Текст книги "Возвращение в рай (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

  Приветствую вас, святой отец, – в свою очередь, глядя на монаха изучающим взглядом, проговорил Жульен. – Позвольте узнать, какая нелегкая занесла вас в такую глушь? Уж не заблудились ли вы в лесу?

  Не думаю, чтобы я заблудился, – ответил монах, со смиренным видом, – Есть дорога, значит, она куда-нибудь ведет, а значит, возле этой дороги найдется человеческое жилье, да и сами люди, а значит, там найдется место и для скромного монаха, несущего людям благую весть.

  Вестями вашими земля полнится, – согласно кивнул головой Жульен. – Только я думаю, что вам, святой отец, все равно, в какую сторону идти, а посему поворачивай обратно и неси благую весть на север.

  Раз я шел на юг, – возразил монах, – Значит, господу было угодно, чтобы я шел в этом направлении.

  Но раз мы встали на твоем пути, значит, нас послал бог, чтобы предупредить тебя об ошибке, – не сдавался Жульен, – На все воля господа, а ты же не будешь спорить с ним?

  Вижу, я столкнулся с людьми, подкованными в вопросах богословия, – тонко улыбнулся монах, – Но как же я доберусь до людей, ведь уже день близится к вечеру, а я устал, и во рту у меня с самого утра не было не единой крошки?

  Бог не оставит верующего, а если оставит, значит невелика была твоя вера, ибо в наказах сказано, что по вере твоей все и исполнится – напутствовал монаха Жульен, – А теперь, не испытывай далее божью милость и не вводи в грех нас, рабов божьих.

  При этих словах, Жульен столь многозначительно положил руку на эфес своего меча, что у монаха сразу пропало всякое желание с ним спорить. Он почел за благо стремительно ретироваться, что-то бормоча себе под нос и, надо полагать, что вряд ли это были благодарственные молитвы. Едва стихли его шаги за поворотом, как Жульен повернулся к Пиресу.

  А теперь, друг, давай следом за ним, да проследи, кто он такой и куда пойдет дальше?

  Ничего не сказав, в ответ на это, молодой человек только кивнул головой и растаял в уже сгущающемся сумраке леса, причем сделал это так неожиданно, что Жульен даже вздрогнул от удивления: их всех учили в отряде прятаться в лесу, но так как Пирес, этого делать никто больше не мог. Никем не замеченный, скользил наш следопыт в густых кустах, сопровождая монаха, следующего по дороге. Впрочем, далеко следовать за ним не пришлось. Не прошел наш монах и трехсот шагов, как из кустов, на другой стороне дороги, послышался тихий свист, и из них показались два человека, весьма подозрительной наружности. Почему подозрительной? Да, прежде всего, потому что они там прятались от посторонних глаз, а теперь, выбравшись на проезжую часть дороги, настороженно осматривались по сторонам. Во-вторых, все они были при оружии и, таким образом, более всего походили на группу разбойников, что вполне могло и быть, вот только, какой смысл разбойникам дежурить на дороге, по которой обычно никто из торговых людей не ездил? Но все сомнения Пиреса, относительно незнакомцев, развеялись после того, как он подслушал их разговор.

  Почему ты возвратился? – спросил монаха один из незнакомцев, тот, который был пониже ростом и держался с большей важностью.

  Там на дороге засада, – ответил монах, указывая в сторону, откуда пришел.

  Кто такие? Сколько их, и что им надо? – продолжил расспрос незнакомец, очевидно бывший здесь главным.

  Я видел двоих, а там, как знать? – пожал плечами монах, – Оба вооружены, держатся уверено, дальше не пропустили, не объясняя причин.

  Не пустили служителя церкви? – удивился главный.

  А бандитам, им все равно, служитель ты церкви, или нет, – нервно усмехнулся монах, – Спасибо еще живым отпустили.

  Нет, – в свою очередь покачал головой главный, – На бандитов не похоже. А что если прав оказался Дориан, царствие ему небесное, – при этом, говорящий истово перекрестился, – И здесь их самое настоящее логово? Вот что, – добавил он после некоторого раздумья, – Пошли, наше дело доложить обстановку, а там, пусть другие думают, как быть?

  С этими словами главарь, повернулся и направил свои ступни к городу. За ним последовали и его спутники. Несколько минут Пирес оставался неподвижен и прислушивался к шорохам вечернего леса, после чего, вышел на дорогу и в раздумье отправился к своему посту, где его в нетерпении ждал Жульен.

  Ну, как? – вопросом встретил его друг.

  Плохо дело – ответил наш разведчик, и, не теряя времени, пересказал ему подслушанный в лесу разговор.

  Спустя полчаса, он уже докладывал о происшествии Ленею.

  Выслушав доклад Пиреса, Леней сразу созвал на совещание командиров отряда: Джона, Фогеля, Сергея и сменившегося с поста Жульена.

  Друзья, – обратился он к собравшимся, – Похоже, наше присутствие на руднике, уже не тайна для государственных войск. Давайте с вами подумаем, что нам предпринять, чтобы отразить их возможное нападение.

  У нас пятьсот здоровых бойцов, – высказался первым Барон Фогель, – каждый из них стоит четырех воинов Черного братства. На рудник ведет одна дорога, по которой пройти не сможет никто. Пятьсот человек могут сдержать на ней целую армию.

  Нет, – покачал головой Леней, – Они не пойдут этой дорогой. Вернее, они свяжут нас боями на этой дороге, а сами двинутся со всех сторон через лес. У нас просто не хватит людей, чтобы остановить их, идущих со всех направлений. Наша оборона станет тонкой как паутина и порвется сразу в нескольких местах.

  Можно разбить наш отряд на мелкие группы и отступить через болота в лес. В лесу набраться сил, долечить раненых и через месяц собраться вместе. Тогда мы будем представлять из себя грозную силу, – сказал Жульен.

  А мы сможем провести раненых через болото?

  Если выступить немедленно, то этого не понадобится, – поддержал Жульена Джон, – мы успеем выйти мелкими группами и обогнув болото уйти в лес. Там разойдемся в разные стороны.

  Хорошо, так и сделаем, – согласился Леней, но это не все. Если мы просто так уйдем, по нашим следам в погоню бросится целая армия. Чтобы этого не произошло, мы с вами сделаем вот что: отборный отряд, численностью в сто человек, проникает в город, убирает все командование войск Аркадия, всех братьев ордена, устраивает грандиозный погром, а там, как знать... Теперь все. Совещание закончено. Слушайте приказ. Барону Фогелю и Джону разбить людей на группы, численностью в двадцать человек. В каждой группе восемь здоровых и двенадцать больных. Все группы обеспечить запасом продовольствия. Время сбора всех групп восьмого липня, место определите сами. Кроме того, выделить ударную группу в сто человек, которая пойдет со мной в город. Жульен и Сергей в ударной группе. Время на сборы – три часа.

  Леней встал, и тут же встали все участники совещания. Все сразу разошлись и приступили к выполнению приказа.

  Сергея удивила такая строгая дисциплина. Все воины отряда действовали, как один слаженный механизм. Без суеты и лишних разговоров, люди занимались приготовлением к выступлению, как будто это было самым обычным для них делом. Через три часа, на площади перед бараком построились все отряды, готовые к выступлению. Все ждали появления из барака Ленея и остальных командиров. Наконец, двери барака открылись и из них вышли четыре человека: Леней, Джон, Фогель и Сергей. Леней взглянул на стоявшие перед ним ряды воинов. С ними прошел он огонь и воду. Каждый из них был близок и дорог ему. С каждым из них он проливал свою кровь в многочисленных боях. Он так долго искал их, и вот теперь и снова нужно было расставаться.

  Друзья, – громко сказал он перед строем, – Мы расстаемся с вами на месяц. Через месяц мы встречаемся вновь, когда все вы будете уже здоровы. До тех пор, ваша задача, прятаться в лесах и всячески уклоняться от вооруженных столкновений с неприятелем. Это приказ. Запомните, через месяц вы все должны вернуться живыми и здоровыми. Теперь к походу готовься! Мой отряд первый, остальные за ним, разведчики вперед.

  Отряды на площади пришли в движение, и потянулись к выходу из рудника по единственной ведущей сюда дороге.

  Был уже вечер и серые сумерки спускались на землю. Впрочем, это как раз радовало – если Орден и решится выдвинуть войска к руднику, то сделает это не раньше завтрашнего утра, а к этому времени все группы с больными воинами будут уже далеко. Если бы все были здоровы, то Леней ни секунды бы не сомневался в том, что догнать их в лесу никому не удастся. Но и сейчас, он надеялся на умение своих воинов становиться невидимыми в лесу и появляться перед врагом, словно из-под земли. Недаром же воины Тимурбека, слывшие непобедимыми, во время войны с элорами, боялись покидать открытые просторы и заходить под сень деревьев. Разведчики, идущие впереди отряда по дороге и бесшумно скользившие в кустах по обе стороны от отряда не подавали никаких сигналов, до тех пор, пока отряд не подошел к развилке. Отсюда до города оставалось уже не больше часа ходу. К этому времени, все следовавшие за первым отрядом группы уже свернули с дороги в лес и растворились среди могучих деревьев. Из леса раздался крик совы. Это был условный знак, и отряд остановился. Вскоре возле дороги послышался шум шагов и тихая брань, а вслед за тем на дорогу, двое разведчиков вывели человека со связанными за спиной руками. Человек этот, мужчина средних лет, невысокого роста, но крепкий, цепким взглядом окинул неприятельский отряд. Затем, взгляд его остановился на Джоне, которого он принял за командира.

  Сколько еще засад впереди? – спросил его Джон, вполголоса, подходя к пленному ближе.

  Дальше все чисто, – ответил пленный, – Меня оставили, на всякий случай. Никто не думал, что вы решитесь сегодня бежать.

  Врешь, и врешь напрасно, – пожал плечами Джон.– Перед Орденом выслуживаешься, так и это зря. Пьяницы и убийцы – плохие воины. Очень скоро от вашего Ордена ничего не останется. А здесь, перед тобой люди, спасшие наше государство от войск Тимурбека. Подумал бы об этом.

  Нет, покачал головой пленный, с нами святой Олег, и дело наше правое.

  Да не с вами он, не с вами. Как вы, дурни, этого не поймете? – устало проговорил Джон, – Кстати, познакомься, – и он указал рукой на стоявшего неподалеку Ленея,

  Вот он, святой Олег, собственной персоной.

  Только зови меня, пожалуйста, Ленеем, – произнес «святой», подходя к ним ближе.

  Несколько секунд пленный внимательно вглядывался в лицо Ленея, причем по его собственному лицу было видно, что он сомневается, не обманывают ли его? Но, потом, он грохнулся на колени и стал просить у Ленея прощения, перемежая их с молитвами.

  Эк, вам, бедолагам, голову то забили? – сказал Леней, подходя к пленному и поднимая его с колен, – Ты хоть меня перед остальными не позорь. Запомни раз и навсегда, я такой же человек, как и вы все, и обращаться ко мне, надо так же, как и к другим. В военное время, как к командиру, а в мирное время я для моих друзей просто друг. Вот так мы и живем. Если захочешь жить, как человек, то будешь с нами, а если захочешь быть скотом, то можешь молиться на любую картину. Выбор за тобой. Сейчас же, пойдешь вместе с нами, только уж, извини, мы будем за тобой приглядывать. А пока, дай нам ответ на вопрос, который задал тебе Джон.

  Впереди еще один пост, в пятистах шагах отсюда, справа от дороги, два человека, – сказал пленный.

  Хорошо, в путь, – скомандовал Леней, и отряд двинулся дальше, причем пленного поместили в середину отряда, так, чтобы вокруг него всегда находились воины.

  Через пятьсот шагов, из леса на дорогу выскользнул один из разведчиков и что-то тихо сказал на ухо Ленею. Тот бросил быстрый взгляд на пленного, покачал головой и дал сигнал продолжать движение.

  Не понял, где же обещанная засада? – тихо спросил у Джона Сергей.

  Чего ж тут непонятного? – пожав плечами, ответил тот. – Видимо, взять их тихо, не было возможности, поэтому пришлось их просто убрать.

  И увидев, какое впечатление произвели эти слова на его друга, добавил,

   – К сожалению, мы на войне.

  А впереди уже показалось открытое пространство. Там, через пятьсот метров крепостная стена. У запертых ворот охрана. Кроме того, должны быть часовые на крепостных стенах. Отряд остановился на короткое совещание. Собственно, это было не совещание. Здесь, на передовой, Леней отдавал приказы, короткие и точные. Он отобрал себе четырех человек в ударную группу, в число которых вошел и Пирес. Остальные, рассредоточившись на открытом месте, подбираются к воротам и ждут, когда они откроются.

  Пять человек бесшумно растворились в темноте ночи и спустя несколько минут уже были рядом с городской стеной. Не даром Леней провел в этом городе три месяца, места расположения часовых ему были хорошо известны. По идее, со сторожевых башен вся стена должна была хорошо просматриваться, но для этого, необходимо было все время не спускать с нее глаз, да и то, в том случае, если бы в каждой башне было по двое часовых. К сожалению, двое часовых, как правило, находили себе на посту другое занятие: они просто играли в кости, которые, с легкой руки нашего Сергея, стали повальным увлечением в армии, поэтому было принято решение, выставлять по одному часовому на каждую башню. Теперь, часовым больше нечего было делать, как только наблюдать за подступами к городу, или просто спать. Но спать они все-таки боялись, так как за это нарушение караульной службы полагалось наказание: публичная порка кнутом. В любом случае, Леней полагался на быстроту и ловкость своих бойцов. Высота стены была около пяти метров. Перед ней был вырыт четырехметровый ров. Быстро, как тени, воины преодолели ров. Леней достал «кошку», раскрутил ее и забросил на стену. Затем быстро, как обезьяна вскарабкался наверх, и сразу направился к правой от себя башне. Его воины последовали за ним, но наверху, один из них последовал за Ленеем, а трое других повернули к левой башне. Через три минуты они уже встретились, и в ответ на вопросительный взгляд Ленея, Пирес только кивнул головой. Леней, в свою очередь, указал в сторону городских ворот, и пять воинов, как тени заскользили в ту сторону. Здесь, у городских ворот, располагалось караульное помещение, в котором отдыхали после поста караульные. Одна смена, восемь человек, спала, вторая, столько же, бодрствовала, да еще был начальник караула и разводящий. Значит, предстояло обезвредить, или, проще говоря, вырезать, восемнадцать человек, не считая двух, которые несли пост у ворот.

  Вы, двое, – сказал Леней, – обращаясь к своим подчиненным, – убираете постовых и сразу открываете ворота. Ни на что больше не обращайте внимания. Вы, сказал он Пиресу и еще одному воину, не задерживаясь в первой комнате, сразу прорываетесь в комнату спящей смены, и, пользуясь тем, что они не сразу придут в себя, убиваете их. Я беру на себя бодрствующую смену.

  Воины осторожно подошли к воротам. Отсюда, с высоты крепостной стены, хорошо были видны часовые, которые сидели возле ворот у небольшого костра и тихо о чем-то разговаривали. Леней, глядя на такое несение караульной службы, только покачал головой.

  Но это их проблема, – подумал он и добавил про себя, – Их последняя проблема в этой жизни.

  Беззвучно спустившись вниз по лестнице, группа на секунду остановилась, собираясь к новому броску, после чего двое бойцов вынули из карманов трубки с отравленными стрелами и двинулись вперед. Леней, двинулся следом за ними, на ходу вынимая из заплечных ножен меч, и отмечая периферическим зрением, как двое часовых, сидевших у костра, вдруг схватились за шеи и рухнули на землю. В тот же миг он бесшумно открыл дверь караульного помещения и быстрыми стелющимися шагами вошел внутрь. Помещение было метров восемь на восемь, и в нем сидели за столом и толпились вокруг него шестеро сторожей, занятых игрой в кости. Еще трое находились около окна и о чем-то разговаривали, и, наконец, один вояка сидел на стуле в дальнем углу комнаты и точил свой меч. Не теряя ни одной секунды, Леней подошел к трем охранникам, стоявшим у окна, на ходу отметив, что среди них находится и начальник караула. Из-за внезапности нападения, никто из этих троих не успел даже вынуть меча из ножен, может быть, в другое время, у Ленея и шевельнулась бы жалость к безоружным противникам, но сейчас он был настроен на уничтожение врага, как машина и делал свою работу как автомат. Лезвие меча, раз начав танцевать свой замысловатый танец, уже не останавливалось, пока кто-то еще находился в зоне его досягаемости. Шестеро игроков возле стола, также не представляли из себя никакой опасности, и не прошло и трех секунд, как все они, бездыханные, лежали на полу комнаты. Зато последний, оставшийся в живых, воин, тот, что чистил свой меч в стороне от других, оказался на удивление быстрым и сообразительным. Он сразу вскочил с места и с криком, «Тревога», – бросился в бой. К его несчастью, на этот крик никто не выбежал из соседней комнаты, так как в ней уже началась рубка, но сам он оказался великолепным мастером клинка. В течение нескольких секунд в комнате сыпались искры от ударов мечей, пока, наконец, Леней с удивлением не понял, что просто так, победить своего противника он не сможет. Тот не только успевал отражать удары Ленея, но и пытался наносить в ответ свои и довольно опасные. Пришлось переходить к чрезвычайным приемам. Необходимо было, как тогда, в подворотне, включать сверхскорость. И он это сделал. Снова время, как будто, остановилось. Только медленно скользил по воздуху меч противника. Убирая его меч своим в сторону, Леней зашагнул левой ногой за правую ногу своего противника, и ударил его локтем в висок. Тот выронил свой меч из рук, колени его подогнулись, и он рухнул на пол, как сломанная кукла.

  Надеюсь, что я его не убил, – подумал Леней, – наклоняясь над поверженным противником.

  В это время звуки во второй комнате стихли и оттуда вышли его воины с окровавленными мечами.

  Как там? – спросил Леней.

  Там все, – коротко ответил Пирес.

  Отлично, – похвалил их Леней, – Теперь так. Ты, – указал он на второго воина, – Свяжи вот этого бойца. Помни, он мне нужен живой. Смотри, ты за него головой отвечаешь. А ты, Пирес, иди со мной.

  Вместе с двумя другими разведчиками, они открыли городские ворота, и не прошло трех минут, как весь отряд уже был в городе. Четырех человек, во главе с Пиресом, Леней послал зачистить все оставшиеся сторожевые башни, а остальной отряд разделил на группы по десять человек, каждой группе выдал план города с обозначенным на нем зданием, в котором проживали начальники гарнизона и местные руководители «ордена». Себе же он выбрал казармы местного гарнизона. Группы одна за другой исчезли в темноте городских улиц, а в городе все было тихо. Жители его спали, не ведая о том, что происходит совсем рядом с их домами.

  «Вот так очень часто случается», – подумалось Ленею, – «Мы спокойно живем и не видим, как беда уже вошла в наш дом, а потом оказывается, что уже поздно. Так же и с этим „орденом“. Да найдись человек, который во время схватил бы этого святого Аркадия за руку, и вся жизнь пошла бы по-другому. Не было бы всех этих смертей и страданий. Не вылезла бы из разных углов вся эта мразь. Почему так всегда выходит, что разная падаль сразу чует, где можно поживиться, а честные люди обычно пропускают момент появления лжи? Но, об этом потом», – прервал он свои мысли, – «Теперь некогда».

  Его отряд, в пятьдесят человек, подошел к зданию местного гарнизона. По случаю готовящейся операции, местный гарнизон был усилен отборными отрядами «ордена», прибывшими для поимки Олега и разгрома его возможных помощников. Для начала, Ленею хотелось взять «языка» и узнать у него место расположения отрядов. Десять разведчиков были выдвинуты вперед. Спустя некоторое время, пятеро из них вернулись к отряду и доложили обстановку. Подход к зданию гарнизона патрулировался четырьмя часовыми, которые обходили здание с четырех сторон. Судя по всему, с тем, чтобы снять часовых, проблем не будет.

  Взять живыми! – приказал Леней, – И доставить мне сюда.

  Через десять минут перед ним уже лежали четверо связанных часовых противника.

  Давайте знакомиться, – обратился к ним Леней, после того, как пленных привели в чувство, – Я Олег, тот самый, за которым вы хотели устроить охоту, и тот самый, кстати, которого вы, почему-то решили назвать своим богом. Может быть, вы мне теперь объясните, с каких это пор стало нормой охотиться на своих богов?

  Пленные угрюмо молчали, потом, наконец, один из них гневно возразил,

  Никакой ты не бог, а просто самозванец, вот поэтому мы и воюем против тебя.

  Все верно, – усмехнулся в ответ Леней, – Никакой я не бог, да, кстати, никогда им и не был, но я не самозванец. Это я с моими товарищами, которых вы заточили на руднике, боролся против захватчиков, это я вот этой самой рукой убил Тимурбека. И каждый из этих людей, что сейчас со мной, может это подтвердить, потому, что они не прятались от опасности в годины тяжелых испытаний, а сражались с нею. А где был ты в те годы? Отвечай.

  В ответ на это, пленник угрюмо молчал, кусая себе губы.

  Ну, а вы? – обратился Леней к остальным, – Тоже дома отсиживались, ждали, когда за вас выполнят всю грязную и опасную работу?

  Я был в ополчении светославцев, – подал голос один из пленников.

  Вот как? – оживился Леней, – Участвовал в битве при Понте?

  Да, – с гордостью ответил пленный, – От начала и до самой победы.

  И что, ты меня не узнаешь? – Леней подошел поближе к пленному, чтобы тот мог разглядеть его лучше.

  Узнаю, – ответил тот, – Но, на этот случай, нас специально инструктировали, что самозванец будет похож на Олега, как две капли воды.

  Хорошо, – Усмехнулся Леней, – Тогда ответь мне на такой вопрос, ты когда-нибудь видел апостола Аркадия?

  Нет, покачал головой пленный. Он святой, и простому люду не дано его видеть.

  Не кажется ли тебе странным, что Олег, который по вашим словам куда более свят, чем апостол Аркадий, спокойно жил среди людей и делил с ними все тяготы жизни, а апостол настолько велик, что вам, простым людям не дано его видеть? Хорошо, а что ты скажешь на то, что и я, сам Олег, его никогда не видел? Больше того, и из этих людей, которые прошли со мной всю войну, его никто не знает, да и ты, бывший в бою, под Понтом, его тоже там не видел?

  Олег дал время пленному подумать над этим вопросом, и затем продолжил,

  Ты знаешь, я нашел время и прочитал ту писанину, которую вы называете «наказами». Ничего, кроме общих фраз и лжи, слегка разбавленной правдой, там нет. Но есть там и кое-что, что соответствует истине – это имена участников событий. Так почему же вы – люди, у которых никто не может отнять право думать, не поинтересовались у этих участников событий, как там все было, на самом деле? Вот, например, – неожиданно, Леней достал откуда-то книжонку, открыл ее и прочитал навскидку первые попавшиеся на глаза строчки: «И послушал Джон апостола Аркадия и понял, как был не прав и разрыдался, бросил наземь свой меч и стал рвать на себе волосы, да только изменить ничего уже было нельзя». Это когда же такое было? Вот ведь, как интересно? – он покрутил книжицу, с изумлением глядя на эти строки и качая головой, – Давай же спросим у того, о ком здесь идет речь? Ответь нам Джон, – обратился Леней к стоящему рядом с ним воину, – Ты же, по этой книжке, тоже выходит апостол, никогда об этом не задумывался?

  Такая мысль мне в голову, как-то не приходила, – улыбнулся тот, – Только никакого Аркадия у нас в отряде никогда не было.

  Вот видишь? – вновь обратился Леней к часовому, – Кому же ты больше веришь, мне, апостолу Джону, еще тысяче людей, которые, судя по этой книжице, все являются святыми, или самозванцу, которого никто в нашем отряде никогда не видел, и который насаждает в стране свою власть и дикие порядки? Ну, думай, думай – на то ты и человек, чтобы думать, и пойми, как только человек перестает думать своей головой и начинает слепо верить тому, что говорят ему с высокой трибуны, он тут же перестает быть человеком и становится скотом.

  Видно было, как трудно этому человеку выкинуть из головы все то, что ему вдалбливали в течение трех лет с амвона, но, к его чести, он все-таки принял верное решение. Тряхнув головой, словно отгоняя от себя все те лживые истины, он сказал,

  Думаю, что ты прав. Ты уж нас прости, трудно это – жить своим умом, хочется, чтобы кто-то другой думал за тебя, но, видать, так жить нельзя. Спрашивай Олег, я на все вопросы отвечу.

  Тихо, как тени, разведчики прокрались в расположение лагеря отряда святого ордена. О том, что там было, мы писать не будем, итак слишком много смертей в нашем романе. Скажем только, что поутру никто не вышел из своих палаток. А положение в городе, между тем, было любопытное. Едва прозвучала побудка, и воины гарнизона вышли из своего здания, оказалось, что никто из старших офицеров в расположение войск не прибыл. Это было странно, так как на это утро намечался поход к расположению предполагаемого противника. Были посланы посыльные к начальству на квартиры, но назад они не вернулись. Кроме того, куда-то пропали все часовые, несшие гарнизонную службу. Весь личный состав гарнизона находился в состоянии полной растерянности. Были высказаны предположения, что вчера, перед походом, начальство решило провести хорошую вечеринку, которая переросла в грандиозную попойку, но это не объясняло исчезновение часовых. Среди солдат поползли какие-то слухи. Поговаривали, что тут явно не обошлось без нечистой силы. Наконец, лейтенант Люггер решил взять командование на себя и послал посыльного в расположение войска орденского. Когда же, спустя какое-то время, посыльный вернулся, с лицом, белым, как штукатурка, и глазами, полными ужаса, и рассказал, что все четыреста человек, как один, зарезаны ночью в своих койках – вот тогда началась настоящая паника. Солдаты, в большинстве своем не видавшие настоящих сражений, метались по двору, дико вытаращив глаза, думая, куда бы им унести ноги? Хорошо еще, что среди этих молокососов, нашлась сотня воинов, прошедших через горнило сражений с кочевниками. С их помощью, Люггеру удалось, в конце концов, установить, хоть какое-то подобие порядка. Основная часть войска забаррикадировалась в здании, а часть осталась снаружи, прячась за вытащенными для этой цели из здания шкафами и столами. Таким образом, в считанные минуты, весь город был отдан во власть, неизвестного пока неприятеля. Что делать дальше, Люггер, как ни силился, придумать не мог. Оставалось только ждать, что кто-то придет им на помощь, либо на то, что, забрав в городе все ценное, неприятель, кто бы он ни был, уберется отсюда прочь и оставит их в покое. Через час такого состояния, когда каждый миг они ждали, что вот-вот откуда-нибудь покажется неизвестный, но ужасный враг, нервы людей были уже на пределе.

  Как хотите, – высказался, наконец, один из воинов, – А я не собираюсь дальше вот так сидеть, ожидая неизвестно чего, в то время как у меня дома осталась жена с детьми, да и всем добром, в придачу.

  Удивительно, но только теперь, после этих слов, до многих воинов дошло истинное положение дел: пока они тут прячутся, враги, может быть, грабят их дома и насилуют их жен – вещь очень распространенная во время военных походов. Уже не слушая своего командира, не думая об опасности, воины стали покидать здание гарнизона и разбегаться по своим домам.

  Если бы в планы Ленея входило перебить всех воинов гарнизона, то он мог бы теперь это легко сделать, отловив их по одиночке. Но такие мысли у него, к счастью для гарнизона города, не появились. Напротив, когда разведчики ему доложили, что весь гарнизон разбежался по домам, и в здании осталось всего сорок человек, он приказал выдвигаться к зданию гарнизона.

  Лейтенант Люггер, оставшийся с самыми опытными и здравомыслящими воинами в стенах здания, увидел, как с противоположной стороны площади, расположенной перед зданием, к ним, спокойным шагом, направляются два человека. Это было настолько неожиданно, что он даже протер свои глаза, отказываясь им верить, но факт остается фактом: эти двое шли к осажденному зданию, спокойно, как будто гуляли по лесу и о чем-то друг с другом переговаривались.

  Я могу одного из них подстрелить из лука, – проговорил один из воинов Люггера, беря в руки тугой лук и накладывая стрелу на тетиву.

  Нет, не делай этого, – откликнулся на это Фелор, пожилой уже воин, прошедший всю войну с Тимурбеком в войсках сопротивления. – Раз они так спокойно идут, значит это не просто так. Не дураки же они? Давай посмотрим, что дальше будет?

  С сомнением, посмотрев на своего старшего товарища, стрелок все-таки опустил свой лук. А через секунду Фелор, внезапно присвистнул и удивленно воскликнул,

  Ах, ты мать честная!

  Все посмотрели на него. Лицо его выражало крайнее изумление. Глаза его, казалось, готовы были выскочить из орбит наружу. Он указывал на идущих к ним людей пальцем.

  Это же сам святой Олег!

  Брось! – прикрикнул на него лейтенант Люггер, – Ересь несешь!

  Нет, это ты брось, ваше благородие, – огрызнулся тот, – А я с ним всю войну прошел, и уж кого-кого, а Олега всегда узнаю, – и старый вояка выскочил из здания и бросился к подходящим людям с распростертыми объятиями.

  Оцепенев от удивления, осажденные наблюдали, как один из подходивших людей обнял Фелора и расцеловал его в обе щеки, потом это же проделал и второй человек. Получалось, что это вовсе не враги. Как же тогда быть с тем приказом, который им был дан руководством, и тем, что в лагере прикомандированных войск не осталось ни одного живого человека? Но желание думать, что все опасности уже позади, и их жизням ничего теперь не угрожает, пересилило эти сомнения. Люди стали выходить во двор и подходить к этим людям, впрочем, не выпуская из рук оружие.

  Это мои друзья, – объявил своим сослуживцам Фелор, – Знакомьтесь, это Олег, – при этом он указал на одного из них, довольно молодого светловолосого, не слишком высокого человека, с лицом, знакомым всем им по изображению на иконах, – И Пирес, – новый жест, на этот раз, в сторону совсем еще молодого темноволосого воина.

  Те самые, настоящие, – добавил Фелор, улыбнувшись, – Уж мне-то вы можете поверить.

  При этих словах, словно камень свалился с души у воинов гарнизона, все стали смеяться, кричать, – Ура! – бросать вверх оружие и каски, словом, вести себя, как мальчишки.

  Что же теперь будет? – спросил Люггер, когда буря восторга несколько улеглась.

  А что будет? – засмеялся Олег, – Жить теперь будем. Как люди жить будем, и не будет больше в Эллоре никаких «орденов». Правда, для этого нам всем придется немало потрудиться. Слишком много появилось здесь разной грязи за те три года, что меня здесь не было.