Текст книги "Здравствуй, Марс!"
Автор книги: Владимир Моисеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Согласен. Мы живем в трехмерном мире, в котором обойтись без детерминизма нельзя, – признал Логов. – Любое отклонение неизбежно приведет к исчезновению привычной Вселенной. Это прямое следствие антропного принципа.
– Но Вселенная существует! – сказал Вик. – Или нам кажется, что она существует, что, с моей точки зрения, одно и тоже.
– Значит ли это, что мы с тобой не психи?
– Строго говоря, нет.
– Как же нам быть? – растерялся Логов. – Мне бы хотелось получить гарантии того, что у меня с головой все в порядке.
– Неужели для тебя это так важно?
– Конечно. А что тут странного?
– Кажется, что на Марсе вопрос о душевном здоровье интересует только тебя, – засмеялся Вик. – Ты обратил внимание на то, что переселенцы неохотно общаются друг с другом. Людям явно страшно сравнивать свою логику с логикой соседей. Расхождение с каждым днем становится все больше. Идиотами выглядеть никто не хочет.
Логов кивнул. Он и сам не испытывал особого желания общаться с переселенцами. Вик объяснил почему.
– Как же нам быть? – спросил Логов.
– Доверься литературе. Она выявит любую ложь.
– Научи меня писать!
– Прости, товарищ, это не каждому дано.
34
После ужина Вик остался в кухонном отсеке. Ему очень хотелось поговорить с кем-нибудь о жизни. Логов и Марта подходили для этого наилучшим образом. С каждым днем, проведенным им на Марсе, Вик нуждался в ежедневном двухчасовом общении все сильнее и сильнее. Если на Земле он относился к своему возможному одиночеству с некоторой бравадой, то теперь он считал каждый вечер, лишенный общения с друзьями, наказанием. Случалось это редко, только когда ему не удавалось справиться с дневным планом работ. Теперь он знал, что если будет лениться или манкировать своими обязанностями, то ему придется расплачиваться за свое поведение вечерним безмолвным одиночеством. Его лишат вечерней беседы, как в детстве наказывали за проступки, лишая сладостей. Это был хороший стимул работать на совесть.
Однажды Вик рассказал Логову о своей эмоциональной зависимости, тот удивился.
– Я наоборот думал, что ты стараешься лишний раз остаться в одиночестве, – сказал он.
– Зачем бы мне это понадобилось? Что хорошего в одиночестве?
– Я думал, что ты занимаешься своим новым текстом. Пустые разговоры, наверняка, мешают тебе, они должны отвлекать и вызывать раздражение.
– Чушь. Для кого, по-твоему, я пишу?
– Для меня и Марты?
– А что, здесь еще кто-то есть?
Разговоры обычно начинала Марта. Она с интересом расспрашивала Вика о функционировании технического модуля. Всякий раз, когда с оборудованием возникала проблема, Марта с удовольствием помогала разобраться с инструкциями. Вместе они быстро находили решение.
На самом деле ее интересовал текст, который сочинял Вик. Она не спрашивала прямо, наверное, стеснялась, но все ее «технические» вопросы были придуманы лишь для того, чтобы Вик заговорил о своей новой повести. Логов об этом догадывался.
Но Марте так и не удалось заставить Вика делиться планами. Он молчал, делал вид, что намеков не понимает, загадочно улыбался. В конце концов, Марте приходилось просить Логова вспомнить что-нибудь захватывающее о прошлой жизни на Земле.
Логов соглашался. Это была очень странная игра, но он не видел в просьбе Марты ничего плохого. Он честно рассказывал первое, что ему приходило на ум. Марта и Вик внимательно слушали. Марте было интересно узнать новое о Логове, а Вик хотел вставить его воспоминания в свою новую книжку. Все были довольны.
Со временем все привыкли, что на вечерних встречах больше всех говорит Логов. Это было странно, поскольку разговаривать он не любил. За месяц пребывания на Марсе ему пришлось произнести больше слов, чем за всю предыдущую жизнь на Земле.
Он и сам не знал, из каких глубин памяти появляются эти истории, случившиеся с ним когда-то давным-давно, а потом прочно забытые. Странно, но многие детали он опять забывал, едва заканчивал свой рассказ.
Некоторые истории случились с ним еще в те времена, когда он учился в школе и дружил с Виком. Они были забавными и малоправдоподобными, но тут уж ничего не поделаешь.
Однажды Логов начитался нравоучительных книжек и решил, что обязательно должен стать хорошим человеком. В том смысле, что если не он, то кто? Это было красивое и правильное намерение – начинать надо, естественно, с самого себя. Решение принять легко, но непонятно было, как его реализовать. Какие поступки ему отныне можно будет совершать? В голову пришел только один, точно соответствующий его новому мировоззрению поступок – можно было перевести старушку через дорогу. Дальше – только проблемы. Можно ли, например, считать хорошим поступком, если он вдруг сделает домашнее задание по природоведению? Или решится сказать учителю истории, что тот – осел? А если помоет за собой посуду – станет ли это хорошим поступком? Логов вспомнил, что его эксперимент провалился, потому что он довольно быстро запутался в определениях и моральных оценках. Хорошо быть честным, доброжелательным, умным и добрым. Но делают ли эти качества человека хорошим? Вот на этот вопрос он не ответил до сих пор.
Эта была странная история без начала и конца. Если бы у Логова спросили, зачем он ее рассказал, то он не смог бы ответить. Не помнил он и то, почему прекратил свои попытки. Хорошим ведь ему стать так и не удалось.
Вик посмеивался и грозил использовать этот классный сюжет в своем новом тексте. Марта была сосредоточена и удивлена. Более того, она задала несколько уточняющих вопросов, чем еще больше запутала ситуацию.
– Зачем ты нам рассказал все это?
– Не знаю, почему-то вспомнилось. Вот теперь сижу и думаю, как бы сложилась моя дальнейшая жизнь, если бы у меня получилось?
– Не болела ли у тебя голова, когда ты решил стать хорошим?
– Нет, – ответил Логов. Ему не пришлось вспоминать, как дело обстояло на самом деле. Он знал, что в те годы с головой у него все было в порядке. Если бы она болела достаточно продолжительное время, он бы обязательно запомнил.
– А сейчас не болит?
– Нет, и сейчас, вроде бы не болит, не жалуюсь.
– Хорошо.
– Кстати, Марта, я давно хотел спросить, ты случайно не знаешь, сопровождается ли психическое расстройство головной болью? Или пока голова не болит, можно быть спокойным за свою психику?
– По-разному бывает.
– Да не волнуйся ты так! – сказал Вик. – Я уже тебе говорил, что нам с тобой переживать не стоит.
– Почему? – удивился Логов.
– Потому что.
– Не обращай внимания на Вика, расскажи еще одну историю, – сказала Марта.
Логов задумался и вспомнил подходящую историю.
– После окончания университета я устроился на одну необременительную и хорошо оплачиваемую работу. Меня все устраивало, я даже собрался заняться какими-то полезными для астрономии научными исследованиями. Тема попалась интересная и перспективная. Я увлекся и рассчитывал, что после окончания серии экспериментов, мне удастся продлить контракт, даже составил план дальнейшей работы. Но не вышло. Однажды меня вызвал к себе директор, что само по себе было удивительно. Как говорится, не каждый день удостаивался внимания такого большого человека. В кабинете, куда меня пропустили сразу, не заставив ждать в приемной ни минуты, я увидел прилично одетого человека средних лет (вряд ли ему было больше сорока). Человек этот отличался бравым видом и хорошо сложенной фигурой, было видно, что занятия спортом составляют немалую часть его жизни. Особых примет человек не имел, разве что на правой щеке от уха до рта тянулся ровный аккуратный шрам. Интересный разговор о перспективах развития астрономии закончился неожиданным предложением о сотрудничестве. Человек, оказывается, возглавлял Центр по возрождению научной фантастики. Он заявил, что там, наверху (при этом он указал пальцем на потолок), крайне заинтересованы в успехе проекта. Меня рекомендовали, как человека, способного принести пользу. Я понадобился по вполне понятной причине, молодые специалисты, работающие в Центре, очень плохо разбирались в астрономии и вообще в науке. Требовался человек, который бы сумел разглядеть в поступающих рукописях интересные идеи и отбрасывал в сторону явную белиберду. Я колебался. И тогда человек со шрамом сказал фразу, которая заставила меня принять предложение. «Нельзя придумать то, что не может быть реализовано».
– Очень хорошо, – сказала Марта.
– С этим Центром наверняка связаны какие-нибудь интересные истории, – сказал Вик. – Ты долго там проработал?
– Нет, – сознался Логов. – Всего несколько недель. Меня разоблачили и выгнали, я оказался несерьезным человеком.
– Неужели не справился?
– Хозяев Центра не устроило мое мировоззрение. Они считали себя инопланетянами, а я им не поверил.
– Что случилось с этим Центром дальше? – спросила Марта.
– Никогда больше о нем не слышал, – сказал Логов и сам удивился, что долгие годы не вспоминал о Центре и не интересовался его судьбой.
35
На следующий день Вик вызвал Логова в технический модуль, ему понадобилась помощь.
– Надо поговорить, – сказал он, как только Логов снял скафандр. – Что это за белиберду ты вчера вечером нам наплел?
– Почему белиберду? Это два эпизода из моей жизни. Я был честен.
– Ты уверен, что это случилось именно с тобой?
– Конечно. Я все помню. Придумал только несколько эпизодов, восстановил, так сказать, последовательность событий. Может быть, слегка приукрасил. Но в том, что все было именно так, уверен.
– Почему ты выбрал именно эти эпизоды?
– Марта сказала, чтобы я что-нибудь рассказал о себе, вспомнились эти истории. Почему? Я не знаю.
– Ты всегда делаешь то, что тебе приказывает Марта?
– Как правило. Ты же и сам знаешь, что она лучше нас приспособлена к жизни.
– Да, это так. Тебе не кажется это странным?
– Из трех человек один обязательно оказывается более приспособленным, что здесь странного?
– Но почему не мы с тобой?
– Да ладно! Посмотри на себя, ты у нас сочинитель историй, какое отношение к реальной жизни ты можешь иметь? И я, кстати, не слишком далеко от тебя ушел – мизантроп и социопат. Нам повезло, что мы встретили Марту. Без нее мы бы давно загнулись.
– Согласен, повезло. Но не кажется ли тебе, что как-то очень сильно повезло, по-особенному? Что таких везений в жизни не бывает?
– Я не понимаю. Что ты хочешь сказать?
– Нам следует лучше узнать Марту. Давно собираюсь предупредить тебя: соблюдай осторожность.
– Через двадцать лет я буду знать ее лучше. Но о чем ты? Иногда моего скромного интеллекта не хватает для того, чтобы расшифровать твои послания.
– Если бы я знал!
Сработала рация. На связь вышел Вердиктов. В первый раз за две недели.
– Логов, вы слышите меня?
– Привет, – сказал Логов.
– Пройдет каких-нибудь пятьдесят лет, и марсиане, потомки первых переселенцев, то есть нас с вами, введут в обиход оскорбительную кличку «земноводные». Так они будут называть обитателей Земли. Понятно, что на Марсе долго еще будут проблемы и с тем, и с другим. Вот, значит, они и подчеркнут таким образом глубокую разницу между землянами и марсианами. Это я вчера вечером придумал. По-моему, хорошо получилось.
– Что оскорбительного в этом термине?
– Это не термин, а грязное марсианское ругательство. Можете теперь так называть ненавистных вам людей. По степени оскорбительности слово занимает место рядом с широко известными ругательствами подонок и сволочь.
– Зачем вы мне все это рассказали?
– У ругательств есть одна особенность, они всплывают в памяти людей, когда им не хватает обычных слов для выражения чувств. Они эмоционально окрашены. Вы и не заметите, как станете обзывать земноводным любого переселенца, совершившего ошибку или не исполнившего вовремя ваш приказ.
– И не подумаю, – возразил Логов.
– Подумаете и не раз! Вы очень скоро сообразите, что любое произнесение этого ругательства отдаляет вас от бывшей родины, рвет с ней связь, которая так мешает всем нам окончательно почувствовать себя марсианами. Но марсиане гордый народ! Они никогда не подчинятся воле Земли!
Вердиктов закончил выступление и прервал связь.
– Не кажется ли тебе, что Вердиктов окончательно спятил? – спросил Логов.
– Нет никаких сомнений, – подтвердил Вик.
– Спасибо. Если мы оба способны оценить состояние этого человека, как неадекватное, значит ли это, что мы с тобой пока в своем уме?
– Не хочу тебя расстраивать, но помешательство этого человека ничего не говорит о нашем душевном здоровье. Кстати, мы можем заблуждаться в оценке душевного состояния Вердиктова.
– Ты же не просто так мне это сказал? – расстроился Логов. – Ты что-то знаешь?
Они замолчали. Логов не хотел, чтобы Вик ответил, ему было страшно от одной мысли, что он располагает доказательствами их безумия. Это будет означать, что они пожертвовали своей жизнью зря. Ему хотелось, чтобы это молчание длилось месяц, год, а еще лучше двадцать лет. Есть вещи, о которых знать нельзя. Только сейчас Логов понял, что это значит.
– Я не утверждаю, что мы с тобой сошли с ума, – Вик произнес это тихо и оскорбительно ласково, словно за что-то извиняясь. – Но мне кажется неверным твое заявление о том...
– Замолчи. Я не хочу обсуждать мои слова. Сказал и сказал. Давай, продолжим наш разговор потом, когда мы успокоимся и привыкнем к марсианской жизни.
– Хорошо.
Следующие два часа они молча откручивали шурупы со сбитой резьбой, перетаскивали какие-то тяжелые ящики, пересчитывали запасные детали, сверяли со списками наличие приборов, назначение которых было до поры до времени им неизвестно. Когда-нибудь они обязательно понадобятся, и Вику придется разобраться в инструкции, чтобы ими воспользоваться при необходимости. Но все равно, было приятно сознавать, что о них позаботились на Земле, рассчитав потребности на долгие годы вперед.
Они и не заметили, как к ним присоединилась Марта. Она была уже без скафандра.
– Эту коробку надо вот сюда оттащить.
– Спасибо, так действительно лучше, – согласился Логов.
– Соскучились?
– Мы, вообще-то, здесь работаем.
– Это понятно, но признайтесь, что рады были вволю поболтать? Давно у вас такой возможности не было.
– Мы молчали, – сказал Вик.
– Так я вам и поверила!
– В чем, собственно, дело?
– Мне просто любопытно.
Разговор не понравился Логову. Он не видел причин скрывать что-то от Марты и рассказал ей про странную эпидемию безумия, охватившую некоторые базы.
– Вам-то что до их безумия? – удивилась Марта.
– А вдруг и мы! – сказал Логов. – Сумасшедшие не знают, что они сошли с ума. Они думают, что у них все в полном порядке. Им трудно признаться в том, что они существуют в выдуманном мире, который породил сбой их мозга. Для них он логичен, они не догадываются, что подчиняются свихнутой логике. И узнать об этом можно, лишь отказавшись от аксиом свихнутого мира. Понятно, что для проверки адекватности восприятия сделать это необходимо, непонятно только как.
– Человек со здоровой психикой не способен на такой поступок, – сказала Марта. – По крайней мере, надеюсь, что это так.
– Почему?
– Решительный отказ от аксиом реального мира, сам по себе, есть признак ненормальности.
– А если привычные аксиомы лживы?
– Ну, дорогой, окружающий мир надо изучать. Наукой нужно заниматься, а не словоблудием и пустобрехством. Только так можно установить верные аксиомы. Эта задача людям по силам, уверяю тебя.
– Существуют ли верные аксиомы? – спросил Логов, он посчитал, что философский спор разрядит обстановку.
– Конечно, – уверенно сказала Марта.
– Иначе бы мы не прилетели на Марс! – вставил свою реплику Вик. – Законы физики одинаковы во всех точках Вселенной. Только поэтому мы здесь.
– И все-таки, а если они неверны?
– Аксиомы, определяющие мир, не имеют никакого отношения к человеческим ощущениям. Понятно, что они существуют независимо от нашего сознания. Они не могут быть ошибочными, иначе бы мир не существовал. Ошибочными могут быть наши представления, – сказала Марта решительно.
– И все-таки, как узнать, что наша психика здорова? – Логов окончательно запутался.
– Спроси у меня, – сказала Марта.
– Ну, спрашиваю.
– Вашей психике ничего не угрожает.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Марта вспомнила, что у нее остались недоделанными срочные дела в пещере, и покинула их. Логов был готов согласиться с ее утверждениями, но небольшое сомнение у него все-таки осталось.
– Послушай, Вик. А твоя вездесущая литература может определить, нормален человек или нет?
– Конечно. Любое противоречие в тексте немедленно становится видно, как бриллиант среди кофейных зерен. Ты знаешь, в чем основное отличие писателей от ученых? Писатели используют для описания мира не формулы и законы, а притчи. Как бы проще сказать, писателю легче всего описать ситуацию, придумав подходящий сюжет.
– Какой сюжет описывает наше пребывание на Марсе, по твоему мнению?
– Я уже говорил, что расскажу, когда буду готов. Пока мне самому кажется, что он слишком фантастичен, чтобы в него можно было поверить без веских доказательств. Мне не хватает какого-нибудь яркого реального факта, способного подтвердить сюжет, который крутится у меня в голове.
– Кстати, о фантастике. Не пора ли нам выполнить обязательства, которые мы дали изобретателям с Земли? По-моему, самое время.
Они приступили к работе. Сначала занялись проектом профессора Никова. Из контейнера А-18 достали опытный макет ракеты с двигателем, использующим реактивную передачу импульса через квантовый вакуум виртуальной плазмы, установили его на ровной площадке метрах в пятидесяти от базы и нажали кнопку пуска. Старт, как и было обещано, произошел через пять минут.
Сначала ракета пошла медленно, но потом добавила скорости и скрылась за горизонтом.
– Вроде бы получилось, – сказал Логов.
– Мне понравилось, – признался Вик.
– Сейчас повторим фокус с изобретением инженера Вислова. Он создал прототип двигателя, деформирующего пространство. Интересно, как это будет выглядеть?
В контейнере оказалась не ракета, а некий прибор. Вик провел предполетную подготовку согласно приложенной инструкции. Логов ждал, что прибор отправится в полет и исчезнет за горизонтом, как это только что произошло с изобретением профессора Никова. Но нет, в назначенное время прибор просто исчез.
– Будем считать, что и этот эксперимент закончился удачно, – сказал Вик.
– Теперь надо ожидать ответного визита очень умных и порядочных зеленых инопланетян.
– Вот это уже точно будет означать, что мы с тобой окончательно спятили!
36
Вечером, во время ужина, разговор не завязался. Три человека сидели и старались не смотреть друг на друга. Воцарилась неприятная тишина. «Словно я в чем-то перед ними провинился», – подумал Логов.
Он захотел прямо спросить об этом, но не решился. Непонятно было, кого спрашивать. Марту или Вика.
– Заметили, что ужин сегодня получился удивительно мрачным? – спросила Марта.
Логов и Вик кивнули.
– Сейчас я вам выдам по настоящей котлете, может быть, это вернет вам хорошее настроение.
– Откуда на Марсе мясо?
– Это искусственное мясо, оно выросло в инкубаторе. Вы не знали, что мы способны обеспечить себя настоящим искусственным мясом?
– Что-то очень быстро оно образовалось, – сказал Вик. – Я думал, что только через год что-то получится.
– На Земле процесс идет значительно дольше, потому что там стараются моделировать волокна мяса. У нас, на Марсе, сразу выращивается фарш.
– Вкусно, – сказал Логов, откусив кусок. – Вроде бы даже отдает чесночком.
– Это пищевая добавка, – пояснил Вик.
Отправив посуду в чистку, они уселись в кресла, но разговор по-прежнему не клеился. Логов хотел рассказать что-нибудь о своей жизни, но на этот раз ему в голову не пришло ничего интересного. И он решил промолчать. В конце концов, на этот раз никто не просил его делиться воспоминаниями. Не исключено, что он уже надоел всем со своими вечными рассказами о давно позабытых делах и обстоятельствах. Вдруг о себе захочет рассказать Марта или Вик? Почему бы и нет? Было бы интересно послушать. Логову пришло в голову, что он мало знает об их прежней жизни.
– Что-то вы сегодня грустные, – сказала Марта. – Много было работы? Устали?
– Мы таскали ящики и запускали экспериментальные ракеты, – ответил Вик.
– Неужели у тебя не осталось времени, чтобы заняться своим текстом?
– Именно.
– Не поверю, наверняка в голову приходили какие-нибудь замечательные идеи, касающиеся сюжета?
– Как без этого.
– Расскажи.
– Я не могу!
– Почему?
– Дело в том, что вы у меня – последние читатели. Если я расскажу сюжет и растолкую идеи, которые мне захотелось отразить в тексте, вам будет неинтересно читать готовую книгу. Моя работа потеряет всякий смысл. Так что пока промолчу, подожду, когда все закончу, а обсуждение книги оставим на те далекие времена, когда вы прочитаете готовый текст и захотите обсудить его со мной.
– На Марсе есть еще люди.
– Ерунда. Они читать не будут.
Логов вспомнил Вердиктова и рассмеялся. Вот уж из кого читатель не получится ни при каких обстоятельствах.
– И все-таки я попрошу тебя рассказать о своем новом тексте сейчас, – сказала Марта. – Обещаю, что на Земле ее обязательно прочитают. Там любителей чтения полно.
– И на Земле ее не будут читать, – сказал Вик. – Все эти фантазии про тысячи читателей – наглый обман.
– Почему же ты продолжаешь писать? – искренне удивился Логов.
– Когда-то, давным-давно, один писатель утверждал, что писать следует лишь для одного читателя – для Бога, именно это отличает писателя от литератора.
– Ты веришь в Бога?
– Нет.
– Но как же тогда понимать твои слова?
– Понимаешь, верить в Него и писать для Него – это разные вещи. К тому же сейчас найти пять читателей настоящая проблема. Я уже потерял Комлева.
– Не понимаю, – признался Логов.
– Он поймет это потом, с годами, – сказала Марта. – Теперь можешь рассказать про книгу. Нас с Логовым ты из списка читателей все равно вычеркнуть не сможешь. Мы обязательно будем читать твои тексты.
– Ладно, – неожиданно согласился Вик. – События у меня происходят в дебрях тайги или на удаленном острове в море Лаптевых. Это я окончательно не решил, главное, чтобы место действия располагалось в труднодоступном месте, и число участников было ограничено. Собственно, их всего двое. А. и Б.. До того, как они попали в свое Место испытаний, так для простоты я буду называть их убежище в труднодоступном районе Земли, они были уже знакомы несколько лет. Работали рядом в офисе большой фирмы. Друзьями их назвать было сложно, так, здоровались, когда проходили мимо, не более того. Но вот однажды все изменилось. Что-то случилось. А. ничего не знал, Б. знал и начал действовать. Он подошел и не дрогнувшим голосом, а ведь он знал, что ввергает несчастного А. в череду неприятных и опасных событий, сказал: «Есть дело».
Я еще не придумал, какие блага предложил Б., чтобы уговорить А. отправиться с ним в опасное путешествие. Может быть, подбил на банальные поиски сокровища или соврал, что собирается снять блокбастер о приключениях неистового победителя звездных пиратов, в котором роль героя хотел бы предложить А.. Неплохо будет смотреться и история с загадочной сектой, адепты которой занимаются поисками пути духовного обновления. Есть и некоторые другие, не менее экстравагантные, варианты возможного соблазнения несчастного А.. Не сомневайтесь, что, я в конце концов, выберу лучший. Для развития сюжета это не слишком важно. Важно, что А. согласился.
И вот они прибыли на Место испытаний. Естественно с приключениями. Б. объяснил, что уже то, что они смогли добраться живыми, само по себе достижение, не каждому дано выдержать отборочные испытания. А. посчитал себя счастливым человеком. Он был рад тому, что справился с первым этапом экспедиции. И немного собой гордился, потому что в офисе его не учили преодолевать трудности. Там было скучно.
И стали они жить в избушке, которая обнаружилась в Месте испытания. Работы было очень много, до духовных поисков руки не доходили. А. попытался спросить, когда, наконец, они займутся делом? Б. удивился настойчивости своего спутника и объяснил, что поиски потребуют от них спокойствия и выдержки, поскольку быстро такие дела не делаются. А. возразить было нечего, согласиться было легче. Он кивнул и продолжил вести странную жизнь под присмотром Б., по словам которого ближайшее жилье, где иногда бывают люди, расположено более чем в пятистах километрах от их избушки.
Шли дни, но ничего не менялось в их существовании. Жить можно было, с питанием особых проблем не было. Только одолевала скука! Вот что больше всего раздражало А.. Но с этой проблемой он справился быстро, от природы склонный к размышлениям А. привык анализировать любую ситуацию, в которой оказывался. Трудился А. много. Работа была, как правило, физическая – он копал ямы и совершал многокилометровые пешие прогулки по окрестностям, собирая особенные травки, необходимые, по словам Б., для достижения цели. Времени для раздумий было вполне достаточно, вот А. и стал замечать некоторые странности в поведении Б.. Прежде всего, тот не проявлял старания для достижения первоначально объявленной цели, напротив, его интерес был ограничен наблюдением за поведением и психическим состоянием А.. Будто у него других забот не было. Это было удивительно, потому что А. не понимал, зачем Б. это понадобилось.
Каждый вечер Б. настойчиво расспрашивал А. о том, как тот провел день, какие мысли его посещали во время работы, и какие именно воспоминания о прежней жизни возникают в его голове. Внимательно выслушав доклад, Б. кивал головой и уходил спать на сеновал.
День следовал за днем. Многое поменялось в их жизни, но постоянным оставался интерес Б. к воспоминаниям несчастного А.. Естественно, что вскоре у А. возникло стойкое убеждение, что фиксация его воспоминаний и было той самой главной целью, которую преследовал Б., отправляясь в это странное путешествие. Сначала это ему даже льстило, но потом стало раздражать. А. чувствовал себя лабораторной мышью.
Проверить это предположение было не очень трудно, однажды А. просто взял и отказался рассказывать о своих воспоминаниях. Он хотел посмотреть, как на его выходку отреагирует Б.. Результат превзошел его самые смелые ожидания: Б. просто ополоумел от ярости. Он бегал по комнате, кричал, размахивал руками и грязно ругался.
А. посчитал, что его предположение экспериментально подтверждено. Теперь ему следовало проверить еще более смелую догадку: он посчитал, что от цивилизованной жизни отделен только он, в то время, как Б., в любой момент может покинуть избушку и отправиться назад, в их офис.
Он стал следить за Б., рассчитывая, что сумеет застать его врасплох и обнаружить скрытую до сих пор его связь с большим городом. И ему это удалось. Но как, я пока не придумал.
– А что? Лихо получилось, – сказал Логов.
– Советую прочитать, когда закончу. Там будет много забавных подробностей.
Марта промолчала.
– Почему у тебя нет ничего о сумасшествии, которое обязательно должно было проявиться у героев подобного текста? – спросил Логов.
– Ты говоришь о мелких, не влияющих на развитие сюжета, деталях. Конечно, там будет и про проблемы с головой, например, вокруг их избушки будут постоянно шататься безумные белки. Но их появление будет связано не с психическим расстройством, а наоборот, с острым и предприимчивым умом героев.
– Закрутил!
– Старался. Жаль, что жизнь наша всегда оказывается сложнее и запутаннее наших придумок.
– Литература – очень странное занятие, – задумчиво сказала Марта.
– Согласен, – подтвердил Вик. – Но захватывающее.
37
Утром, когда Вик собрался отправиться в технический модуль, его остановила Марта.
– Сегодня для тебя есть работа в жилых помещениях. Нужно отрегулировать генератор кислорода и проверить зарядку аккумуляторов.
– Это может сделать Логов, – сказал Вик.
