Текст книги "Социальная философия (Учебник)"

Автор книги: Владимир Барулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 50 страниц)

В этой связи должен оцениваться и вопрос о роли классов, классовых отношений в социальной эволюции классового общества. Имеется бесчисленное количество свидетельств о том, что именно классы и их отношения наложили наибольший отпечаток на социальную жизнь общества. Это и понятно, ибо именно в классовой общности воплощаются наиболее жизненно важные экономические интересы людей.

Думается, далеко не в полной мере осмыслен потенциал такой социальной общности, как народ страны. А ведь это реальное социальное образование, которое не покрывается ни народом как совокупностью трудящихся, ни связью классов, наций, этнических групп. Нет, это именно народ страны, реальный субъект ее развития, который на определенных этапах оказывает воздействие на все общности.

В свое время много писалось о советском народе как новой социальной и исторической общности. Затем эта проблема была снята с повестки дня. Думается, снята она была совершенно справедливо, ибо в рамках определенной идеологической ориентации советский народ истолковывался скорее как символ множества всяких добродетелей, весьма далеких от реальности. Вместе с тем, на наш взгляд, в идее советского народа была и весьма здравая мысль о народе страны как определенной общности. Мы полагаем, что если от идеологической конструкции "советский народ" можно отказаться, то от более глубокой идеи о народе страны отказываться нет никакого резона. Как мы полагаем, такая общность, как народ страны, может играть решающую роль в социальной жизни общества.

Наконец, следует подчеркнуть, что на определенных этапах всемирной истории резко возрастает роль такой социальной общности, как человечество. Оно предстает не как простое слагаемое из наций, народов, классов, народов страны и т.д., а как вполне оформившееся социальное целое, и, будучи таковым, обладая собственными качественными характеристиками, человечество может обладать приоритетом перед другими социальными общностями.

В современной литературе много пишется о диалектике классового и общечеловеческого. При этом формировался некоторый упрощенный образ человечества, которое связывалось только с классами. На самом деле человечество как общность связано и с классами, и с национально-этническими общностями, и с народами и т.п.

Поэтому поворот и приоритет у общечеловеческого, а значит, человечества как общности, в XX в. связан со всей системой социальной жизни. Перед интересами человечества должны отступить все прочие социальные интересы – в частности, народа, наций, классов. Вернее, все общности должны развивать себя через приоритет человечества.

Одним словом, проблема ведущей социальной общности в социальной сфере – это проблема конкретно-историческая, она исключает заранее найденные решения и предполагает на каждом новом этапе истории новый поиск, новое решение. И на каждом новом этапе выдвигаются новые лидеры в социальной сфере. Но в любом случае социальная сфера предстает как органическая целостность общества, которая и должна быть понята именно в своей органической целостности.

Рассматривая проблему целостности и взаимосвязи социальной жизни, нельзя пройти мимо марксистско-ленинской концепции классов и ее противоречий. Вкратце суть этой концепции может быть выражена в следующих положениях.

Во-первых, классы и классовые отношения являются социальной основой всей жизни общества. "Деление общества на классы в истории должно стоять перед нами ясно всегда как основной факт", – писал В.И. Ленин [1].

Во-вторых, классы и классовые отношения выступают основой всех других социальных общностей, а в развитии классов усматривается ключ решения всех социальных проблем. К. Маркс, например, писал, что "рабочий класс составляет костяк каждого народа" [2], что проблемы наций будут разрешены на основе решения классовых проблем.

В-третьих, отношения классов рассматриваются преимущественно в духе противостояния, антагонизма, борьбы. При этом в центр ставится борьба трудящихся и господствующих классов. "История всех до сих пор сушествовавших обществ, – писали К. Маркс и Ф. Энгельс, – была историей борьбы классов" [3].

1 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 19. С. 70.

2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 196.

3 Там же. Т. 4. С. 124.

В-четвертых, из признания классового антагонизма как социальной основы общества выводилась характеристика социального устройства, базируясь на идее господства определенного класса, или его диктатуры.

В-пятых, перевод классовой парадигмы в плоскость анализа капитализма и социальных перспектив развития общества означал выдвижение на первый план пролетариата как ведущей социальной силы, включая установление его диктатуры в новом обществе. Идея мессианской роли пролетариата [1] опирается на всю систему представлений К. Маркса о классах и их роли в обществе.

1 "Марксизм есть также учение об избавлении, о мессианском призвании пролетариата, о грядущем совершенном обществе, в котором человек не будет уже зависеть от экономики, о мощи и победе человека над иррациональными силами природы и общества. Душа марксизма тут, а не в экономическом детерминизме. И активным субъектом, который освободит человека от рабства и создаст лучшую жизнь, является пролетариат. Ему приписываются мессианские свойства, на него переносятся свойства избранного народа Божьего, ом новый Израиль. Это есть секуляризация древнееврейского мессианского сознания... И гут материализм Маркса оборачивается крайним идеализмом" (Бердяев И.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 81).

Марксистская концепция классов содержит в себе много рационального, она отражает важные стороны объективного процесса развития общества. Так что оспаривать вклад К. Маркса в учение о классах, равно как и отрицать реальные моменты в этом учении, бессмысленно. В то же время налицо явная абсолютизация в марксизме роли классов, их отношений, своего рода диктатура классов в теории. Эта абсолютизация привела к ряду крупных перекосов в социально-философской картине общественного развития. Скажем о них очень кратко.

Прежде всего далеко не всегда деление на классы есть "основной факт". И в классовом обществе, в том числе и в так называемых антагонистических формациях, нередко определяющую роль играли другие социальные общности и отношения [2]. История XX в., думается, убедительно показала, что имеется множество случаев, когда по многим глубоким политическим вопросам "группировка" идет прежде всего "по нациям", а не по классам. Разумеется, роль классов этим не отрицается, но приоритетность этой роли не всегда бесспорна.

2 "В конфликте классов и нации национализм иногда одерживал победу над разделяющими тенденциями социально-классовых интересов и классовой борьбы" (Сорокин П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии//О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 466).

Нельзя также согласиться и с абсолютизацией момента борьбы, антагонизма в отношениях классов.

Наконец, идея господства, диктатуры того или иного класса так же далеко не бесспорна. Она возникла на реальной почве, но переводить ее в плоскость социальной политической цели вряд ли оправданно, Смысл, цель общественной жизни – не господство одного класса, любого, сколь бы ни был он прогрессивен, а консенсус, союз классов, оптимальный баланс всех классовых сил. В этом смысле идея мессианской роли пролетариата, доведенная до его диктатуры, пронизывающая всю социально-политическую доктрину К. Маркса и повлиявшая на его социально-философе кие взгляды, не может быть принята, хотя вопрос о развитии рабочего класса, удовлетворении его интересов, естественно, сохраняет все свое значение.

Как нам представляется, ни мировая история, в особенности история XX в., ни развитие мировой социально-философской мысли не подтвердили той роли классов и классовых отношений, которую им придавали К. Маркс и В.И. Ленин. Поэтому пересмотр этой роли в социальной философии марксизма нам представляется делом вполне теоретически созревшим [1].

1 "Вопрос "Умер ли марксизм?" может иметь десятки смыслов. Я выделяю один из них – умерла ли на сегодняшний день идеология пролетарского мессианизма, которая в первой трети XX столетня обеспечила легитимизацию наиболее примитивных, наиболее агрессивных и варварских проектов преобразования российского общества? Думаю, что на этот вопрос можно ответить утвердительно. Пролетарский мессионизм не организует больше массовое переживание и понимание современной эпохи" (Соловьев Э.Ю. Даже если Бога нет, человек – не бог// Освобождение духа. М., 1991. С. 321-322).

Социальная сфера, если рассматривать ее в сопоставлении с материально-производственной сферой, раскрывает важные грани общества.

Прежде всего социальная сфера способствует конкретизации, обогащению, развитию материально-производственной сферы. Так, если в этой сфере представлены просто экономические интересы, хозяйственный механизм, предметно-практическая деятельность и т.д. как таковые, то в социальной сфере все эти явления выступают уже как грани, стороны различных общностей, социальных отношений. Они социологически конкретизируются и обогащаются, раскрываясь в новом социологическом качестве. Тем самым черты материально-производственной сферы как основы, предпосылки, причины, необходимости и свободы, как матрицы других сфер обретают конкретный реальный смысл, реализуясь в механизме взаимодействия материально-производственной и социальной сфер. Следует отметить, что переход от экономической к социальной сфере углубляет, конкретизирует сущность человека как общественного субъекта. Так, если в материальной сфере раскрывается облик человека как главной производительной силы общества, человека-работника, то в социальной сфере человек раскрывается в своих социальных связях как социальный субъект. Здесь он не просто творец материально-вещного и духовного богатства, но и выступает творцом своих социальных отношений и связей с другими людьми. Переход от материально-производственной к социальной сфере раскрывает специфическую роль сознания. Это выражается в том, что в социальной сфере сознание выступает в качестве одного из важных факторов, конституирующих социальные общности [2].

2 Подробнее о социальной сфере см.: Барулин B.C. Социальная жизнь общества. Вопросы методологии. М., 1987.

5. Историческое развитие социальных общностей

Прежде всего хотелось бы вычленить общую тенденцию возрастания социальной роли отношений собственности в истории формации. Как известно, в первобытности отношения собственности вплетались в общую жизнедеятельность первобытного человека и не выступали в качестве отдельного социально образующего фактора. В рабовладельческом и феодальных формациях отношения собственности, частной собственности выступают уже в качестве отдельного социально образующего фактора, отличного, скажем, от таких факторов, как общественное разделение труда, территория и т.д. Вместе с тем частнособственнические отношения существуют и функционируют здесь в неразрывной срашенности с политическими институтами, отношениями личной зависимости, освященными силой традиций, социально-психологических и иных духовных обновлений. Поэтому в этих условиях в ряде случаев социальный эффект собственно отношений собственности оказывается смазанным, растворенным в действии иных факторов. В капиталистическом же обществе частнособственнические отношения высвобождаются от своей сращенности с политическими, личностными и другими отношениями. Они выступают в чистом виде именно и только как отношения собственности. Поэтому и их социально интегрирующее и социально дифференцирующее воздействие носит чистый характер, оно раскрывается как воздействие именно и только отношений собственности. От нулевой отметки в системе детерминант социальной жизни к роли важнейшего социально образующего фактора общества – вот историческая траектория социально образующей роли отношений собственности.

Частнособственнические отношения включают отношения частной собственности на средства производства и формирующиеся на этом базисе социальные общности на одном полюсе и отношения невладения средствами производства и формирующиеся на этой основе социальные общности – на другом. Поэтому историческое развитие социальной роли отношений собственности может быть рассмотрено не только в общем виде, но и более конкретно, применительно к различным полюсам этих отношений. Сначала остановимся на эволюции социального значения отношений частной собственности, владения, распоряжения факторами производства.

Первобытнообщинному строю, как известно, не была свойственна частная собственность. Соответственно в этих условиях и не формировались социальные группы, которые бы владели орудиями и средствами производства в отличие от других групп людей. Рабовладение и феодализм характеризуются наличием частной собственности и формированием социальных общностей – господствующих эксплуататорских классов, главным экономическим интересом которых была защита, использование частной собственности. Но то обстоятельство, что частная собственность носила в тот период исторически неразвитый характер и не могла функционировать в качестве самостоятельной социальной силы, наложило свой отпечаток и на характер, структуру господствующих классов. Речь идет о высокой степени взаимопроникновения структур господствующих классов – рабовладельцев, феодалов, с одной стороны, и политических, а также иных структур общества (общинных форм во времена классического рабства, государственного механизма во времена феодализма) – с другой. Иначе говоря, частная собственность в это время определяла облик соответствующих классов не сама по себе, а опосредованно – через политические и иные надстроечные институты [1]. При капитализме же в связи с развитием частнособственнического отношения оно уже определяет весь облик господствующего эксплуататорского класса. Не структура власти с ее иерархией служебных позиций определяет контуры господствующего класса, а именно и только частная собственность, области ее приложения, ее виды и модификации.

1 "Понятие "частный собственник", строго говоря, неприменимо в средние века ни к сеньорам, ни к классам. Земледелец считается не собственником... а держателем... которому земля вручена вышестоящим господином па определенных условиях". "Сеньора связывает с землей и с возделывающими ее зависимыми людьми не обнаженный материальный интерес, а сложный комплекс отношений эксплуатации, политической власти, подданства, традиций, привычек, эмоций, покровительства и почитания" (Гуревич А Я. Категории средневековой культуры М., (972. С. 232-233, 236).

Анализ этой тенденции, как нам представляется, позволяет сделать вывод, что при капитализме социально образующий эффект частной собственности, ее воздействие, проникновение в суть, структуру определенной социальной общности достигают своего апогея.

Теперь обратимся к другому полюсу частнособственнических отношений – к отношениям, основанным на отторжении средств производства от определенных групп людей, рассмотрим, как развивались эти отношения и как это развитие отражалось в структуре, характере исторически сменяющихся социальных общностей.

Приступая к рассмотрению этого вопроса, следует подчеркнуть, что трудящиеся массы как общности объединялись таким мощным социально интегрирующим фактором, как совместный труд, производственно-технологические и иные связи и зависимости, вытекающие из характера этого совокупного общественного труда. Этот фактор действовал перманентно, независимо от любых исторических ситуаций. Стало быть, и социоинтегрирующий эффект отношений невладения собственностью осуществлялся не сам по себе, а как бы накладываясь на действие социоинтегрирующих импульсов общественного труда.

Известно, что в первобытнообщинном строе не было ни отношений частной собственности, ни отношений невладения собственностью. Здесь господствовало естественно-природное, недифференцированное единство человека и орудий и средств его предметно-практической деятельности. Стало быть, и никаких общностей, основанных на экономическом отношении невладения собственностью, здесь попросту не было. Рабовладельческая формация – это первая в человеческой истории эпоха, где сформировались отношения невладения собственностью.

Рабы представляли собой социальное воплощение этого отношения невладения. Правда, если речь идет о рабах, то нельзя упускать из виду одну тонкость. Дело в том, что факт невладения рабами собственностью совсем не означал отделения рабов от орудий и средств труда. Они были неразрывно связаны, но за счет низведения рабов до положения орудий труда, за счет отторжения их от общества, за счет внешней по отношению к самому процессу труда объединительной общественно-политической силы, которая выступала собственником и рабов, и средств производства. Можно даже утверждать, что в рабовладельческом обществе господствовало то же нерасторжимое единство субъектов труда и средств производства, что и в первобытности, но взятое со знаком "минус". Если в первобытности это единство покоилось на естественном отношении собственности, то при рабовладении оно базировалось на абсолютном отрицании собственности применительно к субъектам труда. Иначе говоря, в рабовладельческом обществе отношения невладения средствами производства применительно к рабам еще не выступают в своем непосредственном социально интегрирующем виде.

В феодальном обществе отношения невладения средствами производства поднимаются на более высокую ступень. Здесь отчетливо выделяется отношение невладения основным средством производства – землей, характерное для основной массы феодального крестьянства. Правда, это отношение смягчается, смазывается фактом невозможности или ограничения отторжения крестьян от земли, их собственностью на жилье, приусадебные постройки, орудия производства. Тем не менее экономическое отношение невладения землей имеет важное социально интегрирующее значение, объединяя крестьян в одну социальную общность.

Наконец, при капитализме отношение невладения достигает самой высокой точки. Проявляется это и в том, что субъект труда здесь полностью отторгается и от средств и от орудий труда. В связи с этим отделением именно отношение невладения орудиями и средствами производства выступает при капитализме важной социально образующей чертой.

Как мы полагаем, отношения частной собственности как социально интегрирующий фактор на первых этапах капитализма достигли своего апогея. Именно в это время произошла масштабная социальная поляризация обшества на базе оппозиции владения-невладения частной собственностью. Но, достигнув вершины социально-экономической поляризации, общество обнаруживает, что дальше при сохранении этой поляризации оно существовать не может, ибо любые политические, идеологические и иные противовесы оказываются бессильными перед силой социально-экономического противостояния. Чтобы сохранить себя, общество идет по пути "смягчения" экономической поляризации собственности. Это достигается путем универсализации отношений владения собственности, включения в эти отношения максимального круга людей, в том числе трудящихся, рабочего класса. Этот поворот и происходит в XIX-XX вв. На этой базе разворачиваются исторически новые сюжеты в социально интегрирующей роли отношений частной собственности.

Итак, история общественно-экономических формаций свидетельствует о том, что непрерывно повышалась эффективность социально образующих факторов общественной жизни. От формации к формации, от века к веку, через все зигзаги и отступления конкретно-исторического процесса неуклонно усиливались импульсы, порождающие социальные общности, делающие их стабильными социальными образованиями общественной жизни.

6. Реалии XX века. Социально-диффузное общество западной цивилизации

Социальная жизнь стран западной цивилизации характеризуется, на наш взгляд, двумя основными отличительными особенностями. Во-первых, эта жизнь обрела характер свободного, неупорядоченного социального течения, где в силу имманентных импульсов образуются и распадаются различные общности, складываются и распадаются различные линии общественных отношений. Эта жизнь вырвалась из-под политике-регламентирующего воздействия, потеряла свой политико-легитимный характер. Во-вторых, в самом социальном фундаменте этой жизни находится лично независимый человек. Все социальные связи и отношения носят на себе печать именно этой черты человека – его личной независимости, его развившейся индивидуальности.

Как мы полагаем, между этими двумя особенностями социального развития общества имеется внутренняя связь, взаимозависимость. Ибо как неуправляемо-имманентное и не скованное политико-идеологической регламентацией развитие социальных процессов предполагает социально вычленившегося, лично независимого индивида, точно так и существование и развитие этого индивида предполагает такую нерегламентированную социальную среду. В целом же именно такой характер социальной жизни, подчиняющейся своим собственным закономерностям с прозрачными и весьма динамичными социальными перегородками, опирающейся на независимого активного индивида, представляют собой не что иное, как гражданское общество [1]. Оно и характеризовало в целом социальную жизнь общества, основанного на частнособственнической рыночной экономике.

1 См.: Резник Ю.М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. П.: Теоретико-методологические аспекты исследования. М., 1998.

Классы. Какие изменения в классовые структуры и отношения внес XX в.?

Мы полагаем, что можно отметить два основных изменения.

Первое. Как нам представляется, начиная с XIX в. и особенно в XX в. происходит процесс ослабления действия основных классовых признаков. В это время увеличивается заработная плата наемных работников, устанавливается ее минимум, развиваются социальные гарантии труда, социальное страхование. Активным агентом всех этих процессов выступает государство, профессиональные союзы. Одновременно общество в лице политических институтов усиливает свое воздействие на предпринимателей, требуя более жесткого соблюдения прав наемных работников. Меняются формы связи наемных работников с частной собственностью, растет социальный вес собственности на производственный потенциал работников, на интеллектуальную собственность. Все это происходит на фоне демократии, гласности в обществе. В целом эти процессы означают, что в общественном производстве и во всей общественной жизни вызревают элементы социализации, воплощаются в жизнь определенные идеи социальной защиты трудящихся, социальной справедливости. В этих условиях меняются механизмы классообразования, меняются и классы, отношения между ними.

Второе. Мы уже писали, что в XX в. человек развился как социально вычленявшийся индивид, как лично независимый субъект, ориентированный на собственные экономические и профессионально-деловые основы, возросла социальная значимость его индивидуальных качеств и способностей.

Эти изменения, как мы полагаем, были мощной силой, как бы размывавшей классы изнутри. Думается, что как только возникла в обществе ситуация, требующая противостояния классов, с естественным вовлечением людей в это противостояние, стремление людей сохранить свою личную независимость неизменно блокировало подобные поползновения. Это стремление сыграло роль своеобразного противоядия, препятствующего обострению классовых кризисов, обретению ими угрожающего для жизни общества характера. Можно только догадываться, от скольких разрушительных потрясений спасли цивилизованное общество эти тенденции, связанные с защитой личной независимости. Не случайно поэтому XX в. можно считать веком социально благополучным.

В целом, на наш взгляд, XX в. ознаменовался тем, что в своеобразном противоборстве личной независимости индивидов и классового противостояния верх одержали силы, олицетворяющие развитие человека как лично независимого субъекта.

Социально-классовая эволюция в XX в. ознаменовалась в целом своеобразной эрозией классов, классовых противостояний. Классы как социальные общности, как субъекты социальных отношений стали играть меньшую роль, чем прежде, они, на наш взгляд, теряют качество своеобразного центра всей социальной жизни общества.

Место и роль классов в капиталистическом обществе характеризуются некоторой противоречивостью. С одной стороны, классы представляют собой своеобразную вершину во всемирно-историческом развитии классов и классовых отношений вообще. По существу в социальной истории человечества классы капиталистического общества были первыми "нормальными" классовыми общностями. Они не декретировались, не легитимизировались "сверху", никто не устанавливал политико-демаркационных границ между ними, не определял принципа их отношений. Они вызрели, существовали и функционировали как устойчивые социальные образования в силу имманентных экономических и иных факторов, как внутреннего, так и надклассового характера. С другой стороны, именно в этих сложившихся естественным путем классовых общностях вызревают силы, ведущие к их ослаблению, а в перспективе к самораспаду. Эти силы природа, в том числе социалистическая, тех социально-экономических преобразований, которые происходят в обществе, и самое главное – изменение самого человека.

Таким образом, капиталистическое общество ознаменовалось тем, что оно в обшей социальной эволюции классов представляет собой одновременно и высшую точку развития классов в истории цивилизации и начало их ослабления, саморазрушения.

Массы. Массы всегда представляли собой важнейшую социальную слагаемую общества. Как правило, они являются основной частью населения общества, представляют в основном людей, занятых созидательной деятельностью (трудящиеся массы). Они – важнейшая составная часть народа данной страны (народные массы). Обычно с массами, их действиями связываются фундаментальные преобразования в обществе, в частности, прогрессивные преобразования. Массы представляют собой динамичную, исторически развивающуюся социальную структуру, обретающую на каждом этапе развития специфические черты и особенности.

Как мы полагаем, XIX-XX вв. ознаменовались своеобразным массовым взрывом. В этот период времени резкий рывок сделало общественное производство. Появились новые производственные объединения, производство стало масштабным, расширилась сфера услуг, большой размах приобрело образование, начало набирать темпы научное производство. Все это потребовало привлечения в больших масштабах новых человеческих ресурсов. Это означало, что произошла 122

глубокая передвижка населения: значительные части людей, ранее занятых в сельском хозяйстве, в традиционно-локальных производствах, привязанных к определенным регионам, как мощным насосом были отторгнуты от традиционных мест производства и обитания и составили отряды людей, занятых в новых производствах, в новых сферах услуг, были сосредоточены в крупных городах, в новых местах проживания. Массы XX в. и представляют собой продукт этого социального сдвига, этого сосредоточения людей в новых производствах, новых мегаполисах. Можно сказать, что новое общество становится более массовым, что именно масштабные сосредоточения людей становятся его отличительными социальными признаками.

На характере массы безусловно сказалось изменение труда. В данном случае речь идет о том, что с развитием общественного производства, рассчитанного на большие объемы продукции, оно становится более стандартизированным. Труд в связи с этим приобретает определенные изменения. С одной стороны, он предполагает какой-то более высокий уровень знаний и духовно-профессиональной зрелости, ибо основы его более научны, технологичны. С другой – он сводится к некоторому набору стандартных операций и на определенном этапе не требует от работника особо глубоких творческих качеств. Массы, формирующиеся в XIX в. и, пожалуй, в первой половине века XX, и отличаются тем, что труд основной части людей носит в определенной мере упрощенно-стандартизированный характер, он не ставит человека перед жесткой необходимостью собственного развития, самоусовершенствования.

Массы XX в. – это люди, живущие в условиях высокого стандарта жизни. Конечно, условия быта, уровень комфорта у различных прослоек людей весьма различен и диапазон этих различий может быть весьма значительным. Но если оценивать в целом уровень обеспеченности людей различного рода благами, материальными, духовными, их образ жизни, то, надо сказать, что массы людей живут в условиях высоких стандартов потребления, обеспеченности. Отсюда удовлетворенность людей своей работой, своим жизненным положением, достатком. В развитии масс в XX в. проявились сложности, противоречия, негативные моменты.

Массы XIX – начала XX вв. в значительной степени представляют собой своеобразное переходное социальное образование, в котором набирает вес человеческая усредненность, в которой ослабели социокультурные детерминанты [1]. Такая масса может быть как базой для социально-культурного развития, так и почвой для появления тоталитарных режимов, ибо тоталитаризм – это заурядность и бескультурье, вступившие в союз с насилием и ставшие во главе общества.

1 Может быть, эти особенности массы в первой половине XIX в. подтолкнули многих исследователей к размежеванию массы и народа. К. Ясперс, в частности, писал "Массу следует отличать от народа. Народ структурирован, осознает себя в своих жизненных устоях, в своем мышлении и традициях, народ – это нечто субстанциальное и квалитативное. в его сообществе есть некая атмосфера, человек из народа обладает личными чертами характера также благодаря силе народа, которая служит ему основой.

Масса, напротив, не структурирована, не обладает самосознанием, однородна и квантитативна, она лишена каких-либо отличительных свойств, традиций, почвы – она пуста. Масса является объектом пропаганды и внушения, не ведает ответственности и живет на самом низком уровне сознания" (Ясперс К. Истоки истории и ее цель//Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 142-143).

Как мы полагаем, эволюция общества в XX в. в какой-то степени изменяла облик массы. Думается, что в значительной степени преодолена дистанция между массой и культурой, во всяком случае, антикультурные поползновения массы уходят в прошлое, безусловно вырос ее образовательный уровень, снизились элементы анархичности и стихийной импульсивности в жизнедеятельности массы. Мы полагаем, что и взаимоотношения масс и элиты уже не носят характера взаимного отталкивания; это значит, что многие негативные тенденции в развитии масс начала века преодолены.