Текст книги "Два дня «Вериты» (Художник В. Чурсин)"

Автор книги: Владимир Печенкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 24

– Бедный герр Шпеер, – пробормотал Багров. – Он так хотел тишины, одинокий человек.

– Мы с Мануэлем тогда подумали, что он свихнулся и хотел бежать. Но теперь-то я понимаю, что это не было безумием или страхом. Ведь он помог бежать вам из лаборатории! Да, а лаборатории больше нет. Они, конечно, все там разнесли. Я, Мануэль и два солдата едва успели добежать до вертолета и взлететь.

– А сейчас, отсюда, вы собирались удрать в Америку?

– Мы собирались в Кхассаро.

– Зачем?

– Полиции удалось установить, что Гарри Богроуф и доктор Эдвард Беллингем – одно и то же лицо. В Кхассаро забросили группу американских десантников-рейнджеров, подготовленную к диверсиям в альпийских условиях. Вы умный человек, Богроуф, и конечно придумали что-нибудь, чтобы в случае провала вашей акции «Верита» не досталась нам?

– Там мой помощник…

– Так я и думал! И установка, надеюсь, заминирована? Ну ничего, наши парни справятся. Лучше бы там был я, но, к сожалению… Как видите, уважаемые коллеги по камере, шансов у вас никаких. С минуты на минуту здесь появятся американские солдаты, и уж будьте уверены, их не собьют с панталыку никакие импульсы. Они твердо усвоили свою правду – чем больше убитых врагов, тем больше долларов в кармане, а на остальное им наплевать. Поверьте, джентльмены, ваша карта бита.

– Можно подумать, Флетчер, что вы больше всего обеспокоены нашей участью, – засмеялся Слейн.

– Больше всего – своей. Но наши участи взаимно связаны.

– Пока что связаны ваши руки.

– Вот именно – пока! Даже если вы меня убьете, вам не спастись. Эти ребята из Вьетнама… О, джентльмены, я вам не завидую! Дайте-ка сигарету, Богроуф.

– Я вижу, сэр, вам очень хочется сделать какое-то предложение. Валяйте, сэр. Одно ваше предложение мы уже приняли.

– Поверьте, джентльмены, я сумею оплатить то, что проиграл. Гарантирую вам свободный выход отсюда и чек в двести тысяч на предъявителя.

– Неплохо для начала. Ну а «Верита»?

– Но «Верита» еще не в моем распоряжении!

– Довольно, Флетчер, – сказал Багров. – Вы прекрасно знаете, что стоит нам выйти с аэродрома, как в нас вцепятся другие ищейки, которые никаких гарантий и клятв не давали. Нет, мы хотим действовать наверняка. Пока не знаю, как именно. Знаю только, что нас устраивает свобода и «Верита» или гибель моя и «Вериты».

Багров сидел ссутулясь, поглаживая следы наручников на запястьях. Слейн лежал на полу рядом с Флетчером и дымил сигаретой. Флетчер повернулся набок и закрыл глаза, связанные за спиной руки беспрерывно шевелились.

Неожиданно он сказал:

– Я очень хотел бы убить вас, Богроуф. Уж больше я не стал бы ввязываться в бесполезную болтовню с вами. Хватит! Но вот что странно… По правде говоря, нисколько мне не жаль гестаповца. Хоть он и был моим союзником, – Флетчер открыл глаза и посмотрел на Мануэля. – А вот вас, убив, пожалел бы. Чудаки вроде вас внушают уважение, как ни удивительно. И какую карьеру могли бы сделать, если бы…

Он привстал и насторожился. В коридоре раздавались голоса, поспешные шаги. Где-то наверху ударила автоматная строчка.

– Ага! – торжествующе крикнул Флетчер. – Вот они, ребята из Вьетнама! Все, джентльмены! Спешите принять мои предложения! Еще несколько минут – и, пожалуй, будет поздно!

Короткая очередь протрещала совсем близко, внизу, в коридоре. Кто-то закричал. В дверь толкнулись. И знакомый голос:

– Сеньор Слейн! Вы здесь? Откройте же, это мы!

– Рамон! Гарри, это Рамон! Клянусь чековой книжкой мистера Флетчера!

Журналист отбросил табуретку и обнял вбежавшего Рамона, от радости чуть не упав на тело Мануэля. В камеру вошел бородач – тот, с баррикады, – и несколько человек из его отряда.

– Живы! Рамон так и говорил, что вы должны быть живы. Товарищ Армандо очень торопил нас, но пришлось драться с полицейским отрядом на подступах к аэродрому. Не ранены? Выходите же, сеньоры, Армандо велел доставить вас на фабрику.

– Вставайте, сэр, – Слейн поднял за шиворот Флетчера. – Мы тоже хотим выступить с каким-нибудь предложением, теперь наша очередь.

– Кто это? – спросил бородач.

– Преступник. На его совести целые селения.

В коридоре лицом вниз лежал сыщик, рядом валялась измятая и истоптанная панама.

– Из Сан-Гвидо прислали оружие, и теперь наши подошли к самому центру. В наших руках вокзал, телеграф, – рассказывал на ходу Рамон.

– Ты знаешь дорогу, Рамон, – сказал бородач. – Выводи дворами, на больших улицах еще постреливают из домов. С вами пойдут трое, а мы остаемся на аэродроме.

Шагая рядом с журналистом, Рамон весь кипел от переполнявших его впечатлений.

– С передовой баррикады уже видна редакция «Экспрессо»! И наши разведчики дважды подбирались к американскому посольству и обстреливали. Я потихоньку пишу репортажи, сеньор Слейн, когда выдастся свободная минута. Ведь скоро будут выходить газеты, не правда ли, сеньор Слейн? В них будут писать обо всем, писать так, как оно есть!

– Были и прежде газеты, писавшие обо всем так, как оно есть.

– Я знаю, вы сотрудничали в них, – из уважения Рамон даже перестал жестикулировать… – Но ведь большинство газет лгало! И уже никто не мог понять, чему верить. Читаешь статью – как будто все верно, а сам думаешь, не новый ли трюк? Но это должно же было когда-то кончиться!

Флетчер, бледный и помятый, со связанными руками, угрюмо шел под дулами автоматов двух бойцов. К разговору журналистов прислушиваться не хотелось, злость на себя, злость на все, на всех кипела в нем, звала к действию, к рывку… Злость искала выхода. Именно он первый уловил далекий, все возрастающий гул… Флетчер поднял голову.

– Ты слышишь? – спросил товарища один из конвоиров. – Что это, по-твоему?

Флетчер улыбнулся – к аэродрому приближалась, делая разворот на посадку, тройка транспортных самолетов. Отчетливо различались опознавательные знаки американских ВВС. На западе, над центром столицы, снижались два вертолета. Оставляя над городом белый след, пронеслось звено реактивных истребителей.

– Стой! – крикнул один из конвоиров и дал очередь из автомата.

Флетчер бежал по замусоренной немощеной улице, втянув голову в плечи и неловко дергая связанными руками. Непривычный к стрельбе рабочий-конвоир промахнулся, Флетчер успел свернуть за угол ветхого сарая. Багров толкнул Рамона:

– Беги к Армандо, передай: они вызвали карателей из Вьетнама! Это опасно! Беги, Рамон!

– А вы?

– Мы за этим… Он опасней целой роты… Беги!

Петляя среди домишек и сараев, спотыкаясь о кучи мусора, Флетчер выбежал на заросший бурьяном пустырь у ограды аэродрома. Отделение автоматчиков в камуфлированных комбинезонах короткими перебежками направлялось к краю поля, навстречу Флетчеру, намереваясь подобраться к восставшим с фланга. Напрягая последние силы, Флетчер ринулся к проволочной ограде. Десантники заметили его и изменили направление.

Багров первым вырвался на пустырь и с разбегу припал на колено. Но выстрела не последовало. Видимо, Флетчер успел израсходовать обойму при бегстве из лаборатории.

– Уйдет! Что же ты, Гарри! – Слейн почти не целясь выстрелил из «люгера» Мануэля.

Флетчер выгнулся назад, шагнул еще, потом повалился на колючую проволоку и сполз в бурьян.

– Уходить ползком к домам! – скомандовал Багров.

Окраина словно вымерла. Они быстро шли по улице.

Рейнджеры не преследовали, с аэродрома слышались разрывы мин.

Им удалось проскочить на пустую улицу, за которой начиналась пальмовая роща. Но и здесь столкнулись с отрядом полиции, внезапно появившимся из-за поворота. Увидя рабочие комбинезоны, полицейские залегли.

– Уходите, ради бога! Уходите в рощу, если удастся, – перевязывая себе руку платком, сказал один из двоих оставшихся с ними бойцов. – Вы не должны попасть в лапы «синих мундиров». Мы вдвоем прикроем вас, пока хватит патронов.

– Что ж, пойдем, Гарри, – вздохнул Слейн. – Впереди полиция, позади десантники… Может, выберемся порознь. Прощайте, ребята, и уходите сами в другую сторону. Прощайте, удачи вам…

Вдвоем они долго бродили по дворам и переулкам, слыша со всех сторон выстрелы и крики, пока удалось все же перебежать дорогу и углубиться в пальмовую рощу. Выбирая самые глухие тропы, они вышли к реке.

Лежали на прохладной траве, в тени кустарника, всем телом вбирая в себя блаженство передышки.

– Я устал, совсем устал, – лицо журналиста осунулось и потемнело.

– Как там сейчас Руми? – отозвался Багров.

Глава 25

В безветрии поникла листва кустарника. Неслышно текла река. Приятная иллюзия покоя была бы полной, если бы не собачье взлаивание, которое приближалось.

– Джо, а ведь это нас ищет собака.

Багров первым сошел в реку и побрел. Глубины было по колено, вода приятно холодила усталые ноги, течение помогало шагать по песчаному дну.

– Лодку бы. Или попытаться вплавь на тот берег?

– Пристрелят раньше, чем доплывешь. Ладно, иди за мной, Гарри, у нас еще есть выход…

Журналист обошел Багрова и направился к мраморным ступеням, сбегавшим к воде от красивой, затейливой, как праздничный торт, виллы.

– Что делать нам здесь, Джо?

– Иди за мной.

Они выбрались на украшенную античными вазами площадку. Оставляя мокрые следы, поднялись по широкой лестнице и остановились в тени аккуратной, ухоженной апельсиновой аллеи.

– Все-таки нам не следует удаляться от реки, Джо. Там гуще заросли… Может быть…

– Ты очень везучий, Гарри, это я давно заметил. Только на этот раз ничего уже не «может быть». У них – слышишь? – собаки, и заросли не спасут.

Багров схватил друга за рукав:

– Ну вот видишь! Нарвались…

В глубине аллеи появилась массивная фигура мужчины в черном, не по сезону, костюме. Мужчина заметил их и неторопливо направился к лестнице.

– Подожди, Гарри. Есть еще выход. Только один, больше ничего же не остается!.. – Слейн ласково положил руку на плечо друга.

– Не понимаю…

– Гарри, ведь последний шанс… – Вилла принадлежит… сеньору Розелли. Ты понял? Здесь живет Анита.

– Джо! Только не это!

– Эй, вы, что вам тут надо?

Пожилой широкогрудый мужчина в черном неодобрительно разглядывал их маленькими пытливыми глазками.

– Добрый день, сеньор, – решительно приветствовал Слейн. – Нам хотелось бы видеть сеньору Розелли.

Человек подозрительно изучал пришельцев, их измятые куртки, мокрые до колен брюки.

– Сеньора… не принимает.

– Передайте сеньоре, что с ней хотел бы поговорить ее старый знакомый, журналист Слейн, и его друг.

Черный человек раздумывал. Где-то совсем близко, уже на этом берегу, лаяла собака…

– Прошу подождать, – буркнул он наконец. Но направился не к вилле, а в глубь сада.

– Джо!

– Подожди.

…По аллее, что вела вдоль обрыва, шла стройная черноволосая женщина, в светло-голубом платье. Подняв голову, прищурившись от солнца, приоткрыв рот, она с любопытством всматривалась в Слейна. Задохнувшись, стиснув зубы, Багров отступил в густую листву акации.

– Джо Слейн! Джо, Джо, как я рада тебя видеть!

Она вскинула руки ему на плечи и поцеловала в щеку.

На пальце сверкнул бриллиант… Багров закусил губу. Больше он не слышал собачьего лая, он слышал и видел только Аниту.

– Сеньора Розелли… – растроганно бормотал Слейн.

– Да нет же, не сеньора, просто Анита! Ведь ты же наш Джо, мой старый друг, мой и… бедного Гарри. Как хорошо, что ты пришел именно сейчас, Джо! Тяжело мне и одиноко, так тяжело, если бы ты знал! Кругом что-то происходит страшное, необъяснимое. А я совсем одна.

– Но твой муж?..

По ее лицу пробежала волна досады.

– Он уезжал по делам в Сан-Гвидо. А вчера я получила телеграмму, что он внезапно улетел в Штаты. Пожалуй, оно и к лучшему. Будь он здесь, мне было бы еще тяжелей. Я могла ему сказать… Могла такого наговорить…

Ветка акации вырвалась из дрогнувшей руки Багрова, шумно распрямилась.

– Святая Мария! Кто там, Джо?

– Это… Видишь ли…

Она отстранила Слейна и медленно пошла к Багрову.

– Гарри? Ты! Жив?!

– Анита…

Слейн смущенно кашлянул, потер небритую щеку и отошел к кустам.

– Ты жив!

Она гладила ладонями его лицо, ссадину над бровью, русый завиток волос, небритые щеки.

– Значит, ты всегда был жив! Гарри, родной, что же я тогда наделала!

– Эй, ты, не сметь! – Слейн рванулся в кусты, из чащи сухо щелкнул выстрел.

– Гарри, что это?

Прикрывая собой Аниту, Багров грудью врезался в кустарник. На траве лежал давешний человек в черном костюме, моргая на Слейна злыми маленькими глазками.

– Этот тип целил в тебя, Гарри. Я вовремя ударил его по руке, – журналист покачивал на ладони маленький семизарядный револьвер.

– Лейнстер? – подбежавшая к ним Анита удивленно смотрела на лежащего. – Откуда у вас оружие?

Тот, кого она назвала Лейнстером, поднялся с травы, отряхнулся и посмотрел на Слейна, точно прицеливался для удара.

– Отвечайте же, Лейнстер! – прикрикнула Анита. И пояснила: – Это мой дворецкий.

– У меня всегда было оружие, – хмуро ответил Лейнстер. – Это мой инструмент…

– Вы считаете, что пистолет – инструмент дворецкого? – заинтересованно спросил Слейн.

– Я не всегда был дворецким.

– Кем же вы были всегда? Ну?

– Гангстером… – сквозь зубы выдавил Лейнстер.

– Что вы болтаете, Лейнстер! Муж рекомендовал мне вас как опытного и верного дворецкого!

– В Штатах я был гангстером, мэм. Но теперь я стар, и у меня ревматизм. И больное сердце. И мистер Голден решил, что я буду охранять вас и…

– Какой мистер Голден? Я никогда не слышала этого имени.

– Да говорите поживей, черт вас побери! – Слейн встряхнул за шиворот старика.

– Сеньор Розелли, мэм, ваш муж, он и есть мистер Голден. Только теперь он бросил все это дело. В Штатах для него давно готов смертный приговор. Он бросил это дело, говорю я вам. Уехал сюда, переменил имя и стал дельцом. По-моему, это еще хуже…

– Святая Мария! Как это могло…

Внизу, у подножия лестницы, заливалась лаем собака. Багров вздрогнул и протянул руку к револьверу дворецкого.

– Подожди, Гарри, – не спуская глаз с Лейнстера, Слейн зашептал: – Это нас ищут, Анита. Идут по пятам с собаками. Что делать, как ты полагаешь?

Собака на берегу неуверенно повизгивала, ища нужный след. Слышались голоса полицейских.

Анита решительным движением откинула со лба волосы:

– Все должны войти в виллу. Вы, Лейнстер, тоже. Ну, Гарри!

– Это опасно для тебя, Анита.

– Не время рассуждать, идем!

– Минуточку, – Слейн посмотрел на ноги гангстера. – Снимите-ка башмаки, мистер… Да поживее! Видите, джентльменам некогда.

Дворецкий нехотя подчинился.

– Гарри, ты тоже…

Журналист поднял мокрые туфли Багрова и, широко размахнувшись, забросил их далеко в сторону берега.

– Надевай его покрышки, Гарри! А вам, сеньор Лейнстер, придется прогуляться в одних носках, да еще с грузом. Нагнитесь-ка!

Слейн решительно обхватил толстую шею дворецкого и поджал ноги…

Багров уже стоял у окна в вестибюле виллы и наблюдал из-за шторы за площадкой лестницы.

– Они спускаются к берегу, – сказал он с облегчением. – Собака потеряла след.

Лейнстер лежал на диване, держась за сердце и вытирая обильный пот. Но журналист, очень довольный, хотя и ненадежной, но все же безопасностью, подтрунивал над дворецким, держа, однако, пистолет наготове.

– Ах, Лейнстер, какой репортаж пропадает! Наш корреспондент верхом на гангстере! Сенсация! Комикс! Сказачно огромный тираж!

Багров смотрел из-за шторы на пустую площадку лестницы. Он думал о том, как должно быть трудно сейчас Аните, этой маленькой женщине, успевшей отвыкнуть от невзгод под крылом влиятельного супруга, миллионера, дельца, имевшего вес в обществе столицы. Так много неожиданного свалилось на ее голову.

Полицейские снова появились в саду. На этот раз с ними было несколько американских солдат, очевидно, пришедших по берегу. Собака старательно обнюхивала то место у кустов, где еще недавно стояли Багров и Слейн. Полицейский офицер совещался с сержантом-янки, оба поглядывали в сторону виллы.

– Кто есть еще на вилле? – спросил Багров.

Анита вздрогнула и подняла к нему лицо.

– Только привратник. Но он, наверное, спит в своей сторожке у ворот. Повар и горничная ушли в город.

– Нам бы только отсидеться до ночи, и мы уйдем.

– Да-да, конечно, – отозвалась она. – Мы уйдем. Я так рада этому, Гарри!

– Что? И ты?…

– Да. Разве ты думал иначе? – удивилась Анита.

– Но мы не знаем, что будет с нами!

– Все равно. Ведь ты понимаешь, что я больше не могу жить как прежде. Ты жив, и это совсем другое дело. Или ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Хочу ли я!.. Но мне страшно за тебя, Анита.

– Не бойся. Хуже, чем было, уже не будет. Я – жена бандита! Что может быть хуже? Разве только снова потерять тебя…

– Они идут сюда! – перебил Багров. Слейн, благодушно развалившийся в кресле, недовольно вздохнул и встал. Лейнстер выжидающе поглядел на дверь.

– Придется встречать гостей, – сказал Багров. – Ну что ж, Джо… Янки рыщут в окрестностях, и, выходит, нам сейчас не уйти. Будем держаться до темноты, если сумеем. У меня нет патронов. Дай-ка, Джо, эту маленькую штуковину сеньора дворецкого. Похожа на игрушку, зато с патронами.

– Подождите! – решительно остановила их Анита. – Что вы сможете сделать, ведь их много! Идите все в кабинет… в кабинет Розелли. Вы слышите, Лейнстер? Проводите сеньоров. Я сама поговорю с полицией.

– Ты с ума сошла, Анита! Это бессмысленно, ты все равно не сможешь солгать, что нас здесь нет!

– Не знаю, что я скажу… Но все равно, Гарри, дай мне револьвер. И дай я поцелую тебя. Ну! Что же вы! Идите в кабинет, вот эта дверь. Идите же, или я не хозяйка здесь? – она улыбнулась. – Проводите, Лейнстер.

– Может быть, так лучше, Гарри, – поддержал ее журналист. – Импульсы не стабильны, и, возможно, Аните удастся… Ты прикрикни на них, Анита. Они не посмеют стрелять в женщину, и в случае чего мы придем на помощь. Стучат…

Анита кивнула на дверь кабинета.

– Прошу вас, сеньоры, – хмуро пригласил дворецкий и тотчас удалился.

Полицейский капитан подозрительно оглядел вестибюль, женщину, но поклонился вежливо, даже заискивающе.

– Добрый день, капитан, – сдержанно, как и подобало знатной даме, приветствовала его Анита. – Мужа нет дома.

– Позвольте нам войти, сеньора, – еще раз поклонился капитан.

Был он немолод, медлителен, вежлив и имел достаточно житейского опыта, чтобы не врываться в богатую виллу, как в хижину пеона. За спиной офицера, не решаясь ступить на ковровую дорожку, несмело жались полицейские. Их смущали комфорт и роскошь вестибюля, красивая синеглазая дама, супруга богача, госпожа.

В дверях показалась бурая собачья морда. Пес понюхал воздух и глухо заворчал.

– Фу, собака! Капитан, я не терплю животных в своем доме, – хозяйка виллы передернула плечом.

– Прошу прощения, сеньора, – капитан отдал приказ, и полицейский оттащил за дверь упирающегося пса.

– Так что вам угодно, капитан?

– Мне очень неприятно, сеньора, беспокоить вас, но… позвольте осмотреть виллу. Важный государственный преступник, точнее, два преступника… Следы привели сюда, и мы обязаны… Увы, дела службы, сеньора, – офицер, извиняясь, развел руками.

– Вам известно, капитан, что вилла принадлежит сеньору Розелли? – Анита надменно вздернула подбородок.

– О да, сеньора! – капитан приложил два пальца к козырьку фуражки.

– Вам известно, что я жена сеньора Розелли?

– Да, но…

– Так вот, могу заверить вас, что на вилле нет никого из посторонних, – спокойно и даже чуть небрежно проговорила Анита, глядя прямо в глаза офицеру. – Здесь только я и мой дворецкий, которого вы только что видели. Или, может быть, вы не верите мне, капитан?

– О, что вы, как можно, сеньора! Но мы слышали выстрел где-то поблизости…

– Ах вот что! Успокойтесь, это стреляла я. Мне показалось, что там, в кустах у обрыва, прячутся два каких-то оборванца. Такое беспокойное время, полиция бездействует, а я одна, если не считать старика дворецкого. Или я ошиблась, и то были ваши люди, капитан?

– Значит, стреляли вы, сеньора? – капитан с сомнением посмотрел на руки женщины.

– Да. Вот мой револьвер. Я думаю, сеньоры, вам скорее следовало бы осмотреть прибрежные заросли, чем врываться на виллу к одинокой женщине.

Офицер молчал.

– Она лжет! – прошептал Багров. – Не может быть, чтобы спад импульсов продолжался так долго… Она лжет, несмотря на импульсы! Джо, что это значит?

– Черт возьми, Гарри! Неужели «Вериты» больше нет? Ее не существует! Анита тут ни при чем, просто «импульсы правды» кончились…

– Простите, сеньора, – насторожился офицер. – Я слышал голоса там, за дверью. Позвольте мне… Вы сказали, что одни здесь?

Брови женщины гневно сдвинулись, голос дрожал от напряжения.

– Я сказала также, что кроме меня здесь дворецкий. У старика привычка вечно бормотать молитвы, но я не вижу в том ничего дурного… – она повернулась к кабинету. – Лейнстер!

– Вставайте, – Багров подтолкнул гангстера. – И помните: в вашем револьвере есть для вас пуля… – он подставил под ноги Лейнстера его башмаки.

Дверь кабинета растворилась, и в вестибюль, шаркая ногами, выдвинулся угрюмый встрепанный старик.

– Сеньора изволила звать?

– Что вы имеете против больного старика, капитан? – Анита иронически усмехнулась. Офицер только почтительно откозырял.

– Можете идти, Лейнстер.

Дворецкий судорожно поклонился и, пятясь, исчез за дверью кабинета.

– Вы все еще в чем-то сомневаетесь, капитан? Признаюсь, мне все это начинает надоедать. Когда вернется муж, я попрошу его обратиться к вашему начальству…

– О, тысяча извинений, сеньора! Право же, мне очень неприятно было беспокоить вас. Прошу передать мои извинения сеньору Розелли, – он сердито зашипел на полицейских, и все заторопились уйти.

Она замкнула за ними дверь и пошла к кабинету.

– Вот видишь, милый… – улыбнулась измученно навстречу Багрову. И вдруг пошатнулась, опустилась на ковер и разрыдалась.

– Анита!

– Не трогайте ее, сэр, ей трудно… – в первый раз за все время проявил беспокойство Лейнстер.

– Анита! – Багров отстранил старика, присел рядом с Анитой и гладил ее волосы.

– Жак Беккер прав, – сказал журналист Лейнстеру, отводя его к окну. – Ну да, французский режиссер Жак Беккер. Он говорил, что любой мужчина – не актер – растеряется перед объективом кинокамеры, тогда как женщина, любая женщина, более или менее справится с делом. Анита, то есть сеньора Розелли, справилась, и не более или менее! Учитесь самообладанию, старина!

Он отодвинул немного штору и выглянул в темнеющий парк.

– Должно быть, собака нашла твои ботинки, Гарри. Все рады им и сломя голову бегут к берегу. Похоже, мы и на этот раз вывернулись, хотя и не верится. Солнце-то, спасибо ему, закатилось.

Не зажигая в столовой огня, Лейнстер подал кофе, сыр и холодное мясо. Слейн ходил за дворецким как заботливый телохранитель за королем, развлекал старика болтовней, хотя тот делал вид, что не обращает на гостей никакого внимания. Багров, не отходя от окна, жевал бутерброды, которые подавала ему Анита. Сама она ничего не ела.

– А вот теперь вздремнуть бы, – мечтательно прищурился Слейн, вытирая губы накрахмаленной салфеткой. – Только потом неизвестно, как проснешься и проснешься ли. Придется продолжить путешествие, использовать ночь не по назначению и постараться удрать из города, в котором так много беспокойств и выстрелов. На лоно природы! А то мне вредно волноваться.

– И как можно дальше отсюда! – подхватила Анита. – У меня есть немного денег, драгоценности. Скорее добраться до границы и – в Бразилию, в Аргентину, куда-нибудь! Ходят ли поезда, как ты полагаешь, Гарри?

– Едва ли. С «Веритой» кончено, «Верита» или погибла, или… Но восстание продолжается, Армандо ждет нас.

– Позвольте дать вам два совета, мэм, – заговорил вдруг Лейнстер. Он по-прежнему желал иметь дело только с сеньорой, игнорируя ее гостей. Все удивленно посмотрели на молчавшего до сих пор старика. – Во-первых, не суйтесь вы наг железную дорогу, мэм. Если и ходят поезда, так всех вас в первую очередь станут искать на вокзалах, автобусных станциях и аэропортах. А тут на конюшне десяток чистокровных скакунов, хозяин с прежних лет большой их любитель. Конь – не железнодорожный вагон, он не выдаст в случае чего, мэм. А во-вторых… возьмите меня с собой, мэм.

– Вас? Вы хотели бы ехать с нами, Лейнстер?!

– А что, – засмеялся Слейн. – Чудная была бы компания: беглая жена миллионера, журналист, ученый и гангстер! И обо всех тоскует, прямо-таки рыдает полиция. Пожалуй, самый невинный – это журналист, то есть я. На моем счету всего только убийство Флетчера… Но любопытно, за каким чертом вы потащитесь с нами, мистер дворецкий?

– Видите ли, мэм, – Лейнстер задумчиво почесал бровь, – я старый, больной и не очень удачливый человек. Только ведь и я тоже хочу жить. Мистер Голден не прощает предательства. Как ни крути, а ведь я выдал его вам, хотя видит бог, не знаю сам, как это вышло. Этот полный джентльмен толковал мне, что тут виноваты какие-то импульсы или как их… Я не понял. Ну, пускай виноваты импульсы. Но прикончит-то мистер Голден меня. Так уж всегда было у него в обычае. Я знаю, сколько лет работал с ним. Право, мэм, взяли бы меня с собой. Пригожусь в пути.

– Право, не знаю… Как ты считаешь, Гарри?

– Гарри, ты слышишь, что толкует почтенный старый пират? – поддержал Слейн. – Эй, Гарри! Да ты заснул?

Неподвижный силуэт Багрова четко вырисовывался на светлом фоне шторы.

– Вы забыли о «Верите», – тихо ответил он.

– Черт возьми, в самом деле! – хлопнул себя по лбу журналист. – Извини, Гарри, но я так обрадовался, что нам вышла передышка.

– Кто это – «Верита»? – спросила женщина.

– Она не «кто», а «что». Это такая проклятая богом и правительством машина. Я объясню тебе когда-нибудь в свободное от перестрелки время. Так что же, Гарри? Видимо, индеец сделал свое дело и, надо сказать, весьма своевременно. Хватит! Человеку трудно вот так сразу, без тренировки, стать честным.

– Будем надеяться, что Руми успел взорвать установку. Но ее могли и просто выключить те, другие, из альпийской группы, о которых говорил Флетчер. Если «Верита» попала в их руки, то… Нет, я не могу уйти, не зная, что в лагере Армандо, что с «Веритой» и Руми.

– Все равно надо убираться из города. Если Руми уцелел, и все там получилось как надо, тогда он придет в «Подкову» дня через три. Так ведь? Не сидеть же здесь три дня. Так, чего доброго, дождемся Розелли, а он едва ли будет нам рад.

– Бежать, бежать сейчас же! – при упоминании о муже Аниту охватила дрожь. – Лейнстер, приготовьте нам коней.

– А как же я, мэм?

Все посмотрели на Багрова.

– Нет ли запасных патронов к вашему пистолету, Лейнстер? – спросил Багров. – Принесите их. Уложите немного провизии в дорогу. Анита, тебе бы переодеться. И захвати плащ. Да не найдется ли для меня сапог? Мои ботинки стали трофеем полиции.

– А как же я, мэм? – Лейнстер все еще не двинулся с места.

– Вы поедете с нами, если вас устраивает это. Не правда ли, Джо? И ты согласна, Анита? Решено.

Через четверть часа Багров, надевший охотничьи сапоги хозяина виллы, вместе с дворецким вылезли через окно кабинета в парк. Луна еще не взошла, было темно, ничего подозрительного не слышно… От реки веяло бодрящей свежестью.

С полмили кони шли по воде вдоль берега. Речную тишь нарушали только всплески из-под копыт да поскрипывал песок. Далеко в пальмовой роще все еще взлаивала собака.

Миновав последнюю усадьбу, поднялись на кручу и по наезженной пыльной дороге двинулись к темнеющей вдали полоске леса. Лейнстер вел уверенно. За ним ехали Багров и Анита, позади Слейн. В городе все слышалась стрельба, на окраинах полыхали пожары…