, функционируют в обществе общественное сознание, духовная сфера, составные грани единой духовной жизни общества.

3. Реалии XX века. Общество как идеолого-герменевтическая реальность

Одной из важных особенностей духовной жизни общества в XX в. является конституирование феномена, который мы обозначаем как идеолого-герменевтическую реальность общества. Этот феномен проявился в обществах социалистического лагеря, наиболее рельефные очертания он приобрел в советском обществе. На этом примере мы его и рассмотрим.

Идеолого-герменевтический мир. Общий подход. По существу, в любом обществе всегда есть более или менее развитые элементы общественно-идеологической интерпретации любых общественных явлений. Политические и идеологические силы любого общества всегда заинтересованы в том, чтобы общественным явлениям, по крайней мере, самым значимым, придать идеолого-политическую интерпретацию [1].

1 "Любое общество, стремящееся к выживанию и самосохранению, нуждается в сознании, определенным образом санкционирующем, обосновывающем и оправдывающем факт его существования, присущие ему порядки и институты. Такое сознание, получающее порой характер официальной идеологии, может стать источником завышенных самооценок, необоснованных иллюзий, излишнего самовозвеличения и самовосхваления" (Межуев В.М. Перестройка сознания или сознательная перестройка//Вопросы философии. 1989– No 4. С. 31).

Понятно, что и в советском обществе существовала такая потребность. Однако же здесь имеется и принципиальное различие, связанное с масштабами, характером и социальной ролью данной интерпретации.

Одна из важнейших особенностей возникновения, существования, функционирования, развития российского общества заключалась в том, что вся жизнь общества без исключения, все его этапы, составляющие истолковывались, оценивались в контексте социалистически-коммунистических смыслов и значений, интерпретировались в духе становления и развития коммунистической формации.

Эта универсальная идеолого-герменевтическая установка базировалась на следующих всеобщих посылках.

Во-первых, на идее чрезвычайно высокой степени познаваемости общества, его законов, идее тотального рационально-идеологического охвата всего общества, его сфер, состояний.

Во-вторых, на идее постижения законов общественного прогресса, познания единственности пути к его вершине.

В-третьих, на идее о возможности на основе научно-рационального познания созидать, строить новое общество, направлять общественное развитие.

Своеобразной концентрацией этих посылок выступала марксистско-ленинская концепция. Она представлялась как единственно верное достигнутое познание законов общества, как основа для познания всего непознанного и как основа революционно-практического передела мира и направления его по единственно верному пути – к коммунизму. Именно на базе этих посылок, их воплощении в марксизме-ленинизме сложился, функционировал идеолого-герменевтический мир общества.

Надо признать, что по своему интерпретационному потенциалу, по способности объяснять самые разные явления мировой и российской жизни марксистско-ленинская концепция социализма и коммунизма является одной из самых емких.

Из сказанного вытекает, что оценки места, значения, степени социальной развитости идеолого-герменевтических образований в традиционных обществах и в советском обществе принципиально различны. Это различие заключается в том, что если в несоциалистических обществах эти образования, будучи важными, все же не обязательно представляют собой особый социально-идеологический мир, то в российском обществе они конституируются, разрастаются до масштабов такого мира, существуют, развиваются, функционируют по своим особым законам и принципам.

Дифференциация общества на бытийно-онтологическую и идеолого-герменевтическую реальности. Идеолого-герменевтический мир представляет собой составную часть социального бытия советского общества.

Конечно же, жизнь советского общества являла собой прежде всего совершенно полновесную реальность. На огромных просторах страны выращивался хлеб, строились новые заводы, создавались семьи, рождались дети, люди занимались разнообразной созидательной деятельностью, создавая материальные и духовные богатства. Реальность и абсолютная бытийная самоценность всех этих дел – вне всяких сомнений.

Революция 1917 г. в России кардинально изменила условия жизни всего российского сообщества. Но, как бы ни были глубоки эти перемены, они не отменили фундаментальной значимости общесоциальных проблем жизни. Никуда не исчезло, осталось то же разнонациональное, разноплеменное сообщество, осталась та же российская территория со всеми ее особенностями, да и традиции, живущие в обществе, народе, не умерли. Соответственно с этим во многом остались и прежние задачи, цели, приоритеты. Скажем, проведение индустриализации страны – это отнюдь не изобретение большевиков. Вся предыдущая материально-экономическая история России вплотную подводила именно к этой задаче.

Но дело не в том, когда – в досоветское или в советское время инициировались и решались многие общесоциологические проблемы. Важнее подчеркнуть объективность этих проблем, их неизбежность, обусловленность именно самим фактом существования, развития, функционирования российского человеческого сообщества, социума. Уклониться от их решения было нельзя. Они – в этом отношении – фундаментальны, инвариантны и перманентны. Добавим к сказанному, что и жизнедеятельность каждого человека, какие бы идеалы он не исповедовал, в какие бы политико-идеологические, культурные контексты не был включен, имеет и определенный общечеловечески-объективный слой бытия. Это смысло-ценностное самоутверждение каждого человека, реальная созидательная деятельность и ее результаты, обеспечение условий жизни для себя и своих близких, забота о благе детей и т.п.

Вот этот пласт жизни российского общества, общества, связанного с объективно-фиксируемыми, реальными переменами в обществе, судьбе каждого человека, мы и характеризуем как бытийно-онтологический мир российского общества.

Однако же особенность и парадокс советского общества заключались в том, что все реальные явления как бы не существовали "просто так", в "чистом виде", а были неразрывно сращены с социалистически-коммунистической интерпретацией. Они были реальны, были ценны не просто своей данностью, а прежде всего тем, что были "вмонтированы" в контекст марксистско-ленинской идеологии, не существовали вне этого контекста. По существу, идеолого-герменевтический мир представлял собой своеобразный симбиоз общественных социальных явлений и идеологической интерпретации [1]. И в таком качестве он представлял особый мир.

1 "Постмодернистское мировидение, кстати, оплодотворенное идеями и наших соотечественников, особенно М. Бахтина, вскрыло сложную взаимосвязь мира слов и мира вещей, огромное воздействие в обществах всеобщей грамотности мифотворческих конструкций интеллектуалов, осуществление через слово и мифы, в том числе и научные, власти и политической мобилизации. Теория и наука уже давно не рассматриваются только как отражение практики, средство предвидения: наша социальная практика во многих отношениях есть результат нашей теории, а претензии на обладание истиной по сути претензии на власть" (Ташков В. Между прошлым и будущим?/Известия 1991 8 авг.).

Поэтому, когда встает вопрос о реальности идеолога-герменевтического мира в советском обществе, при ответе на этот вопрос наибольшей ошибкой было бы представлять этот мир как "чистую" духовность. Ошибочно было бы в данном случае абсолютизировать гносеологический подход в духе материалистического решения основного вопроса философии, ибо он сразу как бы рассекал общественную жизнь на определяюще-первичное, социальное бытие и зависимо-вторичное, идеальное отражение. При абсолютизации такого подхода идеолого-герменевтический мир изначально обрекался на узкодуховное понимание, на принципиальное ограничение его значимости. И как знать, не явилась ли абсолютизация основного вопроса философии и его материалистического решения одним из источников того, что этот социально-духовный "материк" не был по-настоящему ни открыт, ни оценен.

На самом же деле идеолого-герменевтический мир, будучи в своей основе миром смыслов и значений, вместе с тем существовал как мир, включающий в себя социальную реальность в качестве своего подтверждения, иллюстрации. И в таком виде – а в ином виде он и не существовал – представлял собой самую полновесную реальность [2].

2 "Советскую цивилизацию можно назвать цивилизацией слов в том смысле, что основной ее код имеет вербальный характер... Тема строительства нового, тема модерна представляет проект писания на уровне общества в целом, стремящегося конституироваться в качестве чистого листа относительно прошлого, писать себя собой (т.е. производить себя свою собственную систему), продуцировать новую историю, переделывать ее в соответствии с моделями прогресса" (Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи. (Голоса из хора). М., 1996. С. 206).

Таким образом, в советском обществе сосуществовали как бы два мира, две реальности: бытийно-онтологическая и идеолого-герменев-тическая.

Наличие и функционирование этих миров, их сложное, развивающееся, противоречивое взаимодействие представляют собой одну из важнейших особенностей как российского советского общества, так и других стран, избравших аналогичную модель развития. Если на поверхности торжествовал идеолого-герменевтический социалистический мир, которому все подчинялось, то в бытийно-онтологичес-ких глубинах общественных и частных процессов действовали и иные течения, далеко не всегда совпадающие и идентичные ему. Жизнь общества была преисполнена их своеобразной нарастающей противоречивостью.

Рассматривая эту дифференциацию общества, важно четко уяснить ее природу. Как мы полагаем, различие этих двух миров не носит жесткого характера, не предполагает рассечения общества на две самостоятельные половинки. Эта дифференциация своеобразных ракурсов, углов зрения, с позиции которых раскрывается целостность общественного организма; одна и та же общественная жизнь, в одном случае взята в своей объективной данности вне идеолого-герменевти-ческого контекста, в другом – в неразрывной связи с ним.

Признавая в полной мере взаимосвязанность, взаимопереплетенность этих миров, особый характер их дифференциации, все же, на наш взгляд, нельзя эту взаимопереплетенность истолковывать как отрицание их различий. На самом же деле речь идет именно о двух разных мирах. Эта разность объективируется в общественной жизни, проявляется в разных тенденциях их эволюции, в воздействии друг на друга, в их разном "весе", роли в общественной жизни. Сама по себе указанная дифференциация уже давно зафиксирована социально-философской мыслью [1]. Может быть, своеобразной, весьма опосредованной рефлексией относительно указанных двух миров общества была гениальная догадка Августина о двух градах: о Граде Земном и Граде Божьем.

1 См. напр.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995.

Идеолого-герменевтический мир как "высшая" реальность советского общества. Взаимодействие, взаимовлияние двух миров складывалось очень сложно. Конечно, динамика бытийно-онтологи-ческого мира влияла на идеолого-герменевтический мир, как-то подпитывала его. И все же, как нам представляется, в этом взаимодействии лидирующая роль принадлежала идеолого-герменевтическому миру, ибо в нем наиболее выявлена и занимает центральное место идея и концепция социализма и коммунизма. Не бытийно-онтологи-ческий мир творил идеолого-герменевтический, а, напротив, этот последний накладывался, формировал его из "податливой" социальной материи.

Обретение идеолого-герменевтическим миром черт "высшей" реальности выражалось в том, что его собственные самооценки, собственные критерии ставились выше, чем любые изменения в бытийной реальности, они и действовали как бы независимо от того, что было в реальности. Ю. Богомолов точно зафиксировал "отсутствие четкой границы между бытием и небытием – это самая важная примета мифологического мира... В этом мире идеологические установки выглядят более материальной, вещественной реальностью, нежели средства производства вкупе с товарным потреблением. Потому звучно произнесенная декларация о росте благосостояния трудового народа не нуждалась в конкретных примерах этого благосостояния: она не требовала вещественных доказательств. Она была самодостаточным доказательством.

Здесь и разгадка того, почему крестьянам, пережившим кошмар коллективизации, фильмы типа "Свинарка и пастух", "Трактористы", "Богатая невеста" не казались издевкой над собственным реальным опытом. Собственная нищета не считалась реальностью. Вещественной реальностью считалось экранное изображение изобилия" [1].

1 Богомолов Ю. Со скелетом в шкафу//Московские новости. No 1. 1996. 29 дек. – 1997 г. 5 янв. С. 24.

Примеров подобных самодостаточных определений, становящихся чертами реальной советской жизни, можно привести сколько угодно. Фактически вся жизнь российского советского общества проходила под знаком такого верховенства идеолого-герменевтической реальности [2].

2 О том, как сложно переплетается духовный мир с реальностью, ярко писал К.Д. Кавелин о послепетровской России: "Естественный, нормальный ход жизни был нарушен: мысль то опережала ее, то отставала; действительные потребности то оставлялись без внимания, потому что не подходили под идеал, то удовлетворялись не так, как бы следовало, потому что на них смотрели не прямо, а сквозь предвзятую мысль. Появилось множество неестественных сочетаний, причудливых комбинаций в мысли и в самих фактах; создалась искусственная действительность, которая, в свою очередь, вызывала искусственную мысль. Мало-помалу призраки перемешались с действительностью, иллюзии с трезвой мыслью. Возник посреди действительной жизни целый мир фантазии и миражей, и различить их между собой не было сил. Смесь их опутывала человека и не выпускала из своего заколдованного круга. Заманчивая и обольстительная ткань, в которой ложь вплеталась в правду, истина в вымысел, ослепляла умственное зрение, лишала его даже способности замечать между ними разницу". (Кавелин К.Д. Мысли и заметки о русской истории//Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Статьи по философии русской истории и культуры. М., 1989. С. 232).

Распад Советского Союза, прекращение существования советского общества в конце XX в. как бы расщепили бытийно-онтологичес-кую и идеолого-герменевтическую реальность советского общества, выявили различие их корней и исторических судеб. В данном случае обнаружилось, что идеолого-герменевтический мир не только не является "высшей" реальностью, но что сама его реальность преходяща, поскольку она связана с целым комплексом социально-политических факторов. Прекращается действие этих факторов – уходит в небытие идеолого-герменевтическая реальность. Если бытийно-онто-логический мир олицетворяет собой фундаментальность, перманентность эволюции российского общества, то идеолого-герменевтический мир – прерывность, различные повороты в этой эволюции. Но это не отменяет значимости и реальности этого мира на определенных этапах жизни российского общества.

4. Из истории социально-философской мысли. Фрагменты

Гегель Георг Вильгельм Фридрих (1770-1831) – немецкий философ. Г. Гегель был виднейшим представителем идеалистического понимания общества, человеческой истории. Основная его идея заключается в том, что абсолютный дух лежит в основе всего, в том числе и общества, разум управляет всем, а значит, и общественной жизнью человека. Но смысл гегелевского идеализма не исчерпывается этой общей констатацией. Важно отметить, что его понимание общества и истории – развитие и одновременно вершина в эволюции идеалистического направления в социальной философии.

Мысль, что разум управляет миром, впервые высказал Анаксагор, и Аристотель по этому поводу сказал, что он был как трезвый между пьяными. Но Анаксагор совершенно не мог связать эту мысль с исторической действительностью. Он так и остался в плену дуализма между управляющим миром разумом и внешне материальными факторами, такими, как вода, эфир и др. Религиозный провиденциализм видел в истории проявление божественного провидения, но этот провиденциализм также не смог связать идею божественного провидения с внутренней цельностью, закономерностью общественной жизни, видя проявления разума лишь в отдельных фрагментах общества. Следующий шаг в этом направлении сделал Ф. Шеллинг. Отстаивая идею Абсолютного как творца общества, истории, Ф. Шеллинг конкретные проявления этого Абсолютного в обществе увидел в искусстве, поэзии, религии, в деятельности "вдохновенных и избранных". Таким образом, идеализм, признавая главенство духовных сил, разума в обществе, истории, не смог эту идею связать с анализом всего богатства реальной общественной жизни, ее истории, не смог преодолеть разрыв между ними. Важный шаг в преодолении этого разрыва сделал Г. Гегель. Как он этого достиг?

Прежде всего Г. Гегель понимал абсолютный дух, разум не как абстрактно-гносеологическую сущность, где-то потусторонне от мира существующую, а как реальную мощь творения себя и мира. Гегелевский абсолютный дух – это созидающий дух; он и творец и творение, и первоначальная причина и конечная цель, и материал и преобразующая его сила. Это идея, раскрывающаяся в мире. Далее, этот абсолютный дух создает себя и мир не просто, а на основе диалектических законов, он себя полагает, отрицает, воспроизводит в новом синтезе, разворачивается в противоречиях сущности и явления, свободы и необходимости и т.д. Иначе говоря, абсолютный дух Г. Гегеля обладает огромным диалектическим потенциалом.

Поскольку абсолютный дух – это дух творения, поскольку он динамичен идалектичен, постольку для Г. Гегеля оказалось возможным увидеть проявления духа, разума во всем богатстве и разнообразии общественной жизни, во всей бесконечной мозаичности мировой истории. Гегель как бы сомкнул идею творящего разума со всей конкретикой общественной жизни. Тем самым он реализовал огромный методологический потенциал для анализа, понимания общественной жизни.

Шеллинг Фридрих Вильгельм Иозеф (1775-1854) – немецкий философ. Разрабатывая свою систему трансцендентального идеализма, Ф. Шеллинг в основу всего сущего положил абсолютный разум, который совмещает в себе противоположность объективного и субъективного, реального и идеального. Все существующее в действительности– проявление абсолютного разума. Как все делится на три области – Божество, природа, история человечества, так и философия у Ф. Шеллинга разделяется на философию религии, философию природы, философию истории. Рассматривая общество, историю, Ф. Шеллинг исходит из самосознания человека, из его "самоопределения, т.е. из действия, направленного моим разумом на самого себя". Из противоположности требований разума и естественных влечений возникают право и нравственность. В людских действиях прослеживается сочетание свободы воли с необходимостью, причем свободу он связывал с сознанием, а необходимость – с бессознательностью. "Свобода в сочетании с закономерностью и постепенное осуществление идеала, никогда не упускаемого из виду человеческим родом, составляет особенность истории". Рассматривая историю как непрерывное, постепенно проявляющееся откровение Абсолютного, Ф. Шеллинг различает три периода. Первый период, когда властвующая в истории сила представляется роком – время трагической гибели древнего мира. Второй период, когда темный рок превращается в силу законов природы, заставляющих людей подчиняться плану природы, механической закономерности. Третий период, когда то, что представлялось силой рока и природы, раскроется как Провидение. Когда наступит этот период, неизвестно.

"А все-таки же нет ничего священнее истории, этого великого зеркала мирового духа, этой вечной поэмы божественного разума, и ничто не может так легко пострадать от нечистых рук", – писал Ф. Шеллинг.

Ницше Фридрих (1844-1900) – немецкий философ. В основу своей философской концепции в целом и социально-философской концепции в частности Ф. Ницше положил волю. "Восторжествовавшее понятие "сила", с помощью которого наши физики создали Бога и мир, – писал он, – требует, однако, дополнения: в него должна быть внесена некоторая внутренняя воля, которую я называю "волей к власти", т.е. ненасытное стремление к проявлению власти или применение власти, пользование властью как творческий инстинкт и т.д.". Под этим углом зрения Ф. Ницше рассматривал общество, его движущие силы, ценности, человека.

Всю социально-политическую историю Ф. Ницше характеризует как борьбу двух воль и власти – волю сильных (высших видов, аристократических господ) и волю слабых (массы, рабов, "толпы", "стада"). Аристократическая воля к власти – это инстинкт подъема, воля к жизни, рабская воля к власти инстинкт упадка, воля к смерти, к "ничто". Аристократизм ведет к высокой культуре и тождествен с ней, власть толпы – к вырождению культуры. По Ф. Ницше, история человечества последних десятилетий шла по пути вырождения культуры, но возвращение к настоящей культуре возможно в будущем.

Исходя из понимания воли, культуры, Ф. Ницше рисует образ человека-гения, творца, совершенного экземпляра, носителя высокой культуры, сверхчеловека. В каждом обществе он выделяет три типа людей: гениальные люди – немногие; исполнители идей гениев, их правая рука и лучшие ученики; прочая масса посредственных людей. С этих же позиций он оценивает и государство, и его роль. Он отдает явное предпочтение культуре и гению перед государством и политикой, но признает роль государства как условия для защиты личностей, для развития выдающихся индивидов. Государство у Ф. Ницше – форма и средство власти, господства.

Ф. Ницше враждебно относился к социализму, что, впрочем, логично вытекает из его концепции власти, оценки роли человека. "Грядущему столетию, – писал он, – предстоит испытать по местам основательные "колики", и Парижская коммуна, находящая себе апологетов и защитников даже в Германии, окажется, пожалуй, только легким "несварением желудка" по сравнению с тем, что предстоит". "Мне бы хотелось, чтобы на нескольких больших предметах было показано, что в социалистическом обществе жизнь сама себя отрицает, сама подрезает свои корни".

Как ни неприятны нам эти оценки, но, увы, драматический опыт реального социализма в XX в. заставляет если и не согласиться с ними, то серьезно над ними задуматься.

Психологическое направление в социологии конца XIX – начала XX в.

Гиддингс Ф. Г. (1855-1931) – американский философ – считал, что "общество – это психическое явление, обусловленное физическим процессом". По его мнению, первичным и элементарным субъективным социальным фактом является "сознание рода", т.е., по сути, коллективное, групповое сознание. Исходя из этой посылки, он определял общественные классы по степени развития этого сознания, т.е. чувства солидарности. Он выделял "социальный класс", члены которого активно защищают существующий строй, "несоциальный класс", состоящий из индивидуалистов, равнодушных к общественным делам, "псевдосоциальный класс", состоящий из бедняков, стремящихся жить за счет общества, "антисоциальный класс", группу преступников, ненавидящих общество и его институты.

Мак-Дуггол Уильям (1871 – 1938) – английский социальный психолог считал, что теоретической основой всех наук об обществе должна стать "психология инстинкта". Инстинкт же он понимал как "врожденное или природное психофизическое предрасположение", которое определяет соответствующую эмоцию и определенное поведение индивида, из суммы которых и складывается общественная жизнь. Так, война определялась склонностью людей к драчливости, накопление богатств – склонностью к стяжательству и скупости. Религия вырастала из комбинации инстинктов любопытства, самоуничтожения, бегства, родительского инстинкта. Наибольшее значение Мак-Дуггол придавал стадному инстинкту, сплачивающему людей и приводящему к совместным поселениям, коллективному досугу, массовым сборищам и т.д.

Лацарус Мориц (1824-1903) и Штейнталь Хейман (1823-1899) -немецкие социальные психологи – провозгласили в 1860 г. создание новой дисциплины "психология народов". Центральное место в этой дисциплине занимает понятие "народного духа". "Воздействие телесных влияний на душу, – писал X. Штейнталь, – вызывает известные склонности, тенденции, предрасположения, свойства духа, одинаковые у всех индивидов, вследствие чего все они обладают одним и тем же народным духом". "Народный дух" раскрывается при изучении языка, мифов, морали, культуры в рамках "исторической психологии народов", "психологической этнологии".

Вундт Вильгельм (1832-1920) продолжал исследования "народного духа" в десятитомной "Психологии народов". Он подчеркивал, что народное сознание есть творческий синтез индивидуальных сознаний, новая реальность, обнаруживающаяся в продуктах сверхличностной деятельности.

Лебон Гюстав (1841 -1931) – французский социальный психолог – явился автором одной из первых концепций массового общества. По мнению Г. Лебона, европейское общество вступает в новую эпоху – "эру толпы". Толпа же представляет собой слепую разрушительную силу. В толпе человек теряет чувство реальности, ответственности и оказывается во власти "духовного единства толпы", т.е. иррациональных чувств, догматизма, нетерпимости, ощущения всемогущества. В толпе человек легко подчиняется идеям, влиянию различных лидеров, среди которых немало личностей с чертами психических отклонений, власть которых над толпой базируется на утверждении, повторении, заражении. Революцию Г. Лебон оценивал как проявление массовой истерии и резко ее осуждал.

Тард Габриэль де (1843-1904) – французский социальный философ и социолог, один из основоположников социальной психологии. Он считал общество продуктом взаимодействия индивидуальных сознаний через передачу людьми друг другу и усвоение ими верований, убеждений, желаний, намерений и т.д. Поэтому в концепции Г. Тарда центральное место заняла проблема подражания, т.е. механизма взаимодействия индивидуальных сознаний, человеческих взаимодействий. "Общество – это подражание, а подражание своего рода гипнотизм",– писал Г. Тард.

Всякое нововведение, по Г. Тарду, – продукт индивидуального творчества. Когда оно свершилось, то путем механизма подражания оно становится достоянием общества. Г. Тард и исследовал законы, согласно которым одни новации распространяются, другие – нет, изучал, как сплетаются, согласовываются, конфликтуют разные процессы подражания ("Законы подражания", 1890).

Г. Тард считал, что XX в. – это век не толпы, а публики. Если психическое единство толпы базируется на физическом контакте, то публика это чисто духовная, не столько эмоциональная, сколько интеллектуальная общность. Предыстория публики, по Г. Тарду, – в салонах и клубах XVIII в., но настоящая ее история началась с появлением газет. Г. Тард дал психологический анализ форм массовой коммуникации. Он считал, что если в толпе личность нивелируется, то в публике, напротив, она получает возможность самовыражения.

Кули Чарлз Хортон (1864-1929) – американский социальный психолог, социолог. В основе социальной теории Ч. Кули лежат социальный организм и признание основополагающей роли сознания во всех общественных процессах. Ч. Кули считал, что личность и общество, сознание индивида, сознание группы, общества бессмысленно рассматривать как в отдельности, так и в противопоставлении друг другу. Анализируя взаимодействия индивидов, Ч. Кули был одним из пионеров интеракционистской ориентации в социологии и социальной психологии. Признаком социального существа, по его мнению, является способность человека выделять себя из группы. Но сознавать свое Я нельзя вне общения с другими людьми, "не существует чувства Я... без соответствующего ему чувства Мы или Он, или Они". Г. Кули считал, что человеческое Я включает в себя; во-первых, представление о том, "каким Я кажусь другому человеку", во-вторых, представление о том, как "этот другой оценивает мой образ", в-третьих, вытекающее отсюда специфическое самочувствие вроде гордости или унижения. Совокупность этих представлений, социальных проекций личности и составляет своеобразное "зеркальное Я" человека. Но общество не исчерпывается множеством "зеркальных Я" личностей. Из совокупности этих сознаний, выходя за их пределы, и складывается общественное сознание. Его истоки, по Ч. Кули, лежат в первичных группах общества типа семьи, соседства, детского коллектива, о которых можно сказать "Мы". Эти группы в свою очередь формируют и определяют сознание индивида.

Теннис Фердинанд (1855-1936) – немецкий философ. Главная идея социальной философии Ф. Тенниса заключается в том, что основное значение в определении социальных связей и социальных структур общества принадлежит воле (он впервые ввел термин "волюнтаризм" для обозначения философских учений). Ф. Теннис определяет два типа воли: "волю, поскольку в ней содержится мышление" ("сущностная" воля), и "мышление, поскольку в нем содержится воля" ("избирательная" воля). Первый тип определяют эмоциональные, аффективные, полуинстинктивные и т.п. влечения, он является "психологическим эквивалентом тела". Субъектом этого типа является "самость", объединения типа семьи, соседства, дружбы и т.д. Второй тип воли определяется мышлением, в нем прогнозируется деятельность, выстраивается иерархия целей, концентрируется устремленность. Субъектом "избирательной" воли является "лицо", определяемое внешним, случайным образом. Оно свободно в целеполагании, выборе средств, его действие рационально, оно основано на контроле, договоре. Из двух типов воли и их субъектов проистекает различие двух типов отношений, а также двух идеальных типов социальности: община, где господствует первый тип воли, и общество, где доминирует "избирательная" воля (главный труд Ф. Тенниса "Община и общество", 1887). Общее понимание диалектики социальности Ф. Теннисом заключалось в том, что общинная социальность в ходе истории постепенно сменяется социальностью, преимущественно общественной. Иначе говоря, в обществе воля "сущностная" вытесняется волей "избирательной".