Текст книги "«…Я молчал 20 лет, но это отразилось на мне скорее благоприятно»: Письма Д.И. Кленовского В.Ф. Маркову (1952-1962)"
Автор книги: Владимир Марков
Соавторы: Дмитрий Кленовский
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
47
10 июня <19>61 г.
Дорогой Владимир Федорович!
Получил Ваше письмо. Хлопоты и неприятности с переездом – это еще туда-сюда. А вот почему Вы «не верите в себя»? Еще в предыдущем, прошлогоднем, письме Вы жаловались, что новая (почему именно новая?) эмиграция Вас не признает. Почему Вы так думаете? Признание Ваше, по-моему, всеобщее. «Гурилевские романсы» создали Вам в свое время имя и удержали его за Вами, несмотря на то что Вы уже много лет стихов не публикуете. Унывать, по-моему, никак не следует, но если Вы хотите сохранить свое имя как поэта. – надо, конечно же, писать стихи. Жить процентами со старого поэтического капитала трудно.
Не знаю, удастся ли мне вообще познакомиться с Вашей статьей[259]259
Марков В. О свободе в поэзии // Воздушные пути. 1961. № 2. С. 215–239.
[Закрыть] в № 2 «Воздушных путей». Для покупки они слишком дороги, а сумею ли их где раздобыть – не знаю. Между тем тема статьи (как я слышал: о свободе в поэзии?) меня особенно интересует. Мандельштам тоже чрезвычайно меня интересует, я его люблю.
Очень порадовало меня сообщение Н.Н. Берберовой, что летом выходит издаваемый ею сборник стихов Ходасевича на 240 страницах[260]260
Ходасевич В. Собр. стихов (1913–1939) / Ред., предисл. и примеч. Н. Берберовой. Мюнхен, 1961.
[Закрыть]. Думаю, что Вы его почти не знаете, и в свою очередь интересуюсь, какое он произведет на Вас впечатление. О планах издания в очень полном виде Гумилева[261]261
Гумилев Н. Собр. соч.: В 4 т. / Под ред. проф. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. Вашингтон, 1962–1968.
[Закрыть] и Волошина[262]262
Дело с более или менее представительным изданием Волошина затянулось, и появилось оно на свет лишь два десятка лет спустя: Волошин М. Стихотворения и поэмы: В 2 т. / Общ. ред. Б.А. Филиппова, Г.П. Струве, Н.А. Струве. Париж: YMCA-Press, 1982.
[Закрыть], Вы, вероятно, слыхали.
Мы с женой живем по-старому: донимают нас (и постепенно все сильнее) разные наши хронические недуги. Разница только в интенсивности болей, а без них вообще дня не проходит.
Думаю к Рождеству издать новый сборник. Стихов для него, и притом с отбором (с моей точки зрения, конечно), достаточно. Деньги на это дело опять дают заимообразно мои друзья. Но беспокоит меня вопрос распространения книги, чрезвычайно для меня важный, ибо «меценаты» мои – люди весьма слабого достатка, и нужно побыстрее вернуть им долг. Раньше меня в этом отношении всегда выручал Родион Березов, продававший безвозмездно от 100 до 150 экз. каждой книги. На этот раз он забастовал под тем предлогом, что уходит на пенсию и на покой, но дело, конечно, не в этом: ему как убежденному баптисту, а следовательно, и тем кругам, где он распространял мои книги, не подходит мое миропонимание, он уже не раз мне за это выговаривал. Я даже было думал в связи с «исчезновением» Березова вообще отказаться от издания книги, поскольку расплата с кредиторами оказалась под большим сомнением, но, узнав об этом, кое-кто из добрых моих знакомых в USA вызвался мне помочь и по мере сил заменить Березова. Решил поэтому рискнуть.
Посылаю снимок, сделанный с меня знакомым фотографом-любителем этой весной. Волос все меньше, морщин – все больше… Поджидаю к себе летом Ржевских и еще кое-кого.
Как Вы относитесь вот к такому вопросу: Берберова недавно писала мне, что она за последние годы «пережила большой кризис» и теперь «совсем иначе судит о поэзии». Рифмы для нее в новой поэзии «не звучат», а старой она их может «только прощать». «Ради рифм (пишет Б<ерберова>) русская поэзия стала не тем, что обещала быть». «В русской поэзии (продолжает она) есть старая безрифменная традиция, которую почти никто не чувствует. Таких людей, как Семена Боброва (??? – Д. К.) и других прекрасных поэтов XVIII века, не только забыли, но раз навсегда обругали, а между тем какое в них великолепие!» Акмеисты, по мнению Б<ерберовой>, «не состоялись» именно потому, что «в форме были реакционнее символистов. Внутри строки почти ничего не было сработано, все приносилось в жертву рифме, которая стучала себе и стучала, глуша все остальное». «Белые стихи (заканчивает Б<ерберова>) для меня сейчас отрада дней моих суровых». Эти мысли (как пишет Б<ерберова>) будут отчасти в ее статье о задачах критика[263]263
Речь идет о статье Н.Н. Берберовой «Великий век» (Новый журнал. 1961. № 64. С. 119–140).
[Закрыть], которая идет в № 64 «Н<ового> ж<урнала>» – что Вы на все это скажете? Мне представляется, что стихи белые и стихи рифмованные могли бы мирно «сосуществовать», и стирать последние с лица земли нет надобности. Душа некоторых стихов может жить только в белых стихах, других – не может в них воплотиться. Я не против белых стихов, но полагаю, что подлинная стихия русской поэзии – рифмованная, хотя бы уже потому, что ни в каком другом языке нет такого богатства рифм и такого пиршества ассонансов. Потому-то белые стихи прививаются хуже всего в русской поэзии, в то время как в других они стали повседневностью. Притом белые стихи в современном их на Западе проявлении лишились не только рифм, но и ритма и тем становятся почти вне поэзии, изменив ритмической магии стиха.
В издающемся в Бразилии эзотерическом журнале «Звоны Китежа» была статья с оценкой моей поэзии именно с этой точки зрения[264]264
Статья, по признанию самого автора, не являлась «литературной критикой творчества Д. Кленовского <… > но разбором этого творчества в аспекте эзотерическом»: «В поэзии Д. Кленовского счастливо сочетались эзотерическая суть и выдающееся мастерство слова: язык его изыскан и подкупающе прост, искренне-задушевен одновременно. Образы порой смелы и неожиданны, но без надуманности, мысль каждой поэтической пьесы, даже самой “иррациональной” по своей тематике, пластически четка и ясна, не в пример модному косноязычью многих современных поэтов» (Никитин-Невельской А. Поэзия сокровенных прикосновений: О творчестве Д. Кленовского // Звоны Китежа. 1961. № 3).
[Закрыть], и таким образом внимание впервые было сосредоточено на основной, на мой взгляд, теме моей поэзии. Если интересуетесь – дайте знать, могу прислать в копии на прочтение.
Сердечный привет!
Д. Кленовский
48
2 июля <19>61
Дорогой Владимир Федорович!
Письмо Ваше получил. Сердечное спасибо за доброе намерение помочь в распространении будущей моей книги! Если не подведет Никита, выйдет она, вероятно, сразу же после Рождества. Спасибо и за намерение побудить Гринберга прислать мне № 2 «Возд<ушных> путей». Его, конечно, никто к этому не обязывает, тем более что он заплатил мне (кажется, единственному изо всех авторов) за стихи в № 1.
Статья обо мне из «Звонов Китежа» (и я терпеть не могу китежных названий) придет к Вам вскорости (я уже распорядился на этот счет) оттуда, где она сейчас находится, совершая небольшое турне по Америке. Куда ее направить в дальнейшем – дам Вам знать. Журнал этот сугубо теософский, а потому мне с ним не очень по пути, мне ближе антропософское миропонимание (разница весьма существенная). Уточню, что убежденным антропософия не являюсь, но ряд основных положений этого учения представляется мне наиболее правдоподобным и осмысленным ответом на многие загадки бытия.
Я слишком скромен, чтобы открыть моим портретом полное собрание моих сочинений. Он предназначен для 14 тома, куда войдет переписка с друзьями и отрывки из записных книжек.
Ваше непостоянство в литературных вкусах меня радует. Льщу себя надеждой, что годам к семидесяти Вы откроете… Кленовского. А вот я в литературных вкусах неимоверно постоянен. И я радуюсь каждому поэту, у которого нахожу хоть несколько радующих меня стихотворений. Говоря об отсутствии ритма в верлибрах, я не обобщал, а имел в виду попавшиеся мне на глаза стихи немецких современных поэтов. Кстати, Celan перевел на немецкий (и издал) кое-что из Есенина[265]265
Jessenin S. Gedichte / Ausgew. und iibertr. von P. Celan. Frankfurt am Main, 1961. О взаимоотношениях Маркова с Полем Целаном (Celan; 1920–1970) см.: Birnbaum Н. Parallels and Contrasts, Traces and Echoes: Further Remarks on Mandel’shtam and Celan // Readings in Russian Modernism: To Honor Vladimir Fedorovich Markov. C. 24–39.
[Закрыть]. Выбор как будто мало удачный (в числе другого поэма о бакинских комиссарах). Немецкие критики попрекают С<еlап’а> в том, что он Есенина сеlап’изировал, усложнив его фактуру стиха.
Получил все-таки (говорю «все-таки», ибо в другие поэтические адреса книга разослана давным-давно) сборник Одоевцевой[266]266
Одоевцева И. Десять лет: Стихи. Париж: Рифма, 1961.
[Закрыть]. Слышал о нем много хорошего, а потому прочел бережно и без ressentiments[267]267
Злопамятности (фр.).
[Закрыть]. Однако своего «прохладного» отношения к О<доевцевой> не изменил. Стихи ее меня не радуют, не волнуют, мне как-то нечего с ними делать. Я ценю, конечно, их пеструю вязь, в них много разнообразия, занятности, немало разного рода удач и находок, но все они словно как-то ни к чему. Совсем неприятны мне ее вопли к читателям, заверения, что она пишет только для них. Психолог объяснит это тем, что О<доевцева>, в прошлом имевшая как интересная женщина успех у мужчин, ныне, постарев, ищет компенсации по другой линии, вымаливая себе успех у читателей. Отсюда и вся рекламная вокруг нее шумиха, ею же подогреваемая. Замечу еще, что с легкой руки «стихов во время болезни»[268]268
Имеется в виду книга И.В. Одоевцевой «Стихи, написанные во время болезни» (Париж, 1952).
[Закрыть] (написанных, я уверен, после таковой) О<доевцева> страдает в своих стихах перманентным гриппом, что превратилось уже в приедающуюся манерность. Ну, совсем, конечно, Вас всем этим рассердил! Sans rancunes![269]269
Забудем! (фр.).
[Закрыть]
Д. Кленовский
49
25 июля <19>61
Дорогой Владимир Федорович!
Получил сегодня одновременно В<аше> письмо и № 2 «Возд<ушных> путей» – величайшее спасибо, что добыли его для меня! Еще не успел, конечно, прочесть, заметил только, что Мандельштам на себя не похож, а Ахматова выглядит не так, как мне хотелось бы (раздобрела)[270]270
Фотографии О.Э. Мандельштама и А.А. Ахматовой, напечатанные в № 2 альманаха «Воздушные пути» (Нью-Йорк, 1961), сопровождали публикацию 57 стихотворений О.Э. Мандельштама и «Поэмы без героя» А.А. Ахматовой.
[Закрыть]. Тех, кого долго не видел, сохраняешь в памяти такими, какими они были, и потом огорчаешься, что это не так! А вот в Вашем письме меня огорчило Ваше предположение, что я представляю себе Вас (как Вы выразились) «более глуповатым, чем Вы есть»! Ну откуда Вы это взяли?!?! И чем дал я Вам повод так думать? Как будто тем (так оно выходит по Вашему письму), что я просил не сердиться на некоторые мои суждения. Как будто сердятся только глупые люди! Вы, между прочим, не раз уже сердились и на меня, и на других, но это никак не признак глупости, а того литературного темперамента, который я в Вас как раз очень ценю.
Вы как-то серьезно отнеслись к слишком щедрому высказыванию обо мне г-жи Коноваловой[271]271
Скопиченко Ольга Алексеевна (по мужу Коновалова; 1908–1997) – литератор; дочь белого офицера. С 1923 г. в эмиграции в Китае, в Харбине окончила русскую гимназию и училась на Юридическом факультете. С 1928 г. жила в Тяньцзине, потом работала на табачной фабрике в Шанхае; 1945–1946 гг. провела в эвакуационном лагере на о. Тубабао; в 1947 г. вышла замуж за Бориса Михайловича Коновалова и уехала с ним в Сан-Франциско, где работала в газете «Русская жизнь».
[Закрыть] (Скопиченко – ее псевдоним, она автор и участник разного рода спектаклей в Сан-Франциско). Мало ли кто и как, справедливо или несправедливо, обо мне судит! Из подобных суждений я себе венков не плету, но и ответственности за них не несу. Статья из «Звонов Китежа» заинтересовала меня только потому, что в ней впервые дана оценка моим стихам с точки зрения их эзотерической сути, и только поэтому она и попала кое к кому на прочтение. Я ее лавровых листьев даже в борщ не кладу (такового, впрочем, на обед не получаю). Когда Вы пишете: «не такой критики Вы заслуживаете» – я несколько недоумеваю… Почему же все-таки «заслуженной» мною критики нет и высказываются обо мне как будто не те, кому следовало бы? Разгадка может быть отчасти в том, что организацией прессы перед выходом моих книг я никогда не занимался и не буду заниматься, считая это занятие не совсем приличным. Высказывались всегда кому вздумалось. А вот, чтобы не ходить далеко, у Чиннова книга[272]272
Чиннов И. Линии: Вторая книга стихов. Париж: Рифма. 1960.
[Закрыть] еще только набиралась, а статьи о ней были уже написаны (а то и набраны: Вейдле[273]273
Вейдле В. О поэтах и поэзии // Мосты. 1961. № 7. С. 133–147.
[Закрыть] в «Мостах»), и притом как раз теми, что надо: Терапиано, Адамович[274]274
Адамович Г. Стихи Игоря Чиннова // Новое русское слово. 1961. 4 июня.
[Закрыть], Вейдле, а там, гляди, и Иваск подоспеет. Словом, все феи в генеральском литературно-критическом чине принесли к колыбели свои подарки. Я Чиннова как поэта очень ценю (Вы, кажется, не очень?), и я не против похвал ему, но организационная сторона этого дела весьма прозрачна (повторение того, что было и с Одоевцевой): хлопоты, просьба, в результате чего пишут и кто надо, и как надо. А вот с Присмановой, которую я ценю куда выше и Чиннова и Одоевцевой, не то получилось: ни одна литературно-критическая фея не подошла к ее могиле и не произнесла достойного надгробного слова; приходится радоваться, что хоть младшая ее сестра по перу Таубер[275]275
Таубер Екатерина Леонидовна (1903–1987) – поэтесса. С 1920 г. в эмиграции в Белграде, участница Литературного кружка имени М.Ю. Лермонтова, русско-сербской литературной группы «Ступени», белградского филиала литературного объединения «Перекресток» (с 1928), кружка «Литературная среда» (с 1934). С 1936 г. во Франции, преподаватель русского языка в Каннском лицее (1955–1971).
[Закрыть] высказалась на страницах № 64 «Нов<ого> журн<ала>»[276]276
Имеется в виду посвященная памяти А.С. Присмановой статья: Таубер Е. Розы или рожь // Новый журнал. 1961. № 64. С. 151–158.
[Закрыть]. А как будто Присманова заслужила лучшие похороны. Не знаю, какие будут у меня похороны, наверное, не хуже, ну, а к колыбелям феи со щедрыми подарками не подошли, за исключением одной: злой (Терапиано). Возможно, что я лучшего и не заслужил!
Статью из «Звонов» пошлите, пожалуйста, по нижеуказанному адресу, приложив записочку, что делаете это по моей просьбе: М-s О. Ylyin, 3760, Clay St., San Francisco 18, Calif
Сердечный привет! Не забывайте!
Искренне Ваш Д. Кленовский
50
12 сент<ября 19>61 г.
Дорогой Владимир Федорович!
Рад был Вашему письму. Ваши «одностроки»[277]277
В этом время Марков собирал материал для статьи «Одностроки» (Воздушные пути. 1963. № 3. С. 243–258.).
[Закрыть] меня, признаться, очень заинтриговали, и за присылку их на прочтение буду весьма признателен. Удивлен я только, что Вы, ратовавший за большие полотна[278]278
Марков и впрямь несколькими годами раньше сокрушался о том, что поэты стали пренебрегать жанром поэмы, и призывал к большой форме. См.: Марков В. О большой форме // Мосты. 1958. № 1.С. 174–178.
[Закрыть], стали вдруг миниатюристом! Я как-то не могу себе представить, как можно в поэзии обойтись одной строкой! Когда-то четырехстрочные «танки» считались пределом лапидарности. Любопытно будет очень познакомиться с Вашим tour de force[279]279
Здесь: трюк, упражнение (фр.).
[Закрыть].
Рекомендовать я могу (и очень!) типографию Башкирцева, Ивана Ивановича, в Мюнхене. (Y. Baschkirzew. Buchdruckerei. Hofangerstr. 73. Miinchen 8). У него по моей рекомендации печатали свои книги С. Маковский[280]280
Маковский С. В лесу: Седьмая книга стихов. Мюнхен, 1956.
[Закрыть], Филиппов[281]281
В типографии Башкирцева были напечатаны к 1961 г. два первых сборника Б.А. Филиппова: «Ветер Скифии: Стихи 1942–1959 гг.» (Вашингтон, 1959) и «Непогодь: Стихи 1942–1960 гг.» (Вашингтон, 1960), и позже еще несколько.
[Закрыть], Лидия Алексеева[282]282
Лидия Алексеева до Второй мировой войны жила в Белграде и до отъезда в США (1949) печаталась под своей девичьей фамилией (Девель). Начиная со второго сборника стихов все книги Л. Алексеевой печатались в типографии Башкирцева.
[Закрыть], Глеб Струве («Лебединый стан»[283]283
Цветаева М. Лебединый стан: Стихи 1917–1921 гг. / Пригот. к печ. Г.П. Струве; с вступ. ст. Ю.П. Иваска. Мюнхен, 1957.
[Закрыть]), Берберова (Ходасевич[284]284
Ходасевич В. Собр. стихов (1913–1939) / Ред. предисл. и примеч. Н. Берберовой. Мюнхен, 1961.
[Закрыть]) и др. Все были очень довольны. Человек он вполне надежный, цены у него недорогие (это подчеркнула в письме ко мне Берберова, избравшая именно Башкирцева после переговоров с разными типографиями в USA и Париже), выполнение заказов не затягивает и именно в издании стихов приобрел уже некоторый навык. К тому же он любит стихи и сам их (весьма наивно, конечно) пописывает. Никого не называя, я запросил его после В<ашего> письма, возьмет ли он сейчас такой заказ, и он ответил: «очень рад получать работы от поэтов, т. к. при этих работах душа отдыхает от мрази политической» и добавил в «стихах»:
Там, в политике холодной,
Нету чувства, все расчет,
А в поэзии свободной
Чувство красками цветет.
Я, строча стихи чужие
На машине, из свинца,
Чую в них тона родные,
Капли крови из Венца.
Ей-богу, трогательно! – Мою новую книгу[285]285
Кленовский Д. Уходящие паруса. Мюнхен, 1962.
[Закрыть] он набрал за 3 дня. Т<ак> ч<то> весьма и весьма его рекомендую. Напечатать у него книгу «моего» объема, формата и качества бумаги и обложки при тираже в 700 экз. обойдется около 800 марок, т. е. 200 дол<ларов>, но едва ли кто печатает таким высоким тиражом, т<ак> ч<то> будет дешевле, да и формат можно взять меньший. Договариваясь с Б<ашкирцевым>, пусть поэт предупредит, что пишет ему по моей рекомендации.
Насчет «одобрения» и «ободрения» у Чиннова Вы это очень верно заметили. Читали ли Вы № 7 «Мостов»? Там еще и Вейдле спел ему панегирик… «Мастерство, которое выше мастерства»!![286]286
В.В. Вейдле, восхитившись строчками И.В. Чиннова «Видно, смерть сама рыдала, / Близко к сердцу принимала / Человеческий удел», написал, завершая статью: «Одно уже высоко-лирическое преображение, в предпоследней строке, банальнейшего оборота речи говорит о мастерстве, которое больше чем мастерство. Такие стихи нельзя не перечитывать много раз, хоть они и сразу – как уже сказано – безошибочно попадают в цель: вот в это бедное, упомянутое в них, человеческое сердце» (Вейдле В. О поэтах и поэзии // Мосты. 1961. № 7. С. 147).
[Закрыть] И дался ему, Вейдле, почему-то чинновский «Иван Иваныч»[287]287
Стихотворение И.В. Чиннова «Жил да был Иван Иваныч…» В.В. Вейдле в своей статье привел целиком.
[Закрыть] с восемью глагольными рифмами в 14 строках (я не против таковых, но в меру) и довольно курьезным «рыданием смерти» над гибелью полнейшего человеческого ничтожества! Ну а насчет организации хвалебных откликов от Чиннова не отстала Одоевцева. В «Рус<ской> м<ысли>» была ведь даже вторичная подвальная рецензия (Иваска)[288]288
Иваск Ю. «Десять лет» // Русская мысль. 1961. 12 августа. № 1723. С. 6–7.
[Закрыть]. Как Вам понравилась «лимонадная» ее концовка? Думаю, что Иваск сослужил ею Одоевцевой плохую службу! Хоть и «вкусным», но все же быть лимонадом в литературном баре не очень-то лестно. Перед Страшным судом тем более. Тут бы водицы живой испить! Кстати, об организации рецензий: мое неизменное и святое правило их не организовывать. Никогда этим не грешил, предоставляя все случаю и доброй воле. Потому, вероятно, и рецензии о моих книгах в газетах были случайные и поверхностные (Биск, Завалишин, Филиппов). А о «Прикосновениях» в «Нов<ом> ж<урнале>» и вовсе рецензии не было[289]289
На пятую книгу стихов Кленовского «Прикосновенье» (Мюнхен, 1959) впрямь откликнулись только газеты да напечатал рецензию Н.В. Станюкович (Возрождение. 1959. № 89. С. 125–128).
[Закрыть]. Но вообще-то я на отклики жаловаться не могу: никто меня, действительно, никогда не обидел. Только Терапиано не только всегда ко мне придирался по мелочам, но и старался сказать что-нибудь неприятное (отчасти durch die Blume[290]290
Иносказательно (нем.).
[Закрыть], как выражаются немцы, но все же) – он явно меня не переваривает.
Статью обо мне перешлите, пожалуйста, по такому адресу (без всяких добавочных объяснений): Mr A. Rannit 87–25.169 st. Yamaica 32, N.Y.
Что «ратуете» за Моршена – всячески приветствую и всецело разделяю Вашу оценку. И с Вашим определением Чиннова согласен.
Сердечный привет! Пишите!
Д. Кленовский
51
25 ноября <19>61 г.
Дорогой Владимир Федорович!
Получил Ваши «одностроки» (спасибо!), прочел и переслал, как указали, дальше.
Поскольку послали Вы их мне, как сами выразились, «на забаву», отнесся к ним не слишком серьезно. Хочу пополнить Вашу коллекцию классическим (и притом таким певучим) одностроком: «Волга впадает в Каспийское море» и надеюсь, что за это Вы внесете меня в список лиц, содействовавших оформлению Вашего труда.
В заключение в порядке «дружеского шаржа» отвечаю на Ваши одностроки тоже одностроком из разряда «пародий и поправок»:
О, зарой свои бледные строки![291]291
Пародия на стихотворение В.Я. Брюсова «О, закрой свои бледные ноги…» (1895).
[Закрыть]
– и перехожу к текущим делам, пожелав и Вам перейти к текущей (а не высыхающей на первом же футе своего странствования!) поэзии, которая Вам часто так хорошо удавалась!
Думаю, что никакими литературными новостями Вас не удивлю. Вы, наверное, в курсе их. Ну, скажем, что вдова[292]292
Жена Оцупа Диана Каренн (наст, имя и фам. Диана Александровна Оцуп; 1888–1968) в молодости была актрисой немого кино.
[Закрыть] Ник<олая> Оцупа издала двухтомник его стихов[293]293
Оцуп Н. Жизнь и смерть: Стихи 1918–1958 гг.: В 2 т. Париж, 1961.
[Закрыть] (честь ей и слава!). Или что дальнейший выход «Граней», по словам Тарасовой, под большим сомнением. Мой новый сборник печатается и будет, по-видимому, готов вскоре после Рождества.
Возможно, что удастся повидаться с Владыкой Иоанном Шаховским. Он пишет, что если его обратный путь в USA из Индии, где он сейчас на Всемирном конгрессе церквей, будет пролегать над Европой – он приземлится в Траунштейне[294]294
В изданной переписке Кленовского с Шаховским это письмо отсутствует.
[Закрыть].
Сердечный привет от нас обоих Вам и супруге! Слышал, что оба вы серьезно переболели. Надеюсь, что обошлось?
Ваш Д. Кленовский
52
8 июня <19>62
Дорогой Владимир Федорович!
Ваше письмо очень меня огорчило… Не суждениями о моих стихах, а Вашим упадочническим настроением. Вся причина Вашей душевной депрессии заключается, по-видимому, в том, что Вы потеряли веру в себя как в поэта. Если Вы не забыли, я уже неоднократно за эти последние годы пытался в письмах убедить Вас, что такие Ваши настроения преждевременны, что могут быть, и притом длительные, периоды молчания, из которых поэт выходит окрепшим и обновленным. Я лично, например, молчал 30 лет, и, как ни относиться к моим теперешним стихам, я в них, по сравнению со стихами моей юности, вырос и окреп. Вот и Елагин молчал почти 10 лет, его уже некоторые как поэта похоронили, а сейчас он, как видите, выступил со стихами, имеющими большой успех. Не буду повторяться, скажу только, что мои доводы в отношении Вас остаются в силе. Наконец, не надо быть обязательно превосходным поэтом, можно быть превосходным критиком, литературоведом и проч., и проч. Вот Горький все жалел, что не может написать хорошего стихотворения, даже Ходасевича спрашивал, действительно ли его, Горького, стихи очень плохи? Ходасевич подтвердил, а Горький в ответ: «жаль, очень жаль… Всегда хотел написать хорошее стихотворение!»[295]295
Имеется в виду мемуарный пассаж о А.М. Горьком из «Некрополя» В.Ф. Ходасевича: «Была, наконец, одна область, в которой он себя сознавал беспомощным, – и страдал от этого самым настоящим образом:
– А скажите, пожалуйста, что, мои стихи очень плохи?
– Плохи, Алексей Максимович.
– Жалко. Ужасно жалко. Всю жизнь я мечтал написать хоть одно хорошее стихотворение. Он смотрит вверх грустными, выцветшими глазами, потом вынужден достать платок и утереть их» (Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. М.: Согласие, 1997. Т. 4. С. 181).
[Закрыть] Но почему, собственно, понадобились Горькому именно стихи?? У него была другая дорога. И перед Вами лежат вне поэзии превосходные литературные пути!
Что касается долгого отсутствия от Вас отклика на мою книгу, то я расценил это как Ваше отрицательное к ней отношение и, как вижу, не очень-то ошибся. Впрочем, замечания Ваши показались мне на этот раз как-то особенно неубедительными. Мне представляется, что Вы лишь наскоро пробежали книгу, в стихи не вникли и во многом не разобрались. Чем иначе объяснить чисто фактические ошибки в Ваших суждениях? Предположить, что Вы утратили чутье в некоторых элементах поэзии, было бы слишком огорчительно. Вы многое уразумели как-то (простите!) по-обывательски, буквально. Ну вот, скажем, «этюд Шопена, строчка Блока»[296]296
Из стихотворения Кленовского «Вот ты уходишь и не знаешь…» (1959), вошедшего в книгу «Уходящие паруса» (1962. С. 29).
[Закрыть] – это ведь величина приблизительная, примерная – не приводить же в стихотворении список всего любимого! Это не имена, а символ, образ, намек (так же как сирень и липа) – пусть читатель заменит их в мыслях чем хочет своим. И в другом стихотворении никак я не мечтаю, как Вам это показалось, о том, чтобы, «от радости шалея, сложить наивнейшие строки»[297]297
Из стихотворения Кленовского «Мне больше ничего не надо…» (1961), вошедшего в книгу «Уходящие паруса» (1962. С. 20).
[Закрыть]. Это не мечта о будущем, а тоска по прошлому, по утраченному, по той юности, когда в таком настроении такое писалось (у меня ведь и сказано: «юность»). Вы проявили в этих двух случаях какое– то отсутствие воображения, фантазии, чего я именно от Вас не ожидал. Тут словно оправдались мои слова о том, что мои стихи «темны», т. е. не всегда и не во всем понятны. А ведь приведенные примеры относятся к самому в них ясному и очевидному! Что же тогда говорить о стихах с эзотерической сутью? Они «темны» для очень и очень многих, для Вас в том числе. Ведь Вы из моих стихов одобрили самые элементарные! По– видимому, все из области эзотерики Вам глубоко чуждо и такие стихи до Вас не доходят. Вы иронически отсылаете меня к… Алисе[298]298
Имеется в виду книга «Алиса в Зазеркалье» (1871) Льюиса Кэрролла (Carroll; наст, имя и фам. Чарлз Лютвидж Доджсон, Dodgson; 1832–1898).
[Закрыть]. Следовало бы Вам лучше вспомнить «Орфея» Кокто[299]299
«Орфей» (1928) – пьеса на античный сюжет Жана Кокто (Cocteau; 1889–1963).
[Закрыть] – это помогло бы Вам понять стихотворение о зеркалах[300]300
Стихотворение Кленовского «Когда я перед зеркалом стою…» (1961), вошедшее в книгу «Уходящие паруса» (С. 10).
[Закрыть], понять, что вопрос «но как туда войти?» относится не столько к зеркалу, сколько к смерти и что зеркало только вступление к теме о смерти. Кивать на Алису – это подход легковесный. И дальше, в этом же стихотворении:
Ты не найдешь там горестных могил
(Ведь зеркалам нет до трагедий дела),
Но непременно ту, что ты любил —
Она так часто на меня гляделась.
Вы поняли так, будто это у меня «могила куда-то (!!! – Д. К.) гляделась». Как это могло такое с Вами случиться? Ведь «она» – единственное число, а «могил» – множественное. «Она» явно согласована и в числе, и в отношении близости места в предложении с «ту». И почему «куда – то», когда сказано, что «она» гляделась «в них», т. е. в зеркала?
В отношении «опять рука, почему не нога» – я Вас не понимаю. Дело не в грубости такой ремарки, а в том, что и она тоже противоречит фактам. Единственное мое стихотворение о руке («Моя рука») было напечатано в 1950 г. в «Следе жизни». Почему в 1963 г., т. е. через 13 лет, нельзя написать о ее руке? Слово «рука», конечно, встречается, как и всякое другое слово, в отдельных стихах моих пяти книг, но рука не является при этом темой стихотворения. Т<ак> ч<то> нервничать как будто не было причины…
Что рифмы иногда «неряшливы» – это никак не случайность. Я стал охотнее пользоваться ассонансами, чтобы избежать хоть отчасти назойливости и скудости, а главное, тисков точных рифм. Стихам это, я убежден, не во вред, а на пользу. Те стихи, где я пользуюсь ассонансами (например: «Я понял и в то мгновение»), звучат свободнее. Именно от Вас, поборника всяческой свободы в поэзии[301]301
Программная статья Маркова под названием «О свободе в поэзии» (Воздушные пути. 1961. № 2. С. 215–239) позже дала имя его сборнику: Марков В.Ф. О свободе в поэзии. Пб.: Изд-во Чернышева, 1994.
[Закрыть], я такого упрека не ожидал. Что же тогда сказать об Ильинском?[302]302
Ильинский Олег Павлович (р. 1932) – поэт, литературовед. С 1944 г. жил с родителями в Германии, в 1956 г. перебрался в США; рецензировал несколько книг Кленовского.
[Закрыть]
Что касается того, какая из моих книг «лучшая», то я сам об этом, конечно, судить не могу. Скажу только, что Ваше мнение (лучшая – «След жизни») никем из моих литературных друзей, с мнением которых я считаюсь, не разделяется.
Повторю в заключение, что Ваше суждение меня разочаровало. Вы не дали оценки книги (пусть даже отрицательной) в целом, а разменялись на мелочи, притом неубедительные. Отношу это за счет Вашей депрессии и общего отвращения к стихам, о котором Вы пишете. Я не претендую на похвалы, но хотелось бы более внимательной критики.
Поджидаем Ржевских, а затем кое-кого из USA. Донимают всякие недуги, жена тоже постоянно болеет. Вам от всего сердца желаю управиться с Вашими мрачными настроениями – это во многом дело собственной силы воли, которая у Вас еще должна быть.
Привет от жены и меня Вам и Вашей супруге.
Искренне Ваш Д. Кленовский
