Текст книги "Точка Возврата (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

  Судя по всему, эта мысль, которая просто не приходила Ларсену в голову, потрясла его, так как для того, чтобы взять себя в руки, ему пришлось достать сигарету из пачки, и закурить ее, чтобы несколько успокоить нервы.

  Ну, а если ты ошибаешься? – наконец, спросил Генрих, выпуская изо рта дым, и наблюдая, как тот колечком поднимается к потолку комнаты.

  Дай бог, чтобы я ошибся. В таком случае, мы ничего не потеряем. А вот если я не ошибся, то погибнут лишние люди. Почему я говорю о Челобаеве и Валерии? Ну, Валерия женщина, а женщин и детей принято спасать в первую очередь. Челобаев же конструктор машины времени, а гениями не бросаются. Так как, сделаешь?

  Хорошо, употреблю все свое влияние, – и Ларсен отправился разговаривать с Артуром на эту тему.

  Андрей же, в свою очередь, пошел к своим друзьям, которых нашел в отдельной комнате, за разборкой оружия и военной формы, которую они с Лешкой притащили из Калифорнии.

  Вот, что друзья, – сказал он, входя в помещение и закрывая за собой дверь, – Хочу с вами поделиться одной мыслью, которая пришла мне в голову.

  Убедившись, что внимание друзей переключилось на него, он продолжил,

  Эта штука, которую хочет сделать Артур, не такая безопасная, как кажется на первый взгляд. Может быть, она рванет так, что куда там до нее Хиросиме. Поэтому я предлагаю одному из вас отправиться немедленно куда подальше, чтобы кто-то из нас остался в живых.

  Наступила напряженная тишина. Видно было, что ребята обдумывают предложение Андрея. Понятно, что никому не хотелось умирать в двадцать шесть лет, а тут появилась возможность избежать этого, но... После небольшой паузы, первым дал ответ Лешка,

  Жить – это хорошо, – сказал он и грустно улыбнулся, – Только, если я вас брошу, а с вами что-нибудь случится, то я напьюсь и пущу себе пулю в лоб, а самоубийство в православии считается грехом. Так что я не хочу брать этот грех на душу.

  А я, хоть и иудей, – поддержал Лешку Дерман, но такая перспектива и мне, как-то, не улыбается.

  Тогда ты, Вовка, забирай свою Валерию, и давай отсюда, – предложил Андрей Брусилову.

  Тот горько улыбнулся, потом отрицательно покачал головой,

  Нет уж. Хватит мне прятаться за ваши спины. Хоть я не смог жизнь по-человечески прожить, так уж дайте мне по-человечески умереть.

  Словом, мы все остаемся, – подытожил за всех Лешка. – Ты бы нам мозги не забивал лишними разговорами. Лучше давай продумаем все наши действия там – на объекте.

   Шесть часов спустя, суровые и сосредоточенные, стояли наши друзья, сжимая в руках гранаты и автоматы, рядом с инженерами из группы Челобаева. Рядом с ними лежала груда аппаратуры, подготовленная для переброски через «окно». Напряжение достигло своего апогея.

  Помните, вы бежите назад, и накрываете огнем блок-пост. Я беру на себя пост у ворот. Наша задача – не дать им, в течение тридцати секунд, поднять голову. До этого времени, мы должны стрелять и быть живыми. Все остальное уже не важно. – Андрей повернул голову к Флетчеру, заменившему за пультом Челобаева, и дал команду: «Пошел!»

  В наступившей тишине из динамиков раздался обратный отсчет:

  Пять, четыре, три, два, один, ноль,

  Вперед! – скомандовал Андрей, и они прыгнули в открывшийся широкий проход, ограниченный фиолетовой рамкой.

  Прыгая вперед, Андрей, автоматически переключился в боевой режим. Снова время как будто замедлило свой ход. Краем глаза он заметил, как Лешка размахивается, чтобы бросить гранату, как, то же делает Брусилов, и отметил про себя, что все они делают правильно. Но потом все его внимание сосредоточилось на своем объекте. Впереди, в пятидесяти метрах от него, находился блок-пост неприятеля, огражденная невысоким забором из не известного ему материала, территория, из-за которой грозно выступали дула вражеских орудий. Очевидно, вторжения со стороны портала пришельцы опасались больше, чем со стороны нашего мира. «Почему бы»? – успела мелькнуть у него мысль, но сразу пропала, потому, что там, за ограждением Андрей увидел шевеление. Медленно, как в дурном сне, над заграждением приподнимались плечи солдата, держащего в руках автомат, и дуло этого автомата поднималось на уровень груди Андрея. Еще секунда, и раздастся выстрел, но этой секунды Андрей врагу не дал. Навскидку, от бедра, он выпустил, в том направлении...хотелось сказать – очередь. Нет, не очередь, но длинную серию коротких световых импульсов. Солдат вскинул руки вверх и упал на землю, а Андрей уже послал туда, за ограду, одну за другой две гранаты, сам, бросившись лицом вниз, на землю. Гулко грохнули два взрыва, слившиеся в один. После этого, за оградой кто-то дико завизжал. Даже не по-человечески, а как резаный поросенок. Добежав до ограды, Андрей одним рывком перемахнул через нее, и пустил очередь в то, что еще там двигалось. Посеченный осколками гранаты солдат замертво свалился на землю, и все тут затихло. Только теперь, Андрей услышал, что на том конце коридора все еще идет бой. Снова перепрыгнув через забор, он бросился в том направлении, по дороге отмечая, что инженеры уже выставили аппаратуру и подключили к электрическим разъемам кабели. Еще через двадцать шагов он увидел на полу Сашку, истекающего кровью, и хотел помочь ему, но тот, приподняв голову, прорычал сквозь зубы,

  Вперед! Вперед! – и снова свалился на пол, держась руками за живот.

  Перемахнув через ограду, Андрей бросил вокруг себя взгляд, будучи уже готовым открыть огонь, но, к счастью, успел различить, что за оградой был только один живой человек – Вовка, и что он ведет беглый огонь в сторону коридора, идущего от центра управления.

  Подбежав, пригнувшись к Вовке, Андрей, пристроившись рядом с ним, тоже открыл огонь по наступавшему противнику.

  Где Лешка? – крикнул он в паузе между выстрелами.

  Там, – Вовка махнул головой назад, и добавил, дернув щекой, – Наповал.

  Андрей повернулся и нашел глазами, того, кто был и останется для него навсегда лучшим другом. Лешка лежал на спине, широко раскинув руки в сторону. Его мертвые глаза неподвижно глядели в потолок коридора, а на его лице светилась такая неуместная в этой ситуации улыбка.

  Надеюсь, я тебя скоро догоню, – промолвил Андрей.

  Вовка на секунду бросил на него, короткий взгляд, покачал головой, и ответил,

  Нет, ты должен жить. Запомни все и расскажи людям.

  Думаю, что это проблематично, – заметил Андрей, указывая дулом автомата на выезжающую из глубины коридора огромную махину, напоминающую танк, но только без колес,

  Да что ж они там, возятся? – воскликнул Брусилов, оборачиваясь назад, – Будете вы шевелиться? Мать вашу...

  В этот момент из дула танка вырвалось пламя, и Андрею показалось, что он увидел вылетающий оттуда снаряд.

  «Жаль», – успел подумать он, – «Ведь толком...»

  В этот момент тьма, словно черное одеяло, накрыла его с головой.

  ЭПИЛОГ

  Когда черная пелена спала с глаз Андрея, он с удивлением обнаружил, что сидит за угловым столиком в баре «Южный».

  – Что-то совсем с головой плохо стало, – подумал он и огляделся по сторонам.

  Музыка гремела. Возле стойки бара, там, где было больше свободного места, танцевала молодежь. Тут же, за столиком находились, Сашка Дерман, Лешка Гуляков и Вовка Брусилов. Все ребята были одеты в джинсы и рубашки, и только мент, Брусилов, был в сером гражданском костюме. Перед ними, на столе стояли стаканы с коктейлями.

  Между прочим, порядочная гадость, – сказал Андрей, беря в руку свой стакан и отпивая из него глоток коктейля.

  И потом, от нее будет голова болеть, – добавил Гуляков Лешка.

  Ничего, есть способ это исправить, – заявил Сашка Дерман и достал из своего портфеля литровую бутыль из темного зеленого стекла, закрытую пробкой и запечатанную сургучом. На бутылке была наклейка с аистом, а внутри бутыли плескалась какая-то жидкость.

   Оба-на! Коньяк! – обрадовался Вовка Брусилов, как уже было сказано, мент и сын большого милицейского начальника, а значит – пьяница. В их компанию он попал, поскольку с детства жил в их дворе, а в те времена все мальчишки одного двора составляли одну команду, которая должна была защищать своих, от подобных же компаний из соседних дворов. Потом они вырастали, но свои так и оставались своими.

   Бери выше, – скромно поправил его Дерман, – Вещь, каких ты еще не пробовал.

  Что значит выше? – спросил Андрей, недоверчиво осматривая бутылку.

  Да нечего ее так рассматривать, – успокоил приятеля Сашка, – Внутри у нее совсем не то налито. Достал по блату. Мне человек божился, что это чистый бренди. Спер со склада. Такого у нас вообще не достанешь.

  А при чем здесь тогда аист? – задал вопрос Андрей. Он все еще недоверчиво разглядывал бутылку. Его смущало, что пробка нетронута. Каким образом тогда бренди могло попасть внутрь бутылки, на наклейке которой было написано: «Молдавский коньяк»?

  Контрабандный товар, – понизив голос, чтобы не услышал, кому не положено было это знать, сообщил Дерман, – А наклейка – это маскировка. Ну, сам понимаешь.

  Ага, – негромко проговорил Лешка и насторожено огляделся по сторонам. – Я так понимаю, что поскольку это продукт темный, Брусилов его пить не имеет морального права, Андрей, вижу, боится рисковать здоровьем, но тебе Сашка повезло, есть среди нас смелый человек, который готов принять удар на себя.

  Готовый принять на грудь за товарища, – поправил его Сидоров.

  Пропустив это замечание мимо ушей, Лешка, с видом знатока, достал из кармана нож со штопором и вынул из бутылки пробку.

  Ну что бы вы, салаги, без меня делали? – усмехнулся он, – У вас даже ножа ни у кого нет.

  Он налил себе полстакана жидкости. При этом над столом разлился соблазнительный коньячный запах.

  Ну, уж нет! – не выдержал Брусилов, – Никто не скажет, что я спасовал. Лей и мне.

  Всем лей, не выпендривайся, – присоединился к нему Андрей.

  Несколько секунд все были заняты, наблюдая, как драгоценный напиток льется в стеклянные сосуды, затем каждый взял свой стакан, поднял его, рассматривая содержимое и принюхиваясь к нему.

  А тебе, Лешка, пора бы руку уже набить, – заключил Дерман, разглядывая уровень жидкости в стаканах,

  Да и рожу, тоже, – добавил Брусилов, вспомнив старый анекдот.

  Ну, дай бог, не последняя, – произнес Лешка, не обращая внимания на сказанное приятелями, и махнул свой стакан залпом.

  Надеюсь, что так, – подумал Андрей и принялся пить свою порцию мелкими глотками. Где-то на периферии его сознания промелькнула какая-то тревожная мысль, о том, что, вроде, что-то такое уже в его жизни было. Но мысль эта была такая мимолетная и неясная, что он не придал ей внимания.

  К тому же, напиток этот оказался отменного качества. Не будучи специалистом в коньяках, (где их тогда можно было достать, хорошие коньяки, и на какие, извините, деньги?) Андрей все-таки отметил про себя его тонкий вкус и длительное жжение языка и неба, остававшееся после него.

  Интересно, как Лешка может одним глотком выпить полстакана такого напитка? – подумал он, – И какой с этого кайф? Просто напиться? Так тогда уж лучше пить водку.

  Между тем, напиток стал уже производить на них свое действие.

  Ну, что я вам говорил? – похвалился Сашка, – Между прочим, я за эту бутылку червонец отдал.

  Что значит, червонец? – удивился Андрей, у которого снова стали пробуждаться сомнения насчет этого напитка, – Ты хоть знаешь, сколько хороший коньяк стоит? Ну, уж никак не меньше полтинника.

  Места знать надо, – усмехнулся Дерман, – Может, ты скажешь, что тебе коньяк не понравился?

  Нет, не скажу, – вынужден был признать Андрей.

  Ergo, bibamus! – с серьезным видом поднял указательный палец Гуляков Лешка, который умудрился нахвататься латинских выражений, которые всегда шокировали людей, именно в его устах.

  Для дураков перевожу, – повторил он, специально для Брусилова, – Следовательно, выпьем.

  Вот именно, бибамус, – кивнул головой тот и снова наполнил стаканы до половины.

  Между первой и второй, – Сашка поднял свой бокал.

  Верно, – кивнул головой Андрей, чокаясь с ним и приступая к распитию содержимого второго стакана. И тут его проняло. Едва он допил свой коньяк и поставил стакан на стол, как стены бара поплыли перед его глазами. Звуки музыки и голоса приятелей начали сливаться в сплошной гул, а лица танцующих вдруг закружились в воздухе и слились в сплошную мутную пелену. Потом свет погас...