Текст книги "Третий Вариант (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

  Это надо обдумать.

  Андрей разлил остатки «Агдама» в два стакана, слегка поколебался, потом махнул рукой и налил Лешке еще стакан коньяка.

  Вот это дело, – заплетающимся голосом проговорил Гуляков, – Давно пора выпить, а то сижу тут, как этот, тополь на Плющихе.

  На Плющихе – три тополя, – поправил его Андрей.

  Ну, я же и говорю, – подтвердил Лешка, – Тополей – три, а я один. Но, вас-то я тоже посчитал.

  Я же говорил, – заметил Дерман, – Логика у него железная.

  Выпили за логику.

  Так, что там с Сократом? – напомнил Андрей.

  С Сократом все в порядке, он уже умер.

  Я не об этом, ты говорил, что если в начало своих рассуждений положить спорный факт, то это может завести тебя, черт знает куда.

  Именно, – подтвердил Сашка, – Вот допустим, Сократ начинает с кем-то спорить и говорит ему: «Ведь, всегда нужно говорить правду? Вы с этим согласны?» – «Согласен», – говорит его собеседник, и тут же попадает в расставленную Сократом западню, потому что дальше он делает из своего собеседника дурака, заставляя того самого сказать не то, что он думает. Я сам никак не мог понять, в чем тут дело, пока не сообразил, что если не поддаваться нажиму этого самого Сократа, и противоречить ему в первом же его предложении, то ни хрена он тебе не докажет. Вот, например: Сократ говорит тебе: «Послушай, Андрей, ведь всегда нужно говорить правду. Ты с этим согласен?», – а ты ему отвечаешь: «Нет, не согласен, ваш постулат не верен потому-то и потому», – и все, баста, спекся старикашка. Так и в нашем случае: эксперимент не может быть признан действительным потому, что Гуляков и бензин выпьет и не подавится.

  А вот не надо! – подал голос Лешка, – Бензин – это гадость, я его пить не буду, и не упрашивайте.

  Да, – вынужден был признать Андрей, глядя на однокашника, – Эксперимент трещит по швам. Однако не поздно еще внести в него изменения.

  Какие? – поинтересовался Дерман.

  Мы можем подключить к этому эксперименту тебя.

  Ты думаешь, нам это что-нибудь даст? – выразил сомнение Сашка.

  Еще бы! – принялся убеждать его Сидоров, – Сам смотри. Мы имеем Лешку, на которого данный напиток не оказал никакого воздействия.

  На меня бутылка коньяка вообще не может оказать никакого воздействия, – подтвердил заплетающимся языком Гуляков и звучно икнул. – Вот еще выпьем, поедем в бар, и набьем кому-нибудь морду.

  Вот видишь? – указал на Лешку Андрей, – Человек, как человек. Поэтому, давай подключайся, изучай этот вопрос, так сказать, изнутри, или наш эксперимент не даст никаких результатов.

  Ну, что ж, – вынужден был признать правоту друга Дерман, – Исключительно, в научных целях.

  И они наполнили коньяком два стакана, Сашке и Лешке.

  Ну, – поднял свой стакан Дерман – За науку.

  И чтоб нам всем, – добавил Гуляков, – выпил свой стакан и грохнулся на пол.

  Теперь, понимаешь в чем дело? – спросил Андрей у Сашки, указывая на отрубившегося приятеля.

  Теперь не понимаю, – помотал головой Дерман, – Объясни.

  Объясняю, – согласился Андрей, – Откуда мы можем знать, глюки у него сейчас, или он просто пьян?

  Да! – кивнул головой Сашка, – Откуда мы это можем знать?

  Вот! – Андрей назидательно поднял вверх указательный палец, – Мы этого знать не можем.

  Да? – Сашка удивленно посмотрел на приятеля.

  Да, – Андрей убедительно кивнул головой, чем окончательно расстроил Сашку. – Но, мы это узнаем, – поспешил он его успокоить.

  А как? – удивился Сашка.

  А вот, как. Мы должны теперь сами выпить испытуемый напиток, а потом, когда придем в себя, мы расскажем друг другу наши ощущения. Тогда сразу станет ясно, с чем мы столкнулись? Наркота это, или просто коньяк?

  Здорово! – восхитился Дерман, – И как я сам до этого не додумался?

  Потому что трезв был, – убежденно произнес Андрей, а, ведь, давно известно, что – In vine veritas!

  И как говорит латинская народная мудрость и наш уважаемый друг Лешка: ergo bibamus.

  Они налили себе в стаканы остатки бренди, чокнулись и выпили...

  Андрей посидел немного, прислушиваясь к своим ощущениям, но они были самыми нормальными. Теплом разливался алкоголь в крови, чувствовалось приятное жжение на языке и менее приятное опьянение в мозгу и только.

  Все, – развел он руками, обращаясь к Сашке, – эксперимент доведен до своего конца. Результаты записаны, а вечером будут осмысленны. Пока же предлагаю всем поспать часов пять, что, кстати, Лешка уже и делает.

  Они вдвоем перетащили Лешку в комнату, уложили его на диван, и туда же лег Сашка.

  Сам же Андрей, как самый трезвый, пошел на кухню, помыл всю посуду, потом заварил себе чай и принялся, не спеша, рассуждать о положении, в которое они попали. Не спеша, он вспоминал все известные ему факты и пытался расставлять их по полочкам. Итак:

  1. Сашка купил у спекулянта в «Апраксином Дворе» шесть бутылок какой-то жидкости, похожей на коньяк.

  2. Одну бутылку Сашка распил с какими-то девочками.

  3. Две бутылки они распили в баре на четверых, причем ни у кого, кроме самого Андрея, никаких побочных эффектов эти бутылки не вызвали.

  4. У самого же Андрея пробой в будущее произошел только после двухсот миллилитров этого зелья.

  5. Сегодня они повторили эксперимент. Ни на кого, кроме него, этот напиток, таким образом, не действует. На него сегодня напиток тоже не подействовал, но он выпил всего сто миллилитров. Тут в памяти Андрей сделал одну зарубку и стал рассуждать дальше.

  6. Желая еще закупить этого коньяка у того торговца, Дерман отправляется в Апраксин Двор, где обнаруживает убитого продавца и уничтоженный товар. Что бы это могло значить?

  Кстати, – возвращаясь к своей зарубке, вспомнил Сидоров, – Почему я все-таки сам старался не пить этот коньяк, сорвавшись только в последний момент, когда, к счастью, пить уже было нечего?

  И тут он вспомнил свой сон, в котором ему был дан категорический запрет на употребление этого напитка. Нельзя сказать, чтобы сон он вспомнил четко, но эти слова застряли в его памяти прочно. Еще там во сне была какая-то опасность. Но в чем ее суть, он никак не мог вспомнить.

  Мистика какая-то, – недовольно проворчал наш герой, – Не пить коньяк только потому, что мне это во сне запретили, – но, не смотря на эти слова, сам он чувствовал необходимость подчиняться этому приказу. Может быть, он был как-то связан с этим убийством в «Апраксином Дворе»?

  Во всяком случае, – подумал он, – Хорошо, что мы эти бутылки распили. Теперь надо выкинуть посуду и никому никогда об этом бренди не рассказывать.

  Этот выходной день, по сути, так и закончился: Сашка и Лешка отсыпались до позднего вечера, а Андрей провел остаток дня в размышлениях и за чтением книг.

  Глава 3

   Нинка, как картинка,

   С фраером гребет.

   Дай мне, Керя, финку,

   Я пойду вперед

   Поинтересуюсь:

   А что это за кент?

   А. Розенбаум.

  Следующий день недели уже был понедельником, и с утра Сидоров отправился на работу. Надо сказать, что после окончания ЛИИЖТа он получил распределение в энергомонтажный поезд. На самом деле, никакой это был не поезд, а просто строительная организация, которая строила линии электропередач вдоль железной дороги. Работы велись по всему северо-западу Советского Союза, и Андрею, как инженеру ПТО и инженеру по охране труда, приходилось частенько отправляться в командировки, причем, командировки эти часто были внезапные. Признаться, Андрею эти бесконечные разъезды, поезда, вагончики и гостиницы настолько надоели, что он уже задумывался о том, что пора менять место работы, но пока все откладывал это решение. Центральный офис этой организации находился в огромном здании на Фонтанке, похожем, наверное, на здание знаменитого «Геркулеса» из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова. Точно так же, как и в том, в этом здании находилось множество самых разнообразных организаций, занимающих помещения на пяти его этажах. Сидорова эти многочисленные соседи вполне устраивали, так как это давало ему возможность шататься по всем этажам и заводить все новые знакомства, главным образом с молодыми сотрудницами других организаций. Во всяком случае, скучать ему на работе не приходилось. Показательным в этом плане был один случай, происшедший с ним на втором году службы в этом месте. В этот день к ним в энергопоезд поступила на работу новая сотрудница, Надежда. Она тоже закончила ЛИИЖТ и больше того, первые три курса училась с Андреем в одной группе, но потом вышла замуж и взяла академический отпуск. В результате, она закончила институт на год позже Андрея. Придя в первый день на работу, она кое-как продержалась до обеда, всем своим видом показывая, как ей скучно, а уж после обеда в открытую начала зевать. Когда же Андрей спросил у неё, как ей работа? Она ему так и сказала, что чуть не умерла от скуки.

  Не понял, – оторопел от такого признания наш герой, – Как здесь можно скучать? Ты на меня посмотри, я весь в мыле. У меня минуты нет свободного времени. Я даже присесть сегодня не смог.

  Вот именно, – не стала спорить с ним Надежда, – Я за тобой весь день наблюдала: ты носился как угорелый, но ведь ты же ничего за целый день не сделал!

  Услышав такой отзыв о своей работе, Андрей даже обиделся, но потом в уме повторил все свои действия за этот день, и должен был признать, что все его многочисленные перемещения по зданию и разговоры в курилках и столовой, никакого отношения к самой работе не имели. Поэтому он отбросил обиды и просто оценил свою квалификацию. Согласитесь, все-таки гораздо интересней работать так, как он, чем зевать на работе, с риском вывихнуть челюсть, подобно Надежде.

  Итак, придя в этот день на работу, он бросил портфель под свой рабочий стол, над которым висел плакат, написанный им самим крупными красными буквами. «Решения Партии – в жизнь!», гласил плакат, и повесил он его над своим рабочим местом ради стёба, что, может быть, и было остальным понятно, но в том-то и была специфика того времени, что понимать-то все всё понимали, но снять такой плакат, безнаказанно, никто не мог. Кроме того, в кладовой, на дальней полке, Андрей раскопал кем-то туда заброшенный вымпел с изображением Ленина и надписью: «Победителю соцсоревнования». Теперь этот вымпел тоже украшал его стол. И, наконец, там же, в кладовке, он раздобыл вращающееся кресло на колесиках и притащил его к себе в кабинет. Кстати, тогда это была довольно редкая вещь, в отличие от нашего времени. Для примера, могу сказать, что, когда Андрей все-таки покинул эту организацию, начальник ПТО забрал это кресло, а заодно, вымпел и огромную кружку, из которой Андрей пил на работе чай, себе. Пока же кружка находилась на месте и была еще одним предметом гордости Сидорова. Словом, вы уже поняли, уважаемые читатели, что Андрей мог организовать свое рабочее место. Вы наверняка спросите меня, уж не собираюсь ли я писать производственный роман, так модный в то, уже далекое время? Для чего я так подробно описываю все это? Отвечу сразу: «Боже меня упаси». А для чего я все это описал? Наверное, посчитал я, это даст вам возможность лучше узнать характер нашего героя, а потом, как знать, может быть, все это и понадобится в нашем дальнейшем повествовании? Пока же ограничусь тем, что скажу, что Андрей провел этот день в таких же постоянных контактах и перемещениях, как и обычно. Разве что, под конец рабочего дня, ему позвонил Дерман, и спросил, как он смотрит на то, чтобы вечером встретиться в баре и посидеть с девочками, с которыми не удалось встретиться вчера. К сожалению, для Сашки, Андрей смотрел на это отрицательно, так как считал, что в бар нужно ходить по субботам, в крайнем случае, два раза в неделю, а не каждый день, как на работу. Кроме того, у него сегодня, как, впрочем, и каждый будний день, тренировка по боксу.

  «Кстати, о боксе», – неожиданно для себя подумал Андрей, – «А ведь пора уже завязывать».

  Эта мысль оказалась такой неожиданной, что Андрей, в первый момент, опешил. Он очень поздно, по современным меркам, занялся боксом, только в институте, и только, только почувствовал себя настоящим боксером, добился каких-то успехов, и еще вчера не представлял себе существования без тренировок и соревнований. Что же изменилось за это время, если у него появились такие мысли? Тем не менее, он совершенно отчетливо понял, что последний раз выступит на кубке города, после чего повесит перчатки на гвоздь. Это, тем более, было удивительно, что на тренировке он почувствовал, что знает и умеет гораздо больше, чем раньше. Непонятно было, откуда это вдруг пришло, но такое в спорте бывает, ты тренируешься, как черт, а у тебя ничего не получается, а потом, вдруг, ни с того, ни с сего, тебя словно прорывает. Так что, в этом, как раз, ничего необычного не было.

  Встретиться с Дерманом ему удалось только в субботу, все там же, в баре. Когда Сидоров туда пришел, он нашел там Сашку и Лешку, которые сидели за столиком с двумя симпатичными девушками. Одну из них Андрей уже видел прежде, это была та самая знакомая Дермана, с которой он познакомился неделю назад, а вторая, очевидно, ее подруга, была ему незнакома. И вместе с тем, глядя на ее волнистые волосы, голубые глаза и ее слегка курносый нос, бульбочкой, он вдруг почувствовал какое-то странное волнение. И дело было не в том, что эта девушка ему понравилась, что было на самом деле, но и еще в чем-то. У него, вдруг, появилось чувство, что он ее очень хорошо знает, и что с этой девушкой связано что-то очень важное в его жизни, но вот

  что именно, он никак не мог вспомнить. Они познакомились, девушку звали Людой. Оказалось, что она работала на фабрике «Скороход» и жила в общежитии. В Ленинград приехала из Казахстана, поступать в институт, провалила экзамены, но возвращаться домой не захотела. Через год снова попробует поступить в институт, а пока работает и изучает город. Словом, нормальная девушка, с обычной, для приезжих, биографией. Вот только свои чувства к ней, Андрей нормальными назвать не мог. То его тянуло к ней, и он представлял, что ни с кем другим ему не будет так хорошо, то вдруг окатывало таким холодом, что хотелось все бросить и бежать отсюда подальше.

  Пойдем, потанцуем? – обратился к своей девушке Сашка, на что та охотно согласилась.

  Когда же и Андрей пошел танцевать со своей подружкой, Лешка только с сожалением посмотрел им вслед, укоризненно покачал головой и произнес,

  Nemo saltat sobrius, nisi forte insanity (Никто не танцует трезвым, кроме, может быть, сумасшедших).

  Сам он, при этом, остался сидеть за столом, что, безусловно, доказывало, что он-то находится в своем уме.

  Уже в конце вечера в баре появился Брусилов. Оглядевшись по сторонам и заметив приятелей, он подошел к их столику.

  Что-то ты припозднился сегодня, – заметил Андрей, после взаимных приветствий.

  Еле вырвался, – посетовал Владимир, выпивая налитый ему стакан портвейна, – Совсем запахали.

  Что-нибудь случилось? – спросил Андрей, просто так, чтобы поддержать беседу.

  В Апрашке двух азербайджанцев зарезали, а нас всех поставили на уши.

  Двух? – внезапно дрогнувшим голосом спросил Андрей, – Не одного?

  Именно двух, – зло произнес Брусилов, – Если бы одного, то всякое бывает, поругались там, товар не поделили. А тут – двух. В разных местах, но одинаково жестоко. Брр, – передернул он плечами. – Я их трупы видел – зрелище, не для слабонервных. Слушай, – обернулся он к Сашке, – У тебя водка есть?

  На минуту, они с Сашкой отошли в сторону и выгребали из своих карманов деньги. Потом он снова вернулся к Андрею,

  Самое главное, все торгаши утверждают, что это дело рук чужих. Все боятся, и начальство наше боится, что это передел криминального рынка, и что следует ждать большой крови. Во всяком случае, я бы сейчас ходить в Апрашку не советовал. Ладно, подожди, пойду куплю водки, нервы успокоить надо, – Брусилов скрылся в комнате у администратора бара, а Андрей поспешил отвести в сторону Сашку.

  Тебе наш мент ничего не говорил? – спросил он, убедившись, что их никто слышать не может.

  Сказал, что выпить водки надо, и все.

   Дерман был спокоен и весел, было видно, что у него хорошее настроение. На секунду Андрей даже заколебался, не хотелось его портить, но потом, все-таки подумал, что надо, чтобы тот все знал.

  Так вот, я тебе скажу. В Апрашке обнаружили два трупа.

  Два? – было видно, как нервно дернулась щека у Сашки, – И кто же второй?

  Не знаю, – Андрей внимательно посмотрел на Дермана, – Но почему-то мне кажется, что это тот азербайджанец, который тебя к первому вел.

  При этих словах Сашка сильно побледнел и оглянулся по сторонам,

  С чего ты это взял? – прошептал он вдруг осипшим голосом и закашлялся.

  Во-первых, Брусилов сказал, что оба преступления очень похожи, ну, море крови и все такое. Во-вторых, просто чувствую и все.

  Молодые люди посмотрели друг на друга, и нельзя сказать, чтобы вид другого их приободрил,

  Черт! – прошептал Дерман, – Во что же мы вляпались?

  И откуда-то, из глубины сознания Андрея вдруг выплыли слова, услышанные им во сне,

  «Ни в коем случае, не оставляй у себя этих бутылок. По ним тебя могут найти».

  Послушай Сашка, – спросил он, – А ты, часом, не утаил у себя несколько этих бутылок? – и увидел, как еще больше побелело у того лицо.

  Только одну, клянусь, только одну, да и та у меня здесь, с собой.

  А почему же ты ее не отдал Брусилову? – удивился Андрей.

  Так ведь, он же водки просил. Да и жалко стало, – вынужден был признаться Сашка.

  Жить хочешь? – неожиданно жестко спросил Сидоров.

  Опешивший от неожиданности Дерман поднял на него, ничего не понимающий взгляд.

  Тогда, бери свою сумку, идем во двор и разбиваем бутылку вдребезги.

  Зачем? – не понял его Сашка.

  Затем, чтобы завтра твой труп не обнаружили в придорожной канаве, – объяснил ему приятель.

  Под бдительным взором Сидорова, Дерман взял свою сумку, лежавшую на полу и направился к выходу.

  Куда вы? – остановил его вопросом Лешка, увидев, что приятели с сумкой направились на выход.

  Да мы сейчас вернемся, ты сиди, – отмахнулся от него Сашка, и направился вслед за Андреем, вниз по лестнице.

  На улице, после душного зала, было легко и приятно дышать. Не удивительно, что многие посетители время от времени выходили на свежий воздух, кто подышать, а кто покурить. Поэтому возле входа в бар всегда толпилось какое-то количество народа. Вот только эти двое как-то не вписывались в общую толпу. Уж слишком они были сильные, здоровые и подтянутые. Возможно, в рядах бойцов элитного спецназа, они и были бы незаметны, но тут сразу привлекли внимание Андрея. Кроме того, надо сказать, что Сидоров обладал одним удивительным чувством – стоило кому-то из оказавшихся поблизости людей задумать злое дело, как он сразу это чувствовал. Сначала он думал, что чувствует только злой умысел, направленный лично против него, но потом убедился, что это не так, когда в одном кафе двое бандитов ограбили кассу. Как только они вошли в зал, Андрей сразу же почувствовал, что сейчас что-то будет, и сразу подобрался, готовясь дать им отпор. Каково же было его изумление, когда он увидел, как они выхватили деньги из кассы и помчались прочь. Таким образом, он понял, что просто чувствует зло. Так и тут, от этих двоих отчетливо веяло нешуточной опасностью, но относилось ли это к ним с Сашкой, или парни были просто на взводе, он не знал.

   Держась настороже, они с Сашкой проследовали за угол здания, во двор, где были эстакады для приемки товара, и лежали возле стены горы пустых ящиков от бутылок. Подойдя к стене дома, оглядевшись по сторонам, Дерман вытащил из сумки бутылку коньяка и уже собирался разбить ее, как, словно бы ниоткуда, возле них появились эти двое. Это было настолько неожиданно, что Сашка вздрогнул и застыл на месте, пряча бутылку за спину и не зная, что делать?

  Ну, вот и нашелся, – проговорил один из «спецназовцев», – Дело сделано.

  Послушайте, – в страхе пробормотал Сашка, – Я тут не причем, вы меня с кем-то перепутали. Если вы имеете в виду эту бутылку, то я просто купил ее у какого-то типа. Что это такое, я и понятия не имею, – при этом он отступал назад, пока не уперся спиной в стену здания.

  «Спецназовцы» же, наоборот, все это время медленно двигались вперед, не произнося ни слова и глядя на наших друзей какими-то пустыми равнодушными глазами, в которых, казалось, не было ничего человеческого. Когда же между ними и приятелями осталось меньше двух шагов, в руках у этих странных людей вдруг появились ножи. Не понятно было, откуда они их достали. Ножи словно выросли у них из ладоней. И тогда время для Андрея, словно, остановилось. Все остальное происходило, как в замедленном фильме. Он видел, как один из «спецназовцев» шагнул вперед, отводя руку для удара, а второй поворачивается в его сторону. Самое интересное, что Сашка продолжал стоять неподвижно с закрытыми глазами. Андрей еще подумал, почему у него закрыты глаза? И тут же понял, что он просто моргнул. Сам же Андрей уже рванулся к первому незнакомцу и ударил его в висок кулаком, тут же присел, и крутанулся на носке согнутой ноги, выпрямив другую в сторону, и сбивая на землю второго «спецназовца». Не дав ему опомниться, он пробил ему кулаком в то место, где кончается затылок и начинается шея, и тут же, схватив его за голову, изо всех сил резко крутанул ее, услышав, как хрустнули, ломаясь, его шейные позвонки. Все эти действия были неожиданны для самого Андрея. Нанося удары, он понимал. Что бьет не по-боксерски, а уж все остальные приемы и вовсе были ему неизвестны. Более того, у него было отчетливое ощущение, что это не он сам бьет человека, а кто-то другой управляет его телом. Но думать об этом ему было некогда. Когда враги, поверженные, лежали на земле, время возобновило свой нормальный ход. Сашка стоял, обливаясь холодным потом и не понимая, как так получилось, что эти страшные типы лежат на земле без дыхания, в то время как он еще жив?

  Что ждешь? – крикнул ему Андрей, – Разбей бутылку.

  Очнувшись, от этого крика, Сашка грохнул бутылку об стену, и золотистая жидкость потекла по асфальту.

  Андрей же, к удивлению Сашки, быстро, но внимательно изучал содержимое карманов поверженных врагов.

  Интересно, – произнес он, перекладывая из их карманов в свои, какие-то непонятные вещи. Под конец, он забрал у них ножи, еще раз пощупал их пульс, с мрачным видом покачал головой и, наконец, выпрямился.

  Теперь так, – скомандовал он, – Уходим. Я жду тебя на перекрестке Гашека и Будапештской. Ты поднимаешься. И ведешь сюда Брусилова. Версия такая: захотелось пописать на природе, зашел сюда, а здесь два трупа. Потом, сразу ко мне. Всё, пошли.

   Выйдя со двора, приятели разошлись в разные стороны. Андрей перешел через трамвайную линию и углубился во дворы через дорогу, а Сашка вернулся в бар.

  В баре, за столиком, Володька с Лешкой были заняты разлитием водки в стаканы.

  Нет, так не пойдет, – Гуляков поставил стаканы рядышком, бок о бок, – Смотри, сколько не долил.

  Что значит, не долил? – возражал Брусилов, – Почти ровно. Зато, если я тебе начну доливать, то наверняка перелью, и что тогда, опять доливать, уже мне?

  Хорошо, – наконец согласился Лешка, – Только в следующий раз я буду наливать.

  Молодцы! – подошел к ним Сашка, – Тогда плесните уж и мне.

  Вот видишь? – Володька злобно поглядел на Гулякова, – Не выпендривался бы, не пришлось бы делиться, – и вылил остатки бутылки в Сашкин стакан.

  После того, как выпили, Сашке, вроде бы, полегчало.

  Послушай, Вовка, – Дерман взял Брусилова за локоть и отвел в сторону, – Тут такое дело, я думаю, что тебе будет интересно.

  Что такое? – недовольно спросил Брусилов. Ему сейчас хотелось только одного, еще выпить.

  Пойдем, пойдем, – Сашка потянул его к выходу, – Еще спасибо скажешь.

  Они вышли на улицу и прошли во двор позади здания.

  Ну и что ты хотел мне показать? – Брусилов удивленно спросил у Сашки, но тот его даже не услышал.

   В полном изумлении он смотрел на то место, где только что лежали два трупа. Теперь же там ничего не было. Он бы вообще решил, что все это ему показалось, если бы, подойдя к тому месту поближе, не увидел осколки разбитой бутылки и лужу от ее содержимого.

  Можешь ты, наконец, объяснить, что тут происходит? – вышел из себя Вовка, – Или и дальше будешь меня за нос водить?

  Отчего же? – пожал плечами Андрей, – Не далее, как минуту тому назад, когда мы с Андреем завернули на этот двор, вот на этом самом месте лежали два трупа. Я подумал, что тебе это будет интересно.

  Хм, два трупа? – Брусилов посмотрел по сторонам, – Ну и куда же они, по-твоему, делись?

  А я знаю? – развел руками Сашка, – Во всяком случае, если они отсюда исчезли, то и мне пора исчезать – добавил он, чем окончательно запутал Володьку.

  Ты куда? – успел спросить он.

  Извини, спешу.

  Когда Брусилов вернулся в бар, за столом сидел один только Лешка, но и тот был явно не в настроении.

  А эти где? – спросил Вовка,

   Думаю, уже дома, – ответил Гуляков, с унылым видом, рассматривая пустой стакан.

  А что так быстро ушли?

  А что здесь еще делать? – Лешка поставил пустой стакан на стол и пошел к выходу.

  Глава 4

   Хоть бы склон увить плющом,

   Мне б и то отрада,

   Хоть бы что-нибудь ещё.

   Всё не так, как надо!

   В. Высоцкий.

  На перекрестке Будапештской и Балканской Сашка огляделся. Из кустов, растущих возле девятиэтажного дома, вышла тень, и когда она попала в свет уличных фонарей, Дерман узнал своего приятеля.

  Ну, как? Сказал Брусилову? – спросил Андрей, подходя поближе и оглядываясь по сторонам.

  Сказать-то сказал, да вот показать не удалось, – ответил приятель.

  Что так?

  А то, что там, где мы оставили два трупа, никого не оказалось.

  Не понял? – Сидоров удивленно посмотрел на Сашку, не разыгрывает ли он его. – Как так, никого? А куда же они, в таком случае, делись?

  Не знаю, – ответил Сашка, – Это ты лучше скажи, как ты им пульс мерил?

  С минуту приятели стояли молча, глядя друг на друга удивленными глазами. Наконец Андрей прервал затянувшуюся паузу. Покачав головой, он твердо произнес,

  Нет, Сашка, уж что-что, а мертвого от живого я отличить сумею.

  Тем хуже, – прошептал Сашка, зябко поеживаясь и оглядываясь по сторонам, – Теперь эти покойники шляются где-нибудь здесь, а мне, признаться, они и живыми совсем не понравились.

  Да и мне, признаться, тоже. Во всяком случае, на сегодня есть предложение, переспать у меня. Ты как, не против?

  Совсем не против, – согласился Дерман, – Знаешь, как-то не хочется мне одному идти к себе домой.

  Тут, как раз, на Гашека показался трамвай, идущий в сторону Андреева дома. Друзья поспешили к остановке. В почти пустом трамвае, Сидоров сел у окна и смотрел на медленно проплывающие мимо него улицы и незастроенные пустоши. Он испытывал какие-то удивительные ностальгические чувства. Почему-то эти места казались ему дорогими и сентиментально трогательными, и одновременно, в памяти его всплыли эти же места, но застроенные дикими мрачными зданиями, которые теснились, лезли друг на друга, образуя непроходимые каменные джунгли. В себя его привел Сашка, который дергал его за рукав,

  Эй, просыпайся, нам выходить, – Андрей открыл глаза, оказывается, он успел заснуть в трамвае, и если бы не приятель, то долго бы еще добирался он до дома.

  Это еще что, – успокоил его Дерман, – Вот я однажды четыре раза проехал в метро мимо пересадки на Технологическом институте, и все никак не мог попасть на нужную мне линию. Правда, был я при этом сильно под градусом.

  Ну и как же ты все-таки оттуда выбрался? – засмеялся Андрей, представив себе эту картину.

  Зря смеешься, – серьезно сказал Сашка, – Мне лично, было уже не до смеха. Представь себе, мне нужно было попасть на «Электросилу», а я ехал со стороны «Владимирской». Встал я в вагоне, ухватился за поручень, задумался о чем-то, и прозевал «Техноложку». Выскочил уже на «Балтийской». Поехал обратно. Решил не переходить через лестницу, а снова вернуться на «Пушкинскую». Пересел на поезд, идущий в противоположном направлении, и опять проспал свою остановку. Сказать честно, я уже был в панике, «Технологический институт», представлялся мне, какой-то мифической, неуловимой станцией. Я подумал, что могу вечно ездить так, мимо нее и навсегда пропасть в этом тоннеле, и только ценой невероятных усилий, мне удалось, наконец, сконцентрироваться и не пропустить пересадку.

  Молодые люди весело посмеялись над Сашкиным приключением, но отчего-то, Андрей запомнил этот рассказ друга. Показалось ему, что в нем была какая-то серьезная мысль, понять которую он пока что не может.

  Когда до дома Сидорова оставалось метров сто, Сашка замедлил шаги и спросил,

  Андрей, как ты думаешь, что это были за люди, и что им от нас было нужно?

  Кто они – не знаю, не понимаю. Может быть, ты не до конца понял, но они явно из какого-то спецназа. Причем, я таких никогда не видел. Для примера, я тебе скажу, что двигались они раза в четыре быстрее, чем нормальные люди. Ведь ты, признайся, толком и не понял, что они хотели сделать?

  Честно говоря, я их и разглядел, как следует, когда они были уже того, а так, поворачиваюсь, а они уже здесь, рядом. Скажу честно, испугался. Только тогда и ты мне объясни, как же ты с ними справился? Ты же у нас хоть и боксер, а все-таки не из спецназа?

  А вот это для меня тоже загадка. Может быть, я просто так перепугался, что от страха силы удесятирились? Но, боюсь, дело не только в этом. Что-то со мной после твоего коньяка произошло, а вот что, сам до конца не пойму. А что касается того, что они с нами хотели сделать, то тут двух мнений быть не может – то же, что и с теми азербайджанцами в Апрашке. И причина все в том же коньяке. Вот так-то. Я, конечно, не знаю, но боюсь, что мы влезли в какую-то историю со спецслужбами. Смотрел «Три дня Кондора»? Вот, что-то вроде этого.

  От этих объяснений друга, Сашке стало совсем не весело. Даже в темноте было видно, как он побледнел,

  Ты думаешь, что это КГБ? – в глазах его явно читался ужас.

  Я других у нас спецслужб не знаю.

  Но, тогда мы с тобой уже покойники и никто в мире нам не поможет.

  Андрей подошел к Дерману, взял его за грудки и с силой встряхнул.

  Даже думать так не смей. Как видишь, первый бой мы выиграли, что будет дальше, посмотрим, но просто так я им не дамся.

  Он разжал руки и старательно разгладил смятую Сашину куртку.

  А может быть это не КГБ. Не их метод. Они могли тебя просто арестовать на глазах у всех и увезти в Большой Дом. На фига, скажи, им нужны все эти театральные сцены? И если уж ты хочешь убить человека, для чего, спрашивается, эта поножовщина? Что, нельзя подъехать на машине и из снайперской винтовки с хорошей оптикой с двухсот шагов вкатить ему пулю между глаз? Так что, ничего не понимаю. Только в одном я уверен, нашли они тебя по этой бутылке. Может быть, они ее пеленгуют. А я просто оказался рядом с тобой. Вот и все, больше у них нет способов нас найти, если конечно это не КГБ. В этом же случае, они будут допрашивать всех, кто был в баре в этот день. Начнут с барменов и Брусилова. Тогда мы все и узнаем. Мы с тобой, в любом случае идем в отказ: знать, ничего не знаем. А пока пошли ко мне домой. Если я прав, то там они нас не достанут, – и он подтолкнул Сашку к своему дому.