Текст книги "Возвращение в рай (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

  Хорошо, ты меня убедил, – согласился с нищим Олег, – Однако, глядя на тебя, я начинаю удивляться. Похоже, что ты каждый день совершаешь столько добрых дел, что даже сам не знаешь, за какое из них бог мог тебя отблагодарить? Возможно ты святой подвижник? Позволь же мне узнать твое имя, добрый человек, чтобы, в свою очередь, благодарить за тебя бога в своих молитвах.

  Ну что же, – улыбнулся нищий, – Зовут меня Кадим. И если тебе еще раз захочется с пользой истратить свои деньги, ищи меня там же, у городских ворот. А теперь, смотри, вот она – «Веселая башня».

  К этому времени, они вышли на прямоугольную площадь, мощенную серым булыжником. Все дома выходили на эту площадь голыми стенами, без окон. Казалось, люди не желали глядеть в сторону этой башни. Сделанная из темного камня, с узкими окнами – бойницами, забранными железными решетками, которые находились на такой высоте, что нечего было и думать, спрыгнуть из них вниз, даже если бы этих решеток и не было. На вершине башни и днем, и ночью, находились двое часовых, которые менялись каждые три часа. Внизу, в эту башню вела, обитая железом дверь, с глазком – окошечком, за которым, надо полагать, тоже находились часовые. Окинув взглядом всю эту безрадостную картину, Олег повернулся к приведшему его сюда нищему,

  Вот тебе твои честно заработанные деньги, – сказал он, вкладывая в его руку еще две серебряные монеты, что, по тем временам, было неслыханной суммой. За то, что ты так хорошо выполнил мою просьбу, я на прощание дам тебе два совета. Первый: не докладывай тому, на кого ты работаешь, что проводил меня к этой башне. Лучше всего просто сразу забудь обо мне. Ты мне кажешься человеком смышленым. Поверь, что так будет лучше всего для тебя. И второй совет: никому не говори, что тебя ранили под Понтом. В том бою никого из защитников города не осталось в живых. И говорить так – святотатство. Я это стерпел, но кто-нибудь, из моих товарищей, служивших в нашем отряде, может запросто тебя за это убить. А теперь, прощай и помни: ты меня не встречал.

  Недаром, нищий произвел на Олега впечатление смышленого человека. Только он закончил свою речь, как тот предпочел быстро исчезнуть, благо, у него в кармане приятно позванивали три серебряные монеты.

  Проведя около Веселой башни около часа, Олег тщательно осмотрел все детали этого строения. Он уже собирался уходить, когда со стороны улицы, по которой он сюда пришел, послышался громкий цокот копыт, и на площадь выехала черная закрытая карета, в сопровождении десяти вооруженных всадников. Олег посчитал за благо, укрыться за углом дома, и оттуда наблюдал за тем, как карета остановилась у входа в башню, и из нее вывели связанного человека, очевидно, какого-то важного преступника, которого хотели доставить сюда в тайне, так как лицо арестанта было закрыто низко опущенным капюшоном. Однако когда пленник выходил из кареты, капюшон задел за край двери и слетел с головы арестанта, на мгновение, открыв его лицо. Олег, наблюдавший за ним, от неожиданности, вздрогнул.

  – Да, что же здесь, в самом деле, происходит? – произнес он, проведя рукой по своему, внезапно вспотевшему лбу.

  Затем, он повернулся и в мрачном настроении отправился прочь от этого места. Часа два потратил он, разыскивая в городе кузнечную мастерскую, а потом, добиваясь у кузнеца того, чтобы тот ему сделал тройной крючок, наподобие рыболовного, только здоровых размеров и весом, около двух килограмм. Наконец, получив от него нужное изделие и щедро за него заплатив, он вернулся в гостиницу «У святого Лаперуса», по дороге забежав в церковную лавку и купив там томик «Наказов», чтобы на досуге изучить эту книжицу. Хозяина гостиницы в зале не было видно. Вместо него, за стойкой расположилась та самая Катерина, которая, увидав Олега, радостно улыбнулась.

  А вы снова к нам, господин странник? Видать, вам у нас понравилось.

  Нет, дорогая Катерина, – улыбнулся ей в ответ Олег, – Мне понравилось не у вас, а мне понравились вы. Потому я и решил сюда вернуться.

  При этих словах посетителя, щеки юной служанки покраснели от смущения или, как знать, может быть и удовольствия. Но, будучи красивой девушкой и работая в таком месте, где, от подвыпивших посетителей, ей частенько приходилось слышать подобные признания, а то и предложения куда похлеще, она заставила себя засмеяться в ответ,

  Все вы, проезжие, такие, только увидали смазливое личико, и вас тянет на него, как мух на мед.

  А вот и нет, Катерина. Не хочу говорить за всех, но я не это имел ввиду. Если говорить о любви, то у меня есть любимая, с которой я был надолго разлучен. Сейчас я не знаю, где она, но обязательно скоро ее найду. А ты мне нравишься, потому, что ты, в самом деле, славная девушка, и, кроме того, я вижу, что у тебя есть какая-то тайна, которую ты стараешься скрыть от окружающих. Во всяком случае, никакая ты не служанка, какой хочешь выглядеть. Что-то заставляет тебя скрывать свое происхождение.

  При этих словах посетителя, краска слетела с лица девушки, и она невольно бросила взгляд по сторонам, не слышит ли их кто-нибудь? Однако, очень быстро ей удалось взять себя в руки и недоуменно пожав плечами, она произнесла,

  Не понимаю, о чем это вы?

  Ну, как знаешь, – Олегу надо было подготовиться к сегодняшней операции, и не хотелось терять время на пустые разговоры, – Дай мне, пожалуйста, номер на два дня.

  Поднявшись за Катериной на второй этаж гостиницы по скрипучей деревянной лестнице, он прошел по длинному, довольно темному коридору, открыл дверь своего номера и очутился в маленькой, впрочем, довольно уютной комнате, с окном, убранном цветными занавесками. Попрощавшись со служанкой, он сел на стул, раскрыл свой походный мешок, достал из него моток длинной и толстой веревки и принялся готовить свое снаряжение.

  Подготовив все для ночной операции, он заметил, что у него еще есть часа два свободного времени, которое он и провел лежа в постели и читая пресловутые «Наказы». Внешне безобидная книжка вызвала у него чувство глубокого удивления, а потом и негодования. Автор, которого, к слову сказать, Олег никогда не знал, повествовал о событиях, случившихся с Олегом, с момента его появления в Канте. О его встрече с Ариэлой, бегстве в Бергундию, о знакомстве с Джоном, Лаперусом, о предательстве герцога Летревиля, о походе в Кант, о борьбе с Тимурбеком, наконец, о последней битве на башне, которую автор назвал битвой добра и зла. При этом автор искажал все события до неузнаваемости. Нимало не смущаясь, он лепил из Олега всемогущего бога, а из его друзей делал безвольных и глупых слуг. Единственным исключением из них, был любимый ученик и сподвижник Олега, апостол Аркадий, с которым Олег всегда советовался и без которого сама победа, в борьбе со злом, была бы невозможна. Впрочем и сам Олег в этой книжке не столько действовал, сколько произносил, кстати и не кстати, назидательные речи, которые у настоящего Олега вызвали острый приступ зевоты. А вообще-то, это было просто собрание всевозможных изречений и наставлений, порой противоречивших друг другу. Словом, не дочитав этой книги и до середины, Олег отложил ее в сторону и встал с кровати, поигрывая желваками и с нехорошим блеском в глазах.

  – Ну, погоди, апостол! Я до тебя доберусь! – процедил он сквозь зубы. Потом все-таки не выдержал и выругался в слух, уже по матери. После этого, он собрал все свои вещи, проверил, хорошо ли закреплен ремень, держащий заплечные ножны, удобно ли расположен нож, на месте ли сурикены, духовые трубки, с отравленными стрелами, и, убедившись, что все в порядке, вышел из своей комнаты. Спустившись по скрипучей лестнице, он вновь увидел Катерину, стоявшую у стойки и смотревшую в зал со скучающим видом. Впрочем, как только она увидела Олега, вид ее изменился. Она вспыхнула и украдкой посмотрела вокруг себя, не заметил ли кто из посетителей этой ее реакции? Подойдя к девушке, Олег взял ее за руку и подержав ее ладонь в своей, проговорил, глядя ей в глаза,

  Милая Катерина, у меня к вам есть большая просьба. Сегодня ночью я вернусь в гостиницу, когда двери уже будут закрыты, и вернусь не один. При этом мне бы не хотелось, чтобы меня кто-нибудь видел. Хочу сразу предупредить вас, то, что я делаю, может не понравиться властям, но делаю я это из хороших побуждений и для блага Канта. Поверьте мне и помогите, просто тихо впустите ночью в гостиницу. Взамен, обещаю, когда вам понадобится моя помощь, вы можете на меня рассчитывать. Поверьте, я всегда держу свое слово.

  Вы так говорите, что хочется вам верить, – прошептала девушка, – Но, ведь, я даже не знаю вашего имени.

  Сначала, меня звали Олегом, потом, когда я потерял память, меня назвали Ленеем, когда память вернулась ко мне, я снова стал Олегом, но теперь, когда моим именем стали делать страшные дела, я отказываюсь от него. Теперь и навсегда, я Леней. Так что, ищи Ленея, и ты найдешь меня. Да, кстати: все, что написано в ваших «Наказах» – ложь, и апостол Аркадий – просто лгун. Такого человека никогда не было рядом со мною, и не его право рассуждать о том, чего он не знает и свидетелем чего, никогда не был. Вот так.

  Леней повернулся и вышел из гостиницы, оставив у стойки девушку в каком-то полуобморочном состоянии.

  Вечерняя прохлада уже пришла на смену дневной жаре, и над городом опустились сумерки. Площадь, вокруг Веселой башни не освещалась, и Леней без труда, никем не замеченный, притаившись у стены дома, стал ждать, когда произойдет смена часовых.

  Наконец, наверху башни показался отблеск факелов, и в тишине наступивших сумерек послышались голоса. Затем хлопнула металлическая дверь, и снова наступила тишина. Выждав еще минут двадцать, полагая, что этого времени хватит часовому, чтобы обойти свой пост, выбрать место поудобнее и, наконец, прикорнуть, где-нибудь в уголочке, Леней начал действовать. Тихо и быстро, но не крадучись, он подошел к башне, держа в руках веревку с тройным крюком на конце. Раскрутив крюк, как грузило, он забросил его в окно на третьем этаже. Затем, натянув веревку, и убедившись, что крюк надежно зацепился за край окна, он, быстро как обезьяна, полез по веревке вверх. Добравшись до окна, Леней ухватился рукой за решетку, подтянулся и сел на окно, просунув одну ногу сквозь решетку. Он уже начал сматывать свою веревку, готовя ее к новому броску, когда услышал тихий голос из камеры.

  Кто ты, друг? – и спустя минуту, в слабом свете молодой луны, ему удалось разглядеть взволнованное лицо своего друга Джона.

  Тс-с! – приложил палец к губам Леней, – Только тихо! Это я Джон. Я Леней, я вернулся, – и увидел, как округлились глаза от удивления и радости у его старого друга.

  Как? – чуть не вскричал пораженный Джон, но, увидев предостерегающий жест Ленея, понизил свой голос до шепота, – Ты вернулся? Слава богу! Я знал, я чувствовал, что рано или поздно, но ты вернешься. Здесь же черт знает что творится! Хуже, чем при Тимурбеке.

  Потом все расскажешь. А пока держи нож, на всякий случай, и жди. Я скоро.

  Сказав это, Леней как можно дальше высунулся из окна, снова раскрутил свой тройник, забросил его в бойницу на вершине башни и минуту спустя, уже выбрался на самый ее верх. Осмотревшись по сторонам, он услышал голоса, раздававшиеся из дальнего угла башни и неслышно, как тень, заскользил по направлению к ним. Как видно, строгая дисциплина не входила в число добродетелей охранников башни. Вместо того, чтобы обходить свой пост и осматривать подходы к нему, они устроились в укромном уголке на корточках и были заняты игрой в монету. Поэтому Ленею не составило никакого труда подобраться к ним на расстояние выстрела из духового ружья. Спустя несколько секунд, оба стража лежали на полу башни, усыпленные сильнодействующим снотворным, которым были смазаны его стрелы. За этот яд, как и за многие другие новшества в его снаряжении, надо было сказать отдельное спасибо Сергею с его технологиями будущего.

  Ну, что ж, поспите часиков пять, – пробормотал про себя наш искатель приключений, – А я, тем временем, займусь остальными.

  Он открыл дверь, ведущую на лестницу и начал спускаться вниз по ступенькам. Скорее всего, в таком месте, охрана должна была располагаться на крыше, внизу, у входа и на каждом этаже здания. Если допустить, что на крыше и внизу дежурило по два часовых, да на каждом этаже, по одному, да еще командир, да еще, разводящий, да всего три смены, то получалось двадцать три человека. Двух он уже убрал. Остается еще двадцать один.

  «Ну, что же, сыграем в очко», – подумал он, останавливаясь перед дверью, ведущей на третий этаж.

  Сосредоточившись, как прыгун перед разбегом, с той лишь разницей, что тот в уме прокручивает каждое предстоящее действие, а он наоборот, полностью расслабляет сознание, чтобы быть готовым к любым действиям, в любой, самой неожиданной ситуации. Потому, как совсем не ясно, близко от двери находится противник, или далеко, спит он, или бодрствует, окажется готовым к отражению нападения, или растеряется. Итак, старт. Леней быстро, но по возможности, бесшумно, открыл дверь в коридор третьего этажа, быстро и одновременно, плавно, вошел в коридор, сразу окидывая взглядом открывшееся ему пространство. За столом, метрах в пяти от входа, сидел немолодой уже охранник и пил напиток, заменявший здесь чай. Увидев вошедшего человека, он только и успел удивленно моргнуть глазами, как почувствовал холодную сталь меча возле своего горла.

  Добрый вечер, приятель, – тихим голосом обратился к нему, неизвестно как сюда попавший, незнакомец, – Сейчас ты будешь делать все, что я скажу, и в этом случае, я гарантирую, что с тобой ничего плохого не случится. Если же ты захочешь громко крикнуть, попробуешь убежать, или просто не выполнишь мой приказ, то умрешь быстрой смертью. Итак, ты меня понял?

  В ответ на эти слова Ленея, охранник только и смог, что быстро закивать головой.

  Вот и хорошо, – подытожил Леней первую часть договора. – Теперь, отвечай, в какой камере находится только что доставленный сюда арестант?

  В шестнадцатой, – заплетающимся от страха языком ответил стражник и облизнул пересохшие губы.

  Отлично. Теперь медленно, без резких движений, вставай и медленно иди, открывай шестнадцатую камеру.

  Стражник встал и постоянно оглядываясь на идущего сзади человека, вернее, на его меч, проследовал в середину коридора. Там он подошел к шестнадцатой камере, позвенел ключами и отпер замок. Дверь камеры открылась, и Леней жестом велел стражнику войти внутрь. Увидев в камере своего старого друга и предваряя его проявления радости, Леней, обращаясь к Джону, сказал,

  Все объяснения потом, Джон. Пока же, свяжи этого уважаемого стража и вставь ему в рот кляп, только прежде он нам должен сказать, в какой камере сидит лесная колдунья и дать нам от этой камеры ключ.

  Я не знаю, я, честно, не знаю – быстро заговорил стражник, от страха покрываясь потом, – Она не на моем этаже. Кажется на втором, но это не точно.

  Хорошо. Свяжи его, Джон.

  Джон быстро стянул с него куртку. Разорвал ее на лоскуты. Стянул сторожу руки за спиной, связал ноги, потом привязал руки к ногам и остатки лоскутов засунул стражнику в рот.

  Оставив стражника лежать на полу, они вышли из камеры, закрыли дверь ключом и только тут обнялись.

  Все потом, Джон. В здании еще находится двадцать стражников, и нам их всех надо обезвредить.

  Все, как в старые добрые времена, – улыбнулся Джон. – Неужели, все опять вернулось?

  Полагаю, что ничто само вернуться не может. Но, мы с тобой здесь, и надеюсь, наши старые друзья тоже нас поддержат, а значит, будем творцами нашей судьбы.

  Когда ты рядом, Олег, я чувствую, что нет ничего невозможного.

  Еще одно, Джон. Я не знаю, что у вас здесь происходит, но постараюсь не убивать людей без причины. Пока, я не считаю этих людей врагами. Так что, сейчас ты возьмешь себе оружие на крыше башни, но убивать – только в крайнем случае.

  Джон пожал плечами. Было видно, что у него, на этот счет, есть свое, особое мнение. Но возражать не стал, сбегал на крышу и возвратился, вооруженный мечом, кинжалом и пикой. Потом, они спустились этажом ниже, и, по сигналу Олега, открыли дверь, готовые к возможному сопротивлению. Но на втором этаже повторилась та же самая картина, что и на третьем. Снова охранник оказался за столом у самого входа, только, в отличие от первого, он вообще спал. Будить его не стали, просто стукнули по голове рукояткой ножа, бесчувственного связали и отобрали у него ключи. После этого Леней пошел по коридору, заглядывая в дверные оконца, стараясь отыскать вдову. Оказалось, что задача эта была не из простых, потому как, в камерах было темно, и из-за дверей ничего не было видно. Леней хотел уже открывать все двери подряд, когда из-за одной двери он услышал удивленное женское восклицание. Подойдя к этой двери, он увидел женские глаза, с удивлением глядевшие на него сквозь смотровое окошко.

  Ты ли это, Василиса? – спросил он, подходя поближе.

  Я, голубь мой, – ответил из-за двери приятный женский голос. – А я все думала, что за встречу готовят мне звезды? Голову ломала. Еще два дня назад сама себе нагадала беду, чудесное спасение и встречу со старым знакомым. Теперь ясно, что имелось ввиду.

  Подожди, я сейчас открою. – Леней немного повозился, открывая дверь камеры. Наконец, замок щелкнул, и вдова оказалась на свободе. Она, со слезами на глазах, бросилась на шею своему спасителю и стала целовать его лицо, глаза и губы.

  Все, все Василиса, успокойся. Пока, о спасении говорить рано. Нам еще надо выбраться отсюда. Сейчас же, у нас есть несколько минут на то, чтобы провести совещание. Каюсь, я пошел на эту операцию, не продумав до конца всех действий. Мне не совсем ясно, что делать, когда мы выйдем из этой тюрьмы? Ворота города закрыты, и до утра мы не сможем его покинуть. Если мы незаметно выйдем, оставив отдыхающую смену нетронутой, то, через час, поднимется тревога, и по нашему следу пустится погоня.

  Олег, – укоризненно покачал головой Джон,

  Леней, – перебил его приятель, – Зови меня Леней. Имя «Олег» уже смешали с грязью, и я отказываюсь от него.

  Хорошо, Леней, – продолжил вельможа, – Ты слишком много заботишься о справедливости. Поверь, если бы ты поближе столкнулся с теми, о ком так печешься, то не стал бы с ними церемониться. К тому же, хочется напомнить тебе слова одного мудрого человека, который сказал: «Желая делать добро людям, не надевай чистую одежду. Все равно, испачкаешься в грязи».

  На минуту Леней задумался. Было видно, как тяжело дается ему это решение. Брови его нахмурились и даже лицо его, казалось, осунулось. Наконец, он поднял взгляд на друга и согласно кивнул головой.

  К сожалению, ты прав. Пусть будет так. Это облегчает нашу задачу. Ты берешь первый этаж, я вход. На все – десять секунд, не более. После этого, сразу атакуем комнату охраны. Ты, Василиса, ждешь нас здесь. Ну, все, с богом.

  Друзья тихо спустились по ступенькам на первый этаж и остановились на небольшой площадке, с которой дальше, направо и вниз, шли ступеньки ко входу, а налево шла дверь в коридор с камерами.

  Дай мне десять секунд, после чего, начинай, – прошептал Леней и скользнул вниз, на ходу вынимая из кармана трубку духового ружья.

  Сосчитав до десяти, Джон открыл дверь и шагнул в коридор. На его несчастье, охранник не сидел за столом, а стоял у двери первой камеры. Услышав звук открывшейся двери, он, с удивлением посмотрел, кто же это решил навестить его среди ночи? То, что он увидел, заставило его громко вскрикнуть, от страха, или неожиданности. В тот же миг, Джон подскочил к нему и одним взмахом острого меча заставил замолчать навеки. Но теперь надо было спешить. Скорее всего, в комнате охраны, другие стражники должны были услышать этот крик. Не теряя ни секунды времени, Джон выскочил из коридора и бросился вниз. Перепрыгнув одним прыжком через шесть ступеней, он увидел слева открытую дверь, из которой, тут же, раздались громкие крики. Краем глаза он успел разглядеть человека, лежавшего у входной двери, справа. Ворвавшись с мечом в помещение охраны, он увидел, как в дальнем конце комнаты, среди, ошалевших от страха, врагов, как смерч, кружится Леней, сея смерть направо и налево. Через минуту все было кончено. Весь в крови, вытирая клинок меча об одежду одного из убитых, Леней печально взглянул на эту страшную картину и вздохнул,

  Что надо сделать, чтобы смыть с себя эту кровь? Воистину, правильно было сказано: «Не мир принес я вам, но меч».

   Медленно, в молчании, поднялись они на второй этаж, где их ожидала Василиса.

  Когда открылась дверь, вдова бросила на них тревожный взгляд, но сразу успокоилась, увидев, что с ними все в порядке.

  Теперь, до утра, нам можно не спешить, – Леней взял со стола связку ключей,

  Есть время, отделить зерна от плевел.

  Он открыл дверь первой камеры. Спустя два часа, после разговора с каждым узником темницы, почти все они оказались на свободе. Исключение было сделано только в отношении двух убийц и одного насильника, которых снова заперли в камерах. Остальные же, посаженные за долги, мелкие кражи или преступления против веры, были выпущены на свободу. Кстати, к удивлению Ленея, последних, оказалось большинство. Причем сажали людей по самому ничтожному поводу. Так, один из узников, рассказывал, что выпил стакан вина в пост, а на упреки в свой адрес со стороны соседки, ответил, что святой Олег, тоже, небось, посты не соблюдал. За что, по ее доносу, в тот же день и был схвачен святой инквизицией. И, судя по здешним порядкам, дело, скорее всего, закончилось бы костром. Слушая все это, Ленею становилось страшно, от того, что произошло в Канте за эти годы. И, одновременно, он никак не мог понять, каким образом все это могло случиться? Надо полагать, что Джон сможет ему это объяснить, но всему свое время. Кстати, в одной из камер его ожидала довольно неожиданная встреча. Вышедший из нее человек, весь заросший рыжей бородой, некоторое время удивленно смотрел на него, а потом бросился на шею и стал обниматься. Опешивший, от этой неожиданной выходки освобожденного узника, Леней, начал от него отбиваться,

  Да отпусти ты меня, ради бога! Я, вообще-то, с мужчинами не целуюсь.

  Ты, что, Леней, не узнал меня? – Вскричал освобожденный. – Это я, Онуфрий, боец твоего отряда.

  Только тут, Леней его узнал. Онуфрий пришел в их отряд на второй месяц похода в Кант и прошел с ними до самых стен столицы.

  Однако ты оброс, тебя и не узнать сразу.

  Обрастешь тут, сижу в башне уже два месяца.

  Ладно, все уже позади. – И повернувшись к Джону, Леней крикнул,

  Джон, посмотри, кто здесь? Наш «сокол»!

  Встреча Джона с Онуфрием была такой же живой и непосредственной. Обнявшись и радостно похлопав друг друга по спинам, оба повернулись к Ленею.

  Ну, вот, нас уже трое, – улыбнулся Джон.

  Четверо, – поправил их Леней. – Еще один ждет нас за чертой города.

  Он открыл дверь башни и первым вышел на площадь. За ним вдова и два его товарища, а дальше хлынула вся толпа. Отдельные людские ручейки вливались в выходящие на площадь переулки и исчезали за темными громадами домов.

  На улицах города было непривычно темно и тихо. Непривычно, для Ленея, у которого в памяти еще не стерлись шумные и ярко освещенные улицы Санкт-Петербурга, на которых жизнь не утихала круглые сутки. А здесь стояла полная тишина, и шаги наших четырех искателей приключений, отражаясь от домов, звучали, казалось, на весь город. Вокруг не было ни души. Ни одного луча света не пробивалось сквозь щели в ставнях, закрывавших окна. Только, временами, когда ветер разгонял облака на небе, землю заливал серебристый свет луны. И Леней должен был признаться себе, что все это ему нравилось. Снова риск погони волновал его кровь, заставляя сердце чаще биться. Снова в его жизни появились друзья и неизвестные пока, но, видимо, могущественные и коварные враги. Снова в его жизни был смысл. А ведь, еще, где-то рядом была она – его любимая, и их уже разделяли не космические расстояния, а простые километры. Может быть, на пути к ней его ждут препятствия, но он их преодолеет. Теперь ничто и никто его не остановит.

  А наутро, в гостиницу, где снимал номер Леней, нагрянула облава.

  – Кто такой? – с начальственной ноткой в голосе, свойственной любому представителю власти, в разговоре с гражданским лицом, властью не обремененным, спросил, вернее бросил, начальник караула Ленею.

  Путешественник. Прибыл из Бергундии, следую в Мирану, столицу Канта.

  С какой целью?

  Ну, знаете! – Леней сделал удивленные глаза. – Люди путешествуют, чтобы увидеть чужие земли, изучать жизнь. Вот так.

  Может быть, начальник караула его и не понял, но он отчетливо увидел мешочек с монетами, на поясе этого странного господина и сразу почувствовал к нему уважение, а когда Леней, между прочим, развязал этот мешочек и достал из него несколько монет, золотых и серебряных, уважение это выросло неимоверно. Ибо наш вояка справедливо считал, что деньги есть мерило значимости человека, а если у тебя их столько, что ты можешь таскать за поясом кошелек, битком набитый серебром и золотом, то ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. И, если тебе так захотелось отправиться в путешествие из одной страны в другую, то, почему бы и нет?

  Леней, тем временем, взял начальника под руку и, отведя в угол комнаты, дружески улыбаясь ему, как своему хорошему знакомому, проговорил, незаметно вкладывая ему в руку золотую монету,

  Сегодня в вашем городе состоится большой праздник, и я бы не хотел пропустить ни одной детали этого грандиозного события. Со своей стороны, я хотел бы отблагодарить вас за то рвение, с которым вы выполняете свои обязанности. По опыту знаю, что труды, искренне болеющих за свое дело людей, часто плохо вознаграждаются. Поэтому, надеюсь, что вы не обидитесь на меня за этот небольшой подарок.

  Почувствовав в руке приятную тяжесть золота, начальник караула даже растерялся. Голова его приятно закружилась, губы, сами собой, расплылись в улыбке. Он все время пытался в уме умножить свою зарплату на двенадцать, а потом на полученную сумму разделить стоимость этой монеты, чтобы выяснить, сколько лет он должен работать, чтобы заработать такие деньги... и никак не мог – все время сбивался. В результате, он полностью пропустил мимо ушей все, что ему говорил на ухо этот милый путешественник, и только, кивая головой в ответ, глупо улыбался. Затем, повернувшись к своим подчиненным, хорошо поставленным голосом, он скомандовал,

  Всем очистить помещение! – подождав, когда те выполнят его команду, пожелал господину приятного путешествия, и, подобострастно кланяясь, сам вышел из комнаты.

  Оставшись вчетвером, наши знакомые подождали, пока стихнет топот сапог на лестнице, а потом, посмотрев друг на друга, дружно рассмеялись.

  Это был новый подвиг Ленея, – хохотал Джон, вытирая слезы, – Бескровная победа в эпическом сражении, или, святой Олег дает взятку. Ей богу, когда мы закончим свои новые похождения, я сам напишу о них книгу. Она будет называться «Новый Наказ» от святого Джона. То-то весело будет потомкам, разбираться в твоих поступках.

  Ладно, апостол Джон, – усмехнулся Леней, – Пора нам отсюда сваливать.

  Еще утром Леней отправил подручного из гостиницы на рынок, для того чтобы он приобрел для всех четверых новую одежду, так что, переодевшись и сделавшись, почти неузнаваемыми, Леней, Джон, загримированный под слугу абрека, Онуфрий, подстриженный и побритый, и Василиса в парике и богатом платье, делавшими ее неузнаваемой, вышли из гостиницы. Простившись с Катериной и заставив ее взять от него золотой, Леней сказал ей на прощанье,

  Будет лучше, если ты не будешь рассказывать о том, что здесь произошло. Я вижу, что за последние три года в Канте многое изменилось в худшую сторону. Но я постараюсь понять, как это произошло и исправить ситуацию. А с тобой мы еще увидимся. Помни, то, что я обещал – в силе.

  Они оставили девушку у порога гостиницы и смешались с веселой толпой, которая к этому времени, уже стала заполнять улицы, прилегающие к центральной площади города, на которой открывалась осенняя ярмарка.

  Вся площадь блистала разноцветными палатками. На высоких шестах, возле них, были привязаны разноцветные шары и флаги, которые развевались на ветру, радуя взор. От обилия разных товаров, разбегались глаза у покупателей, которые не знали, что им лучше приобрести и ходили от лавки к лавке, прицениваясь к товару. А бойкие, горластые продавцы, во весь голос зазывали покупателей, расхваливая свои товары. Они размахивали руками, причмокивали губами, закатывали глаза, давая понять, что такого товара, как у них, нигде не найдешь, и, «вообще, у них товар самый лучший, не то, что у тех продавцов, что стоят рядом и продают не товар, а так, дрянь, какую-то». При этом никто не сердился. Все понимали, что это просто правила игры, под названием «ярмарка».

  Наша компания двигалась по площади, разыскивая, где продавался домашний скот? Наконец, в дальнем углу площади, они увидели ряды, где стояли, хрюкали, блеяли, и мычали многочисленные животные. Тут продавались и лошади – всевозможные, от низкорослых кочевничьих лошадок, до здоровенных ломовых лошадей. Были здесь и породистые скакуны – длинноногие, статные, горячие. Одно слово – заглядение. В этом деле Леней был вынужден уступить первую роль своему другу Джону. К своему стыду, он так и не научился разбираться в лошадях. Осмотрев предложенных лошадей, Джон выбрал, наконец, четырех гнедых скакунов орлеутской породы. К радости продавца, покупатели не стали долго торговаться и отдали за них четыре серебряные монеты, хотя, положа руку на сердце, он готов был отдать всех четырех за одну серебряную монету и двадцать медных. Заплатив еще одну серебряную, они купили четыре седла и четыре сбруи. Оседлав своих скакунов, дальше наши путники двинулись, уже верхом. Больше их ничто уже не держало в этом городе. Надо было только выехать за ворота, и они будут в безопасности. Правда, насчет этого «выехать», у наших путников были большие сомнения. И хоть узнать под гримом Джона, Онуфрия и Василису было почти невозможно, но Ленея узнать было несложно, если бы к выходу из города доставили тех двух стражников, которые видели его в лицо и остались живыми. Тем не менее, лучше было попытаться сделать это сейчас, пока еще власти города находились в некоторой растерянности. Да и ярмарка явно играла на руку беглецам.

  Подъехав к городским воротам и сохраняя внешне беспечный вид, Леней со своими спутниками, на самом деле, готовились к самому худшему повороту событий. И как оказалось, интуиция их не подвела. Во всяком случае, на пропускном посту у ворот, они увидели толстого человека с оттопыренными ушами, в котором сразу узнали охранника из башни. Беззаботно улыбаясь, Леней повернулся к Джону и тихо сказал ему,