Текст книги "Точка росы"

Автор книги: Владимир Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– А ты не хочешь?

– Я уже познакомился. Лариса будет работать оператором.

– Что же ты мне не сказал?

– Так вышло!

Глава четвертая

1

Ночью стало известно, что Кузнецова на «скорой помощи» отвезли в больницу с прободной язвой. Все неожиданно объяснилось. При сильных болях Кузнецов прижимал к животу грелку с горячей водой, а посетителям, как и Викторенко, казалось, что вел он себя невежливо и не хотел вставать из-за стола. Назначение Викторенко тоже, вероятно, было связано с состоянием здоровья Кузнецова. На санитарном самолете его отправили в Тюмень. К вечеру позвонил Лунев и сообщил, что Викторенко назначен исполняющим обязанности начальника комплекса.

Викторенко переходить в новый кабинет не стал. Неизвестно еще, как отнесутся к его назначению рабочие, диспетчеры и сменные инженеры. Начальник комплекса он временный. Захотелось узнать, с чего начинал свою работу Кузнецов, но спросить его об этом уже не мог.

– Иван! Хлопцы болтают, что ты теперь начальник. Поздравляю! – прокричал с высокого столба Славка Щербицкий и, звеня когтями, проворно сполз.

– И. о. – исполняющий обязанности!

– Вшистко едно, как говорят братья поляки. Я видел, когда несли Кузнецова.

– Звонил Лунев. Просил передать жене, чтобы летела в больницу.

– Думаешь, не выкарабкается?

– Да ты что? Сдурел?

– А ты что подумал? – обиделся Славка. – Пусть живет дед сто лет! Да только ему пора полегче работу подыскать. А ты давай наводи порядок. А то разболтался народ.

Викторенко вспомнил о папке приказов, где половина с взысканиями.

Работал на комплексе монтер Баранкин – широколицый парень, с круглым, как блин, лицом. Казалось, он и не просыпался, маленькие глазки вечно закрыты припухшими веками. Зыркнет в сторону и снова спит. Приезжал вместе со всеми на смену, а потому куда-то исчезал. То и дело слышались перекликающиеся голоса, как в глухом лесу: «Баранкин!», «Баранкин!»

В столовой Баранкин появлялся первым. Съедал, как хорошо поработавший человек, два первых и два вторых. Без компота не обходился.

– Баранкин! Где ты пропадал?

– Ищут без дела. На линии работал.

И не придерешься. Может, действительно на линии был человек. Кроме Баранкина, беспокоили Викторенко еще несколько человек. Но уследить за всеми было трудно, а самое главное – все в нем протестовало: «Почему я должен быть погонялом? У лодырей должна заговорить когда-нибудь собственная совесть!»

Вахтовый автобус подкатил к комплексу. Несколько минут заняла передача смены.

– Баранкин, зайдите ко мне! – перехватил Викторенко монтера, когда тот по обыкновению собирался куда-то скрыться.

Баранкин вошел в кабинет. Лицо, как всегда, сонное. Глаза полузакрыты.

– Вызывали?

– Баранкин, надо сменить проводку в котельной. Справитесь?

– О чем разговор? Я монтер, а не балалайка.

– Об окончании работы доложите мне через четыре часа.

– Двух хватит.

– Справитесь раньше, поставлю вам высший процент за исполнительность.

– Что? – В узких глазках Баранкина мелькнул испуг.

– Ввожу учет работы. Сделаешь вовремя – ставлю сто процентов. Не справишься – процент выполнения снижается. Затянешь работу на другой день – ни процента!

– А зарплата?

– По процентам исполнительности. Сработал хорошо – тянешь на премию, профилонил – удар по карману!

– Надумали!

– Баранкин, постарайтесь запомнить наш разговор, – сказал сухо Викторенко. – Приятелям объясните: для всех ввожу процент исполнительности.

– Чудно! – лениво протянул Баранкин и, подхватив сумку с инструментом, потопал в котельную. Бормоча себе под нос: «Ишь, что хохол придумал: процент исполнительности. Не набрал процентов – премия тю-тю!»

2

Викторенко возвращался с комплекса в поселок ночью. Светила луна, и в те минуты, когда ее не задергивали лохматые тучи, темнота рассеивалась. Из двух дорог он выбрал, как всегда, самую длинную. Хотелось вдоволь надышаться свежим воздухом, а самое главное – здесь многое напоминало ему родную Андреевку: лесную тропинку перебегали обнаженные корни сосен, под ногами пересыпалась хвоя, и в парной духоте между стволами деревьев держался нагретый смолистый запах.

Его не покидало приподнятое настроение: схема будущих приборов с перекачивающими насосами для ДЭГа складывалась удачно. Родившуюся цепочку Викторенко крепко держал в голове, как самые звучные стихи. В балке быстро все вычертит.

Каждый робот со стопроцентной исполнительностью будет выдавать необходимую информацию о выходе газа и работе скважин, а при необходимости вовремя производить нужный ремонт или замену оборудования.

Викторенко невольно замедлил шаги. «Иван, а ты случайно не фантазер? Не засмеют ли тебя? Даже Смурый не особенно верит в твою задумку!»

Старое очень цепко. На комплексе по-разному отнеслись к его нововведению. Несколько раз объяснял, зачем ввел процент исполнительности, но не все приняли.

Решили, что это очередное чудачество временного начальника. После возвращения из больницы Кузнецова все образуется. И Смурый не скрыл своего недовольства: «Не начудил ли ты Иван, с процентами? Как друга предупреждаю. Дед не глупее нас с тобой, а жил по старинке. Вперед не лез и не отставал!»

«Всю жизнь за угол печки нельзя держаться. Жизнь обгоняет. На смену паровозу пришли электровозы. Теперь другие скорости. Придумай, как поднять дисциплину. Можно вовремя появляться на работе, но ничего не делать. Рядом с отличными рабочими много сачков. У меня нет времени на уговоры. Производство требует честной работы. Я хочу, чтобы Баранкин и другие отучились от мысли, что можно работать спустя рукава! Да и вы об этом без конца говорите!»

«Смотри, Иван, как бы ты не сломался!»

«Не бойся. Хребет выдержит!» По совету Лунина он уже подключил к разработке нововведений профсоюз.

Викторенко не заметил, как зашагал по-другому. Начал пританцовывать. «Разошелся ты, Иван, разошелся». Затаивая мысли, верил, что обязательно встретит Ларису. Хотел с ней поделиться своими мыслями об автоматизации. А вдруг он ломится в открытую дверь? Он ведь давно кончил университет, а она прямо из столицы. Специалист по добыче нефти и газа. Может быть, слышала, над чем работают ученые мужи? Известия в глубинку всегда идут долго. Знания у каждого инженера закрепляются практикой, но он не хочет жить прописными истинами учебников и наставлениями.

Пройдя еще немного, Викторенко остановился. Распрыгался, как теленок, а не успел ничего сделать. Ларису не встретил. И Смурый, наверно, спит. А ему нужен слушатель. Пусть критикуют его, а он будет искать решения.

Когда Викторенко подходил к вагону-городку, неожиданно вырвалась из-за туч луна, и в ее свете встали два ряда балков. Несмотря на поздний час, слышались музыка и голоса людей. Поравнявшись с крайним балком, Викторенко услышал бренчание гитары. Женщина надрывно тянула цыганский романс.

Распахнулась дверь. Острая полоса света саблей пересекла дорогу. На крыльцо вывалился пьяный. Стоял, раскачиваясь, пока не ухватился за спасительные перила.

Викторенко узнал недавно принятого на работу выпускника института Пядышева. Вместе с секретарем парторганизации принимал его и еще одного парня – Рязанова. Сказал им тогда, что молодым надо дерзать. Вот и дерзает молодой: на ногах еле держится.

– Пядышев, давай-ка в общежитие.

– А где общежитие?

– Найдем!

– Серега, ты куда лыжи навострил? – Вниз сбежал Егор Касаткин. Растрепанная его рыжая борода торчит валенком. Заметил Викторенко и взорвался злостью: – А ты, таракан, как здесь оказался? Гостя моего уводишь? Сами разберемся, в какой стороне общежитие.

– Поздно уже!

– Кому поздно? Мне? – Касаткин громко захохотал, хлопая себя ладонями по груди. – А мы гуляем. У моей Надьки сегодня день рождения. Двадцать пять празднуем. Это раз! А второе, Надюха приняла магазин для культурной торговли. Это два! Ты понимаешь, инженер? Моего гостя не тащи. Это тебе Егор Касаткин говорит!

– Знаю, что ты Егор Касаткин. А Пядышеву давно следует быть в общежитии.

– Ты кто? Воспитатель? Пошел к черту! Серега – фартовый парень, и я его люблю.

– Мальчики, что случилось? Шуму много, а драки нет! – раздался женский голос. – Пельмени стынут.

– Надюха, я друга встретил. Приглашаю к столу, а он заупрямился. – Егор Касаткин громко захохотал.

– Кто отказался? – с вызовом спросила женщина, сбегая легко по ступенькам. Она подлетела к Викторенко и, закинув голые руки, повисла у него на шее. – Я именинница, почти королева. Никто не имеет права отказываться!

– Надюха, инженер Викторенко стеснительный!

– Так это и есть Викторенко, тот, что не уступил нам свой балок? – Женщина, обдавая перегаром вина, поцеловала Викторенко в щеку. – Примите в знак благодарности. Из-за вашего отказа мы получили жилье получше, чем ваш балок.

– Вот дает моя королева! – Егор Касаткин прыснул, давясь от смеха. – Ты, Надюха, не раскатывай губы на инженера. Еще перескочишь в их балок. Я вас, баб, знаю. Как ночные мотыльки перелетаете. Хватит, нацеловалась досыта! Смотри, а то еще инженера удар хватит!

Егор подхватил Пядышева и втолкнул в балок, захлопнув за собой дверь.

Викторенко в растерянности пошел к себе.

Смурый сладко похрапывал, повернувшись к стенке, Иван решил не будить товарища. Лежал в постели и не мог уснуть. Мысли возвращались к Пядышеву. По-разному можно начинать жизнь. Он не забыл свое первое дежурство в Шебелинке. Почему его никогда не тянуло к водке? Может, потому, что, на счастье, не попался на его пути человек вроде Егора Касаткина?

«Поведение каждого человека должно равняться точке росы!» – подумал он, перед тем как заснуть, ошеломленный удачно найденным афоризмом. И снова, как всегда, подумал о своих ребятах, о предстоящей свадьбе Юли и Касьяна.

Викторенко никак не мог проснуться, хотя уже несколько минут кто-то громко стучал в дверь. Открыв глаза, увидел у двери полуодетого Смурого.

– Кто там?

– Королева. Ты приглашал к нам королеву?

– Какая к черту королева! – Викторенко забыл о ночной встрече, еще не полностью отойдя от сна. Крикливые голоса за дверью вернули его к действительности. – Стоп. Кажется, я знаю эту королеву.

– Тогда открываю. Но разбирайся с ней сам. Мне на работу. – Смурый распахнул дверь. На пороге встала Надежда с бутылкой шампанского. Из-за ее спины выглядывал Пядышев, облизывая языком губы.

– Касаткин говорил, что ты начальник. А мне без разницы, – сказала, икая, Надежда. – Глянь, начальник, какой фингал заработала королева от любимого муженька. Приревновал дурак за то, что поцеловала тебя. А ты мне понравился. – Правый глаз у женщины закрылся. – Сергей обещал спрятать в общежитии. Завтра на развод подаю. Ухожу от Касаткина. Ты женишься на мне, Сергей?

Викторенко посмотрел на Пядышева. Щеки у него побелели. Глаза ввалились. Ему стало жалко парня.

– Анатолий, отведи его в общежитие, – попросил Викторенко.

– Но отпущу! – затопала ногами женщина. – Мы остаемся у вас. В вашем мужском монастыре поселится монашка. – Надежда пронзительно захохотала. – Монашка будет замаливать ваши грехи. Ты слышишь, Портос?

– Я д’Артаньян, – заспорил Пядышев, с трудом удерживаясь на ногах. – Не Портос, а д’Артаньян!

– Мушкетеров было четверо, а ты, Сергей, у меня один. Идем в твое общежитие. Нас здесь не понимают. Королева хочет спать со своим избранником!

И снова Викторенко позволил увести Пядышева. Он просто не знал, как поступать.

– Досталась Касаткину королева, – позевывая, сказал Смурый.

– Два сапога пара! – процедил Викторенко. – Пядышева надо отрывать от этой семейки. – Ночной скандал вернул его к мысли о том, что на Север ринулось много искателей приключений и легкой наживы. Должен быть строгий отбор рабочих. Слишком дорого обходятся государству перелеты. Откуда возникло унизительное слово «работяга»? Есть доброе слово – рабочий. На Крайнем Севере проходят строгое испытание на выживание на морозе машины, трубы, инструмент. Такое же испытание должны пройти приезжающие: строители, шоферы, монтажники, буровики, сварщики и слесаря. Строить новые газовые комплексы, тянуть трубопроводы и открывать новые месторождения могут настоящие, самоотверженные люди. Снова подумал о своих ребятах. За них он спокоен.

3

– Ну какая ты трусиха! – весело сказала Золя Железкина, худенькая блондинка, слегка подталкивая упирающуюся москвичку. Познакомились с ней неделю назад в общежитии, когда грипп уложил Быстрову в постель. И только сейчас Лариса пришла оформляться на работу.

– Входи, не бойся. Ты же не прогуляла, а болела. Все это знают! – жарко задышала Золя в ухо девушке. – Он нас, девчонок, сам боится. Вдруг кто-нибудь женит на себе!

Золя воткнула Ларису в кабинет главного инженера, исполнявшего теперь обязанности начальника комплекса. Лариса сразу же узнала своего знакомого «слесаря» и похолодела от ужаса. Показалось, что сидящий за столом мужчина насмешливо смотрел в ее сторону.

Стараясь не дышать, девушка сделала несколько шагов. Смотрела она при этом в пол. А стоило бы ей взглянуть, убедилась бы, что Викторенко ее и не видел. Не обратил внимание на скрип двери. Перед ним лежал лист бумаги с чертежом. Робот с захватом замучил. Викторенко ясно представлял, как должна действовать механическая рука. Но создать механизм не удавалось. Захватом, двумя полукруглыми рычагами, должны управлять электромоторы. Он рисовал и перерисовывал. Протер лист ватмана до дыр, а дело не сдвинулось.

Самообладание вернулось к Ларисе. Наплевать ей, что «слесарь» – и. о. начальника комплекса. Обманывал он, а не она. Придумал себе имя – Николай. За пустяковый ремонт взял пять рублей. К нему пришла женщина, а он не встал из-за стола. Приклеился к стулу. Нажала ручку, чтобы выйти в коридор, но справиться не смогла.

– Золя, сейчас же открой!

Дверь не поддалась. А Викторенко вскинул голову и оторвался от бумаг.

– Лариса? – В голосе прозвучали удивление и радость. Не представлял, как она оказалась в кабинете. Будто прямо шагнула с лесной тропы. – Где вы пропадали?

– Как вам не стыдно? Я полчаса стою перед вами.

– Не может быть! Простите ради всего святого на свете!

– А кто, собственно, говорит со мной? Слесарь или начальник комплекса?

– Два человека просят у вас прощения. И слесарь, и и. о. начальника комплекса. Так к кому вы пришли?

– Мне все равно. – Лариса начала покусывать губы. – По распределению института меня направили на работу.

– Личное дело я смотрел. На фотографии вы другая.

– Лучше или хуже?

– Выглядите старше.

– Спасибо за комплимент.

– Я не покривил душой! – Викторенко не удавалось выбрать нужный тон для разговора. Слесарю было легче. Главного инженера сковывали кабинет, стол, книжный шкаф и молчаливые телефоны. Обстановка требовала серьезности. Ответственности за поведение. Выбора слов. Неужели на лесной тропе она приняла все всерьез?

– Лариса, слесарь занят сейчас в цехе, а как исполняющий обязанности начальника комплекса могу взять вас оператором. Так у нас начинают все молодые специалисты. Недавно принял двух парней. Может быть, встречали Рязанова и Пядышева?

– До болезни успела познакомиться только с одним слесарем.

– Ясно.

Девушка почувствовала, что роли в кабинете вдруг поменялись. И почему недавно трусила? Почувствовав, что взяла власть, медленно прошлась по кабинету. Не собирались мстить, но дразнила.

– Лариса, хотите я буду вашим экскурсоводом по производству?

– Золя Железкина все объяснит. Не стоит вас отрывать от работы!

– Железкина, конечно, справится. Но вы меня простили? Поверьте, я вас не видел. Мучаюсь тут с одним делом.

– Если не секрет, с каким?

– Не будете смеяться, скажу. Хочу автоматизировать процесс получения газа.

– Понимаю, слесарь занят меньше вас! У него хватает времени разгуливать по лесу. Увлекать женщин и ремонтировать туфли.

– Да, слесарь свободнее. А почему вы стоите? Садитесь!

– Спасибо, наконец-то догадались, но я уже все выяснила. Начинаю работать оператором. Что вы еще хотите сказать?

Викторенко почувствовал, как бусинка пота выступила на верхней губе. Не находил места длинным рукам. Платком торопливо вытер лицо.

– В общежитие вы ходите лесом?

– Опять хотите пугать волками, как в тот раз?

– Я же пошутил.

– А я до сих пор не пойму, когда вы шутите, а когда говорите серьезно. Вы обманули меня. Вас зовут Иваном… Иваном Спиридоновичем. Я правильно назвала?

– Скажите, Лариса, когда я встречу вас?

– Когда собью второй каблук.

– А серьезно?

– Боюсь, что за второй каблук вы запросите еще больше.

– Я давно хотел вернуть вам деньги!

– Вы честно заработали.

– Когда мы встретимся?

– На работе вы можете видеть меня каждый день!

– Лариса!

Девушка помахала рукой и вышла из кабинета уже не такой робкой, какой входила. Затеянная игра развеселила ее.

– Познакомилась? Как тебе наш Иван Спиридонович? – сыпала один вопрос за другим Золя. – Что-то вы уж очень долго говорили. Не экзамен ли устроил?

– Экзамен еще придется держать по технике безопасности. Но оператором принята. Главный сказал, что еще два выпускника работают операторами! Ты их видела?

– Знаю, – сказала Золя, прижимаясь к подруге. – На танцах красовались петухами. Один ничего. А ко второму подойти нельзя. Одеколоном разит, как от цветочной клумбы. Нет пчел, а то брали бы с него взяток!

4

Темнота медленно наступала изо всех углов помещения.

В полосе света, как необитаемый остров, возвышался стол с телефонами. Лариса несколько раз порывалась позвонить, вызвать слесаря или сменного инженера, но не могла найти предлог. Знала, что не сумеет соврать и прослывет трусихой. Зря она старалась удивить Золю своей храбростью. Наверное, в свое первое дежурство ночью все без исключения девчонки в диспетчерской испытывали страх. Парни по природе храбрее!

Почему она не расспросила подругу, как прошло ее первое дежурство? Лариса упрямо смотрела на приборы. Только бы не замигали красные лампочки, объявляя сигнал тревоги. И вдруг словно по неведомому приказу стрелки задрыгали, стали подмигивать и дразнить. «Лариса, ты слабачка! Лариса, ты слабачка!»

Раздался телефонный звонок. Черный аппарат будто подскочил на столе и вернул девушку к действительности. Она вспомнила, что ей надо делать, и взяла трубку.

– Диспетчер, говорит сантехник Мозжухин. Буду в первом цехе.

– Понятно! – Голос девушки приобрел силу. Телефонный звонок стал ее верным стражем. Если что случится, только покрутить диск – и прибегут все парни смены. Почему она вдруг испугалась? Почему? Просто вдруг поняла, как еще мало знает. Глаза ее упрямо смотрели на приборы. Нет, она ничего не забыла. Седовласый профессор в институте, постукивая сухими пальцами по столу, объяснял: «Приборы на промыслах можно разделить на две группы: основные и вспомогательные. Для измерения параметров (давления и температуры) и расхода газа и конденсата; способные производить контроль за качеством подготовки газа к транспортировке; для определения скорости коррозии, уноса жидкости из сепараторов и абсорберов и концентрации водного раствора ДЭГа». «Иван Спиридонович, если вы вздумаете меня экзаменовать, я не буду краснеть и заикаться». А почему это он Иван Спиридонович? Для нее он Ваня, Ванюша, Ванюшенька!

Лариса успокоилась. Страх прошел. Новый звонок оказался из столовой. Приглашали ужинать. И Лариса почувствовала, что она не одинока.

Золя Железкина пришла на свое дежурство после смены Ларисы.

– Батюшки, откуда здесь помидоры? – Она звонко захлопала в ладоши. – Здравствуйте, синьоры помидорчики! – Подкидывала красные плоды вверх, ловила в руки, как настоящий жонглер. Лариса привыкла к постоянной восторженности своей подруги и не удивлялась ее поведению. – Ну скажи, кто тебе подарил? Говори скорее, а то я умру от зависти!

– Не знаю! – Лариса смотрела на помидоры и не могла понять, как они появились.

Молчание подруги Золя истолковала по-своему и от обиды, что ей не удается ничего узнать, поджала губы.

– Подумаешь, какая тайна. На почте скажут, кто получил посылку с помидорами. Сработаю не хуже Шерлока Холмса!

– Честное слово, я не знаю, милый мой Шерлок Холмс! – дрогнувшим голосом сказала Лариса. – Я думаю, твой Борис расстарался. Больше некому!

– Борис? – переспросила Золя. Не скрыла радости, что Лариса напомнила ей о знакомом слесаре. Парень работал с ней в одной смене и немного нравился. И убеждая себя хорошо думать о нем, сказала: – А что! Все может быть.

Железкина весело закружилась, торжественно держа красный помидор перед собой. Не заметила, что на нее удивленно посмотрел Викторенко. Помидоры прислала ему мать из Андреевки. Он принес бы весь ящик Ларисе, если бы не боялся, что девушка выгонит. Лариса продолжала избегать его. В вахтовом автобусе забивалась в угол.

– Иван Спиридонович, угостить вас помидором? – обратилась Золя к Викторенко.

– Спасибо. Меня уже угощали.

– Кто?

– Да строитель один посылку получил.

– Он всех угощал? – с запозданием спросила Золя, посмотрев в спину начальника комплекса. Верила ему и не верила. И вдруг с женской проницательностью вспомнила, что помидоры лежали в дежурство Ларисы. Подарок предназначался ей одной. Неужели Викторенко? Но тут же отказалась от своего предположения. Иван Спиридонович не способен влюбляться. Разве могла ему понравиться Лариса? Совсем не красавица. Первое место по красоте Золя Железкина отдавала продавщице из магазина – жене сварщика Егора Касаткина. Сидит за прилавком Надежда, как королева. Вспомнила последнюю встречу. «Получила дефицит, – сказала Надежда и протянула Золе коробку духов. – Французские. Упадешь от радости!»

Во время дежурства Золя набрала номер мастерской, где работал Борис. Он пришел.

– Зачем вызывала?

– Оторвала от работы?

– «Козла» забивал!

Золя смотрела на Бориса и старалась понять, чем он ей понравился. Нет, не мог он принести помидоры. Стрескал бы сам.

– Борис, ты о чем-нибудь мечтаешь?

– А как же? Говорят, человек без мечты не живет!

– Так о чем же ты мечтаешь?

– Бегать по цехам поменьше и как следует выспаться.

– И все? А учиться не думаешь?

– Мозги сушить? Да я и так больше любого умника деньги гребу. Я своего счастья не упущу. Слышала, Викторенко посылку с помидорами получил. И все раздал. Один помидор оставил на семена. Теплицу собирается строить. А ребята решили у него помидор этот тиснуть!

– Ты?

– Зачем я, другие найдутся!

– Ну и подонки!

– Ты что это? Или Иван, который Спиридонович, подкатился к тебе? – Слесарь захохотал. – Ай да Иван Спиридонович! Жох!

Операторша вскочила и со всего размаха ударила парня по щеке.

– Это ты, кажется, подкатывался! А ну кати отсюда. – Золя уперлась щеками в сжатые кулачки: два пария, а какие разные. Как хорошо, что вовремя состоялся разговор с Борисом, пока не наделала ошибок!

Вернувшись с дежурства, Золя, даже не поздоровавшись, заявила Ларисе:

– Я вчера влепила Борьке.

– Руки распустил?

– Так бы я ему и позволила. По себе начал всех равнять. Викторенко решил теплицу строить… Один помидор оставил на семена… А он этот помидор решил украсть.

– Так, значит, помидоры принес Викторенко, – откликнулась Лариса и покраснела.

В пятницу Золя Железкина сообщила подруге, что Ивана Спиридоновича вызывают в Березово.

– Совещание будет. Я телефонограмму приняла. Лунев подписал.

До последней минуты Лариса думала, что Викторенко зайдет к ней попрощаться, но он не заглянул в диспетчерскую. Она обиделась, хотя и не имела никакого права. Ведь это она избегала Викторенко. Откуда же ему знать, что она решила помогать ему – в институте хорошо чертила. Она уже знала о Юле Зимнице и надеялась, что и ее примут в отряд – она же комсомолка! Потянулись томительные дни ожидания. Никогда не представляла, что можно так волноваться за чужого человека. Вечером отправилась к Сосьве. Вышла на знакомую тропу. Издали увидела толстый корень. Не забыла, где споткнулась. Ждала чуда. Почти верила: вот-вот раздастся голос, по которому соскучилась: «Вам помочь?» – «Я зацепилась за корень. Каблук сломала!»

Проходя по скрипучему песку, Лариса еще издали заметила толстую трубу газопровода. Она отливала чернотой, как выброшенный на берег кит. Девушка посмотрела в сторону противоположного берега, но он терялся в дымке. Хотела представить, куда устремилась труба, которая нырнула в реку, где пересечет тайгу, преодолеет топкие болота, вырвется на колхозное поле. Неблизкий путь до Серова, куда они каждую минуту, час, день без остановки подают газ.

Лариса положила узкую ладонь на нагретый бок трубы. Металл доносил тяжелые удары летящего газа.

«Золя, не забывай следить за точкой росы!» – мысленно подсказала подруге.

Сводки по добыче газа они передавали в Березово. Сегодня ей заступать на дежурство в ночь. Поверила, что ее сообщение обязательно прочтет Викторенко. Первой: сводкой она поздравит с добрым утром, второй – с добрым днем, а вечером скажет ему! «Спокойной ночи!» Иван… Иван Спиридонович может не волноваться. Она обещает следить за всеми приборами. Подача газа не будет падать!

5

Балагур и весельчак, бригадир сварщиков Василий Егорович совершенно менялся, когда разговор заходил о работе. Он долго приглядывался к Николаю Монетову. Все брал на заметку: сколько раз устраивал перекур, как держал защитный щиток и электрод. Бригадир во время работы не лез с поучениями, не отрывал от дела. После рабочего дня сам шагал по трубе, как канатоходец, все придирчиво осматривал. За хорошую работу хвалил, а следовало – и ругал.

Так повторялось каждый день. Бригадир, громко пришлепывая резиновыми броднями, совершал очередной марш по трубе. Шерстяная вязаная шапка с кисточкой удивительно подходила к обветренному лицу, нажженному солнцем и ветром. Если шапка открывала чуб седых волос, бригадир возвращался к балкам в хорошем настроении. Низко надвинута на глаза – Василий Егорович готовится к разносу.

Под особым наблюдением у него потолочники. Следил за каждой прожженной дыркой в одежде. Круговой шов – это двадцать килограммов электродов. Их можно вколотить в металл, а можно расплескать.

Василий Егорович занял место на пне. Напротив расселись сварщики. Подмастили под себя доски. Будь лужайка – разлеглись бы, чтобы выпрямить ломящие спины. А на вечной мерзлоте долго не просидишь. Под торфяником лед.

– Игнат, ты где бреднем собрался ловить рыбу? – Василий Егорович в упор уставился на конопатого потолочника. Веснушками усеяны лицо, руки и короткие пальцы. Кажется, что весь в сусальном золоте – вот-вот засветится в солнечных лучах.

– Какую рыбу? Нет у меня бредня!

– А ты посчитай дырки на куртке. Бредень. Как сварил сегодня шов – срамота!

В конце беседы Василий Егорович поднял со смолистой доски Николая Монетова. Молча протянул ему звезду, сваренную из электропроводов. Придумал бригадир такую награду. Вручил – переводит сварщика в потолочники.

Потолочник не сидит на высоте. Он лежит под трубой, прижимаясь к ее стальному боку. На лице щиток, а в руке держатель с электродом. На дне открытой канавки колотый лед или вода, черная от торфа.

Сколотил сварщик пару досок – счастлив, а их некуда подсунуть. А потому лег в воду или на мерзлую ломлю. Но велика честь быть потолочником, признанным мастером!

Николай Монетов не скрыл радости. Крепко зажал звезду в руке. Поблагодарил бригадира.

– Чего там, по делам и награда! – Василий Егорович пристально поглядел на парней. Долго им еще шагать за трубой. Каждый должен сварить тысячи швов. «Поторапливайся, но не спеши, – постоянный совет бригадира. – Допустишь брак – лететь тебе на крыльях из бригады!»

Неизвестно, от кого узнал Викторенко, что Николай Монетов переведен в «потолочники». Знаменательное событие в жизни сварщика решено было отметить на очередном «чаепитии за круглым столом». Командовала Юля Зимница.

Один за другим явились Славка Щербицкий, Гордей Завалий и Касьян Лебедушкин. Юлю обрадовало, что парни по ее совету пришли в белых рубахах, при галстуках.

– Нас только пятеро? – удивленно спросил Гордей и демонстративно посмотрел на часы.

– Так вы ж ближние, – сказал Викторенко. – А остальным добираться и добираться.

– Это уж точно. Такси не закажешь, – сразу согласился Касьян.

Юля выразительно посмотрела на своего любимого. Нравился ей Касьян за покладистый характер.

– Вот и я! – сказал Николай Монетов, открывая дверь. – Чертушки, здравствуйте. Скорей наливайте чаю, пить страсть как хочу!

Викторенко глянул на Юлю. Юля на ребят. И все хором прокричали:

– Мо-ло-дец! Мо-ло-дец!

Юля обняла Николая и громко чмокнула в щеку:

– Наконец-то побрился. Держи! – И протянула букет красных гвоздик. Цветы были бумажные. Но благоухали.

– Юлька, сестричка! – Николай, приподняв девушку, подбросил высоко и снова подхватил на руки. – Спасибо!

На правах хозяйки Юля разливала по чашкам заварку, а Касьян сразу из двух больших чайников наливал кипяток.

– Набрался силушки! – подсмеивались друзья.

Звезда Николая Монетова переходила из рук в руки.

Когда разговоры вокруг Николая улеглись, из-за стола поднялся Касьян:

– Хлопцы, мы с Юлей двадцатого приглашаем на свадьбу. Гулять будем в столовой.

– Наконец-то!

– А кто пойдет дружками?

Касьян растерялся, не хотел признаться, что не ожидал такого вопроса.

– Как кто? Весь отряд!

– Правильно, Касьян, – одобрил Викторенко.

Гордей Завалий едва удержался, чтобы не выпалить: балок для молодоженов на берегу озера готов. Но Юля выразительно посмотрела на парня, и он промолчал. Касьян и Юля давно знали о готовящемся подарке. Но скрывали это. Сюрприз пусть будет сюрпризом!

Викторенко выжидал момент, чтобы рассказать о своей поездке на совещание, где официально объявили об открытии нового месторождения газа. Готовятся сдавать площадь правительственной комиссии. Конечно, их месторождение в Венеции не сравнишь с Медвежьим или Уренгойским. Работы там развернутся большие. Может, кого и потянет туда. Но об этом еще рано говорить. Пока и Венеция газ качает.