Текст книги "Рассказы об армии"

Автор книги: Владимир Наконев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Ну, как?

– Здорово!

– Так, двое останутся на первом этаже. Мухтар со мной наверх.

– Есть!

Распахнув дверь, десантники бросились к дневальному. Солдат, дремавший возле тумбочки, даже не отреагировал на происходящее. Уже когда его, поваленного на пол с пилоткой во рту, начали связывать, он забился, пытаясь вырваться, но два удара в солнечное сплетение отбило у него охоту и шевелиться.

– Где-то дежурный должен быть.

Быстрые и бесшумные десантники заглядывали во все двери.

– Тс-с! Здесь.

В бытовой комнате, положив голову на руки на подоконнике спал сержант.

– Вяжи! – удар ребром по шее и сержант от сна легко перешёл в бессознательное состояние.

– Роту не трогать! Хатамов, за мной!

На втором этаже древальный тоже придрёмывал. Скрипнула дверь. Мутными глазами солдат посмотрел на офицера в плащ-накидке, который бесшумно, как во сне, приближался к нему. Вытянувшись, дневальный отдал честь и открыл было рот, но офицер, подойдя вплотную, коротким ударом в живот заставил солдата согнуться от боли. Локоть, с силой опущенный между лопаток, довершил дело. Поддержав и мягко опустив солдата на пол, "офицер" сбросил плащ-накидку на пол, положил на тумбочку фуражку и превратился в неопределённо обмундированного человека.

– Мухтар! Свет в роте быстрее! А ну, подъём! Тревога!

Солдаты, вскочившие с коек, таращили глаза на двух парней с пистолетом, стоявших в дверях.

– Лицом к стене! Руки за голову!

– Бей их, ребята! – откуда-то сбоку выскочил сержант в форме и с повязкой дежурного.

Пинок в живот и выстрел из пистолета слились вместе с протяжным криком. Дежурный по роте, завывая, пытался уползти под крайнюю койку. Без дальнейших команд полусонная рота сбилась в кучу в дальнем углу. Кое-кто поднял руки вверх.

– Коля, – шепнул Хатамов, – Уходим!

Десантники бросились вниз по леснице. Вчетвером выскочили на улицу.

– Смотрите! – сержант показал в окно дежурного по гарнизону.

 Капитан с привязанным стулом стоял привалившись к пульту и подбородком пытался нажать на какую-то кнопку.

– Назад! – подбежавший десантник прыжком просунулся по пояс в окно и толчком опрокинул офицера на пол.

– Мухтар! Что на связи?

– Тишина, – солдат вытащил из кармана наушник и приложил к уху.

 Удивлённо вскинул брови и рванул клапан кармана. На ладони лежала радиостанция с просломанным корпусом, – Это, наверное, когда этого бугая крутили.

Сержант дёрнул рукой, освобождая часы из рукава, повернулся к свету.

– Ни хрена! Четыре часа, десять минут! В гараж! За мной, бегом!

... а в это время в гараже...

– Завяжите глаза прапорщику и солдату. Не нужно, чтобы они всех видели.

– Готово!

– Пошли все в помещение, а то здесь сыро. Туман опускается. В дежурке не разговаривать, друг друга не называть. Эти сонные курицы могут запомнить. Да, а что это вы прапору в рот такое интересное засунули?

– Портянку, командир, он без обуви спал.

– Зеленков! Двоих на караул и группам подтверди пункт сбора.

– Есть!

Карданов подошёл к двери, взялся было за неё, но тут же отдёрнул руку.

– Костя! Слышал?

– Что, командир?

– Голову даю на отсечение – пистолетный выстрел.

Пнул дверь.

– Все ко мне!

Почувствовав тревогу в голосе, группа без заминки прошмыгнула в открытую дверь.

– Вы – двое! Навстречу группе один и два. Зеленков! Передай: срочный сбор!

– Есть!

– Машина готова?

– Да, командир, тольк ключи от ворот не можем найти.

– Возьмите ломики с пожарного ящика и сбросьте их с петель.

Из темноты послышался шопот и тихий свист. Свои.

– Командир! Группы один и два задание выполнили. Всё спокойно.

– В машину!

В гарнизоне взвыла сирена.

– Командир! Тревога!

– Вижу, Зеленков, спокойно.

Карданов посмотрел на светящиеся стрелки часов.

– Семёнов! Когда были установлены мины?

– В три часа пятьдесят минут.

– Ясно. Костя, отдай радиостанцию и к группе три.

– Понял, командир!

Сержант исчез в туманной темноте. И тут же раздался свист. Группа сразу полезла в кузов. Братущик подбежал к кабине.

– Командир! Из-за нас шум. В гарнизоне тревога.

– Разберёмся. В машину! Зеленков, связь с Фалиным!

Геннадий рывком тронул газик и понёсся по дороге на выход из гарнизона.

– Ух ты! Опередили!

В луче света было видно, как солдат, закрыв дорогу металлическим шлагбаумом, завязывал его проволокой. Второй стоял на дороге и жестами приказывал остановиться.

– Фигу тебе! – Карданов крутанул руль, – Через жилой городок прорвёмся. Костя, что в части?

– Спокойно.

– Передай: возвращаемся.

"Шестьдесят шестой" мчался среди домов с тёмными окнами, почти не сбавляя скорости на поворотах. Вот и последние здания. Начались поля и в этот момент сзади замелькал луч фары-искателя. Светлое пятно, размытое туманом, плясало, направляя луч то вниз, то по сторонам.

– Командир! Кажется, за нами!

– Вижу. Сядь, Петров, нормально, а то вылетишь!

Мотор вдруг чихнул. Машина несколько раз дёрнулась, прокатилась по инерции и замерла. Геннадий несколько раз попробовал стартером завести, но, убедившись в бесплодности этих попыток. выключил свет.

– К машине! Проверить оружие, радиостанции, обмундирование!

– Командир! Бензин кончился. Поворовали, наверное, – вездесущий Зеленков вышел из-за машины.

– Догадался уже. За мной бегом марш!

Перемахнув через кювет, группа через поле побежала в сопку.

– На гребень не подниматься! Заметят.

Несколько раз меняя направление, группа уходила от преследовавшей её машины, но догонявшие, словно зная направление отхода группы, каждый раз после поворота были всё ближе и ближе к десантникам.

– Всем залечь! Семёнов! Почему не сработали мины? Может по запарке забыл время поставить?

– Никак нет, товарищ старший лейтенант! Лично ставил.

И словно в подтверждение слов солдата на аэродроме послышался пронзительный свист и вверху, сквозь толстую пелену тумана показались влетающие огоньки сигнальных ракет. Машина, освещающая сопки фарой, развернулась и помчалась в сторону аэродрома.

– Влажность высокая, – пробормотал Карданов, – Запаздывание по времени. Всем отдыхать! Возвращаемся.

Закинул руки за голову и завалился в сырую траву. Потянулся с щелчками в суставах.

– Неужели повезло, а? Костя?

– Возможно. Закурить бы?

– В части накуритесь. Подъём!

5

Бригада стояла на разводе. Строгие прямоугольники батальонов, поротно, занимали большую часть плаца.

– Командиры батальонов, командиры рот, взводов! Тридцать шагов вперёд. Шаго-ом марш!

Офицеры дружно шагнули вперёд и ровной шеренгой направились к противоположной стороне плаца, где стояли командир части и офицеры штаба.

– Товарищ полковник! – со стороны штаба, придерживая штык-нож, бежал посыльный, – Вас к телефону. Срочно. Прокурор гарнизона.

– Проводите развод, – махнул рукой в сторону начальника штаба полковник Баглай и заторопился к зданию.

– Баглай! – резко без предисловий послышалось из телефонной трубки, – Это твои орлы нахулиганили в Воздвиженке?

– Не понял, товарищ полковник, – тон, с которым обратился прокурор, не позволил Баглаю назвать того, как обычно, по имени-отчеству.

– Поймёшь – плохо станет! Отменить все выезды из части! Закрыть и не открывать все оружейные комнаты! Если получено оружие – сдать! А сам – ко мне сюда! Теперь понял?

– Так точно, товарищ полковник!

Пожав плечами, Баглай нажал кнопку селектора.

– Гришмановский!

– Слушаю, Юрий Михайлович!

– Отменить все занятия с личным составом, связанные с выходом за территорию части. Сдать полученное оружие. Я уехал к прокурору.

– Понял!

–

В кабинете прокурора полковник Баглай увидел всех командиров частей гарнизона и командующего воздушной армией округа. Жестом остановив доклад, генерал показал на стул.

– Садитесь, полковник. Только вас ждали, – и без всяких предисловий, даже не обратившись к присутствующим, генерал, глядя, почему-то, на Баглая, начал говорить.

– Сегодня ночью, около десятка человек, а может быть и больше совершили нападение на гарнизон в Воздвиженке. Судя по всему, эта акция была тщательно спланирована. Нападавшие старательно упражнялись в захвате дежурных служб и подразделений, удалённых от караульных помещений и местонахождения часовых, вооружённых автоматическим оружием.

– Судя по почерку – это десантники, – вставил слово прокурор.

– Или какое другое разведподразделение любого полка, – продолжил генерал, не давая возможности ни кому из находящихся в кабинете вставить слово.

– Визит из-за гранищы исключается, так как не было изъято оружие дежурных и, более того, со всеми захваченными обращались так, чтобы не причинить им существенных телесных повреждений. Только один раз было применено оружие нападавшими. Какой-то странный выстрел в дежурного по роте из пистолета. На теле пострадавшего остался синяк и на обмундировании обнаружены следы вещества, напоминающее пластилин. По заявлению дежурного по гарнизону – это могли быть только военнослужащие.

– Что скажете, Баглай? – спросил прокурор.

– Исключено, товарищ полковник....

– Сидите-сидите. А почему Вы думаете, что исключено? Может кто самовольно?

– Да нет. Не может быть. Опять-таки, где оружие могли взять?

– В оружейной комнате, где же ещё! Ну, а пока мы здесь сидим, ваши части уже проверяют, товарищи командиры.

– А может не стоит уделять этому происшествию столько внимания, ведь закончилось всё благополучно? – спросил подполковник, сидевший рядом с Баглаем.

– Не закончилось, товарищ подполковник, – генерал встал, пригладил прядь волос, маскирующих лысину, – Всё это только начинается. Я довожу до вашего сведения, что так получилось, что в это время генеральный штаб проводил свои спецучения без оповещения округов. И на аэродроме на дозаправке находились самолёты, совершающие облёт границы. Из-за того, что нападавшие захватили метеоцентр, оперативный дежурный задержал вылет самолётов, не получив метеосводки.

А потом, когда выяснилось, что на аэродроме побывала какая-то группа с заданием, командир звена отказался вылететь до выяснения обстоятельств и проведения дополнительного предполётного осмотра. Задержка составила около четырёх часов. И, что самое неприятное, командир звена доложил в Москву о причинах задержки. Так что министр обороны знал всё раньше командиров частей в Воздвиженке. Могу вас заверить: меры последуют. Хорошо, если это – случайное совпадение, а, если найдут утечку информации, то я не завидую тому командиру части, чьи люди были ночью в гарнизоне. Короче, возвращайтесь к себе, привлекайте необходимые силы и подключайтесь к расследованию, не дожидаясь команды сверху.

6

– Прошу доложить, товарищи ответственные офицеры, о ваших занятиях с личным составом за время со вчерашнего вечера до сегодняшнего утра.

Полковник обвёл взглядом стоящих перед ним офицеров, выслушал каждого, глядя ему в глаза, и только когда очередь дошла до Карданова, Баглай смотрел не на него, а мимо, на висевшую на стене политическую карту мира.

– С вечера – занятия на спортгородке, потом – личное время, просмотр телепередач, отбой, – отрапортовал Геннадий, когда очередь дошла до него.

– Все свободны!

– Есть! – козырнув, офицеры повернулись и вышли из кабинета.

– Что-то случилось, господа охвицера, – шедший впереди капитан ткнул пальцем в пробегавшего мимо сержанта из секретной службы, – Эти целое утро носятся, как угорелые. И оружейные комнаты опечатали, а в нашем батальоне сейчас проверяют пистолеты и боеприпасы к ним.

"Случилось", – подумал Карданов, – Порядок в армии наводят.

–

Прошли сутки. Слухи самые сногсшибательные из самых достоверных источников, с самыми ужасными подробностями, с перечислением самого невероятного числа жертв носились по Уссурийску.

"Что за чёрт?" – недоумевал Геннадий, – "Неужели у этих олухов хватило ума доложить о своём ротозействе в округ?"

– Всем офицерам и прапорщикам части прибыть в клуб на совещание! – закричал дневальный в коридоре.

– Пойдём, Гена, послушаем очередную сплетню из официальных уст, – командир роты застегнул пуговицу рубашки, отцепил галстук от погона и застегнул резинку на шее.

– А что? Официальные слухи сильно отличаются от обывательских?

– Я тебе, Карданов, по секрету скажу: судя по некоторым разведданным в Воздвиженке работает комиссия с самыми высокими полномочиями. И, самое интересное, когда их там погоняли, то уже через два часа об этом знал Устинов.

– Откуда такая информация?

– Да так... сверху протекло.

Проталкиваясь и теснясь в двери клуба офицеры весело гомонили. Тема разговоров была у всех одна. Налёт на авиаторов.

– Товарищи офицеры!

– Товарищи офицеры, – вошедший в зал командир части жестом разрешил сесть, поднялся на сцену, сел за стол и вытащил из кармана бумажку, – /Я собрал вас для того чтобы объявить срочную директиву министра обороны...

Геннадий рассеянно слушал, как Баглай читал. Всё это он знал и поподробней. Пожалуй, он бы рассказал и более, но вот окончание чтения его поразило.

– ... если к концу текущих суток участники нападения не объявятся, то, по выявлению, отдать всех под суд военного трибунала.

«Ух ты!»– подумал Карданов, – «Надо сдаваться, а то дембеля в историю попадут».

Комбриг, тем временем, продолждал:

– К моему удовлетворению, нас это не касается. Представители прокуратуры проверили нашу часть и ничего не нашли. Но директиву приказано огласить во всех частях округа. Если вопросов нет, все свободны!

–

Старший лейтенант, получив разрешение секретаря, постучал в дверь кабинета,

– Разрешите войти, товарищ полковник?

– Да, входите.

– Товарищ полковник! Это – я!

– Конечно, Вы, Карданов, я вижу.

– Это я был в Воздвиженке.

Баглай поморгал несколько секунд, соображая, потом вскочил, хватанул ртом воздух и снова упал на стул. Упёрся ладонями в лоб и замер. Потом поднял голову и жалобно посмотрел на офицера.

– Зачем тебе... Вам, это нужно было? – и не давая ответить, сорвался на крик, – Это что? Игрушки? Служить в армии надоело! Подвига захотелось? Захватчик нашёлся!

И остановился, натолкнувшись на спокойный взгляд Геннадия. Подошёл, почти ласково положил руку на плечо и, заглянув в глаза, пожаловался:

– Документы на днях должны были рассмотреть на генеральскую должность...

– Помните, товарищ полковник, Вы поинтересовались, какой из меня командир роты получится. Вот я Вам и доказал.

– Мне?! Ну, Карданов! – полковник снял трубку и покрутил диск, – Жалко мне Вас, Карданов.

– Слушаю!

Голос прокурора в телефонной трубке смёл всякую сентиментальность и Баглай выпрямился и, глядя мимо Геннадия, заговорил, отстукивая каждую фразу согнутым указательным пальцем о край стола.

– Товарищ полковник? Полковник Баглай. Это мои отличились. Старший лейтенант Карданов.

– Ага! Я тебе говорил, что это твои! Обвели, значит, вокруг пальца. Вот тебе и «не может быть». Ну, теперь готовься. Тебе тоже перепадёт. Сиди в кабинете. Сейчас тебе из округа звонить будут. Пончл?

– Так точно, товарищ полковник! – Баглай аккуратно положит трубку и покусал нижнюю губу, – Садись, Карданов. Сам понимаешь, не могу я теперь тебя без присмотра оставить.

Некоторое время посидели молча, стараясь не гладеть друг на друга. Зазвонил телефон секретной связи. Баглай вздрогнул и снял трубку.

– Товарищ полковник! – раздался взволнованный голос связиста, – С Вами будет говорить начальник штаба округа. Соединяю...

Послышалось какое-то будьканье, затем из какофонии звуков возник властный голос, услышав который, Баглай встал.

– Баглай?

– Я слушаю, товарищ генерал-лейтенант!

– Значит, это – твои?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

– Где этот умник? Как его?

– Старший лейтенант Карданов. Здесь, у меня в кабинете.

– Десять суток ареста ему от моего имени!

– Так точно! Понял! Десять суток.

– Вот именно. А дальше мы разберёмся.

В трубке опять раздалось бульканье, но Баглай по инерции продолжил,

– До свидания, товарищ генерал-лейтенант!

– Он уже отключился, – сказал связист.

Баглай хотел было выругать солдата, но вовремя одумася, вспомнив, что система связи не позволяет третьему дицу подслушать разговор. Положил трубку и обратился к Геннадию.

– Вот, Карданов! Начальник штаба округа объявил Вам арест на десять суток. Смею Вас заверить, что это – только начало. Если Вы не против, я лично подвезу Вас до гарнизонной гаупвахты?

– Разумеется, не против, товарищ полковник.

7

Прапорщик записывал в журнал нового обитателя гаупвахты. Задавая вопросы полковнику, он успевал искоса с интересом взглянуть в сторону старшего лейтенанта, который с деловым видом разглядывал убранство небольшого кабинета. Интерес заместителя начальника гарнизонной гаупвахты был неподдельным. Всякое бывало на этой "губе", но, чтобы командир десантников лично привозил офицера из своей части! Такого он припомнить не мог. И настолько он был удивлён, что, докладывая об этом возвратившемуся начальнику гаупвахты, забыл сказать о том, кто арестовал офицера.

Начальник, в звании старшего лейтенанта, явно стеснявшийся своей, далеко не престижной, должности, компенсировал своё стеснение привычкой поиздеваться оад офицерами и прапорщиками, попадавшими под арест.

Толкнув ногой дверь в камеру, старший лейтенант прикрикнул на офицера, лежащего на топчане.

– А ну, встать, когда в камеру заходит начальник гарнизонной гаупвахты!

Геннадий вытащил руки из-под головы , сел, взглянул на погоны вошедшего. «Господи!» – подумал, – «Такой молодой и уже оборзел. Прийдётся заняться воспитанием».

– Вы как посмели назвать эту комнату камерой?! Вы почему зашли не постучавшись? Что это за тон обращения к офицеру Советской Армии? Извольте выйти вон, избавив меня от созерцания Вашего бескультурья и позаботьтесь о том, чтобы здесь провели влажную уборку.

Пауза длилась бесконечно, пока начальник не решился прервать её выходом из камеры. При выходе, он постарался изобразить на лице глубочайшую озабоченность. Дверь ногой он уже закрывать не стал. «Подействовало» – ухмыльнулся Геннадий и снова опрокинулся на спину. Нужно было продумать варианты защиты.

Во-первых, нужно было проштудировать Дисциплинарный Устав. Во-вторых, пожалуй, было бы неплохо изложить на бумаге подготовку и ход выполнения операции. Хотя его до сих пор об этом не попросили, но объяснительная потребуется. В-третьих...В дверь постучали. На пороге стоял солдат с ведром.

– Разрешите? Товарищ старший лейтенант, мне приказали провести здесь уборку.

– Действуйте, молодой человек.

Следом постучал прапорщик.

– Будут ли у Вас какие-нибудь просьбы или пожелания?

– Конечно. Я хотел бы получить «Сборник Уставов Вооружённых Сил СССР», а также бумагу и ручку...

–

На следующий день, когда приехавший представитель прокуратуры предложил написать объяснительную записку, Геннадий отдал ему солидную пачку мелко исписанных листов.

– Сегодня, во второй половине дня, Вас вызовут к прокурору.

– А что? Этим делом занимается прокурор?

– Да нет. Ваше дело не подходит под какую-нибудь статью. Просто с самого начала расследование вёл прокурор, да и помещение там больше подходит...

...После обеда зашёл начальник гаупвахты.

– У Вас есть какие-нибудь жалобы, претензии?

– Нет, благодарю Вас.

– Вашу... комнату сегодня убирали?

– Да-да. Я Вам очень признателен.

– За Вами пришла машина из прокуратуры. Вы, надеюсь, понимаете необычность обстановки? Я должен дать сопровождающего вооружённого солдата.

«Вроде извиняется» – подумал Геннадий, а вслух добавил, – Конечно, конечно.

– И ещё. Я дам команду солдатам, на обратном пути, заехать к Вам домой и Вы сможете взять необходимые Вам вещи для пребывания здесь.

– Большое спасибо, товарищ начальник!

Когда приехали в прокуратуру, у входа встретил майор. Он ладонью двинул в сторону двери, приглашая за собой.

– Прошу.

Зашагали молча по коридорам. Подошли к двери с надписью «Зал заседаний» Майор распахнул дверь, – Прошу!

Геннадий зашёл. В зале было пусто. Чуть поодаль стоял длинны стол. За ним сидели офицеры. Геннадий провёл взглядом по погонам и чертыхнулся про себя, – "Вот чёрт! Два полковника и семь генерал-майоров. Кому же докладывать". Чтобы не играть в молчанку, просто представился. .

– Старший лейтенант Карданов

– Очень приятно! – сидевший в центре генерал посмотрел мимо Карданова, – Товарищ полковник, присаживайтесь поближе.

Только тут Геннадий увидел командира своей части, сидевшего на стуле возле стены. «Ага», – подумал, – «Тебя тут уже пытают». Вид у Баглая был далеко не праздничный. На висках и на лбу выступали мелкие капли пота, которые он тут же стирал носовым платком.

– Карданов! Почему Вы решили провести такие, мягко выражаясь, учения?

– Я уже писал в объяснительной. Для проверки моих деловых качеств офицера.

– А в повседневной жизни у Вас не было возможности проверить эти самые качества?

– Очень мало.

– Нет. Вы только посмотрите на него! У всей Советской Армии такие возможности есть, а старшему лейтенанту Карданову – мало, – возвысил голос один из генералов.

"Где-то я его видел", – подумал Геннадий, – "Вроде знакомых генералов у меня не было". – а вслух сказал,

– Захват дежурных служб, по-моему, показал, как используются деловые качества...

– Ну, об этом не у Вас должна голова болеть, – прервал его всё тот же генерал, – Между Вами, Карданов, и министром обороны очень много ответственных за состояние дел в армии.

Беседа, как назвал её в последствии Геннадий, продолжалась около четырёх часов. Из неё он понял, что наказания никакого не будет, так как начальник штаба округа, по выражению одного из генералов, "поторопился объявить арест". Особого пристрастия Геннадий не почувствовал. Скорее наоборот: офицеры с интересом задавали вопросы, словно для того, чтобы представить себе всю ситуацию нападения, почувствовать обстановку риска, которая сопровождала Карданова всё это время.

Больше досталось Баглаю, который, отвечая на вопросы, каждый раз вставал со стула и потом ему разрешали сесть. "Наприседался", – со свойственным ему юмором отметил Геннадий. Прощаясь, все генаралы пожали руки полковнику и старшему лейтенанту, демонстрируя то, что неприятности закончились, практически для обоих. Задержавшись возле Геннадия, "знакомый" генерал вдруг сказал.

– Привет тебе, Гена от моей дочери! Когда она узнала о твоём «подвиге» то сказала, что ничуть не удивлена тем, что это сделал ты.

И Геннадий вспомнил папу-подполковника своей одноклассницы.

8

Так и закончилась эта история. После ареста, Карданов был вызван в штаб округа. Командующий ДВ округом генерал армии Третьяк не мог не познакомиться лично с офицером, боевой приказ которого был зачитан на военном совете округа, как образец отдания боевого приказа.

Многие командиры и начальники служб гарнизона, подвергшегося нападению, получили взыскания за развал дисциплины и беспорядок в организации боевого дежурства. Некоторые были разжалованы. Кое-кто расстался со службой.

Следующая директива Д.Ф.Устинова, министра обороны, по окончанию работы комиссии особо подчёркивала, что "в дальнешем, взаимодействия на учениях между различными родами войск проводить по согласованию не ниже штаба округа..."

До афганской войны нашей армии оставалось более двух лет, а фильм "В зоне особого внимания" ещё не вышел на экраны.

– Офицер ты, конечно, боевой, но что с тобой делать, я не знаю, – сказал командующий округом, прощаясь с Геннадием.

И старший лейтенант Карданов продолжил обычную, ничем больше не примечательную службу, выйдя добровольно в запас в звании майора после того, как не только армия, но и страна развалилась.

24. Яйца.

В военторговский магазин привезли куриные яйца. Столь дефицитный продукт в Уссурийске, который имел свою огромную птицеферму, и так вызывал к жизни необыкновенные истории, но три случая, произошедшие в тот день долго ещё были причиной всеобщего веселья.

...Следующим в очереди был начальник финансовой части. Старый майор славился своей рассеянностью, что касалось только тех дел, которые не относились к служебным обязанностям. Попросив подержать сетку, начфин аккуратно уложил в неё три десятка яиц и, взяв сетку в одну руку, протянул продавщице деньги.

– А тушёнку не возьмёте, Иван Максимович?

– Тушёнку? Четыре баночки пожалуйста.

И, положив деньги на прилавок, майор одну за другой покидал банки в сетку.

– Иван Максимович! – но вопль продавщицы опоздал.

Из сетки на пол потекли жёлтые сгустки. Ахнув, майор попытался подставить ладонь, потом очумело ткнулся в одну, в другую сторону и ринулся к выходу прямо через стоявших в очереди офицеров. Команду "Разойдись!" подавать было не нужно.

...

... Начальник режима части подполковник Вырво продвигался к выходу из части, держа в руках четыре упаковки с яйцами. Но, похоже, что он не слышал прогноза метеообстановки, передаваемого по радио. Вышел из-за угла магазина и в этот момент ветер рванул фуражку с головы. Реакция была отменной: бросив свою ношу, офицер обеими руками вцепился в фуражку. Потом посмотрел на то, что раньше было диетическим продуктом, огляделся, увидел, что произошедшее не прошло незамеченным, плюнул и продолжил налегке путь к КПП. День службы родине закончился.

...

... Командирский "уазик" затормозил возле идущего прапорщика. Старый служака, пенсионного возраста, вышагивал, вцепившись руками в несколько картонок, наполненных куриными яйцами. Двумя пальцами прапорщик удерживал за ручку увесистый портфель. Подполковник открыл дверцу.

– Садитесь, Иван Петрович, подвезу.

В машине уже сидели две женщины, работающие в финчасти. Солдат-водитель перегнулся через спинку сиденья и открыл заднюю боковую дверцу. Прапорщик засуетился. Ему казалось очень неудобным, что командир задерживается из-за него. Но быстро втиснуться в узкую дверь не получалось. Одна из женщин протянула к нему руки.

– Давайте, Иван Петрович, я Ваши яйца подержу.

– Спасибо, Наташа, не нужно, я щекотки боюсь.

Хрюкнув, командир боднул головой ветровое стекло и затрясся в беззвучном смехе.

25. Засада.

– Стой! Нале-во!

Рота, дружно топнув, замерла. Строй подровнялся и, вышедшие из него офицеры, подошли к командиру. Посовещавшись, разошлись к своим взводам, оставив ротного одного перед строем. Старший лейтенант взглянул на солнце, потом на часы и скомандовал.

– Равняйсь! Смирно! – и, сделав небольшую паузу, – Вольно! Командир батальона поставил задачу каждой роте организовать засаду на пути следования на полигон. В эту засаду должен попасть он сам. Он будет следовать по этой дороге, соблюдая меры предосторожности. По итогам засады будет выставлена оценка всей роте. В группу захвата идут заместители командиров взводов и командиры отделений второго года службы. Старший сержант Реутов!

– Я!

Старший лейтенант ещё раз взглянул на часы.

– В вашем распоряжении ещё около двадцати минут. Получить взрывпакеты у прапорщика. Приступить к организации засады в лощине у развилки дорог.

– Есть!

– Да пыли дорожной насобирайте для эффекта. К комбату физического воздействия не применять, а то он кого-нибудь нокаутирует.

– Есть не применять!

– Остальным рассосредоточиться в лесу не ближе двадцати пяти метров от дороги и наблюдать за действиями группы. Вопросы есть?

– А Вы, товарищ старший лейтенант, тоже в засаде будете?

– Нет. Офицеры не принимают участия. Разойдись!

Возле дороги закипела работа. Несколько человек привязывали взрывпакеты к полиэтиленовым мешочкам, наполненным пылью. Двое растягивали через дорогу тонкий стальной трос, старательно затаптывая его в пыль. Дозорная группа отправилась на окраину леса для подачи сигнала на начало операции. Остальные участники засады по трое готовились устроить завал из деревьев. Пока двое держали ствол дерева, третий, усевшись на корточки, в течении несколький десятков секунд перепиливал мягкой десантной пилкой ствол, оставляя небольшую част недопиленной.

Запыхавшись, прибежили дозорные.

– Едет!

Сержант внимательно оглядел дорогу. Вроде, всё нормально.

– По местам!

Из-за поворота выкатился «газончик» и поравнялся с десантниками.

– Давай! – Реутов махнул рукой.

Качнулись и рухнули перед машиной срезанные деревья. ГаЗ-69 с визгом затормозил, ткнувшись бампером в поваленное дерево. Вокруг него взорвались взрывпакеты, добавив пыли к той, что подняли колёса. Распахнулась левая дверь и из неё выскочил маленький взъерошенный старичок. По-спортивному перемахнул через стволы поваленных деревьев и припустил по дороге, не оглядываясь.

К месту "битвы" подъехал сторой ГаЗ-69, точь-в-точь такой, что стоял на дороге. Из него вышел толстый капитан и закатился громким заливистым смехом, придерживая большими пальцами ремень.

– Придурок! – Реутов без замаха двинул в ухо старшему дозорной группы, – Ты куда смотрел? Беги теперь за дедом.

Сам подхватил автомат и не повышая голоса скомандовал.

– Ещё взрывпакетов на дорогу! Двое за мной!

Быстро оббежав по лесу машину комбата, группа выскочила на дорогу. Капитан всё ещё веселился, глядя, как машину деда закидывают взрывпакетами. Десантники подскочили к дверцам. Реутов рванул за шиворот солдата, сидевшего за рулём. Тот, не успев ничего сообразить, уже лежал на дороге, полузадавленный сидящим на нём десантником.

Реутов, не открывая дверцы, прыгнул за руль, на втором сиденье уже сидел его напарник с автоматом. направленным на офицеров на заднем сиденье. Те, как и было условлено, подняли руки. Сержант включил передачу, закрутил баранку и автомобиль, взвыв мотором, прямо через кювет помчался в лес.

Комбат обернулся.

– Ах ты, салага!

Попытался было догнать машину, но свистнул трос, натягиваясь над дорогой, и капитан, сделав всего два шага, рухнул стокилограммовым телом в дорожную пыль. Приподнялся на руках и увидел перед собой двух десантников с автоматами на изготовку. Капитан выплюнул пыль, поднялся, стянул кепи с головы и принялся отряхиваться.

– Взяли-таки! Сдаюсь!

Десантники заулыбались и, забросив автоматы за спину. стали отряхивать комбата.

Из кустов на дорогу стали собираться солдаты. Общими усилиями выкатили автомобиль. На дороге показались дозорный и дед. Все притихли и стали ждать, что будет.

– Ну, как, отец? Понравилась засада?

– Вот уж спасибо, сыночки! Перепугали старого. До сих пор в боку что-то ёкает. На войне и то не так страшно было.Только одно и успел сообразить, бежать надо, пока цел.

– Да нет. Дед молодцом. Метров двести отбежал и сидит в кустах с дрыном. Чуть мне по голове не дал.

– А надо было бы. Для поумнения. – ротный засунул записную книжку в карман и скомандовал.

– Рота! В колонну по четыре, становись! Реутов! Завал разберите, а то дедуня, наверное, торопится.

Старик, ободрённый всеобщим вниманием, согласно закивал головой и засеменил к своей машине.

26. Учения.

К концу совещания офицеров части командир поманил пальцем начальника вооружения. Дождавшись, когда тот поднялся на сцену. обратился к присутствующим.

– Прежде, чем объявить о предстоящих учениях, я предоставлю слово начальнику вооружения.