Текст книги "Точка росы"

Автор книги: Владимир Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

А около Глухариного болота уже вели отсыпку грунта под фундамент третьего завода.

Буровые бригады работали около озер. По лежневкам и каткам буровики перетаскивали свои тяжелые станки и снова уходили вперед.

Викторенко мучил настырный председатель сельсовета. Он постоянно напоминал, что давно пора придумать имя поселку. Предлагал услышанные от кого-то разные названия, но Викторенко отвергал их. Все решил один неожиданный звонок. Сняв трубку, Иван по голосу узнал Шибякина. Только он один так басил.

– Как живете, новые уренгойцы? – гремел начальник экспедиции. – Признаться, соскучился за тобой, Иван Спиридонович. Взял бы и прилетел ко мне на пельмешки. Знатные пельмешки налепила у меня жена.

Сделала мне заготовку и в Надым к себе улетела. Так что без свидетелей посудачили бы о делах.

– Я ведь тоже могу вас пригласить к себе, Василий Тихонович. Научился чаек заваривать такой, как вы любите.

– Ах, жаль, некогда чаи распивать.

– Да и мне не слетать к вам на пельмени.

В трубке раздался хохот.

– Я накормил тебя досыта пельменями, а ты напоил меня чаем. Вот и хорошо. Теперь и о деле можно поговорить. Разреши с пристани на Пуре взять шифер для крыш. Моя баржонка где-то затерялась. Придет – рассчитаюсь.

– А кто капитан-то на барже?

– Самойкин.

– Горьковчанин не потеряется. Жалко шифер, но как соседям не помочь?

– Ну и жмот ты, Иван Спиридонович. Я целое месторождение подарил, не пожалел. А ты о шифере разговор завел. Помни, пельмешки у меня в самом деле отменные. Прилетай!

– Самовар у нас тоже всегда под парами.

– Уговорил, прилечу! Кстати, с женой пора знакомить.

– А вы откуда знаете?

– Земля слухом полнится. Не мешало бы и на свадьбу пригласить.

– Какая свадьба? Живем от смены к смене.

– Какая-никакая, а свадьба должна быть. Зазнался, новоуренгоец. Зря тебя твои ребята командиром зовут. Кстати, хочешь знать, что сказал про тебя мой ненец?

– Это какой же?

– Пирцяко Хабиинкэ. Иван, говорит, такой же Большой мужик, как и ты, Василий, однако, сильно худой. Так что давай поправляйся, Большой мужик! – и Шибякин раскатисто засмеялся. – Сыновья мои передают тебе привет. По-моему, хотят напроситься к тебе на практику.

Сам того не представляя, Шибякин случайно подарил название поселку: Новый Уренгой. Сельсовет получил вскоре официальное подтверждение, что название утверждено в окружкоме. А к сопроводительному документу прислали еще и гербовую печать. Викторенко ловил себя на том, что, проходя по поселку, отвечал на приветствия незнакомых ему людей. Помнил хорошо старожилов, но каждый день во все подразделения прибывало пополнение. После разговора с Шибякиным ругал себя, что не собрал свой бывший отряд на «чаепитие за круглым столом» по поводу начала их семейной жизни с Золей. Встречи за последний год выходили с ребятами мимолетные, на ходу перебрасывались несколькими фразами. И все-таки было у Ивана ощущение, что все они вместе, все осели на этой земле. Народились у многих детишки. Отправляли их к бабушкам и дедушкам погреться на солнышке, вдоволь поесть овощей и фруктов. А потом снова забирали к себе. А он уговорил мать прилететь к нему и посмотреть, как они с Золей устраивают свою жизнь.

Однажды секретарь комсомольской организации вошел в кабинет Викторенко и прямо с порога сказал:

– Иван Спиридонович, летят выпускники ПТУ – слесари и монтеры. Надо встречать.

– Пожалуй, я сам с тобой поеду. Погляжу на пополнение, – сказал Викторенко, оживляясь.

На аэродроме Викторенко с интересом разглядывал вывалившуюся из самолета группу ребят. Они громко переговаривались, смеялись. Испуганно начали отбиваться от комаров. Ему вдруг показалось, что вернулось давнее время. По такому же летному полю в Березове прошагал и их отряд. Они были тогда ненамного старше этих пэтэушников. Он сразу приметил двух парней, выделив их из основной группы. Один – худой, с застенчивой улыбкой, а второй – крепыш с надутыми щеками.

Молодых рабочих распределили по бригадам. Скоро к Викторенко стали поступать сообщения, что пэтэушники работали хорошо. Как-то вечером он заглянул в молодежное общежитие. В одной из комнат встретил парней, которых заприметил еще на аэродроме.

– Телевизор купили? – спросил он с улыбкой. – Не скоро придется смотреть передачи из Москвы. Зря только деньги потратили!

– Товарищ Викторенко, – сказал без смущения пэтэушник с круглыми щеками. – Без веры нельзя жить. Будем еще здесь смотреть передачи!

Точно, без веры жить нельзя! «Будем смотреть!» – убежденно сказал он, и у Ивана мелькнула мысль, что он старше этих парней, но они живут одной мечтой, одной верой, что вечная мерзлота отдаст людям свое тепло.

Через неделю, заканчивая обход первого комплекса, Викторенко встретил Пядышева.

– Почему такой грустный, Сергей?

– Малость устал.

– Думаю, скоро нам будет полегче, – Викторенко тронул Пядышева за плечо. – Если тебе в поселок – подвезу. Летит к нам комсомольский отряд.

– Большой? – спросил Пядышев, садясь в машину.

– Двести человек. На помощь. Олег, притормози, – сказал Викторенко шоферу перед мостом. – Что не говори, а одержали мы победу над институтом. Мария Петровна пишет тебе?

– Пишет… Да ты и сам знаешь от Золи. Они ведь встретились в Шебелинке, куда с твоим поручением заезжала Золя, и сейчас переписываются.

Викторенко ухмыльнулся. Сжал локоть товарища и ничего не сказал. Он действительно знал, что Сергей и Маша, как называла Марию Петровну Золя, собираются соединиться, и, кажется, управлению не придется назначать нового начальника комплекса.

При въезде в поселок Викторенко приказал шоферу остановить машину.

– Сергей, посмотри на плакат. Думаю, ты со мной согласишься, что он нам не годится. «Уренгою – темпы Медвежьего». Неудобно встречать таким плакатом комсомольский отряд. У нас должны быть свои темпы.

– Точно. Хотя Медвежий тоже наш. Или забыл?

– Не забыл. Не забыл и Игрим, и Березово, и Медвежий. И за Уренгоем что-то еще будет. Нет не клятая это земля – Сибирь, а самая желанная. Наша с тобой земля, Сергей!