Текст книги "Котовский"

Автор книги: Владимир Шмерлинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

За разгром Петлюры Григорий Иванович Котовский был вторично награжден орденом Красного Знамени.

В приказе Реввоенсовета Республики № 209 по личному составу армии о награждении Котовского было сказано:

«Он лихим налетом захватил г. Волочиск и своими энергичными действиями в высшей степени способствовал достижению блестящих успехов в деле полного разгрома противника».

Глава седьмая
РАЗГРОМ КУЛАЦКИХ БАНД

В ноябре 1920 года Красная Армия освободила Крым. Барон Врангель бежал.

«Война иностранных интервентов и российских белогвардейцев против Советов окончилась победой Советов. Советская республика отстояла свою государственную независимость, свое свободное существование. Это был конец иностранной военной интервенции и гражданской войны. Это была историческая победа советской власти» [39]39
  История ВКП(б). Краткий курс, стр. 232.


[Закрыть].

Один за другим провалились все три похода Антанты. Все главные враги советской страны были разгромлены. Дивизии. Красной Армии переходили на мирное положение. Однако остатки разбитых контрреволюционных войск – деникинцы, махновцы, петлюровцы все еще предпринимали всевозможные попытки для свержения советской власти. В своей борьбе бандиты опирались на кулаков. Атаманы и атаманчики, всевозможные главари бандитских шаек, по-прежнему выполняли волю империалистов, все время получая директивы из-за рубежа.

В селах шла ожесточенная классовая борьба. Кулаки сопротивлялись каждому мероприятию советской власти. Свое бандитское оружие они в бешеной злобе направляли против тружеников деревни и города, бедняков и рабочих.

На правобережной Украине орудовали банды, терроризировавшие мирное население. В этих бандах объединялись монархисты, грабители, эсеры, дезертиры и кулаки. Они разрушали железнодорожное полотно, пускали под откос поезда, делали налеты на волисполкомы, на станции, на сахарные заводы; нарушали связь, срывали заготовку хлеба и дров; зверски расправлялись с захваченными коммунистами, красноармейцами и продармейцами, которые изымали излишки хлеба у кулаков. Они выкалывали своим жертвам глаза, отрезали языки и уши, а, замучив, вырезали на груди красноармейскую звезду.

После разгрома войск Петлюры кавалерийская бригада Котовского была отведена в район Умани, где уже несколько месяцев терроризировала население объединенная шайка Грызло, Цветковского и Гуляй-Гуленко.

Бандиты обнаглели. Они готовились к наступлению на Умань. У них была своя конница, пулеметчики и до тысячи пехотинцев. 19 декабря бандиты перешли в наступление на кавалерийскую бригаду. Одна атака следовала за другой.

Котовский сперва только отражал их артиллерийским огнем. Он изматывал банду, чтобы потом нанести ей сокрушительный удар. При очередной атаке он подпустил бандитов на близкое расстояние и вдруг ударил по ним в упор из пулеметов. Бандиты дрогнули и начали откатываться, и тогда с двух сторон налетела на них красная конница и началась рубка…

Только в плен было взято 500 человек. Недавние «вояки» проклинали своих атаманов и горько плакали, прося котовцев о прощении.

Бой кончился митингом, на котором выступили политработники бригады. Среди пленников были и те, кого обманом втянули в банду. После проверки многих распустили по домам, снабдив их агитационной литературой. Злостных же бандитов не щадили.

Гуляй-Гуленко, забравшись на чердак, долго отстреливался. Последнюю пулю он пустил в себя.

А Грызло вытащили из колодца.

27 декабря бригада Котовского вошла в состав 17 кавалерийской дивизии. Котовский был назначен командиром этой дивизии.

Новый, 1921 год, котовцы встретили в новом походе.

Махно, преследуемый частями Первой конной армии, перейдя Днепр, появился в районе Умани.

Кулаки снабжали бандитов-махновцев лошадьми, фуражом, оружием и продовольствием.

Котовский помнил, как в 1918 году в Екатеринославе, когда он лежал больной, Махно кричал ему над ухом о силе анархии, и теперь комдив хотел ответить наглому атаману полным голосом всех своих орудий и пулеметов.

Этот бандит и изменник, выдвинутый кулачеством на борьбу с пролетарской диктатурой, был глубоко ненавистен Котовскому.

Махно уклонялся от боя. За день его конница проходила больше ста километров. Махно не боялся загонять лошадей; у изворотливого «батьки» всюду были свои агенты среди кулаков. Его банды то совершали дерзкие набеги, громили обозы и склады, то рассеивались.

Десять дней гнались котовцы по снежным полям Украины за махновскими бандами. Были пройдены Канев, Лубны, Ромодан, Лохвица, Ромны, Сумы – больше 500 километров. Изнуренные кони падали с ног. А тут еще наступила гололедица.

Махно успел уйти от преследования.

Как досадовал Котовский! Но он не переставал надеяться, что ему представится случай уничтожить махновскую банду.

На случай возможного появления Махно Котовский 4 марта 1921 года отдал специальный приказ по 17 кавалерийской дивизии о приведении ее в полную боевую готовность.

Котовский требовал подковать и перековать весь конский состав, обязывал привести в порядок все походные кухни. Командиры должны были готовить кавалеристов к боевым действиям:

«Комбригам и комполков немедленно ввести в программу ежедневных строевых занятий сомкнутый строй при атаках против конницы, проделывая это наглядно, каждым эскадроном и полком отдельно, приучая людей и лошадей идти совершенно сомкнутым строем на большом аллюре.

Комбригам и комполков разъяснить в беседах низшему комсоставу и всем бойцам полков значение сомкнутого строя при конных атаках и против кавалерии противника, когда противник опрокидывается и разбивается не свалкой, а штыком. Это дает потом возможность быстро добить и уничтожить противника» [40]40
  ЦГАКА, ф. 7640, он. 3, д. 107, л. 11.


[Закрыть].

Котовцам не пришлось больше встретиться с Махно. Летом 1921 года другие части Красной Армии, под руководством М. В. Фрунзе, уничтожили махновокие банды. Сам же «батько» Махно, оставив свои тачанки на берегу Днестра, удрал в Румынию.

Непривычно было старым бойцам в зимние месяцы 1921 года долго находиться на одном месте.

Началась мирная жизнь. В полках организовались кружки, библиотеки, оркестры; красноармейцы занимались в школах ликбеза. Теперь в бригаде уже не признавали «крестиков» вместо подписей и печатей, поставленных пальцем. Котовский приказал выдавать хлеб под расписку, поэтому бойцам пришлось вначале хоть каракулями, но с усердием выводить свои фамилии. С этого началось обучение.

Весной 1921 года котовцы впрягали своих коней в плуги и сеялки. Бойцы помогали селянам-незаможникам.

Весной был прочитан приказ о демобилизации красноармейцев, родившихся в 1894–1896 годах.

Бойцы отыскивали старые адреса, вспоминали профессии, утраченные за годы фронтов; шли разговоры о новом житье-бытье…

В эти же дни был получен приказ о переброске котовцев в Тамбовскую губернию на ликвидацию банд Антонова.

Отдельная кавалерийская бригада вышла из состава 17 кав. дивизии.

Приказ о переброске бригады сразу уничтожил демобилизационные настроения.

Еще не все банды стерты с советской земли, рано еще мечтать о домашнем тепле – Котовский готовится к новому рейду!

«Домой – но только после уничтожения Антонова!», – под этим лозунгом шли приготовления к отправке.

Котовский собрал своих старых бойцов. Он прочитал им приказ о демобилизации. И в ответ с разных сторон раздалось на русском, молдавском, украинском языках:

– От демобилизации отказываемся до тех пор, пока не разгромим Антонова!

24 апреля 1921 года котовцы погрузили в вагоны коней, орудия: и тачанки. Бригада в полном составе отправилась в глубь России.

* * *

В августе 1920 года белогвардейцы и эсеры – агентура империализма – организовали в Тамбовской губернии кулацкий контрреволюционный мятеж против советской власти. Во главе мятежников был поставлен эсер Антонов, бывший начальник уездной милиции.

Под руководством белогвардейцев и эсеров создавалась многотысячная армия. Антоновцы готовились захватить красный Тамбов и двинуться дальше, к Москве. Кулацкие банды, устраивая налеты на поселки, убивали советских работников, коммунистов, активистов, разоряли богатый хлебный край.

…1 мая 1921 года отдельная кавалерийская бригада Котовского выгрузилась на станции Моршанск.

В то время, как части Красной Армии начали наступление, антоновцы в селах и лесах праздновали пасху. Надо было заставить бандитов принять открытый бой.

Котовцы сразу же приступили к выполнению боевой задачи. В первом же бою было захвачено много лошадей, пулеметов и пленных.

Бандиты пытались прикрыть свое бегство огнем пулемета, установленного на колокольне. Батарея котовцев быстро сбила колокольню.

Котовцы очищали уезды Тамбовщины от бандитов. 7 мая котовцами был разбит так называемый «шестнадцатый повстанческий полк» и захвачен его штаб.

17 мая бригада Котовского окружила банду в пятьсот человек. Антоновцы не ожидали встречи с котовцами и не оказали организованного сопротивления. В бою была уничтожена почти вся банда, котовцы же потеряли одну лошадь.

23 мая сводный отряд котовцев, в составе трех эскадронов 1 кавполка и двух эскадронов 2 кавполка, уничтожил одну из основных банд мятежников, которой командовал Селянский – видный антоновский атаман.

Изо дня в день котовцы наносили бандитам сокрушительные удары. Рушились планы и надежды эсеров на кулацкую армию, которая должна была привести их к власти. Антонов решил перегруппировать остатки своих полков, уцелевших от разгрома. Он хотел пополнить поредевшие ряды своего войска кулаками и дезертирами в соседних губерниях.

Избегая встречи с Красной Армией, антоновцы быстро отступали. Пользуясь отнятыми у крестьян подводами, они делали в сутки переходы по сто – сто пятьдесят километров.

Больше двух недель кавалерийская бригада Котовского, совместно с другими частями Красной Армии, неотступно преследовала части контрреволюционных мятежников.

Погоня продолжалась и за границами Тамбовской губернии – по пензенским землям и Нижне-Волжскому краю. Здесь население было особенно враждебно настроено к бандитам-антоновцам… Это было время поволжской засухи 1921 года. Люди и кони изнемогали от жажды. После одного большого перехода котовцы сделали привал в селе, расположенном в долине реки Сердоми. Но недолго продолжался отдых. 2 июня стало известно, что антоновцы только что прошли село Бакуры, где расстреляли коммунистов, в том числе одного командира Конной армии, проводившего в селе свой отпуск. – По коням! Через бугры и овраги котовцы понеслись наперерез банде. С другой стороны антоновцев настигал автоброневой отряд. У антоновцев не было иного выхода, как повернуть на котовцев и принять бой. Бандитов было гораздо больше, чем красных. Уже раздавались их торжествующие крики, как вдруг заговорила батарея котовцев. Конница ринулась в атаку сомкнутым строем. Котовский на золотистом Орлике летел впереди 1 полка. С фланга банду охватывал второй полк.

Красные кавалеристы шли в атаку под музыку бригадного духового оркестра, расположенного на огневой позиции батареи.

Бандиты сбились в кучу, не зная, куда деваться. Видя, что пришел конец, они бросились к реке; некоторые из них отстреливались, прикрывая переправу.

Антонову, контуженному в голову, удалось бежать.

Бой под Бакурами был решающим. Правда, Антонов успел с небольшой группой бандитов вернуться в тамбовские леса, но основные силы его были разгромлены.

Котовцы возвращались в Тамбовскую губернию добивать остатки антоновских банд.

Ольга Петровна готовилась стать матерью.

Еще в Умани, перед отправкой бригады в центр России, Котовский предлагал жене поехать в Одессу и там, в спокойной обстановке, ожидать его возвращения. Ольга Петровна отказалась. Она пожелала быть рядом с мужем, в бригаде.

Роды наступили преждевременно. Как раз в это время штаб бригады направлялся в Тамбов. Бойцы помогли своей «мамаше» устроиться в вагоне. Это был тяжелый путь. Машинист поезда оказался антоновцем. В эшелоне было много лошадей. Чтобы закачать и вывести их из строя, он начал дергать вагоны. Пришлось остановить поезд. Машинисту пригрозили расстрелом и заставили его вести состав осторожней.

Поздно ночью бойцы привезли Ольгу Петровну в тамбовскую железнодорожную больницу. Там в это время дежурил молодой врач-глазник.

Ольга Петровна, истекавшая кровью, лежала на носилках. Ослабевшим голосом она объясняла бойцам и врачу, какие надо принять меры. Роды были очень тяжелые. Ольга Петровна родила двух девочек-близнецов. Жизнь роженицы была в опасности. Всю ночь бойцы дежурили у окон железнодорожной больницы. Штаб вызвал Котовского по телефону.

На рассвете прибыл Котовский. Он уже знал о том, что стал отцом двух дочерей. Весь день он провел у постели жены. Жена, протянула ему ослабевшую руку. Она не могла кормить своих близнецов: у нее не появлялось молоко. Работники штаба, ординарцы искали кормилицу и не нашли. Ничто не могло спасти девочек. Они умерли одна за другой, еще не имея имен.

Котовский прикоснулся губами к холодным лобикам мертвых младенцев. Он сжал кулаки и долго молчал… Потом подошел к жене и шепотом успокаивал ее, просил не отчаиваться, собрать последние силы и перенести горе. В эту ночь паровоз увез комбрига обратно. Он спешил выполнить новое боевое задание.

* * *

Антоновские банды в основном были разгромлены. Упорствовали только отдельные отряды, оставшиеся от кулацкой армии. Тамбовским кулакам не удалось настроить трудящееся крестьянство против советской власти. В тамбовские села проникла весть о решениях X съезда партии об отмене продразверстки. В селах армейские большевики создавали ревкомы.

На митингах и в беседах коммунисты разъясняли крестьянам значение перехода от продразверстки к продналогу; беднякам раздавали коней, захваченных у бандитов.

Крестьянские массы, поняв, что кулацкий мятеж несет им только разорение, все больше и больше проникались ненавистью к эсеровским головорезам.

Бандиты разбегались, прятались в погребах и овинах; многие же из бывших антоновцев добровольно сдавались красным.

Только самые ожесточенные враги советской власти отказались сложить оружие и пытались еще продолжать борьбу.

Так еще оставались не уничтоженными 14 и 16 бандитские полки, которыми командовал сподвижник Антонова – атаман Матюхин.

Полки Матюхина скрывались в лесах, в двадцати пяти – тридцати километрах от Тамбова. Здесь они знали самые глухие тропинки и каждое дупло. Они стремились продержаться как можно дольше, так как надеялись на поддержку с Кубани и Дона.

Распространялись слухи о том, что белоказаки под командой войскового старшины Фролова идут на соединение с полками Матюхина.

16 июля 1921 года Котовскому было приказано уничтожить банду Матюхина.

Как заставить банду выйти из леса? Невозможно же окружить и прочесать цепями простирающийся на сотни километров лес!

Котовский решил, что для победы над Матюхиным нужны особые действия, особый подход. В его голове быстро созрел план действий.

Котовский послал секретное донесение в штаб армии: «Выступаю на рассвете в секретную операцию, подробности которой из соображений конспирации не решаюсь передавать по телеграфу. Прошу дать распоряжение всем частям, оцепляющим тамбовский лес, чтобы они в течение недели не предпринимали никаких активных действий и пропустили к лесу белую казачью банду атамана Фролова, которая пройдет к ним с тыла. Кроме того, прошу с завтрашнего дня ежедневно по всем частям, расположенным на линии железной дороги, утром и вечером в течение часа производить стрельбу холостыми зарядами из орудий, пулеметов и винтовок. Если все это будет исполнено, банда Матюхина будет уничтожена через пять дней».

Было решено, что в течение пяти дней бригада Котовского не будет упоминаться в оперативных сводках; на пять дней она бесследно исчезнет. Запрещено было посылать сводки и донесения, так как агенты антоновцев проникали и на телеграф, и на железную дорогу.

Котовскому передали недавно пойманного эсера Эктова. Эктов был послан Антоновым на подпольное контрреволюционное совещание. Но по дороге он был задержан. Эктов, в прошлом штабс-капитан царской армии, одно время был начальником штаба антоновских войск. Этот человек с круглой окладистой бородой и с вкрадчивыми, вежливыми манерами был одним из ярых вдохновителей бандитов.

Антоновцы не знали, что Эктов попал в плен.

Под усиленным надзором и охраной Эктов был перевезен в полевой штаб кавалерийской бригады. Он должен был беспрекословно выполнять все, что потребует от него Котовский. Через Эктова удалось установить связь с антоновцами. Под диктовку Котовского Эктов писал письмо Матюхину:

«Мы, кубанцы и донцы, разгромленные на юге Красной Армией, прорвались и ищем тебя для того, чтобы совместно действовать против советской власти. Укажи место, где мы встретимся. Эктов с нами».

Это письмо за подписью «Фролова» и Эктова было послано в лес Матюхину. Вскоре пришел ответ. Договорились, что встреча произойдет у села Дмитровское-Кобылянка, куда «Фролов» через несколько дней должен привести свои отряды.

В назначенный час Котовский вывел бригаду в поле. Из этого района были заранее удалены другие красноармейские части, чтобы зря не спугнуть бандитов.

Отъехав несколько верст от села, комбриг обратился к бойцам:

– Товарищи, революция поставила перед нами новую задачу – мы должны перехитрить врага и взять его разом. На время мы будем не красноармейцы, а повстанцы с Дона и Кубани, казаки. Я вам не Котовский, а атаман Фролов. Командиры и комиссары полков – есаулы. При входе в избы осеняйте себя большим крестом.

Никогда еще Котовский не принимал такого отчаянно смелого, решительного плана, но он привык побеждать, рассчитывая на преданность и героизм каждого своего бойца.

Бойцы 1 полка, переименованного в «донской», из околышей фуражек нашили себе красные лампасы, а бойцы 2 «кубанского» полка надели бараньи шапки и папахи.

Спрятали котовцы красноармейские звездочки. Винтовки надели по-казачьи, через правое плечо, и с гиканьем двинулись они в сторону дремучих лесов.

По пути был разыгран театральный «бой», изображавший прорыв кубанско-донской кавалерии Фролова. Гремела артиллерия. Галопом неслись всадники.

Так кавалерийская бригада в полном составе вступила в село Кобылянка.

Эскадроны, переименованные в сотни, расквартировались по всему селу. «Казаки» горланили «яблочко», ругали «советы», грозились отрубить головы всем «красным». Каждый при этом должен был быть чрезвычайно осторожным я выдержанным, чтобы случайным словом не обмолвиться и не выдать себя.

Штаб бригады расположился в избе одного кулака. Через него Котовский узнал, что хотя Матюхин и поверил в подлинность подписи атамана и Эктова в письме, но все же решил соблюдать осторожность. Он направил своих посланцев к Фролову, чтобы они на месте проверили, что представляет собой кубанско-донской отряд.

Прибывшие бандиты внимательно ко всему приглядывались; они не скрывали своего восторга перед всем виденным. Им нравились и кони, которые были в теле, и тачанки с исправными пулеметами, и бравый вид казаков. Желая расположить к себе фроловцев, они рассказывали, захлебываясь от восторга, о том, как расправляются с пленными красноармейцами, хвалились тем, что их командир Матюхин жесток, никого не щадит. Каждого красноармейца, попавшего к ним в плен, ждет мучительная смерть.

Один из бандитов, Сашка, хвастался тем, что они недавно поймали разведку какого-то Котовского, и так как красные разведчики ничего не выдали, они всех их порубили.

– Хорошо живую лозу рубить, нечего на них патроны тратить, – говорил Сашка.

Котовцы с трудом сдерживались, слушая бандитов. Они только и ждали, когда можно будет расплатиться за все разом – за кровавые дела и злобные речи своих смертельных врагов.

День прошел в томительном ожидании. От Матюхина не было никаких вестей. Из соседнего леса сообщили, что Матюхин был там этой ночью, но вскоре уехал в неизвестном направлении.

«Фролов» приказал впускать в село кого угодно, выпускать же только тех, кто знает пароль.

За целый день только один мальчуган вышел из села. Ему была обещана большая награда, если удастся вручить Матюхину в собственные руки письмо «Фролова» и Эктова.

Антоновцы постоянно устанавливали связь между собой посредством деревенских мальчишек. Через них передавались все приказы и распоряжения. Спустя несколько часов мальчишка вернулся обратно ни с чем.

Никто из его родственников в соседнем селе не знал направления, в котором скрылись матюхинцы.

В письме «Фролов» и Эктов писали Ивану Матюхину о том, что нельзя затягивать выполнение принятого решения. Согласно директивам ЦК партии эсеров, имеющимся у атамана Фролова, они должны встретиться как можно скорей. Встреча должна состояться в поле, так как казаки не могут тащить пулеметы и тачанки через рвы.

«Войсковой старшина Фролов» вызвал «есаула» Захарова (комиссара 2 кавполка) и «казака» Симонова (кишиневца, командира взвода того же полка). Он приказал им разыскать Матюхина и вручить ему письмо во что бы то ни стало. Нужно было решительно повлиять на атамана, который боялся расстаться с лесной берлогой, где он чувствовал себя в безопасности.

Захаров и Симонов вместе с сыном мельника Васькой отправились в лес. Долго бродили они по лесным чащобам, пока натолкнулись на заставу. Васька протяжно засвистел. На свист появился человек.

– Веди нас, есаулы приехали, – объявил ему Васька. Их повели в штаб.

Матюхин сидел, окруженный своими командирами, за длинным столом, заставленным бутылками с самогоном. Матюхин был выше всех собравшихся в избе. Он брал грибы из миски огромными лапищами и ел, капая маслом на густую черную бороду.

«Есаул» Захаров поклонился ему. Он протянул письмо от «Фролова». Атаман долго вертел его в руках, потом передал сидевшему рядом адъютанту. Письмо пошло по рукам. Бандиты обступили Захарова, расспрашивали его о численности людей и коней фроловского отряда, о его вооружении!.

– Ваше благородие, вы можете подвести нас под удар красных. Мы, казаки, знаем, что время не терпит. Если вы будете долго раздумывать, то полковник Фролов выступит самостоятельно, – говорил «есаул» Захаров атаману Матюхину.

Бандиты поверили, что перед ними свои. Матюхин встал из-за стола и крикнул:

– Едем!

Через несколько минут матюхинцы тронулись в путь. Впереди – штабные, за ними группы, по двадцать – тридцать всадников. Бандиты догоняли своих главарей, пока, наконец, банда не вытянулась по дороге к Кобылянке. Не доезжая нескольких верст до села, Матюхин поднял руку. Он объявил Захарову и Симонову, что дальше не поедет.

– Пусть атаман Фролов вместе с Эктовым явится для личных переговоров не более как с тремя всадниками и без оружия.

«Есаул» Захаров остался вместе с Матюхиным, Симонов же поскакал передать «Фролову» решение осторожного атамана.

В доме мельника на лавках спали утомленные ожиданием «есаулы» и «сотники». Сам же «войсковой старшина Фролов» растянулся на столе, подложив под голову синюю венгерку, окаймленную черным барашком.

Симонов вскочил в избу и, забыв о своем новом чине, крикнул по-молдавски:

– Вин! (Едут!).

Котовский не раздумывал. Надо ехать! Он знал, что стоит Эктову хоть одним движением глаз или двумя словами обменяться с Матюхиным, как весь тщательно разработанный план будет провален.

– Выдаст или не выдаст эсер?

Котовский медленно застегивал пуговицы венгерки. Он говорил бледному, дрожащему Эктову:

– Вы дали мне слово быть преданным до конца. Ваша семья, как вы знаете, находится сейчас в Тамбове под арестом. В случае нашей победы я вам обещаю, что она будет немедленно освобождена. Во время нашей поездки вы все время должны быть рядом со мной, с правой стороны; я все время должен чувствовать ваши стремена, чтобы знать, что вы никуда от меня не отлучаетесь. Иначе вас ждет немедленная смерть. Я на этот шаг иду сознательно и начатое дело доведу до конца, хотя бы ценой своей жизни.

Эктов заверил комбрига, что тот может на него положиться.

Эктову выдали его «вооружение» – защитную кобуру с вложенной туда рукояткой нагана; в ножнах же болтался обрубок шашки, на нем держался тщательно начищенный эфес.

Котовский сел на Орлика.

Стояла тихая, светлая ночь. Кони шли рядом. У Котовского в (кармане венгерки – наган. Всадники ехали молча. Они подъехали к поляне, где их ждал Матюхин.

Эктов, подъезжая к Матюхину, крикнул издалека:

– Иван Сергеевич! Перед тобой атаман Фролов, Григорий Иванович!

– Здорово, Павел Тимофеевич, – поздоровался с ним Матюхин, смотревший в упор на приближавшегося «Фролова».

Атаманы пожали друг другу руки и поцеловались под одобрительный гул окружающих. «Фролов» круто повернул коня и тронул повод, увлекая разговором Матюхина за собой. Он упрекал его в том, что потеряно дорогое время на пустые переговоры.

Матюхин последовал за «Фроловым», успев только обернуться и крикнуть своим: «Трогай!».

Атаманы выровняли коней, и отряд двинулся к Кобылянке. Слева от Котовского – Матюхин, справа – Эктов. Сзади же весь командный состав матюхинской банды. Котовский только раз взглянул на Эктова и сразу понял его: Эктов взволнован, он борется сам с собой. Вот-вот он выдаст Котовского, разоблачит красных. Тогда смерть.

Случилось так, что бандиты, обступившие Эктова, отстранили его от «Фролова». Они накинулись на него с расспросами.

Котовский не знал, выдал ли его эсер или сдержал свое слово.

Опасность была велика. Котовский сознавал это, но внешне он ничем не выдавал себя и держался, как подобает казачьему атаману.

При въезде в село раздался окрик:

– Стой, кто идет?

– Курск!

– Отзыв?

– Корсунь.

Колонна всадников тянулась в село. Банда Матюхина по своей численности намного превосходила котовцев. Матюхин сразу же спросил, как поставлена охрана села.

– К нам, Иван Сергеевич, и муха не пролетит, а не то что красные пролезут, – успокоил его «войсковой старшина».

Матюхин, пораженный выправкой лихих станичников, заискивающе спрашивал у «Фролова»:

– Откуда такое обмундирование?!

– У нас все самое лучшее, советское, – усмехнулся «Фролов». – По дороге два цейхгауза захватили. Ну, и у тебя – смотри, какие обрезы и плащи у хлопцев.

– Гужом прямо из Кирсанова получили. У нас там свои люди сидят, – рассказывал Матюхин. Он стыдился теперь своей; недавней недоверчивости.

Квартирьеры «Фролова» разводили бандитов по домам. Каждый «фроловец» подхватил под руки матюхинца.

Котовцы привыкли рубить своих заклятых врагов. Теперь же они вынуждены были идти с ними под руку.

Матюхинцы были довольны. Слишком уж засиделись они в своих берлогах в лесу!

«Фролов» без промедления пригласил главарей банды на совещание.

Котовский тщательно продумал план этого совещания, стараясь предусмотреть все случайности. На этот раз «местность» боя была ограничена стенами избы на окраине села. И здесь Котовский проявил свою тактическую сноровку. «Фроловцы», гостеприимно встречая входивших бандитов, уступали им свои места «под образами», а сами располагались ближе к двери.

В избе было прибрано. У иконостаса мирно помигивала лампадка. Стол был уставлен блюдами с обильной едой и бутылями самогона. Местные кулаки не поскупились на угощение.

Все расступились, когда в избу, нагибаясь, вошел Матюхин… Он грузно опустился на лавку, сев напротив «Фролова».

В накуренной избе собралось двадцать антоновских командиров, восемь «фроловцев».

Для участия в заключительной сцене «маскарада» Котовский выбрал самых надежных и испытанных своих командиров.

Рядом с «Фроловым» сидел Эктов, открывший совещание.

С затаенным дыханием и горящими глазами слушали бандиты речи «докладчиков с мест». Роль представителя Махно с успехом исполнял один из командиров. После этого была зачитана трескучая инструкция «всероссийского штаба повстанческих отрядов». Все это придумал Котовский.

Бандиты шумно выражали свое одобрение выступавшим ораторам и одновременно с усердием хлебали борщ.

«Есаулы» и антоновские командиры поднимали тосты за «батька» Махно, за Матюхина, Фролова, Антонова.

«Фроловцы» подливали самогон в стаканы своих новых «друзей», допытываясь, между прочим, о том, где находится и что делает сам Антонов, сами же то и дело посматривали на своего командира.

У бандитов от выпитого самогона быстро развязались языки. Они стали указывать явки и места, откуда получали оружие, снаряжение и фураж. Оказалось, что у них были свои люди на военных складах в Тамбове. Все эти сведения «фроловцы» наматывали себе на ус.

Матюхин то и дело прикладывался к штофу. Выпив, он вытирал свои губы рукавом сатиновой рубашки. Стуча кулаком по столу, Матюхин говорил, что его повсюду хорошо знают, что за ним пойдет вся Тамбовская губерния, что он создаст новую армию в десять тысяч человек. Он не говорил, а рычал.

– Нужно как можно скорей уничтожить коммунию! – закончил Матюхин.

Совещание в избе продолжалось несколько часов. «Фролов» и Матюхин даже успели поспорить о том, кто из них будет главарем, когда они выступят в поход на Тамбов и Москву.

Пока командиры пировали в избе, эскадроны котовцев скрыто окружили Кобылянку. Отход в лес был прегражден пулеметами. Все было наготове.

Перед самым рассветом «Фролов» вдруг приподнялся и, опершись руками о стол, посмотрел в упор на Матюхина. Потом он вынул из кармана наган и стукнул им об стол.

Матюхин невольно привстал, ожидая, что скажет на этот раз «войсковой старшина».

– Довольно ломать комедию! Перестрелять эту сволочь! Я – Котовский!

Матюхин отшатнулся, втянул голову в плечи, точно приготовился к прыжку.

Котовский нажал спуск нагана. Курок щелкнул в тишине, – осечка. Еще раз – осечка. Опять – осечка.

Котовцы при первых же словах своего командира направили на бандитов винтовки и маузеры. Ужас и отчаяние исказили лица врагов. Раздался оглушительный залп. Казалось, не выдержат стены. Задребезжали стекла в окнах, керосиновая лампа потухла. В темноте сверкали только вспышки выстрелов.

Один из бандитов – эсер, так называемый «комиссар» Матюхина, залез под стол и выстрелил в сторону Котовского. Пуля пробила Котовскому правое плечо, но и раненый, он продолжал стрелять уже не из нагана, а из маузера.

Во время суматохи Матюхин вышиб головой раму окна и выпрыгнул на улицу. Но и там ему не удалось спастись.

Когда в избе началась стрельба, котовцы сразу же обнажили оружие. Бандитов били наповал. Борьба началась в избе, где собрались главари отряда Матюхина; она продолжалась по всему селу, на улицах, в конюшнях и в амбарах.

На дворах и на улицах шла рукопашная схватка. Тех, кто сопротивлялся, расстреливали. Многие антоновцы, расквартированные по селу, спали в полном боевом снаряжении. Когда началась стрельба, они спросонья выскакивали на улицу и не могли понять, в чем дело. На неоседланных конях, в панике носились они по селу.

Всюду раздавалась ожесточенная винтовочная и пулеметная стрельба. Бандитами никто не командовал. Котовцы находили их в печах, на сеновалах, в бороздах на огороде и обезоруживали.