Текст книги "Ленинградец (СИ)"
Автор книги: Владимир Николаев
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Хорошо, мсье Скофоткин.
Что касается тебя, Гарик. Наши студиозусы как в воду глядели, что научили тебя «калаш» сотворять. Хотя этого, наверное, будет уже недостаточно, для дракона гранатомет нужен, я спрошу, кто там уже с этим оружием знаком. Дракон – тварь очень живучая, его просто так не пронять. Жрет все подряд, плюется огнем, человека ему раздавить что таракана.
Права я была, что отказалась участвовать, – печально произнесла Дора. – С моей неуклюжестью только с драконами драться.
Вот именно. Короче, вы все поняли. Последние дни чтоб я вас тут видел каждый день, и не отлынивать. Так, уже поздно, Гарик, проводи Флёр до кареты, да всем отбой по роте.
***
Шотландия, Хогвартс, 24 ноября 1994 года
Три дня пролетели как один, и, прощаясь с учениками вечером 23-го, Сковородкин напутствовал их.
Используйте Силу, юнные падаваны, и вы добьетесь успеха. Удачи вам обоим, не подведите меня.
Сам Аникей Силыч утром 24-го никуда не пошел, оставшись в лагере, чтобы не вызывать лишних слухов. Флёр тоже оставалась у себя в карете, выводить ее на поединок должна была мадам Максим, хоть и знавшая о дополнительной подготовке, но предпочитавшая лишний раз держать язык за зубами. Гарика отводил на место соревнования прилетевший из Питера товарищ Саурон.
Шли долго, за край Запретного Леса. «Не такой уж он и запретный», подумал Гарик. «И дрова рубим, и на кабанов охотимся». Там, где, как говорил Сковородкин, размещались драконы, стоял большой шатер, скрывавший крылатых тварей из виду.
Тебе сюда, Гарик, – сказал Саурон. – Все остальные уже там. Я буду на трибуне, если что-то пойдет не так, то я вмешаюсь. Правила – побоку. Иди, и удачи тебе!
Заходя в шатер, Гарик вспомнил о напутствии, которое дала ему мать. Она долго желала ему удачи и успехов, обещала болеть за сына. Потом подключился Сириус, по счастливой оказии бывший в тот момент дома, а не на репетиции. Он снова клятвенно пообещал, что если с его сыном, не дай бог, что-то произойдет, так он прилетит в Хогвартс и лично открутит Дамблдору его тупую бородатую башку, не заботясь о последствиях.
Остальные Чемпионы уже находились внутри шатра. Взволнованная Флёр сидела на табуретке, выглядев бледной и вспотевшей. Седрик расхаживал взад и вперед, по его слегка растерянному виду стало понятно, что Чемпиону Хогвартса о драконах таки рассказали. Невилл глядел на все происходящее глазами крупнее блюдец и даже не пытался заигрывать с вейлой.
Подмигнув Флёр, Гарик стал рядом с ней.
Мистер Чернофф! А вот и Вы! Заходите, заходите, чувствуйте себя как дома! – расфуфыренный мистер Бэгман уже порхал по шатру как бабочка.
Ну, раз вы все здесь, пришло время просветить вас! – весело объявил он. – Когда соберётся аудитория, я собираюсь предложить каждому из вас заглянуть в этот мешок, – он поднял маленький мешочек из фиолетового шёлка и потряс им перед ними. – Каждый из вас вытащит маленькую модель того, с чем ему предстоит встретиться! Там разные... гм... разновидности, видите ли. И должен ещё кое-что сказать вам... ах, да... вашей задачей будет достать золотое яйцо!
За пределами шатра раздался шум. На трибунах собирались болельщики. Какую-то минуту спустя Бэгман развязал мешочек, и протянул его Флёр.
Сначала дамы, прошу Вас, мисс Делакур.
Флёр засунула внутрь дрожащую руку, вытащив маленького зеленого дракончика с тройкой на шее.
Это валлийский зеленый обыкновенный, мисс. Номер на шее означает номер в очереди.
Затем вышел Седрик, вынувший дракона голубовато-серого цвета с единицей на шее.
Шведский короткорылый. Вы начинаете первым, мистер Диггори.
Невилл вытянул красного, пузатого, с номером «два».
Это китайский огненный шар, мистер Лонгботтом. Вы второй по очереди.
Сам Гарик достал какого-то непонятного. Черного, усеянного миниатюрными шипами, злобно выглядящего даже в миниатюре.
Это венгерский хвосторог, последний из четырех. Теперь я должен вас оставить, поскольку я еще и комментатор. Как только прозвучит свисток, выходите на манеж. Желаю удачи! – сказал Бэгман, покидая Чемпионов.
Вскоре прозвучал свисток, и Седрик Диггори, с лицом нежно-зеленого цвета, нехотя выполз из шатра, направляясь к месту схватки.
Невилл, Флёр и Гарик остались втроем. Мгновение спустя они услышали рев толпы, что означало, что Чемпион встретился с живым оригиналом своего дракона.
От непереносимых воплей уши сворачивались в трубочку. Толпа вскакивала, прыгала, орала и захлебывалась, как единое многоголосое существо. По громкости воплей это было похоже на стадион имени Кирова в родном Ленинграде, причем в те дни, когда играет «Зенит». Особенно же громко, как почему-то припомнилось Гарику, болельщики орали в прошлом году на финале чемпионата СССР против извечного противника, московского «Спартака», когда зенитовцы загнали в ворота решающий гол, что сделало их двукратными чемпионами Союза...
Бэгман своими тупыми комментариями только усугублял картину. Периодически сквозь рев толпы прорывался рев дракона, и тогда Флёр с распахнутыми от ужаса глазами прижималась к Гарику.
Наконец, где-то через пятнадцать минут оба оставшихся Чемпиона услышали оглушительный рев, несравнимый ни с чем предыдущим, что могло означать только одно – Седрику удалось вытащить яйцо.
Действительно, очень хорошо! – раздался голос Бэгмана. – А теперь оценки судей!
Самих оценок слышно не было, возможно, как и на Олимпиаде в Лиллехаммере, что проходила совсем недавно, в январе, жюри показывало всем собравшимся таблички с результатами.
Свисток прозвучал снова.
Один есть, осталось трое! Мистер Лонгботтом, Ваша очередь!
Испуганно стуча зубами, Невилл поплелся к выходу. Снаружи послышался рев, потом жуткий вопль. Душераздирающий рев, явно принадлежащий дракону, менял силу, казалось, крылатая рептилия носится по арене. Визг Невилла на фоне этого совершенно терялся.
Флёр и Гарик остались вдвоем. Все это время француженка не отрывалась от своего приятеля, а тот явно не был против.
Наконец, рев стих. Судя по часам, прошло минут двадцать.
Не без помощи охранников, конечно, но мистер Лонгботтом все же выполнил задание! – раздался голос мистера Бэгмана. – Теперь оценки судей... Результат, конечно, оставляет желать лучшего... Мисс Делакур, прошу Вас!
Флёр задрожала с ног до головы. Гарик сделал то единственное, что казалось ему разумным – обнял и поцеловал в щеку, прошептав на ушко: «Не бойся, я с тобой».
Слегка успокоившись, вейла покинула шатер с высоко поднятой головой, сжимая палочку в руке.
«Точно, надо ей на Новый год джедайский меч подарить, думаю, Аникей Силыч не откажется показать пару приемов. Сила в ней явно есть».
Гарик остался один. В одиночку переживать, как же его подруга справится со своим драконом, было невыносимо. Хотелось самому, в нарушение правил, ворваться на арену и помочь, что бы там ни было.
Минут через десять нестерпимой пытки трибуны взорвались аплодисментами, и с души свалился тяжелый камень. Стало быть, Флёр все-таки справилась.
Вопли Бэгмана, пауза для оценок, и вот, наконец, четвертый свисток.
На арену выходит мистер Чернофф, Советский Союз!
Он встал, на ватных ногах направился к выходу. Яркий солнечный свет нестерпимо ударил по глазам.
Сотни и сотни лиц смотрели на него с трибун, но вот поддерживают ли они его? Краем глаза уловил группу людей в красном и синем – это свои, родной Союз и братская Франция. Эти точно за нас... «Не подведи же их, Гарик! Вся страна смотрит на тебя!»
А вдали, на противоположном конце арены, сидел дракон. Точнее, самка дракона. Громадная, ощетинившаяся сотнями острых шипов, нервно выбивающая хвостом пыль по земле.
Хвосторога была явно разозлена. Желтые глаза горели огнем, и взгляд этот не обещал ничего хорошего. Слегка согнувшись, чудовищный ящер выпустил длинный язык пламени.
Гарик едва успел уклониться за большим валуном.
Язык пламени пронесся вновь, совсем рядом.
Все наставления учителей и приятелей по материализации оружия вылетели из головы. На ум совсем некстати приходила только одна мысль.
«При пожаре звонить 01».
Звони – не звони, а толку никакого. Пожарные не приедут.
«При пожаре звонить 01».
Пожар. Пожар. Чем тушат пожары? Хотя... ЭТО ИДЕЯ!
Возле кухни стоят два огнетушителя. И на щите висит на входе. Как они выглядят? Ну же, учил ты или нет?
Перед глазами отчетливо предстал образ красного цилиндра чуть больше полупуда весом. Неожиданно в руки ткнулись эти самые полпуда.
В руках у Гарика лежал огнетушитель, только что сотворенный – голыми руками, безо всяких палочек.
«Ну что ж, хоть что-то. Так, только вот просто так бегать вокруг дракона и тушить его – не вариант, тварь весит, наверное, как весь наш пепелац, раздавит и не поморщится. Вот ведь самка... драконова!»
Что делать? Что делать?
«Используй Силу, юнный падаван, и ты добьешься успеха» – прозвучали в голове слова бывшего джедая.
Точно! Используй Силу... Как там было...?
Красный огнетушитель нехотя взмыл из рук Гарика в воздух, а затем как от увесистого пинка отправился в сторону дракона.
Чешуйчатый крылатый ящер проглотил красный цилиндр с одного глотка, вновь выпустив язык пламени.
Пришлось сотворять второй огнетушитель, который постигла судьба предыдущего. А затем и третий.
«Мать..., перемать. Ничего его не берет. Три баллона сожрал».
Четвертый точно так же исчез в драконьей глотке. Эффекта нет. После пятого, однако, что-то стало твориться не так. Хвосторога начала раскачиваться, как пьяная. Шестой огнетушитель хоть и схватила одним глотком, но язык пламени последовал какой-то вялый.
«Горючка у него, что ли, кончается? Значит, Гарик, ты на правильном пути, давай, давай, кидай еще!»
Седьмой баллон, закинутый в распахнутую пасть, вообще не вызвал никакой ответной реакции. А после восьмого из пасти драконьей самки вместо пламени выплеснулась струя пены.
«Мля! Вот, мля! Сработали-таки баллончики!»
Теперь хвосторога сама напоминала огромный огнетушитель. Видимо, восемь баллонов, столкнувшиеся в желудке у ненасытной рептилии, взорвались и накачали крылатого ящера пеной. Которая, естественно, тут же поперла обратно наружу.
Закатив глаза, драконья самка в последний раз ударила хвостом по траве и рухнула наземь, чуть вперед и вбок. Пена все еще струилась меж зубов, теперь уже не опасных. Среди открывшихся взору серых, как будто каменных, яиц блестело одно золотое. Осталось только подойти и взять его.
В голову пришла хулиганская мысль. Включив джедайский меч, Гарик вырезал на брюхе поверженной драконихи одну фразу.
ЦОЙ ЖИВ
Краем глаза посмотрел на часы.
С начала драки прошло восемь минут. Восемь минут, показавшихся вечностью.
ДА!!! ОН СДЕЛАЛ ЭТО!!! – вопль Бэгмана вернул назад в реальность.
Все трибуны взорвались аплодисментами, и громче всех ликовали советские и французские болельщики.
Он сделал это. Он одолел дракона. Он выжил.
Гарик! Гарик! У тебя получилось! У тебя получилось! – с трибуны спрыгнула Дора, кинувшаяся навстречу своему младшему брату, заключив его в объятия. – Я знала, я знала, что ты справишься!
Ты был великолепен, юнный падаван, – подошел Сковородкин, все же наблюдавший бой с драконом. – Только вижу я, что ты сильно истощен. Пойдем, тебе надо как-то восстановить силы.
Двойная доза бодрящего зелья – и можно вновь выходить на арену для объявления результатов. Никаких физических шрамов ни на лице, ни на теле не оказалось.
Кто и как своих драконов одолел? – спросил Гарик Дору, когда они вдвоем шли обратно.
Диггори пытался превратить камень в собаку и отвлечь внимание дракона. Яйцо он достал, но хорошо обгорел, дракону внезапно почудилось, что человек будет повкуснее собаки. Чуть ушел.
А этот, жирный, Невилл или как его там...
Этот бегал от дракона по всему полю. Кончилось тем, что дракон вырвался и чуть не спалил его заживо, хорошо, распорядители вмешались, сеть кинули, успокоили.
А Флёр?
Наша Флёр выпустила свое Очарование, и дракона попросту усыпила. И прошла мимо сонного, только что фыркнул он во сне, чуть платье ей не опалил. Так что присудили ей повыше, чем англичанину.
Гарик и Дора добрались до края арены. Нажравшуюся пены хвосторогу только что унесли с поля, и стало видно, где сидели пятеро судей – на особом помосте, в золоченых креслах.
Каждый оценивает от одного до десяти, – подсказывала Дора. И Гарик увидел, как первый судья – мадам Максим – подняла свою палочку и начертила в воздухе цифру 9.
Девять баллов.
Следующим был мистер Крауч. Этот поставил шестерку. Дамблдор же расщедрился только на пять баллов.
За что?
Наверное, за то, что ты дракона отравил.
Вот гринписовец хренов. Бэхаэсэс на него нет, – вздохнул Гарик.
Людо Бэгмена хватило только на семь баллов. И, наконец, последний, товарищ Саурон.
Десять баллов.
Гарик, братишка, ты просто молодец! – выпалила сияющая Дора. И отчего-то на душе вдруг стало так легко, как никогда раньше не было. – Твой результат самый лучший! А Флёр сразу за тобой, на пару баллов меньше.
Гарик, Гарик, тут опять этот хмырь-устроитель мимо проходил, просил, чтобы ты опять в шатер вернулся. Говорит, что-то всем сказать хочет, – прервал момент наслаждения подошедший Сковородкин.
В шатре уже дожидались Флёр, Седрик и перебинтованный Невилл. При виде лучшего друга вейла подскочила на ноги, кинулась навстречу – и повисла у него на шее, рыдая от счастья и совершенно не стесняясь в чувствах.
Арик, mon cherie, я так за тебя переживала!
Я тоже, Флёр. Знала бы ты, как хотелось рвануть тебе на помощь.
Не беспокойся, со мной все хорошо. Чем ты его одолел?
Огнетушителями накормил. Живучий, зар-раза, восемь штук слопал, только тогда сработало.
Вы все хорошо справились! – прервав беседу, сказал Людо Бэгман, впрыгивая в шатер и выглядя настолько удовлетворенно, как будто он лично только что справился с драконом. – Теперь, просто несколько коротких слов. У вас будет замечательный длинный перерыв перед Вторым заданием, которое произойдет в половине десятого утра двадцать четвертого февраля – но мы даем вам пищу для размышлений! Если вы внимательно посмотрите на золотые яйца, которые держите в руках, то увидите, что все они открываются... видите петли вот тут? Вам необходимо решить загадку, находящуюся внутри яйца – потому что она подскажет вам, что будет во втором испытании, и позволит вам подготовиться к нему! Все ясно? Уверены? Ну, тогда ступайте!
Четверка Чемпионов вышла из шатра, направившись к местам постоянной дислокации. Флёр держалась за руку Гарика так крепко, как никогда раньше. А он мирно беседовал с ней, как ни в чем не бывало.
Идиллию попыталась прервать вездесущая Рита Скитер.
О, а вот и наши Чемпионы? Разрешите два слова?
Два слова? – перехватил мяч Гарик, явно не настроенный общаться с прессой. – Что ж, это можно. Suksi vittuun!
***
В советском лагере Гарика встретили как героя. Да иначе и быть не могло, в Советском Союзе драконов обычно били из гранатомета, иначе толстую шкуру было не пронять.
Ну ты дал, Гарик, – наперебой кричали ему товарищи, не сдерживая смеха. – Как ты только додумался... огнетушителями... накормить!
Да, а потом, в конце... «Цой жив!» Точно по-нашему. Пусть знают!
Сколько ты ему баллонов скормил?
Восемь штук. Живучая тварь оказалась, – ответил Гарик, все еще покачивающийся из-за недавней передряги.
Флёр тоже досталась своя порция почестей. В советском лагере белокурую вейлу уже считали своей, и не только из-за ее большой дружбы с Гариком. По правде говоря, синеглазая красавица в своем приятеле души не чаяла, просто боялась в этом ему признаться, рассказав об этом только Доре.
Впрочем, Флёр была не одна такая. С француженками за прошедший месяц успели крепко сдружиться все русские ребята, ни одной свободной не осталось. Вывешенный над входом в «красный» лагерь наспех нарисованный плакат с надписью «ДРУЖБА – AMITIE» говорил об этом яснее ясного. Такое укрепление интернациональных связей не могло не радовать, Сковородкин и Саурон были очень довольны таким развитием событий. Мадам Максим под конец тоже сдалась и уступила настойчивым просьбам своих учениц, попросив только, чтобы они возвращались в карету хотя бы на ночь.
Недели две после боя с драконом прошли спокойно и безмятежно. Тренировки все так же продолжались, однако чего-то специального Сковородкин, бесспорно довольный выступлением своего ученика, временно не давал.
Но начало декабря не обошлось без сюрпризов.
**********************************************************************************
Глава одиннадцатая.
Ночь исполнения желаний
Шотландия, Хогвартс, 6 декабря 1994 года
– Итак, юнные падаваны из обеих братских стран, хочу сделать вам объявление, – объявил Сковородкин сразу после завтрака. – Местное руководство двадцать четвертого числа имеет устроить Рождественский бал. Да, обращаю внимание советской части слушателей, которые Рождество не отмечают, на бал придется итти всем нам. В особенности сие касается товарищей Чернова и Делакур как Чемпионов от своих школ.
Это еще зачем? – вырвалось у Гарика.
Мне сказали, что-де чемпионы должны появляться на бал в обязательном порядке, причем вместе с теми, кого они выберут в партнеры по танцам. Поэтому, юнные падаваны, как говорится, смотрите в оба.
Так я ж танцевать не умею так, как тут требуется.
Увы, сказано категорически. Раз Чемпион – так изволь появиться. На этой ноте всех отпускаю, у кого занятия, просьба пройти за мной.
Блин, не было у бабки хлопот – купила порося. Теперь еще и Бал этот... за неделю до Нового года, – негодовал Гарик, идя к вагонам. – А я и танцевать-то не умею нифига, как для этих балов надо. Одно дело в Рок-Клубе под дядю Юру отплясывать, и совсем другое – балы да формальности.
Ну да, это немного по-другому, не так, как у нас, – согласилась с ним Дора. – Слушай, так ты ведь можешь Флёр попросить, она-то точно танцевать умеет. У нее это в крови.
Знаешь, как-то я даже не сообразил. Спасибо, Дора. И кого бы пригласить... Как думаешь, а Флёр согласится?
Спроси у нее, – улыбнулась Дора. – Я тебе здесь немного насоветую.
А сама-то ты на Бал пойдешь?
Делать мне нечего. С моей неуклюжестью только вальсы танцевать. На рок-концертах еще куда ни шло, а здесь я буду смотреться белой вороной. Ты вообще можешь меня в бальном платье представить?
Честно? Нет.
Вот тебе и ответ. Лучше я на нашем вечере в Новый год потанцую, тридцать первого. У нас-то этих формальностей нету.
Ну да, логично. Можно, вон, и шашлыки замутить, как тогда было. Хорошо, успели мы подарки заказать, так, глядишь, и получит Флёр джедайский меч. После драконов я точно понял, что надо...
Когда Флёр после обеда вновь появилась в советском лагере, Гарик решился к ней подойти.
Флёр... Тут такое дело...
Арик? Ты о святочном бале?
Ну да. И... и... в общем, я бы хотел пригласить на бал тебя.
Конечно, Арик, я пойду с тобой. Я уже начала удивляться, когда же ты соберешься.
Да я бы сразу собрался, только... я и танцевать-то не умею.
Не переживай, я научу тебя. Это не так уж и сложно.
С тех пор Гарика и Флёр каждый день видели репетирующими вальсы и полонезы. У кого-то случайно нашлись кассеты с классикой (не у француженок ли?), что немного помогало.
***
Первый же ужин в Хогвартсе после объявления о Бале не прошел без инцидентов.
Все тот же рыжий тип со стола «красно-золотых», изобразив на лице счастливо-дебильное выражение, решил, по-видимому, попытать счастья.
Э... Мисс... Вы... не хотели бы пойти со мной на бал? – промямлил он, даже не пытаясь сдержать похотливого взгляда и выступившей изо рта слюны.
Извините, мсье, но я уже приглашена, – ответила ему Флёр.
Чё? Как приглашена? Кем это приглашена? Это я хочу тебя пригласить! – рыжий идиот встал в позу рассерженной кошки и схватил вейлу за руку. Разумеется, никто из смешанной советско-французской группы не был удивлен, когда от вспышки пламени похотливый придурок был отправлен в полет по коридору башкой вперед. А Флёр, как ни в чем не бывало, вернулась к беседе с Гариком, заметив лишь, как близнецы-братья показали ей большие пальцы. Видимо, младший братец успел вконец достать и их.
Сами братаны отнеслись ко всему этому с пониманием, даже не пытаясь приглашать кого-либо из француженок. Впрочем, им партнерши для бала нашлись и среди своих.
Пытался попытать счастья и толстяк Невилл. Однако, приближаясь к советско-французскому столу, он случайно поймал взглядом хмурое выражение лица Гарика, совершенно случайно, конечно же, в этот момент скрутившего правую руку в кулак, и благоразумно решил сдать назад. Видимо, он все-таки еще помнил взбучку, устроенную ему в день прибытия советской делегации.
Самого Гарика, кстати, тоже пытались пригласить. Та самая замеченная ранее собеседница рыжего грубияна, отшитого Флёр, и девица, явно на помянутого похожая, видимо, сестра (что и было позже подтверждено братанами). Обе, конечно, вежливо, но настойчиво были отправлены восвояси. Да и вообще, как оказалось, советская и французская делегации, недолго думая, попросту пригласили друг друга, не смешиваясь с остальными.
***
Шотландия, Хогвартс, 24 декабря 1994 года
Оставшиеся до Бала дни прошли в репетициях, тренировках и судорожных поисках хоть какой-то подходящей одежды. Дора на Бал не собиралась, Флёр о своем платье загадочно умалчивала, так что Гариком занялся Сковородкин. В конце концов, с помощью все тех же рыжих братанов, искренне болевших за русских приятелей, удалось кое-как найти более-менее подходящий костюм. Сам Аникей Силыч собрался отправиться на Бал в парадном джедайском одеянии, сохраняемом с тех самых пор, как он еще летал по далекой-далекой галактике. Вновь прилетел из Ленинграда товарищ Саурон, приглашенный на Бал как главный тренер советской команды, и все в лагере были удивлены, узрев Юрия Николаевича в военном мундире с полковничьими погонами, Золотой звездой Героя Советского Союза и кучей орденов и медалей. Особо впечатлились француженки, увидевшие среди иконостаса наград блестящий кругляш с силуэтом Эйфелевой башни и танком у ее подножья. Надпись по кругу возвещала:
ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ПАРИЖА
АПРЕЛЯ 1944
Гарик встречал Флёр у шармбатонской кареты. По случаю снежной зимы его французская подруга была закутана в длинное пальто, скрывавшее фигуру. До замка шли вместе, под руку, беседуя о мелочах. И в какой-то момент Гарику показалось (да и не в первый уже раз!), что он знает Флёр очень давно.
На входе, где было тепло, Флёр скинула пальто, и Гарик едва не ослеп от вида своей подруги. В серебристом платье под цвет своих волос француженка, и без того безмерно красивая, казалось, светилась изнутри, что придавало ей совершенно неземные черты. Так он ей и сказал, чем вызвал ослепительную улыбку и благодарный взгляд.
Гостей Бала в замке встречала незнакомая сухопарая дама в клетчатой мантии.
Чемпионы, прошу подойти сюда, пожалуйста.
Третий из участников Турнира, Седрик Диггори, уже был здесь в компании какой-то девушки с восточными чертами лица. Присутствовал и четвертый, то бишь жиртрест Лонгботтом, в компании той самой мелкой рыжей девицы, младшей сестры Фреда и Джорджа.
Мисс Делакур, мистер Чернофф, а где Ваши партнеры?
Извините, мэм, – ответил ей Гарик. – Мы с мадмуазель Делакур решили прийти на Бал вместе.
Суровая дама ничего не сказала, только поджала губы. Видимо, была чем-то недовольна.
Все гости Бала уже собрались в Большом Зале, приветствуя появление Чемпионов бурными, продолжительными аплодисментами. Со времен последнего появления здесь Гарика обстановка успела в корне измениться, пять длинных столов исчезли, вместо них теперь стояли сотни маленьких столиков, ну, как «маленьких», человек на десять. Был здесь и танцпол, разумеется, как в лучших ресторанах. Гарику, правда, еще не доводилось бывать в ленинградской «Астории», но откуда-то была уверенность, что в НАСТОЯЩЕМ ресторане все выглядит именно так. Вместо штандартов четырех факультетов Хогвартса и флагов школ гостей теперь висели в воздухе припорошенные магическим снегом ветки плюща и омелы, а стены, казалось, были покрыты инеем. Посреди Зала стояла огромная елка, сверкавшая золотыми шарами и горящими свечками.
Директора школ сидели за отдельным столом. Сиреневой мантией со звездами выделялся Дамблдор, платьем цвета лаванды – мадам Максим. Тут же сидел и сверкающий наградами Саурон. Директор Хогвартса аплодировал, приветствуя своих Чемпионов, остальные поддерживали пару Гарика и Флёр, явно наслаждавшуюся обществом друг друга. Был тут и вездесущий Бэгман, золота на мантии которого было как бы не больше, чем орденов на мундире товарища Саурона.
На расставленных тарелках не было еды, но рядом с каждым столовым прибором лежало меню. Официантов нигде не было видно, и только Гарик собрался кого-то позвать, как Дамблдор, изучив меню, отчетливо обратился к тарелке: – Свиную отбивную!
На его тарелке тут же возникло требуемое.
К сожалению, практически никаких знакомых блюд в меню не наблюдалось, пришлось обратиться за помощью к Флёр, у которой опыта участия в подобных мероприятиях все же было побольше.
Банкет длился не очень долго, где-то через полчаса Дамблдор поднялся из-за стола и жестом попросил всех остальных гостей Бала сделать то же самое. По мановению директорской волшебной палочки в торце танцпола возникла сцена с музыкальными инструментами, на которую под гром аплодисментов поднялись вышедшие из-за кулис мужики самого рокерского вида в джинсах и потрепанных мантиях, живо напомнившие Гарику о добром старом Ленинградском Рок-Клубе, что на Рубинштейна, 13. Там, впрочем, доводилось видать и более колоритных персонажей.
Музыканты разобрали свои инструменты, над столами погас свет. Поднявшись сам, Гарик помог подняться Флёр и повел ее в центр танцпола. Изначальная неловкость, которая имела место быть под взглядами сотен глаз, совершенно исчезла, когда зазвучала музыка и они с Флёр закружились в танце. Потом их назовут «Лучшей парой Бала», а красавица француженка заочно удостоится титула Королевы, все это будет потом. Сейчас же ничего не имело значения. Только Он и Она...
Время от времени Гарик пробегал взглядом по виду танцующих пар, выискивая знакомые лица. Все его приятели вальсировали с французскими подругами, Сковородкин вел какую-то симпатичную сотрудницу Хогвартса, Саурон же танцевал с мадам Максим, которой ростом был по грудь, но такая разница, судя по всему, обоих совершенно не смущала. Близнецы Фред и Джордж тоже отплясывали с какими-то девушками, видимо, тоже хорошими знакомыми.
Танец сменялся танцем. Флёр явно не хотела уходить с Бала, а Гарик был слишком доволен и счастлив присутствием рядом такой восхитительной девушки, чтобы даже подумать о чем-то другом. Когда же закончился последний танец, отзвучала музыка, и гости начали понемногу расходиться, вейла, казалось, выглядела разочарованно.
Гарик провожал ее до кареты.
Спасибо за чудесный вечер, Флёр. Ты была великолепна, – сказал он, прощаясь.
Ты тоже. Спасибо тебе.
Честно, мне казалось, ты буквально жила танцем.
Это особенность нашей расы. Вейлы – создания воздуха, огня, танца и любви.
И все равно ты была совершенна. Даже не так, ты была божественна.
В ответ Флёр лишь приподнялась немного – и впервые в жизни поцеловала Гарика в губы. От неожиданности он вновь покраснел, но не отстранился, ответил, боясь обидеть свою подругу. Она прервала поцелуй, когда стало не хватать воздуха, но потом, продышавшись, поцеловала своего кавалера еще раз. И когда Флёр все же упорхнула за дверь кареты, Гарик еще долго стоял под падающим с неба снегом, пьяный от счастья.
С таким же счастливым выражением лица он вернулся в купе, забрался на привычную уже верхнюю полку и почти сразу заснул.
Снился ему родной Ленинград.
Он, Гарик Чернов, мчался на катере по Неве. А рядом с ним сидела очаровательная девушка с пронзительно-синими глазами, и свежий соленый ветер развевал ее длинные платиново-белые волосы. Мимо пролетали дома и соборы, заводы и дворцы, мосты и скверы. Знакомые с детства шпиль Петропавловской крепости и купол Исаакиевского собора блестели золотом на ярком летнем солнце.
Катер вырвался на простор Финского залива, помчавшись в сторону Петергофа с его фонтанами.
Внезапно сидевшая рядом девушка вдруг дернула его за плечо и знакомым голосом Доры сказала:
Гарик! Гарик! Вставай! Завтрак проспишь!
Что... Что такое? Уййй... – подскочил он, прогоняя остатки сна и ударившись головой о потолок купе.
Гарик, вставай, завтрак проспишь, – повторила Дора, действительно стоявшая рядом. – Ну что, Ромео, как бал-то прошел? Когда я пришла, ты спал уже без задних ног.
Да как прошел... – Гарик вновь густо покраснел.
Вижу уже, что хорошо. Вставай, пойдем завтракать.
По дороге в замок привычно встретились с Флёр, которая все еще сохраняла мечтательно-счастливое выражение лица с прошедшего вечера.
Ну что, подруга, как Бал-то прошел? – спросила ее Дора.
Это было восхитительно. Жалко, что рано закончилось.
Это еще не все, тридцать первого у нас свой новогодний вечер будет.
Два Бала подряд? Конечно же, я приду! Только если ты, Арик, нам что-нибудь там споешь.
Без этого, скорее всего, не обойдется. Хорошо хоть, у нас не такой официозный тон, как вчера был, – со вздохом ответил Гарик.
***
Шотландия, Хогвартс, 30 декабря 1994 года
Обитатели Хогвартса долго не могли понять, что за приготовления идут в красном лагере. Там еще двадцать второго установили срубленную накануне в лесу елку, на которую повесили явно привезенные с собой электрические гирлянды. Еловым же лапником украсили все постройки. Над входом чуть повыше плаката «ДРУЖБА – AMITIE» повесили другой, на котором было написано «С НОВЫМ 1995 ГОДОМ!»
Не подскажешь, Гермиона, что это собрались праздновать русские? – не выдержал однажды Рон. – Рождество-то миновало, теперь до Пасхи никаких праздников.
У русских Рождество – не такой важный праздник. Они его, кажется, вообще не отмечают. У них главный праздник – это Новый год. И у них каникулы еще только начинаются.
Новый год? Как можно его отмечать? Это же праздник смерти!
С чего ты взял?
Отец рассказывал, а он слышал от своего деда, который был в России в разгар их Гражданской войны. Так вот, в России на Новый год пьют vodka, танцуют вокруг елки и призывают Угрюмого Мертвеца! (Прим. автора – «Дед Мороз» звучит по английски «Dead Morose»)
