Текст книги "Возвращение в рай (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

  Ну, это то, как раз, понятно. Он ведь, по своим рассказам, тоже «сокол» и описывает то, что, якобы, произошло в нашем отряде. Ну и, понятное дело, все врет. А кто может сказать, что все это ложь, как не мы, «соколы»? Мы так людям и говорили. Вот за это нас и начали убивать, как вероотступников. По их словам, мы отступились от тебя, Леней. Такая вот история, – и Джон, на этот раз, печально улыбнулся.

  Может быть, это все же, один из нас? Все-таки, какие то сведения о тех событиях, пусть и извращенные, в его книге содержатся.

  Не думаю, – убежденно заявил Джон. – Среди нас не могло быть таких мерзавцев. Огонь войны за правое дело очищает людей, и потом, хочешь ты или нет, но мы брали пример с тебя, Леней, – и, увидев, как Леней отрицательно замахал головой, в знак протеста, против этих слов, Джон, в свою очередь протестующее поднял руку,

  И не перебивай меня, пожалуйста. Я вовсе не пытаюсь восхвалять тебя и делать из тебя бога, как теперь это принято, но я отлично помню, что ты учил нас всегда быть людьми. Так вот. Я убежден, что прошедший с нами этот путь останется человеком, до конца своих дней. А наслушаться о наших похождениях он мог от кого угодно. В народе, до сих пор, ходят легенды о наших настоящих подвигах.

  На долгое время друзья замолчали, уносясь в воспоминаниях ко дням своей бурной молодости и вновь переживая поединки, погони, сражения, вспоминая лица своих друзей, врагов и любимых. Наконец, очнувшись от этих сладостных дум, Леней снова вернулся к волновавшему его вопросу.

  Ладно, свой он, или чужой, мы, в конце концов, разберемся. Ты мне скажи вот что: кто мне может помешать, если я приеду в столицу и объявлю, что вот он я, господь бог, Олег? Вы звали меня, и я вернулся. Я пришел отделить зерна от плевел, а, заодно, покарать преступников и отблагодарить верных людей. Кто осмелится поднять меч на своего бога?

  Ты это серьезно? – поднял на него удивленные глаза Джон.

  А что? В порядке военной хитрости. Разумеется, я потом объясню, что я никакой не бог, и, вообще, начну в стране просвещение, но пока, на данном этапе, такой ход представляется мне не самым слабым.

  Да ты хоть книжку эту до конца прочитал?

  Ну, так, полистал немного, – нехотя признался Леней. – Сказать по правде, читать такую ахинею не очень-то приятно. А что?

  А то, что своего врага надо знать. Изучать его самого и его оружие. Извини, но ты сам нас этому учил. А эта книжица и есть его самое сильное оружие. Так вот, в конце этой книжки апостол пишет, что в приватной беседе ты ему, как-то, сказал: «Друг Аркадий, скоро я покину этот мир и больше сюда не вернусь. Оставляю тебя на земле продолжать мое дело, но знай, что силы зла еще не побеждены окончательно, и придут еще лукавые и будут называться моим именем, и попытаются смутить своими речами души людей, и многие им поверят, ибо силен злой дух и коварен. Так вот, знай, кто бы ни пришел вновь и назвался вновь моим именем, и как бы он ни был похож на меня, это буду не я. И долг каждого истинно верующего, отрубить такому лжеолегу голову». Так что, друг мой, тебе будет устроен на нашей земле горячий прием. По крайней мере, я, на твоем месте, не спешил бы представляться.

  А враг-то не прост, – подал голос Сергей, – Смотри-ка, смог предугадать твое возвращение.

  Предугадать, или, просто, подстраховаться, на всякий случай, – возразил Леней.

  Не важно, как бы там ни было, своим рассказом он поставил перед нами большие трудности, а это доказывает, что такого соперника нельзя недооценивать.

  А мы и не будем, не мальчики. Просто, как это ни странно, придется нам все начинать сначала. Да, да, – Леней утвердительно кивнул своим приятелям, – Ведь мы снова оказались там же, или почти там же, как и тогда, когда боролись с Тимурбеком. Опять мы перед лицом врага, и враг этот сильнее нас. Опять вся страна, по существу, сдалась ему на милость, и нам придется начинать с нуля. Но это не остановило нас тогда, не остановит и сейчас. Для начала, я предлагаю собрать наших, оставшихся в живых, товарищей. После того, как мы их соберем, хотя бы тысячу, дело пойдет гораздо веселее. Вот наша основная задача – собирать наших друзей. С этого и начнем. Кроме того, мне кажется, пора привести себя в форму, так что, с этого дня начинаем проводить регулярные и обязательные тренировки. – Он помолчал, обдумывая, все ли сказал, потом улыбнулся своей подкупающей улыбкой, – Джон, а что у нас с ухой?

  И молодые люди принялись снимать котелок с огня, а потом, усевшись вокруг него на землю, стали черпать деревянными ложками вкусную, наваристую похлебку.

  Глава 12

  Сергей Белоглазов, все последние дни находился в состоянии радостного возбуждения. Конечно, его тщательно готовили к походу в этот мир раннего средневековья. Он изучал местные обычаи и нравы, учился обращаться с оружием и ездить верхом. Его предупреждали о том, насколько трудно будет общаться с малоразвитыми людьми, но, оказавшись на месте, он с удивлением заметил, насколько действительность отличается от того, к чему его готовили. Это относилось, главным образом, к общению с местным населением. Конечно, поначалу люди его сторонились, безошибочно угадывая в нем чужого, но за десять дней, проведенных рядом с Ленеем и его другом Джоном, он сам начал меняться. Во всяком случае, теперь с ним уже разговаривали, принимая его за среднего барина из соседних краев. Казалось бы, Сергей должен был чувствовать себя среди этих людей, как профессор университета среди детей старшей группы детсада, но, на деле, он ощущал себя, как среди равных. Конечно, они меньше его разбирались в физике элементарных частиц, или в бессознательной психологии, но, положа руку на сердце, кто из нас в обыденной жизни использует хотя бы десять процентов знаний, полученных в институте? Да к тому же, Сергей, как и большинство его соотечественников, привык, что всю черновую работу за них выполняет компьютер. Тебе самому достаточно только обозначить проблему, высказать идею, а все расчеты выдаст машина. Поэтому здесь, за неимением компьютера, он автоматически опускался, как бы не ниже общего уровня. Но, не смотря на это, Сергей переживал ощущения непонятной, но отчетливой радости. Оказывается, это так прекрасно, засыпать, видя над собою звездное небо и просыпаться, под пение птиц. Вот так, как сейчас, сидеть с друзьями у костра и есть уху, приготовленную тобою, из рыбы, пойманной своими руками, на удочку. Никогда прежде Белоглазов не чувствовал себя таким свободным. Только теперь он понял, что в том мире, достигшем своего высшего развития, он никогда не мог чувствовать себя свободным, более того, он не мог даже на секунду остаться наедине с самим собою. В любой момент, в любой точке, имелась возможность связаться с ним по видеофону. Любой член их общества был постоянно подконтролен этому обществу. И надо сказать, что эти мысли, которые внезапно пришли на ум Сергею здесь, на Антурии, оставили в его душе неприятный осадок. Здесь ему достаточно отойти на десять шагов в сторону, скажем, зайти вон за то дерево, и он предоставлен сам себе, а, следовательно и отвечает сам за себя на все сто процентов. Не удивительно, что жизнь в таких условиях способствовала развитию в людях таких качеств, как предприимчивость, осторожность, сообразительность, а также совершенствовала их физически. Пусть, со времени прибытия его сюда, прошло всего десять дней, но он уже почувствовал в себе изменения. Он подтянулся, стал строже, внимательнее. Стала пропадать его обычная разболтанность и безалаберность. Одежда, поначалу так стеснявшая его движения, обносилась, и он стал чувствовать себя в ней комфортно и удобно. Говоря слово «одежда», надо было учесть, что вся она была сделана точной копией местных образцов, за исключением сапог. Все-таки о нормальных колодках, в этом мире, похоже, и понятия не имели. Так что, его сапоги только внешне походили на местные. Как-то, в разговоре с Ленеем, он пожаловался на местную обувь, на что тот ему так и сказал: «Нет ничего проще. Объясни местным сапожникам, как делать хорошую обувь. Они тебе за это только будут благодарны. В конце концов, я считаю, что мы должны нести в этот мир все лучшее из своего мира. Тогда он будет еще лучше». Совет этот, Сергей, на всякий случай, запомнил и решил применить на практике. Наблюдая за своими изменениями, Сергей, в то же время, не переставал наблюдать и за своими товарищами. Многое в них удивляло Белоглазова. Например, то, как свободно чувствовал себя в этом мире Леней. Свободно настолько, что появлялось ощущение, что именно этот мир для него родной, а там, на Земле, он отбывал заточение. Сергей вспомнил, каким он встретил Олега на его планете: одиноким, злобным и затравленным. А здесь, он прямо на глазах расцвел и помолодел. Также, удивлял Сергея Джон. Ну ладно, Олег, ведь, все-таки, из сравнительно цивилизованного мира, там даже космические корабли строить научились, а Джон, это человек дикого средневековья. Существо, которое должно быть в плену предрассудков и суеверий. Поначалу, Сергей не знал, как представиться Джону и стал излагать ему «легенду», по которой он был младшим отпрыском знатной фамилии с юга Канта, на что тот только улыбнулся и спросил,

  А, если честно? – и посмотрел на Ленея. Тот только рассмеялся,

  Вот видишь Сергей? Плохо ты вжился в образ, – и тут же объяснил приятелю,

  Он, как и я, оттуда, – и показал пальцем на небо, – Только, с другой планеты. Где она находится, я не знаю, знаю только, что наука и техника у них намного обогнала нашу.

  К удивлению Евгения, Джон этому нисколько не удивился и только произнес,

  Да, много, друг Горацио, такого, что и не снилось нашим мудрецам, – подмигнув при этом Ленею.

  При чем тут, какой-то Горацио, Евгений не понял. А может быть это какое-то прозвище Ленея? На всякий случай, он решил расспросить об этом Олега позже.

  Леней же, в ответ на вопрос Сергея, только рассмеялся, а потом сказал,

  – Надо хотя бы иногда читать папирусы, – чем окончательно сбил его с толку, но потом серьезно добавил,

  Но, для остальных, ты по-прежнему, маркиз Сергей Чинзано. Все как учили.

  Теперь, когда общая задача была поставлена, оставалось ее решить, а это уже частности, которые Леней умел решать, как никто другой. Было решено, в первую очередь, создать ядро их будущего отряда, для чего необходимо отыскать человек двадцать своих бывших бойцов.

  Думай Джон, неужели не осталось никого, из наших, на свободе? Кто-то из них должен был оказаться за пределами Канта? Многие были родом из Бергундии.

  А что толку? – горестно вздохнул Джон, – Что Кант, что Бергундия – какая разница? Вот, меня, например, арестовали в Бергундии. Разве что... – тут он замолчал, что-то припоминая, или обдумывая.

  Ну, – поторопил его Сергей, – разве что...

  Кто-то остался в Светославле. Там монахи Ордена не могут себя чувствовать, как дома. И еще, есть Юлий. В последнее время, отношения между элорами и кочевниками опять стали напряженными, и в этом виноваты иисуиты. Они подбивают народ на конфликт с соседями, так как те не считают тебя богом. Юлий достаточно ясно выразился по этому поводу, сказав, что ты его друг, а друзьям не молятся. Это послужило для апостола Аркадия поводом призывать людей к борьбе с ересью.

  Да, наш пострел, везде поспел, – улыбнулся Леней, – А у нас, в таком случае, появился очень сильный союзник. Вот, только, обратиться за помощью к нему, это значит навлечь на Кант полчища завоевателей, которые пройдут по его земле огнем и мечом, сея смерть и разрушения. А этого допустить, никак нельзя. Хотя, как крайняя мера... – он надолго задумался, – Ладно, посмотрим, а сейчас, друзья, мы держим путь в Светославль, по дороге заходя во все населенные пункты и пытаясь найти наших друзей.

  Вечером того же дня, они подошли к Понту. Дорога вывела их из леса, и перед ними раскрылся вид на широкую реку, на высоком берегу которой раскинулся новый, весь из свежего дерева, город. За городской стеной, с деревянными высокими сторожевыми башнями, виднелись рубленые терема с разноцветными высокими крышами, с окнами, украшенными резными ставнями, с многочисленными куполами и балкончиками. Они словно сошли со страниц детских сказок, настолько были красивыми, что казались игрушечными. Наши всадники остановили коней и, в изумлении, не могли оторвать свой взгляд от открывшейся перед ними картины. У Ленея с Джоном эти чувства были вызваны еще и тем, что они помнили это место, таким, каким оно было после набега конницы Тимурбека. Тогда на этом месте лежали бесконечные пепелища, и только дым от пожаров стелился над тем местом, где когда-то жили люди. И вот теперь, такая картина.

  Нет, как хотите, – воскликнул Леней, – А только, люди, умеющие строить такие терема, достойны восхищения! Лично я уважаю их особенно сильно, так как сам не способен сделать своими руками ничего толкового.

  Не знаю, – возразил ему Джон, – Наверное, не каждому это дано, но не каждому это и нужно. Одни умеют строить, другие рисовать, ты же умеешь воевать, и это, по-моему, гораздо важнее.

  Ничуть, – взволнованно ответил ему Леней, – Поверь мне, это самое последнее ремесло на свете, которому следовало бы учиться. Даю вам слово, после того, как мы закончим свою борьбу с Орденом, я попрошусь в артель строителей и буду учиться у них рубить дома до тех пор, пока не овладею этим искусством.

  Всадники пустили своих коней легкой рысью и, спустя несколько минут, подъезжали уже к паромной переправе. Река, возле Понта, была не такой широкой, как Илим, на границе Канта с Бергундией, но и здесь была устроена паромная переправа, и сделана она была на совесть. Причалы, на обоих берегах – бревенчатые, с крепкими перилами. Сам паром сколочен из сосновых бревен в полметра в поперечнике. Тросы, протянуты через всю реку, и что особенно обрадовало Ленея, лебедка на плоту. Заплатив за переезд паромщику, наши всадники спешились, завели коней на плот и привязали их к поручням. Джон и Сергей остались возле лошадей, а Леней подошел к паромщику.

  Приветствую вас, уважаемый, – обратился он к мужику средних лет и степенного вида, который окинул его быстрым оценивающим взглядом, и, признав в нем барина, в свою очередь, поздоровался,

  И Вам доброго здравия, барин.

  Подскажи, уважаемый, – Леней указал рукой на лебедку, Откуда у тебя эта хитрая штука? Признаться, я видел такую на Илиме, у моего знакомого Михаила, но никак не ожидал увидеть ее здесь, в Канте.

  Как? – Удивился, в свою очередь, паромщик. – Вы лично знаете Михаила? – Было видно, что это известие подняло Ленея в глазах собеседника на небывалую высоту.

  Да, не просто знаю, мы с ним были в очень хороших отношениях. Я заказывал у него различные приспособления, для своих нужд. К сожалению, судьба забросила меня в далекие края, и мы с ним надолго расстались. Хотелось бы знать, как сложилась его судьба, и где он сейчас? Да только, как его найдешь?

  Ну, в этом, я могу вам помочь, – было видно, что паромщик был рад показать незнакомцу, что и он, не последний человек в этом мире, и тоже может похвастаться знакомством с таким человеком, как Михаил.

   Ваш знакомый, нынче живет в Миране, обласкан доверием самого апостола Аркадия и служит главным механиком его святейшества. Еще бы, вы, наверное, не знаете, но сам святой Олег заметил его выдающийся талант и сообщил ему секрет лебедки, которую ваша милость может наблюдать на моем плоту, – при этом, мужик гордо указал Ленею на это приспособление. – По всей видимости, дело не обошлось только показом этого изобретения, – паромщик заговорщицки понизил голос, сощурил глаза и закивал головой, всем своим видом показывая, что уж кто-кто, а он-то, в таких делах разбирается, – Ибо, у Михаила, вдруг, открылись чудесные способности к механике. Что и не удивительно – такова была воля божья и милость Олегова. Только, с той поры, Михаил придумывает и строит одну чудную машину, за другой, на радость людям и во славу божью.

  Надо сказать, что Леней порадовался в душе за своего товарища, как и за то, что хоть что-то из того позитивного, что было сделано им на этой земле еще живо. Поэтому следующие слова его нового знакомого стали для него приятной неожиданностью,

  Но, по воистину удивительной случайности, в настоящий день, он находится в нашем городе.

  Как? – Удивился Олег, не поверив своим ушам, – Ты уверен, что он здесь?

  Да мало, того, что уверен, – ответил паромщик, проникаясь собственной значимостью, – Я даже могу указать вам дом, в котором гостит Михаил. Только, в самом ли деле, он обрадуется вашему приходу?

  Можешь не сомневаться в этом, – пообещал Леней, а чтобы окончательно успокоить совесть своего собеседника, он положил ему в руку серебряную монету.

  Лекарство это, как всегда, безошибочно подействовало, и уже через десять минут, после того, как паром благополучно пришвартовался к противоположному берегу, они стояли перед богатым домом, окруженным высоким дубовым забором. Волнуясь, не осерчает ли Михаил из-за внезапного прихода нежданных гостей, паромщик все-таки набрался решимости и постучал в дверь, но все его сомнения отпали, когда дверь отворилась. К своему глубокому изумлению, он увидел, как вышедший на стук из дома Михаил, вдруг замер в изумлении, а потом с распростертыми объятиями бросился на шею вновь прибывшему господину, при этом, все время норовя поцеловать ему руки, чего, впрочем, тот господин сделать ему не разрешил. Наоборот, он сам расцеловал Михаила в обе щеки, отчего тот на радости прослезился. Словом, паромщик ушел оттуда и обрадованным и озадаченным. Обрадованным – потому, что было ясно, что он привел к Михаилу дорогих ему гостей, а озадаченным, потому, что никак не мог понять, кто же это был такой, если сам гениальный Михаил пытался поцеловать ему руку?

  Оставим достойного паромщика ломать над этой загадкой свою голову. Не будем также описывать радостную встречу старых друзей. Дадим им без нас отметить это событие, а сами перенесемся сразу на два дня вперед в трактир «Ласточка», расположенный в том же городе, не далеко от центральной площади.

  Глава 13

   В трактире было много народу. За соседним столом сидела шумная компания, восемь человек в плащах, на которых красовались красные кресты. Под плащами у всех были надеты доспехи. На поясах висели мечи. Не так давно, в разных городах Канта появились эти вояки, которые вели себя заносчиво, увивались за каждой юбкой и задирали мужчин. Сначала, они получали, бывало, отпор. Случалось, что их били, случалось, что какой-нибудь благородный господин не выдерживал их хамского поведения и убивал одного из негодяев, но итог всегда был один: приезжала охрана и забирала непокорного, чтобы спустя некоторое время сжечь его на костре, как еретика, в назидание всем остальным. Таким образом, все поняли, что связываться с этими крестоносцами нельзя ни в коем случае. Доблестные воины, отцы семейств, вынуждены были делать вид, что ничего не происходит, даже когда в их присутствии пьяные «вояки» хватали за округлые места их жен и дочерей. Сами же «рыцари креста» окончательно обнаглели. Они понимали, что за их спинами стоит сила огромной и страшной организации – Ордена, и осознание своей безнаказанности придавало этим воякам дополнительную наглость. Встретившись взглядом с одним из этих «рыцарей креста», Жульен поспешил опустить глаза в свою кружку, но было уже поздно. Увидев это, «рыцарь» поднял бокал и провозгласил тост,

  За славу господа нашего, Олега, и за процветание его дела!

  Ура! – Закричали его собутыльники и дружно осушили свои бокалы.

  Но бдительному «рыцарю» этого показалось мало. Он поднялся и медленно подошел к столу, за которым сидел Жульен.

  А почему ты не выпил с нами за дело святого Олега? – Он вперил свои глаза, в сидевшего за столом человека, – Или ты не разделяешь нашей любви к господу?

  Отчего же, я люблю Святого Олега и с удовольствием выпью за него, – с этими словами, Жульен поднял свой бокал, наполненный вином и выпил его до дна, под пристальными взглядами «рыцаря» и его буйных товарищей.

  Выпей еще, за то, чтобы все враги господа нашего не дожили до своей старости, – потребовал «рыцарь».

  Я уже выпил кружку, – ответил Жульен, – И мне этого достаточно. На сколько мне известно, святой Олег никогда не требовал, чтобы люди, во славу его, становились алкоголиками.

  Что, что? – угрожающе протянул вояка и положил ладонь на рукоять своего меча.

  Я сказал. Ты все слышал, и оставим этот разговор.

   Жульен все еще не хотел ввязываться в ссору, на которую явно набивался его собеседник. Он встал из-за стола и собирался уходить, но не тут-то было, «рыцарь» выхватил из ножен свой меч и приставил его острие к груди Жульена. При этом он крикнул своим приятелям,

  Да тут, похоже, измена! Этот проходимец, видимо, не любит наш славный Орден.

  Жульену стало понятно, что ссоры, все-таки, не избежать. Да и, признаться, надоело уже жить, постоянно пряча глаза в сторону, боясь привлечь к себе внимание этих господ.

  Ты совершенно прав, пьяница. Я не люблю вас, ублюдков. И осторожней со своим ножичком, а не то я отниму его, да, заодно, намну бока тебе и твоей пьяной компании.

  На секунду, вояка заколебался. Слишком он привык к тому, что его все боялись, а тут, один безоружный простолюдин осмелился оскорблять его, не смотря на то, что за соседним столом находятся еще семеро вооруженных его приятелей, но оскорбление ему было нанесено слишком тяжелое, и надо было примерно наказать наглеца.

  Ах, так, ну получи же! – вскричал он и, размахнувшись, что было силы, нанес удар мечом сверху вниз, намереваясь разрубить наглеца пополам.

  Быстро и плавно Жульен подшагнул к «рыцарю», во время замаха, перехватил его руку возле кисти, одновременно поворачиваясь к нему спиною, и опускаясь на колено, используя всю силу чужого удара, бросил его через себя на пол. Грохот раздался такой, будто обвалилось все здание. Вояка остался лежать на полу, без признаков жизни, а Жульен уже стоял с его мечом в руках, обернувшись к приятелям крестоносца. Те, на какое-то время опешили, никак не ожидая такого поворота событий, но потом, вынув из ножен мечи, бросились на незнакомца. К несчастью, для них, они были не такими героями в бою, как за столом. Не прошло и минуты, как четверо крестоносцев уже были мертвы, а еще трое теснились в углу зала, даже не помышляя о том, чтобы нападать на незнакомца, и думая только о том, как бы защитить свою жизнь. Впрочем, незнакомец, увидев их слабость, не проявил кровожадности. Подойдя к одному из убитых врагов, он снял с него пояс с ножнами, надел на себя и вложил в ножны меч. Затем, обращаясь к испуганно жавшимся в углу «рыцарям», он произнес,

  Постеснялись бы позорить имя Олега. Пока вы, сволочи, прятались по углам, мы с ним освобождали нашу землю от захватчиков, а теперь вы ходите, как павлины и несете разную чушь про нас и про того же Олега, хотя никто из вас не знал его, как и не знал, чему он нас учил?

  Сказав это, Жульен вышел из трактира и закрыл за собой дверь. Хотя он и справился с этими пьяницами, но, тем не менее, сам себе отдавал отчет в том, что из этого города ему надо уходить, как можно быстрее, если он не хочет попасть на костер. Ясно было, что этого дела «рыцари креста» просто так не оставят, а поскольку Орден имел разветвленную сеть осведомителей, то Жульен, почти не сомневался, что кто-нибудь на него настучит.

  Да, кстати, вот и «хвост», – подумал он, заметив, как какая-то тень проследовала вслед за ним в темный переулок.

  Жульен свернул в один переулок, затем в другой, но тень от него не отставала. Тогда, снова свернув за угол, он прижался спиной к стене дома и злобно улыбнувшись, вытащил из-за голенища засапожный нож. Спустя несколько секунд, раздались чьи-то торопливые шаги, и человек, следивший за ним показался из-за угла дома. Жульен вплотную придвинулся к шпиону и приставил нож к его горлу.

  А ну, посмотрим, кто это преследует в темноте честных граждан?

   Против всех его ожиданий, плечи шпиона затряслись от

   беззвучного смеха. Жульен внимательно вгляделся в лицо

   своего неожиданного преследователя и вскрикнул, от

   удивления,

  Как? Это ты, Джон?

  Тс-с, – тот приложил палец к своим устам, призывая Жульена быть осторожней.

  Не так громко, друг. Я не хочу, чтобы мое имя слышали посторонние, – и секунду спустя заключил Жюльена в крепкие объятия.

  Откуда ты здесь? Какими судьбами? Мне же говорили, что тебя схватила инквизиция, – засыпал Жульен своего друга вопросами.

  Было дело, – подтвердил тот, – Но теперь, как видишь, я на свободе.

  Неужто отпустили? – тон Жульена выразил крайнее недоверие.

  От них дождешься, – усмехнулся Джон.

  Так, как же ты тогда? – было видно, что Жульен полностью сбит с толку.

  Сам ушел.

  Как ушел? – опешил приятель, – Просто так, сам, взял и ушел?

  Почему просто так? Совсем даже не просто так. Со мной все заключенные ушли, да еще и охранников перебили.

  Вот это да! – Восхитился Жульен, – Сразу видна наша школа. Жаль, что другие наши так не смогли. Ну, рассказывай, как все было? – Даже в темноте было видно, как загорелись глаза у Жульена.

  Расскажу, все расскажу, – Джон огляделся по сторонам, – Только, пора нам отсюда уходить, а то стоим тут, а за тобой, может быть, уже погоня собралась. Пошли, отведу тебя в одно место. Там, заодно, кое с кем встретишься.

  С кем? – насторожился Жульен.

  Со старым знакомым. Всё. Пошли, – и они двинулись по темнеющим уже переулкам, причем, теперь уже Джон показывал дорогу. Очень скоро они остановились перед новым, пахнущим смолой и краской домом, с высоким крыльцом и окнами с расписными ставнями. Взбежав на крыльцо, Джон постучал условным стуком, дверь открылась, но внутри было темно, и никого не было видно.

  Заходи, не светись.

   Джон подтолкнул Жульена к двери. Тот сделал шаг и прошел в прихожую. Тогда, дверь в комнату открылась и на пороге, со свечой в руке, показался молодой человек, от одного вида которого, Жульен вздрогнул. Невозможно передать всю гамму чувств, отразившихся в течение одной секунды на его лице: удивление, недоумение, испуг, но к чести доблестного воина надо сказать, что все эти чувства затмила радость. Справедливости ради, мы должны будем признать, что и Леней, открыв дверь и увидев, кто пришел к ним вместе с Джоном, был несказанно обрадован. Ведь Жульен был один из лучших воинов их отряда и входил в спецкоманду, с которой Леней проделывал самые рискованные операции, и, кроме того, он был просто хороший парень и душа компании, с которым было интересно поговорить на привале, попеть песни. Словом, то, что Жульен оказался здесь сейчас, было огромной удачей. Жульен еще обдумывал, как теперь обращаться к Ленею, которого за последние три года привык видеть только на иконах, а тот уже поставил подсвечник на пол и бросился к другу с распростертыми объятиями.

  Глава 14

  Отдохнув пару дней у Михаила, наши герои стали обдумывать свои дальнейшие планы. Узнав, что первой их целью является поиск и освобождение своих пленных друзей, Михаил, к удивлению Олега, прервал их разговор следующими словами,

  Я с некоторых пор пользуюсь благосклонностью Ордена, являясь их главным механиком и выдумывая и изготавливая различные нехитрые приспособления для их нужд. Пока я им нужен, я могу чувствовать себя в относительной безопасности. Но все это очень шатко. Стоит апостолу провозгласить все технические достижения неугодными богу, и завтра же начнутся гонения на ученых и изобретателей, и снова запылают костры инквизиции. Однако сейчас я на хорошем счету. Это позволяет мне хорошо жить, находиться недалеко от сильных мира сего и знать некоторые их секреты. Одним из таких секретов я могу с вами поделиться.

  Михаил бесшумно подошел к двери, распахнул ее и выглянул наружу, убедиться, нет ли кого за ней?

  Береженного – бог бережет, – ответил он на недоуменные взгляды наших друзей.

  Так вот, что касается ваших «соколов» и «орлов», то многих из них уже нет в живых. Этих не вернешь. Но примерно тысяча человек сейчас находится на рудниках в Соловатке. Я это точно знаю, потому, что сам ходатайствовал перед апостолом об их помиловании и переводе на рудники, мотивируя это тем, что армии сейчас необходимо железо. Так пусть лучше они будут добывать руду и тем самым приносить пользу, чем просто сгорят на костре. Когда святой апостол узнал, что средний срок жизни заключенных на рудниках составляет полтора года, он милостиво согласился с моими доводами.

  Большой души человек, – заметил Сергей.

  Воистину, он святой, – перекрестился Леней, – Награди его боже, за его доброту.

  Друзья! – Джон в волнении схватил их за руки, – Но они, все-таки, живы! Мы же не дадим им погибнуть на каторге? – И он с надеждой посмотрел на Ленея.

  Не знаю, Джон, что можно сделать, – ответил тот, но, увидев, какое разочарование отразилось на лице друга, поспешил добавить,

  Но мы их спасем, даю тебе слово.

  Вот теперь я слышу прежнего Ленея, – обрадовался Джон, – И уверен, что ты что-нибудь придумаешь. А уж, когда ты придумаешь, то мы, впятером, горы свернем.

  Удивительное дело, только что, Джон был на грани отчаяния, а теперь, он снова стал весел и беззаботен. Так на него подействовали слова друга, которому он полностью доверял. Словно подтверждая правильность его взглядов, судьба тут же пошла Ленею на встречу. На этот раз, судьба выступила в лице Михаила, который попросил внимания и скромно сообщил, что он имеет свободный доступ на рудник, как главный механик Ордена, с целью, наблюдать за состоянием оборудования.

  Сергей уже устал удивляться скорости, с которой в голову Ленею приходили очередные идеи.

  «Хотел бы я посмотреть на наших умников, ученых», – подумал он, – «Что бы они сказали, по поводу того, что человек средних веков соображает быстрее, чем их современник и, положа руку на сердце, не самый тупой, из наших сограждан»?

  Сказано это было к тому, что едва Михаил закончил свою речь, как глаза Ленея уже засветились от идеи, пришедшей ему в голову.

  А скажи-ка, Михаил, – устремил он свой взгляд на главного механика, – Ведь ты, наверняка, можешь не только сам проверять исправность механизмов, но и провести туда своего помощника, талантливого изобретателя, для установки новых механизмов, для добычи руды. Не так ли?

  Представить его, как своего ученика, я могу, – с сомнением проговорил Михаил, – Но ведь нужно этому званию соответствовать. А ну, как кто-нибудь начнет его расспрашивать о механизмах? Сразу же и поймут, что он не механик.