Текст книги "Искатель. 2009. Выпуск №10"

Автор книги: Владимир Марышев

Соавторы: Сергей Саканский,Михаил Федоров,Юрий Достовалов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Михаил Федоров
ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

– Ну, братуха! Удобней устраивайся. Закуривай, если куришь. Я тебе расскажу про зэка, который перевернул умы многих россиян, которые и не предполагали, что такое возможно. А что может быть невозможного в наше время, когда кругом одни чудеса и светопреставления? Куда ни глянь, кто-то кого-то кидает, кому-то что-то втирает, за кем-то подглядывает… Стиль житья стал таким… И кому по такой жизни везет, он в почете, ездит в иномарках, ходит в лаврах, а кому-то и нет… Кто этот зэк, которого прозвали Героем зоны и даже по-другому, скоро узнаешь.

1

Я отбывал наказание в колонии строгого режима. Парился в зоне и мечтал о свободе. За что отбывал?.. Опустил одного магната… Кое-кто нажился на этом. Их дома до сих пор по всей Европе разбросаны. А я пошел по этапу.

Тогда сидела половина страны… Сидели коммерсанты… Хотя и всякого хулиганья, разбойников и убийц хватало… Можешь представить себе переполненного энергией молодого человека, вынужденного коротать дни за решеткой… Каждое утро вставать, идти на перекличку, потом в промышленную зону, до обеда вбивать молотком в ящики гвозди, в обед хлебать баланду, заедать краюхой, после обеда снова колотить по шляпкам гвоздей, вечером растянуться на койке и до помутнения в мозгах слушать пошлятину… Для человека, который знает три иностранных языка – польский, чешский, английский, который был завсегдатаем лучших ресторанов, кто на километр не подпускал к себе быдло, это, сам понимаешь, непереносимо…

За колючей проволокой кипела совсем иная жизнь… Кто-то делал деньги… Кто-то проматывал… На голом месте вырастали миллионные состояния. И меня, как делового человека, это задевало.

Колония наша, как и многие предприятия Воронежа, еле сводила концы с концами. Государство совсем забыло про ее финансирование. Кое-какие крохи перепадали нам, как выражаются экономисты, только по остаточному принципу. Когда всем раздадут бюджетные деньги, оставшиеся – зоне. И выживай, как хочешь! Вот и кинулись наши начальники зарабатывать деньги… А знаний-то у них, как кот наплакал. Их в финансовых академиях не учили. Они с ценными бумагами не работали… А производства тогда все дышали на ладан… Да и кому нужны были автомобильные прицепы «Бобер», которые делали наши зэки, когда прицепов, сделанных нормальными людьми, хоть отбавляй. Иной бы водитель и купил «Бобра», да только узнает, что произвели в колонии, нос сразу воротит: разве добротное изготовят? Вот и заставлены были все хранилища, все углы нашего двора ржавеющими прицепами.

Руководство колонии забило тревогу.

Стали вызывать к начальнику колонии осужденных и выяснять: вдруг у кого окажутся какие подвязки на свободе, и какое занятие организуется в колонии;и у зоны дела пойдут… Когда очередь дошла до меня, я с одной из идеек пришел к начальнику.

Начальник колонии полковник Полигров, по кличке Пахан, окинул меня уничтожающим взглядом, хмыкнул. Показал на стул около его полированного без единой бумажки стола:

– В ногах правды нет. Садись!

Я сел.

– У нас в колонии трудности, – забасил он.

– Да, да, – я сделал вид, что очень проникся проблемами зоны. – Но у меня есть план.

– Какой?

– Вы только посмотрите: на чем работают у вас бухгалтеры? На счетах. Ваша секретарша печатает на допотопной машинке…

– Что ты предлагаешь? – зачесал за ухом полковник.

– Вы, наверное, видели современные офисы? С компьютерами?.. Оргтехникой?.. Факсами?.. Любо-дорого посмотреть…

– Разве при такой работе что увидишь… С утра до ночи зэки…

Меня тогда коробило слово «зэк», но я смолчал.

– Я считаю, первым делом нужны компьютеры. Как только они появятся у вас, вы увидите, как изменится к вам отношение… Как преобразится лицо колонии… Это как женщине, только губы накрась!

– Красиво говоришь… Но на что я куплю компьютеры?

– Я подарю!

– А хто ты такой? – вместо «к» вылетело «х».

– И вы не знаете, – с укором произнес я. – Предприниматель… Моя фирма «СНГ-Лизинг» работала на несколько стран. СНГ – Содружество независимых государств…

– Вот и наработала…

– Я здесь не из-за нее. Это по моей чешской фирме возникли неприятности…

– А кто работать будет за компьютером?

– Я, – заявил.

– Во, даешь! Зэк – и за компьютером…

– Убедительно попросил бы вас больше меня «зэком» не называть… У меня есть имя и фамилия, которые мне дали отец, ветеран Великой Отечественной войны, и мать – домохозяйка. Я – Фока Семен Борисович… Ладно?

– Права качает! – вспылил полковник. – Нет, чтобы дельное предложить… А то компьютеры… Губы красить…

Я вышел от начальника, совсем не удивившись его поведению. Все наши тюремные начальники страдали наполеоновской болезнью. Считали, что они все могут… Но что они могли? Разве только с нами, осужденными… Чуть что – лишить передачи, отправить в штрафной изолятор;..

Я был уверен, что мое предложение без реакции не останется. В зоне не было персонала, кто бы мог работать за компьютером. Сам начальник тридцать лет назад окончил ПТУ, а с тех пор не держал в руках ни одной умной книжки… У его замов также не хватало грамотешки… Бухгалтеры были все со средним образованием. Только один главбух одиннадцатый год не мог окончить институт… За компьютер сажать было некого… Вот и поставил я на этот аппарат, который должен был изменить мое положение.

Как я и предполагал, разговор не прошел даром.

Уже вечером меня позвал к себе заместитель начальника колонии по производству подполковник Казаков. Мы его еще звали Дирек.

– Так что там с компьютером? – спросил меня с порога подполковник.

– Я могу подарить колонии компьютер…

– Один?

– На два жирку пока маловато…

– А чего хвастался начальнику, что фирма твоя работает на СНГ: Украину, Белоруссию, Казахстан…

– Вы забыли Молдову, – уточнил я, когда подполковник перечислил большинство бывших республик Союза.

– Какой грамотный!

– Дело в том, что во время моего прозябания здесь, дела в фирме пошли не очень…

Я же не мог сказать, что «СНГ-Лизинг» давно «лежала», что единственный сотрудник, директор Бурышев, торговал на рынке компакт-дисками, чтобы как-то свести концы с концами.

– А почему компьютер решит проблемы колонии?

– Потому что мы подключим его к Интернету. И будем во все края бывшего Союза, да что там Союза, в Австрию, Индию, Мексику, Сенегал слать свои предложения… Что можем продать прицепы с таким добротным названием, как «Бобер»… Картинку распространим, расскажем, как он проходит испытания на российских дорогах… А это, я думаю, лучшая реклама… Вы ведь знаете, что у нас за дороги… И если прицеп выдерживает нагрузку у нас, то выдержит и на любой другой…

– В Сенегале «Бобры», видимо, нужны… У них там холод собачий… – произнес подполковник, желая показать свою осведомленность.

У него с географией, как и с другими дисциплинами, было не все в порядке.

Мое предложение неделю обсуждалось в прокуренных кабинетах администрации колонии, и вот меня поймал Казаков:

– Давай компьютер!

– Мне надо вызвать своего генерального директора, – для солидности я назвал своего директора генеральным, – и дать ему задание.

– Вызывай.

– Можно от вас позвонить?

– Звони, – подполковник повел меня в кабинет.

У меня заиграло на душе: «Клюнули!»

В кабинете я вытащил из кармана затертую записную книжку. Нашел забытый номер. Завертел диском аппарата.

По рабочему номеру никто не ответил.

«Что ему там делать», – подумал я и набрал домашний.

– Бурышев! Не ожидал? – огорошил своего директора. – Это я – Фока.

– Семен Борисович! – зашелестело с другого конца провода. – Где вы? На свободе?

– Нет, – ответил я, понимая, что Бурышев уже забыл про существование своего шефа.

Поэтому продолжил жестче:

– Валерий Степанович! Вам необходимо прийти ко мне, чтобы выполнить одно важное задание.

– Какое?

– Это мы обсудим при встрече.

На следующий день ко мне привели Бурышева. Я обратил внимание на то, как исхудал мой директор. Видимо, на самом деле дела у него шли из рук вон плохо.

– Валерий! Нужно купить компьютер! – сказал я.

– На какие шиши?

– А что, денег вовсе нет?

Бурышев отрицательно покачал головой.

– Разворовал! – схватил его за грудь.

– Ни копейки не взял, – отстранился Бурышев.

– Найди! – разнервничался я.

Еще не хватало, чтобы мой план рухнул.

– Негде искать… Кому ни позвоню из ваших бывших клиентов, везде наезжают, что мы должны…

– Кредит возьми!

– Разве дадут?

– Вот что, – вспомнил я. – Помнишь, «Книжный дом» спонсировали?.. Иди к их хозяину и скажи, что теперь очередь за ними. Должок платежом красен. Он тебе деньги отдаст…

Бурышев не поверил, но в «Книжный дом» пошел… Бывают же порядочные люди… Деньги отдал… Вот что значит, с книжками дело имеет…

На столе в техническом отделе колонии забелели системный блок, монитор и принтер. Теперь меня вместо инструментального цеха можно было увидеть за компьютером. Я обучал наших дебилов – сотрудников колонии – работе на этой умной машине… Но, скажу, обучал так, чтобы ни один из них не смог набрать на мониторе ни одного слова, не то что выполнить какую более сложную операцию.

Ко мне бежали из бухгалтерии напечатать платежку, со спецотдела – информацию в управление, из медицинской части – запрос на шприцы. Обращались и с просьбами набрать курсовую, красочно вывести письмо любовнице… А когда подключили к Интернету, опера и начальники отрядов замучили: как ненормальные лезли в порнографический сайт.

Но моей основной работой был поиск заказчиков на прицепы «Бобер», чем я для видимости занимался. Рисовал разнеможные прицепы. Печатал несусветные описания. И слал в разные концы земного шара. Но что бы я ни предпринимал, «Бобры» – ни заваленные бобровыми шапками, ни с обнаженными хохлушками – спросом не пользовались… Даже Сенегал остался равнодушен, чему был очень удивлен подполковник Казаков… Разве что один сутенер заинтересовался многоместным прицепом: ему хотелось сэкономить на доставке своих невольниц к клиентам.

Если бы я жил только интересами колонии, я бы перестал уважать себя. Я во все концы слал предложения и по лизингу… Конечно, не для зоны… Какой им лизинг, если у них рубля не выклянчишь… Думал, чем черт не шутит, может, лизинг кого-то привлечет… Ведь какое заманчивое слово ли-зи-н-г… Сколько таится в нем… И тогда…

И я не виноват, что однажды ко мне на сайт прислали сообщение из города-героя Волгограда.

2

Лет пять назад у нас в Воронеже проходила ярмарка. Я всегда посещал подобные мероприятия. Именно на них подыскивал клиентов. Проходя по выставочному залу, я обратил внимание на расставленные вдоль стены новехонькие трактора с лакированными кабинками. Их рекламировал пухленький молодой человек в синей футболке. Мы разговорились с ним. Он привез трактора волгоградского завода. Материал был интересный, и я сделал вид, что заинтересовался им. На следующий день волгоградец посетил офис моей фирмы «СНГ-Лизинг». Кстати, мой офис выполнял важнейшую роль. Он был своеобразной визитной карточкой. Не в пример обшарпанным зоновским каморкам, там стояли столы из дуба, компьютеры, кресла…

Мы с Рыбаковым – так звали гостя – обсудили условия сотрудничества. Я прощупал, насколько крупные денежные мешки стоят за ним. Но, поняв, что мешками там не пахнет, переключился на лизинг.

Сущность лизинговых предложений заключалась в том, чтобы волгоградский завод выявил крестьян, у которых не хватало средств на покупку тракторов за полную стоимость. Тогда моя фирма «СНГ-Лизинг» выкупала бы технику у волгоградского завода и отдавала бы в пользование крестьянам. Крестьяне, в свою очередь, должны были произвести мне предоплату, а за остальное рассчитаться потом. Для меня главное было под любым предлогом выколотить деньги.

У Рыбакова загорелись глаза, кода я показал ему прайс-листы зарубежных банков:

– Они меня финансируют…

Тогда ничего не выгорело. То ли у Рыбакова полномочий не оказалось на заключение контракта, то ли не нашлось крестьян, которые могли бы уплатить первоначальный взнос, то ли процентные ставки оказались высокими…

В общем, попили кофейку и на этом расстались.

И вот Рыбаков объявился… Его сообщение раскрылось на экране монитора.

Я вскочил, захлопал в ладоши. Благо в это время в кабинете никого не было. Приставленный за мной следить капитан Воробьев умотал к своей пышногрудой контролерше.

Я срочно вызвал к себе Бурышева.

После того как я помог сыну Полигрова скачать рефераты, секретарше – напечатать служебные письма, Бурышев ко мне ходил свободно.

Ему даже выписали постоянный пропуск.

Тогда подполковник Казаков питал надежды, что я вот-вот выйду на нужных людей и колония раскрутится. Прицепы разлетятся не только по стране, но и по загранке. Казакова уже не интересовала Африка, он ставил на Южную Америку.

– Вот, – переводил я ему написанный на чешском текст. – Мексиканцы отвечают: заинтересовались вашим предложением… Согласуем в Мехико в головном офисе…

– Давай, давай, – шлепала меня по плечу огромная рука Дирека, которая при случае могла меня и прибить.

Когда на пороге технического отдела появился Бурышев, я плотно закрыл за ним дверь.

– Валерий! – строго заговорил я. – На меня вышел один человек… Он будет с тобой связываться… При общении с ним ты должен тютелька в тютельку выполнять каждое мое поручение. И не задавать мне лишних вопросов. Тогда мы заживем, и ты бросишь торговать компакт-дисками… Понял?

Бурышев кивнул.

Он всегда безропотно выполнял все мои задания, и я молил Всевышнего, чтобы эта его черта не изменилась.

Как следовало из сообщения, Рыбаков уже вырос из простого клерка до начальника отдела сбыта. Такую возможность я упустить не мог. Я послал Рыбакову полное похвал сообщение, в котором высоко оценил его деловые качества, сообщил, что «СНГ-Лизинг» нарастила прежние мощности и теперь готова к сотрудничеству не на бумаге, а на деле. О том, где я нахожусь, конечно же, упоминать не стал.

Получив мой ответ, Рыбаков сразу побежал к заводскому начальству. Обрисовал мою фирму «СНГ-Лизинг» как крупнейшую компанию, много лет работающую на рынке лизинга. И получил добро: наращивать контакты со мной и попытаться реализовать трактора, заполнившие все заводские задворки.

С тракторами, как и с прицепами, дела шли худо.

Чтобы максимально обезопасить себя, я перевел контакты с Рыбаковым на Бурьпиева.

Перед Бурышевым была поставлена задача: максимально раскрутить Рыбакова и через него волгоградских крестьян… Чтобы сделка пошла…

Я по Интернету, Бурышев по факсу методично бомбили Рыбакова: «найдены ли крестьяне, которым нужны трактора?», «обратите внимание на самые удаленные районы».

Когда пришел ответ «найдены», стали спрашивать «смогут ли заплатить за трактора?»

Кое-какие заминки возникли с обсуждением вопроса о размере первоначального взноса.

Мы предлагали, чтобы авансовый платеж крестьян составлял 30 процентов от стоимости тракторов, а на остальную сумму была установлена рассрочка сроком на два года.

Это не прошло.

Мы снизили планку: авансовый платеж 25 процентов…

Сговорились на 15 процентах.

Конечно, это не ахти какой высокий результат, но и на безрыбье рак рыба.

Помнится, появился мрачный Бурышев:

– Семен Борисович! Они согласны только на 15 процентов!

– Черт с ними!

В душе у меня ликовало. Но я виду не подал. Мне во что бы то ни стало нужны были деньги. Я уже все уши прожужжал администрации, добиваясь, чтобы меня отпустили в отпуск.

– У меня договоренность встретиться в Москве с торговым представителем Уругвая! – тыкал Казакову в мелко написанный по-английски текст, хотя, если бы его сумели перевести, я бы сразу оказался в штрафном изоляторе.

Я знал, что за примерное поведение можно было уйти в отпуск, и предпринимал к этому все возможные усилия. Если на кого-то я мог повлиять, апеллируя к интересам колонии, то подступиться к другим я мог только известным любому россиянину способом.

Дела с тракторами текли своим чередом.

– Надо ехать в Волгоград, – меня проведал Бурышев.

– А по факсу договорами обменяться нельзя? – спросил я.

– Требуют лично вас. Ведь это же серьезное дело. Хотят, чтобы только вы приехали на встречу с крестьянами и заключили договоры.

– Понятно, что серьезное, – я окинул взглядом высоченный забор с колючей проволокой, окружавший колонию.

– Я могу съездить, – вызвался Бурышев.

Подо мной чуть не сломался стул.

– Ты что! – вырвалось у меня.

Послать Бурышева – значило на корню загубить дело. Недавний школяр, безусый мальчуган мог насторожить волгоградских заводчан и крестьян. У солидной фирмы, работающей на пространстве всего СНГ, представитель должен быть внушающим доверие.

– Валерий, подумаем, – сказал я обиженному директору, который уже возомнил из себя крупного руководителя.

Но что делать?

Вечером, когда все разошлись и я остался в корпусе один, сел за письмо:

«Господину Рыбакову

oт fsb

…очень занят. Занимаюсь оформлением лизинга самолетов ИЛ-86…»

Так было солиднее. На ИЛ-86 летали президенты. Да и упоминание в аббревиатуре «fsb» не столько Фоки Семена Борисовича, сколько одного серьезного ведомства, не должно было остаться без внимания.

«Пришлю своего помощника…»

На что уже утром получил полное восторженных слов письмо Рыбакова:

«Рад вашим успехам! Надеюсь, что лизинг тракторов в вашем бизнесе получит такое же распространение, как самолетов».

– Надейся, надейся, – не удержался я и прорвался смехом.

По распоряжению руководства зоны, озабоченного моими

переговорами с уругвайским торгпредом, я переехал жить в техотдел, где теперь за шкафом стояла моя раскладушка, а в шкафу лежал свернутый матрац.

3

Я знал администратора футбольной команды, с которым когда-то пригонял «мерседесы». Солидный мужчина, который как никто другой подходил на роль представителя крупной фирмы. Фамилия у него была Шатун.

Я еле уговорил его проведать меня. Шатун удивился, когда его без проволочек впустили в колонию.

Стоило ему появиться в приемной начальника колонии, как секретарь провела к Полигрову.

Полковник:

– Вы к кому?

Он:

– К Фоке.

Полковник:

– Да. Да. Он мне звонил.

Вот какого положения я достиг к тому времени.

И Шатун у меня. Мы попили кофе. Я попросил Шатуна, как закадычного друга, съездить в Волгоград и подписать договоры.

– Ты меня в такое дело не втягивай! – замахал он длинными кистями.

– Чего ты боишься? Я через неделю выхожу, – показал бегунок, где для отправления меня в отпуск не хватало нескольких подписей. – И сразу в Москву… В том, что мне там дадут деньги, я думаю, ты не сомневаешься… Покупаем трактора… Отдаем крестьянам… И потом доим их…

Шатун еще по сделкам с «мерседесами» был наслышан, что за мной стояли крутые москвичи.

– А прибыль поделим пополам! – хлопнул я по плечу администратора.

Это подействовало на Шатуна ободряюще.

– Только о том, что я пока нахожусь в зоне, в Волгограде не должна знать ни одна собака!

– Обижаешь!

Я понимал, что Бурышев моим решением будет недоволен. Но мне до этого сосунка не было никакого дела. Главное, чтобы он продолжал внушать Рыбакову, что мы надежнейшая из надежных фирм, а ее шеф, Фока Семен Борисович, – по уши занятый лизингом самолетов коммерсант.

– Все будет пучком! – Я проводил Шатуна до самой проходной.

Шатун удивленно поглядывал на меня, когда со мной, одетым в черную робу и черную кепку зэком, здоровались проходившие мимо офицеры колонии.

Я принялся срочно готовить Шатуна к поездке в город-герой. Набрал на компьютере договоры: купли-продажи – с волгоградским заводом, лизинга – с крестьянами. От имени своей фирмы везде вписал фамилию Шатуна. Оставил пустые графы для руководства волгоградского завода и фамилий крестьян. Распечатал. Смастерил табличку, на которой написал крупными буквами «Концерн «СНГ-Лизинг». Изготовил декором доверенность Шатуну на право заключать сделки и утопил ее в золотистые корочки. Все отдал Бурышеву, чтобы тот передал Шатуну.

Бурышев, четко выполняя мое задание, сунул пакет с документами и табличкой Шатуну, уже прыгающему в тамбур отходящего поезда. Так было надежнее, чтобы футбольный администратор раньше времени не заподозрил чего.

Я знал номер поезда, номер вагона, номер места, на котором выехал Шатун, и послал сообщение Рыбакову:

«Господину Рыбакову

oт fsb

Мой дорогой друг! Наше сотрудничество вступило в решающую фазу! Дерзайте, и трактора вашего завода затарахтят не только по волгоградским полям, но и по бескрайним просторам Китая!»

Я не сомневался, что Рыбаков был осведомлен о миллиардном населении этой азиатской страны. А о том, могут ли использоваться трактора на плантациях риса, я как-то не думал.

Счастливый Рыбаков с десяти часов утра крутился на перроне вокзала. В одиннадцать ноль-пять он увидел спрыгивающего со ступенек названного мной вагона мужчину в зеленом пиджаке с кейсом, у которого на груди синела табличка «Концерн «СНГ-Лизинг».

«Уже концерн!» – ударило в виски Рыбакову.

Его мечты стали приобретать фантастические очертания.

План продажи тракторов воплощался в жизнь.

– Леонид Васильевич! – Рыбаков чуть не подхватил гостя.

Они минуту постукивали друг друга по плечам.

– Я – Рыбаков!

– Я – Шатун!

Вызывая удивление у проходящей публики.

Но разве прохожие могли понять всю силу чувства, охватившего Рыбакова, которому в перспективе рисовался весь Китай!

На заводской легковушке Шатуна повезли по длинным городским улицам.

Рыбаков, путаясь от волнения, рассказывал о достопримечательностях города, остановившего немецкую армию фельдмаршала Паулюса.

Конечно, мне было не по себе. Кто все устраивает? Я. А так шикарно принимают администратора. Но что ж…

Шатуна разместили в люксе пятизвездочной гостиницы. Дали два часа на то, чтобы привести себя в порядок и передохнуть. И вот его представили руководству завода.

Рукопожатия.

Шатун держал себя с достоинством:

– Семен Борисович не смог приехать… В силу бизнес-проблем… Сами понимаете, фирма на все Содружество…

– Вот его сообщение! – в подтверждение помахал распечаткой Рыбаков. – Занят лизингом аэробусов…

Шатун осторожно извлек из золотистых корочек атласный лист, на котором декором была напечатана доверенность. Не зря я с ней мучался за компьютером целый день.

– Что вы! Мы вам доверяем, – проговорил директор завода, внимательно пробежав глазами текст.

Он был «жук» и всегда осторожничал.

Сам повел гостя по заводским цехам, показывал вытянувшиеся ряды ожидающих продажи тракторов:

– Вот они, голубчики!

– Если не Россия, то Китай! Китай все проглотит, – причитал Рыбаков на ходу.

Шатун ни одним движением не дал волгоградцам повода усомниться в благонадежности тех, с кем они имеют дело.

Когда стемнело, прогулка на катере по Волге…

Девочки…

Эх!..

А я сколько лет уже…

На следующее утро Рыбаков повез Шатуна в Ольховский район. Там их уже ждали.

На пороге Ольховской администрации с хлебом и солью встретил глава администрации. Отломили по кусочку хлеба, макнули в соль, съели.

Глава провел в зал, который гудел от голосов собравшихся крестьян.

– Их больше, чем мы приготовили договоров, – отметил Шатун.

– Ничего! – постучал его по плечу Рыбаков.

Обещанный китайский размах ему был по душе.

– И с ними заключим! – поддакнул Шатун.

– А денег хватит? – спросил Рыбаков.

– На благое дело всегда средства найдутся! – сказал, не моргнув глазом, футбольный администратор.

Шатун добрые полчаса рассказывал крестьянам, что концерн «СНГ-Лизинг», который он представляет, крупнейшая лизинговая компания на пространстве бывшего Союза… Что она уже выходит на мировой уровень, отдавая в лизинг европейским авиакомпаниям самолеты… Что теперь она повернулась лицом к людям земли… Пахарям…

– А что такое «лисинг»? – выкрикнули из зала.

– Не «лисинг», а «лизинг». Лиза Зинаида Геннадий… Это новейшая финансовая технология… Когда вы не в силах что-то купить, надо много денег, вам перепадает почти за так…

– А чего это вы именно к нам? – недоверчиво зазвучал другой голос.

– Наш шеф, Фока Семен Борисович, патриот России! Он горячо любит родную землю! И готов ради нее на все! – прочувствованно выдал Шатун.

– Какой хороший Фока! – загудел зал.

Шатун продолжал, что компания идет на жертвы, стремясь поднять именно российского производителя… Что крестьянам достаточно перечислить пятнадцать процентов от стоимости трактора, чтобы получить технику… А потом годичными платежами расплачиваться с фирмой…

Полетели вопросы:

– Нас обычно кредитуют под процентную ставку. Почему вы не берете проценты?

– Потому что мы не хотим морочить вам голову! Нам надо первыми войти в рынок сельхозпроизводителей! – парировал мужчина в зеленом пиджаке.

«Какие благородные люди живут в Воронеже», – думал про себя Рыбаков, помышляя в будущем переселиться в центр Черноземья.

– Почему не требуете ничего в залог? С нас – вот только что попроси: трактор, сеялку, – сразу трясут залог – машину, комбайн!

– Фу! – поморщился, отмахивая от себя воздух Шатун. – Я же вам сказал: мы хотим быть лидерами на рынке! И облегчаем схему работы…

Когда крестьяне окружили Шатуна подписывать договоры, Рыбаков почувствовал себя счастливейшим из самых счастливых на земле людей и представил себе, как войдет в кабинет директора завода и ударит кулаком по столу:

– С вас место зама и премия!

Крестьяне дергали Шатуна за рукав:

– Когда трактора пришлют?

– Через 10 дней после перечисления вами денег!

– Это всего-то за 50 тысяч?

– Конечно… Трактор стоит все триста тысяч…

– Благодетель вы наш… – к кисти Шатуна, как к руке священника, приложился бородатый селянин.

Поздно вечером Шатун с Рыбаковым переехали в соседний Еланский район. И все повторилось: хлеб-соль на пороге администрации, кричащие, расталкивающие локтями друг друга крестьяне, шелест договоров.

Возвращаясь в Волгоград, Шатун смотрел по сторонам дороги:

– Ну и глухомань!

Его волновало не то, поставят ли трактора крестьянам – в этом он не сомневался, иначе бы не отважился на поездку и не оставил бы в договорах ни одной своей подписи, – а то, смогут ли крестьяне рассчитаться с фирмой «СНГ-Лизинг».

В салоне пылящей по полям легковушки хлопали бутылки шампанского, звенели бокалы, звучали тосты Рыбакова.

– Милый ты мой! – лез с поцелуями к администратору. – Аэробус… Пекин… Шанхай… Трактора…

Прощаясь на развилке – Шатун пересаживался в автобус на Воронеж, – Рыбаков взял Шатуна за плечи и спросил:

– А не сорвется?

Шатуна передернуло:

– Да вы что, любезный?!

– Тогда передайте Семену Борисычу, что лучше его я не видел человека на земле!

– Обязательно передам, – бросил Шатун, запрыгивая на порожки автобуса «Setra».

С таким вниманием его не принимали даже фанаты их футбольного клуба, когда команда вышла в первую лигу.

Вернувшись в Воронеж, Шатун первым делом позвонил Бурышеву:

– Фока вышел?

– Сидит там, где и сидел, – ответил Бурышев.

– А как же контракты?.. Москва?.. Деньги?..

– Я тоже думаю, как… – прозвучало на другом конце провода.

Меня не выпускали. Не хватало подписей в бегунке. Заминка, как я говорил, возникла в финансовом плане.

Пол миллиона требовал Пахан.

Проявились аппетиты и у заместителя по оперативной части по кличке Пони, без подписи которого мне свободы было не видеть, как своих ушей.

Он и слушать не хотел об интересах колонии, об Уругвае.

При разговоре со мной Пони вывел на листке цифру «300000».

– Долларов? – ужаснулся я.

«Руб» – написал он печатными буквами.

А у меня тогда за душой не было ни копейки.

4

С нетерпением ожидал поступления обещанных крестьянами денежных средств. Проходил день – денег на счету моей фирмы не появлялось. Еще день – картина та же.

Я вызвал к себе Шатуна:

Уж не нахимичил ты там?

А он мне в пику:

– Ты говорил, что уже будешь в Москве…

Что я мог ответить футбольному администратору, который сам без мыла залез в петлю.

Отключался от Интернета и звонил по телефону Рыбакову. Тот не появлялся ни на работе, ни дома.

Наконец дозвонился до жены Рыбакова.

Та сообщила:

– Объявился… Но никак не придет в себя…

– От чего? – испугался я.

– Говорит, лучшей сделки у него еще не было.

Я сразу послал официальный запрос на завод:

«Господину Рыбакову

oт fsb

Сообщите, как обстоят дела с исполнением контрактов».

На что вечером получил:

«Волгоградцы никогда не подводят! Ваш друг до гробовой доски Рыбаков».

Знал бы этот друг до гробовой доски, какие сети вокруг него расставлены.

Самое тяжелое ждать и думать, вдруг что-то не срастется, не пройдет. Вдруг кто-то шепнет, где находится Фока?.. Вдруг Шатун, оказавшись на волгоградской нимфе, ляпнул лишнее?.. А если его подкупили?.. А если навели справки, сдаются ли в лизинг аэробусы? Их на всю страну по пальцам перечесть… Если… Если… И ловить тогда нечего…

Тянулся пятый день, а денежки на счет не поступали.

Я послал угрожающего содержания письмо:

«Господину Рыбакову

oт fsb

Возмущен вашим молчанием… нерасторопностью крестьян… В бизнесе так не поступают… Если срочно не примете меры к перечислению денег, расторгаю договоры… Перехожу на лизинг комбайнов…»

Я был наслышан про особые отношения тракторного завода со своим конкурентом – гигантом по выпуску комбайнов.

Это обстоятельство подействовало на Рыбакова, как красная тряпка на быка.

«Семен Борисович! Я требую, чтобы вы больше мне о комбайновом заводе не напоминали… Вы заключили договоры только с нами и извольте их соблюдать…»

– А, задело за живое!

Рыбаков целый день обзванивал глав администраций Ольховского и Еланского районов:

– Вы губите дело!.. Гробите лучший контракт века!.. Вы… Вы…

Главы администраций Ольховского и Еланского районов в свою очередь «мылили шеи» крестьянам:

– Что телитесь!.. Что боитесь?!.. Вам протянула руку крупнейшая компания… Радоваться надо!.. Упустите момент!.. Скоро посевная, а вы без техники!.. На лошадях будете пахать? Не воспримете указание по-доброму, будет по-плохому! Пришлю наряд милиции!.. И всех в кутузку!

Активность глав администраций подпитывалась не столько урожаем крестьян, сколько негласным соглашением с Фокой, о котором шепнул на ухо каждому главе при прощании Шатун:

– Как все удачно пройдет, вам по десять процентов!

Кутузка – слово, которое на каждого жителя сельской местности действовало безоговорочно. Его усваивали с молоком матери, оно имело под собой памятные корни.

И вот денежки потекли.

Первый платеж – 50 тысяч рублей.

Со слезами на глазах в проходе появился Бурышев:

– Был в банке… Пятьдесят тыщ…

– Живем! – всколыхнулось все во мне.

Теперь мои планы могли реализоваться.

И я дал первые поручения:

– Купи мне сотовый телефон… Начальнику колонии и его замам по ящику водки… Заместителю по оперчасти – коньяку…

Надеялся, что начальники сжалятся надо мной и подпишут мне отпуск.

Но готов был подписать только зам по производству. Он как завороженный ходил по территории зоны и твердил:

– Уругвайский представитель!..

А по вечерам искал на карте мира Уругвай. Найдя, с лупой вчитывался в названия городов, рассматривал особенности рельефа страны, чертил морской путь из Европы в Южную Америку.