Текст книги "Возвращение в рай (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

  Не волнуйся, Михаил, – успокоил его Леней, – Если бы ты знал, какой это механик, то на коленях бы умолял его работать с тобой. Думаю, на всей земле не найдется второго такого. Так что радуйся, что сможешь у него чему-нибудь научиться.

  Он подмигнул Сергею,

  Ну, как, поработаешь на благо местной науки?

  Придется, – согласился Сергей. – Я хоть и не Евгений, но чему-то в школе меня учили.

  Ну и славно, – Леней довольно потирал руки, – Только «легенду» тебе нужно другую придумать. Скажем, ты Сергей, из Светославля, в юности ушел с купцами в Террополь. Ваш корабль захватили пираты, которые продали тебя в Ливандию. Там ты работал у большого ученого и изобретателя. У него и обучился премудрым наукам. Детали биографии обдумайте с Михаилом и Джоном. А вот когда ты попадешь на рудник и на месте осмотришься, то тогда мы и обсудим план освобождения наших товарищей.

  Друзья еще немного поспорили, не слишком ли рискованно, вот так лезть в самое логово зверя, учитывая, что Сергей, человек здесь новый и к таким переделкам непривычный, но всем уже было ясно, что лучше плана придумать невозможно. На том и порешили. За разговорами они и не заметили, что время уже за полночь. Наконец Леней спохватился и объявил, что пора и честь знать. В просторном доме места хватило всем. Не часто, в последнее время, друзьям удавалось понежиться на пуховых перинах и под одеялами, так что они не замедлили воспользоваться этой возможностью. Но наутро, чуть свет, все уже были на ногах. Сытный завтрак, короткие сборы, и отряд, сопровождавший Михаила, выехал в направлении Черного рудника.

  Надо отдать должное Михаилу. Уже через несколько дней, после этого разговора, Сергей был назначен на рудник механиком. В его обязанности входило обслуживание примитивного подъемника, состоящего из замкнутой кольцевой цепи, с прицепляемыми к ней на крючьях ведрами, в которых и поднимали наверх из котлована руду, а также тележек. На этом и заканчивалась вся механизация трудового процесса. Заключенные спускались на дно котлована, кайлом вырубали руду, складывали ее в тележки и доставляли к нижнему краю транспортера. Далее, в ведрах, руда поднималась наверх, где ссыпалась в кучу, откуда уже отвозилась на плавильные печи. Поскольку его новые обязанности были необременительны, у Сергея оставалось много времени для того, чтобы наблюдать за жизнью заключенных и планировать их побег.

  Поначалу отношение к нему надзирателей было настороженным. Все-таки они чувствовали в нем чужака. Пришлось ему искать пути для установления с местными аборигенами более тесных отношений. И после двух-трех совместных попоек, во время которых он, якобы в усмерть пьяный, пуская слюни, изливал душу своим собутыльникам, признаваясь в любви к крестовому делу, похоже, отношение к нему, со стороны других надзирателей улучшилось. Но настоящее признание его за своего и, одновременно, преклонение перед его талантом изобретателя и ученого, произошло после того, как Сергей «изобрел» для местной публики игральные кости. Не зная, чем закончится его эпопея в этом мире, уже можно было сказать, что свой след на Антурии Белоглазов оставил. А дело было так. Как-то раз, наблюдая, как верзила Хамур, в течении двух часов подряд , играл с толстяком Мероном на деньги, в игру, которая сводилась к тому, чтобы отгадать , в какой руке один из них запрятал монету, Сергей не выдержал и взорвался.

  Какого черта? – заорал он, – Если уж вы хотите играть на деньги, то хотя бы играйте в, какую-нибудь, нормальную игру. Ну, нельзя же так! Как дети, ей богу.

  На тупых физиономиях охранников отразилось недоумение.

  Послушай, – промолвил Мерон, устремив на механика тусклый взгляд своих поросячьих глаз, – Я что-то не понял, ты что-то имеешь против того, что мы играем на деньги? – И он стиснул свои здоровые кулаки.

  Нет, что вы, – поспешил исправиться Сергей, в планы которого не входило ссориться с охранниками, – Я просто говорил, что если вам нравится это делать, то можно было бы придумать игру и поинтересней.

  Вот и придумай, – рявкнул Хамур. – А что касается нас, то нам и эта нравится, – и оба приятеля захохотали.

  Но, к удивлению этих господ, а также и многих других, бывших свидетелями этого случая, на следующий вечер Сергей пришел в кабак, где и проводили почти все свое свободное время местные работники и выложил на стол перед удивленными посетителями два костяных кубика, на каждой грани которых были выдавлены и закрашены точки: от одной, до шести.

  Что это такое? – Спросил его Хамур, вертя в руках и рассматривая кубик.

  Это и есть игра, которую ты просил меня придумать, – ответил Сергей, не моргнув глазом, приписав себе это изобретение.

  И увидев недоумение, отразившееся на лицах посетителей данного заведения, тут же, в течение нескольких минут, провел показательный сеанс и обучение нескольких желающих игре в кости, во время которого, проиграл им десять медных монет. Невозможно передать словами успех, который имела эта новая игра у местных аборигенов, а точнее, у худшей их части. Вся охрана рудника, казалось, сошла с ума. Кости изготовлялись вручную из всевозможных подручных материалов. С той поры, куда бы Сергей не пришел, везде он слышал стук бросаемых костей, и видел солдат, самозабвенно предававшихся новой азартной игре. Слава, обрушившаяся на Белоглазова, вполне могла бы поспорить со славой самого Олега. И если его пока еще не возвели в ранг святых, то можно было не сомневаться, что после смерти, этот сан ему будет обеспечен. Словом, нужно признаться, что Сергей внес свой немалый вклад в дело морального разложения обитателей этого мира. Но, тем не менее, у этого печального события была и своя светлая сторона: с этих пор, Белоглазов был своим у всей охраны рудника. Авторитет его вырос неимоверно, и доверие к нему было полное. А это как раз то, что было необходимо для проведения операции, ради которой он сюда и прибыл.

   Прошел месяц с тех пор, как Сергей устроился на рудник механиком, и надо сказать, что эти дни наложили на него такой отпечаток, как ничто в прежней жизни. Много раз за это время он приходил к мысли, что взвалил на свои плечи непосильный груз. Оказывается легко все планировать, сидя в уютном кресле, где-нибудь, в центре управления и потягивая из фужера ароматный найран и совсем другое дело, вот так, с головой окунуться в атмосферу зла, грязи и насилия. Оказывается страдания других людей не проходят стороной и ранят твою душу, оставляя на ней кровавые рубцы, если ты, конечно, не совсем зверь, и если у тебя еще осталась душа.

  Порою, глядя на охранников в этом адском учреждении, Сергей сомневался, люди ли они? И все больше склонялся к мысли, что нет, не люди. Не может быть у людей такой жестокости к другим людям. Даже хуже того, не жестокости, а равнодушия и презрения, да еще желания поглумиться над арестантами. Сергей постепенно приходил к мысли, что разница между людьми и нелюдями лежит не в области расовых или даже видовых различий, а именно в этом: есть у тебя душа или нет? Ведь и он, и Леней, и Джон с Жульеном; все они отличаются друг от друга даже как виды(а отличаются ли, кстати?), но тем не менее, все они люди, и положа руку на сердце, Сергей готов был признать, что его новые друзья для него значат гораздо больше, чем те, которых он оставил на Арисе, своей родной планете. Каждый раз, когда ему казалось, что его психика больше не сможет выдержать этих запредельных, для человека с Арисы, нагрузок, он вспоминал лица своих новых товарищей, сжимал зубы, терпел и продолжал работать. Кроме того, начиная ненавидеть одних, он не мог не проникнуться состраданием к другим, тем, кто находился за решеткой. К тому же, кроме сострадания, Сергей испытывал к этим узникам чувство невольного уважения. Не смотря на нечеловеческие условия жизни: холодные, грязные казематы, в которых заключенных на ночь приковывали цепями к вделанным в стену металлическим кольцам, скудную пищу, постоянные побои и унижения, а также изнурительный физический труд, эти люди сохранили чувство собственного достоинства. Более того, чувствовалось, что они поддерживали друг друга и соблюдали дисциплину. Правда, год, который они провели здесь, на руднике, не мог не сказаться на их здоровье. Все они стали худыми, как мощи. Щеки их ввалились, а глаза сверкали на черных испачканных лицах, как угли в золе костра. Было видно, что долго им не продержаться, а значит, нужно было спешить.

  В этот выходной Сергей отправился в город. Вместе с тремя охранниками с рудника, получившими увольнительную, он забрался в тесную повозку, запряженную парой лошадей. По будням, те же лошади, но запряженные в телегу, привозили на рудник продовольствие. Они же доставляли и почту.

  У всех отпускников настроение с утра было приподнятое. Что ни говори, а перспектива вырваться в город, зайти в кабак, выпить там вина, потанцевать с красоткой, а возможно и провести с ней ночь, была гораздо приятней, чем стоять ту же ночь на посту и охранять заключенных, как будто с ними что-то может случиться? Словом, таких дней, а их было не более двух в месяц, солдаты ждали с нетерпением. Потому-то с лиц этих доблестных стражей не сходила улыбка, и всю дорогу до города они обсуждали, в какой кабачок надо наведаться первым делом, а какой оставить на потом. Сергей скромно сидел в углу фургона, думая о своем и не участвуя в общей беседе, поэтому не сразу сообразил, что к нему обращаются. Да не просто обращаются, длинный, худой как палка охранник Сирел толкал его локтем в бок, ожидая ответа на вопрос, который Сергей пропустил мимо ушей.

  Извини, не расслышал вопроса, – сказал Сергей в ответ на его вопросительный взгляд.

  Да ты в мечтах уже наверно раздевал какую-то красотку? – скабрезно усмехнулся Сирел, а остальные охранники дружно заржали.

  А вот и не угадал, – усмехнулся Сергей, – Красоткой я займусь в свое время, а сейчас я обдумываю сюрприз, который готовлю ребятам с рудника.

  Ну-ка, что за сюрприз? Не томи, – заинтересовались его попутчики. По их загоревшимся глазам, было видно, что от изобретателя «костей» они ждали чего-то необычного.

  Сюрприз должен быть сюрпризом, – таинственно проговорил Сергей, – Могу только сообщить, что он будет приятным. А теперь, извините, мы, кажется, подъезжаем.

  В самом деле, повозка сделала очередной поворот на узкой, извилистой дороге, и впереди показалась городская стена, из-за которой виднелись крыши городских строений, а спустя несколько минут, копыта лошадей уже стучали по булыжной мостовой, проезжая сторожевые ворота. И возницу и охранников городская стража хорошо знала, поэтому в город их пустили без всякого досмотра. Здесь Сергей расстался со своими попутчиками, и все они отправились по своим делам: охранники, в ближайший кабак, спеша выполнить свою увеселительную программу, а Сергей на тихую улочку, в небольшой уютный дом, где его ожидали друзья.

  Дом этот был снят для временного проживания Ленеем, представившимся хозяевам, как младший сын знатного рода из Бергундии. Такая маскировка хоть и имела свои преимущества: так как младший сын в роду, как правило, обделенный наследством, частенько отправлялся в путешествия на поиски удачи и приключений; но имела также и недостатки: сыновья знатного рода, как правило, по прибытии в новый город, наносили визиты в дома местной знати, из простой вежливости и в надежде на благосклонность правящих особ. Поэтому столь долгое затворничество, а Леней с товарищами уже третий месяц находились в этом городе и сторонились общества, могло быть воспринято, как пренебрежение местным дворянством, или просто показаться подозрительным. В любом случае, пора было менять место дислокации. Именно такие мысли волновали Ленея в тот момент, когда в дверь постучали условным стуком, и на пороге появился Сергей, собственной персоной. Церемонно раскланявшись на пороге дома, Сергей вошел в прихожую, подождал, пока за ним закроется дверь и, уже потом, бросился в объятия друга.

  Вот еще одна странность, происшедшая с ним в этом мире: никогда прежде, у себя на Арисе, он и не подумал бы так выражать свои чувства. Да и если вспомнить, какие там были чувства? Они были, как бы, пригашены. Он ведь прожил большую часть своей жизни, по существу, не зная ни любви, ни дружбы, ни ненависти. Конечно, у него были, как он думал раньше, друзья, но теперь он понимал: «Ну, какие это друзья? Разве кто-нибудь из них, не задумываясь, отдаст за него свою жизнь? Да брось ты, не то, что жизнь, иной из них не пожелает ради тебя испытать малейшее неудобство».

  А тут, в каждом из своих новых друзей Сергей был уверен больше, чем в себе. Еще вопрос, не струсит ли он сам, когда начнется настоящее дело? Впрочем, в глубине души Сергей чувствовал, что не струсит. Теперь не струсит. И еще он понимал, что за время, проведенное на Антурии, он стал другим человеком, а может быть, просто стал человеком. Оказывается, для этого надо хлебнуть горя и лишений. Для того, чтобы очиститься, надо пройти сквозь огонь и омыться кровью. Зато теперь он понял, что такое настоящая дружба и настоящая ненависть. Любви он еще не встретил, это так, но теперь он и к ней готов.

  Ну, проходи, рассказывай, как там дела? А то, признаюсь, мы тебя уже заждались.

  Леней подтолкнул легонько Сергея в комнату, где за столом, застеленным белоснежной скатертью, сидели Джон с Жульеном и Онуфрием и пили чай.

  Заходи, Сергей, садись.

   Джон вскочил из-за стола, пододвинул ему стул, потом достал из буфета глиняную кружку, налил в нее ароматного чая и пододвинул ее своему другу.

  Сергей отхлебнул чая, похвалил его, потом отодвинул кружку, – Нет, не могу, сначала выскажу то, что на душе, – и, не теряя времени, обрисовал всю картину жизни на руднике.

  По мере его рассказа о жизни заключенных, лица его друзей все больше мрачнели.

  Вот ведь сволочи! – Не вытерпел, наконец, Жульен. – Откуда только эта мразь берется? Ведь ни одного из них не было видно, когда надо было защищать Родину. А как только другие за них всю опасную работу сделали, так они, тут же, из всех щелей вылезли и все прибрали к своим рукам.

  Ладно, Жульен, – остановил его Леней, – Дело не в том, откуда они вылезли, а в том, что с ними теперь делать? Во-первых, наших друзей нужно освободить, и сделать это, как можно быстрее. Скажу больше, мы уже сегодня уходим из этого дома. Поверьте моей интуиции, здесь нам больше оставаться нельзя. Кроме того, здоровье узников требует нашего немедленного вмешательства, иначе многие из них умрут, не дождавшись нашей помощи. Полагаю, что мы сможем их спасти уже завтра. Чуть позже, я расскажу мой план. Но тут есть один вопрос. Всем им требуется длительное лечение и отдых, а по нашим следам, самое позднее, через три дня, пустится погоня. Куда нам их спрятать? Вот вопрос, который не дает мне покоя. До границы с кочевниками нам не добраться. В лесу такое количество людей укрыть невозможно. Что же делать?

   И он обвел всех присутствующих в комнате вопросительным взглядом.

  Не так все плохо, Леней, как ты считаешь, – возразил Сергей, – Прежде всего, я хочу сказать, что у меня есть сильные медикаменты, и в довольно большом количестве. Их не достаточно, чтобы быстро поставить на ноги всех заключенных, но мы можем быстро привести в норму самых сильных, а таких примерно сто человек. Что касается остальных, то у нас хватит средств не дать им погибнуть, на первое время. А через месяц, я вам гарантирую, что все они будут в норме. Таким образом, получается, что нам надо укрыть всех на три дня. Через три дня наша армия составит сто человек, через неделю – триста, а через две недели у нас будет уже пятьсот хорошо обученных воинов.

  По мере того, как Сергей говорил, суровое выражение сходило с лица Ленея, а под конец этой речи на нем появилась озорная мальчишеская улыбка.

  А ведь ты прав, – он хлопнул Сергея по спине и весело рассмеялся, – Почему я решил, что кто-то сразу станет нас преследовать? Зачем вообще кому-то знать, что мы захватили рудник? – и он посмотрел на своих товарищей озорными глазами.

  А как же? – Недоуменно начал было Жульен, но Леней его перебил.

  Вы поймите. Рудник находится на отшибе. Гарнизон рудника постоянно живет вне города, и только раз в неделю, два – три человека из них наведывается в город.

  Да еще извозчик, два раза в неделю ездит в город за продуктами, – подсказал Сергей.

  Хорошо, пусть ездит, – согласился Леней, – Но с этим мы что-нибудь придумаем, а пока так: Захватываем гарнизон врасплох. Всех убираем. На дороге в город выставляем пост и перехватываем любого, желающего попасть на рудник. На руднике устраиваем лазарет, и через месяц у нас уже будет действующая армия.

  Все присутствующие минуту обдумывали сказанное Ленеем, и вынуждены были признать, что ничего невозможного в нем нет. Наоборот, чем больше они его обдумывали, тем проще оно казалось в исполнении. Конечно, как это часто бывает в жизни, в дело могли вмешаться какие-то непредвиденные обстоятельства, но совсем без риска дел не бывает. Надо только, по возможности, свести его к минимуму. И все-таки Джон посчитал нужным задать один вопрос,

  А как мы можем быть уверены, что никто из охраны не успеет скрыться, или еще хуже, не организует грамотную оборону рудника, используя свое численное преимущество и укрепления форта?

  А на этот случай, я кое-что придумал, – к удивлению всех, ответил за Ленея Сергей.

  Глава 15

  Утром следующего дня, когда опухшие от пьянки и недосыпа охранники подходили к своей повозке, на которой они должны были возвращаться на рудник, их глазам представилась следующая картина, Сергей стоял рядом с повозкой, груженной продуктами и ругался с извозчиком.

  Не могу, – упирался извозчик, не давая загрузить на телегу еще два здоровых бочонка.

  Как так, не можешь? А что же мне их в руках тащить прикажешь? – настаивал Сергей.

  Да хоть и на руках, а только нет у меня в телеге для них места, – стоял тот на своем.

  Господа, – обратился Сергей к подошедшим охранникам за помощью, – Будьте свидетелями, этот прохвост отказывается погрузить на телегу бочонки с вином, купленным мною для угощения вас и ваших приятелей с рудника.

  Ты что же, негодяй, хочешь, чтобы мы погибли от жажды? – напустился на возницу Сирел, – Или тебе просто не хочется, чтобы господа немного расслабились после своей чертовой работы? А ну, грузи бочонки, кому говорят! – но, не смотря на суровый тон охранника, возница проявил твердость,

  Как хотите, господа, а только грузить бочонки мне некуда, да и не потянет их моя кобыла. Что хотите со мной делайте, а не повезу.

  Вот зараза! – произнес Сирел, оглядывая груженый воз, в котором места и для них самих было мало, – Ведь точно, не потянет, дохлая скотина, но не бросать же два бочонка вина на дороге?

  Хорошо, господа, – отвел Охранников в сторонку Сергей, – Я, кажется, придумал, что можно сделать? Вы отправляйтесь вперед, а я найму еще одну подводу для вина, да пожалуй, подкуплю еще чего-нибудь для нормальной пирушки. Только вы уж предупредите там караул, чтобы меня пропустили на рудник.

  О чем вопрос? – повеселели охранники, у которых с утра было одно желание, опохмелиться, как следует, – Только уж не задерживайся надолго.

  Не волнуйтесь, я еще вас догоню, – махнул им рукой Сергей и повозка, с бравыми вояками, скрипя колесами, тронулась с места.

  В эту ночь сон никак не приходил к барону Фогелю, как он ни силился заснуть, все было напрасно. Все его тело ныло от непосильной физической работы, ноги, стертые до крови кандалами, привычно болели, а сегодня еще ко всему этому добавилась боль в спине от содранной кнутом кожи. Покрутившись на каменном полу, покрытом лишь тонким слоем соломы, и поняв, что в ближайшее время заснуть ему не удастся, барон открыл глаза и принялся смотреть в потолок. Смотреть по сторонам ему не хотелось. Все это успело приесться за тот год, что он находился здесь, на руднике. Грязные каменные стены, каменный пол, на котором лежали закованные в кандалы люди в грязном тряпье. Вид этих людей был ужасен, они казались живыми скелетами, обтянутыми сухой, как пергамент, кожей. Изредка из уст спящих вырывались стоны. К сожалению, а может быть и к счастью, но осталось уже недолго. Скоро их мучения окончатся. Удивительно, но эта мысль впервые не вызвала в нем никакого чувства протеста, и барон понял, что это в самом деле конец.

  «Ну и плевать», – равнодушно подумал он.

  Только неожиданно открывшаяся дверь их темницы, и свет от факела, осветивший большую часть их каземата, вывели барона из этого ступора. На пороге он увидел мужчину, осматривавшегося по сторонам.

  «Кого еще черт принес»? – выругался про себя Фогель, – «Могли бы, хотя бы ночью, оставить нас в покое».

  И вдруг услышал такой знакомый, но давно забытый голос,

  Друзья, я пришел за вами.

  И еще рассудок, не осознал до конца, кто это, а уже сердце барона готово было выпрыгнуть у него из груди, а в следующую минуту слезы брызнули у него из глаз. Фогель приподнялся с пола, крикнул, – Леней! – и сделал то, что не делал уже двадцать пять лет, с тех пор, как ему исполнилось четыре года – вслух зарыдал. Он давился солеными слезами, плечи его вздрагивали, и он не мог и не хотел с этим ничего поделать.

  А Леней, тем временем, спустился вниз и обнимал встающих ему навстречу друзей-заключенных. Наконец, когда прошел первый взрыв чувств, вызванный этим неожиданным, для них, спасением, Леней повысил голос, так, чтобы его все слышали и скомандовал,

  Теперь, друзья, все оставайтесь на своих местах. После того, как мы освободим вас от кандалов, вам будет оказана медицинская помощь.

  Тем временем, рядом с Ленеем, в каземате появился еще один человек с большой сумкой, в котором узники с удивлением узнали нового механика рудника. Вдвоем они начали обходить заключенных. Леней ключами открывал кандалы, а механик смазывал раны на теле заключенных какой-то мазью и делал им уколы, вводя им под кожу какие-то жидкости, для чего использовал какие-то пузырьки с иголками.

  Не волнуйтесь, друзья, так надо – успокаивал их Леней.

  И получившие укол люди, к удивлению своих товарищей, тут же ложились на землю и крепко засыпали. Фогель, когда до него дошла очередь, тоже подставил свою руку. Тонкая игла почти безболезненно проникла под кожу, и по его телу разлилось приятное тепло. В следующее мгновение голова его закружилась, и он провалился в глубокий сон.

  Сколько времени продолжался этот сон, барон не знал, но, наконец, сознание к нему возвратилось. Он продолжал лежать с закрытыми глазами и вспоминал, какой чудесный сон приснился ему этой ночью, как будто к ним вернулся Леней и освободил их из этого ада. После такого сна не хотелось открывать глаз и возвращаться к ужасной действительности. Стараясь оттянуть пробуждение, Фогель повернулся на бок и от неожиданности открыл глаза, так его удивило отсутствие привычного звона кандалов и их тяжести на ногах. Ошеломленный, он приподнялся с пола и внимательно посмотрел на свои ноги. Мало того, что на них не было кандалов, но (о чудо!) даже раны на них закрылись и покрылись тонкой розовой кожицей. Кроме того, во всем своем теле барон ощущал уже давно забытую легкость. Покрутив головой в разные стороны, он увидел, что вокруг него лежат его товарищи, но все без кандалов, а в дальнем конце зала, два человека, склонившись над одним из спящих, о чем-то тихо беседуют между собой. Заметив движение в зале, один из них повернул к барону голову и, узнав его, улыбнулся. А Фогель во второй раз, и уже окончательно, понял, что никакой это был не сон, а все это случилось на самом деле и во второй раз заплакал. Через пару секунд он уже был в объятиях Ленея, который успокаивал его,

  Ну, все, все, друг, успокойся. Этот кошмар уже позади. Обещаю тебе, теперь, если мы умрем, то в бою и с оружием в руках. А сейчас, – Леней обернулся ко второму человеку, находившемуся в дальнем конце зала, и позвал его к себе, – Позволь представить тебе моего друга и нашего соратника, Сергея.

  Отчасти, мы уже знакомы, – Фогель с удовольствием пожал руку Белоглазова, – Вот только я и представить не мог, что ты наш.

  Извините барон, но такова была моя задача, стать своим для чужих, чтобы помочь друзьям. К счастью, все это в прошлом, а теперь, поскольку, за неимением среди нас настоящего врача, я вынужден выполнять его обязанности, позвольте вас осмотреть и прописать вам курс лечения.

  С этими словами, Сергей вынул из своей сумки диковинный прибор, который напомнил Ленею портативный компьютер, а Фогеля просто изумил своим видом, приклеил на лоб барона датчик на присоске и погрузился в созерцание экрана. Через три минуты он удовлетворенно кивнул головой и снял с головы пациента датчик.

  Все просто прекрасно! У вас великолепное здоровье, барон. Никаких аномалий нет, а что касается общего истощения, то при помощи витаминов и хорошей пищи, мы вас приведем в порядок за одну неделю. Так что, больше в этом зале вам делать нечего. Полагаю, Леней, ты проводишь нашего друга в столовую?

  С удовольствием, – Леней обнял Фогеля за плечи и направился с ним к выходу из барака.

  Пройдя на территорию, ранее занимаемую охранниками, они вышли на кухню. Там, к своему удивлению, Фогель увидел поваров, также работавших у плиты, как они это делали и при прежней администрации.

  Какой смысл самим готовить, когда это могут делать профессионалы? – засмеялся Леней, перехвативший недоуменный взгляд своего приятеля.

  Едва они уселись за стол, как к ним тут же подбежал старший повар,

  Что будет угодно господам?

  Господам угодно легкую пищу в небольших количествах, и немного вина. Словом все то, о чем с вами говорил Сергей. Кроме того, должен вас предупредить, что сейчас сюда начнут прибывать остальные раненые. Всех их необходимо быстро обслуживать, не дожидаясь заказов, – он отпустил повара жестом руки, и уже спустя несколько секунд, перед ними на столе выросли блюда с кашей, овощами, фруктами и кувшин с вином.

  Угощайся барон, – поухаживал за своим другом Леней, пододвигая ему блюда, – Сейчас у вас одна задача – набирать силы.

  Как ни хотелось барону поговорить с Ленеем, обо всем, что случилось, но голод все-таки дал себя знать. Только утолив его, при этом Леней следил, чтобы его друг не переел, зная по опыту, что ничего хорошего из этого не будет, Фогель, наконец, смог утолить и свое любопытство.

  Очень кратко Леней рассказал о своих похождениях, от момента возвращения на Антурию и до настоящего момента.

  А что дальше? – спросил барон, поглядев в глаза другу?

  Дальше? А разве у нас есть выбор? – и, увидев, как заблестели глаза Фогеля, ответил за него, – Вот и я так же думаю.

  Глава 16

  Жульен с Пиресом, одним из уже выздоровевших пленников, сидели в засаде у дороги, ведущий на рудник. Большинство часовых, находясь на посту, убивает время, предаваясь своим мечтам, воспоминаниям, или строя планы на будущее. Так и Пирес в своих мечтах видел, как он, вместе с Ленеем, въезжает в Мирану во главе победившего войска, а счастливые жители столицы осыпают их цветами. Торжественный кортеж двигается ко дворцу, на ступенях которого их встречают королева Ариэла и ее свита, в том числе и та, о которой Пирес вот уже три года вспоминает с замиранием сердца. В самом деле, стоило ему первый раз увидать Натали, как сердце его сладостно заныло. Пирес вспомнил, как тогда, на развалинах Понта, сожженного войсками Тимурбека, они вытащили из подвала бездыханное тело молодой девушки, и как Леней привел ее в чувство, сделав ей искусственное дыхание. Вспомнил он, как были потрясены все его друзья этим фактом «оживления». Все, но только не он. Сам Пирес был настолько поражен красотой этой девушки, что не мог уже думать о чем-то другом. Он просто смотрел на девушку и не мог ею налюбоваться. А потом, когда он узнал ее имя, то весь день повторял его про себя – Натали. С тех пор и до сего времени хранил он ее образ в своем сердце. Самым счастливым временем своей жизни Пирес считал тот год, когда Натали жила в их отряде и сражалась с ними на равных за свободу своей Родины. Пусть тогда была война. Пусть они каждый день проливали свою и чужую кровь и теряли товарищей, но никогда, ни до, ни после, Пирес не был так счастлив. Он думал, что после победы над Тимурбеком, сможет, наконец, рассказать любимой о своих чувствах и в глубине души надеялся на взаимность. По крайней мере, некоторые взгляды, которые бросала на него Натали, давали ему основания на это надеяться, но судьба все разрешила иначе. В самом последнем бою он был тяжело ранен и очнулся уже в госпитале. Потом долго лечился, а когда, наконец, пошел на поправку и покинул это заведение, то узнал, что мир вокруг него сильно изменился и не в лучшую сторону. Прежде всего, исчез Леней. То, что о нем рассказывали на всех углах, не могло не вызвать у Пиреса недоумения и внутреннего протеста. Когда же он попытался объяснить людям, что Олег никакой не бог, и сам терпеть не мог, когда о нем так думали, толпа неожиданно пришла в ярость, избила Пиреса и доставила его в караулку, где уже местная стража посадила его под замок. Дальше его, как заклятого еретика, отправили на каторгу. Здесь, на руднике, Пирес и провел последние свои два года, среди своих однополчан, которые, видимо, были неугодны новой власти. Не смотря на то, что наш герой попал на рудник одним из первых, он не только остался жив, но и к удивлению многих, после освобождения, выздоровел одним из первых, за что, в первую очередь, должен был благодарить свою молодость и свое железное здоровье. Как бы то ни было, а теперь, после чудесного спасения, он мог и помечтать о будущем, и виделось ему это будущее в розовом цвете. Но мы должны заметить, что школа, пройденная молодым человеком в отряде «соколов» не могла пройти даром; хоть он и уносился в своих мечтах в дальние края, но и службу свою не забывал, а потому, ухо его сразу уловило звук шагов, за поворотом дороги. Шаги приближались, и вот уже из-за поворота показался монах, одетый в старую поношенную рясу с капюшоном. В руке у него была суковатая палка, которой он опирался на землю, как посохом. Надо полагать, что монах не обрадовался, когда, как из-под земли, на его пути выросли два человека. В эти тревожные времена встреча в лесу с человеком редко приносила удачу, наоборот, как правило, такая встреча грозила большими неприятностями. Поэтому нет ничего удивительного в том, что монах нерешительно топтался на месте и настороженно рассматривал встреченных молодцов.