Текст книги "Здравствуй, Марс!"
Автор книги: Владимир Моисеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– О чем это ты?
До сих пор Логов был твердо уверен, что отправляется на Марс вовсе не из-за личной неустроенности или потери веры в завтрашний день. Наоборот, ему было приятно сознавать, что отныне он один из покорителей чужой планеты, строитель будущего. Он рассчитывал стать не диванным мыслителем, любителем рассуждать о новом дивном мире, а его создателем, который своими руками построит первую постоянную базу на Марсе, возведет форпост земной цивилизации. Логов не сомневался, что подвиг переселенцев обязательно приведет к покорению всей Солнечной системы.
Но вдруг ситуация изменилась. Появился пресловутый человеческий фактор. Он, Логов, перестал воспринимать себя всего лишь полезным винтиком, теперь экспедиция на Марс стала его личным делом, задела личные интересы. От одной мысли, что Марта, последовав за ним на край света, подвергнет свою жизнь опасности, Логов пришел в ярость.
– Вот, что ты выдумала! Нет моего согласия. Пожалуй, с мечтой о Марсе пора кончать! Нечего тебе там делать! Почему ты не спросила у меня разрешения?
– Логов, ты не имеешь права запрещать мне. Я своих решений не меняю. Пойми это, теперь тебе придется присоединяться ко мне. Если, конечно, захочешь.
– Не верю, что ты говоришь серьезно, – сказал Логов, он понял, что попал в безвыходное положение.
С одной стороны, он был бесконечно рад тому, что не потеряет Марту, с другой, полет на Марс – дело опасное. Пока это касалось только его, он, почему-то, об опасности не думал. Себя Логову было не жалко. Но совсем другое дело, когда опасность угрожает дорогому человеку. Логов знал одно, при любых обстоятельствах, он сделает все от него зависящее, чтобы остаться с Мартой.
– Мне придется отказаться от полета, – сказал он. – Мы останемся на Земле.
– Я все равно полечу, – сказала Марта решительно.
– Безумие какое-то.
– Ты со мной?
– Да.
– Прекрасно, значит, летим вместе. Встретимся завтра в Центре. Сегодня прогулка отменяется, у меня дела.
Логов смотрел ей вслед и не знал радоваться ему или плакать.
28
Потрясение было столь сильным, что Логов растерялся. Теоретически он понимал, что должен проявить железную волю и настоять на своем решении. Вот только сообразить, в чем оно состоит, ему было не под силу. Он мужчина, так что должен принимать ответственность за свой выбор на себя. Но, в данном случае, что бы он не решил, все равно проиграет. Опыт подсказал ему, что наступил тот самый момент, когда от его выбора ничего не зависит. Изменить будущее невозможно. Так пусть все идет само собой. Они отправятся на Марс вместе, будут жить счастливо и долго и умрут, конечно, в один день.
Он вздохнул с облегчением. Что ж, это было не самое плохое решение. Во всяком случае, он согласен, чтобы так и произошло на самом деле.
Как внезапно все перевернулась в его жизни. Конечно, Логову следовало заранее выработать линию поведения. Времена, когда ему можно было действовать по наитию, прошли. Он подумал, что было бы проще, если бы память подсказала похожую историю, происшедшую с ним или с его знакомыми в прошлом, но не удалось. Логов понял, что должен немедленно рассказать о решении Марты Вику. В конце концов, его это тоже касалось, он был третьим. Они договорились встретиться в кафе.
Нужно было отыскать верные слова, ничего разумного, впрочем, в голову не приходило. Вик, напротив, выглядел вполне довольным. Логов рассказал о решении Марты, но и после этого благодушное настроение Вика не изменилось.
– А что? Мне кажется, что это даже к лучшему. Если бы я писал такой текст, обязательно использовал такой поворот сюжета. Не люблю трагические расставания. Вы с Мартой должны быть вместе.
– Неужели ты не понимаешь?
– Да ладно! Неужели ты никогда раньше не попадал в похожую ситуацию?
– Нет.
– Отлично! Вот и приобретешь новый опыт!
– Я думал, что ты мне поможешь!
– Не исключено, кстати. Дело в том, что твоя проблема не ситуационная, а литературная.
Щеки Вика покраснели, он наслаждался сложившейся ситуацией, ему явно было приятно обсуждать проблему, в которой он считал себя специалистом.
– Литература? При чем тут литература? – удивился Логов.
– Дружище! Литература занимает значительно больше места в нашей жизни, чем об этом принято думать. Так уж устроено человеческое мышление, что оно с одинаковым усердием обрабатывает как объективную информацию: быстрый – медленный или толстый – худой, так и субъективную: плохой – хороший, добрый – злой. Дело в том, что использование только одного из этих подходов неминуемо приводит нас к значительным ошибкам при познании окружающей реальности. Людям нужен метод, который бы объединял эти два такие разные способа восприятия мира.
– Прости, запутался.
– Есть два подхода к пониманию самых простых вещей: я измерил, и мне кажется. Только совместив информацию с ощущениями, мы сможем воспользоваться своим знанием для решения неоднозначных житейских задач. Например, я могу преподавать физику, но не хочу. Только с помощью логики трудно объяснить мое нежелание. Понятно?
– Ну и?
– Кроме теорем и духовных заповедей, которые, это надо понимать, вполне себе однозначны и не допускают множества толкований, есть еще притчи, которые нужны именно для того, чтобы показать, что у человека есть выбор в принятии решения. Мне кажется, что только после того, как появилась литература, люди стали человечеством. Они смогли обмениваться не только своими генами и простыми навыками, но и чувствами и их интерпретациями.
– Пещерный человек скалил зубы на противника, и тот знал – пищу ему просто так не отдадут. Зачем литература? Нужно качать мускулы.
– Очень хороший пример, Логов. Так и было, пока не появилась литература. А с ее появлением все изменилось, теперь нашим героям известно, как подобные конфликты происходили в прошлом, и к чему они могли привести. Выживали не сильные и тупые особи, которые подчинялись инстинктам, а те, кто мог предсказать последствия.
– Может быть. Только я не понимаю, как твоя теория незаменимости литературы может помочь мне?
– Ты спрашиваешь, как в литературном произведении могла быть описана ваша с Мартой ситуация?
– Разве это можно сделать?
– Конечно. Если хочешь, одну из версий я могу прямо сейчас…
– Но тебе нельзя сочинять!
– Почему? Меня же вылечили!
– А вдруг не получилось?
– Заодно и проверим. Итак, одна могущественная, но таинственная организация решает отправить добровольцев обживать далекую планету.
– Почему таинственная? – спросил Логов.
– Потому что никто не знает, зачем им понадобилось посылать группу людей на постоянное местожительство в далекий космос, лишив их возможности вернуться.
Логов кивнул.
– Разные люди записались в переселенцы, у каждого из них был свой повод отправиться в последнее путешествие. Некоторые из них были очень умными людьми, например, главный герой повествования. Образованный человек, он, к тому же, был романтиком. И чтобы чувствовать себя состоявшимся человеком, ему необходимо было совершить необычный поступок, который позволил бы ему уважать себя. Участие в колонизации другой планеты подходило для этого наилучшим образом.
Логов еще раз кивнул.
– Но была у него еще одна веская причина отправиться в космос. Он умирал. Врачи отказались его лечить, у него было очень редкое заболевание и тратить огромные деньги только для того, чтобы вылечить одного человека, никто не хотел. Но наш главный герой не унывал. Он даже принял участие в телевизионной передаче, посвященной полету. Он старался выглядеть веселым и уверенным, хотя страх того, что он не доживет до старта, не покидал его ни на минуту.
Эту передачу случайно увидела его давняя подруга, они не виделись уже десять лет. Она решила навестить его, тем более, что был повод – день рождения. Подруга с тортом и бутылкой красного вина нагрянула без предупреждения. Наш герой растерялся. Он уже давно мысленно простился с Землей, и был уверен, что его больше ничто не связывает с прежней жизнью. И вот, на тебе! Подруга!
Он пытался изображать стойкого бесстрашного героя, как привык это делать в последнее время, но у него ничего не вышло. Он смотрел на подругу, и его твердое намерение отдать свою угасающую жизнь на пользу человечеству куда-то подевалось. Еще несколько дней тому назад он был уверен, что никто и не заметит его исчезновения с Земли, и вдруг оказалось, что это не так. Какая разница, что они не виделись так долго. Она была и осталась частью его жизни. Той самой жизни, которую он перестал ценить, и которой хотел распорядиться так безрассудно.
– Зачем ты летишь? – спросила она.
– Хочу умереть достойно, – ответил он.
Подруга осталась и стала ухаживать за ним, применила какую-то полузапрещенную древнюю рецептуру знахарей из Центральной Мексики. И его здоровье, к удивлению медиков, стало улучшаться.
День старта приближался. Наш герой старался не думать о том, что с ним будет, когда подруга перестанет за ним ухаживать. Впрочем, это и без лишних размышлений было понятно.
«Я умру во время старта. Но лучше так, чем в кровати от болезни», – это он знал точно и такой исход его вполне устраивал.
За неделю до старта подруга объявила, что летит вместе с ним. Он удивился. Не знал, радоваться или печалиться. Его жизнь будет продлена, потому что она продолжит ухаживать за ним уже после того, как связь с Землей будет прервана. Осталось понять, хорошо ли это?
Уже в корабле они попрощались. Не верили, что герой переживет старт, но старались не показывать вида, вновь и вновь повторяя: «У нас все будет хорошо». И обошлось. Долгий полет в невесомости благотворно сказался на здоровье нашего больного, он чувствовал себя все лучше. Во многом благодаря тому, что на корабле рядом с ним оказалась заботливая женщина. Свободное время они проводили в беседах о самых невообразимых вещах. Наш герой был счастлив. Он только сейчас понял, как много потерял, что не общался со своей подругой все эти годы. Иногда ему казалось странным, что подруга появилась именно тогда, когда он больше всего нуждался в ее присутствии. Во время посадки на планету он умер.
– Грустно получилось, – сказал Логов. Он ожидал, что Вик придумает для своей истории счастливый конец.
– Дело не в этом. Сам подумай, если бы придуманный мною герой выжил, то притчи бы не получилось. Тебе было бы сложнее решать свою проблему с Мартой.
– А кстати, как твое здоровье? Сочинение истории не повредило тебе?
– Вроде бы нет. Будем считать, что меня окончательно излечили. Не забыть бы убраться с Земли, когда придет срок, – сказал Вик задумчиво.
– Хорошо. Теперь тебе придется объяснить смысл своей притчи. Прости, ты не про себя ли написал?
Вик сделал вид, что не понимает намека Логова.
– Собственно, вот это и есть настоящая литература. Из самых неожиданных кусков возникают новые смыслы, для каждого читателя свои.
– Как твой рассказ поможет мне?
– А вот этого я не знаю, – рассмеялся Вик. – Это уж ты сам. Правильнее было бы, если бы я спросил тебя: «Как тебе помог мой рассказ»?
– Мне нужно подумать?
– Да.
– Но я бы и так думал о Марте.
– Теперь тебе будет легче, у тебя появились подсказки.
– Понятное дело, она у нас – героиня, а я должен страдать! – сказал Логов.
29
Проснувшись утром в субботу, Логов вспомнил, что его земной жизни подошел конец. Ему предстояло в самый последний раз в жизни использовать для своего завтрака привычные земные продукты. Он не сообразил, что нужно подготовиться специально. Пришлось довольствоваться обычным меню. Чашка свежезаваренного кофе. Запах молотых кофейных зерен следовало запомнить особо. Бутерброд с хлебом, маслом, сыром и колбасой. Еще он сварил себе крутое яйцо. Потом надкусил свежий огурец, съел яблоко и киви. Наелся.
Отныне ему придется пользоваться полуфабрикатами, а когда они закончатся – на всю жизнь не напасешься, их заменят питательные водоросли, которые будут составлять основную часть рациона. Как обещают биологи, ничто не помешает им произрастать в марсианских теплицах.
Он прощался не только с едой, но и с привычными вещами, окружавшими его всю жизнь. Да, он слышал, что нельзя становиться рабом неодушевленных предметов, однако кое-что лишнее себе позволял. У него была своя любимая чашка, из которой он предпочитал пить кофе или чай, и любимая чайная ложка, которую только он мог отличить от десятка других. Логов с неожиданной тоской осмотрел покидаемое им навсегда помещение. О каких-то вещах он никогда не вспомнит, о недоступности других будет сожалеть.
Но тут ничего не поделаешь. Пользоваться ложками, распечатанными на принтере, ему пока не приходилось, но он не видел в этом особой трагедии. В конце концов, можно было распечатать точную копию любой ложки, она ничем не будет отличаться от той, что он оставляет на Земле. Так можно будет поступить с любой другой вещью, внешний вид которой для него, по каким-либо причинам, будет важен.
А вот как быть с запахами, вкусом, сопутствующими звуками? На этот вопрос Логов ответил себе сам: «Нам придется обходиться воспоминаниями». Если на Марсе появится своя цивилизация, то самым ценным товаром для новоявленных марсиан станут воспоминания. Нужны будут не только писатели, способные сохранить ту часть прежней, земной жизни, которую можно выразить при помощи слов, но и совершенно неожиданные творческие способы сохранения впечатлений. Обязательно появятся люди, которые займутся воспроизводством и продажей запахов, например, новым марсианам будет интересно вспомнить, каков он, запах только что смолотого кофе. Или шашлыка. Или порции виски. Или коровьей лепешки. Или фиалки и других цветов.
Но особенно важно будет сохранить память о вкусе самых разнообразных продуктов питания. Народ на Земле привык к тому, что пища отличается по вкусу. Более того, люди стараются выбирать еду по этому признаку. Что-то им нравится, что-то нет. Поскольку переселенцы будут лишены такой возможности, у них обязательно возникнут психологические проблемы, которые придется решать.
Не менее важны фоновые звуки. Людям некомфортно в полной тишине. Но на Марсе привычные звуки будут недоступны. Их придется моделировать и воспроизводить.
Пение каких-нибудь птичек, завывания ветра, шум дождя, весеннюю капель, всех и не перечислишь.
Об этом надо будет обязательно поговорить с Виком. Была в этих размышлениях и смешная сторона. Логов вспомнил о безумных планах Вердиктова и рассмеялся. Этот забавный человек, желающий завладеть абсолютной, как ему кажется, властью, явно не принимал во внимание запахи, вкус и звуки. Он не думал даже о литературе! Его «аристократы» будут страшно удивлены, когда узнают, что их «титулы» не помогут им выиграть соревнование с человеком, способным воспроизвести запах свежего хлеба или вкус креветки.
Хорошо, что Агентство догадалось отправить на Марс с первой партией переселенцев писателя. Спасибо за это надо сказать Марте. Логов с удивлением отметил, что и он сам, благодаря Марте, стал совсем другим. Теперь у него было больше шансов выжить на Марсе. Странно, что он понял это только за два дня до старта.
Можно было считать это последней «земной» мыслью Логова. Уже через десять минут в его квартире появились специалисты из Центра подготовки. Пути назад больше не было. Логова раздели, тщательно обмыли какой-то синей полезной жидкостью и облачили в спецкомбинезон, после чего его отвезли на космодром. Следующий день Логов провел в карантинном помещении. Он думал, что там он встретит Марту и Вика, однако карантин положено было пройти в одиночестве.
– Дыхните в трубочку, – приказал врач.
– Я не пил вчера.
– Мы должны составить каталог содержащихся в вашем организме микробов.
Медосмотр не занял много времени, и уже через два часа Логов остался в одиночестве. В комнате, куда он был помещен, лишних вещей не было. Обстановка напоминала провинциальные гостиницы начала века: кровать, стул, шкаф и тумбочка. Стены, выкрашенные зеленой краской, вгоняли в тоску. В углу стоял холодильник с продуктами. Над ним висел плакат:
«Прием пищи осуществляется только в разрешенное время, согласно распорядку дня. В 9-00, 14-00, 18-00».
Логов выдавил из тюбика немного клубничного джема на кусок хлеба и с удовольствием съел. По расписанию обедать ему разрешалось только через два часа.
Думать о предстоящем полете не хотелось, в голове появились полузабытые воспоминания о том далеком времени, когда он еще не был знаком с Виком. Он ехал на велосипеде по какому-то лесу. Это было странно, потому что велоспортом Логов никогда не увлекался. У него даже не было своего велосипеда. Наверное, это была всего лишь детская неосуществленная мечта. И вдруг он вспомнил, что действительно однажды отправился на прогулку по лесной тропинке на ветхом драндулете, принадлежащем другу. Логов не умел кататься, а может быть, умел, но не пробовал до сих пор, но вестибулярный аппарат его был в хорошем состоянии, так что, когда ему удавалось залезть в седло и разогнаться, с посторонней помощью, конечно, он был способен удерживать равновесие продолжительное время. Прогулка доставляла ему удовольствие. Он открыл в себе еще одно умение, о котором даже не догадывался.
И все бы ничего, но лесные тропинки отличаются от ровных асфальтовых дорожек тем, что там встречаются крутые повороты, подъемы и опасные спуски. Катастрофа произошла в тот самый момент, когда его самомнение достигло максимума. Логов с трудом вписался в крутой поворот и полетел вниз под горку. Внизу ему следовало сделать еще один поворот, и все бы обошлось, если бы он не испугался. На полном ходу Логов врезался в молодую сосну, подбородок выдержал удар, однако небольшой шрам остался на всю жизнь.
Логов потрогал свой подбородок, шрам был на месте. Его можно было нащупать. Его наличие подтверждало, что это не фантазия, а воспоминание.
Непонятно только было, что с ним делать, и почему оно вдруг всплыло в сознании. Но об этом надо было говорить с Виком. Интерпретация воспоминаний – это по его части. Логов представил, как Вик внимательно слушает его историю с велосипедом, а потом пытается объяснить ее значение своими литературными способами. И наверняка придумает какое-нибудь замысловатое объяснение тому факту, что вспомнился этот эпизод именно перед стартом. И это будет, конечно, дурацкое объяснение, потому что всегда можно утверждать, что между любыми фактами существует некая связь, особенно, если не интересоваться смыслом событий и не требовать разумных доказательств. Человеческая фантазия безгранична. И это – главный недостаток литературы.
Больше Логов свой мозг воспоминаниями не утруждал. Оставшееся время посвятил компьютерным играм, не забывая в назначенное время делать перерыв на обед. Так было проще освободить голову от ненужных мыслей. Вот и это испытание подошло к концу. Время летит быстро. За Логовым пришли специалисты. Время раздумий подошло к концу, пора было отправляться в полет.
30
Логов боялся, что его обязательно накроет волна черного пессимизма. Оснований для этого было более, чем достаточно. К его немалому удивлению, оказалось, что он испытывает неподдельную радость и облегчение, потому что в его жизни совсем скоро произойдет самое потрясающее изменение, которое только можно себе представить. Если бы у него брал интервью какой-нибудь известный блогер, то он бы честно признался, что сейчас больше всего хочет, «чтобы его путешествие поскорее началось»! Ожидание давно перестало быть забавным развлечением и превратилось в обычную нервотрепку. Логов был счастлив, потому что его желание очень скоро исполнится, и он покинет Землю. Навсегда.
Вот и этот этап жизни закончился. Логова еще раз обмыли синей жидкостью. Врач измерил его температуру и давление. Цифр не назвал, но остался доволен. Логову было предложено облачиться в защитный скафандр, используемый только при старте ракеты-носителя. Когда последний клапан был проверен, Логова отвели в комнату ожидания. Сразу после него привели Вика, а через пару минут и Марту.
Они успели обменяться только несколькими фразами, когда поступила команда занимать места на корабле. До стартового стола они доехали на автобусе, а дальше, на вершину огромной ракеты, готовой к старту, добирались на лифте.
Внешний вид ракеты удивил Логова. Он представлял, что она будет выше и не такой толстой. Впрочем, он не был разочарован: ракета была необычайно красива. Даже красивее тех, что он видел ранее в программах новостей.
Специалисты усадили экипаж в кресла, похлопали по плечам, пожелали успешного полета и закрыли люки.
Нельзя заранее предсказать, какие мысли возникнут у переселенца в последние минуты перед стартом. Логов, почему-то, стал оправдываться перед собой. Хорошо еще, что он не стал каяться вслух! Трудно доказать даже себе самому, что он решил покинуть Землю не потому, что возненавидел остающихся там обитателей, а по другим, благородным причинам. Логов оказался и обвиняемым, и судьей. В этом не было смысла. В такой ситуации не требуются прокуроры и адвокаты, достаточно честно признаться самому себе во всех грехах, если они есть. Любой ответ будет зачтен как истинный.
– Я покидаю Землю с чистым сердцем, прошу простить меня, если ненароком обидел кого-нибудь, но и сам на землян зла не держу! – сказал Логов громко.
– Хорошо сказано, дружище! – похвалил его Вик.
– Тебе страшно, Марта?
– Нет.
– Ты теряешь больше, чем мы.
– Почему ты так решил? Запомни, я ничего не теряю, только приобретаю. Любой психофизик был бы счастлив оказаться на моем месте. Кроме того, я считаю, что мы должны быть с тобой вместе, Логов. Так правильно.
– Это правда?
– Да. Но что потеряешь ты? Ты сказал, что я потеряю больше. Значит, что-то потеряешь и ты? Обычно так говорят о своих друзьях или врагах.
Разговор принял неприятный характер. Логов не мог признаться, что у него есть враги. Марта могла подумать, что он пытается сбежать от них, оставить за ними поле боя, признать свое поражение. Но Логов проигрывать не умел и не желал этому учиться.
– У меня нет врагов, – сказал он.
– Нельзя проиграть, если не играешь в чужие игры, – задумчиво сказала Марта. – Тебя нельзя назвать излишне общительным.
– Как-то так получилось, что мои друзья сейчас здесь, рядом со мной, на марсианском корабле.
– Хорошо устроился! – сказал Вик.
– Да уж, не жалуюсь.
– Но это неправильно, у тебя должны быть еще друзья. Постарайся вспомнить, – сказала Марта.
– Друзья, это люди, к которым я могу обратиться за помощью, и которые обращаются за помощью ко мне.
– Точно, – почему-то обрадовался Вик. – В одном моем тексте герой говорит своему бывшему другу, когда его начинает трясти от ненависти: «Все. Теперь я не только не обращусь к тебе за помощью, даже если от этого будет зависеть моя жизнь, но и свою помощь не предложу, когда тебе будет плохо».
– Мрак! – сказала Марта.
– Всего лишь литература, – сказал Логов.
Объявили, что до старта осталась минута, потом и она прошла. Ракету тряхнуло, Логов почувствовал легкую дрожь, его тело придавило к креслу. «Пошла, родимая»! – подумал он.
После выхода на орбиту наступила невесомость. Вик отстегнул ремень и с удовольствием покувыркался. Марта последовала его примеру. Логову баловаться не захотелось. Через четыре часа пристыковались к орбитальной станции, где им пришлось задержаться на трое суток. За это время специалисты Агентства должны были успеть пристыковать к кораблю посадочные модули, запущенные на орбиту отдельно и заполнить топливные баки горючим.
Вик и Марта шумно восхищались великолепием Земли, которая с промежуточной орбиты выглядела просто потрясающе. Логов старался лишний раз не заглядывать в иллюминаторы, чтобы не портить впечатления, которое осталось в его памяти от прекрасных фотографий Земли, которые он видел еще в школе. Он не верил, что реальные виды земной поверхности будут выглядеть лучше, чем обработанные профессионалами открытки.
Вечером, после ужина, они стали вспоминать Землю.
– А с кем простился ты, Вик? – спросила Марта.
– Разве вы не помните? – удивился он. – Мы вместе навестили моего учителя Леонида Андреевича Комлева. Не простившись с ним, мне было стыдно улетать. Тем более, навсегда. Кстати, я так еще и не поблагодарил вас за этот подарок. Каждая встреча с этим человеком была по-своему замечательной, но тот прощальный вечер превзошел все ожидание. Я узнал о Комлеве много нового, о чем не мог даже догадываться. Как же я благодарен вам, дорогие мои. Если бы вы знали, как это ценно – разглядеть в своем учителе человека. Писатель, а тем более учитель, не должен казаться своему ученику богоподобным наставником.
– Но все, кто знает Комлева лично, убеждены в том, что он именно богоподобный наставник, – удивился Логов.
– Нет. Не все. Я в это не верю. Он – человек.
– А с кем простилась ты, Марта, – спросил Логов.
– Ни с кем, – засмеялась она. – Я не сообразила, что мне надо с кем-то попрощаться. Ах, да! Два раза я сходила на балет. Только сейчас поняла, что на Марсе мне будет не хватать театра.
– Есть записи, – удивился Логов.
– Записи и театр – разные вещи, – возразила Марта.
– Никогда прежде не задумывался о том, насколько мы все одинокие люди, – сказал Вик.
– Не такие уж одинокие. У меня, например, восемьсот тридцать френдов в сети.
– Почему же ты не простилась с ними?
– Зачем? – не поняла Марта. – Разве они куда-нибудь денутся из сети?
– Считаешь, что сеть на Марсе будет поддерживаться?
– Конечно. Мне обещали.
– Но что ты будешь вспоминать?
– Разве это можно угадать? Надеюсь, что до этого дело не дойдет. Вспоминать будете вы. Мое дело – слушать. Вот что я люблю больше всего на свете!
– Ты полетела на Марс ради наших воспоминаний?
Наверное, это был неудачный вопрос. По лицу Марты пробежала гримаса раздражения. А может быть, презрения или ужаса перед разоблачением. Во всяком случае, Логов понял, что спросил что-то лишнее. Он был рад одному – своему неумению классифицировать эмоции собеседников. По крайней мере, когда это касалось Марты. Логов боялся узнать что-то нехорошее. Девушка пожертвовала собой, а как еще можно расценить ее решение отправиться с ним на Марс? Честно говоря, его совсем не интересовали скрытые побудительные мотивы, которые заставили ее сделать выбор. Он подумал и дал себе слово никогда не выяснять тайные помыслы Марты. Что там ни говори, игра явно не стоила свеч. Особенно обидно будет, если окажется, что никакой ужасной тайны у нее нет, а дурацкие подозрения разрушат их дружбу.
31
Пришла пора покидать станцию. Время летит быстро. Врачи провели еще один медосмотр, проверили, хорошо ли их измененные организмы привыкают к космическим условиям. В частности, были протестированы защитные шлемы, снимать которые отныне им можно будет только в защищенных от радиации помещениях. Общая оценка проведенного усовершенствования человеческих тел была самая положительная. Впрочем, Логову не понравились слова одного из врачей: «Получилось даже лучше, чем мы рассчитывали. Теперь появилась возможность значительно усовершенствовать подготовку будущих переселенцев к встрече с космическим пространством». Он решил не обращать внимания. Разве его это дело – анализировать результаты разработки биологической защиты?
Марта и Логов наблюдали за стартом первых четырех кораблей с переселенцами. Ну, что тут скажешь, красиво. Теперь подошла их очередь. За ними в путь отправятся еще два корабля. Получается, что всего в марсианской экспедиции участвует семь кораблей с двадцатью одним переселенцем на борту.
При старте со станции перегрузка была меньше, чем при старте с Земли, а противоперегрузочные скафандры сделали ее и вовсе малозаметной. Двигатели сработали в штатном режиме. Логов вздохнул с облегчением. Только теперь можно было с уверенностью сказать, что до Марса они обязательно доберутся. Жилые отсеки корабля были снабжены системой искусственной гравитации, им было приятно вновь почувствовать тяготение и определить, где в модуле стены, пол и потолок.
Марта выглядела озабоченной и напряженной. Логову было ее искренне жаль, но изменить уже ничего нельзя было. Время принятия решений давно прошло. Это на Земле можно было заниматься уговорами и сожалениями. Все изменилось. Наступила эпоха выживания. Нужды в бесполезных эмоциях больше не было, теперь от него требовалось другое – разумная помощь в налаживании нормальной жизни в ненормальных условиях. Проще всего было считать, что отныне их корабль и есть самое благоустроенное место во вселенной. И самое смешное, что, скорее всего, именно так оно и было на самом деле.
