Текст книги "Ленинградец (СИ)"
Автор книги: Владимир Николаев
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Ясно, – перехватил управление Саурон. – Вот что, товарищи, этого типа как общественно опасного спеленать и доставить в Москву, в КГБ, для допроса. По обвинению: во-первых, в покушении на жизнь и здоровье гражданина СССР и гражданки Франции, во-вторых, в соучастии в деятельности национал-социалистической организации, именуемой «Пожиратели Смерти», в-третьих, соучастии в террористической деятельности, массовых убийствах из идейных или религиозных побуждений. На смертный приговор он себе уже заработал.
Нет! – заорал Крауч. – У Лорда есть верные слуги, они освободят его!
Какие слуги? Вот эти двое, что ли? – по знаку Саурона из вертолета принесли и поставили на ноги двоих пленных, влятых во время боя на кладбище.
О, Мерлин Бессмертный... Мистер Малфой... – субъект с лицом идиота метнулся к задержанному. – Вы не можете его арестовывать! Это произвол! Люциус Малфой – честнейший человек! Он был прощен по всем статьям!
ТИХО!!! – прогремел голос Саурона. – Полегче, гражданин, а то и сами окажетесь среди арестованных. Этого субчика мы взяли с поличным, прямо на месте преступления – и ВЫ теперь смеете утверждать, что он НЕВИНОВЕН?
Я отказываюсь верить в эту чушь! Откуда вы взяли эти показания? Крауч – полнейший псих, а в возвращение Волдеморта я и подавно отказываюсь верить!
Кто вы вообще такой, кстати?
Я Корнелиус Освальд Фадж, Министр магии, – оскорбленным тоном проговорил тот. – А вот Вы кто такой?
Мое имя Саурон, также некогда был известен как Гортхаур. Последний Истинный Темный Лорд, если Вам угоден такой титул.
САУРОН? Быть такого не может, Саурон давно пал! Со времен его падения прошло четыре тысячи лет! Вы самозванец!
Скажу Вам по секрету, слухи о моей смерти немного не соответствуют действительности. А самозванец – это вот он, ваш Волдеморт. И за свое самозванство он заплатит по закону. Как и те из его прихвостней, кого нам удалось захватить. Это граждане Крауч, Малфой и... кто такая? – он показал рукой на связанную женщину.
Лестрейндж!!! Это же Беллатрикс Лестрейндж!!!
Вот именно. Этих троих вместе с самозванцем мы доставим в Советский Союз, где ими займутся соответствующие органы.
Отпустите мистера Малфоя! Он ни в чем не виноват!
Вор должен сидеть в тюрьме! Если тот, кого вы объявили «невиновным» и «честным», был пойман нами на месте преступления и за его, преступления, совершением, то он считается виновным автоматически. Равно как и те, кто потворствовал деятельности такового.
Так, значит, мистер Малфой...
Будет сидеть! И Вам я бы посоветовал нанять хорошего адвоката, чтобы и самому не оказаться в соседней камере. Здесь налицо прямые улики и факт покушения на убийство. Ни один суд не отмажет.
Чушь! Полная и совершеннейшая чушь! Я никогда в это не поверю! Вы обращаете в руины все то, что мы с таким трудом создавали тринадцать лет!
Ага, ага, все, все, что нажил непосильным трудом, все погибло... три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая... три... куртки... – Саурон уже откровенно издевался над Фаджем. – И они еще борются за почетное звание дома высокой культуры быта.
Смешки, появившиеся среди собравшихся, переросли в откровенный гогот. Фадж юмора не понял и, по-видимому, понимать не желал.
Вы еще ответите за свои слова! Вы оскорбили честь и достоинство Древних и Благородных родов Магической Британии... Вы оскорбили честь и достоинство самой Магической Британии!!! – с красным от гнева лицом древний и благородный английский министр подскочил на месте и начал размахивать кулаками, стремясь попасть кому-нибудь по лицу.
Психиатрическая больница? У моего мужа белая горячка, на людей кидается... с ножом... – скрипучим голосом проговорил Сковородкин, чем вызвал новый приступ смеха.
От неожиданности Фадж потерял дар речи. Он привык, что ему подчиняются и выполняют его повеления – но он никак не ожидал, что его перед всем Хогвартсом публично выставляют на посмешище.
Красного от ярости, машущего кулаками и плюющегося во все стороны министра кое-как утихомирили, спеленали и отнесли в больничное крыло, влив в глотку лошадиную дозу успокоительного.
Отсмеявшись, Саурон вернулся к делу.
Теперь, когда один из подозреваемых отдыхает в ШИЗО, можно и поговорить. А говорить мы будем на тему, кто и как поспособствовал появлению на свет самозванца, именующего себя «лорд Волдеморт».
Как появлению? – переспросил Дамблдор очень удивленным тоном.
А так, не всегда же он лордом был. И, если сильно захотеть, все это можно было предотвратить в зародыше.
Как в зародыше?
А вот так. Как с Гитлером было. В двадцатые годы он проявился, дал о себе знать. Не пожелали английские и французские капиталисты пресечь появление гадины в зародыше, дали волю, условия создали в виде экономического кризиса, к власти дорогу постелили в тридцать третьем. Все на нас, на Советский Союз натравить хотели. Не вышло, джинн вырвался из бутылки и ополчился на своих создателей, растоптав Францию и почти поставив раком Англию. Потом на нас войной пошел, выполняя волю хозяев. Не вышло, остановили его в белорусских болотах да на подступах к Киеву. И в сорок третьем в плен попал фюрер бесноватый, да и повесили мы его после Победы.
Я все это помню, но при чем тут Гитлер?
Как это при чем? А при том, что история с Волдемортом похожа на восхождение бесноватого фюрера как две капли воды. Точно так же униженный и оскорбленный, люто ненавидящий всех и вся субъект дорвался до власти и стал крушить всех подряд, мстя за детские обиды. Но, в отличие от Советского Союза, у вас под рукой не нашлось Красной Армии, чтобы отпор дать. Наши товарищи кое-что накопали в ходе разбора дел, и кое-что выяснили. Что это за силы для отражения натиска – семья Поттеров, семья Лонгботтомов, и так далее, и тому подобное. Десятки против сотен. На основании чего семьи вырезали подчистую? А только лишь затем, чтобы самозванец свою власть утвердил, да забыли все, что самозванец он.
К чему Вы мне это говорите?
А к тому, гражданин Дамблдор, что вина на возникновении феномена с самозваным «темным лордом» лежит персонально на Вас. Первые свидетельские показания мне еще Лилия Чернова дала, бывшая Лили Поттер. Та самая, которую Вы обрекли на смерть из-за какого-то тупого предсказания. Так дела не делаются. Более того, именно Вы причастны к тому, что Волдеморт стал Волдемортом. Конкретно, обнаружив такового, во младенчестве звавшегося Томом Марволо Риддлом, именно Вы определили его в сиротский приют, по сути отбросив в сторону, все «во имя Общего Блага», конечно, как Вы любите повторять. В результате, чем, извините, удобряли, то и выросло. И на выходе получился очередной бесноватый фюрер, ненавидящий всех вокруг и мечтающий все искоренить и построить очередной «новый порядок».
Нет! Это ложь!
Та же самая судьба, согласно показаний свидетельницы Черновой, ожидала и ее сына, тогда еще звавшегося Гарри Поттером. Никто иной, как Вы, прикрываясь все теми же идеями «Общего Блага», намеревались после смерти свидетеля Черновой передать потерпевшего на попечение ее сестры, будучи в курсе, что та и ее семейство люто ненавидят все, что хоть как-то расходится с их собственным понятием о «нормальности». И хорошо, что повезло парню, избежала его доля горькая. Выжившая мать, договорившись с крестным отцом своего сына, тогда имевшим имя Сириус Блэк, бежала из Англии в Советский Союз, где Черновы в настоящее время и проживают.
Вы не понимаете! Я должен был обезопасить Гарри! Это для Общего Блага!
Ну вот, опять Общее Благо. А теперь скажите мне, чем именно Вы лучше того самого Волдеморта?
Я – лидер Света! Я предвидел возвращение Волдеморта и собирал силы для того, чтобы его уничтожить!
Силы – это, конечно хорошо. А теперь объясните, с какой целью лично Вам был нужен Гарри Поттер? – тоном следователя продолжал задавать вопросы Саурон.
Было пророчество... Родится дитя на погибель Темному Лорду... Родится на исходе седьмого месяца в семье, трижды бросавшей вызов Тьме... И отметит его Владыка своей рукой, как равного, и придет час, когда сойдутся они лицом к лицу... И дарована ему будет сила, которой не ведает Темный Лорд... Ни одному из них не жить, пока жив другой...
А теперь, гражданин Дамблдор, извольте снова, коль, вижу, страдаете склерозом, выслушать самого Темного Лорда. То бишь меня самого. Лично я никого не отмечал и не собирался. Такие избранники мне не нужны. Нашему Чернову, вон, еще самое время с девушками целоваться, – Саурон кивнул в сторону Гарика, как раз этим в настоящий момент и занимавшегося. – А вы его башкой вперед тигру в пасть кинуть хотели. Нехорошо, гражданин, нехорошо.
Так что же вы тогда имеете в виду?
А вот что. Не дело это – ставку на одного-единственного пацана делать, в то время как взрослые по норам прятаться будут. Как вы и прятались, вон, гражданин Фадж тому яркий пример. И в результате вашего доморощенного Темного Лорда пришлось другим отлавливать. Ну да ладно, с этим мы справились. Что же до вашего «Общего Блага», то в революционном Петрограде семнадцатого года сию фразу помнили очень хорошо...
При слове «Петроград» все охнули. Дамблдор опустил голову. Немногие знали, что Дамблдор в 1917 году был в Петрограде, умудрившись быть советником и Керенского, и Троцкого сразу. А потом, за день до Октябрьской Революции, умудрился сбежать обратно в Англию, убоявшись последствий.
Ну что молчишь, сволочь? – вопросил Саурон. – Али забыл, как тебе революционные матросы задницу надрали? Хорошо было, поди, за счет партии большевиков в «Астории» от пуза наедаться, когда рабочим в городе жрать было нечего? Забыл? Вижу, что забыл. Только вот мы не забыли. Ничего не забыли. Я тебе уже один раз это говорил, причем не так уж и давно. Ни черта ты не понял, судя по всему. Да и не поймешь уже.
Как? Как вы об этом узнали?
Как узнал, говоришь? К твоему сведению, я все это собственными глазами видел. И как ты гоголем по Питеру ходил, на лихаче по Невскому разъезжал, в то время как петроградцы в очередях за хлебом давились. И как ты на митингах разглагольствовал, под великого партийного деятеля шифруясь. И как двадцать четвертого октября, за день до нашего выступления, ты вдруг внезапно исчез бесследно, как испарился. Ничего мы не забыли. Искали мы тебя, долго искали. За базар, вообще-то, отвечать надо. Не так ли, Альбус Батькович?
При этих словах краска отхлынула с лица старого директора.
Такого он ожидать точно не мог.
Он думал, что с него спросят за Гриндевальда и Гитлера.
Он думал, что ограничатся только Риддлом.
Но революционная Россия и Октябрьское восстание?
Короче, – прервал измышления директора Саурон. – Думал я тебя оставить под подпиской о невыезде, да вот не получится. Придется тебе, гражданин подследственный, в Москву ехать. Там тоже сильно хотят задать тебе пару вопросов. И не думай, что получится соврать. Как врал ты родителям Игоря Чернова, как врал ты родителям тех детей, кто осиротел в ходе предыдущей разборки с Волдемортом, как врал и врешь ты сейчас всем и каждому. Хватит. Шутки кончились.
По тону своего визави Дамблдор понял, что тот действительно не шутит. И теперь ему, директору Хогвартса, кавалеру ордена Мерлина и многих других орденов, придется заплатить по грехам своим. Ни к чему хорошему это привести не могло.
Это какая-то ошибка... Я всю жизнь служил делу Света...
Помолчал бы уж, светлый ты наш, – укоризненно произнес Саурон. – По вновь открывшимся обстоятельствам... товарищи, вы там как?
Мы на месте, – ответили лица в штатском, ткнув Дамблдору в нос уже знакомыми комитетскими корочками.
Альбус Персиваль Дамблдор, именем Союза Советских Социалистических Республик Вы арестованы. Сдайте оружие.
Директор Хогвартса поник головой. Игра проиграна. Шах и мат...
**********************************************************************************
Глава девятнадцатая.
Домой
Шотландия, Хогвартс, 25 июня 1995 года
Последние дни на английской земле прошли достаточно буднично. Объединенная советско-французская делегация собиралась отправляться по домам. Большинство временных построек уже было разобрано, брезент с крыш вагонов стянули и смотали. Вартан Ованесян закрыл свой успевший уже прославиться ларек с пирожками и шавермой, подарив братанам-близнецам копию своих рецептов «чебуреков с сюрпризом».
Сами братаны, собственно, тоже паковали чемоданы, добившись посадочного билета в одном из вагонов пепелаца. Москва сочла творчество Фреда и Джорджа достаточно ценным для советской чародейской науки, вытребовав обоих изобретателей для более подробного разговора. С намеком, что после этого братанам ясно светил если не собственный НИИ, то лаборатория как минимум. Саурон и Сковородкин обещали поддержать, так как близнецы им и самим понравились.
Ну, а Гарик уже ждал, с нетерпением ждал, когда сможет снова пройтись по улицам родного Ленинграда. И как Дора, так и Флёр этого тоже ждали, если первая скучала по родному городу, то вторая очень хотела увидеть тот самый Ленинград, о котором ей жених так много рассказывал.
Последний день, прощальный ужин. Вместо арестованного накануне директора Дамблдора во главе стола восседала заместитель – та самая строгая шотландская леди.
Вот и еще один год закончился, – объявила она. – К своему удовольствию сообщаю, что Турнир Трех Волшебников закончился вничью, место победителя разделили Игорь Чернофф, СССР, и Флёр Делакур, Франция!
Советско-французский стол аплодировал громче всех. Отношения Гарика и Флёр ни для кого не были секретом.
Также хочу Вам объявить, что по ряду причин, не зависящих от учебного плана, директор Альбус Дамблдор временно отстранен от исполнения своих обязанностей, до его возвращения управлять школой буду я.
Теперь взгляды за столами были скорее вопросительными. Куда делся Дамблдор – никто не понимал. Еще вчера сидел здесь и читал речь – а сегодня исчез. Появление лиц в штатском после окончания Третьей задачи видели немногие.
В связи с тем, что Третья задача Турнира Трех Волшебников повлекла за собой..., хм, последствия, Министр магии Корнелиус Фадж сошел с ума и пребывает в больнице.
Миссис МакГонагалл, позвольте уж правду раскрыть, – со своего места поднялся Саурон.
Прошу, мистер Саурон.
Мистер Фадж сделался буен в связи с тем, что не желал признавать очевидного. А именно того факта, что самозваный Темный Лорд, известный под именем Волдеморт, в девичестве – Том Марволо Риддл, был вчера вечером захвачен в плен при попытке возрождения. Также при этом были задержаны соучастники преступления, в частности, Бартемиус Крауч Младший, Люциус Малфой и Беллатрикс Лестрейндж...
НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! МОЙ ОТЕЦ... МОЙ ЛОРД... – из-за стола «зелено-серебряных» подскочил все тот же беловолосый хорек.
Ваш отец, уважаемый, был взят с поличным на месте преступления. И за его, преступления, совершением. Не вижу причин, почему мы должны были его пощадить. Его отвезут в Москву, где будут судить по нашим, советским законам.
Вы пожалеете об этом!
Пожалею? О чем это я пожалею? А? – по мановению руки младший Малфой взлетел из-за стола, зависнув в воздухе, отчаянно трепыхаясь, а потом рухнул на пол, став похожим на амебу.
Ваше семейство стало на неправильный путь, служа самозванцу. Истинный Темный Лорд – это я, Саурон Гортхаур!
Практически все в Хогвартсе впали в шок. Оживление наблюдалось только за советско-французским столом, там о происхождении своего неофициального предводителя все прекрасно знали.
Настроение младшего Малфоя и других «зелено-серых» на глазах поменялось, сделавшись из надменного умоляющим. Пав на колени, те попытались приблизиться к Саурону, моля о прощении.
Но тот был глух к их мольбам.
Убирайтесь вон! Не нужны мне такие сторонники! Лишь те, кто не запятнал себя пытками и убийством невинных, предательством и трусостью, могут быть на моей стороне!
Теперь слегка оживились другие столы.
Так что позвольте объявить, что те, кто хочет прийти к нам как друг, для тех дорога к нам, в Советский Союз, всегда открыта. Некоторые из вас, кстати, этим шансом уже воспользовались.
А не некоторые? – послышались голоса в зале.
Завтра в обед мы отправляемся домой. Кто желает – поговорите с товарищем Сковородкиным, который поведет наш транспорт по обратному маршруту, или же в свободное время обратитесь ко мне лично. На этом позвольте откланяться.
Саурон попрощался со всеми и вышел из Большого Зала. А за ним постепенно потянулись и остальные гости. Те же, кто оставался в зале, задавались вопросами. В частности, куда же делись пленные Пожиратели, ведь еще накануне их связали и под конвоем увезли куда-то на вертолетах.
***
...Откуда-то издали раздался вой сирены.
Шевельнувшись, Беллатрикс открыла глаза.
Дико болела голова, а руки и ноги отказывались слушаться.
Оглянувшись, Беллатрикс поняла, что ее действительно связали и замотали в некое подобие кокона.
Судя по всему, она находилась в салоне маггловской машины, причем машина эта, судя по покачиванию и вою сирены, двигалась.
Развяжите меня! Отпустите! Мой Лорд вам этого не простит!!! – отчаянные крики пленной Пожирательницы заполнили салон.
Марк Иосифович, а что это за дикие вопли? – молодой водитель «скорой помощи» обратился к сидящему рядом пожилому врачу.
А, не обащай внимания, Сёма, это наша пациэнтка таки поснулась. Ты еще молодой, певий аз ездишь, а я, бивало, каждую неделю по десятку таких офомлял. И эту сейчас офомим туда, где ее вилечат...
Микроавтобус «РАФ» ленинградской «скорой помощи» летел по Садовой...
***
...– Принимайте нового пассажира, – железная решетчатая дверь открылась, впуская нового постояльца одной из камер «Крестов».
О, новенький, по какой канаешь?
Тихо вы, – прервал охранник, закрывая дверь. – Это английский аристократ, взят в плен как фашист. Канает по полста-восемь.
Во как! Бугор, ты вроде как по-ненашему умеешь. Ну-ка, переспроси его, как звали-то на воле, – приказал местный «авторитет».
Он говорит, что зовут его Люциус Малфой, и что он богатый и знаменитый.
Люся, что ж ты раньше-то молчала? Мы-то думали, и впрямь фраер грамотный... А ну иди-ка сюда, Люся...
Люциус Малфой сначала не мог понять, что же именно хотят от него обритые наголо и татуированные обитатели камеры. Когда понял, было уже поздно. Крики аристократа, переходящие в стоны, заглохли под сводами питерской тюрьмы...
***
...Альбуса Дамблдора ввели в темную комнату. Из всей мебели там была только одна табуретка, стол и лампа на нем. За столом сидел следователь в синей форме при незнакомых погонах.
Итак, гражданин подследственный, начнем допрос. Ваше имя?
Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор.
Год рождения?
Тысяча восемьсот тридцать девятый.
Прежнее место жительства?
Покои директора в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» в Шотландии.
Гражданство?
Магическая Британия.
Происхождение?
Полукровка, отец – магглорожденный, мать – чистокровная волшебница.
Ваш так называемый статус по крови нас не волнует. Повторяем вопрос, происхождение?
Потомственный волшебник, аристократия среднего уровня.
Ясно. Мелкопоместное дворянство, значит. Прежняя должность?
Директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», Верховный Маг Британского Визенгамота, Почетный председатель Международной Конфедерации магов.
Так. С какой целью Вы появились в Петрограде двадцать второго марта одна тысяча девятьсот семнадцатого года?...
***
Шотландия, Хогвартс, 26 июня 1995 года
– Улетаешь, Лили? – печально переспросила МакГонагалл любимую ученицу.
Да, Минерва, улетаю. Нам пора домой, – Лили взъерошила волосы сидевшему рядом с ней Гарику. – Год, считай, сын дома не был.
Гар... Гарик, я просто не могу поверить. Я же чувствовала тогда, когда вы появились, что что-то не так, и видела же тебя вблизи... Ты, может, этого не знаешь, но я часто бывала в вашем доме до той ночи...
До какой ночи, миссис МакГонагалл? Вы имеете в виду...
Да, ту самую ночь, когда Волдеморт пал в первый раз. И когда вы вдвоем исчезли на тринадцать лет.
Я ему об этом не рассказывала, Минерва, – ответила за сына Лили. – Мы потому и не писали, что знали, что риск велик и информация о нашем местонахождении может дойти до Дамблдора. А после того, что мы слышали от Хагрида...
Да, я помню. Он вас тогда заочно похоронил. Я же ему говорила...
Ничего, Минерва, они все теперь получили свое. Теперь можно ничего не бояться. Приезжайте в гости.
Обязательно приеду.
Будем ждать. Ну что ж, нам пора, – сказала Лили, поднимаясь с места. Гарик поднялся вслед за матерью.
До свидания, Лили, до свидания, Гарри, – попрощалась с ними МакГонагалл.
До свидания, Минерва! До свидания, миссис МакГонагалл! – в два голоса попрощались с ней мать и сын.
***
«ПЕПЕЛАЦ» стоял на своем прежнем месте, гудя моторами и сверкая тремя красными огоньками на первом вагоне, ставшем теперь последним по ходу. Русские заканчивали разбирать последние постройки, а французские подруги им помогали. Вот, наконец, и последние штрихи, и теперь только вытоптанная там и сям земля напоминает о том, что здесь раньше был обжитой лагерь.
Советские студенты начали подниматься в вагоны, а те из Хогвартса, кто пожелал улетать в СССР, выстроились в очередь к первому вагону, где запись новых пассажиров и продажу билетов вел лично Сковородкин.
Но вот очередь иссякла, и последние из добровольных эмигрантов поднялись на борт, заняв места в своих купе. Гомон старых и новых друзей наполнил вагоны. Перекрывая шум, раздался голос бывшего джедая, вновь занявшего кресло машиниста:
Внимание, уважаемые пассажиры, наш электро...пепелац следует по маршруту «Хогвартс-Ленинград» без остановок по пути следования. В поезде запрещается проезжать без билета, курить, распивать спиртные напитки, играть в азартные игры, провозить вещи, запрещенные к перевозу действующими правилами...
Мадам Максим в этот раз улетала в своей карете одна. Все ее ученицы находились в вагонах русского пепелаца со своими женихами.
Деканы всех четырех факультетов Хогвартса с удивлением обнаруживали солидные бреши в рядах своих студентов. Отсутствующие махали им руками из окон зеленой электрички.
Те, кто оставался на земле, провожал тех, кто улетал домой. Махали руками и флагами, просили писать и не забывать старых друзей. А в ответ из открытых окон раздавались слова прощания и надежды скоро увидеться.
Минерва МакГонагалл смахнула с глаз непрошеную слезинку. Вот, любимая ученица появилась, и теперь снова улетает, и ее сын вместе с ней. Хорошо, что она, по крайней мере, успела с ними повидаться перед отлетом, пообещав при случае приехать к ним в Ленинград. И она поклялась, что обещание свое сдержит. Рано или поздно.
И вот он, момент отправления. Разом захлопнулись двери всех десяти вагонов пепелаца. Гудение стало сильнее. Свисток – и зеленый состав нехотя сдвинулся с места, заскользив по траве. Вой разгоняющихся гравицапп перерос в свист – и в конце разбега состав оторвался от земли, взмыл в воздух, слегка покачиваясь, и направился на восток.
Домой.
В купе летящего над морем пепелаца как всегда было шумно. Как водится, Гарик и Флёр находились в центре внимания, от чего почти всю дорогу пытались улизнуть. Дора повторила неизменный жест с выдачей гитары, и петь песни его просили уже обе девушки сразу. Не уступить невесте Гарик не мог, не в его правилах это было.
Проведя руками по струнам, он запел песню как раз под стать настроению, «Прощальное письмо» любимого «Наутилуса».
Гуд бай, Америка, о-о-о,
Где я не был никогда...
Прощай навсегда,
Возьми банджо, сыграй мне на прощанье...
Молодец, Гарик, а еще можешь? – послушать приходили из соседних купе и даже вагонов.
Еще? Могу... – и начал вторую, на этот раз «Родину» Шевчука. В этот раз подпевали все:
Родина,
Еду я на Родину,
Пусть кричат «уродина»,
А она нам нравится,
Спящая красавица...
И так все они веселились, пели и гомонили, коротая время в ожидании прибытия в Ленинград. Они летели домой...
Вся ночь и весь день прошли в полете, и вечером в окнах показались знакомые места.
Берег Финского залива... Дачи... Петергоф и его фонтаны... Стрельна и кольцо пригородного трамвая... Дымящий трубами Кировский завод... Грузовой порт со стоящими у причалов кораблями... Морской вокзал... Васильевский остров... Золотой купол Исаакиевского собора... Стрелка с ростральными колоннами... Зимний дворец... Петропавловская крепость... Кировский и Литейный мосты... Площадь Ленина и Финляндский вокзал... Смольный... Александро-Невская Лавра... А вот и испытательный полигон чародейского лицея, и пепелац заходит на посадку.
Уважаемые пассажиры, наш электро...пепелац прибывает на конечную остановку "станция «Ленинград». Просьба всем занять свои места, пристегнуть ремни.
Посадка прошла безупречно. И, когда состав замер в конце пробега, раскрыв двери всех вагонов, на поле высыпала толпа встречающих. А из вагонов с не меньшей скоростью кинулись прибывшие.
Гарик не был исключением. Вместе с матерью, сестрой и невестой он выскочил на поле, чтобы поприветствовать Сириуса, выбравшегося встретить из Хогвартса своего сына. Собственно, Сириус и радовался больше всех.
Ну, наконец-то! Наконец-то мой сын понял, где находится его счастье. Молодец, не посрамил честь Мародеров!
Папа...!
А я что? Я говорю, что вижу. И я горд за тебя. Пойдем, машина у подъезда, отвезу вас домой.
Папа, а мы в дом-то влезем?
Конечно, влезем! Ты что? А не влезем в квартиру – так есть дача, передохнёте, так и на шашлыки поедем. Надо же отметить...
Так, шутя и веселясь, они попрощались со Сковородкиным и Сауроном, пригласив их всех на дачу, дошли до «Волги» Сириуса и поехали домой.
Ну, Гарик, рассказывай, – потребовал Сириус, когда все добрались до дома и уселись за столом.
О чем рассказывать, папа?
Обо всем. Как ты в Чемпионы попал, как вот с этой синеглазой познакомился, – Бродяга кивнул головой в сторону Флёр, прижимавшейся к жениху. – Да как в итоге тот ваш турнир закончился, а то я тут не в курсе, а мама наша не успела рассказать.
Боюсь, что вечера может и не хватить.
А мы никуда не торопимся.
Ну, тогда слушай. Началось все вот с чего...
***
Лето 95-го Гарик запомнил навсегда как один из лучших моментов своей жизни. Да и Флёр, наверное, тоже. Она вдоволь нагулялась по Ленинграду, узнав очень много нового о городе, его памятных местах, обычаях и традициях. Прокатились они с Гариком и на катере по Неве, и Гарик понял, что тот его сон, что он видел после Бала в Хогвартсе, стал, наконец, реальностью. Та очаровательная девушка, которую он там видел, теперь была с ним рядом.
О свадьбе пока речи не заводили, на совместном совещании Черновых и Делакуров решили немного подождать, пока жениху не исполнится хотя бы шестнадцать. Но в том, что свадьба таки будет, все были абсолютно уверены. И Гарик тоже. Он уже и не представлял себе жизни без этой синеглазой красавицы, так внезапно ворвавшейся в его жизнь – и оставшейся там навсегда.
Если июль неразлучная парочка провела в Питере, то в начале августа, сразу после дня рождения Гарика, Флёр опять затащила жениха во Францию, где они и провели остаток лета. А потому, когда в сентябре Гарик и Флёр прибыли в Ленинград, все удивлялись их ядреному южному загару.
Флёр в Питере не теряла времени зря. За июль она отлично сдала вступительные экзамены в Ленинградский архитектурный институт, куда ее приняли без вопросов, и с сентября уже приехала учиться. Жила она, конечно же, на квартире у Черновых на Лиговском проспекте, и с Гариком более не расставалась.
Сам же Гарик осенью пошел в десятый, последний, класс чародейского лицея. Теперь он углубился в изучение точных наук, так как своего желания поступать в Кораблестроительный институт он не оставил. Конечно, Сковородкин обещал посодействовать и в чем-то помочь, но всё же основной труд по поступлению зависел только от самого Гарика. Хотя чародеи в институтах и конструкторских бюро и ценились.
Словом, жизнь продолжалась. Но бояться уже было нечего.
**********************************************************************************
Послесловие.
За нами слово – до встречи снова...
Вторая война волшебников против Волдеморта закончилась, не начавшись. Самозваного Темного Лорда после устроенного Сауроном развенчания действительно заспиртовали, и опечатанную тару под конвоем увезли специалисты КГБ. Точное местонахождение стеклянной колбы с тушкой Волдеморта неизвестно, по некоторым неподтвержденным слухам, предмет похожей формы видели в одном из «почтовых ящиков» где-то в Сибири.
Корнелиус Фадж так и не пришел в себя. Из больничного крыла его отвезли прямиком в больницу Сент-Мунго, где он и провел остаток своих дней в палате для неизлечимых. Кресло министра перешло к преемнику, и потекла мирная жизнь, хотя все знали, что после столь сенсационного завершения Турнира Трех Волшебников магический мир уже никогда не будет прежним.
Фред и Джордж Уизли дома, в «Норе», больше не появились. Лишь через какое-то время взволнованная мать получила от них письмо с обратным адресом «Ленинград – НИИМХ МЧ СССР», что означало «Научно-исследовательский институт Магического Хулиганства Министерства чародейства СССР». Близнецы сообщали, что довольны своей работой, создают мелкие и крупные чародейские пакости, торгуют своей продукцией в одном из ленинградских магазинов и в ус не дуют, а их институт во всем Союзе на очень хорошем счету.
Рон так и не понял, почему Гарри Поттер, ну, или Игорь Чернофф, отказался с ним общаться. Ревность к великой славе «Мальчика-Который-Выжил» глодала его до конца дней.
Невилл Лонгботтом вылетел из Хогвартса, как пробка из бутылки с шампанским, после ареста Дамблдора и на фоне полнейшей собственной неспособности сдать даже простейшие экзамены. Опозоренный Чемпион еще долго был посмешищем у всей магической Британии. Со временем он, конечно, пытался взяться за ум, но не преуспел в этом. К следующему Турниру следы бывшего героя пророчества затерялись окончательно.
Минерва МакГонагалл сдержала свое слово, появившись в Ленинграде через год после отбытия домой советской делегации, приехав в просторную квартиру семьи Черновых как раз ко дню свадьбы Гарика. Старой учительнице все были, конечно, рады. Вернувшись в Хогвартс, она какое-то время управляла старой школой, пытаясь отмыть ее от следов влияния Дамблдора. Что-то ей удалось, а что-то – нет.
