Текст книги "Вонючий рассвет"

Автор книги: Владимир Моисеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Забавно, – не выдержал Макаров. – А вы не могли бы перейти непосредственно к делу?

– К какому делу? – внезапно разъярился Иван Ефремович. – Разве существует еще человек, который не знает, что предсказание Кочерги исполнилось?!

– Ну... Это, конечно. – растерялся Макаров, спорить он не мог, не владел материалом. – Но меня интересуют детали – что уже исполнилось, что должно исполниться сегодня и завтра, понимаете? Я воспоминаний о предсказаниях Кочерги не читал...

– Кочерга предсказал конец мира! И если то, что творится вокруг, не конец мира, я уже и не знаю, какого катаклизма нам еще ждать!

– Дорогой Иван Ефремович, неужели дело так плохо?

– Мир исчезает! Нас словно бы засасывает в гигантский кокон, из которого нет выхода. И ужасней всего – этот кокон постепенно схлопывается. Мы потеряли дальнее зарубежье, ближнее зарубежье, столицу и провинцию, а сейчас теряем улицу за улицей... Наш город – последний бастион человеческой цивилизации...

– А что говорят ученые?

Иван Ефремович горько рассмеялся:

– Ученые? Вы хотите знать, что говорю я? Стараюсь помалкивать, естественно. Происходящая на наших глазах Катастрофа не поддается пониманию. Научные догмы разбиты в пух и прах. Мои коллеги, как и я сам, признаем свое поражение, мы растерянны и уничтожены. Представляете, один ученый осел так и сказал: "У меня нет комментариев"! Осел и есть!

– А почему вы ко мне обратились? Я-то чем могу помочь? Я – всего лишь писатель. Сочинитель историй. Вам нужен человек, который бы сумел вразумительно описать конец света? Да, я могу это сделать. Но кто меня будет читать? Инопланетяне?

– Инопланетян тоже уже нет. Галактики, звезды и прочие небесные светила исчезли еще на прошлой неделе. Вслед за нашим космическим флотом. У нас не осталось ни одного функционирующего спутника!

Макарову стало страшно и стыдно. Он не мог прямо сказать этому человеку, что в любой момент может покинуть этот мир, оставив его погибать без надежды и помощи.

– Но, что конкретно я должен сделать?

– Не знаю... Мне известно только, что одно из пророчеств Кочерги гласит, – мир могут спасти четыре человека, если им удастся в нужное время собраться на пустыре в центре Васильевского острова.

– Не понимаю. О каком конкретно пустыре идет речь?

– А мне-то откуда знать? Толкователь измышлений сумасшедших пророков из меня не получился. Кочерга показал дознавателям фотографию. Он наделал сотни копий этой фотографии и разослал во все газеты и информационные агентства, так что фото – сохранилось. И на этой фотографии изображены вы. Вот, посмотрите – четыре человека, а крайний слева – вы, Макаров! Даже и не пытайтесь это отрицать!

Он протянул фотографию. Макаров с удивлением уставился на свое изображение. Снимок был удивительный. Он действительно был сделан на каком-то пустыре. Четыре человека с постными лицами застыли в странных позах возле костра – так бывает, когда люди уверены, что никогда этого снимка не увидят. Если это не подделка – то следует признать, что компанию для пикника он подобрал себе странную. Впрочем, двух персонажей он определенно знал – удивительно, но там был Махов, и – вот уж совсем чудеса – Фимка Гольдберг. Четвертого он никогда раньше не встречал.

– Когда к вам попал этот снимок? – спросил он на всякий случай.

– Шесть лет тому назад. Как я уже сказал, нам передал его умалишенный по фамилии Кочерга.

Макаров с сомнением посмотрел на свое изображение – на фотографии он выглядел так, словно его снимали пару дней назад.

– Этого не может быть, – сказал Макаров решительно. – Шесть лет тому назад я выглядел моложе.

– Запишем это в список загадок, – хмуро сказал Иван Ефремович. – Одним пунктом больше, одним меньше, не все ли равно!

– Мне бы хотелось изучить фотографию подробнее.

– Держите, у меня есть еще. Изучайте... Может быть, это вам поможет. Кочерга предсказал, что вы и ваша компания способны спасти наш мир. По его словам, люди, изображенные на фотографии, обладают способностью перемещаться по параллельным мирам. Но оказавшись в нашем мире вчетвером, они такую способность потеряют, что и заставит их перебороть Катастрофу. Будет здорово, если вы догадаетесь, как вы можете это сделать! Думайте... Честно говоря, времени у вас не слишком много... Завтра я приду опять. Надеюсь, вы сумеете меня порадовать.

Он поднялся и вышел из комнаты.

Макаров бросился следом. Ему в голову пришло, что Иван Ефремович попадет сейчас в привычный мир, встретится там с Маховым и Ксенией и, на радостях, устроит большой трам-тарарам.

– У тебя все в порядке? – спросил его Махов, поджидавший у двери.

– Наверное. Чужой мужик здесь не проходил?

– Нет. Я бы заметил.

Глава 9
В кабинет отправляется Фимка Гольдберг

Махов отнесся к рассказу о случившемся весьма скептически. Пока Макаров натужно пытался, по возможности, точно передать беседу с Иваном Ефремовичем (в нескольких местах он не только слово в слово повторил услышанное, но и скопировал присутствующие в его словах неизбывную скорбь и опустошенность), Махов постоянно покрякивал, посмеивался и цокал языком, как бы показывая, что не верит ни единому слову.

– Надеюсь, это все? – спросил он, вскочив со своего места, когда Макаров закончил.

– Да.

– Объясни теперь, как это взрослый мужик может нести подобный вздор и не краснеть при этом? Ах, да! Ты же – писатель. Фантаст! Как я сразу не сообразил!

– Но у меня есть доказательство!

– Клок волос параллельного человека? Надо было отрывать вместе с головой!

Макаров протянул ему фотографию.

– А я неплохо получился, даже причесался, – пробормотал Махов, когда к нему вернулась способность говорить.

– Теперь поверил?

– И ты очень похож на себя. Просто загляденье. И Фимка – как живой. Надо же!

– Ты знаешь Фимку? – пришла пора удивляться Макарову. – Это же здорово! Не тяни, рассказывай!

– А что тут рассказывать? Вот это – Фимка Гольдберг. Правда, я знаком с ним только шапочно, он дружил с Виктором. Что их связывало, я не знаю. Однажды я удостоился чести присутствовать при их телефонном разговоре. Меня чуть не стошнило – я, знаешь ли, не большой любитель эстетской зауми, экзистенциализма и интеллектуального инфантилизма. Болтовня  ради болтовни меня никогда не привлекала. Кстати, и Виктора тоже. Почему он делал для Фимки исключение – для меня загадка.

Махов тяжело вздохнул.

– Нам нужно обязательно встретиться с ним, – сказал Макаров. – Не исключено, что ему известно, откуда появился этот снимок.

– Слушай, если ты считаешь, что сможешь договориться с Фимкой – сам его и допрашивай.

– У вас психологическая несовместимость?

– Не люблю, когда при мне выворачивают наизнанку привычные значения слов. А Фимка по-другому думать не умеет. Я моментально зверею, когда разговариваю с ним. Понимаю, что все люди разные, каждый получает эстетическое удовольствие по-своему. Послушай, может быть, ты с ним сам?

– Напрасно ты так. Фимка – безобидный, а его парадоксы порой просто забавны. Я с ним лет пять знаком. Встречаемся на собраниях Неформального объединения графоманов. Он там завсегдатай.

– Вот и отлично! – довольно грубо оборвал его Махов. – Значит, ты сумеешь с ним справиться и без моей помощи.

* * *

Макаров решил немедленно вызвать Фимку для выяснения обстоятельств. Удивительно, но тот с готовностью принял приглашение, словно давно ждал чего-то подобного. Уже через полчаса Гольдберг со вкусом поедал бутерброды, приготовленные Ксенией, не забывая время от времени посматривать на Махова с превосходством.

– Современные ученые попали в неприятное положение – их положение всемогущих, безошибочных и единственных жрецов знания поставлено под сомнение неуклонным развитием науки, – заявил он и отхлебнул кофе.

Махов застонал.

– Даже не начинайте, – прохрипел он обиженно. – Здесь вашими парадоксами никто не интересуется.

– Прекратить! – скомандовал Макаров. – Я вынужден просить вас быть серьезнее.

Он кратко рассказал Фимке о странном мире, расположенном в комнате Виктора и о фотографии, каким-то образом связанной с объявленным концом света.

Фимка принялся внимательно осматривать снимок. Он изучал его не менее десяти минут. Макаров решил не торопить его. А Махов, казалось, просто получал удовольствие, наблюдая за молчаливым Фимкой. Зрелище, действительно, было редким.

– Это – я, – наконец произнес Фимка и ткнул пальцем в свое изображение.

– Глубоко, – съязвил Махов.

– Это – ты, Макаров. А это – вы, Махов. Четвертого я не знаю.

– И я не знаю, – сказал Макаров.

– Мне этот человек тоже не знаком, – задумчиво произнес Махов. – Но, судя по всему, мы вскоре его встретим. Попомните мое слово!

– Получается, что фотография нам не помогла, – признал Макаров. – Придется мне сходить в кабинет еще раз. А вдруг удастся разузнать что-нибудь новенькое?

– Нет, дружище, сейчас пойдет он. – Махов показал на Фимку. – Ты, Макаров, уже столько всего интересного нам рассказал, что пора бы твою информацию проверить. Собирайтесь, Гольдберг, ваша очередь.

– Я!?

– А что?

– Хорошо, я пойду. Но только как-то это неожиданно, без подготовки.

– Страшновато?

– Ага.

– Ерунда! Вы еще не успели как следует испугаться! Страх рождает подготовка... Смакование возможных неприятностей...

– Верно, – заулыбался Фимка. – Какое волшебное слово нужно произнести, чтобы вернуться?

– Подойдешь к двери и молча дернешь за ручку. Возвращение в наш мир произойдет само собой. Никаких особых слов не предусмотрено.

– Хорошо... Ну, я пошел.

– Счастливо.

– Я скоро вернусь.

– Не сомневаюсь, – пробасил Махов.

* * *

– И долго это будет продолжаться? – грозно спросила Ксения, которой неразговорчивые мужики, занятые бессмысленными, с ее точки зрения, действиями, стали определенно надоедать.

– Что именно? – не понял Макаров.

– Ваши экскурсии в кабинет. Ты, Макаров, говорил мне о каких-то важных бумагах и документах. Где они, почему вы ими не занимаетесь?

– Мы только начали. Работы – непочатый край, – начал оправдываться Макаров. Говорить правду он не хотел.

– Ты сказал о работе? Какой работе? В чем она заключается?

– Вот закончим и все тебе расскажем. Не сомневайся. А так – что попусту языком молоть!

– Какие вы, ребята, оказывается энтузиасты! Это просто ужас! – сказала она. – Как же вы мне уже надоели! Я решила погостить недельку на даче у подруги. – Надеюсь, недели вам хватит. Смотрите, соблюдайте противопожарную безопасность! Приеду – проверю. Макаров, ключи доверяю только тебе. Не скучай. Впрочем, о чем это я! Ты же тайну разгадываешь, тебе скучать некогда!

Ксения подхватила спортивную сумку с вещами и направилась к выходу.

– Я провожу тебя? – спросил Макаров.

– Да ладно уж, работай... Макаров, если ты и после этого на мне не женишься, я тебя задушу. Так и знай!

Она чмокнула растерявшегося писателя в щеку и громко, от души, хлопнула дверью.

– Спугнули женщину, – сказал Махов. – А нам не пора по домам?

– Нет, нет, надо дождаться возвращения Фимки, – сказал Макаров, устраиваясь возле телевизора. – Сейчас начинается футбол. Виктор Кларков разбирался в красивой жизни, у него в каждой комнате по телевизору.

– Наслаждайся, болельщик! Не буду тебе мешать, – ухмыльнулся Махов.

Сам он, порывшись в книжном шкафу, обнаружил книгу Эразма Роттердамского и с удовольствием принялся читать.

– И давно ты Роттердамским увлекаешься? – удивился Макаров.

– Ты, что, не знаком с этой книгой? Не знаешь, что ли, ее историю? Здесь для объема подверстан текст Мартина Лютера. Народ, в свое время, ноги стаптывал, чтобы эту книгу раздобыть – единственная публикация Лютера в Союзе ССР! Эразм пользовался гораздо меньшим успехом. Наверное, потому что был разрешен к прочтению.

– Ну-ну!

Прошло полтора часа. Внезапно дверь в комнату Виктора с грохотом распахнулась, словно ее открыли мощным ударом ноги, и в проем ввалился Фимка Гольдберг. Его вид был ужасен – под правым глазом красовался огромный фингал, на скулах, сквозь неопрятную недельную щетину, проглядывали многочисленными ссадинами, разбитые губы впускали в его организм воздух, как у рыбы, выброшенной на берег. Можно было с уверенностью сказать, что его долго и умело били.

– Я вернулся? – спросил Фимка, приоткрывая заплывший глаз. – Я хочу кофе, можно?

Махов взял Фимку на руки и бережно перенес его в кресло на кухне.

– Надо бы обработать его лицо! Поищи йод и мазь! – скомандовал Макаров, а сам принялся заваривать кофе.

Через минуту они вернулись к Фимке, готовые оказать ему первую помощь. Но тот, как ни в чем ни бывало, сидел на диване и внимательно следил по телевизору за футбольным матчем.

– Какой счет? – спросил он, выхватывая из рук Макарова чашку. – Я опоздал к началу.

Фимка странным образом изменился, будто его подменили за ту минуту, что его оставили без присмотра. Ни единого синяка, ни единой ссадины. Он был свеж и чисто выбрит.

– Я вернулся, ребята, это просто здорово! Думал, что останусь там навсегда...

– Рассказывай! – приказал Махов.

Глава 10
Экологический терроризм

Фимка не поверил ни единому слову Макарова о странных свойствах кабинета Виктора. Он был прагматик и материалист и в сказки не верил. Фотография показалась ему фальшивкой. Он рассматривал ее так долго только потому, что пытался вспомнить, где и когда он был сфотографирован, прежде чем с помощью фотошопа был помещен на эту ловкую подделку. Макаров и Махов его разочаровали. Разглагольствования о проблемах пространства-времени и прежде оставляли его равнодушным. А уж разговоры о реализации нуль-транспортировки просто бесили. Даже когда их заводил сам Виктор.

Сделав решительный шаг в темноту кабинета, он убедился в том, что здоровый скептицизм не подвел его и на этот раз. Ничего заслуживающего внимания не произошло. Ничего. Фимка включил свет. Огляделся. Комната, как комната. Ничто не светится, ничто не сверкает... В принципе, можно было возвращаться. Останавливало только одно – не хотелось портить отношения с Макаровым. Он удобно устроился в кресле, посчитав, что минут через пятнадцать можно будет с чистой совестью возвращаться, мол, хотел помочь, но не вышло. А пока можно было без помех подумать о своих делах.

После того, как пропал Виктор, мечта о создании театра философских изречений исчерпала себя. Без Виктора играть в наукообразные слова стало просто неинтересно. Оказалось, что кроме него, к попыткам Фимки заниматься настоящим современным искусством, никто не относится всерьез. Макаров, помнится, просто выругался, когда он попытался рассказать о концентрических кругах распространения эманаций мыслящей материи... А ведь построение получилось совсем неплохим! Виктор оценил бы по достоинству, в этом не приходилось сомневаться. Жаль, что он пропал, теперь придется искать еще одного доброжелательного зрителя.

Фимка загрустил. Мысли о печальном существовании, которое он был вынужден влачить из-за элементарного человеческого непонимания, удручали его. Кардинально переломить ситуацию можно было только одним способом – потрясти воображение зрителей или читателей чем-то по-настоящему феноменальным и блестящим. Например, документальным боевиком о реальном террористическом акте – кровавом и, на первый взгляд, абсолютно бессмысленном. Было бы здорово доказать, что, на самом деле, современный терроризм подчинен строгой философии будущего... Не исключено, что для большей скандальности придется отыскать слова оправдания террористов, показать, что руководствовались они высшими идеалами справедливости, принципы которой до поры до времени скрыты от широких масс...

История с террористами, захватившими заложников в Департаменте по содержанию жилищного фонда, как нельзя лучше подходила для написания подобного бестселлера и представлялась Фимке Гольдбергу беспроигрышным вариантом. Из такой истории только ленивый не сделает конфетку. Для этого были все основания – внезапность нападения, кажущаяся примитивность замысла, за которыми, впрочем, проглядывало что-то чрезвычайно важное, и возможный интерес к этому событию со стороны гражданского общества... Дело осталось за малым – необходимо было разузнать, зачем понадобилось устраивать эту акцию... Такую глупую и бесцельную, по крайней мере, пока он – Фимка Гольдберг – не взялся оправдать ее.

Фимка включил телевизор – с минуты на минуту должны были передавать последние известия. Успел. Но информация была на удивление скудной – сообщили, что в здании Департамента по содержанию жилищного фонда неизвестными захвачен заместитель министра финансов, с террористами ведутся переговоры. Все.

"Это хорошо, это просто здорово, – подумал Фимка с удовлетворением. – Чем меньше это дело привлекает журналистов, тем больше у меня шансов воспользоваться ситуацией".

Фимка включил компьютер и подключился к сети. Здесь информации должно было быть больше. Его ожидания оправдались. Стоило ему набрать в поисковой системе слово "терроризм", как он немедленно получил список материалов по происшествию в департаменте.

Чем больше он читал, тем радостней становилось у него на душе.

Ответственность за акцию взяли на себя активисты из подпольной армии "Солдаты радуги" – экстремистской организации, отделившейся в свое время от более известного движения "Хранителей радуги". Никто не ожидал, что группка фанатиков, провозгласившая, что охрана природы есть ничто иное, как акт самозащиты, а потому любые действия, направленные на улучшение экологической ситуации, включая убийства, грабежи и террористические акции, должны признаваться адекватными, сможет так быстро завоевать стойкое общественное признание. Как и прежде, идея абстрактного насилия, неуклонно ведущего к светлому и хорошему, оказалась чрезвычайно заманчивой. Не удивительно, что эмблема армии – дымящая труба перечеркнутая автоматом Калашникова – стала весьма популярной в среде молодых гуманитариев.

Фимка решил ознакомиться с манифестом террористов, благо он был легко доступен.

"Люди!

Вы страдаете под гнетом придуманного монстра с глупым названием – "правовое государство"! Каждый из вас постоянно ощущает на себе враждебные действия существующей системы. Все прогнившее устройство современного мира – многообразные социальные институты, придуманные разномастными негодяями за время существования человечества, – западные демократии, тоталитарные диктатуры, нефтяные эмираты, племенные африканские государства, политические партии, бизнес, общественные организации, включая так называемые умеренные экологические, все они несут вам гибель, поскольку основаны на насилии, иерархии, манипулировании человеком и беспардонной эксплуатации природы.

Мы, "Солдаты Радуги", исходим из того неоспоримого факта, что экологическая катастрофа уже происходит. Современная цивилизация подвергает нашу Землю жестоким и беспощадным испытаниям. Дело зашло так далеко, что в наших силах спасти, разве что, отдельные регионы нашей планеты. Добиться победы можно только жестко отвечая ударом на удар. Люди должны добровольно или в результате жесткого принуждения ограничить потребление, отказаться от противоестественных желаний, поскольку исполнение любого из них вредоносно для здоровья планеты. Да здравствует тоталитарный экологизм!

Мы считаем допустимыми и даже желательными любые средства борьбы, ведущие к достижению экологического равновесия, включая насилие над человеческой личностью. Ни для кого не секрет, что именно личность, является самым опасным врагом природы! А разговоры о правах и обязанностях человека – всего лишь ширма, за которой скрывается ненависть ко всему живому.

Наша сегодняшняя акция носит просветительский характер. Активисты из числа "Солдат радуги" установили, что в тайных хранилищах Департамента размещается огромное количество бактериологического оружия. Мы решили привлечь внимание широкой общественности к этому вопиющему факту!

Вступайте в ряды нашего движения! Смыкайте ряды! Выстраивайтесь в колонны! Природа готова вступить в непримиримую борьбу за свое существование. И мы – ее верные солдаты – будем защищать вверенные нам позиции до последней капли крови. Силы нам придает уверенность в том, что, рано или поздно, настанет день, когда мы перейдем в решительное наступление".

* * *

Вот уж повезло, так повезло. Дело принимало фантастически удачный поворот. Экология – это же золотая жила! Фимка не помнил, говорил ли он Макарову, что террористы отстаивают благородную идею экологической безопасности. Если и говорил, то на Макарова это не произвело должного впечатления. Печально, что общественные проблемы больше его не интересуют. Фимка вспомнил, что Макаров упоминал о своей новой книге, она, по его словам, будет посвящена тонким душевным переживания сорокалетнего мужчины, потерявшего ориентиры в жизни. Явная бредятина.

Это было странно. Писатель не имеет права пренебрегать реальностью, он должен держать руку на пульсе жизни. Макаров его разочаровал. Во-первых, непонятно, что может быть в наше время важнее экологии, если в один недобрый день произойдет серьезный катаклизм – погибнут все, никто не спасется! Во-вторых, терроризм интеллектуалов всегда привлекал внимание Макарова, в свое время он даже книгу об этом написал. А разве экология не есть одно из главных проявлений интеллектуального развития человека? В-третьих, кому интересно читать про тонкие душевные переживания сорокалетнего мужчины?

Объяснение могло быть только одно – Макаров сам был членом движения "Солдат радуги"! А разговоры о якобы новой книге – явная дезинформация. Высокие цели, которые ставит перед собой новая экологическая армия, недостижимы без строгой конспирации. Надо будет узнать, не вегетарианец ли Макаров?

Фимка с энтузиазмом продолжил поиски в интернете. Если его подозрения насчет Макарова подтвердятся, можно будет проникнуть в ряды "Солдат радуги" и.... Дальше Фимка пока еще не придумал.

К его удивлению, террористы устроили на своей странице настоящую словесную перепалку с властями. Представители антитеррористической службы пытались им отвечать, но инициатива в споре явно принадлежала "Солдатам радуги".

– Нас обвиняют в пренебрежении интересами людей, но это чушь, – вещал руководитель акции, пожелавший, чтобы его называли "Номер двадцать". – Действительно, я однажды сравнил привычное угнетение животных с оголтелым фашизмом, процветавшим некогда в гитлеровской Германии, там страдали невинные люди. Гнусность подобной антигуманной идеологии общепризнанна. Теперь настала очередь распространить принципы гуманизма на всю природу. Невинные животные не должны страдать, как не должны были страдать невинные люди.

– Почему вы не желаете назвать свое имя и предпочитаете псевдоним "Номер двадцать"?

– Так меня зовут друзья. У гусеницы или лебедя, проживающих на свободе, нет имен. Клички живым существам придумывают люди, когда им удается отловить их и поместить за решетку. Лебедь по кличке Маргарет, гусеница по кличке Джулия. Само по себе это акт агрессии. Общество желает поработить и меня – что же, мой номер двадцать. Так меня и называйте.

– Каковы ваши требования?

– "Солдаты радуги" неоднократно заявляли, что целью нашей акции является оповещение общественности о складах бактериологического оружия, расположенных в здании Департамента. Люди узнали эту кошмарную тайну – и теперь вооружены правдой. Для дальнейших переговоров нами будут выбраны посредники из числа добровольцев, которые будут отвечать нашим требованиям. Не сомневаюсь, что таковые обязательно найдутся. Спасем природу, ребята. Если не мы, то кто?

– А если ваши требования покажутся властям неприемлемыми?

– Мы предложим народу свергнуть власть, которая не в состоянии понять, что ее политика привела к тому, что отныне каждый из нас сидит на бочке с порохом. Фитиль уже тлеет, помните об этом. Если власти не могут понять, что нельзя рубить сук, на котором сидишь – им не место в кабинетах управления обществом. Пусть уступят место другим – обладающим необходимым для жизни в современном мире разумом.

– И все-таки, если власти не пойдут на переговоры с вами, что вы будете делать?

– Придется привлечь к борьбе наших ближайших помощников и соратников – бацилл сибирской язвы. Вот и посмотрим, кто прав!

– Но это же ужасно!

– Не согласен с вами. Думаю, что после того, как полгорода вымрет, мы все будем лучше понимать, что такое хорошо, а что такое – плохо! А это уже явное продвижение к достижению взаимопонимания. Правда?

– Как вы будете отбирать посредников для ведения переговоров?

– Пусть добровольцы пошлют к нам по электронной почте сведения о себе: фамилия, имя, образование, разъяснения по поводу своей личной заинтересованности в данном деле, перечень заслуг в защите природы, если, конечно, они есть.

Фимка немедленно отослал террористам сведения о себе. Попасть в посредники – об этом можно было только мечтать. Он станет непосредственным участником и сумеет получить потрясающий материал, бесценный для его будущей книги. Такой шанс выпадает один раз в жизни. Упускать его было бы непростительно глупо.

* * *

Прошло совсем немного времени, минут пять? Почему-то у Фимки пропало чувство времени. Не исключено, что прошло часа два. Он сидел и строил смелые планы относительно своей будущей жизни среди террористов.

Дверь открылась. Фимка подумал, что это за ним пришел Макаров – понял, что эксперимент не удался и решил напомнить, что пора по домам. Но он ошибся. Люди, которые ворвались в комнату были ему неизвестны. Его задержали, если судить по амуниции, представители правоохранительных служб. Кто еще прячет свои лица под масками? Фимка понял, что попал в неприятную историю.

– Гражданин Гольдберг? Ефим Борисович?

– Да, это я.

– Майор Седов. Отдел по борьбе с экологическим терроризмом.

– Чем могу? – дрогнувшим от волнения голосом спросил Фимка.

– Вы здесь один?

– Да.

Здоровенные ребята в черных комбинезонах и масках, оставляющих открытыми только глаза и нос, передернули затворами своих штурмовых автоматов и тщательно осмотрели комнату. Каждый уголок, каждую щелочку. Убедившись, что Фимка действительно один, привели собаку.

– Ищи, Джек, – скомандовал проводник.

Джек немедленно приступил к работе, обнюхав каждый сантиметр площади.

– Что она ищет? – спросил Фимка.

– Взрывчатку, наркотики и оружие, – ответил ему с ухмылкой майор Седов.

Фимка возликовал. Неужели все получилось именно так, как он хотел? Его руки сами собой потянулись к ручке и листку бумаги, необходимо было по возможности точнее описать все происходящее. Скрупулезное описание работы отдела по борьбе с экологическим терроризмом обязательно пригодится для его будущей книги.

Собака была явно разочарована, перечисленных выше противозаконных предметов ей обнаружить не удалось.

– Хорошо, – сказал майор Седов. – А теперь мы проверим вашу квартирку на предмет жучков и подслушивающих устройств.

На середину комнаты вышел седовласый человек, в руках он держал странный предмет, отдаленно напоминающий микрофон. Поводил им в разные стороны. Надо полагать, ничего вражеского не нашел, потому что расслабился и доложил:

– Проверка квартиры закончена. Чисто.

– Поздравляю вас, гражданин Гольдберг, – сказал майор Седов. – Жилище, в котором вы находитесь, вполне заслуживает сертификата качества. Не каждый может похвастаться тем, что его среда обитания профессионально обследована специалистами нашего отдела. Сейчас включат "глушилку", делающую невозможным прослушивание квартиры извне, и мы сможем переговорить.

Один из парней в униформе и маске кивнул головой – мол, все в порядке.

– Замечательно, – сказал майор Седов. – Мы пришли, чтобы сообщить пренеприятное известие. Террористы, захватившие здание Департамента, требуют, чтобы посредником на переговорах были именно вы. Почему – не знаю. Вы, случайно, не принадлежите к "Солдатам радуги"?

– Нет, конечно, – смутился Фимка.

– А чем тогда вызван ваш интерес к экологическому терроризму?

– Я – писатель. Правда, печататься мне пока не приходилось. Для меня участие в акции по нейтрализации террористов всего лишь прекрасный повод проявить свое профессиональное мастерство. Не более того.

– Понимаю. Мы, естественно, навели о вас справки, – задумчиво произнес майор Седов. – И к общему удивлению, ничего противозаконного в вашей предыдущей жизни не обнаружилось. Вы чисты, как и эта квартира. Редкий случай. Мы решили, что ваша кандидатура устривает и нас. Советую вам оправдать наше доверие.

– Заверяю, что справлюсь наилучшим образом, – сказал Фимка. Клятва вырвалась у него автоматически, он даже не успел узнать, чего от него хотят. Сработала подкорка.

Майор Седов расхохотался.

– Не спешите, прежде чем вы отправитесь в Департамент, мы должны убедиться в том, что вы способны принести пользу на переговорах. Мы должны быть уверены, что вы примете нашу сторону.

– Но вы сами сказали, что я чист перед законом. Уверяю вас – идея терроризма, то есть попытка добиться своих целей с помощью насилия, мне глубоко чужда. Я – противник разрешения противоречий насилием. Считаю, что такие действия только увеличивают зло.

– Хорошо. Ваши ответы удовлетворили меня, – задумчиво сказал майор Седов и почесал голову. – Теперь к делу. К переговорам, которые вам, Ефим Борисович, придется проводить от нашего имени, необходимо как следует подготовиться.

Фимка обрадовался и не смог скрыть своего удовлетворения. Получилось! Теперь он был спокоен за свою книгу. Если он не сможет реализовать такую возможность, значит, ему грош цена и говорить больше не о чем.

– Главарь банды – он называет себя Номер 20 – сообщил, что знает вас по комментарию... – майор Седов заглянул в записную книжку – ... на сайте журнала "Природа". Можно ли считать этот текст статьей? Никак не могу привыкнуть к свободному распространению информации в интернете. А-а, вот... "Предчувствие конца света". Это ваш текст?

– Да. Этот текст написал я. Мне хотелось обратить внимание заинтересованных людей на бесконтрольный рост вредных химических производств, виновных в глобальном потеплении климата. За разговорами о возможных катаклизмах как-то забывается, что серьезные экологические неприятности уже начались.

– Сейчас это не важно... Вам надо приготовиться к жестокой интеллектуальной борьбе. Преступники сами выбрали вашу кандидатуру – так что именно вам придется стать нашими глазами и ушами. У вас получится.

– Почему вы так решили?

– Террористы намерены высказаться. В каждом нашем представителе они заранее видели бы врага, а так – возможен диалог.

– О, вступать в диалог – моя любимая работа!

Майор Седов расхохотался.

– Все так говорят, да не у многих получается. Но в вас я верю.

– Я не подведу.

* * *

Специалисты из отдела информации прикрепили к телу Фимки микрофон, раньше такое он видел только в американских триллерах. Вот когда ему в первый раз стало страшно.