Текст книги "Здравствуй, Марс!"
Автор книги: Владимир Моисеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Но на этот раз они договорились, что отправятся на городской пруд кормить уток. Логов проверил, не забыл ли он пакет с отваренной перловой крупой, комбикормом и зернами консервированной кукурузы.
И в этот момент в дверь позвонили.
Логов посмотрел в дверной глазок. На площадке перед дверью стоял забавный старикан. Седой, лысоватый, с живым, но неприятным прищуром.
– Откройте, Логов. Я из Комитета содействия общему делу. У меня важный разговор.
Про ребят из Комитета Логов слышал довольно часто, но встречаться лично ему с ними пока не приходилось. По общему мнению, с ними, вообще, лучше не связываться. Знающие люди предупреждали знакомых, что самый лучший способ отделаться от людей из Комитета кивать и соглашаться, но никогда ничего не подписывать. То, что Комитет был организацией сугубо общественной и не имел отношения ни к государству, ни к Агентству сути дела не меняло.
Пришлось впустить, но на всякий случай Логов надел темные очки.
– Документики попрошу.
Логов предъявил. Старикан внимательно изучил их и остался доволен.
– Здравствуйте, Логов. Или вы предпочитаете, чтобы к вам обращались по имени отчеству?
– Нет. Лучше просто Логов.
– Договорились, – обрадовался старикан.
– Что вас привело ко мне?
– Дело. А как же!
– Слушаю вас.
– Позвольте мне выразить свое искреннее восхищение вашим желанием отправиться на далекую чужую планету. Вы настоящий герой! Не удивлюсь, если ваше имя будет упоминаться в одном ряду… Ну, сами знаете с кем. А это большая, огромная честь. Ваше новое место работы – это не просто обычный форпост науки, это форпост нашего общества. Вы должны ясно понимать, что ваша миссия намного ответственнее, чем это может показаться на первый взгляд. Общество вправе рассчитывать, что вы будете представлять его интересы на Марсе.
Речь старичка показалась Логову странной. Он хотел напомнить, что одной из веских причин, заставившей его покинуть Землю, было твердое желание не встречаться больше со старичками-общественниками. Независимо от того, каких взглядов они придерживаются. Да хоть самых что ни на есть прогрессивных! Но сдержался, нельзя было забывать, что бессмысленные препирательства с людьми из Комитета могли привести к большим неприятностям, что явно не входило в планы Логова. Он должен кивать и поддакивать? Что ж, он будет кивать и поддакивать. Можно немного потерпеть. Тем более что время неумолимо. Оно не подчиняется общественникам из Комитета. Пройдет месяц, и Логов забудет и о старичке, и о Комитете.
– Напрасно вы не одобряете мой визит, – старикан нахмурился.
– С чего это вы взяли? Я вроде бы ничего враждебного в ваш адрес не говорил. Веду себя прилично, спокойно разговариваю, а ведь мне некогда, я должен уйти.
– Я по глазам вашим вижу, что вы сопротивляетесь, не одобряете нашу попытку напомнить вам о политическом значении полета.
– Чушь! Вы не можете видеть моих глаз, потому что сквозь темные очки их нельзя разглядеть.
– Я чувствую ваше сопротивление.
– А вы почувствуйте мое расположение. Так нам будет легче перейти к делу. Вы же по делу пришли?
Старикан растерялся, но быстро привел свои нервы в порядок. Как известно, общественников из Комитета учат восстанавливать пошатнувшееся душевное равновесие на специальных курсах. Да и подбирают в Комитет только особенных людей, по-настоящему преданных делу. Этих ребят игрой в слова не сломить.
– Я должен сообщить, что вы попали в неприятную ситуацию.
– Не понял.
– Лично к вам у нас претензий пока нет. Но ваше имя попало в список неблагонадежных. Меня прислали прямо спросить: вы с нами или против нас?
– Не понимаю, о чем вы?
– Нас беспокоит ваше участие в покорении Марса.
– Почему?
– Мы хотим быть уверены, что переселение принесет пользу человечеству. Ваша база должна стать форпостом Земли. Нет причин заранее подвергать сомнению вашу благонадежность, но надо бы получить гарантии.
– Гарантии чего?
– Мы должны быть уверены, что вы не используете переселение в личных целях.
– Мне нельзя обогащаться? Почему?
– Не сбивайте. Переселенцы должны остаться детьми Земли! Мы не потерпим никаких Марсианских республик. Я ясно выразился?
– Почему вы решили, что я скрытый революционер? Власть меня никогда не интересовала.
Старикан потешно сморщился, будто бы его голова была воздушным шариком, а Логов наступил ему на ногу, после чего из головы его стал выходить воздух. Но уже через мгновение конфигурация головы старикана была восстановлена.
– К вам, Логов, претензий нет, а вот ваш напарник Вердиктов – совсем другое дело.
Это был удар. Логов и сам не понимал, почему он забыл о существовании Вердиктова. За последние дни на Логова свалилось столько забот, что этот человек для него, вроде бы, уже и не существовал. Сработало его неумение жить среди людей. Он подумал, что было бы неплохо от него избавиться, и забыл о нем. Как будто одного желания достаточно, чтобы отстранить Вердиктова от полета. Но в жизни все гораздо сложнее, чтобы что-то произошло, нужно действовать. А вот с этим у Логова всегда были проблемы.
– Мне про Вердиктова ничего неизвестно.
– И о его диктаторских замашках и попытке заговора вы ничего не знаете?
– Слышал что-то такое, но это детские игры. Нельзя к подобной ерунде относиться серьезно. На Марсе нам придется бороться за выживание. Там будет не до игр! Он забудет о своих бреднях на второй день.
– Вы думаете? – удивился старикан. – Разве можно считать вольнодумство игрой?
– Да, – твердо ответил Логов.
– Смотрите, на первый раз мы вам поверим. Но не думайте крутить и изворачиваться, мы вас и на Марсе достанем. У нас длинные руки.
– Прилетайте, будем рады гостям, – не удержался от сарказма Логов.
– Вот только попадете ли вы на Марс? Пока не решено полетите ли вы, – строго сказал старикан. – Комитет направил руководству Агентства официальный рапорт, в котором мы требуем запретить Вердиктову переселение. А поскольку вы его напарник, то запрет, естественно, будет распространен и на вас, Логов. Останетесь на Земле. Будете в пустыне брюкву выращивать.
– Но это же безобразие!
– Безобразие – это непроверенных людей на Марс посылать!
– Я буду жаловаться!
– Это ваше право. Только вам придется поторопиться. Постарайтесь оформить свою жалобу быстрее. До старта осталось всего двадцать пять дней!
17
Старикан ушел по своим делам, вызвав у Логова давно забытое чувство общения с неприятным человеком. Он и сам не понимал, почему так расстроился. В конце концов, его никто ни в чем не обвинял. А от Вердиктова он и сам хотел избавиться. Логов вспомнил, что даже обращался с подобной просьбой к Марте. Кстати, он сделал это сам, без принуждения и подсказок комитетчиков.
Теперь ему нужно было решить, к кому следует идти в первую очередь, к Марте или к Вику. Подумав минутку, Логов отправился в контору, к Марте.
Она обрадовалась, увидев его.
– Опять по делам, переселенец Логов?
– Да. Забыл про одно важное дело, а мне напомнили.
– Люди из Агентства?
– Нет.
– Я могу тебе помочь?
– Собственно, на тебя одна надежда.
Разговор получился тяжелый, Логову пришло на ум, что они с Мартой похожи на заговорщиков. Он старался рассказать про визит старикана из Комитета, тщательно подбирая простые слова, чтобы Марта не обвинила его в излишней эмоциональности. Действительно, в последнее время он постоянно сбивался на вульгарную ругань. На этот раз Логову удалось сохранить некоторое подобие невозмутимости. Марта потребовала, чтобы он вспомнил подробности разговора с Вердиктовым. Давно это было, но главное – о всемарсианском заговоре, негласном контроле над любой будущей властью и организации местной аристократии, Логов не забыл и пересказал близко к тексту.
– Вот поэтому и запрещено переселенцам встречаться до старта, – тяжело вздохнув, сказала Марта.
– Это не я!
– Я знаю. А теперь расскажи про своего товарища.
– Про Вика?
– Да. Про Вика.
Вот здесь Логов не стал стесняться нахлынувших на него чувств. Если кто и мог помочь Вику выкрутиться, то только Марта. Про себя Логов точно знал, что в одиночку не справится, не потянет. План спасения, которого он придерживался – отвлечение Вика от написания книг – не нравился ни Вику, ни самому Логову. Однако ничего другого ему в голову не приходило, поэтому он решил от Марты ничего не скрывать. А дальше, если она одобрит его план, он продолжит свои действия по сдерживанию творческих стремлений Вика, если нет, то с удовольствием выслушает ее предложения.
– Здесь надо поступить по-другому, – сказала Марта.
Логов обрадовался. Он был благодарен Марте уже за то, что она его выслушала.
– Что же нам делать?
– Вик должен лететь на Марс вместе с тобой!
– Как это?
– Наденем на него скафандр, силой затащим в кабину, дождемся старта и – вперед! Решено, он полетит вместо Вердиктова.
– Но как нам сделать это?
– Это не так трудно. Сейчас пойдем к руководителю полета. Запомни, что ты должен говорить.
Инструктаж занял больше часа. Логов добросовестно заучивал целые фразы, которые он должен был произнести, чтобы добиться нужного результата. Некоторые из них давались с большим трудом. «Не верю»! – говорила Марта и заставляла Логову повторять неудачно звучащую фразу снова и снова, добиваясь правильной интонации. При разговоре с руководством мелочей не бывает.
Тяжело в учении, легко в бою. У них все получилось. Разрешение на замену переселенца было подписано. Все прошло на удивление легко, словно речь шла не о чем-то важном, а о простом обыденном деле. Руководитель молча выслушал отрепетированную речь Логова, на лице его промелькнула удивленная гримаса. Словно он не понимал, кто эти люди, и о чем они говорят. Потом, видимо, какие-то ключевые слова показались ему знакомыми.
– Да. К нам приходили люди из Комитета, – произнес руководитель доверительно. – Они сообщили, что по их представлениям переселенец Вердиктов должен быть отчислен. У них, надо же, есть представления! Смешно. Но я доволен, что вы, без моей подсказки, решили избавиться от этого Вердиктова. Нам лишние проблемы не нужны. Не правда ли? Ваш человек полетит с другим напарником, подумаешь, проблема.
Марта протянула документы. Он подписал их, не читая.
– Поставите печать в канцелярии.
– Мы это умеем, – сказала Марта.
– Прекрасно! Идите, работайте! Удачи вам, дорогой наш переселенец!
Конечно, Логов совсем по-другому представлял себе управление проектом. Но разве в этом дело, хорошо, что их проблема была решена, а остальное дело десятое.
Уже потом, когда они покинули кабинет и направились в медсанчасть Агентства, Логов спросил:
– А почему руководитель не поинтересовался, кто вместо Вердиктова полетит вместе со мной?
– Как тебе сказать? Ему глубоко наплевать на то, кто станет твоим новым напарником. Ему все равно.
– Не понимаю. Вик может умереть во время старта.
– Для руководства проекта это будет подарком. Это значит, что ресурсы будут распределены среди меньшего числа переселенцев. Вероятность выживания оставшихся в живых людей возрастет. Они, наверное, тайно мечтают, чтобы до Марса долетела только половина переселенцев. Начальники любят экономить.
– Звучит гадко.
– А ты не развешивай уши, позаботься о себе сам.
– Куда мы идем?
– К медикам.
– Зачем?
– Хочешь, чтобы твой друг долетел до Марса живым и здоровым? – спросила Марта.
Логов не стал отвечать, полностью доверившись Марте. Это было самое разумное, что он мог сделать. А еще он понял – нужно помалкивать в тряпочку. Он не знал, что происходит, но чувство самосохранения подсказывало ему единственно возможный способ поведения: держаться подальше от понимания. Есть знания, которые способны не только запутать тебя окончательно, но и разрушить твою жизнь до основания. Радовало Логова только одно: рядом с ним был человек, которому он мог доверять. Это было новое и незнакомое ему чувство, но к хорошему быстро привыкаешь.
18
Возле огромной башни медсанчасти располагалось не менее десятка уютных ресторанов, кафе и закусочных. Марта указала на один из них и сказала:
– Нам сюда.
– Не в медсанчасть? – удивился Логов.
– В здание нас не пропустят. Нужен специальный пропуск, у тебя его нет.
– Зачем мы сюда пришли?
– К нам выйдут.
Официант принес два питательных фруктовых сока.
– Отдыхай, – сказала Марта. – Помни, что ты должен молчать, пока тебя не спросят. Как бы тяжело тебе не было выслушивать нашу трепотню. Не исключено, что ты узнаешь много неприятного, но постарайся сдержаться, никаких лишних эмоций. А когда тебя спросят, говори правду, ничего не бойся.
Это было не слишком успокоительное вступление.
– Ты как? – спросила Марта. – Устал?
– Все в порядке. На Марсе отдохну. А пока можно сходить в парк погулять, там хорошо.
– Сегодня не выйдет, а завтра я бы хотела отвести тебя в Музей естественных наук.
– А почему сегодня не получится?
– Тебе придется посвятить вечер Вику. Он же еще не знает, что летит вместе с тобой на Марс.
Странное дело, всякий раз, оказавшись возле Марты, Логов о многом забывал. Она, словно бы так положено, вытесняла из его сознания все подряд. Он не мог на нее наглядеться, остальное его не интересовало. Иногда это были чрезвычайно важные вещи. Например, судьба его друга. Нет, конечно, он понимал, что теперь, когда за дело взялась Марта, с Виком обязательно все будет в порядке. Но было ли это достаточным основанием, чтобы забывать о нем, пусть и на короткое время?
– Жаль, что я никогда не смогу стать твоим мужем, – сказал Логов. – Ты ведь знаешь, что переселенцы лишены такой возможности.
– Ерунда. Никто не сможет нам запретить обниматься и целоваться. Разве этого мало?
– А вдруг тебе мало? Я ведь не полноценный.
– После того как мы познакомились, в моей жизни все перевернулось, я стала другим человеком. До встречи с тобой я не жила, только готовилась к жизни.
– Осталось двадцать пять дней.
– Давай сделаем вид, что их десять тысяч, – Марта поцеловала Логова в щеку.
В кафе вошел человек в белом халате. Он увидел Марту и приветственно помахал рукой.
– Здравствуй, Марта, что это за срочное дело у тебя образовалось?
– Выпьешь что-нибудь?
– Вот даже как. Смотрю, у вас тут все по-взрослому. Рассказывай, не томи.
Марта рассказала доктору о Вике и его неизлечимой болезни. Не стала скрывать и диагноз – литературная зависимость.
– Да. Я знаю таких парней. Несчастные люди. Но они сами выбирают себе судьбу, сомневаюсь, что виновата наследственность. Нет, это болезнь распущенных людей. Насколько я знаю, постепенное отравление организма при рецидивах – это самый распространенный способ лечения. В прежние времена так лечили алкоголиков – это называлось «подшивка». Человек знал, что при приеме алкоголя он умрет, и это заставляло его отказываться от дурной привычки. Многие излечились, но были и те, кто выбирал смерть. Просматривается полная аналогия с литературной зависимостью.
– Нельзя ли снять такую «подшивку»?
– Зачем это?
Марта нахмурилась.
– Понимаешь, Глеб, у нас особый случай.
– Все так говорят!
– Нет, в самом деле. Через месяц он улетит с Земли. Билет в один конец до Марса ему уже выписан. Назад он, сам понимаешь, не вернется. Но на Марсе обязательно нужен хотя бы один настоящий писатель.
– Зачем это?
– Прилетай на Марс, там тебя все объяснят.
– Понимаю – не мое дело.
– Я бы не стала выражаться так грубо, но ты верно понял мою мысль.
– А не кажется ли тебе, Марта, что ты заигралась, что пытаешься заниматься делами, выходящими за рамки твоей компетенции?
– Прости, но я как-нибудь сама разберусь.
– Это он, что ли? – спросил доктор, указав длинным изящным пальцем на Логова.
– Нет. Мы говорим о его друге.
– Впрочем, это неважно. Документы, подтверждающие отлет, предъявить можешь?
Марта протянула бумагу. Доктор бережно взял ее в руки и внимательно прочитал.
– О, номер медкарты. Это хорошо. Он настоящий?
– Естественно.
– Ладно. Сделаю. Но только договоримся так: если он не полетит, болезнь вернется. Даже не так, в этом случае любой рецидив приведет к мучительной смерти.
– Договорились.
– Да, вот что еще. Что я получу за свою работу? На поцелуйчик могу рассчитывать?
– Перебьешься.
– Понял. Не дурак.
Он ушел, забавно размахивая руками и непроизвольно покачивая головой. Словно не мог до конца поверить, что Марта оказалась готова рисковать своим общественным положением из-за парня, инфицированного литературой. Он мог признать, что наверняка есть люди, отстаивающие права писателей, какие-нибудь революционеры, но то, что этим странным делом займется его хорошая знакомая, он отказывался верить. Логову показалось, что еще раз взмахнув рукой, доктор громко произнес: «Куда катится мир»!
– Этот доктор твой друг? – спросил Логов.
– Нет. Товарищ, – ответила Марта.
– У нас все получилось?
– Нет, Логов, сейчас нам предстоит самое сложное – нужно будет уговорить Вика.
– Ты пойдешь со мной?
– Да, думаю, что так будет лучше. Разумнее было бы оставить вас наедине, но разумное – не всегда правильное. Меня беспокоит то, что ты не сможешь защитить свои права. Все писатели – эгоисты, ты не выстоишь под его напором. Тебе обязательно понадобится помощник, то есть я.
– Разве в данном случае у меня есть особые интересы?
– Конечно. Ты должен улететь на Марс, желательно, в приятной компании.
19
Дверь в квартиру Вика была едва заметно приоткрыта. Это было странно и тревожно. Логов, придав своему лицу суровый и решительный вид, ринулся внутрь. Он был уверен, что обнаружит там следы разгрома и ограбления, но порядок, к которому он привык за последние несколько дней, нарушен не был. Хуже дело обстояло с самим Виком. Он лежал ничком на полу без признаков жизни.
– Надо вызвать полицию, – сказал Логов.
– Подожди, – Марта встала на колени и внимательно осмотрела Вика. – Он живой! У него случился приступ. Занялся, наверное, пока тебя не было, сочинением своего текста. Вот ему голову и отключило.
– Какого текста?
– Того самого, что он хотел закончить.
– Что же нам делать?
– Посмотри в холодильнике, у него там должен быть пакет с молоком. Налей полстакана и принеси сюда.
– Молоко ему поможет?
– Надеюсь. Принеси, мы и узнаем.
Собственно, кроме молока в холодильнике ничего больше не было. Всего четыре пакета. Появилась надежда. Наверное, Вик знал, что делал, создавая запас. Медблок подобный рецепт выписать не мог, значит, он научился помогать себе сам, определил эмпирическим путем, как поправить здоровье во время кризиса. Значит, молоко действовало.
Марта взяла стакан и сказала:
– Усади его в кресло.
Вик оказался довольно тяжелым, но Логов справился. Марта поднесла к его губам стакан и легонько стукнула по щеке, Вик непроизвольно сглотнул. Еще один удар, и он смог пить.
– Когда он придет в себя? – спросил Логов.
Вик закашлялся и открыл глаза.
– Где я? Как вы здесь очутились, дорогие друзья? – спросил он и попытался улыбнуться.
– Живой? Напугал ты нас.
– А ведь это ты виноват в том, что меня сегодня так сильно прихватило.
– Здравствуйте, приехали.
– На меня неожиданно свалилась твоя помощь, я стал думать, что появилась надежда выкрутиться. Ты вертелся у меня под ногами, и, вроде бы, стало лучше. Попробовал закончить главу и… рухнул. Если бы не вы, то я закончил бы сегодня не только главу, но и всю книгу. На полуслове. По причине преждевременной кончины.
Логов с благодарностью посмотрел на друга. То, что Вик сумел сохранить чувство юмора во время ужасного приступа, прибавляло уверенности.
– Можешь говорить? Мы, вообще-то, к тебе по делу.
– Он сможет, – сказала Марта.
– Постараюсь выслушать. Но утверждать, что готов поддержать разговор, не стану.
Щеки Вика порозовели, жизнь возвращалась к нему. Логов подумал, если сейчас его спросить о содержании главы, которую он собирался написать, он и не вспомнит. Может быть и правда, страсть к литературе и здоровая жизнь вещи несовместные?
– Это Марта, самый важный в моей жизни человек. Благодаря ее стараниям ты вылечишься, – сказал Логов твердо, важно было, что бы Вик в это поверил.
И он рассказал, что знал. О вредной нейронной связи, возникающей в мозгу писателя всякий раз, когда тот занимается творчеством. О том, что современная медицина относится к занятиям литературой, как к опасному заболеванию, подобному алкоголизму. Назвали болезнь литературной зависимостью. Поэтому и лечение выбрали соответствующее – пресловутую подшивку. Собственно поэтому любая попытка Вика вернуться к работе над текстом тут же заканчивается очередным приступом. Медблок ничем не может помочь, потому что считает вредоносные атаки вирусов лечением. Вика может спасти только полный отказ от занятий литературой. Если же он продолжит работу над книгой, то его ничто не спасет, смерть наступит в назначенный медблоком срок.
– Но я не могу бросить литературу! – твердо сказал Вик. – Если я не смогу писать свои книги, зачем мне жить?
– И об этом мы подумали! – радостно сказал Логов. – Было трудно, но Марте удалось справиться. В законе о противодействии литературной зависимости отыскалась лазейка.
– И что я должен буду сделать?
– Сущий пустяк – полетишь со мной на Марс! Там заниматься литературой разрешается.
– Ну и дурак же ты, Логов! И шутки у тебя дурацкие. Надо же, что выдумал!
Логов посмотрел на Марту, она тихонько рассмеялась. Ее спокойствие придало Логову силы.
– Ты получишь право писать абсолютно свободно, и как минимум, у тебя будет заинтересованный в твоем творчестве читатель. Какого рожна тебе еще нужно?
– Ты это серьезно?
– Послушайте, Вик, – в разговор вступила Марта. – Мы предлагаем вам идеальный выход из положения, в котором вы оказались. Насколько я понимаю, отказаться от литературного труда вы все равно не сможете. Вам придется принять наше предложение или умереть. Но если вы умрете, кто будет сочинять ваши книги? А ведь вам еще о многом хочется написать. Соглашайтесь. У вас нет другого выхода.
– Я излечусь?
– Да, – хором сказали Логов и Марта.
– Насколько я понимаю, вы все уже решили без меня. Я должен что-то подписать?
Марта протянула ему приказ.
– Вот здесь и вот здесь.
– А знаешь, я рад, что ты полетишь со мной, – сказал Логов. – Ты самый лучший напарник, о котором я только мог мечтать. Не только потому, что ты мой друг, и у тебя нет далеко идущих планов по захвату власти на Марсе. Ты, Вик, замечательный человек, мы будем жить нормальной человеческой жизнью, выполним свой долг – подготовим базу для нового потока переселенцев, которые обязательно полетят вслед за нами. Они будут нам благодарны. Очень скоро на Марсе появятся первые традиции – люди не могут существовать без веселых праздников – довольные марсиане, напившись крепких алкогольных напитков, обязательно будут вспоминать добрым словом первых переселенцев, не забудут и нас, конечно. Про нас скажут: «Эти ребята были в числе первых переселенцев». Хочу, чтобы они так сказали. Большего ничего не надо. Считай, что это моя навязчивая идея.
– Из меня работник аховый! – признался Вик.
– Ерунда! Мы, марсиане, будем читать твои книги.
– Если я не умру до старта.
– Осталось всего лишь двадцать пять дней, – сказала Марта. – Придется на это время отказаться от чтения и сочинительства. В космосе заниматься литературой вам уже можно будет. Впрочем, дату окончательного снятия запрета я еще должна уточнить.
– Успею ли я подготовиться к полету так быстро?
– Вами займутся специалисты. Они свое дело знают. Будьте уверены!
20
На следующий день за Виком прислали автомобиль и отвезли в медицинский центр. Логов хотел проводить его, ему казалось, что его присутствие должно помочь другу. Он даже приготовил слова поддержки, самые доходчивые и простые: «Все будет хорошо»! «Я уже прошел процедуры и жив-здоров»! «Ничего страшного с тобой не сделают»! Вик мог задать ему какой-нибудь важный вопрос, скажем, почему биожидкость, которую закачивают переселенцам вместо крови, синего цвета? Да и про правильный режим дня Логов мог рассказать много интересного, потому что сам сначала мучился, а потом привык. Но он опоздал.
Дверь ему открыл сотрудник Агентства. Он искренне удивился, увидев на пороге Логова.
– Что вы здесь делаете? Вам здесь нельзя находиться. Личные встречи с другими переселенцами запрещены.
Логов растерялся. Он отвык выслушивать нравоучения от обслуживающего персонала Агентства. После того, как он попал в список переселенцев, никто не разговаривал с ним в таком тоне.
– Все не так! Я имею право! За моей подготовкой к полету наблюдают компетентные люди. Они допускают некоторую свободу моих передвижений. Вам не следует беспокоиться о соблюдении мной режима дня!
– Да ради бога! – ответил сотрудник и отвернулся. – Сами же потом пожалеете, что не выполняли команды специалистов. Мое дело предупредить.
– Все в порядке, сержант! – сказала невесть откуда появившаяся Марта. – Не обращайте внимания, а с Логовым я разберусь сама.
– Я не успел, – с горечью признался Логов.
– Вижу, что теперь поделаешь?
Она была права. Логов пожал плечами.
– Пойдем, прогуляемся.
Марта взяла его за руку и повела за собой. Она не стала вызывать лифт и бодро запрыгала по ступенькам, ни на мгновение не выпуская руку Логова.
– Куда мы идем?
– В парк, ты же хотел.
– Правда? – Логов не помнил, но у него не было причин не верить Марго. – Что мы там будем делать?
– То, что делают в парке люди: гулять, дышать свежим воздухом, восторгаться красотой пейзажей и деревьев, разговаривать.
Дорога до парка на автомобиле Агентства заняла не более десяти минут. Все это время Логов, не отрываясь, смотрел в окно, хотел запомнить виды этого небольшого, но неизменно присутствующего в его памяти городка. Он здесь родился, это была его малая родина. Улицы были широкими, дома высокими. Они мчались по совершенно незнакомым местам. Понастроили тут! Логов не узнавал города своего детства. И только когда автомобиль на полной скорости пронесся мимо статуи Генриха, Логов, к своему большому смущению, понял, что по-прежнему находится в столице, по месту официальной регистрации, а вовсе не в городке своего детства. Почему ему вдруг пришло в голову, что он переместился в пространстве и времени, разбираться Логову было неохота. Наверное, все дело в том, что он расстроился из-за того, что не смог встретиться с Виком. Вик, городок детства, где они вместе учились в местной школе – простые ассоциации, ставшие причиной неожиданного миража.
– Ты что такой грустный?
– Задумался, вспомнил детство.
– Это из-за Вика?
– Думаю, что да.
В парке было очень тихо, это подействовало на Логова умиротворяющее. На дорожках обнаружились лужи, весна наступила, что тут поделаешь, но и это мелкое неудобство было кстати, Логову нравилось обходить лужи, не замочив ноги. Это было своеобразное развлечение.
– Ты там осторожнее, а то простудишься, – сказала Марта.
Некоторое время они шли молча, Логову очень многое хотелось рассказать Марте. Она, словно почувствовав его намерение, заговорила первая:
– Расскажи мне о Вике.
– Прошлое – ужасная штука. Признаться, я больше люблю будущее. Вот так живешь, в ус не дуешь, и вдруг какая-то случайная новость напоминает о старом друге, с которым давным-давно не встречался. Вот и приходится вспоминать свою жизнь. Все плохое и все хорошее. Так и с Виком получилось. Наша дружба прервалась не потому, что мы сделали друг другу что-то плохое. Просто так жизнь сложилась, времени для общения стало мало, наши интересы не совпали.